Рыбка в банке

Расул Мусяев

Рыбка в банке

1

– Они следят за нами, понимаешь? Всеми нами! Утром и вечером, ночью и днём, на «толчке» и в магазине…

– «Большой брат следит за тобой», ага. «И у стен есть уши», и прочая подобная хрень… Да никому мы в болт не упёрлись! Живём себе, или выживаем потихоньку. Вверх не лезем, вниз – гордость не позволяет. Во всяком случае, какие-то её зачатки или огрызки… Так и болтаемся между… как дерьмо в проруби.

Последний день июня был душным, липким и каким-то одуряющим, что ли. Поэтому, на предложение своего приятеля и соседа по лестничной площадке Серёги, «грохнуть» холодного пивка на берегу речки, что протекала через парк недалеко от дома, я ответил согласием. Благо, комары почти отлетались, и помня наставления старших, что пиво без водки (ну, вы в курсе), я затарился жидкостью и закусью.

С Сергеем, по возрасту зрелым мужиком, а на вид – ботаном-старшекурсником, мы знакомы два года. Ровно столько я живу в относительно новом для себя районе. В принципе, как для любого дитяти эпохи интернета, веганства и прочих извращений, привыкшему к постоянно изменяющемуся ландшафту, практически каждый район когда-то изученного вдоль и поперёк родного города был для меня настоящей «терра инкогнита». Там, где вчера пролегали трамвайные пути, сегодня 6-ти полосное шоссе с воздушным переходом, а вместо детской библиотеки №11 – офисное здание с паркингом и охраной.

Работает Сергей в местном отделении коммерческого банка: не то старшим кассиром, не то младшим бухгалтером. Я не особо разбираюсь в банковской иерархии, да и желания как-то не возникало. Ему 34 года. Неженат и, вроде как, не собирается. Может и не на ком. Сейчас такое сплошь и рядом.

Да мне это по барабану, о чём я ему неоднократно заявлял. На что он всегда мне отвечает: безразличие – высшая форма агрессии!

Философ, блин. По мне, так – живи сам и давай жить другому. Миру мир, все братья – люди и тому подобное… Ну, до тех пор, пока на ногу не наступят… Или на голову не нагадят…

– Безразличие и равнодушие, брат…

– Да-да, помню! Мать писала! Можешь не продолжать. И насчёт твоего, «мы все под колпаком у Мюллера», отвечу так: с учётом того, что мир вокруг нас всё больше оцифрован, любой может быть изучен, взвешен и препарирован. А ты ещё и работаешь в банке… У вас же там камеры понатыканы и в потолке, и в унитазе; полиграф, датчики движения и прочие гаджеты для развития паранойи… Вот потому, дружище, тебе и крышу рвёт! А на самом деле – всё намного проще. Мир делится на тех, кто следит; на тех, за кем следят и на тех (и это большинство), кому на это наплевать!

– Ты забыл о тех, кому это нужно! Вся эта слежка… Кто мониторит, тестирует, отбраковывает и проводит свои эксперименты. Оцифровывает мир не только вокруг нас, но и внутри нас. Забирает наше право на приватность. Те, кому это очень нужно!

Маяковский, блин! Послушайте, если звёзды зажигают…

Обычно, «теория заговора» созревает ко второй пол-литра и, как правило, за ней приходится идти в круглосуточный. Товар «из-под полы» – великая традиция! Никакие запреты, ни самые сухие законы не изживут её. Не зарастёт народная тропа. Вот и

сейчас, время к полуночи – маршрут построен, через пол сигареты поверните направо…

Серёга, схватив меня за плечо, негромко, чуть запинаясь, бормочет:

– Следят. «Пасут», с-суки… И сейчас «пасут». А теперь и за тобой… – грустно кивает он. – Подставил я тебя, братан… Жопа…

Понятно. Гуманоиду больше не наливать. Но в ларёк заглянуть надо, надо… Чтобы не было мучительно больно утром. Ну и ночью тоже…

На лестничной площадке мы долго прощаемся. Наконец, договорившись продолжить наш глубоко научный диспут завтра, и вручив Серёге две бутылки «Жигулёвского», я всё-таки отправил его домой. И даже помог попасть ключом в замочную скважину.

