Верни моего сына

До утра вспоминала детство, как росли с Амелией. В голове, как вспышки, мелькали воспоминания, а сердце сжималось от боли.

Вот первые разбитые коленки, первая ссора из-за игрушки, вот впервые идут в первый класс. Сжимает руку сестрички и счастливо улыбается. Улыбается, потому что думает о том, что впереди ждет большое и светлое будущее. Какой же глупой была…

А вот и первая ссора. У Амелии еще с пеленок вспыльчивый характер, она всегда стремилась везде и во всем быть первой, командовать, управлять. Иногда получалось, иногда – нет. Как-то сестра даже пожаловалась в сердцах, что родители слишком носятся с ней. Если куда-то уходила Лера – они почти никогда не интересовались, куда и зачем. Но стоило уйти Лии – уже через пять минут поднимались на уши все соседи, родственники, папа хватался за телефон, мама – за сердце. После очередного такого «розыска» Лия в ярости кричала, что когда-нибудь уйдет и больше не вернется.

Никто тогда не придал ее словам большого значения.

Не забылась и первая ссора из-за молодого человека. Сейчас даже имени его не вспомнит, а тогда они чуть не подрались.

– Он мой! – шипела Лия. – Отвяжись от него!

– Еще чего! – не хотела уступать. – Из нас двоих он выбрал меня. Меня, а не тебя!

– Ты всего лишь вешалась ему на шею, вот и выбрал! Ничего, скоро ему надоест, и он поймет, что я самая лучшая!

Чем старше становились, тем больше находилось поводов для ссор. Они ругались всегда и повсюду, сильно, дерзко и со вкусом. Это стало не только привычкой, но и неотъемлемой частью их жизни. Светлых и радостных моментов почти не осталось в памяти. Лера не знала, почему они так ненавидели друг друга. Сестры-близнецы, красавицы, умницы… Возможно, вся проблема была в том, что родители Амелию любили больше. Тогда, по идее, обижаться должна была Лера, а выходило наоборот.

Что бы ни случилось, они постоянно принимали ее сторону. Отдавали ей все самое лучшее. У Лии всегда была куча дорогой одежды, фирменной косметики, модных побрякушек. А Лера либо донашивала после нее, либо надевала вещи, купленные на рынке. Детская обида залегла в сердце так глубоко, что до сих пор трудно вспоминать то время спокойно.

– Разве я виновата, что они все покупают мне? – вопрошала сестра. – Они говорят, что им не хватает на тебя денег. Но я же всегда делюсь с тобой, Лера, какие ко мне претензии? Поговори с ними сама!

А как она могла поговорить, если у матери на уме была только Лия. Всегда. На первом месте. Второй дочери как будто не существовало. Она оставалась бледным отражением сестры – вроде бы существует, но никто не воспринимает всерьез. «Мама, но я же тоже твоя дочь! Я ничем не хуже Лии. Внешне мы одинаковы, так почему же ты любишь ее больше?» – терзали душу вопросы. Но стоило лишь подойти к матери и открыть рот, чтобы их задать, как в горле застревал соленый ком, а голос прерывался, мешая говорить. А отцу некогда было разговоры вести: все время работал, постоянно в рейсе, редко появлялся дома. Так что Лера держала все обиды в себе. Пожалуй, слишком много осталось недосказанности…

В свои неполные семнадцать лет Амелия связалась с плохой компанией и испортилась окончательно. Если до этого просто дерзила и считала себя выше других, то потом стала совсем неуправляемой. В восемнадцать переехала к бойфренду, где, по рассказам знакомых, устраивала посиделки и просаживала все деньги, которые давали родители. Мать с отцом так и не смогли убедить ее взяться за ум и вернуться домой.

