Любовные истории из жизни одной женщины

Это было последнее сообщение из сказки, где я была Королевой, а рядом со мной был такой понимающий, такой любящий и такой ласковый король. Мой король…

"Я вчера поругался с сыновьями… и у меня неприятности с моей бывшей. Я должен подумать…".

"Мишель, дорогой, это жизненная ситуация, она пройдет, ты помиришься с сыновьями. Они – твоя плоть и кровь, все будет хорошо…".

"Дорогая, мы не должны писать друг другу какое-то время… у меня большие неприятности: мой младший сын пропал после драки, и у него нет телефона… он прочел нашу с тобой переписку – и мы с ним поругались: он всегда хотел, чтобы я вернулся к его маме. Со старшим сыном тоже поругался из-за этой ситуации. Мы сейчас в полиции… мне нужно найти сына… Я хотел реализовать себя эмоционально, но сейчас я должен побыть один и подумать… я должен сделать все ради своих детей. Мы можем иногда писать друг другу – это нормально…".

Мое сознание зависло во второй раз…

Я не ответила на его сообщение.

Два дня прошли в тревоге и волнении за Мишеля и его сына. На третий день я не выдержала: не хотела показаться равнодушной. Я спросила коротко: "Мишель, дорогой, у тебя есть хорошие новости?" И через несколько минут пришел ответ: "Привет, дорогая. О моем сыне ничего еще не известно. Ситуация начинает усугубляться. Я не работаю, нахожусь в доме моей бывшей жены. Вместе со мной и мой старший сын. Я напишу позже".

"Мишель, дорогой! Моя молитва – о тебе и о твоем сыне… надо верить. Мне так больно за тебя! Ты ни в чем не виноват, дорогой… я жду от тебя хороших новостей".

Я чувствовала свою причастность к горю этой семьи…

Я уже понимала, что сама эта причастность навсегда останется в памяти у Мишеля, и у наших отношений нет будущего.

Обиженный нервный подросток забрал у меня счастливую сказку… (Королева становилась эгоистичной).

Равнодушно и почти безучастно я стянула с себя унизанную спагетти корону и запрятала среди беспокойных мыслей.

Главное, что бы его сын был жив и вернулся к родителям…

Я тихо молилась всем святым…

Прошла неделя ожидания сообщения от Мишеля.

Тревожная догадка прочно засела в голове и не отпускала, я чувствовала себя обманутой…

"Мишель, я хочу знать, что происходит, я не допускаю мысли о плохом… скажи, как есть, я все пойму…".

"Дорогая, мой сын нашелся, сейчас проходит занятия с психологом. Я переехал к жене… и у меня плохое настроение сейчас… я сделал это ради детей…".

Я была готова к такому повороту событий, но я не была готова к такому безжизненному и черствому ответу.

"…да, Мишель, наверное, так будет лучше, нельзя было поступить иначе…

я хочу сказать тебе слова благодарности за короткую, но такую счастливую сказку… ты подарил мне тихую радость и спокойствие, благодаря тебе я обрела увлечение танцем и да, мне нравится учить итальянский язык. Я желаю мира твоей семье…"

"Спасибо, дорогая, я тоже желаю тебе счастья…"

"Дорогой Мишель, не удаляй мой номер, жизнь прекрасна и не предсказуема: кто знает, возможно, я буду в Италии, и мы сможем встретиться, хотя бы для того, что бы посмотреть друг другу в глаза – вспомнить и улыбнуться…", в конце сообщения поставила такое привычное, но уже такое далекое от реальности сердечко.

"Дорогая, не волнуйся, я не буду удалять твой номер", и – робкое ответное сердечко в конце сообщения.

"Ох, Мишель, Мишель, ты все еще любишь меня, женщину своей жизни… и нам никто не может запретить общаться и обмениваться мыслями. Но я не хочу, что бы мои письма читал кто-то, кроме тебя…" – по привычке добавила сердечко, оставив при себе перенесенную боль и обиду.

"Дорогая, ты можешь не волноваться, я один буду читать твои письма…" – и – сердечко бонусом.

Я не могла унять поднимающуюся волну негодования и досады, я уже знала, что никаких писем от меня больше не последует.

