Орхидея с каплей крови

– И там не происходит то, о чём вы думаете! – выкрикнула Соболева.

– Вы умеете читать мысли? – холодно поинтересовался он.

– К своим тридцати пяти годам я научилась это делать! – вырвалось у неё.

– Так чего же не происходит в клубе, в котором танцует Влад?

– Артисты этого клуба не оказывают горизонтальных услуг.

– А как же тогда Влад и ваша подруга?

– У них любовь.

«Я так и думал, что это так теперь называется», – подумал про себя Наполеонов, а вслух спросил:

– Познакомились они в клубе?

– Да! Но я ещё раз повторяю вам, что это ничего не значит!

– Не надо повторять, я понятливый, всё улавливаю с первого раза, – не без иронии проговорил он.

Она презрительно фыркнула.

– Как называется клуб?

– «Ромео».

– Без Джульетты?

– Просто Ромео!

– Хорошо, пусть будет просто Ромео. – Неожиданно для Инны Сергеевны следователь переменил тему: – Как ваша подруга относилась к орхидеям?

Глаза Соболевой округлились от удивления, но она ответила:

– Жанна их обожала!

– Влад Шафардин часто ей их дарил?

– Да. Но почему вы об этом спрашиваете?

Следователь догадался, что Инна Сергеевна не видела, вернее, не заметила поломанной орхидеи возле трупа своей подруги, поэтому он ответил уклончиво:

– Просто пытаюсь понять…

– Что понять?

– Какой была ваша подруга. Что она любила и что не любила.

– Зачем это вам? – подозрительно спросила женщина.

– Для того чтобы вычислить убийцу, нужно изучить характер жертвы. Прописная истина, – пожал плечами следователь.

– По-моему, вы занимаетесь ерундой, – раздражённо проговорила Соболева.

Наполеонов не стал спорить. Вместо этого он спросил:

– Сегодня Влад должен был ночевать у вашей подруги?

– Я так предполагала. Хотя доподлинно мне это неизвестно.

– Но зато, как я думаю, адрес Шафардина вам доподлинно известен. Продиктуйте мне его, пожалуйста.

Уловив скрытую иронию в голосе следователя, Соболева передёрнула плечами. «Не нравлюсь я этому мальчику-с-пальчик. Ну и чёрт с ним», – подумала она. Смысла в том, чтобы скрывать адрес Влада, Соболева не видела, поэтому назвала его, не заставляя следователя ждать.

– Спасибо, Инна Сергеевна. И ещё один вопрос.

– Какой? – спросила Инна Сергеевна без особого интереса.

Наполеонов догадался, что женщина не верит в то, что полиция найдёт убийцу её подруги, и вообще относится к полиции предвзято. Поэтому он осторожно дотронулся до её руки и проговорил успокаивающим тоном:

– Мы найдём того, кто это сделал.

Она посмотрела ему в глаза, и Наполеонов заметил, что в её серых глазах плавают золотистые искорки. «Инна Сергеевна красивая женщина», – невольно подумал он.

Руки своей Соболева не отдёрнула, просто попросила устало:

– Задавайте поскорее свой вопрос и, ради бога, отпустите меня отсюда. У меня уже больше сил нет, – призналась она.

– Вы заранее договорились встретиться с Жанной Савельевной или нагрянули по наитию?

– По наитию? – удивилась она. – Это как?

– Например, вы случайно оказались в этом районе и решили зайти к подруге.

– Без звонка? – Изогнутые дугой брови женщины поползли вверх.

Наполеонов пожал плечами:

– Вы могли позвонить ей, но она не отозвалась.

– Нет. – Соболева так сильно помотала головой, что её волосы, до этого спокойно лежавшие на плечах, разлетелись во все стороны, в том числе упали и на лицо. Она поправила их нетерпеливым жестом. – Конечно, мы договорились с Жанной заранее. И я постаралась прийти к точно назначенному сроку. – Потом женщина посмотрела на следователя с некоторым сомнением и произнесла:

– У вас точно больше нет вопросов?

