Не дать отнять свою мечту

– Да, но только по дороге к карете. Если задержимся, меня могут наказать.

Я схватила со стола листок с записанными транскрипциями, быстро свернула в несколько раз и, сунув в задний карман джинсов, вышла за парнем, придержавшим для меня дверь. Оказавшись в длинном и довольно широком коридоре с лепниной на стенах и множеством дверей в обоих направлениях от той, из которой мы вышли, на ходу начала его расспрашивать:

– Что это за здание?

– Королевский дворец. Сейчас мы в административном крыле. Есть ещё жилое и парадное.

– Когда я была в своём мире, со мной было немного вещей, кроме той одежды, что сейчас на мне. Эти вещи тоже попали в ваш мир?

– Да, у вас была сумочка с мелкими предметами. – Парень немного смутился. – Большую часть вам отдадут, кроме тех, что посчитают опасными или важными для королевства.

На мне было золотое кольцо, подаренное мамой на поступление в институт. Я непроизвольно сжала руку, будто Карен начнёт отнимать его прямо сейчас. Видимо, он это заметил.

– Нет-нет, мы не забираем драгоценности, – заверил он. – Это строжайше запрещено.

Мы вышли через большие двери во двор, где стояла карета, запряжённая двумя лошадьми. Вокруг неё слонялся хмурый мужчина средних лет – судя по форменной одежде и колюще-режущему набору на поясе, военный.

Карен протянул сопровождающему запечатанный документ и что-то сказал ему настолько тихо, что я не расслышала, после чего галантно распахнул передо мной дверцу кареты.

* * *

Увидеть город по дороге не удалось. В академию меня доставили в карете с задёрнутыми шторами под присмотром того самого хмурого военного, который за всю поездку произнёс только три слова: «сиди смирно» в начале и «выходи» в конце. А ещё так безбожно трясло и качало, что по окончании поездки цветом лица я здорово напоминала квакающее земноводное.

Когда карета, остановившись, наконец перестала растрясать мой и так уже потрясённый сегодня организм, я услышала то самое заветное третье слово и с трудом спустилась по раскачивающейся подножке, порадовавшись свежему ветерку. Военный молча ткнул пальцем в сторону больших двустворчатых дверей, перед которыми стояла группа детей и подростков. Почти все они смотрели в мою сторону, и взгляды делились на заинтересованные и неприязненные.

Ну и ладно… не первый и не последний экзамен в моей жизни. Прорвёмся.

Подбодрив себя таким образом, я двинулась к остальным абитуриентам.

– Кто последний? – привычно поинтересовалась я, отсидевшая и отстоявшая за свою жизнь не одну сотню очередей.

Все удивлённо воззрились на меня. Так, кажется, это их заклинание чего-то не того напереводило… или вообще не перевело. Пойдём другим путём…

– Вы в каком порядке заходите – кого позовут или кто раньше пришёл?

– А, так ты очередь хочешь занять, – догадался худой и очень подвижный мальчишка лет девяти. – За мной будешь.

Хорошо одетый и аккуратно причёсанный мальчик, стоящий у самой двери, окинул меня оценивающим и слегка высокомерным взглядом. Видимо, представитель местной знати, или просто из очень богатой семьи, а значит, может быть образованным. Я хотела его немного расспросить о городе, обычаях и вообще пообщаться, но тут открылась одна из створок, оттуда никто не вышел, зато мой предполагаемый собеседник развернулся и решительно вошёл, аккуратно притворив за собой дверь.

Время шло, все ждали, в разной степени нервничая. Я, чтобы отвлечься, принялась оглядываться вокруг.

Здание академии было довольно большим, и с такого близкого расстояния целиком рассмотреть его не получалось. Над резными дверьми с коваными ручками, в которые поочередно входили абитуриенты и которые, судя по всему, являлись парадными, располагался искусно выполненный барельеф. Наверное, это был какой-то герб: внизу был изображён холм, на котором стоял домик, а над всем этим «шалашиком» сходились меч и молния. Из верхнего угла «шалашика» вниз тянулись тонкие полоски, возможно, имелись в виду солнечные лучи.

Мы находились на ровной, довольно большой площадке между огромными воротами в стене и парадным входом. Скамеек или чего-то подобного, предназначенного для удобства обучающихся, здесь не наблюдалось. Наверняка это место использовалось для построений и торжественных мероприятий. Правда, флагов, как и флагштока, я не увидела, но, возможно, они здесь вообще не в ходу и их заменяют такие вот барельефы.

