Рад Разум

На этом расстались.

С ними-то ясно.

А если обо мне, так я – действовал в обычной своей манере: отслеживать ситуацию до конца.

До предела, то есть, ничтожества её участников.

И всегда-то, значит, всегда я – ещё без ощущения, как ныне, малости мира – чувствовал… предчувствовал, что все во сне.

В безнадёжном сне.

Во сне безнадёжности.

И – надо смотреть на сонных… как на сонных.

Спокойно.

Люди двухмерного мира – их лицемерие, без знания о невидимом Присутствии, даже и нельзя назвать лицемерием.

Для таковых реальность – двухмерность мира. А в такой реальности лицемерие… всё-таки мудрость!..

…Что же получается?

Что я смотрю… на видимый мир… из невидимого?!..

…Ныне социума, пожалуй, – нету вообще.

Социум там, где есть хоть повод говорить об уровне духовности.

Социум, тот иль иной, это глубина дыхания духовности.

Ныне же – смешно, смешно лепетать о таковом дыхании, да ещё и о его глубине.

Стадо не стадо…

Только, во всех СМИ, цитаты из наследия прошлого и пересыпание фактов нынешних – как песка из ладошки в ладошку… младенца в песочном ящике.

Для всех и для каждого: программа – деньги… программа – власть… программа – слава… Ну, разве что – разврат и извращения…

Вот дискуссия – казалось бы, смелая: в вузах устраивать ли церкви?

Я бы: не нужно!

Но вовсе не потому, что конфессий много и что есть даже атеисты.

А потому, что здания научные и сама собственно наука и есть прямо – дело богоугодное: познание Истины. (Разве что без посредников – без бород.)

Невидимый мир – реальность.

То есть – научная!

Ведь реальность не может быть… ненаучной.

Иначе рассуждать – как?..

«Мозг… не способен… понять мир… так как он, мозг… устроен очень сложно»… – Так в научной статье!

То есть современная наука, исходя из возможностей мыслить только мозгом – как раз и исходит… из его не-возможностей!..

И со школы бы – так и говорить: мысли в мозге отражаются из невидимого мира.

Тогда-то человеку каждому – и надежда действительная, и ответственность не заоблачная.

Я бы – если уж дискуссию – вот какую: когда кто убил, изнасиловал, украл – спросить… с учителей!

Вы что ему внушали?!.. десять лет!.. ежедневно!.. по пять-шесть часов!..

Ведь с водителя спрашивают за последствия – при его хотя бы невнимательности.

А если не так – то все действительно во сне: учителя – во сне говорения… ученики – во сне сидения…

Однако радио вон сетует об ином: ввести-де должность «адвокат животных» – нельзя, оказывается, попугаев держать в одиночестве… нельзя из аквариума сливать рыбок в унитаз… а лошадям, наоборот, одиночество обеспечить…

Для существ якобы разумных – шарообразность планеты…тонкость на ней жизни… неотвратимость гниения тела… уникальность каждого – это как раз и есть… сны – красочные забавные!..

У них – другая, другая реальность.

…Планы и мечты людей – это всего-навсего сюжеты их сновидений.

Вот какой-то президент, вот какой-то актёр… Звёзды!.. Всеми видимые. И ведь они – стремились к этому!..

Неужели… стремились?..

Неужели – не к Тайне устройства Мироздания?.. не к тайне своей редкостной судьбы?..

И – завидуешь тому, из притчи, нищему – что заявил проходящему мимо него царю: мол, не загораживай мне солнце!

Недаром же всем так называемым культурным людям покоя не даёт ни какая-нибудь старушка в глубинке, ни любой абориген в его экзотике.

(А вот то, что в женский, выходной, день тоже надо бы гололёд песком посыпать – так не тут-то было: старух после того – праздничного! – дня – вверх ногами целая больница…)

…В деревне в моей, в родной, стройка какая-то.

Рабочие-шабашники… Как и я был таким же когда-то в студентах…

Я среди них хожу…

И прямо по лицам, по жестам их вижу: криминал!

Криминал серьёзный… угрюмый, злой…

Чтобы с ними не общаться… чего от них ждать?.. я начал – конечно же – махать руками… плавно и усиленно… как птица-то…

Правда, тяжело махать – лишь ладони слегка годятся на крылья.

Но – всё-таки взлетел!.. и полетел!..

И стал над ними и вокруг летать. Ну, метрах в тридцати.

Обстановка, однако, внизу была гнетущая…

(Тут неясный обрыв…)

И вдруг – мы… и я, то есть, среди них!.. все вместе запросто идём в один какой-то дом бревенчатый!.. садимся где попало тесно, даже на полу!..

Из разговоров общих я узнаю, что это – что это… снимается кино!..

Это, оказывается, тут в деревне снимают кино! Про шабашников. А эти все – актёры, режиссёры и прочие «киношники».

Я слегка успокаиваюсь.