Королева задумалась…

Корона – это красивый головной убор или символ особенной власти и превосходства? Ее, корону, можно "снимать – надевать" по ситуации или ее

прочный каркас – это жизненный код, ее драгоценные камни – это твердость духа и верность своим идеалам, ее блеск и красота – это женская сила и очарование одновременно?

Я должна была выбрать один единственный ответ для себя.

И я его выбрала.

Теперь нельзя отступать: бархат королевской мантии придавал лоск моим движениям, корона принуждала держать спину ровно, а голову – гордо, рука уверенно сжимала золотой скипетр.

… Королева-я стояла на краю шахматной доски, а напротив меня сбились в кучку, каждый на своей клетке, – удрученный, ограниченный в самостоятельных движениях, растерявший былую решительность Мишель-Король и его испуганный проявленной смелостью побега и шантажа Пешка-сын, прижавшийся к подолу матери-Ферзя.

Эта итальянская троица была почти символична в своем желании вернуться в чертоги потерянной ранее семьи, каждый из них наивно полагал, что из разбитой и потом наспех склеенной чаши можно долго пить живительную влагу гармонии счастливой совместной жизни…

Королева с великодушной жалостью всматривалась в лица, которые волею судьбы принесли ей грусть разочарования и, пусть временную, но боль.

Тихо, но гордо, подобрав свои бархатные одежды, Королева сошла с шахматной доски…

Партия проиграна?

Нет. Она отложена. Так решила Королева.

"Доброе утро, дорогая! Ты заслуживаешь счастья… поцелуи…" – живительной музыкой надежды, каплями утренней росы упали на мое израненной сердце ободряющие нотки этих слов.

Я вспомнила, как повинуясь внезапно возникшему желанию, заходила на свою страничку на сайте во время нашего общения с Джейми, и очень удивлялась, видя, как в ту же минуту-две загорался зеленый значок его присутствия на сайте. Мы оба сначала удивлялись, а потом этот факт уже вошел в привычку…

Это сообщение было от него, в момент, когда я ни от кого не ждала поддержки, в момент, когда мои переживания ушли в анализ происходящего и готовы были облачиться в цинизм и недоверие.

Он, Джейми, все это время жил надеждой на мое возвращение, процент его ответов на сайте так и остался прежним с момента нашего знакомства.

Я ответила ему простыми словами благодарности и вопросом: "Что нового?"

"Все по-старому… Дорогая, ты – часть моих лучших воспоминаний. Поцелуи…"

Я не готова была повторять прошлый опыт общения с ним, с милым безбородым Сантой, поэтому отделалась смайликом.

…Ноябрь без дождей, ожидаемой пепельной серости и низкого неба радовал городских обывателей заметным теплом, шуршащими под ногами пожухлыми листьями, стеснительной яркостью осеннего солнца и звеняще прозрачным, влажным воздухом.

Королева в одиночестве бродила по пустому тронному залу и думала…

Итальянская драма не давала ей покоя, она продолжала жалеть попавшего в нелепую ситуацию Мишеля-короля и в то же время жаждала отмщения за себя.

"Дорогая, ты мудрая женщина… я думаю, ты все знаешь наперед…

Прошло всего две недели, как я вернулся в семью, мы вместе обедаем, ужинаем, моя бывшая жена с любовью относится ко мне, но я не разделяю ее чувств, я ощущаю отторжение. Я не знаю, что ждет меня в будущем, я не знаю, что мне делать, я совсем запутался… горячие объятия…" и для полноты картины – смайлик – "поцелуйчик".

Королева торжествовала.

"…Мишель, дорогой, у тебя был шанс "реализовать себя эмоционально", а проще – дать волю своим чувствам и получить от судьбы то, о чем так долго мечтал и чего так сильно хотел – "…женщину своей жизни, которую бы ты любил вечно и сделал бы ее самой счастливой своей любовью…".

Но у меня есть своя цель, и я пойду до конца, с надеждой и верой обрести покой и счастье в паре с любимым…"

Партия закончена – шах и мат королю…

Глава 3

Я все еще пребывала под впечатлениями летнего настроения и штормовыми эмоциями виртуального общения, а мой мозг уже робко требовал возвращения в реальный мир.

