Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Император Маркиан и в особенности императрица Пульхерия, сестра Феодосия, продолжили этот труд по основанию религиозных учреждений. Маркиан построил монастыри Святой Зои и Святой Ирины; а монастыри, появлением которых столица была обязана императрице Пульхерии, Созомен не стал перечислять. В квартале Влахерны она велела построить великолепную церковь Богородицы; церковь эту много раз перестраивали, но она существует до сих пор. На другом конце города, у подножия Акрополя, тоже благодаря стараниям этой императрицы поднялась другая церковь с монастырем во имя Богородицы Одигитрии, то есть Путеводительницы, ведущей христиан. По сведениям Мордтмана (известный немецкий востоковед XIX века. – Пер.), в этом монастыре был знаменитый родник, возвращавший зрение слепым. Монастырь, построенный возле родника, будто бы получил название в его честь. Аноним сообщает, что монастырь был построен Михаилом Пьяницей, но Бандури (знаменитый историк родом из Дубровника, работавший во Франции в XVIII веке, в том числе исследовал историю Византии. – Пер.) считает его основательницей Пульхерию. Мордтман полагает, что она построила монастырь, а Михаил его восстановил или перестроил. Это был мужской монастырь, в котором находился живописный лик Богородицы, написанный при жизни самой Матери Господа и в Ее присутствии, что осенило портрет благодатью и сделало его чудотворной иконой.

По словам господина Ленормана, все, кто изучал историю Византии, знают о великой славе Богородицы Одигитрии. Это была икона Богородицы, написанная, как полагали, святым Лукой и присланная из Иерусалима Пульхерии, сестре Феодосия Второго, после Эфесского собора и хранившаяся в церкви монастыря Одигос, иначе Одигон. Эта икона считалась чудесной защитницей Константинополя, и потому в случае величайшей опасности ее выносили из церкви и несли впереди войск, и много раз ее торжественно вносили обратно через Золотые ворота под пение гимна Ti ypermacho stratego и благодарственных песнопений в благодарность за спасение престольного града империи от нападений аваров, персов, сарацинов и болгар. Лев Исавр приказал сжечь Одигитрию вместе с другими иконами. В синаксарии греческой церкви города Бари, составленном православным священником по имени Глегорис (несомненно, искаженное Григорий) примерно в X или XI веке, когда город был под властью Византии, сохранился рассказ, что тогда два монаха решили спасти это драгоценное сокровище. Они тайно унесли икону и спрятали ее в ящике на борту одной из галер флота, перевозившего армию, которой было поручено наказать мятежного папу Григория Второго. Флот отплыл в путь в январе 733 года, но, когда он входил в Адриатику, ужасный шторм разметал корабли и потопил часть их. Тогда над кораблем, где была спрятана эта чудотворная икона, появился спустившийся с неба ангел в облике прекраснейшего юноши, успокоил испуганный экипаж, взялся за руль и привел судно невредимым в порт Бари во вторник, 1 марта. В соборе Бари до сих пор почитают старую греческую икону Богородицы, написанную на доске, всю потемневшую от копоти и наполовину съеденную червями, и уверяют, что это константинопольская Одигитрия, чудесным образом доставленная в этот город. Предоставляю жителям Бари самим защищать подлинность их чудотворного образа в споре с набожными греками из Константинополя, которые считают, что икона, которой они поклоняются во Влахернах, – подлинная Одигитрия, спасенная тоже чудесным образом, но иначе и в самом Константинополе.

Эту икону выносили на поля сражений, и после победы императоры являлись в ее церковь выразить благодарность. Дю Канж (Шарль Дюканж, французский историк и филолог XVII века, один из основоположников научного изучения в Европе византийской истории. – Пер.) полагал, что многочисленные иконы в Риме и других местах, приписанные кисти святого Луки, являются лишь списками с чудотворной иконы из этого монастыря Одигон. Об этой обители упоминает святой Иоанн Дамаскин, великий защитник икон.

Монастырь Мирокерата тоже был построен в царствование Маркиана. Согласно преданию, которое пересказывают многие историки, этот монастырь получил свое название от висевшего в его церкви «рога с маслом», которым пользовался пророк Самуил при помазании царей Иудейских.

