Хроники королевского Ассенизатора

– Ну, теперь скажи, что никого более восхитительного ты ещё не встречал!

– Тебе, моё сердце, не нужно напрашиваться на комплименты. Ты восхитительна во всех отношениях, и отлично знаешь это и сама! А уж про то, что измочалила меня, можно сказать – прожжённого кобеля, словно восторженного мальчика – лучше и не говорить!

– Да, про тебя, паршивца сексуально озабоченного, можно так сказать. Кобель. Но! В лучшем смысле этого слова! Ведь ты – всегда молчишь. И секреты и тайны из тебя, готова спорить, и наши палачи не выдерут! Калёнными щипцами!

– Ну, надеюсь, что до этого всё же не дойдёт? – Хайми подивился, как «тонко» и «тактично» ему дали понять, что будет, если он начнёт трепаться об одержанной «победе». Впрочем, он и правда – никому ни о чём рассказывать не собирался. Но…

Теперь уж точно – не видать ему как своих ушей никаких других женщин! Её Величество посчитает себя оскорблённой! И не без оснований, нужно признать…

И поражала его и ещё одна вещь: до какой же степени нужно своего супруга ненавидеть и презирать, чтоб при ещё не погребённом теле предаться любви с другим мужчиной!

Да ещё как предаться!..

С полной самоотдачей!

– Тебе не нужно никуда уезжать. Его недоброй памяти Величество выделил тебе покои – рядом с нашими. В Королевские переедет бывший принц, а ты можешь остаться жить там, где живёшь сейчас. И удобно и сравнительно комфортно.

– Да. В трёх комнатах, конечно, куда просторней, чем в двух. Но, собственно говоря, работать мне это не мешало. Скорее, наоборот: аскетизм быта как бы… Стимулировал на более добросовестное исполнение служебных обязанностей!

– Вот кстати. О твоих дурацких обязанностях. Если честно – я, да и все остальные, не видели в них никакого смысла! Ведь вне зависимости от того, что Светоч видел в снах, в жизни, наяву, он оставался всё там же подонком и мстительным мерзавцем! Хотя, разумеется, слухи о тех монстрах и чудовищах, что породило его подсознание, и которых ты убил, материализовав там, в подвале – доходили так или иначе и до меня!

– Стража настучала?

– А кто же ещё! Иногда туши тварей приходилось и рубить на куски, и вывозить в леса и пустоши на телегах! А уж чтоб закопать получше – три отделения рыли ямы!

– Вот о чём никогда не думал, так это о том, где и как похоронят тех, кого мне пришлось уничтожить. – Хайми невольно дёрнул щекой. Его венценосная любовница, так и расположившаяся на его груди, сразу заметила это:

– Скажи, милый. А… Тебе бывало страшно? Ну хоть когда-нибудь?

– Да.

– Это монстры и чудовища тебя пугали?

– Вот уж нет! – Хайми позволил себе криво улыбнуться, – Больше всего меня пугал сам Светоч. Уж больно у него коварное, и, вот именно, мстительное подсознание! Ты ведь наверняка помнишь дона Вольфиндеста, Хранителя преданий?

– Ещё бы мне не помнить! Его Величество закатило мне скандал! По поводу того, почему я не проследила, чтоб моя фрейлина его не «охмуряла»?! Но ведь его… казнили?

– В том-то и дело. Он жив. И томится в подземельях Алезира. И твоя бывшая фрейлина там же. В том, дальнем, крыле подвалов. Где темница. И Его Величество не мог отказать себе в удовольствии – во сне примерно раз в месяц не попытать их. И не поглумиться – показывая их пытки друг другу… Ну, это – во сне! Понятное дело, тогда, когда долго не пытал их – в реале! Тоже, думаю, раз в месяц… А уж если кто и мог выдумать «оригинальные» пытки, не ведущие, что главное – к смерти жертв, так это точно – Светоч!

Вот я и начал постепенно опасаться. Что закончу, если не справлюсь – там же.

В подвалах.