От окружавшей всю академию здоровенной стены к зданию тянулись ещё две стенки пониже и не такие массивные. В них имелись решётчатые двери. Посмотрев на очередь, я обнаружила, что ещё один абитуриент прошёл внутрь. Передо мной оставалось двенадцать человек, так что время на удовлетворение своего любопытства было, и я пошла к ближайшей такой двери.

– Ты куда? – окликнул меня предшественник в очереди к обители знаний.

– Хочу посмотреть, что находится за стеной, – оглянувшись, ответила я.

– Я с тобой, – заявил мальчишка и пошёл следом.

За ним двинулся ещё один, до этого державшийся так тихо и неприметно, что я ни разу не задержала на нём взгляд. Теперь же, когда они шли рядом, я с удивлением поняла, что мальчишки – близнецы.

– Я Марек, а это мой брат Тарек, – представил первый обоих.

Тарек кивнул, то ли подтверждая слова брата, то ли здороваясь. Хотя, может, тут кивком и не здороваются. Никак я не перестану примерять к местным нормы своего мира. Видимо, нужно время для осознания того, что теперь всё иначе. Скорее психика пока просто игнорирует этот факт, чтобы не допустить нового срыва.

– Наталья, – назвалась я в ответ.

– Эм-м-м… – замялся Марек, видимо проговаривая моё имя про себя. – А покороче как-нибудь можно?

Привычное с детства Ната комом застряло в горле, вспомнилось, как мама когда-то обнимала меня и гладила по голове. Я вновь непроизвольно пощупала колечко на левой руке. Теперь это всё, что осталось в память о маме. Глубоко вздохнув, решила не использовать сокращение из своего мира, чтобы лишний раз не бередить душу.

– Тогда Таль. Подойдёт?

– Ага! – непонятно чему от души обрадовался Марек и первым вприпрыжку побежал к решётке.

Мы с Тареком спокойно двинулись за ним.

За стеной оказалось что-то вроде спортивной площадки. По краям утоптанного поля стояло несколько лавочек, ближе к внешней стене были вкопаны столбы, которые издалека казались погрызенными очень старательными бобрами. Под самой стеной свалены толстые плетёные круги. Со стороны здания располагалась полоса препятствий и отдельно стоящие турники и брусья.

Я вновь взглянула на очередь – там ещё оставалось семь человек.

– Пойдём посмотрим, что с другой стороны? – предложила мальчишкам.

Мы развернулись и пошли к противоположной двери. Точнее, это мы с Тареком пошли, а Марек опять побежал. По мере нашего приближения он только что подпрыгивать не начал возле решётки.

– Смотрите! Это она! Она!

Посмотрела. Со всех сторон огороженная площадка раза в два меньше той, на которой мы сейчас находились. Множество разнокалиберных булыжников аккуратно разложены вдоль всех стен, самый маленький примерно с мою голову, самый большой – в мой рост. Катают их по этой площадке, что ли? У стены здания лежала здоровенная каменная платформа, непонятно кем и зачем сюда притащенная, – на сцену, вроде, не похоже.

– Ну и на что тут смотреть? Чего ты так разволновался? – непонимающе взглянула я на мальчишку.

– Таль, да ты что, не знаешь?! – возмутился он. – Это же левитационная площадка! А вон ту плиту надо поднять и держать одну минуту, когда кто-нибудь на архимага сдаёт. Говорят, её сюда сам архимаг Элтар в одиночку с дальних гор принёс. Его все в городе боятся! Скажешь Элтару что-нибудь не так, ну, или посмотришь, а ему не понравится, и он тебя ка-а-ак…

Судя по дальнейшему рассказу Марека, который в основном продолжался уже у входа в академию, на то, что именно с ними сделает архимаг, фантазии горожан в трезвом состоянии не хватало, а в нетрезвом она принимала столь причудливые формы, что сам Элтар до такого вряд ли додумается. Даже если ему и под силу осуществить придуманное запугавшими себя горожанами, в чём я тоже сильно сомневаюсь.

Так за разговором незаметно пролетело время, и оказалось, что мы стоим во дворе втроём, а открывшаяся дверь ждёт следующего абитуриента.