Всё. День прошёл. Закрыв за собой входную дверь, в очередной раз вяло удивился: что, помимо пятнично-субботних посиделок нас почти сдружило? Недоучившийся тридцатилетний фрилансер, которому при дележе наследства досталась «однушка» в промзоне, и чудаковатый инфант с целым выводком тараканов в голове. Видимо, на свете так бывает…

Спать не хотелось совершенно и я, наделав себе бутербродов и открыв пиво, уселся за комп – погонять в какую-нибудь игру или посмотреть забавные ролики в You tube. Батя называл таких, как я – поколением паразитов. Ну, а мы называли себя поколением Pepsi. Вроде, как звучит красиво, стильно, гордо. Не понимая и не задумываясь: кого, зачем и почему так называли. В конце концов, главное ведь, что ты сам под этим подразумеваешь. Да и жить так проще.

Приятное отупение обволокло меня; на периферии сознания крутилось что-то из буддизма: о нирване, реинкарнации и переселении душ. Прикольно так…

Громкий хлопок выбросил меня из кресла, да так, что я ободрал о столешницу колени. Нет… Сначала меня вдавило в кресло и только потом я вскочил. Противная дрожь в коленях заставила меня опуститься на карачки, а сердце бухало в ушах и в темени. Что это? Взрыв?!

На подгибающихся ногах, я приблизился к двери и осторожно посмотрел в «глазок». На площадке горел свет, Серегина дверь напротив была закрыта и, вроде как, цела и невредима. Тихо матерясь, я приоткрыл дверь дрожащими руками и выглянул. В подъезде воняло чем-то знакомым: не то палёной проводкой, не то «дымовушкой» из теннисного шарика. И, почему-то, подгорелой едой… На этажах стали открываться двери, послышались голоса. Осторожно подойдя к Серегиной двери, я дотронулся до металлической ручки. Кто-то сильно дёрнул меня за руку, стукнул по голове и выключил свет.

– Давай, давай. Встаём потихоньку.

Поддерживаемый с двух сторон под руки, я принял вертикальное положение. К дрожащим ногам добавились тошнота и головная боль. Перед глазами периодически вспыхивали и таяли бесформенные, опалесцирующие пятна.

– Живой? – спросили меня слева. – Идти можешь?

– Не знаю. – честно ответил я. – Упасть точно смогу.

Всё так же, поддерживаемый неведомыми руками, я вошёл в свою квартиру, комнату и медленно присел на кровать. Теперь можно было рассмотреть доброхотов. Это оказались – сосед со второго этажа, с которым всегда здороваюсь, но так и не знаю его имени и молодой, лет двадцати пяти, парень в форме медслужбы. Даже с фонендоскопом на шее. Его лицо мне тоже показалось смутно знакомым. Он присел передо мной на корточки и посветил в глаза ручкой-фонариком.

– Голова кружится?

– Угу. Я в ванную, умоюсь.

Умыв холодной водой лицо и намочив голову, я посмотрел на своё отражение. Зрелище было замечательное: правая половина лица была белой, с синевой, а левая – красной. Задрав майку убедился, что и туловище приобрело этот затейливый окрас. Можно работать аниматором в сети «Белое-Красное», с руками оторвут. Такое, блин, не в каждом кино увидишь. Хорошо хоть тошнота прошла, да и хмель выветрился. Можно приступать к проверенному алгоритму под названием: кто виноват и что делать.

В комнате соседа уже не было. Парень-фельдшер сидел в моём кресле и ковырялся в медицинском сундучке, стоящем на его коленях.