Пора было оставить португало-итальяно солнечных пенсионеров в зоне их жизненного комфорта и обратить внимание на прагматичных мужчин, наиболее подходящих мне по возрасту и имеющих искреннее желание привнести немного романтики в свою холостяцкую жизнь.

Задача не из легких, но в моем распоряжении есть целый сайт с ежедневно обновляющейся базой участников длительного и увлекательного марафона под лозунгами: "хочу выйти замуж", "хочу серьезных отношений", "хочу романтических встреч".

Просмотрев предлагающийся к знакомству свой возрастной ряд, остановилась на двух кандидатах: Эдвард – американец из города Хаслетт и Патрик – француз из города Парижа.

Не мудрствуя лукаво, я отправила каждому из них приветственное письмо с предложением познакомиться.

Первым откликнулся Эдвард – мой одногодка, профессор, увлекается рок-музыкой, знает хорошо русский язык (изучал в университете русскую литературу, к тому же один из его дедушек родом из Омска).

Хочу заметить, что к американцам в целом у меня двойственное отношение, вызванное насмешками Михаила Задорнова над их тупостью с одной стороны, разноцветностью и полярностью общества – с другой, поэтому свое общение с Эдвардом я начала без особого энтузиазма и личной заинтересованности.

После вступительного диалога о профессии и работе, мнений о сайте и личных предпочтениях в целом разговор зашел о русской литературе.

"…Мне очень нравится Гоголь и Булгаков", – начал тему Эдвард.

"… "Мастера и Маргариту" я прочла слишком рано, суть романа так и не дошла до моего сознания, от фантазийного действа остались только желто-черно-красные отпечатки воспоминаний…

А мистические эпизоды с ведьмами и ведьмаками, гаданиями и обрядами в малоросских рассказах Гоголя, его Вий и летающая в гробу панночка наводили холодящий ужас на мою ранимую психику…"

"А я люблю Вия. Священник – трус и глупец! Мне нравится Гоголь, я думаю, он дружил с дьяволом…"

"Эдвард, я люблю тепло солнечных лучей, я вижу радугу жизни и не хочу думать о том, что находится за чертой добра…"

"…я принимал участие в трех войнах, я видел ад, я видел мир таким, каким он есть на самом деле…"

"…я не призываю Вас смотреть на мир, прикрыв глаза розовыми стеклами очков, я живу так, как я понимаю и чувствую действительность…"

"…с помощью СМИ и интернета можно владеть реальной информацией о мире и событиях, такие женщины есть на этом сайте!"

"Отличная новость, Эдвард! Можно только позавидовать этим женщинам. Я была сильной и реалистичной, всегда, когда от меня этого требовала жизнь. Сейчас пришло мое время быть самой собой: романтичной и нежной, любящей и чувственной.

И спасибо за честные ответы!".

Я с облегчением удалила переписку.

Патрик-парижанин отозвался на приветствие через несколько дней.

"…конечно, мне хочется с Вами познакомиться… у Вас такие нежные глаза…"

Это было первое и единственное тогда письмо от него, которое меня тронуло.

Далее я узнала, что Патрик – кандидат наук, инженер по аэронавтике. Соответственно, мой слог с поэтично-романтичного быстро перешел на понятный и близкий ему язык умозаключений, соответствий, выводов и обобщений. Мои письма постепенно становились похожими на ответ по экзаменационному билету, ему было интересно, он вежливо подбадривал меня, но я уже скучала…

"… а что Вам близко, кроме науки и чертежей?"

"… история и эзотерика…"

Патрику повезло, он продлил нашу переписку еще на насколько дней: сновидения, астрология, нумерология и мое стремление к гармонии как раз имели прямое отношение к эзотерике…

От меня последовал объемный, художественно оформленный рассказ о моей жизненной философии, развитой интуиции и умении понимать язык снов.

Патрик не остался в стороне – его отец и бабушка были серьезно увлечены эзотерическими познаниями…

В связи с тем, что его жизнь изначально была связана с миром науки, он не особо вникал в семейные традиции и магические манипуляции ближайших родственников.

Со временем Патрик познакомился с одной очень интеллектуальной парой, которая посвятила свою жизнь изучению тайных знаний, общение с ними произвело на него сильное впечатление, поэтому эзотерика с недавнего времени стала его новым увлечением.