В царствование Льва Великого (457–474) препозит Гратиссимус, начальник евнухов, построил монастырь Святого Кириака за стеной, перед Золотыми воротами, а патрикий Евтим основал монастырь, который стал носить имя своего основателя. Римский патриций Гемон построил монастырь Святого Романа. Консул Студий основал монастырь, который так знаменит в истории Византии, – Студиев монастырь Святого Иоанна Крестителя, который обычно называли более простым именем – Студийский.

Немного позже, при Анастасии (491–518), епископ Эдесский Рабулас дал свое имя монастырю, который он основал. Знаменитая своим большим благочестием и горячей защитой халкидонской веры Юлиана, дочь Олибрия, посвятила еще один монастырь Богородице in Honoratis, и сам этот император, «враг Святой Троицы», подарил монахам, верным его идее, монастырь Святого Филиппа возле цистерны (водохранилища) Святого Мокия. Игумен этого монастыря был убит в 511 году во время народного мятежа. В прошении константинопольских монахов, которое они направили папе Хормисдасу (иначе Гормизду) в 511 году, содержит названия пятидесяти четырех монастырей столицы империи и имена их настоятелей.

Глава 2

Основание монастырей с времен Юстиниана до IX века

Однако золотым веком для основания новых монашеских обителей стало царствование Юстиниана (527–565). Этот император был неутомимым строителем. «Великолепный за счет своих подданных, он во время своего долгого правления никогда не переставал строить города, церкви и всевозможные здания; можно сказать, что все остальные императоры вместе не построили и не восстановили столько зданий, сколько один Юстиниан. Он не только увеличил количество зданий во всех концах своей империи (в Иерусалиме в конце VI века было 375 церковных построек, включая монастыри. Знаменитый Синайский монастырь тоже был создан при Юстиниане), не только строил монастыри и церкви, но и создал законы, регулирующие их основание. Он побуждал своих подданных к умножению числа церковных зданий. Тех, кто был недостаточно богат, чтобы строить и одаривать церкви, монастыри или молитвенные дома, но все же хотел сделать свое имя известным, он призывал восстанавливать, украшать или расширять уже существующие и обеспеченные пожертвованиями постройки.

Император добавил к этому, что те, кто таким образом внесет вклад в восстановление этих построек, смогут называться их основателями. Это дополнение особенно польстило честолюбию византийцев, ведь теперь достаточно было провести в монастыре небольшие работы, украсив внутренность его помещений, или сделать ему какой-то роскошный подарок, чтобы связать с ним свое имя для потомства. Даже сегодня историк, стараясь установить происхождение каждого из этих религиозных учреждений, из-за этого правила постоянно не уверен в чем-то или что-то ему не ясно.

Юстиниану мы обязаны появлением монастыря Святого мученика Анфима и монастырей Феодора в квартале Рессиус, Святого Михаила в Мохадии, Святого Лаврентия в квартале Пульхерии на берегу Золотого Рога, а также монастыря Святых Апостолов Петра и Павла, возле церкви которого, за ипподромом, недалеко от Железных ворот, он построил церковь и монастырь Святых Сергия и Вакха в квартале Хормисдаса и возле бывших ворот Хормисдаса. Иногда монастырь называли по названию этого квартала. Бароний упоминает церковь Святого Петра в Хормисте. Судя по тексту Паспатеса, похоже, что латиняне чаще назвали эту обитель монастырем Святого Петра, а греки монастырем Святых Сергия и Вакха. Отец Буви, автор книги «Христианские воспоминания Константинополя», полагает, что там были две смежные церкви, одна во имя Святого Петра, другая – Святых Сергия и Вакха. В документах Второго Никейского собора Григорий именуется настоятелем то Хормисдаса, то монастыря Сергия и Вакха. Именно там папские легаты совершали литургию, когда находились в Константинополе.

Императоры с большой пышностью отправлялись туда каждый год во вторник недели «обновления», как греки называют неделю, следующую за Пасхой. Надписи, которые и сейчас сохранились внутри церкви, напоминают о благочестивой императорской чете – Юстиниане и Феодоре. Возможно, Юстиниан построил и монастырь Богородицы у Источника, возведенный из материалов, оставшихся после постройки храма Святой Софии, за воротами, носившими это же название, на расстоянии примерно одной стадии от города, возле источника, вода которого, как считали, излечивала болезни.