А ничто, знаешь, так не стимулирует добросовестное исполнение обязанностей, как сознание того, что мой подопечный может сделать со мной – всё, что захочет! Если облажаюсь… Хотя, если совсем уж честно – я, как и ты, не верю, что от зачистки его снов от порождённых им же чудовищ и ужасов, он наяву становился лучше. И добрее. И терпимей. И его настроение могло бы испортиться – от кошмаров!

Нет. Оно портилось только тогда, когда он считал, что его стали меньше уважать! Или – бояться…

– Ты прав. Прийти в ярость он мог и по пустяку. Наяву. Ну и, понятное дело, в последнее время его вспышки ярости и непредсказуемость стали всех, и в первую очередь – меня, сильно напрягать. И пугать.

Так что спасибо тебе, что избавил нас от него!

Хайми застыл, словно свинячий студень. Мышцы тела невольно напряглись.

Вот оно как!

Допросы продолжаются!

Только не с применением «третьей степени», а – в «медовой ловушке»! Как её раньше называли представители всяких там секретных служб.

Он однако же нашёл в себе силы сказать:

– Солнце моё. Давай не будем вешать на меня всех собак! С моей стороны убить работодателя было бы – верхом неблагодарности. И подлости! И запятнал бы я навек свою профессиональную и родовую честь. Да и лишался бы я тогда всех средств к существованию! Так что спасибо тебе ещё раз! За протекцию.

Королева вновь впилась ему в глаза иронично-улыбающимся взором. Сказала:

– Это я запретила нашим бравым капитанам допрашивать тебя, да и вообще – трогать. Когда узнала о показаниях гвардейцев, стороживших тогда углы Зала.

Они видели, несмотря на полумрак, как ты что-то сильно дёрнул. И решётка вентиляционного короба оказалась проломлена. А сложить два и два я умею.

Если привязать к шплинту люстры проволокой, как ты и объяснил капитанам, здоровенный лом, а длинное плечо этого рычага-лома обвязать тросиком, который спустить – как раз по той шахте воздуховода, не нужно сидеть на чердаке возле люстры. А нужно просто быть возле шахты. И достать этот чёртов тросик из неё – в подходящий момент!

Ну и, понятно, сильно дёрнуть! После чего тросик отпустить, забежать на чердак раньше гвардейцев, и уничтожить следы!

Хайми слушал и молчал. И не понимал, что теперь сделает Её Величество.

– Нет. – словно отвечая на его мысли, королева улыбнулась: просто и открыто, – Я ничего ни делать, ни кому-нибудь говорить про это – не собираюсь! Ведь я – как и ты – реалистка! И понимаю, что если б Светоч оставался жив, рано или поздно полетели бы головы. И, возможно, это были бы головы некоего Ассенизатора. И супруги Его Величества. Обвинённой, к примеру, в измене! Нет, не Его Величеству, но – Отечеству!

Скажем, кто-нибудь увидел бы, как я тайно принимаю посланника всё того же Фердинанда Восьмого. Ну, или Карла Третьего – не суть! Конец был бы один!

Хайми невольно покивал. Её Величество говорит дело.

Светоч в последние дни стал – словно сам не свой. Неадекватный. Вспыльчивый – сильнее, чем обычно. Одержимый чем-то. Раньше про такие состояния говорили – обострение шизофрении. Мания преследования. Паранойя. Ну, и разные другие умные диагнозы. Лечить которые не умели даже те, Древние, медики!

– Так что ты правильно просёк ситуацию, милый! – Её Величество позволило себе нежно укусить Хайми за сразу напрягшийся сосок, – Я хода этому делу не дала. И теперь за покушение на Его Величество казнят глупого и нестойкого донна Лочина.

– Я… – Хайми снова пришлось сглотнуть, – Благодарю вас, Ваше Величество!

– Всегда пожалуйста, мой ненасытный новый любовник! И перестань ко мне так обращаться! Это меня нервирует.

Для тебя я – Клара!

Но! Только пока мы – здесь!