– Сейчас укольчик поставлю, сосуды расширим и успокоительного чуток. Выспитесь. Госпитализация не требуется… Вот здесь распишитесь… ага, хорошо… участковому я уже сказал, что беседовать с вами сейчас непродуктивно, но пару вопросов он вам задать успеет. Лягте на живот…

Под действием препарата голова начала потеть. Или это мозги начали работать? Участковый задаст вопросы… Ну, да. Кто-то же втащил мне в бубен. На меня напали… Блин, может грабанули? Хотя, что у меня можно украсть кроме мобильника, бумажника (которые, кстати, лежат на столе) и лэптопа (он там же)? Всё остальное надо откручивать и выволакивать. Бред какой-то! До меня не сразу дошло о чём уже с минуту говорил доктор. Негромко, успокаивающе.

– На опознание вас, конечно, пригласят. Жильцы говорят, что вы с соседом дружили…

– Опознание? – мне стало очень неуютно. Охренеть, как неуютно.

В коридоре хлопнула дверь и в комнату ввалился наш участковый. Имя-отчество его я забыл, а вот фамилия запомнилась: Козлевич. Ему бы служебный «Патриот» в жёлтый цвет перекрасить и ударить автопробегом по разгильдяйству.

– Ну что, гражданин Репихин? Очухались? Имею ряд вопросов к тебе.

Обожаю такую манеру общения: ты мне не выкайте! Аж до скрежета зубовного.

Врач тоже внёс свою лепту:

– Я ему литичку вколол, сейчас залипнет. Давай, лягте поудобнее. Хотя… тебе ж ещё дверь закрывать…

– Какой, на хрен, «залипнет»?! У меня тут убийство…

Голоса начали сливаться. Тенорок врача в унисон баритону Козлевича исполнял что-то олдскульное. Похоже на 10 CC. И я поплыл, поплыл…

2

В кабинете было солнечно, светло, но не радостно. Да и с чего радоваться, когда тебя вызвали в кабинет следователя в качестве не то свидетеля, не то подозреваемого. То ли – и того, и другого, и можно без хлеба.

Сереге снесло крышу. Напрочь. От кадыка и до макушки. На опознании я блевал дальше, чем видел. И на месте убийства, или самоубийства, тоже. И сейчас, просмотрев снимки с «места трагедии», меня мутило. Благодаря богатому воображению, так сказать, лабильной психике, я и сейчас обонял запахи убоины, фекалий и горелого мяса во всём объёме.

– Итак, вы распрощались. Сергей Иванович, с пивом в руках, не смог самостоятельно открыть дверь; вы забрали у него ключи, открыли ему дверь и вошли вслед за ним. Я ничего не упускаю?

– Вы даже лишнее допускаете. Я открыл ему дверь, вытащил ключи из замка и положил их на полку возле двери. Не заходя в квартиру. Сказал: «пока» и захлопнул дверь. Всё! После этого пошёл к себе.

– Ринат Рифатович (Да-да, меня так и зовут: Репихин Р.Р., почти Раскольников. Жуть какая!), попробуйте вспомнить ещё раз. Понимаю, вы были подшофе, могли что-либо упустить или перепутать…

Эта хрень меня уже нормально так достала. Сначала – пан Козлевич, затем оперативники, а теперь следователь упорно пытаются мне помочь вспомнить то, что было и особенно то, чего не было. И я их понимаю. Мне тоже хочется знать: как можно оторвать себе голову в домашних условиях с помощью, по-видимому, пивной бутылки? Сергей открывал пиво и пробкой ему снесло голову… Да я просто обязан узнать! Иначе к пиву больше не притронусь. К бутылочному.

Итак, что мы имеем. И на бутылке, и на ключах, и на дверной ручке мои отпечатки. Да и по квартире их немерено. Что неудивительно, я часто захожу в гости. Впрочем, как и он ко мне заходил.