Но по словам историка Никифора, этот император лишь восстановил церковь и монастырь у Источника, а основал их император Лев (457–474), и сделал это при чудесных обстоятельствах. Предание о них так интересно, что его стоит рассказать. Однажды Лев (который тогда еще не был императором) шел по краю леса, который он растил для себя на этом месте, встретил слепого бедняка, умиравшего от жажды, и решил ему помочь – дать немного воды. Лев безуспешно искал воду в лесу, оказался возле грязной лужи и вдруг услышал голос с неба. Этот голос пообещал ему власть над империей и сказал: «Император Лев, зачерпни этой грязной воды, утоли жажду больного, возьми немного ила и помажь им глаза слепому. Скоро ты узнаешь, кто я и насколько мне нравится это место. Построй мне церковь, где я смогу оказывать всем, кто в ней будет молиться, милости, в которых они нуждаются». Лев послушался голоса: он подал пить слепому бедняку и смазал ему глаза тиной, как поступил Спаситель со слепым от рождения. Когда Лев коснулся глаз слепого, проявилось могущество Богородицы: к больному вернулось зрение, грязная вода и тина стали новой Силоамской купелью. Став императором, Лев велел построить на этом месте церковь Пресвятой Богородицы у Источника. Чудесные исцеления, происходившие у этого родника, в течение веков привлекали к нему толпу паломников. Даже императоры много раз приходили туда искать исцеления от своих болезней. После Юстиниана Василий Македонянин и Лев Философ много раз расширяли и восстанавливали здания, построенные возле этого знаменитого места паломничества, историю которого рассказал Никифор.

Возле этих самых земных стен стоит мечеть Кахрие Джами. Она расположена на месте знаменитого монастыря Хора, который Юстиниан не построил, но по меньшей мере расширил и обогатил. Этот монастырь часто упоминается в истории Византии.

Юстиниан также восстановил уже старые в его время монастыри Мокия, Святого Михаила в Анапло и Святого Михаила в Сосфенионе, основанные Константином Великим. А императрица Феодора велела построить для кающихся женщин монастырь Покаяния. Евнух Фарасман, кубикуларий Юстиниана, основал монастырь Святого Мамы (Маманта); историк Шлюмберже считает, что этот монастырь, вероятно, находился напротив дворца Святого Маманта, «в глубине Золотого Рога, там, где сейчас находится мечеть Эйюба». Монах Феодор построил монастырь Святого Лаврентия и потом был там игуменом, о чем сам свидетельствовал своей подписью на соборе 536 года.

На этом соборе, который был созван при патриархе Мине для осуждения Анфима, Севера и других монофизитов, присутствовали все настоятели столичных монастырей; все они без исключения подписали адресованную патриарху Мине просьбу осудить этих ересиархов и таким образом оставили потомству точный и подлинный список шестидесяти восьми мужских монастырей, существовавших в столице империи через двести лет после ее основания. Автору кажется, что необходимо процитировать этот список здесь, потому что в нем перечислено много новых названий. В первых строках указаны, как и во всех документах собора, монастыри Далматия и Диуса, и мы назовем их в первую очередь, далее следуют остальные монастыри. Вот этот список:

В этом длинном списке отсутствуют семь монастырей, построенные Юстинианом (Анфима, Архангела Михаила в Мохадии, Хора, Святого Мокия, Михаила Архангела в Сосфенионе, Святого Маманта и Святого Лаврентия). Значит, они возникли позже собора 536 года. В этом каталоге нет и многих других монастырей, построенных при этом императоре; но, согласно Актам собора, список полный.