Ладно.

Но дело в том, что все они не знают… что я – на самом деле способен летать!

Да, это – в моём том биологическом сне – было для меня самое важное… и горькое…

Не то вовсе, что в деревне в нашей снимают самый настоящий фильм!

А то, что они про меня думают, что мой полёт в воздухе – всего-навсего… обыкновенный съёмочный трюк!.. трюк!..

А им – забота мелкая: лишь бы снять фильм…

Они живут, то есть, в том сне… где люди… не летают…

Для меня же – умеющего, владеющего – соседство с ними так же и кощунственно, противно, как, например, слышать: ой, я надел рубашку слава направо!.. вместо – «наизнанку»…

Скучно!..

Даже во сне, когда спишь.

Хлопотать я почему стал, было, о том салоне.

А заглядывал не раз, случалось, на «лито», что при газете. – Не верилось как-то… что среди нынешней вульгарной пропаганды вульгарного стяжания… кто-то грезит ещё и… поэзией!..

Слово за слово, я навёл их на идею – а они тут же мне, профессионально общительному, и доверились.

Но уж и тогда, до «кризиса», ни хрена – с лирикой – не выпало.

А теперь, посмотрю…

Автора, например, одного «начинающего» рассказы – время от времени печатались, следил, в газетах – и вот перестали.

Спросил его – рассказывает.

Принесёт, мол, в редакцию новую вещь, редактор прочитает – и одобрит, даже с восторгом, и обещает немедля печатать! – А через два-три дня краснеет и глаза прячет.

Понятно! – Газеты теперь, в «кризис», куплены разными «ООО»; иначе – редакции буквально продали сами себя Мамоне. Ну а хладнокровному тому мешку вовсе не нужно, чтобы в фауне прямоходящей будить склонность… к какой-то там лирике, к рассудку, к чувствительности!.. к сердечности, к сострадательности! – чем собственно и занимается письменность художественная. Ему, мешку, потребно печатать – стабильное, статичное… валерьяновое … «в обаянии держать»…

Автор же тот, предлагая в газеты свои рассказы, находится – как теперь выражаю – во сне, притом – в двойном сне: во сне творчества и во сне заблуждения о его востребованности.

Брал бы, ей-богу, пример вон с того, что тоже на слуху, местного же поэта, что стихи свои – прямо в интернет!

Меня всё это трогает – постольку, поскольку… Но для меня творчество – нечто действительно живое, живое!

Сам я, правда, не стыжусь признаваться, что на этом поприще… нахожусь на известной стадии, так сказать, притязаний.

(Тиснул, оскоромился, на свои книжонку статеек – за компанию-то со знакомыми авторами.)

В газете я занимал даже весьма определённую нишу.

Да вот. Конкурс был объявлен, лет несколько тому, на всю область к юбилею грядущему круглому нашего города – на проект бы будущего, к дате, памятника.

Я, отнюдь не ваятель и не краевед, посчитал своим, прямо сказать, долгом выразить своё виденье данного почина.

С обычным оптимизмом моим – и с удовольствием! – написал заметку…

Про шустрого князя и – что ещё, дескать, шустрее! – медведя…

В таком же духе – все, в основном, мои публикации.

Лишь бы, по мне, – как можно ближе к истине, к Истине.

А она всегда – живая: неожиданная и опасная!..

Вспоминаю… с грустью, что ли… со стыдом разве за свою искренность, открытость…

Или тут – жутко подумать! – было предчувствие… нынешнего моего состояния… малости мира?!..

Но печатали охотно именно меня.

А не того прозаика…

Перечитаю, раз вспомнил о ней, в той заметке моей существенное место…

«Символом нашего города является, как всем известно, медведь. А символичным, на века, событием – то, что тогдашний здешний князь основал сей град на месте своей охоты на медведя, да ещё и непосредственной с ним встречи. – Именно это и принято считать историческим фактом.

И годом рождения города!

Итак, о композиции будущей скульптуры: фигура медведя должна присутствовать непременно.

Тем более – такого солидного зверя!

Решено: памятник – медведь.

В каком, далее, он должен находиться ракурсе?

Прежде всего: уж никак не лежит. Спать, отдыхать нам, вечно юным горожанам, никак не пристало!

Что же он – сидит?

Но это чересчур статично. И смотрелось бы скучно, угнетающе. Ведь даже и само слово «медведь» тяжеловато.

Тогда – стоит?

Однако стоят медведи только, извините… в цирке… Данная поза наивна, надуманна, смешна.

Необходим ему, пусть и зверю, какой-то жест, движение!

Вот, например, встретился же он с тем князем…

Кстати, и князь не меньший герой данной яркой истории, и его нельзя бы забыть в конструкции памятника.

Итак, скульптурная группа.

Возвращаемся к медведю. Его поза должна быть мотивирована, как мы объяснили, присутствием князя.

Какова же его, князя, роль и значение?