Далее. Никто меня за руку не дёргал и по голове не бил. От щитка зачем-то была подведена фаза к входной двери. Вот она-то, родимая, меня и приголубила. Затылком я ударился о половой коврик, который всё собирался выкинуть, да руки не доходили (восхвалим лень-матушку, братие!).

Далее. Конечно, пиво тут не причём. Только если совсем чуть-чуть. Голову Сереге оторвало взрывом направленного действия с использованием вещества под маркировкой: хрен поймёшь, всё равно не запомнил.

Что это? Выстрел из детского гранатомёта? Упаси Боже от таких детишек. Ошейник с С4 из голливудского блокбастера? Если это убийство, то кому нужен мелкий клерк из задрипанного банка? Если самоубийство, то где он раздобыл взрывчатку, детонатор и… что там ещё надо? Да и зачем? Серега, конечно, был чудаком, но жизнь любил. Достаточно было поглядеть на его чревоугоднические заскоки. При таком аппетите о самоубийстве не помышляют. А ещё, у него здоровенный аквариум и постоянно какие-то новые морские гады, в которых он души не чаял. Да и на тему суицида он никогда не говорил. А ведь, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Единственной неизменной темой в подпитие была «теория заговора». Но при всей моей симпатии к усопшему, на Джейсона Борна тот, ну никак, не тянул. Скорее, на Великолепного Гошу из старого мультика. Такой, знаете, безобидный лопух.

Но всё это лирика. На данный момент приоритетом является моя непричастность к убийству/самоубийству Сергея. Мне очень не нравится, что уже неделю я хожу на допросы и поясняю, уточняю и вспоминаю. А самое неприятное – всю эту неделю я ощущаю чей-то взгляд, слежку. Похоже, паранойя заразна.

Следователю я тоже надоел хуже, чем чирей на заднице. Мучить он себя и меня перестал, придвинул распечатку с моими показаниями, в которой я расписался и отметил, что всё «напечатано с моих слов верно и мной прочитано», и проводил меня к выходу. О своих ощущениях слежки я ему говорить не стал, пожалел бедолагу.

В подъезде, возле своей двери, я ненадолго замер и с подозрением огляделся. Скрытых камер и «жучков» не обнаружил и, присев, аккуратно отлепил кусок прозрачного скотча, соединявшего дверь и порог. Сначала я хотел, согласно жанру, приклеить волос, но стрижка у меня короткая, а в других местах выдирать волосы я не решился. Попробовал было нитку, но она всё время отваливалась и потому, наплевав на все каноны шпионского романа, приклеил кусок скотча. Широкого. Тонкий не клеился. Будем считать, что никто в моё жилище не проникал.

Аккуратно притворив за собой дверь, я прихватил стоящую у порога алюминиевую биту и крадучись пошёл по квартире. Через кухню на балкон, с балкона в комнату и, опять в коридор. Никого. Остались туалет и ванная.

Сделав шаг, я краем глаза уловил несущуюся на меня тень. Заорав и размахивая битой, я скакнул в сторону. Бита с хрустом лупанула по торшеру, падающему на меня, потому что я зацепил ногой провод.

– Бл…!!! – заорал я, радуясь, злясь и офигевая от страха.

Торшер пал смертью храбрых. Осколки пластика и стекла разлетелись по коридору. Всё ещё нервно похихикивая, я пошёл за совком и веником.

Отнеся торшер на помойку, на обратном пути я зашёл в продуктовый и в аптеку. В аптеке я купил пустырник, валериану и «Новопассит» (рекламу вспомнил), а в продуктовом – коньяк и «Доширак». Так захотелось.

И вот, я сижу на кухне и передо мной сложный выбор: успокоить нервы традиционным способом или безвредным? В итоге, выбрал здоровье и, убрав вредные для организма таблетки, смело налил полстакана коньяка. И заварил «Доширак».