А потом Лия исчезла. Многие считали, что она попала в автокатастрофу. Сотрудники ГАИ нашли на трассе ее автомобиль, разбитый в пух и прах, только сама Лия как в воду канула. Поговаривали, что ее давно уже нет в живых. Но родители ничего не хотели слышать. Отказывались верить в то, что дочь погибла. Тело ведь так и не нашли! Они надеялись, что Амелия уехала заграницу или специально подстроила аварию, чтобы начать жизнь с чистого листа. К тому же, подобное было в ее стиле. Они простили бы ей все, что угодно, только не смерть.

А ведь однажды уже было что-то похожее: сестра сбежала из дома на несколько дней и остановилась у случайной подруги, с которой познакомилась так же случайно. Еле нашли ее тогда. Ох, сколько же нервов она родителям потрепала! Правда, это уже другая история… Лера тоже чувствовала: сестра жива. Хоть и ненавидела ее, а все равно родственная связь никуда не пропала. Однако подсознательно надеялась, что Лия больше никогда не вернется. Верила, что родители вспомнят, в конце концов, что у них есть еще одна дочь…

Но, вопреки всем ожиданиям, отношения с ними окончательно испортились. Отец перестал интересоваться делами Леры, полностью отстранился, а мама продолжала называть непутевой и почему-то во всем ее винила. Сколько раз пыталась им доказать, что чего-то стоит, что так же, как и Лия, заслуживает любви. Бесполезно. С каждым днем существовать с ними под одной крышей становилось все невыносимей. Пришлось перебираться в комнату, которая досталась ей после смерти тетушки. Да, в коммуналке, конечно, жить не сахар, соседи раздражают и вся жизнь на виду, но все же лучше, чем находиться под постоянным гнетом и слышать бесконечные упреки и обвинения…

Кто же знал, что Лия объявится так внезапно, да еще и мужа уведет и ребенка отнимет! Так просто, одним махом, растопчет всю ее жизнь! Всегда Амелии уступала, не решалась слова поперек сказать, зная ее строптивый характер. Но не в этот раз! Не в этот раз, дорогая сестричка. Немного успокоившись, забылась под утро коротким сном, с твердым намерением поговорить с ней как можно скорее.

***

– Пропустите меня! Пропустите, кому говорю! – Лера пыталась обойти охранников и протиснуться во двор, но они упорно не желали пускать ее домой к Илье. Сначала вежливо говорили, что «не положено» и «вам запрещено приходить сюда». Потом, видимо, им надоело, и они перешли от слов к действию: бесцеремонно вытолкали ее за ворота и закрыли калитку на замок.

Ну и гад же ее муженек! Мало того, что выкинул, как надоевшую игрушку, так еще и запретил приходить к сыну! И охранников этих ничем не прошибешь. Заладили, как заведенные, в один голос: «Это ребенок Ильи Михайловича и его супруги, мы не понимаем, чего вы хотите», – и никакие уговоры на них не действуют. А ведь еще совсем недавно называли ее хозяйкой этого дома и охраняли их с Ильей покой. А теперь даже выслушать не хотели! Делали вид, будто видят ее впервые, и наотрез отказывались позвать мужа.

Зря только понадеялась, что он одумался. Не одумался. Более того, распорядился, чтобы ее и близко не подпускали к дому. Сказать, что чувствовала себя ужасно, – ничего не сказать. Голова гудела, в висках пульсировало, а в глазах все туманом застилало. Поспала за эти сутки всего лишь полтора часа. Потом быстро собралась и прыгнула в электричку. Дорога казалась бесконечной. Нервничала жутко и все время смотрела на наручные часы. Не столько хотела поговорить с Лией, сколько увидеть сына. Хотя подсознательно понимала: вряд ли кто-то из них позволит увидеть его.

Так и получилось. Но отступать Лера не собиралась. Рано или поздно кто-нибудь из них выйдет из особняка, надо лишь дождаться. Выяснить, чего добивается сестра. Не просто же так она все это устроила! Явно преследует какую-то определенную цель.

