Измененный третьей серии

Преодолев почти весь пригород лёгким бегом и никого не встретив, я задумался о жизни – то есть ни о чём конкретном – и немного расслабился. Так что встреча за очередным поворотом дороги с пятью вооружёнными людьми стала для меня полной неожиданностью. Они, впрочем, тоже засаду на меня не готовили и, похоже, просто не успели убраться с дороги, но о моём приближении явно узнали чуть раньше, чем я на них вылетел.

«Вот это косяк, Искандер! Чего ушами-то хлопаешь, придурок? В парке на пробежке себя вообразил?» – оценив обстановку, мысленно обругал себя я. Передо мной стояли три мордоворота: широкоплечие и широколицые здоровяки недобро смотрели на меня глубоко посаженными глазами, их мощные брови были нахмурены, массивные нижние челюсти чуть выдвинуты вперёд, кожа тёмная, чуть зеленоватого оттенка. Представители расы бангор. Ребята абсолютно бандитского вида: защищены только плохенькими кожаными доспехами, а в руках сжимали древки обычных копий.

Сзади, метрах в десяти за бангорами, у правой обочины дороги находился ещё один молодчик: кожа, как и у первых трёх, тёмная, но оттенок серовато-синий, телосложение астеническое, выглядит не хрупким, а скорее поджарым и жилистым. Черты лица тонкие, само лицо узкое, губы скривились в презрительной усмешке, глаза смотрят холодно и насторожённо. Раса квейтрин. Одет тоже в кожу, а в руках – направленный на меня арбалет. Это не очень хорошо: представители его народа славятся своим мастерством в обращении со всякого вида метательным оружием и длинными изящными, под стать себе, клинками. Надо держать с ним ухо востро.

И последний член интернациональной команды принадлежал к расе тувларов – человек обыкновенный. Я и сам по местной классификации тувлар. Позицию он занял зеркально квейтрину, никаких доспехов не имел вообще, зато из его рук на меня смотрел ствол массивного бласт-ружья. И откуда только взял такую цацку… судя по остальной экипировке этой компании, стащил где-нибудь, не иначе. Оружие само по себе стоит недорого, но вот накопители АТ-энергии, которой эта игрушка стреляет, совсем не дешёвая вещь.

– А ну стоять! – низким хрипловатым голосом выкрикнул один из бангоров, заступая мне дорогу, а двое других обошли меня с флангов. – Куда это ты собрался?

– Да так, гуляю, – спокойно и с едва заметной усмешкой ответил я.

Я и так уже остановился и чуть развёл в стороны руки, показывая, что не держу в них оружие. Тактически правильно было бы напасть на них с ходу, используя преимущество в скорости и то, что они не знают, с кем связались, но сначала неплохо было бы понять, что за люди и чего тут делают. Может, мирные и честные граждане, наёмники, например. Ну, насколько наёмники вообще могут быть честными. Главное сейчас – выяснить, насколько агрессивно они ко мне настроены и что тут делают. А как это выяснить? Ну, для начала можно попробовать просто спросить.

– Кто вы и что тут делаете? – доброжелательным голосом осведомился я.

– Тебя ждём, – криво ухмыльнулся тот же бангор. – А ну, оружие и все ценности на землю. Живо!

– Разбойники? – тем же тоном осведомился я.

– Разбойники, разбойники, – подтвердил моё предположение бангор, ухмылка его стала ещё шире.

– И что же ты собираешься взять с меня, разбойник? Ты видишь за моей спиной караван или хотя бы баул, нагруженный товаром? – Я от души потянулся, поднимая в верх согнутые в локтях руки.

Бангор, обходивший меня справа, был ранен: кожаная кираса пробита ниже груди, сквозь прореху видны бинты повязки. Ранен недавно – я почувствовал запах свежей крови. Тот, что обходил слева, сильно припадал на правую ногу; тувлар красовался повязкой на лбу. В общем, вся команда, по-видимому, недавно побывала в бою. С кем они дрались, откуда вообще взялись разбойники в пригороде Ньюхоума? Стражники вообще мышей не ловят?!

– Бросай ору… – начал было тот же бангор, но договорить не успел.