Но, друзья мои, иногда в контексте глобальной темы всплывает такое себе крохотное зерно истины и в корне меняет всю концепцию общения, что, собственно, и случилось: Патрик, увлекшись рассказом о знакомой паре эзотериков, вскользь упомянул, что они очень помогли ему в воспитании его троих детей в плане гармонии развития личности.

Напомню, один нервный итальянский подросток уже внес свою лепту в мои отношения с его разведенным отцом…

В случае с Патриком шансы повторно наступить на те же грабли удваивались…

Можно было не прощаться – я просто не ответила на его последнее письмо.

Зима 2020 от Рождества Христова заняла свое законное место в истории нашего уголка Вселенной…

1 декабря обдало морозными брызгами мою согретую теплом и нежностью пережитых чувств душу, покрыло хрупким инеем мечту о счастливой и скорой интернациональной любви.

Нужна была перезагрузка.

Остаток моего здравого смысла, потрепанный эмоциональными штормами переживаний, требовал анализа всей картины происходящего: оставив за скобками западное полушарие, я сосредоточилась на восточном…

Злосчастный Ковид-19 захватил своими щупальцами все евроазиатское сообщество, уже никто не высчитывал, когда закончится вторая волна и придет

третья, все замерли в ожидании спасительной вакцины и держали дистанцию, предусмотрительно спрятавшись за масками и отгородившись перчатками.

Страны-локомотивы европейской экономики сотрясали уличные протесты, шествия, погромы и всевозможные недовольства населения принятыми ограничительными мерами.

Телевизионные новости каждодневно формировали устойчивую картину общего современного европейского хаоса. Надежды на скорое открытие границ (как залог реализации виртуальных отношений) не было.

На удивление как-то флегматично спокойно, можно сказать, уверенно выглядела на этом фоне Россия: открывались новые ковидные госпиталя, строились больницы, налаживалось производство необходимых лекарств, одна за другой регистрировались вакцины. Население, убаюканное обещаниями, смиренно ожидало возвращения к прежней жизни…

Логика упорно вела меня к единственно правильному пока пути: терпеливому ожиданию.

Королева поправила мягкие подушки, с улыбкой посмотрела на новые танцевальные туфли для бачаты, открыла лучший самоучитель по итальянскому языку (а что делать – уже месяц был потрачен на его изучение) и приготовилась зимовать…

Глава 4

Когда лучше всего думается? Когда нет отвлекающих факторов.

В декабре високосного 2020 года все предпосылки для раздумий были созданы.

Энергия мысли не тратилась на решение вопросов о покупке нового платья, цвета маникюра и места дислокации встречи Нового года. Вместо самого Быка всем мерещились только его крутые рога.

Мои эмоции лежали в плоскости штиля, флюгер настроения ориентировался только на погоду, ажиотаж встречи Нового года был уничтожен запретом на проведение корпоративов и праздничных гуляний…

У меня появилось время подумать, чтобы честно ответить себе на накопившиеся в моей голове вопросы.

Вместо размышлений пришли воспоминания…

Уже минут десять шел урок русской литературы. Читали "Войну и мир" Льва Толстова. Вернее, наша учительница, Римма Григорьевна, интеллигентно и немного робко стояла за кафедрой и с каким-то внутренним упоением рассказывала, нет, она доносила нам атмосферу чувств и эмоций того времени: того мира и той войны.

Андрюха Рыжиков, мой одноклассник, высокий, немного неуклюжий парень, всегда оказывался за партой впереди меня (как вы уже поняли, мы были почти выпускники, Римма Григорьевна была более озабочена порядком изложения литературного материала, поэтому на ее уроке мы рассаживались за парты "по интересам").

Отличительной чертой моего одноклассника был огромный "дипломат" (кто не помнит – это плоский прямоугольный чемодан на двух металлических застежках).

В этот раз Рыжиков опоздал на урок. Он спокойно зашел в класс, Риммочка (мы ее любили и называли именно так) не снизошла вниманием на его проступок и продолжала свой рассказ далее, ее недовольство проявилось только в одном: она немного потеребила носовой платок, который всегда держала в своих ладонях во время повествования.