– Тарек, можно я перед тобой пройду, ну пожалуйста, ну можно?

Вот же непоседа этот Марек… И откуда в нём столько энергии?

Тарек вздохнул и кивнул, после чего его брат опрометью умчался внутрь, хлопнув дверью так, что мы вздрогнули. И тут я поняла, что за всё это время тихоня не произнёс ни слова, за него постоянно говорил брат.

– Тарек, а ты вообще разговаривать умеешь? – обеспокоенно спросила я.

– Да, – коротко ответил он и снова замолчал. Немного поразмышляв, мальчишка добавил: – Вы не думайте, Марек не всегда такой оглашенный. Боится он. И я боюсь. Мы с ним беспризорники, а здесь кормят, вот я и предложил сюда поступать. – И вновь умолк. Да и что тут ещё сказать…

Так мы и стояли молча, пока снова не открылась дверь и Тарек не скрылся в недрах академии магии.

Наконец двери в обитель магических знаний распахнулись и для меня. Ощущая привычный экзаменационный мандраж, я переступила порог и потянула за кованую дверную ручку. На мгновение показалось, что закрываю дверь в своё прошлое.

Я оказалась в просторном помещении, у дальней стены стояла скульптурная композиция, но сейчас было несколько не до неё, поскольку в центре свободного пространства были два сдвинутых стола, за которыми сидели трое мужчин и одна девушка. Напротив располагался ещё один стул, видимо, для поступающих. Меня удивлённо рассматривали – одежда из моего мира была не похожа на местную, да и возраст значительно отличался от остальных абитуриентов. Молчание затягивалось.

– Здравствуйте, – неуверенно выдавила я из себя.

– Проходите, присаживайтесь, – встрепенулась молодая женщина, жестом указав мне на стул.

Я осторожно подошла и села на самый краешек. Мандраж сменился откровенной паникой. Ох, как не вовремя…

– Почему вы решили поступать в академию?

– Хочу стать магом.

– Почему не поступали раньше?

– Не было возможности.

Приёмная комиссия выжидательно смотрела на меня, но я молчала, поскольку понятия не имела, кому и что можно рассказывать о своей прошлой жизни.

– Хорошо, оставим это, – несколько раздражённо произнёс коротко стриженный мужчина средних лет. – Разложите таблички по группам согласно рисункам. Чем больше групп одновременно вы сможете собрать, тем лучше. Но если разобьёте одну группу на несколько – это будет ошибкой. Когда закончите, следует сказать «задание выполнено». Вам всё понятно?

– Кажется, да, – не особо уверенно подтвердила я, поскольку не видела, что именно нужно сгруппировать.

Ко мне придвинули стопку тонких деревянных дощечек квадратной формы. На них были изображены животные, геометрические фигуры, фрукты, или что-то на них похожее, и оружие. Всего – шестнадцать табличек, и рисунки были раскрашены разными цветами: жёлтым, синим, зелёным и красным. Разложив дощечки так, что в горизонтальных рядах они делились по изображениям, а в вертикальных – по цветам, я немного подумала над получившимся квадратом и передвинула ряды. Теперь в верхних двух находились фрукты и животные, а в нижних – оружие и геометрические фигуры, таким образом поделив изображения на «живое» и «неживое».

– Задание выполнено.

Двое мужчин довольно улыбались, девушка чуть разочарованно вздохнула, но тут же ободряюще мне улыбнулась. Заговорил всё тот же стриженый маг, наверное, он главный в этой комиссии:

– И сколько тут групп?

А вот сосчитать-то я их не додумалась, увлекшись логической составляющей задачи. Окинула взглядом получившуюся композицию и решила, что целиком – это тоже группа.

– Одиннадцать.

Экзаменаторы переглянулись.

– Десять, – поправил меня маг с каштановыми волосами до плеч.

Возможно, разумнее было согласиться, но в своё время у меня была замечательная учительница, которая научила весь наш класс не только знаниям, но и уверенности в них, умению идти до конца, сделав первый шаг. Она же, правда, всё время говорила о необходимости хорошенько подумать, прежде чем делать этот первый шаг, но уж когда он сделан… отступишь раз – и будешь пятиться всю жизнь.

– Одиннадцать, – уверенно повторила я.

– Одиннадцать – максимально возможное число групп. И я уже надеялась, что впервые за историю нашей академии абитуриент соберёт все комбинации, – вступила в разговор женщина, – но одной всё же не хватает.