– Я все равно никуда не уйду! – крикнула, обхватив ладонями стальные прутья калитки и прислонившись к ним лбом. – Амелии все равно придется выйти и поговорить!

– Нет здесь никакой Амелии! – насмешливо бросил охранник.

– Она точно «ку-ку», – хохотнул второй, покрутив пальцем у виска.

Лера продолжала обреченно смотреть во двор. Этот поселок недалеко от столицы когда-то казался ей настоящим раем. Едешь – и душа радуется: кругом такие красивые дома, большие и ухоженные дворы, все чисто, аккуратно, а рядом – великолепный сосновый бор. Помнила, как подолгу стояла у окна и любовалась красивым пейзажем, как открывала форточку и дышала полной грудью, а голова кружилась от запаха хвои и ощущения счастья… Тогда ей казалось, что она попала в сказку. Будто все это только красочный сон. Уснула в тесной комнатушке в коммуналке, а проснулась в самом настоящем дворце! Была золушкой, а стала принцессой!

Только сказка быстро закончилась. И не так, как обычно бывает: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Илья как раз таки продолжает жить на полную катушку, а она умирает. Сердце у нее вырвали из груди, когда забрали ребенка, и теперь она ходит с зияющей дырой, словно живой мертвец…

В отчаянии дернула головой и ударилась лбом о холодные прутья. Потом еще и еще раз. Легче не стало. Эта боль – ничто по сравнению с тем, что творилось в душе. Все это время, пока стояла и ждала Илью, цеплялась взглядом за окна, пытаясь разглядеть, что происходит за неприступными стенами. Внутри разливалась едкая горечь при мысли, что где-то там находится ее мальчик, маленький, беспомощный и одинокий. Ведь рядом нет мамы. Нет любимого человечка. Илья никогда не будет любить его так, как любит она. Сынок наверняка плачет, зовет ее, чувствует ее боль, а она мечется и не знает, что делать! Только отчаяние разъедает, как кислота!

– Кто это там стоит у забора? – послышался женский голос. Лера подняла голову и увидела элегантную женщину лет пятидесяти, которая направлялась в ее сторону. Сразу узнала свекровь, как всегда, ухоженную и цветущую: светлые волосы, без единого намека на седину, уложены в модную прическу, изнуренное диетами тело обтягивает дорогой брючный костюм. Даже отсюда слышно, как уверенно она цокает каблуками по плитке. И этот стук эхом отскакивает от стен, еще сильнее натягивая нервы.

– Ой… – женщина подошла к калитке и тут же отшатнулась, словно увидела привидение.

– Здравствуйте, Кира Андреевна. Илья дома?

– А… а… – Хозяйка так сильно растерялась, что не могла подобрать слов.

– Это же я, Лера! Почему охранники меня не пропускают? Что случилось?

Решила сначала «прощупать» почву. Вдруг свекровь не в курсе, что учудил ее сынок. Может, впустит в дом или хотя бы позовет этих аферистов?

– Лера? – Кира Андреевна наконец обрела дар речи. – А почему ты пешком? И где Илья?

Значит, Амелия уже успела с ней «познакомиться». Неужели свекровь действительно не знает, что происходит, и не заметила подмены? Или просто притворяется?

– И почему ты в таком виде? Что стряслось? – продолжали сыпаться вопросы. Лера знала, что выглядит неважно: от слез глаза воспалились, а веки распухли, от сильных переживаний похудела на пару килограммов, отчего одежда висела, как на пугале. Но ее мало волновал внешний вид. Ее вообще ничего не интересовало, кроме собственного ребенка, который, как оказалось, ей совсем не принадлежит.

– Я… я… – даже не знала, что сказать. Так сильно разволновалась, что с трудом осознавала происходящее. Но когда щелкнул замок и калитка открылась, а женщина сделала приглашающий жест рукой, чуть не задохнулась от радости. Сейчас зайдут в дом и начнут выяснять, что к чему. Правда откроется, все встанет на свои места, Лера наконец-то возьмет на руки Лешеньку и расцелует в обе щечки…

Однако все это осталось лишь призрачной мечтой.