Возможно, мы, не имея точных сведений, причислили к мужским монастырям несколько женских. Но разве нельзя предположить, что некоторые отсутствующие обители исчезли при Юстиниане или во время арианских гонений, другие были разрушены землетрясениями, очень часто случавшимися в Константинополе, а еще несколько были, как и очень многие дома столицы, построены из дерева и стали жертвами одного из тех больших пожаров, которые сжигают за несколько часов целые кварталы. В Кодексе упомянут пожар, который случился при Льве Великом и продолжался без перерыва шесть месяцев. В книге Баве «Византийское искусство» сказано, что в 533 году был пожар, продолжавшийся сорок дней, а в 557 году другой пожар разрушил часть столицы. Согласно данным Хаммера, с начала VII до середины XIV века Константинополь пережил двадцать три сильных землетрясения, семь из которых – при Юстиниане. Землетрясение 1033 года продолжалось сто двадцать часов. Феофан сообщает, что в тридцать седьмом году царствования Юстиниана был огромный пожар, уничтоживший большую больницу, целый квартал около Святой Софии, часть церкви Святой Ирины и два монастыря рядом с ней. Уничтоженные обители не были восстановлены или же получили после восстановления новое название. Что бы ни говорили об этих неясностях, значительное число монастырей, об основании которых мы рассказали ранее, неоспоримо свидетельствует, что дух монашества в столице был неискореним и о непрерывных стараниях набожных византийцев увеличивать количество жилищ для монахов.

Конкретные формы, в которых императорам, знатным придворным и святым людям нравилось показывать свою набожность или свое богатство, не собирались исчезать и после Юстиниана. Следующий император, его племянник Юстин Младший, унаследовал от него любовь к строительству. Ему мы обязаны возникновением монастырей Святого Трифона и Святого Иакова. Патрикий Евсевий основал монастырь, который стал носить его имя. Евнух Нарсес, главнокомандующий войсками империи в Италии, кубикуларий и протоспафарий Юстина Второго, тратил большие средства на создание религиозных учреждений и на восстановление церквей и монастырей. Построенный им в Константинополе монастырь Катаров известен тем, что его игумен Иоанн героически сопротивлялся жестокой борьбе императора Льва Армянина против икон. Этот Иоанн, игумен монастыря Катаров, упомянут в греческом месяцеслове под 27 апреля. Феофан сообщает, что основатель этой обители думал предназначить ее только для евнухов.

При Тиберии Фракийце (578–582) Смарагд построил монастырь, который стал носить имя своего основателя.

В шестой год правления императора Маврикия (582–602) его отец Петр возвел в честь Пресвятой Девы монастырь Богородицы Ареобинда, получивший свое прозвище по названию дома, на месте которого был воздвигнут. О том, что монастырь Богородицы имел это прозвище, упоминают Феофан, Зонара и Кедрин. Дю Канж считает, что хозяином дома мог быть тот Ареобинд, который был консулом в 491 году, начальник ополчения и зять Олибрия, или его тезка, муж племянницы Юстиниана. Я обнаружил еще одного Ареобинда, патрикия и комеса готов-федератов, который был консулом в 434 году, а умер в 449-м. Именно Маврикий перенес на другое место арсенал, находившийся возле дворца Магнавра. Там существовал (в какие годы, мы не можем указать точно) монастырь Святого Пантелеймона, который часто называли монастырем Арсенала.

С царствования Фоки (602–610) в Восточной империи начались, один за другим, дворцовые перевороты. Они замедлили, но все же не остановили мощное религиозное течение, которое со времен Константина проявляло себя возникновением множества религиозных учреждений. Однако вскоре новая причина оживила остывшее усердие императоров. Меньше чем за триста лет двадцать три базилевса (монарха с наследственной властью. – Пер.) сменили один другого на престоле. Девять из них были убиты, трое ослеплены или искалечены, трое низложены и заточены в монастыри, трое отреклись более или менее добровольно. Многие принцы и принцессы, сыновья, братья, матери, жены, дочери императоров были сосланы далеко от двора в монастыри. Один только Фока избавился этим способом от жены и матери Ираклия и от жены и дочерей Маврикия; Лев Армянин от Михаила Рангабе и двух его сыновей-принцев; Михаил от императрицы Феодосии и четырех ее сыновей. Примеры частых насильственных заточений, страх перед будущим, которое всегда ненадежно и грозит опасностями, побуждал принцев и императоров заранее подготовить себе хотя бы одно убежище по собственному выбору – монастырь, который они основывали или щедро одаривали.