Так вот почему она расстроилась.

– А можно узнать, какую комбинацию я не сложила?

– Это довольно сложная группа, – ответила мне девушка. – Если поменять местами первый и второй ряды, то в зелёной группе первые буквы названий рисунков сложатся во что?

Я молча вздохнула. Понятия не имею, как на их языке это называется, а животное и фрукт даже с виду незнакомы.

– Ну же, – попыталась она подбодрить мой мыслительный процесс.

– Извините, но я не знаю.

Преподаватели озадаченно молчали некоторое время.

– И при этом вы имели наглость утверждать, что сложили одиннадцать групп, – презрительно прокомментировал стриженый.

– Одиннадцатая группа состоит из шестнадцати рисунков. Я сложила их единой системой по признаку «наличие рисунка», не разбивая на отдельные блоки.

– Но в чём же всё-таки проблема с последней группой теперь, когда я объяснила принцип? – попыталась прояснить ситуацию женщина.

Я не успела ничего ответить. Через проём, находящийся в боковой стене слева от скульптуры, стремительно вошёл пожилой мужчина с длинной бородой и в мантии. Вся приёмная комиссия встала и поклонилась. Я поспешила скопировать их жест, не знаю уж, насколько успешно. Прибывший мельком взглянул на меня, улыбнулся краешком губ и обратился к экзаменаторам:

– Уважаемые мастера, я вижу, вы уже познакомились с нашей гостьей.

– Так это не абитуриент, господин ректор? – в некотором замешательстве осведомился стриженый.

– Ну почему же… девушка действительно поступает в нашу академию, и если успешно пройдёт вступительные испытания, то будет учиться. На каком вы этапе? И каковы результаты, мастер Кайден?

О! У стриженого появилось имя.

– Мы завершили тест на образное мышление. Результат – десять групп.

На этом он умолк. Я посмотрела экзаменатору прямо в глаза и стиснула зубы. Сейчас не время спорить, да и спрашивали не меня. Мастер Кайден ответил мне не менее прямым взглядом и ехидно ухмыльнулся.

– Что-то не так? – прозвучал вопрос архимага.

Я повернулась к ректору и с некоторым удивлением поняла, что вопрос обращён ко мне. Попыталась максимально незаметно разжать нервно стиснутые челюсти и как могла уверенно и чётко ответила:

– Я собрала одиннадцать комбинаций из двенадцати возможных. Не собрала буквенную.

Ректор повернулся к комиссии. На его невысказанный вопрос ответил ранее молчавший мужчина с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в тугую не особо длинную косу, и с бородкой, напоминающей эспаньолку.

– Я согласен с абитуриенткой в том, что если все таблички сложены одним блоком без разделения, то это можно также рассматривать как группу.

– Даже так? Что ж, начало впечатляющее, – улыбнулся мне ректор. – Пожалуй, я не буду пока раскрывать наш маленький секрет и посмотрю, как вы справитесь с остальными испытаниями.

Я нервно сглотнула и кивнула. Комиссия переглянулась, но возражать ректору никто не посмел. Он отошёл немного в сторону, хотя лично мне это не особо помогло успокоиться. Надеюсь, комиссия нервничает меньше, чем я. Экзамен продолжился.

Передо мной положили лист, в левой части которого по вертикали было нарисовано несколько геометрических фигур, какие-то завитушки и простенькое изображение дерева. Рядом лёг уже знакомый мне по приёмной архимага Лисандра стилус. Я вопросительно посмотрела на комиссию, сфокусировавшись на мастере Кайдене.

– Нарисуйте в правой части листа то, что видите в левой, – неестественно ровным голосом сформулировал он задачу.

Я медленно выдохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, и взяла стилус. Пару раз рука всё-таки дрогнула, но в целом я осталась довольна результатом. Закончив через несколько минут, развернула листок и пододвинула его к комиссии. Экзаменаторы потрясённо взирали на меня – видимо, остальные поступающие не имели такой практики письма и рисования, которую приобретают школьники и студенты в моём мире. Скосив глаза на ректора, увидела, что он улыбается, более того, бросив быстрый взгляд на своих подчинённых, этот почтенный маг мне задорно подмигнул. Ректор мне определённо нравился, в отличие от мастера Кайдена.