– Пока нет. Подпишите, пожалуйста, протокол.

– Но вы не спросили, зачем я пришла к Жанне!

Он промолчал, задумчиво глядя на её кольцо, усыпанное двумя параллельными рядами небольших бриллиантов. На вид оно выглядело как серебряное, но следователь был уверен почти на сто процентов, что это платина.

Она перехватила его взгляд, облизала пересохшие губы и проговорила лишённым всякого выражения голосом:

– Мы собирались сегодня в салон за моим свадебным платьем. – Её глаза наполнились слезами. – Вообще-то я собираюсь замуж, вернее, собиралась, – поправилась она и вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

Наполеонов вспомнил о её валявшемся где-то на полу тонком носовом платочке. «Надо было поднять, – запоздало укорил он себя и тут же подумал: – А ведь в сумочке у неё наверняка есть бумажные платки». И это размазывание по лицу слёз рукой, казалось бы, такая мелочь, больше всех слов убедило следователя в том, что Инна Сергеевна по-настоящему сокрушается о своей подруге.

Он ещё не успел открыть рот, как она воскликнула:

– Мой Игорь не стриптизёр!

– Игорь?

– Мой жених! И не смейте так думать о нём!

– Помилуйте, Инна Сергеевна, у меня ничего такого и в мыслях не было!

Судя по взгляду женщины, следователь понял, что Соболева ему не верит.

– И фамилия его Иванов! – произнесла она с вызовом.

– Очень хорошая фамилия, – выдохнул следователь, – Русью пахнет.

– Только не надо ёрничать! Да! Он Иванов! Не Сидоров! И не Петров!

– Инна Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста. – Наполеонов всё-таки налил ей воды и заставил выпить. – Вы посидите здесь, я сейчас.

Наполеонов метнулся в спальню. Труп уже увезли.

– Где Шахназаров? – выкрикнул он с порога.

– Только что здесь был, – ответили ему, – наверное, к выходу пошёл.

Следователь бросился догонять судмедэксперта и нагнал его уже на лестничной площадке.

– Руслан Каримович! – закричал он. – Погоди!

– Что такое? – спросил Шахназаров.

– Там свидетельнице плохо, вот-вот истерика начнётся.

– Валерьянки ей накапай!

– Боюсь, не поможет. Сделай что-нибудь.

– Вообще-то я занимаюсь совсем другими пациентами. – Он пригладил свои густые чёрные усы.

– Ничего! Для разнообразия поможешь живому человеку. – Наполеонов ухватил Шахназарова за рукав.

Судмедэксперт не стал упрямиться и позволил следователю затащить себя обратно в квартиру. Когда мужчины вошли на кухню, Соболева по-прежнему сидела с пустым стаканом в руках и смотрела прямо перед собой остекленевшим взглядом.

Судмедэксперт открыл свой саквояж, достал шприц и ампулу. Приблизившись к женщине мягкими шагами, он проговорил не менее мягким голосом:

– Сейчас комарик укусит, и будет легче.

«Чего он несёт, – подумал следователь, – какой комарик? И кому это становилось лучше после укуса комара?»

Шахназаров тем временем закатал рукав на руке женщины и ввёл ей какое-то лекарство.

Судя по тому, что Соболева даже не пошевелилась, следователь решил, что она надолго выпала из реальности.

– Что же мне с ней делать? – задал он риторический вопрос.

– Ты меня спрашиваешь? – удивился Шахназаров.

– Нет, просто я рассуждаю вслух.

– Ну, если рассуждаешь, тогда ладно, – спрятав улыбку в усах, проговорил Шахназаров, – но на всякий случай не тревожь её минут пять, и она придёт в себя.

– Ты не обманываешь?

– Шура! Что ты прямо как маленький?! – укоризненно проговорил Шахназаров.

– Ладно, ладно, спасибо тебе! Я просто хотел уточнить, – быстро ответил Наполеонов.

– Тогда я ухожу.

– Иди! А то тебя уже твои клиенты заждались.

– Тоже мне шутник нашёлся.