– Ах, вот как, Клара, стало быть?! – Хайми прищурился, – Ну держись, Клара! Сейчас твой Ричард покажет всю степень своей благодарности!

– Нет! Нет, говорю! На сегодня хватит! Да погоди ж ты, неуёмный!

Ах, нет, не останавливайся… О-о!.. Ах!

Вот уж чего Хайми не собирался делать – так это как раз – останавливаться!

21. Перспективы

Когда выходил из кабинета, старался изо всех сил выглядеть как обычно: невозмутимым и спокойным! А уж о том, чтоб одежда сидела как положено, и аккуратно, её Величество позаботилась. Лично. Поскольку зеркала были завешены:

– А красив, зар-раза! Нет, не лицом – тут тебе можно попенять папочке за наследственность. Лицо у тебя почти как у простолюдина. А вот – стать, выправка, и ощущение какой-то внутренней силы – этого не отнять! Короче – мужчина в лучшем смысле!

Хайми, нахмурив брови, только поморгал: не прикалывается ли?..

– Нет, я не шучу и не издеваюсь. Ты поразил меня ещё тогда, год назад. Когда появился при Дворе – после жуткой смерти предыдущего Ассенизатора. Этакий провинциальный мачо! Наивный, но держащийся независимо и с большим достоинством! Ни к каким группировкам примазаться не пытался, и ни перед кем не лебезил!

К фрейлинам не подъезжал. Что показалось мне странным. Ну а потом…

Уж чего мне стоило сдерживать гнев потом – когда мне рассказывали про твои «подвиги» в борделе города!.. Противный развратник! – его шлёпнули по упругой ягодице.

– Было дело. Виноват. – Хайми помрачнел, – Но! Это в чём-то – и вина Его Величества! Ведь он такого мне показывал, что любой нормальный человек мог бы и запросто спятить. И хотя теперь – можно, но лучше я даже тебе рассказывать не буду. Тебе будет противно. Впрочем, он уже ничего мне не покажет…

Вот и приходилось делать всё, чтоб забыться. И расслабиться. А вина я не люблю.

– Хм. А ты прав. Чтоб отвлечься от дурных мыслей, и вот именно – расслабиться, лучше необузданного секса ничего нет! Нет! Перестань на меня так смотреть! Ничего у тебя…

Нет!!! Я сказала: на сегодня – довольно! – она топнула крошечной пяткой.

Хайми реалист: понимает, когда Её Величество говорит серьёзно.

Он преклоняет колени, и склоняет голову, продолжая, впрочем, нежно придерживать женщину за точёные бёдра сквозь тонкую материю вновь одетой нижней сорочки:

– Желание моей Королевы – закон для её верного раба!

– А вы ещё и коварны, донн Хайми. И галантны. В меру. И ладони у вас – как утюг! И ясно, что ваш «энтузиазм» – не поддельный. Мне приятно, конечно, вновь ощутить себя женщиной. И – желанной женщиной! Но!

На сегодня действительно – достаточно! Перебарщивать с этим делом в первый же раз – м-м… неосмотрительно… И не пытайтесь сами напроситься ко мне.

Я пошлю за вами Якова!

Когда за ним закрывается изнутри дверь королевских покоев, и он оказывается в коридоре, где уже горят ночные факелы, Хайми закусывает губы: наслаждение он получил, конечно, исключительное! И положение фаворита Её Величества – подарок Судьбы!

Но…

Чем ему придётся за это заплатить?!

Он ведь и правда: реалист. И хорошо понимает, что платить рано или поздно приходится – за всё…

И ведь нет гарантий, ну абсолютно никаких, что его титулованная любовница не «сдаст» его, стоит ему разозлить её. Ну, или дать ей повод подумать, что он «изменил» ей.

А вот интересно: занятие любовью с «законной» женой – считается такой изменой?! Хотя… Даже если и вслух ему скажут, что – нет, но уж на дне души королевы обида точно осядет… И со временем она может и разрастись, и прорваться!

Значит в ближайшем будущем – никакой донны Хайми!