Спустя час я был спокоен, расслаблен и занимался тем, что составлял план по обнаружению слежки или отсутствия таковой. Опыта наружного наблюдения, как и фотографической памяти у меня не было. Но был интернет, где можно узнать всё или почти всё. Как говорится: Гугл в помощь. Что ж, начнём… Пункт первый: отметить всех незнакомых и подозрительных людей в ареале моего постоянного обитания… Я подумал немного и решил, что на сегодня мои розыскные работы окончены. Таким макаром придётся внести в мой список Шиндлера всех, за исключением двух-трёх человек в радиусе квадратного километра. Сочтём, что слежки нет, паранойя вылечилась, а лекарство ещё булькает.

3

Проснулся я рано и в замечательном настроении. Сквозь листву росшей под окном высокой берёзы просвечивало солнышко. Вставать не хотелось, и я смотрел на игру теней на стене, на подрагивающий под слабым ветерком тюль, на небольшой квадрокоптер на подоконнике, на …

Какой, к чёрту, квадрокоптер?!! Тот зажужжал и спокойно вылетел в окно. Путаясь в простыне, которой укрывался на ночь, я подскочил к окну. Долбанный Flying spy, снижаясь, заворачивал за угол дома. Метнувшись на балкон я никого не обнаружил. Видимо, коптер полетел дальше, за палисадник.

Я закрыл все окна, опустил жалюзи, заглянул в холодильник и посмотрел на лекарства. Потом – на не лекарства. И понял, что они мне сегодня не помощники. Хватит! Надо попробовать разобраться со всем этим. Или свалить по-тихому на пару месяцев. Но на «свалить» нужны деньги. Их надо заработать. А значит, на какое-то время задержаться в городе. Вот же засада какая.

Конечно, есть вариант, что это детишки развлекаются. Или извращенец какой. Или извращенка…

Да нет, блин. Какие, к чёрту, извращенцы?! Серега – труп, и это факт. Причём, всем трупам труп. Чувство слежки устойчивое, а я своим ощущениям доверяю. Квадрокоптер тоже факт. Попробую провести независимое расследование. Страшно? Очень. Но, как-то очень страшно понарошку. Будто в игре от первого лица, где перемешаны квест, экшен и хоррор с изрядной долей больного юмора. Но план составить всё-таки надо.

Во-первых, наведаться к Сергею на работу. Попробовать завязать какие-то знакомства, что-нибудь придумать и… и что-нибудь узнать, короче… Так себе план, конечно. И пункт в нём, по сути, всего лишь один. С него и начну.

Собирался я тщательно. Помылся, побрился и распечатал резюме на случай, если вдруг захотят взять меня на работу. Надел чистые джинсы и неаляповатую футболку. Придирчиво оглядел себя в зеркало и решил, что такому красавчику всё по плечу. А что не по плечу, то по …

Перед тем, как выйти из дома, немного позанимался аутотренингом и определив, что достаточно себя настроил, вышел во двор.

До банка «Мидас», где работал Сергей ехать было недалеко – всего шесть остановок, я посмотрел. Поразмышляв, решил вызвать такси; хорошо, когда операторов – море и все в онлайн-режиме. Выйдя на дорогу и не успев разблокировать смартфон, мне пришлось спешно отступить назад, к бордюру. Прямо перед моим носом остановилось сильно поюзаное авто, при рождении бывшее Audi 80, лохматого года. С водительского сиденья, перегнувшись, выглянула девушка довольно, как бы помягче сказать, нестандартной красоты. Нет, никаких «тоннелек», жуткого пирсинга, всяких там татуировок, и боевых раскрасок. Просто, лицо у неё было какое-то дикое, что ли. Мужиковатое. То, что это не пацан поясняла маечка-топ и то, что под ней скрывалось. Впрочем, после Кончиты Вурст это не аргумент.

– Садись в машину, бегом! Все вопросы позже!

Не растерявшись я улыбнулся и очень умно ответил:

– А?

– Х.. на! Ты – что? Дебил?!

– Ага, хочешь справку покажу?