Я сдвигаю уже поднятые вверх руки чуть дальше за спину, выхватываю из-за спины полуторник и, продолжая движение, бью стоящего передо мной. Удар раскраивает разговорчивого разбойника напополам, стоящие по бокам бангоры, забрызганные кровью и шокированные такой кончиной своего товарища, на мгновение замирают в ступоре. Тувлар стреляет, но я уже смещаюсь вправо и колющим ударом всаживаю клинок по самую рукоять чуть ниже груди стоящему с той стороны копейщику. Тот, выронив копьё и дико вытаращив глаза, хрипит и мелко трясётся. Надавливаю на рукоять меча и чуть смещаю разбойника, закрываясь им от пущенного квейтрином болта, – рана при этом сильно расширяется. Арбалетный болт попадает разбойнику в спину, но несчастный ещё жив. Стоявший слева бангор ревёт, как раненый медведь, и бьёт копьём. Ухожу от удара, смещаясь вправо, и тяну за собой свой, пока ещё живой, «щит». Закрываюсь им от очередного выстрела тувлара, и тело, насаженное на мой клинок, вздрагивает, когда в него прилетает энергетический заряд из бласт-ружья, и наконец обмякает. Следующим движением разворачиваюсь лицом к квейтрину, перехватываю рукоять меча и бросаю тело уже мёртвого бангора через спину. Мой кошмарный снаряд соскальзывает с меча и, пролетев положенное расстояние, успешно поражает цель, то есть сбивает с ног квейтрина с арбалетом.

Теперь быстрый рывок влево. Отбить по дороге копьё бангора. Тувлар снова стреляет, но поражает то место, где я был мгновение назад. Сместиться ещё левее, чтоб копейщик был на линии огня тувлара. Квейтрин очень шустро поднимается с земли и, видимо, решив не возиться с арбалетом, бежит ко мне с сильно изогнутым коротким мечом в руке. Отбиваю левой рукой очередной удар бангора. Тот пятится, надеясь на длину своего оружия. Бью левой рукой по бедру, пристегивая к ней баклер, и одновременно делаю резкий глубокий выпад вправо – клинок вонзается не оживавшему такого поворота квейтрину точно в глаз. Тувлар тем временем меняет позицию.

Закручиваю тело в пируэте, двигаясь к копейщику, отбиваю баклером очередной удар бангора, тувлар снова мажет. Кончиком клинка достаю горло копейщика, и в меня бьёт целый фонтан крови. Не обращая на это внимания, делаю ещё пируэт и, отдав мысленную команду, продолжая движение, швыряю баклер в тувлара. Металлический диск диаметром сорок сантиметров врезается последнему разбойнику в голову, тот падает на землю и затихает.

Хороший вышел бой. Тувлар с бласт-ружьём меня сильно озадачил. Остальные не так опасны: тело изменённого, да ещё прикрытое бронёй, практически полностью состоящей из металлических пластин, закреплённых поверх прочной кожи, вполне способно выдержать не один удар копьём или мечом. Даже арбалетный болт должен очень удачно попасть, чтоб причинить мне значительный урон. А вот заряд сырой магической энергии, она же АТ-энергия, не убьёт, но навредит неслабо. Доспехи заряд не пробьёт, но этого и не требуется. Эффект от него будет как от сильного удара током, что заметно меня замедлит и на время выведет из строя часть моей технической составляющей. А если попадёт в голову, то я просто-напросто вырублюсь – берите меня тогда тёпленького. Летают эти заряды не быстрее, чем арбалетные болты, но на перезарядку арбалета требуется четыре-пять секунд, а бласт-ружьё способно стрелять раз в секунду. В целом, надо отметить, очень странная встреча: чего они здесь потеряли, под носом у стражи?

Я надеялся, что удастся прояснить ситуацию у тувлара, но, подойдя к нему, понял, что шансов на это немного. Мужик неопределённого возраста лежал с вывернутой под неестественным углом шеей, на лице сильное рассечение, как будто его очень широким колуном ударили. А кровь из раны почти не бежит, хотя, насколько я помню, из ран на голове она обычно прямо-таки хлещет. Для верности я стянул перчатку и положил пальцы на шею тувлара. Пульса нет; как есть, труп. Его чтоб расспросить, некромант нужен.

Обыск трупов информации не добавил: единственный капэкашник на всю эту бомж-команду был у бангора, которого я убил первым, и погиб вместе с хозяином. Не знаю, где тот его носил, но залитые кровью и дерьмом обломки КПК я нашёл… Эм, можно сказать, между телом владельца. Зато я стал богаче на очень скромную сумму наличных и два магических накопителя – один полупустой, правда, вытащил из бласт-ружья, а запасной нашёл у тувлара.

Граница поражённых катастрофой территорий пролегла за пригородом, и магические помехи не заглушали связь. Поэтому я, используя одежду тувлара в качестве ветоши, оттерся, как смог, от крови и связался со стражниками:

– Стража Ньюхоума, на связи измененный 1764.3.2. У вас тут пять трупов разбойников в семи километрах от западных ворот по северо-западной дороге. Точнее, четыре тела и две половинки ещё одного.