Известно, что встреча медведя с князем (или наоборот) была весьма мобильной. Так что они оба были, понятно, настроены воинственно.

Что же, зато теперь очевидна поза медведя: медведь – бежит!

Сколько тут живой экспрессии! И как это гармонирует с неустанным развитием нашего города!

Теперь – где в данной композиции князь?

Напомним: охота…

А медведь и бежит от князя…

Нет, нет, нет! – А как же мотив экологии?

Тем более, охота в те века была повседневным и бытовым развлечением вельможных людей.

И вот, наконец, – вдохновенный результат.

Медведь бежит за князем!

То-то князю памятна эта встреча.

Буквально – живая история.

Итак. Памятник. Проект.

Медведь и князь. Оба в натуральный рост. Медведь в естественном виде. Князь в облачении, соответствующем данному веку и данному сану.

Фигуры: медведь бежит, князь бежит.

Композиция: медведь бежит за князем.

Идея: вечное соперничество разума и стихии».

Я бы никогда не смог быть писателем.

Ну, настоящим.

Тем самым беллетристом.

На этой редкостной стезе, по мне, автор вмиг приобретает… истинно права и свободы подлинные… и мыслимо на этом свете желанные и возможные…

Дать волю полнейшую своей – именно своей и именной своей личной! – мысли и так же своей чувственности и даже и своему наитию!

Возмечтать увековечить все эти «невидимые миру» и невидимые глазу летучие грёзы!

Впасть в известный экстаз как в некую тайную заповедную сферу!

Понести на своих руках, даже на трёх пальцах одной руки, сладкий и изнурительный вес Музы!

На пространстве каждой строки наконец-то утолить жажду Идеала и Совершенства!

Увековечить всю эту свою страду – мыслей, чувств и вдохновений – в простейших буквенных знаках!

Переслать ценности эти свои сокровенные сквозь будущее пространство и время уму и сердцу подобного тебе благородного!

Успокоить душу свою безутайной правдивостью своею и искренностью пред Всевидящим Глазом!..

Да и практически… Писатель это тот, кто пишет, как устроен Мир – как! – и в ту именно минуту, когда он догадался – как!

Кому это дано?!

Странно… даже очень странно… что это в самом деле – кому-то и дано!..

…Чем вообще, в принципе, по мне, занят художник.

Состояние человека…

А напиши-ка!

Прежде – каково оно?..

Вот хоть: я иду по улице. Но это событие – только для собак и пешеходов. Разве что кто невзначай заметит, что я спешу или гуляю, зол или весел. Знакомые могут ещё догадать, что я движусь на работу или с работы…

Но ведь это всё – неправда!

Я сию минуту – в родной деревеньке или на южном пляже… Я сейчас – наедине с женщиной или с книгой, или с мечтой…

Да ещё и где-то… в самой моей какой-то глубине… лёгкость свежего интимного знакомства… или тягость злобы к кому-то многолетняя…

И это – реально, реально!

А ног-то своих я и не чую, встречных, даже знакомых, не замечаю, да и ни дождь, ни мороз мне нипочём.

Так – что, что я бы стал писать?

И как собственно… формулировать?..

Правда, сам-то я знаю своё… внутреннее. Знаю! И даже смогу, может, себе в конце концов признаться… в самом заветном или самом постыдном…

Правда, правда.

Однако! Однако…

Тут-то я – взявший ручку для беллетристики – и закоченел от неожиданного и непреодолимого препятствия…

Ведь все мои мысли-чувства – они не только во мне где-то в глубине.

Но они – ещё и меняются каждое мгновение!.. притом – непредсказуемо!.. притом – чередуются с пустотой!.. и всё это – как бы походя!..

Всё во мне – пестро, прерывисто и как бы между прочим.

И взяться за какую-то одну мысль… за одно какое-то чувство… кажется наивным и несправедливым… вздорным и ошибочным…

Но и это не всё! Непреодолимость даже и в первых шажках.

Через энное время – осенённый… или, вернее уж сказать, забывшись! – сажусь опять с намереньем… изобразить что-нибудь… не газетным, что ли, языком.

И на первой же фразе запинаюсь. – Зло и гневно!

Ну хоть вот: «Человек идёт по улице…» – Но ведь это – фантастика!.. какая-то анатомическая… и даже – геометрическая фантастика!.. Почему-то сходу – и нервно! – думается, что это – мужчина… – Потому что автор мужчина?.. Или – женщину обозначил бы каким-то другим словам?.. – Она, то есть, что – не этот самый… не человек?!.. Далее. Опять же зло! Что, в панораме улиц всегда лишь один пешеход?.. И – что, люди ходят по улице исключительно по одиночке?.. Что, бегать по улице не случается?.. А что, человеки по улице ещё и ползают?.. И – в городе одна только улица?.. И – в каков смысле: то есть – не в помещении?.. И так далее, и так далее…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.