Что-то в глазах пацанки поменялось, и она почти по-человечески попросила:

– Блин, ну не тупи, плиз. Садись, на хрен, быстрее!

Не скажу, что предложение меня порадовало. И пока я мялся, подбирая слова, чтобы доходчиво объяснить свою негативную позицию к секс-меньшинствам, она добавила:

– Я расскажу про Сергея.

Это решило всё.

Ехали мы молча. Мне, судя по всему, представляться было незачем. Пацанка тоже не спешила озвучиться, а спрашивать я не собирался. В голову лезла всякая чушь. Например, что согласно закону жанра, сейчас она спасает меня от смертельной угрозы, потом я спасу её, и ещё кучу повстанцев, уничтожу «звезду смерти», мне дадут медаль и понатыкают в стране памятников, а сама она обернётся прекрасным лебедем. Далее – уходящие в бесконечность тиры, под эпическую музыку…

Меня передёрнуло, и я негромко резюмировал:

– П……ц!

– Кому? – не поняла девушка.

– Да, это я так. Моцартом навеяло…

Кажется, она вконец растерялась:

– А?

Я решил, что обойдусь без ответной пошлости и только многозначительно усмехнулся. Девчонка посмотрела на меня с интересом и, кажется, с уважением. Если бы она только знала, какой чепухой у меня забита голова… Но пока этот раунд за мной. Не знаешь, что сказать – многозначительно ухмыляйся и мычи что-нибудь невразумительное. Всё-таки жизненный опыт – страшная сила. А этой пацанке от силы лет 18-20. Другая субкультура, основанная на «Тик токе» и прочей подобной ереси.

Судя по маршруту, ехали мы в сторону городской свалки. Наблюдательность, дедукция и индукция у меня не улучшились. Просто, отсюда вела только одна дорога.

К самой свалке мы не подъехали, свернули на грунтовку и, проехав метров пятьсот, остановились у каких-то подвалов. На кой чёрт в лесопосадке подвалы промышленных размеров голова объяснений не находила. Может это бомбоубежище? Ну да, бомжей с помойки спасать. Они же там все, через одного, Джоны Конноры, последние надежды человечества.

– Знаешь, где мы? – пацанка задала этот вопрос очень серьёзным тоном. Мы стояли возле машины.

Я огляделся и не менее серьёзно ответил:

– Знаю! На помойке! И мы спасём человечество! Ты и я!

Девчонка побагровела: то ли от злости, то ли от смущения.

– Не кипятись, Дина! – Из подвала выглянул крепкий парень, лет двадцати пяти. – Побереги дыхание.

И обратился ко мне:

– Прошу, Ринат. Заходи в наше убежище. Не обессудь, что так пафосно, но, как получилось.

Девушка, сопя, протопала к ступенькам, ведущим вниз. «Дорога под землю, – подумалось мне, – В пещере горного короля».

Пройдя вслед за этой парочкой два пролёта вниз, я оказался перед металлической дверью самого, что ни на есть серьёзного вида.

– Кстати, я – Макс. – представился парень и постучал в дверь в определённой последовательности. Дверь не открылась. Что теперь? Два раза мяукнуть и один раз ухнуть филином?

Раздался скрип и лязг отодвигаемых запоров, и дверь медленно распахнулась. Ну ничего себе! Та была толщиной сантиметров в двадцать. В небольшом тамбуре, напротив, была ещё одна, точно такая же. Открывший нам парень тоже не выглядел старше двадцати пяти. Может быть даже моложе. Детское лицо и маленькие глаза за очками. Возраст ему добавляли килограмм сорок лишнего веса.

– Олег, – коротко представил его Макс.