– Кира Андреевна, не пускайте эту сумасшедшую в дом, – влез в их разговор один из охранников.

– Почему сумасшедшую? Это же Лера! Ты что, не видишь, что что-то случилось?

– Это не Лера, а какая-то умалишенная, которая пытается выдать себя за жену Ильи Михайловича, – стоял на своем мужчина.

– По-моему, это ты не в своем уме! – нахмурилась свекровь. – Нашу девочку не узнаешь! Лучше набери мне Илью, пусть объяснит, почему она вернулась без него, да еще и в таком виде!

Охранник вытянулся, засуетился, начал набирать на сотовом цифры. И все равно чувствовала на себе его неприязненный взгляд, пробирающий до костей. Ничего хорошего от этой семейки лучше не ждать. Хотя есть еще слабая надежда на свекровь… Вздрогнула, когда та схватила ее за руку и, охая и причитая, потянула к дому. Лера молчала, раздумывая, как объяснить то, что произошло. Наверное, лучше сразу перейти к делу и рассказать про Амелию. Еще посмотрим, как она выпутываться будет!

Кира Андреевна открыла входную дверь, а у Леры сердце замерло в предвкушении встречи с ребенком. Сейчас, еще чуть-чуть, еще одна минутка… И в эту самую «минутку» раздался звук подъезжающей машины. Обе замерли и посмотрели в сторону дороги. Черный «форд» мужа, сверкая капотом, медленно въехал во двор.

Сердце подпрыгнуло и застучало где-то у горла. Вот он – момент истины. Хоть бы все получилось! Хоть бы удалось вывести сестру на чистую воду!

С болью наблюдала, как вышел из салона светящийся от счастья Илья, как обошел машину и открыл переднюю дверь. Судорожно сглотнула, увидев Амелию. Сначала та продемонстрировала стройные ноги, на которые засмотрелись даже охранники, чуть не свернув себе шеи. Потом эффектно подала Илье ручку, и на каком-то пальце блеснуло кольцо. Скорее всего, обручальное. Она же теперь не только молодая мама, но и жена Ильи. Все забрала, все растоптала своими элегантными черными туфельками! Выжгла ее сердце дотла, осталось только пройти по пеплу…

Лия слегка повела плечами – в ту же секунду на них лег темный пиджак Ильи, который очень подошел к ее наряду. На ней был стильный юбочный костюм в тон помаде. Совсем не изменилась. По-прежнему яркая и одетая со вкусом, умеющая себя подать. Лера и рядом не стояла. Даже когда жила здесь на правах жены, все равно чувствовала себя неуютно среди такой роскоши. Боялась что-то сделать не так, ляпнуть лишнее, постоянно находилась в напряжении. А Лия, наоборот, ведет себя уверенно и раскованно, даже Илья бегает вокруг нее и в глаза заглядывает, как преданный пес. Противно смотреть.

Светло-русые длинные волосы сестры роскошной волной лежали на одном плече. Серые глаза очень напоминали небо, которое расстилалось сейчас над головой. Хмурое, тревожное, затянутое грозовыми тучами. Лера не успела заметить, когда скрылось солнце. В один момент все вокруг стало мрачным и безрадостным. Несмотря на яркие тона в одежде, сестра всегда приносит с собой серый.

Серый – это ее цвет. Цвет Амелии.

Однако сходство у них только внешнее. Захочешь – не отличишь. Даже родинки возле правого уха у обеих. Что тут говорить, их мать часто путала! Разве что по поведению определяла, кто есть кто: самоуверенная и требовательная – значит, Лия. Тихая, меланхоличная и стеснительная – конечно же, Лера. Валерия и Амелия. Такие одинаковые и такие разные…

По мере того, как приближались сестра с мужем, лицо свекрови вытягивалось все сильнее и сильнее. Она изумленно смотрела то на одну, то на другую, и чуть ли не за сердце хваталась. Да, такое и вправду не каждый день увидишь!