Шахназаров сказал чистую правду, примерно через пять минут Соболева зашевелилась на стуле и спросила:

– И что теперь?

– Сейчас вас, Инна Сергеевна, наш сотрудник отвезёт домой.

– Не надо, – ответила она, – у меня машина стоит здесь недалеко на стоянке. – Соболева встала на ноги и покачнулась.

– Так наш сотрудник и отвезёт вас на вашей машине.

– А как же он вернётся?

– Это не должно вас волновать, – ответил следователь. Хотя заданный ею вопрос пробудил в нём симпатию к «дамочке». Выходит, она могла волноваться за других, совершенно посторонних ей людей.

Отыскав Григоряна, Наполеонов поручил ему доставить гражданку по месту её жительства и вернуться обратно на такси.

– Понял! – ответил Аветик и кинулся следом за уже спускающейся по лестнице Соболевой. Взять женщину под руку оперативник, конечно, не решился, но, шагая сначала чуть позади неё, потом рядом с ней, был настороже, чтобы в случае чего сразу подхватить её и не дать упасть. Но, к облегчению старшего лейтенанта, всё обошлось благополучно. Вернувшись, Аветик отчитался перед следователем, который уже вышел на улицу и вместе с группой собирался ехать на квартиру Шафардина.

Глава 3

Квартиру Шафардина не пришлось взламывать, в неё не понадобилось даже звонить, так как дверь не была заперта.

– Заходи, кто хочешь, и бери, что хочешь, – проворчал вполголоса участковый, – а потом полиция ищи-свищи ветра в поле.

– Тсс, – приложил Наполеонов палец к губам.

– Не дай бог, ещё один труп, – шёпотом сказал один из оперативников.

– Не накаркай, – отозвался другой.

– Не люблю я незапертые квартиры.

– А кто их любит.

– Чего вы раскудахтались, как куры! – прикрикнул на них Наполеонов и первым вошёл в квартиру.

Все сразу умолкли и на цыпочках отправились за ним. В квартире стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы.

«Ну, точно труп», – пронеслось в головах почти у всех присутствующих. И тут они вошли в комнату и увидели, что в кресле кто-то есть. Живой или нет, неизвестно, подозрение вызывало уже то, что при их появлении человек не пошевелился. Он никак не прореагировал на то, что его окружили люди. Однако он был жив. И следователь догадался, что это не кто иной, как Влад Анатольевич Шафардин, хозяин квартиры.

На мужчине была верхняя одежда, с которой натекла вода, образовав лужу возле кресла, поэтому стало понятно, что Шафардин выходил из дома, и скорее всего в начале ночи или хотя бы в её первой половине, так как попал под снег, который шёл именно в то время.

– Влад Анатольевич Шафардин? – спросил Наполеонов.

Мужчина не отозвался.

– Мы тут осмотримся? – продолжил спрашивать следователь.

В ответ снова ни звука.

– Хозяин не возражает, – констатировал Наполеонов, – давайте, ребята, приступайте.

– А ордер? – забеспокоился участковый.

– Я послал за ним Ахметова, Ринат вот-вот подъедет. Но не будем терять время.

– Пригласите понятых, – обратился он к участковому, и тот вскоре привёл двух соседок, одной на вид было лет тридцать, другой больше семидесяти.

Молодая смотрела с явным любопытством, на просьбу Наполеонова представиться отозвалась сразу:

– Марина Витальевна Косицына, живу в квартире напротив.

– Вы давно знаете Шафардина?

– Лет пять, наверное, с тех пор, как он в эту квартиру въехал. – Косицына посмотрела на сидящего в кресле соседа и добавила: – Но пьяным я его ни разу не видела.

– С чего вы взяли, что он пьяный?

– Ну, как же, – проговорила женщина, – посмотрите на него сами.

– Уже смотрел, – отмахнулся Наполеонов и спросил: – Эта квартира досталась ему по наследству?

– Нет, по-моему…

– Купил он её! Купил! – влезла в разговор старая женщина.

– Простите, как вас звать-величать? – спросил Наполеонов почтительным тоном.