Я кивнул и вошёл за ними в тамбур. Девушка по имени Дина запирала внешнюю дверь. Дождавшись её, толстый начал крутить колесо запорного механизма внутренней. Меня удивило, что в тамбуре горит плафон с лампами дневного света. Генератор они сюда притащили что ли? Тимур и его команда…

Наконец мы прошли в большой зал освещённый такими же лампами дневного света. Генератор здесь и впрямь был, но свет, похоже, подавался непосредственно с какой-то подстанции. Само помещение, примерно десять на десять метров, было сухим и с присутствием кое-какой мебели. Шкафы, диван, стулья, пара офисных кресел перед компьютерными столами и несколько раскладушек. Кулер, микроволновка и газовая плитка, подключённая к баллону. Это был штаб. Ночлежка. Мечта подростков, бомжей и растаманов. Негромко хлопнула дверь и с противоположной стороны зала показались ещё пять человек.

– Там у нас подсобные помещения, – пояснил Макс. – Склады, душ, туалет, санчасть и прочее.

– В душ и туалет все дружно ходят? – не удержался я.

Максим улыбнулся:

– Наверняка у тебя уже накопились вопросы, но, позволь, я вкратце расскажу о нас и представлю всю группу.

Если честно, то вопросов у меня было всего два: кто они такие и кто подогнал им такую нехилую базу. Но я решил не портить детям праздник и терпеливо ждал продолжения банкета. Мы расселись вокруг сдвинутых вместе столов. В руках у меня была кружка растворимого кофе, но мне хотелось совсем не пить.

– Игорь, Руслан, Дима, Маша и Кот, – представил Максим остальных членов и членшу. – Тебя я представлять не буду, у нас есть довольно полное досье на тебя, с которым все присутствующие уже ознакомились. К тому же, ты – протеже Сергея, а его слово было определяющим в нашей группе. – Он многозначительно поднял палец.

Наверное, Максим смотрел много фильмов и читал много книжек про тайные общества. Оттуда эта дебильная манера изъясняться. Перед зеркалом тренировался, к гадалке не ходи.

– Что, по-твоему, произошло с Сергеем?

Он это серьёзно? Приняв задумчивый вид, я ответил:

– По-моему, он умер. Насмерть.

Но Максим оказался крепким орешком. Он кивнул и уточнил:

– А от чего?

Ну, ребят… Вы сами напросились.

– От голода. Как известно, путь к желудку лежит через рот. А так, как головы, в которую он ел, не осталось, анорексический шок вызвал остановку сердца. Уж извиняйте, господа хорошие. Но на тупые вопросы у меня тупые ответы.

Наконец-то на лице, видимо, лидера этой безымянной группы проявилось нормальное человеческое чувство: плохо скрываемое раздражение.

– Ринат! Я понимаю, что мы выглядим кучкой даунов-ролевиков или обдолбанными мажорами, создавшими на папины денежки свою игровую комнату. Меня тоже бесит эта роль Морфеуса, но ни у кого из нас нет опыта агитработы. Пожалуйста, отнесись к нам серьёзней и попытайся просто принять голую информацию, не отвлекаясь на антураж. У нас здесь сложившийся коллектив, закрытый социум. Мы – на своей волне. Но гибель Сергея внесла серьёзные коррективы. Ты можешь нам помочь, а мы – объяснить тебе, что происходит.

Я поднял палец (заразился-таки):

– Прежде, чем тебя занесёт хочу задать один вопрос и внести одну поправку. Вопрос: где здесь туалет? Поправка: я не знаю, хочу ли вам помогать и хочу ли что-то узнать. Попробую совместить, проводите меня в уборную.

Я аж вспотел, пока размышлял. Но к однозначному выводу так и не пришёл. Ладно, послушаем местного Цицерона. Может и впрямь у них не всё так запущено и найдётся логичное объяснение их странному поведению. Настолько логичное, что я захочу им помочь. Беззаветно и бескорыстно. На амбразуру грудью прыгну. М-да… Надо пить бром…

Атмосфера в «конференц-зале» особо не изменилась. Разве, что торжественности поубавилось. Я сел поудобнее и приготовился слушать.