Рыжиков не утруждал себя тонкостью наблюдения за изменениями в поведении учительницы, поэтому с размаху свалился на стул, его "дипломат" последовал за ним и благополучно приземлился на парту, издав характерный звук. Надо заметить, что этот учебный чемоданчик был уже изрядно потрепан своим хозяином, видно, он просто захотел ему отомстить, поэтому замочки щелкнули, крышка взлетела вверх, увлекая за собой остальную часть вместе с содержимым…

Платочек в руках Риммы Григорьевны "забил чечетку".

Рыжиков собирал "содержимое": ручка, карандаш, несколько тетрадей.

Дневника у него не было никогда, с седьмого класса: "Дома забыл", а учебники были лишней ношей в процессе получения школьных знаний.

Я искренне завидовала его невозмутимости в этот неловкий момент: одноклассники хихикали, Риммочкино лицо постепенно покрывалось пятнами эмоционального раздражения, ее нить повествования угасла, – в классе зависла напряженная тишина.

Я продолжала наблюдать за действиями Рыжикова, мои мысли крутились вокруг этой ситуации, я не могла решить, что делать дальше: поддаться всеобщему веселью или проявить взрослое благоразумие – посмотреть с укором на спину провинившегося ученика и высокомерно промолчать.

Рыжиков сорвал урок. Теперь вместо монотонного, убаюкивающего рассказа учителя мы получили устный опрос домашнего задания.

Первой отвечала отличница Лариса (тогда она еще не была моей подругой жизни) – быстро, четко и лаконично. Она уверенно владела разговорной речью: строила сложные предложения, художественно оформляла фразы, последовательно доносила свою мысль, и у нее всегда был собственный ответ на дополнительный вопрос.

Я мысленно сравнивала ее устную речь со своей, и в мое сознание закрадывалась "мисс очевидность": красиво говорить – это не мое…

Римма Григорьевна еще смотрела в классный журнал, но уже несколько раз назвала мою фамилию.

"…Расскажи нам о настроении князя Андрея Балконского перед Аустерлицким сражением – решающим боем его жизни".

Мои организационные секунды заканчивались, я растерянно стояла в проходе между партами, пытаясь сосредоточить внимание на своем ответе.

Класс очередной раз притих, Риммочка ожидала, платок комочком умостился на кафедре – он уже знал весь курс школьной литературы, поэтому не нуждался в моем красноречии. А мне его как раз и не хватало.

В памяти лейтмотивом маячил предыдущий ответ на "отлично".

Я впервые остро ощутила свое нежелание говорить.

Но я была прилежной ученицей, нужные главы были прочтены, и я открыла рот.

Я не видела себя со стороны тогда…

Думаю, рыба, выброшенная волнами на песчаный берег, громче хватала ртом такой бесполезный для нее воздух на суше.

Звуки упорно застревали в горле.

Риммочка удивленно вскинула брови и в упор посмотрела на меня. Платочек уже перекочевал в ее ладонь. Напряжение нарастало…

"Я не готова к уроку…"

Эти слова стали лейтмотивом учебного года 10-Б класса: пораженная моей откровенной наглостью интеллигентная сущность Риммы Григорьевны все же не решилась поставить "два" одной из лучших учениц, и это уже был прецедент.

Друзья мои, это было время, когда ученики, не подготовившие устное домашнее задание, думали о том, как не пойти на урок и где спрятаться: в раздевалке спортивного зала, в школьном туалете или во дворе школы, что бы не получить свою законную двойку.

Теперь фраза "Я не готов" и "Я не выучила" давала возможность легально находиться в классе без домашнего задания и – без двойки.

Опыт честного признания успешно был перенесен на остальную часть школьной учительской интеллигенции.

Эта злополучная минута неуверенности в себе надолго стала комплексом неполноценности моего красноречия.

В жизни всегда есть место парадоксам…

После школы я стала студенткой филологического факультета. Хитрые маневры, жалобные беседы с преподавателями, заступничество старосты группы и мелкие подхалимажные подарки преподавателям во время сессии помогли мне получить диплом преподавателя русского языка и литературы, устного красноречия за годы учебы так и не прибавилось.

Первыми моими учениками стали пятиклашки, уроки с ними проводились на удивление легко – образ старательной учительницы постепенно вырисовывался в глазах школьной администрации.