– Измененный 1764.3.2, почему вы решили, что это трупы разбойников?

– Они мне сами сказали, когда были живы.

– Трупы были живы?

Можно было подумать, что стражники опять издеваются, задавая идиотские вопросы. Однако это не так: после катастрофы встречается в этом мире и такое явление, как живые мертвецы. Нет, трупы людей в этом мире не встают, не бродят по улицам и кладбищам и не требуют у живых вкусных мозгов. Но нередки случаи, когда люди, погибшие в той катастрофе, продолжают какое-то подобие жизни: они довольно резво передвигаются, пользуются оружием, едят и даже разговаривают. Как правило, они очень агрессивны и нападают на всё живое, при этом они по всем признакам мертвы: у них не бьются сердца и не течёт кровь, они не дышат и у многих из них на теле есть повреждения, не совместимые с жизнью. Подобие жизни в них поддерживает АТ-энергия – то есть магия. Видимо, она же сохраняет их тела от разложения.

Я встречал такие живые трупы: на юго-востоке от Ньюхоума есть целый город, наводнённый такой псевдожизнью. Живой мертвец – противник не слишком опасный, но крайне неприятный. Как вспомню прущую на меня тётку с кухонным ножом в руке: сломанная ступня смотрит в сторону, шея вывернута под неестественным углом, а взгляд остекленевших глаз абсолютно пустой – даже во взгляде пластиковой куклы больше человеческого. Жуткое зрелище.

– Нет, это были нормальные, живые люди.

– Вы их убили?

– Да.

– Вы их убили, потому что они сказали, что они разбойники? – А вот это уже похоже на издёвку.

– Нет, конечно! Они попытались меня ограбить.

– Вам нужно дождаться наших сотрудников. Нам нужно составить рапорт о происшествии.

– У меня нет времени, я пришлю вам видео.

– Хорошо.

Всё происходящее со мной я обычно фиксирую на видео – компьютер в моей голове постоянно ведёт съёмку. Вот и сейчас он снимает всё, что я вижу: высокое небо с редкими барашками облаков, густые, но чахлые кусты по обочинам дороги и трупы в лужах крови.

* * *

Центральный вход станции переработки был гостеприимно распахнут настежь. Станцию даже не думали консервировать, её просто бросили. Неудивительно, что там поселились войринги – заброшенная станция, на их взгляд, наверное, похожа на пещеры, в которых эти существа обычно живут.

Баклер – на левую руку, меч – в правую, немного постоять в полутёмном холле в ожидании, когда «система» адаптирует моё зрение к освещению. Всё, вперёд – выселять незаконно вселившихся жильцов.

Вопреки моим ожиданиям, войринги не кинулись на меня, как только я вторгся в их владения. Я беспрепятственно прошёл вглубь здания и уже там, в просторном помещении, встретил их огромную толпу. Похоже, у них там что-то вроде собрания проходило. Меня на собрание никто не пригашал, и моё появление, по-видимому, для собравшихся стало полной неожиданностью. Но войринги не растерялись и дружно бросились в самоубийственную атаку.

Ростом в половину человеческого, не обладающие силой и сложением фэнтезийных гномов, эти существа полагались на ловкость и скорость. И могли справиться даже с горным медведем, используя те же способы, что древние люди в охоте на мамонтов. Но изменённый гораздо опаснее горного медведя, и войтрингам, использующим оружие каменного века, нечего было мне противопоставить. Несмотря на это, коротышки и не думали отступать и бросались на меня как бешеные: швыряли дротики с костяными и каменными наконечниками, пытались бить каменными топорами, была даже попытка накинуть на меня сеть, сплетённую из прочных жил (я после боя нашёл её и попытался порвать руками – получилось с очень большим трудом; накинь они такую сеть на обычного человека – и ему не вырваться).

В общем, после трёхминутной кровавой бойни на станции переработки в живых остался только я. Чтобы в этом убедиться, я проверил оставшиеся помещения станции и никого там не обнаружил. Видимо, все войринги собрались для чего-то в большом зале недалеко от входа. Вернувшись в этот зал, я услышал звуки невнятной возни, глухих ударов и столь же невнятных ругательств. Звуки исходили от одного из стоящих в помещении массивных железных шкафов. У них там что, карцер для провинившихся соплеменников был?