– Хорошо, теперь прочитайте вот этот текст, – выдал мне лист с тремя крупно и разборчиво написанными строками мастер Кайден.

Я достала из кармана лист с транскрипцией алфавита и посмотрела на небольшой оставшийся неисписанным кусочек внизу страницы. Ладно, шпаргалки и мельче писать приходилось. Взяла со стола стилус и максимально тщательно, проверяя по два раза каждую букву, мелким почерком записала транскрипцию внизу листа с алфавитом. Шёпотом прочитала получившуюся надпись, на восьмом слове ошиблась с ударением, но быстро исправилась, благо оно было всего из трёх слогов.

Надпись гласила: «Маг в первую очередь призван служить народу, помогая ему справиться с трудностями бытия», чем я и осчастливила приёмную комиссию. Комиссия пребывала в растерянности. Я начала было беспокоиться, вдруг что-то опять не так получилось, но тут вмешался ректор:

– Думаю, стоит провести последний тест, и на этом завершить процедуру. Потрясающе, такого эксперимента у нас не было ещё ни разу. Это, безусловно, представляет огромный интерес для магической науки.

Ну вот, я уж думала, это он о моих результатах… а оказывается, я всего лишь «потрясающий эксперимент».

Шатен достал из-под стола небольшую деревянную конструкцию, состоящую из нескольких плоских дисков, частично наложенных друг на друга и по форме напоминающих граммофонные пластинки, с множеством мелких узоров и небольшими прозрачными кристаллами разного размера.

– Положите правую ладонь в центральную часть артефакта, прикройте глаза и расслабьтесь.

Подозрительно посмотрев на конструкцию, попыталась вспомнить, что говорил королевский архимаг о предстоящих испытаниях. Не смогла. С ужасом поняла, что не могу даже вспомнить, как его зовут… Всё, приплыли, нервы опять совсем сдали.

– Ну же, – поторопил шатен и, видя мой испуганный взгляд, добавил: – Ничего страшного с вами не случится, это просто измеритель резерва. Все поступающие проходят через такую процедуру.

Я протянула руку к прибору. Не уверена, что попала точно на середину, поскольку зажмурилась раньше, и не потому, что велели закрыть глаза, а потому, что было страшно. Насчёт того, что способна сейчас расслабиться, я вообще очень сомневалась, хотя внятно объяснить, чего именно боюсь, не смогла бы.

Секунды тянулись умопомрачительно медленно. Наконец мне предложили убрать руку и открыть глаза.

– Несмотря на довольно хорошие результаты предыдущих тестов, я бы не советовал вам поступать в академию при таком мизерном резерве, – довольно жёстко резюмировал мастер Кайден. – Не думаю, что нам стоит тратить время на адепта, которому не удастся пройти полный курс обучения.

Мне показалось, что мир ощутимо качнулся.

– Не следует делать столь категоричных заявлений, – вмешался архимаг, – резерв, конечно, мал, но допустим для поступления в академию. А насколько девушке удастся развить его, зависит в первую очередь от её усердия.

– Господин ректор, мы с вами прекрасно знаем, сколь усердны обычно адепты… – Он осёкся под суровым взглядом пожилого мага и демонстративно воззрился мимо меня на стену холла.

– Пожалуйста, – я не смотрела на комиссию, только на архимага, к глазам подступили слёзы, – пожалуйста, возьмите меня. Я всё смогу, я буду очень стараться, я обязательно стану магом…

Конец фразы смазался вырвавшимся всхлипом, слёзы, переполнив глаза, хлынули на щёки. Я поняла, что не в состоянии успокоиться и остановить накатывающее отчаяние пополам с вновь начинающейся истерикой, и просто закрыла лицо руками.

– Да-а-а… – презрительно протянул Кайден. – И эта нервная особа пытается нас убедить в своей способности выучиться на мага.

– Мастер Кайден, – с нотками раздражения в голосе оборвал его архимаг, – вы можете привести мне официальное обоснование для отказа в зачислении данной абитуриентки?

– Нет, господин ректор, – с едва сдерживаемым недовольством процедил сквозь зубы стриженый.

– Что ж, тогда нам остаётся только заполнить анкету на нового адепта, – с улыбкой попыталась разрядить обстановку и приободрить меня женщина.