В течение ста лет при преемниках Ираклия история Византии не добавила ни одного нового имени к названиям монастырей, построенных в предыдущие царствования. Лишь при могущественной исаврийской династии вновь можно увидеть несомненные проявления того, что монашеское движение живо. В царствование императора Льва (717–741) магистр Никита, ведавший столичными монастырями, велел построить монастырь Ксилинитас. По словам Кодина, это был женский монастырь, а название он получил из-за деревянных башмаков, которые носили его монахини вместо сандалий. Строителем монастыря Хенолаккос («Гусиное озеро»), в котором был воспитан святой Мефодий, позже ставший константинопольским патриархом, был святой Стефан Младший, один из самых пылких защитников икон. Как раз при Льве Исаврийце началась памятная борьба, о причинах которой и ее последствиях для монашеской жизни мы расскажем позже. Эта борьба, где временные передышки сменялись новыми кровопролитиями, продолжалась больше ста лет – до 842 года.

Хорошо известно, какие враждебные чувства испытывал к монахам Константин Копроним (741–775). Он превратил в конюшню монастырь Святой Евфимии у Ипподрома; монастыри Диуса, Максимина и Каллистрата были разрушены; монастырь Святого Юлиана был сожжен вместе со всеми находившимися внутри монахами; большинство остальных монастырей были заброшены и остались без своего имущества; все верные своему долгу монахи покинули Константинополь.

Когда закончилась эта первая гроза, из столичной земли выросли несколько новых монастырей и заняли места исчезнувших. Патриарх Тарасий (784–806) подал пример другим и основал на берегу Босфора монастырь, в котором и был похоронен. Этот монастырь был воздвигнут во имя всех, кто пролил свою кровь за Иисуса Христа. Другой монастырь во имя Девяти Хоров Ангельских возник благодаря щедрости императрицы Феодоры Багрянородной. В эти же годы в одном из пригородов столицы процветал монастырь Саккудион, которым мудро управлял святой Платон. Этот святой ранее был сначала монахом, а потом игуменом монастыря Символов на горе Олимп в Вифинии, но на соборе 787 года подписался как игумен Саккудиона. При императрице Ирине Афинянке кубикулярий (евнух-камергер императорского двора. – Пер.) Пикридий основал монастырь Пикридион, много раз упомянутый в письмах Феодора Студита. Игумен этого монастыря подписал вместе с настоятелями монастырей Катаров, Павлопетриона (игумен этого монастыря Афанасий, живший и страдавший при Льве Армянине, почитается греками как исповедник) и Евкерии (его дю Канж не упоминает. Имя игумена Евкерии Иоанна есть лишь в первом из этих писем к папе) письма-просьбы о помощи против иконоборцев, которые настоятель Студиона послал папе Пасхалию. Еще один монастырь создала императрица Феофано и назвала именем своего мужа, императора Ставракия. Святой патриарх Никифор (806–815) построил монастыри Агафос и Феодора. Митрополичий монастырь Богородицы тоже существовал в это время, потому что, по свидетельству Симеона Магистра, игумен этой обители Антоний, позже ставший епископом в Силее, был в числе монахов, убедивших Льва Армянина объявить войну иконам. При Михаиле Заике ученик Феодора Студита Эварист основал монастырь Кокоробион; зять этого императора, Феофоб, казненный своим тестем, был похоронен в монастыре Феофобия, название которого означает «боязнь Бога». Монастырь Святого Пантелеймона, превращенный Маркианом в арсенал, стараниями императрицы Феодоры, жены Феофила, снова стал использоваться по первоначальному назначению.

Магистр Мануил, которого Феофил назначил наставником своего сына Михаила Третьего и которого Лебо называет «бесспорно самым добродетельным и доблестным человеком в империи», основал монастырь, за которым закрепилось имя основателя. Возможно, он сделал это в память о том, как выздоровел благодаря иконам. В 999 году один из настоятелей этого монастыря, Сергий, взошел на престол константинопольских патриархов. В это же царствование патрикий Дамиан, кубикуларий Михаила Пьяницы, основал монастырь, получивший имя своего создателя, а дядя Феофано, первой жены императора Льва Философа, создал монастырь Мартинакия.