Дверца шкафа, похоже, закрывалась на обычную защелку, какие бывают в межкомнатных дверях. Переложив меч в левую руку, я потянул ручку вниз и аккуратно открыл дверцу.

– Ну, что уставился? – прозвучал возмущённый высокий женский голос. – Помоги мне выбраться, болван!

Глава 4

Передо мной стояла девчонка лет двенадцати. Возраст, как, впрочем, и пол, я определил, руководствуясь по большей части своими ощущениями: голос высокий, явно женский; рост совсем небольшой, до середины груди мне макушкой едва достанет; длинные волосы, по-видимому, когда-то были уложены в замысловатую причёску – сейчас же спутанные и грязные; одежда, тоже грязная и рваная, отдалённо напоминала платье. Вообще девчонка была очень чумазой и растрёпанной.

– Ты так и будешь на меня пялиться? – Ее возмущённый голос вырвал меня из размышлений.

Я действительно уже пару минут разглядывал это чудо из шкафа, и девочке видимо, стало неуютно под моим пристальным взглядом. Захотелось начать оправдываться, мол, ничего я не пялюсь, просто смотрю… Но это уж было бы как-то совсем глупо.

– Ты кто и что здесь делаешь?

– Я?! Княжна Энсторская! А ты кого здесь ожидал увидеть? – несколько растерянно, как мне показалось, возмутилась девчонка.

Я даже не нашёлся что ответить. Действительно! Кого я ещё ожидал увидеть в металлическом шкафу с оборудованием на станции, заброшенной десятки лет назад? Ну конечно же, княжну! Княжны – они ведь всегда только в таких местах и встречаются, в чистом поле не встретишь и под кустами и камнями не найдёшь – не произрастают они там!

– Эм-м-м… Ладно, пойдём наружу, что ли? – предложил я, заметив подползающую к ногам княжны лужу крови, натёкшую с перебитых здесь войрингов.

Когда мы вышли из станции на свет, девчонка буквально отшатнулась от меня с воплем:

– Ты весь в крови!

Я лишь пожал плечами:

– В жилах войрингов тоже течёт кровь. Такая же красная, как у людей. Трудно в ней не испачкаться, перебив их в ближнем бою несколько десятков – работа у меня такая. Пойдем, отведу тебя в город.

– Мы что, пойдём пешком? – то ли возмутилась, то ли удивилась княжна.

– Ну я точно пойду пешком, – усмехнулся я. – Вы, княжна, можете взобраться ко мне на спину и поехать, так сказать, верхом! – Девчонка только фыркнула. – Извините, но кареты, запряжённой четвёркой белых лощадей, я взять не догадался!

Хотя в моём предложении и была изрядная доля иронии, но говорил я вполне всерьёз: я бы мог посадить девчонку на спину или закинуть на плечо и за полчаса добежать до ворот Ньюхоума. Но раз мы так надменно и демонстративно фыркаем… что ж, день выдался погожий, торопиться особо некуда – работу я на сегодня выполнил, можно и шагом прогуляться.

Вообще-то интересно, как княжна попала в такое положение, что ей пришлось прятаться в шкафу на заброшенной станции. Но стоит вспомнить спесь в её голосе… да и вообще, спас ты, хоть и случайно, девчонку – хотелось бы благодарности какой-то, что ли… ну, там, слова «спасибо», например. Ан нет! То «Чего стоишь болван?!», то «Чего пялишься?», а то и «Почему карету ко входу не подал?». В общем, маленькая, чумазая, оборванная и явно перепуганная, а апломба – как у королевы в изгнании! Всё желание с расспросами лезть отпадает.

К воротам Ньюхоума мы добрались часа через два. Юная княжна всю дорогу сопела и пыхтела у меня за спиной, как паровоз с педальным приводом. Но ни разу не попросила остановиться и передохнуть или идти помедленней, вообще ни слова не произнесла. Молодец! Надо отдать ей должное, шёл-то я, хоть и пешком, но со своим ритмом – непривычному к пешим переходам человеку не так-то просто за мной угнаться.

Когда мы уже прошли за внутренние ворота, меня окликнул стражник:

– Изменённый 1764.3.2!

– Да?

– Вам нужно задержаться, у нас есть пара вопросов о произошедшем утром инциденте с разбойниками.

– Мне, – я выделил голосом это слово, – нужно задержаться?!

– Нет, ну… – смешался стражник. – Нам нужно уточнить… эм… кто вам дал задание разобраться с ними и…

– Никто. Я встретился с ними случайно, у меня была другая работа. Нужно было зачистить станцию переработки отходов. Всё остальное есть в видеоотчёте, который я вам прислал.