Илья приблизился и, сняв очки, протер стекла. Потом снова надел их и вновь уставился на Леру. Сегодня он не в линзах. Деловой такой, с кейсом в руке. По внешнему виду и не скажешь, какое чудовище скрывается внутри!

– Что ты здесь делаешь?! – взвился он, поняв, что она ему не приснилась.

– Ты знаешь, зачем я пришла!

– Понятия не имею.

– Ну же, расскажи своей матери, как ты отобрал у меня сына! – выпалила в ярости, больше не в силах сдерживать эмоции. – Расскажи, что теперь в этом доме живет другая женщина, которая называет себя моим именем!

– Илья, как ты это объяснишь?! – пришла в себя свекровь. – Там Лера и тут Лера… Какая из них настоящая? Что вообще происходит? О чем она говорит?

– Кира Андреевна, я сейчас вам все объясню, – спокойно ответила Амелия и, вздернув бровь, посмотрела на Леру. Серые глаза потемнели, обещая бурю.

Глава 3

– Дорогая, как же ты не вовремя! – прошептала сестрица и положила на Лерино плечо холеную руку. Если до этого момента еще где-то и брезжила надежда все решить по-человечески, то сейчас она растаяла на глазах. Это уже была не сестра, не та, которая вместе с ней делила утробу матери, а совершенно посторонняя женщина, хищница, готовая разорвать в любой момент.

– Давайте не будем выяснять отношения на улице, – продолжила как ни в чем не бывало и шагнула к двери. – Здесь так зябко! Любимый, отнеси эти пакеты в мою комнату, а эти оставь в коридоре.

Специально, словно желая причинить ей боль, Лия сделала акцент на словах «любимый» и «в мою комнату». Ясно дала понять, кто теперь здесь хозяйничает.

Илья послушно прошел вперед, за ним – свекровь, Лера засеменила следом. На лестнице споткнулась и чуть не упала. Вцепилась в перила и зажмурилась, пытаясь справиться с внезапным головокружением. Слишком слабая она для этой схватки. Слишком много боли. Не только в душе, но и во всем теле. Сил нет.

Подняла голову и посмотрела на Амелию. Та цвела и пахла, как майская роза, и продолжала раздавать распоряжения. Завидев домработницу, сказала:

– Завари нам чаю.

Затем опустилась в кресло у окна и пригладила волосы. Движения ее были спокойные, размеренные, в противовес состоянию Леры. Она застыла в углу, держась рукой за стенку, хватая ртом воздух, потому что сердце вдруг болезненно сжалось и замедлило стук. Все вокруг тоже будто замедлилось.

– Кира Андреевна, я не хотела вам говорить… – начала Амелия, прикусив губу. – Вернее, никому не хотела признаваться… Вы садитесь, садитесь.

Свекровь молча села рядом и устало откинулась на спинку кресла.

– Эта девушка – моя сестра. Сестра-близнец. Ее зовут Лия.

Лера вздрогнула и ошеломленно уставилась на нее. Так вот что она задумала! Решила и дальше прикрываться ее именем, а взамен отдать свое? Так и хотелось отхлестать ее по щекам, но конечности налились свинцом, а ноги словно приросли к полу. Кажется, такое состояние называется оцепенением.

– Сестра-близнец? – мать Ильи окинула Леру недоверчивым и каким-то испуганным взглядом. – Почему ты молчала?

– Понимаете, она пропала много лет назад… – продолжала врать Лия. Хотя выдумывать ей особо и не пришлось, да и враньем эту историю сложно назвать. Сестра-близнец действительно считалась без вести пропавшей. Но это была не Лера. – Я думала, она уже умерла, потеряла всякую надежду… Господи, сестренка, я так рада, что ты вернулась! – Интриганка вскочила и заключила ее в свои объятия. Да так крепко, что кости чуть не хрустнули. Будь ее воля, так бы и задушила. – Как ты меня нашла?