Но… через несколько лет пришел и мой судный день педагога: мне дали мой первый одиннадцатый класс.

Уже прозвенел звонок на урок, мои старшеклассники столпились у входа в класс, а я только ступила ногой на школьное крыльцо. Надо заметить, ночью был сильный ливень, кабинет располагался на последнем, четвертом этаже здания школы, крыша давно требовала ремонта.

Я открыла двери кабинета и замерла…

За мной столпились жаждущие знаний ученики…

С потолка, прямо на учительский стол мелкими, невинными на первый взгляд, струйками стекала дождевая вода и радостными каплями отпружинивала от аккуратно сложенных стопками тетрадей, учебников и пособий.

На полу, сколько смог, ее впитал ламинат – излишки солидными лужами растекались по кабинету.

Надо ли говорить, как я готовилась к своему первому уроку в классе выпускников, юношей и девушек, уже видящих себя в аудиториях вузов и академий, не знающих жизненных препятствий и презирающих моменты неловкости, в первую очередь – за их скоротечность.

Новая, облегающая юбка-карандаш, светлая блузка с рюшами, изящные туфли-лодочки, стильно уложенные в прическу волосы…

Заготовленные заранее речевые экспромты прочно держались в нужных ячейках памяти.

Я снова стояла в проходе между партами, состояние "дежавю" сковало мои мышцы, платок Риммы Григорьевны нервно отбивал свою любимую чечетку в моей голове.

"Это провал", – подумал бы за меня Штирлиц.

Но… был еще другой персонаж – Андрюха Рыжиков, невозмутимо собирающий свои учебные пожитки под наблюдением десятков пар глаз одноклассников.

И я смело зашагала по воде светлой замшей новых туфель к шкафу с уборочным инвентарем.

Я не следила за временем, покорно собирая воду тряпкой и методично выкручивая ее пальчиками со свежим маникюром в противное железное ведро.

Я не обращала внимания на действия "актеров второго плана" – уборщиц служебных помещений (кто-то из наиболее сообразительных в данной ситуации подростков сбегал к завхозу школы и доложил обстановку) – все мое внимание было сосредоточено на себе.

Мой первый урок был испорчен, туда же отправились и мои новые туфли: они не выдержали испытаний водой и грязными брызгами из ржавого ведра.

Вода была собрана, парты вытерты, тетради с учебниками разложены на просушку, я стояла на своем законном месте учителя – ученики с живым интересом смотрели на меня.

Я отчетливо видела себя их глазами – раздраженную, растрепанную событиями, желающую забиться в отдаленный угол класса молодую учительницу.

Но моя роль была главной…

Изящно поправив рукой волосы, приподняв подбородок от грусти, я грациозно присела на свое учительское кресло, закинула ногу за ногу и в раздумье постучала пальцами по столу.

Красноречия не потребовалось – моя поза говорила сама за себя…

Звонок с урока стал гимном свободы от обстоятельств непреодолимой силы в виде погодных катаклизмов и дырявой крыши.

Глава 5

Размышлений не получилось…

Элементарное знание того факта, что моя страничка на сайте уже несколько дней находится без внимания, все сильнее беспокоило мою волю и принуждало проявить любопытство, что в конце концов я и сделала.

"…Вы мне интересны как женщина, и я хочу продолжить с Вами общение", – это было письмо от Патрика, нет, это была новая страничка новой романтической истории о Королеве и ее Рыцаре.

С фотографии Патрик снова смотрел на меня своими скованными грустью глазами…

И я ответила ему…

Его жизненная история в паре не имела банального начала: после семи лет совместного проживания с любимой девушкой свадьба была сыграна, прожиты семь дней в законном браке, по истечении которых новоиспеченная жена сбежала от него с другим мужчиной.

Я подозреваю, что Патрик не требовал от нее объяснений: как ученый он знал, что не все действия поддаются физическим законам, а женская логика в этот момент его вряд ли интересовала.

Второй брак стал неким продолжением первого: он уже один раз согласился, почему бы не согласиться и второй?

Так бывает… если мы сели в лодку, и она отчалила от берега, то лучше плыть вперед, чем тратить усилия на возвращение назад, загребая веслами против течения.