Преемник Михаила Третьего, Василий Македонянин (867–886), был, как Юстиниан, великим строителем. За восемнадцать лет своего царствования он построил, восстановил или украсил «больше ста церквей, больниц, монастырей, общественных цистерн-водохранилищ, как в Константинополе, так и в его окрестностях. Благодаря ему возникли церкви Архангела Михаила в Аркадианисе, Богородицы Фара (то есть «при Маяке»), Богородицы на Форуме Константина, и множество других церквей и часовен. Были полностью восстановлены церковь Святых Апостолов, церковь Богородицы у Источника и церковь Пресвятой Девы в Сигме, почти целиком разрушенные землетрясениями, а также церкви Святого Стефана в Аврелианисе, Святого Филиппа, Святого Мокия, Святого Луки, Святого Андрея и многие другие. Стараниями этого императора были построены, восстановлены или украшены построенный Константином Великим монастырь Диомеда, монастырь Фоки и монастыри Сорока Мучеников, Святого Романа, Святой Анны в квартале Девтерон, Святого Эмилиана, Святого Димитрия, Святого Назария, Святой Анастасии, Святого Платона, Святых Еспера и Зои, Святого Акакия и Святого Ильи на Петрионе. В своем дворце он велел построить молельню во имя Константина Великого, которого почитал наравне со святыми. Когда умер его старший сын Константин, умелый придворный патриарх Фотий возвел молодого принца в ранг блаженного. Чтобы утешить императора в потере этого дорогого ему сына, приближенный этого патриарха, Фотием же возвышенный, ловкий маг Феодор Сантаварин, творивший чудеса, пообещал скорбевшему отцу, что покажет ему дорогого покойника. И Василий, находясь на охоте, увидел, как из густой чащи выехал всадник в золотой одежде. Всадник, мчась во весь опор, подскакал к нему, обнял его и исчез. Он был в точности похож на принца. Нежная любовь доверчива, поэтому император не сомневался, что всадником был его умерший сын. И был невероятно рад этой встрече. Убежденный в святости сына, он велел построить на месте видения монастырь Святого Константина.

Лев Философ, сменивший на престоле своего брата Василия, чьим соправителем был с детства, всеми считается основателем монастыря Святого Лазаря. В день воскресения святого Лазаря этот император присутствовал там на богослужении. Это был монастырь евнухов. В Origines сказано, что этот монастырь построен Василием Македонянином, а Лев лишь расширил его. Львом же были созданы Пеламидский монастырь и монастырь Спасителя. В это же царствование был построен монастырь Цанцеса, основателем которого был протомагистр и василеопатор Стилиан Заутца, дед императора. Еще одна обитель, монастырь Липса, существует до сих пор. Этот монастырь построил патрикий Константин, который был протоспафарием, доместиком дворца и великим этериархом. Императоры посещали его в праздник Рождества Богородицы. В нем находятся гробницы многих базилевсов и базилисс. Андроник Старший принял в нем монашество и прожил два года своей монашеской жизни.

Император застал врасплох свою жену Евдоксию со своим дворецким Никитой, понял, что они находятся в любовной связи, и заточил Никиту в монастырь. Никита «искренне обратился к вере, в царствование Льва был почтен званием эконома Святой Софии и построил монастырь, где провел остаток жизни в суровом покаянии».

Примерно в эти же годы патриарх Евфимий построил в квартале Псамафия на берегу моря, возле монастыря Студион, монастырь, названный в его честь. Именно туда патриарх удалился после того, как был низложен, и там он похоронен.

Недалеко от Константинополя, у входа в Мраморное море, находятся Принцевы острова, которые были при византийских императорах и остаются до сих пор одним из самых часто посещаемых пригородов этой столицы. Один из наших самых сведущих ученых-византинистов, Шлюмберже, написал об этой группе очаровательных островов книгу, которую мы сделаем своим путеводителем и каждая страница которой привлекает читателей самым драматическим рассказом. Дело в том, что «мрачные приключения императоров, императриц и вообще всех высокопоставленных изгнанников, сосланных в монастыри островов Проти, Антигони и Принкипо в результате переворотов, которыми изобилует история Византии, превратили эти радостные, солнечные острова в одно из самых трагических мест Древнего мира. Больше десяти столетий монастыри были характерной особенностью Принцевых островов, своего рода островной Фиваидой, республикой ордена калугеров и других монашеских орденов.