Оцепенение схлынуло. Собрав остатки сил, оттолкнула ее и сказала:

– Это ты пропала много лет назад! Ты – Лия, а не я. И не рассказывай сказки моей свекрови! Конечно, внешне нас с тобой трудно отличить, но, думаю, она разберется. По-моему, без всяких справок видно, кто из нас двоих только-только родил. Ты не сможешь врать бесконечно, обязательно на чем-то попадешься. Не забывай, что есть вещи, которые знаем только я и она. Например, что случилось прошлой осенью на дне рождении Ильи и почему она потом больше месяца с ним не разговаривала. Ну что ты застыла? Ты ничего не знаешь, что было до того, как заняла мое место. Так что скоро все раскроется – и тебя вышвырнут вон!

– Так кто из вас врет? – Мать Ильи поднялась и встала между ними. Лера успела заметить, как в глазах Амелии вспыхнула злость. Наверное, думала, что и в этот раз ей все легко достанется. Как бы ни так! Если бы одного только мужа отобрала, возможно, еще смогла бы как-то с этим смириться, пережить. Но ребенка, своего родного и любимого сыночка, она отдавать не собирается. Костьми ляжет, но свое защитит!

– Кира Андреевна, пожалуйста, не сердитесь на мою сестру, – залепетала Лия, опустив взгляд. – Она с детства такая: во всем хочет быть похожей на меня. Когда мы были маленькими, часто менялись местами и разыгрывали знакомых. У Амелии уже вошло в привычку называться моим именем. Поймите, она столько лет пропадала неизвестно где и с кем, вдали от родных, давайте не будем заострять внимание на ее словах. К тому же днях мы с ней виделись, я без задней мысли рассказала о своей семье, поделилась переживаниями… Теперь она пытается использовать мою же открытость против меня. Не может смириться, что все сложилось так хорошо, что я счастлива… Пожалуйста, не слушайте ее.

Лера смотрела на нее и не верила своим глазам. Еще минуту назад самоуверенная и надменная сестра неустанно сыпала распоряжениями, а сейчас тихонько всхлипывала и чуть не слезами обливалась. Но не это шокировало. Лера уже привыкла к подобным спектаклям, Лия часто устраивала их перед родителями или друзьями. Хотела таким образом добиться желаемого. И, надо признать, у нее получалось. Ей верили безоговорочно, давали все, о чем просила, поддаваясь ее природному магнетизму. А сам факт того, что сестра задумает занять ее место, вернее, не занять, а присвоить все, что есть, так хладнокровно и подло, – вот что заставило кровь заледенеть от ужаса.

– Даже не знаю, что и думать… – растерянно пробормотала свекровь, на ее лице читалось сомнение.

– Да вас просто пытаются обвести вокруг пальца! – Лера не теряла надежды достучаться до женщины, которую еще совсем недавно называла мамой. – Лешенька – мой ребенок, я его родила! Очнулась – а его забрали. Я не понимаю, зачем тебе это нужно?! – последняя фраза относилась уже к сестре.

– Ты переигрываешь, Лия, – строго отозвалась Амелия. – Всему есть придел. Выпей чаю, приди в себя, поговорим, когда ты успокоишься.

И, подхватив Леру под локоть, буквально заставила ее опуститься в кресло, в котором еще совсем недавно сидела сама. Затем поставила перед ней чашку с дымящимся чаем и пододвинула блюдце с десертом.

– Ты что, издеваешься?! – поднялась так резко, что чуть не опрокинула на пол посуду. – Зачем ты так поступила? Зачем тебе мой ребенок?!

– Это мой ребенок, – спокойно и холодно перебила сестра.