– Авдотья Фёдоровна Крамова я! Живу в углу.

– Где? – не понял следователь.

– У бабы Дуни угловая квартира, – пояснила Косицына.

– Точно! Я и говорю, в углу!

– Авдотья Фёдоровна! Откуда вы знаете, что квартиру ваш сосед купил?

– Он мне сам сказал.

– Просто взял и доложился? – усомнился следователь.

– Почему сразу доложился? – поджала губы Крамова. – Я спросила, он ответил. Я ещё удивилась, на какие шиши такой молодой парень себе квартиру купил.

– И он ответил? – невольно улыбнулся следователь.

– Нет, он только так загадочно улыбнулся мне, точно я малолетняя дурочка, – сердито проговорила женщина, – но я сама всё узнала! – в голосе женщины точно фанфары прозвучала гордость за себя.

– Что всё?

– Где он деньги берёт.

– И где же?

– В неприличном месте перед бабами задницей вертит! И эти дуры ему за это деньги платят.

– Что же это за неприличное место? – решил уточнить следователь.

– Да не слушайте вы её, – вмешалась Марина Витальевна, – Влад работает в стриптиз-клубе «Ромео». Там у них всё в рамках приличия.

– Хороши приличия! – не выдержала Авдотья Фёдоровна. – Срамота! Здоровый молодой бугай голый вокруг шеста прыгает!

– Баба Дуня! Это искусство! Такое же, как, например, балет, – заступилась за Влада молодая соседка.

– Сравнила кое-что с пальцем! – рассердилась Крамова. – В балете никто ничего напоказ не выставляет! Там спектакль! Мы раньше с дедом ходили! И по телевизору его часто показывали!

– «Лебединое озеро», – подсказала молодая соседка.

– Да хоть бы и «Лебединое»! Какие у тебя к нему претензии?! – напустилась на соседку Крамова.

– К кому к нему? – растерялась от её напора Марина Витальевна.

– К «Лебединому озеру»?

– Абсолютно никаких претензий! – заверила бабу Дуню молодая женщина.

– Дамы! Погодите! Не ссорьтесь! Лучше скажите, Шафардин часто к себе домой приводил женщин?

– Чего не видела, того не видела, – с сожалением проговорила Авдотья Фёдоровна.

– Никаких женщин Влад не водил, – заверила Косицына, – у него была одна постоянная. Жанна Гурьянова.

– Вы были с ней знакомы?

– Да, Влад представил нас друг другу.

– Где это он тебя представлял своей полюбовнице? – подозрительно спросила старушка.

– В клубе! – выпалила Марина Витальевна.

Крамова схватилась за голову и так сильно дёрнула себя за платок, что он слез с её головы, явив взгляду присутствующих редкие седые волосы. У старой женщины даже слов не нашлось. Она молча мерила молодую соседку осуждающим взглядом.

– Вы пока сядьте обе на диван и посидите тихо, – велел следователь.

– Хорошо, – сказала Косицына и направилась в сторону дивана.

– Я с ней сидеть рядом не буду! – сказала Авдотья Фёдоровна и зачем-то погрозила кулаком Наполеонову.

Следователь вздохнул, выдвинул стул из-за стола и указал на него Крамовой. Она села, сохраняя при этом самый независимый вид.

– Александр Романович! – громким шёпотом позвал Наполеонова Григорян.

– Чего тебе? – отозвался тот.

– Подойдите сюда. – Оперативник всё ещё ходил кругами возле неподвижного Шафардина.

– Уж не отдал ли богу душу наш подозреваемый, – встревожился следователь, подошёл к Григоряну и спросил: – Чего тебе? – При этом он посмотрел на хозяина квартиры: – Жив, слава тебе господи.

– На рукаве у него, по-моему, кровь. – Аветик сделал большие глаза.

Наполеонов пригляделся к тому месту, на которое указывал оперативник:

– Возможно, ты прав, хотя куртка сырая, и чёрт его знает.

– Экспертиза покажет.

– Жаль Незовибатько уехал.