Так и она сама останется целей и здоровей.

Ведь если вернуть её сейчас ко Двору – только спровоцировать каких-нибудь «доброжелателей», «доброжелательниц», да и саму королеву – организовать неугодной супруге «пищевое отравление». Диагноз, который обожает ставить придворный Лекарь, который, естественно, тоже хочет пожить подольше…

В его новых покоях Хайми ожидает сюрприз: вернулся Котер!

Уже запаливший канделябр с двумя свечами в прихожей, и свечу – в столовой.

Хайми говорит. Громко и подмигнув:

– Рад, что вы всё выполнили столь быстро, Котер. Как донна Хайми?

– Благополучно, ваша светлость. Когда мы расставались, и она отправилась дальше, просила передать вам, что выполнение вашего поручения, возможно, потребует больше времени, чем вы рассчитывали!

– Да, я и не думал, что ей удастся сделать всё – за пару дней. Ничего. Временем она не ограничена. А сейчас – принеси-ка мне поесть из кухни.

– Всё уже сделано, донн Хайми. – Котер указывает на стол, где под кружевной тонкой салфеткой стоит блюдо с тарелками и чашками.

– Отлично. Благодарю, Котер. А что там – с постелью?

– Приготовил и её, донн Хайми.

Хайми, как бы невзначай, подходит к столу, жестом указывая Котеру. Тот салфетку убирает. Хайми повторяет:

– Отлично! Жаренное мясо – как раз то, что мне сейчас так необходимо! А то пока тебя не было, приходилось перехватывать у мэтра Кротта только сэндвичи. – приблизив голову к уху вставшего за спинкой его кресла Котера, Хайми шепчет:

– Королева прикрыла меня. Запретила трогать. Но за её покровительство мне придётся какое-то время быть её фаворитом. Не знаю, сколько смогу продержаться. Но!

Всё это время донна Хайми должна безвыездно сидеть, где бы она ни сидела, и не высовываться!

И – главное! – носа не показывать при Дворе! Иначе нам обоим – крышка!

Котер, в это время аккуратно складывающий салфетку, кивает. Но всё же спрашивает. Тоже еле слышно:

– Так это всё-таки – вы?! Его Величество?

Теперь кивает Хайми. Громко говоря:

– Великолепный кусочек! Мэтр Кротт – поистине волшебник! У меня прямо слюнки потекли! Ты сам чего-нибудь ел?

– Да, ваша светлость. Ещё по дороге сюда, в трактире.

– Вот и славно! В таком случае – поручаю тебе разобрать те вещи, которые Ева в спешке покидала на пол, а я пристроил пока – в шкаф. Нехорошо, если они помнутся.

– Слушаю, ваша светлость!

Котер направляется к шкафу, Хайми принимается за еду.

Уплетая за обе щёки действительно великолепно прожаренный бифштекс, думает, что мэтр Кротт, всегда отлично осведомлённый о «тонкостях» происходящего в Алезире, наверняка поджарил его – как раз для Хайми!

Для, так сказать, восполнения. Жизненной энергии.

Ну вот, вроде, и всё.

Раз Котер вернулся, значит – донна Хайми в безопасности. И находится сейчас или на пути к месту, где её не найдут, или уже в таком месте. Конечно, Котер должен знать, где это место. И завтра он пошлёт его туда – объяснить донне Хайми ситуацию. И линию её дальнейшего поведения.

Ну а Хайми…

Предстоит явно много «работы».

Нужно теперь и на заседаниях чёртова «Комитета» присутствовать. И на похоронах. И на коронации Хольгара. «Светоча Второго».

И от своих новых основных обязанностей ему теперь ну никак не отвертеться…

Но они, скорее – приятные, чем реально опасные.

Ведь чудовищ и монстров на него теперь не спустят!

Хотя…

Не хотелось бы будить в душе Её Величества зверя каким-нибудь глупым поступком, или фразой.

Следовательно – придётся быть ещё более осмотрительным и сдержанным, чем обычно.

Но!

Только не в спальне его Королевы!