– Нет! Я его родила, я! – закричала так громко, что чуть не оглохла. Крепко зажмурилась, чтобы не видеть это жестокое лицо, эти лживые глаза, больше напоминающие стылый лед, этот взгляд, в котором полыхают искры злорадного торжества.

– Уходи, Лия, – безжалостно бросила Амелия.

– Это ты уходи! Ты здесь чужая, хватит притворяться!

В этот момент из соседней спальни послышался детский плач, и сердце застонало, закровоточило.

– Заканчивайте этот балаган! – раздался голос Ильи. – Лера, иди, помоги мне!

Она бросилась было к малышу, но охранники, появившиеся так не вовремя, грубо оттащили к выходу. Вместо нее в спальню к сыну гордо прошествовала Амелия.

– Лешенька, сыночек мой, ты чего плачешь? – послышался ее медовый голосок.

И эти слова – «сыночек мой» – звучали как приговор. Страшно и необратимо. Ее, Амелии, сыночек, и ничей больше. Именно в эту секунду Лера наконец четко и ясно осознала: у нее больше нет ни мужа, ни сестры. Поняла, что никакие уговоры, никакие слезы и мольбы на них не подействуют. Этих черствых и бездушных монстров нужно бить их же оружием. Бить безжалостно и хладнокровно. И она больше не собиралась терять ни минуты!

– По-моему, ясно, кто из вас двоих рожал! – уперла руки в бока свекровь. – Эй вы, а ну отпустите ее! – обратилась она к охранникам. – Не видите, что девочка еле на ногах держится! Совсем совесть потеряли!

Голос Киры Андреевны доносился как из вакуума. Тиски разжались, перестали сковывать – эти здоровяки все-таки послушались и ее отпустили. Но, не найдя опоры, потеряла равновесие и рухнула на диван. Началась суета, послышались голоса, плач ребенка. Все происходило будто во сне.

– Надо вызвать скорую! – настаивала женщина.

– Я поеду с ней, – продолжала играть роль «любящей» сестрички Амелия. – Ей нельзя одной ехать в таком состоянии!

– Скорую еще ждать надо, лучше я сам ее отвезу, – вызвался Илья.

А потом Лера провалилась в темноту.

…Очнулась уже в салоне машины. Пахло дорогой кожей и парфюмом с нотками смолы, кофе и ладана. Очень узнаваемый аромат. Дымный, тяжелый, с характером. Сразу узнала любимые духи Амелии. Сквозь туман, застилающий глаза, проступали черты ее лица, взгляд, полный злорадного любопытства, ярко накрашенные губы, искаженные ухмылкой, аккуратно уложенные волосы. Придя в себя окончательно, Лера резко подскочила. Настолько резко, что зазвенело в ушах.

– Куда мы едем? – спросила, с трудом ворочая языком.

– Домой, – спокойно пояснила Лия. – Вернее, в твою коммуналку. Илья знает адрес. Тебе надо отдохнуть и прийти в себя, а не бегать, как полоумная, по всему городу.

– Ах, забота в тебе проснулась? – отодвинулась от нее как можно дальше, хотя это движение далось с невероятным трудом. – Где же она была, когда ты украла у меня ребенка?!

– Поосторожней с обвинениями! – пригрозила наманикюренным пальцем Амелия. – Я его не отбирала. Лешенька вернулся домой, к папе. Он в безопасности. Мы его вырастим и воспитаем, как надо. А ты не лезь. Когда успокоишься, возможно, я разрешу тебе видеться с ним на правах тети. Поверь, так будет лучше для всех. Я тебя по-хорошему прошу. Не переходи нам с Ильей дорогу.

– Ты это серьезно? – помотала головой, пытаясь прогнать марево. Но Лия не исчезала. – Я не отдам своего сына! Если ты так хочешь детей, почему сама не родила? Почему не обратилась к суррогатной матери? Зачем такую подлость мне сделала?