– В этом нет необходимости, – ровным голосом сообщил ей архимаг, извлекая откуда-то из недр своей мантии исписанный лист и положив его перед комиссией. – Королевский архимаг Лисандр любезно предоставил нам копию данных призванной сегодня девушки.

– Призванной? – изумлённо ахнули трое членов приёмной комиссии.

Мастер Кайден всё так же недобро смотрел на меня. Ох, чувствую, хлебну я ещё лиха с этим преподавателем.

Окончание этого дня прошло как в тумане и помнилось смутно. Меня куда-то вела молодая девушка, вроде бы старшекурсница, оставленная при академии на лето, что-то рассказывая по дороге. Кажется, я кивала и даже несколько минут помнила, что именно она говорила. В результате мы с охапкой постельного белья попали в трёхэтажную постройку, примыкавшую к забору, где мне выделили крохотную комнату с двумя узкими кроватями, письменным столом и одним стулом. Девушка помогла застелить постель, после чего почти силой утянула в конец коридора показывать умывальню. Душа в этом общежитии не было, полотенце оказалось общим и висело рядом с раковинами. Прощай, нормальная гигиена.

Кое-как умывшись, благо кран был очень похож на привычный нам, я добрела обратно до своей комнаты и, сложив одежду на стуле, уснула даже раньше, чем голова коснулась подушки.

Утро началось с экстремальной побудки. Не то чтоб на рассвете, но ещё по утреннему холодку академию огласил дикий рёв. Я заполошно подпрыгнула на кровати, спросонья едва удержавшись на самом краешке и умудрившись не шлёпнуться на дощатый пол. Что это было?! Ошалело я осмотрела маленькую, скудно меблированную комнату, пытаясь понять, где это я заночевала и почему вообще нахожусь не у себя дома.

Вспомнила. Зажмурила глаза и больно ущипнула себя за руку, открыла глаза – не помогло… Я была всё в той же комнате. И тут меня накрыло осознанием: я поступила в академию магии, я смогу стать магом! Эх, ещё бы поесть чего, а то обед был в моём мире почти сутки назад.

Спустившись после умывания на первый этаж, я обнаружила жиденький ручеёк из подростков с редким вкраплением взрослых, тянущийся к выходу из общежития, и поспешила влиться в него. Раз люди куда-то идут, значит, там что-то есть, ну, или что-то будет. Кстати, людской ручеек был чисто женским, видимо, общежития здесь разделены по половому признаку.

Пройдя через небольшой дворик, все входили в другое здание, на этот раз одноэтажное, у дверей сливаясь с чуть более полноводным мужским потоком, тянувшимся из-за угла академии. Я не стала отбиваться от коллектива и тоже зашла.

Внутри оказался зал, заполненный деревянными столами и стульями. У ближней стены имелась невысокая стойка, на которую полненькая и румяная женщина лет пятидесяти выставляла тарелки с кашей и исходящие паром чашки. Посетители подходили, демонстрировали какую-то цветную блямбу, брали завтрак и садились за столы. Я мялась у входа – у меня блямбы не было.

– Фу-х… Ну ты и шустрая, – раздался за спиной знакомый голос, обернувшись на который я увидела вчерашнюю старшекурсницу. Эх, ещё бы вспомнить, как её зовут.

– Станешь шустрой после такой побудки, – пробухтела я, всё ещё не отошедшая от утренних впечатлений.

– А, это сегодня сигнал подъёма перед учебным годом проверяли. Его до начала занятий больше не будут включать, так что можно будет подольше поспать последние деньки каникул, – улыбнулась девушка. Видимо, старшекурсники уже привыкли к этим диким звукам.

– Ну, не знаю, может, кого-то он и поднял, а меня для начала уронил с кровати, – улыбнулась я в ответ.

– Зато под такое на занятия точно не проспишь, – резюмировала старшекурсница и потянула меня за руку к раздаче. – Идём завтракать. Твой жетон у меня, я вчера хотела отдать и всё объяснить, но ты прямо на ходу засыпала.

Даже передать не могу, насколько сильное облегчение я испытала при этих словах, потому что вопрос с питанием был более чем насущным.

Девушка сунула мне в руку трёхцветный полированный кругляш с переливающейся загогулиной в центре, показала свой женщине за стойкой и, взяв тарелку и чашку, стала терпеливо ждать меня. Я предъявила свой жетон и, убрав его в задний карман, тоже разжилась завтраком.