Не люблю стражников – ничего не могу с собой поделать. Пока они тут штаны просиживают, я делаю за них их работу. А потом они с таким самодовольным видом, будто уличили меня в каком-то преступлении, заявляют: «Вам нужно задержаться»!

– Изменённый, – окликнула меня княжна Энсторская. – Дальше я сама доберусь. Свободен.

Я так и остолбенел! Да что за день сегодня! Меня то ограбить пытаются, то, видите ли, «вам нужно задержаться» – мне! – ага, а теперь «изменённый, свободен»! Каково, а?! Я тут почти супермен, а ко мне как к предмету меблировки относятся! Ну… княжна! Я, конечно, её в город вёл не с меркантильными целями, хотя князья Энсторские – один из самых богатых родов города, у них тут обширные владения и кое-какое производство. В общем, я бы не отказался от некоторой суммы за спасение их чада, деньги мне нужны. Но я вполне удовлетворился бы и простым «спасибо». А тут… «Свободен»! Охренеть!

– Искандер, – прозвучал полный иронии голос. – Ты рот-то закрой, а то мухи, знаешь ли!

В паре метров то меня стоял Умник. Поза такая, будто стоит давно, хотя секунду назад его здесь не было: руки скрещены на груди, голова чуть склонена в сторону, один глаз прищурен, – стоит и ухмыляется. Всё лицо прямо-таки лучится ехидством.

Этот изменённый квейтрин вообще всегда полон иронии, весел и самодоволен. Движения его часто картинные и нарочито медленные, словно он специально даёт окружающим понять значимость происходящего действия – смотрите все! Да-да, я беру кружку! Оцените! Именно левой рукой! Одним словом – пижон. Но надо отдать ему должное: изящества и грации ему не занимать, он умён, приятен в общении и доброжелателен к окружающим. А в бою – быстр и смертоносен. Месяц назад, когда мы вместе с ним подрядились провести караван через Пустоши Грейворн, нас неожиданно атаковал каменный скорн – тварь, похожая на ящерицу, но размером с микроавтобус. Умник, орудуя своими парными клинками, за секунду порубил его в капусту.

– Привет, Умник.

– Привет. Фейрин сказал, что у тебя ко мне есть дело.

– Есть. Ты что, так заинтересовался, что ждал меня у ворот? – усмехнулся я.

– Нет, конечно, просто был неподалёку. Ну и попросил стражников сообщить мне, когда ты появишься в городе. От стражников тоже бывает толк, – вернул мне усмешку Умник. – Ну что, пойдём в «Василиска», обсудим твоё дело? Заодно расскажешь, откуда ты взял целую княжну и почему она у тебя в таком состоянии. Что ты с ней делал? Валял в машинной смазке, а потом за ноги таскал по земле?

Раздражение, чуть было отпустившее меня, накатило с новой силой, и я выругался:

– Да пошла она в задницу, эта княжна, вместе со стражниками!

– И всё же? – улыбнулся Умник.

– В шкафу я её нашёл. На станции переработки отходов, где ей самое место! Жаль, станция не работает – может, переработала бы эту засранку на что-нибудь полезное!

– А ты, часом, не влюбился? – рассмеялся Умник. – Чего ты так взъелся на девушку?

– Влюбился?! – Я с сомнением посмотрел на Умника, но по его пропитанной иронией морде ничего не поймёшь. И задумался: я ведь ничего не знаю о местных нравах, может, здесь в двенадцать лет девочки уже замуж выходят? Джульетте Капулетти, насколько я помню, на момент описываемых в трагедии событий тринадцати не было.

– Нет, – чуть спокойнее продолжил я. – Просто достало! Я её вроде спас, а отношение ко мне как к… к вещи, что ли…

Меня прервал хрипловатый глумливый голос, доносившийся из-за спины:

– А какого отношения ты к себе хочешь?

Я резко развернулся на голос: за мной стоял эдакий светский франт в сопровождении пары мужчин попроще. Напомаженные волосы, ухоженные усы и борода… Видимо, чтобы подчеркнуть, какой он воинственный и грозный, франт был от сапог до шеи закован в начищенные до зеркального блеска доспехи и опоясан мечом. Меня так и передёрнуло от отвращения – не перевариваю на дух подобных типов!

Многие богатые бездельники любят увешаться всяким колюще-режущим и нацепить на себя броню. Всяких тварей после катастрофы стало очень много, хотя в этом мире их и до неё хватало с избытком – вот и стало модно показывать свои милитаристские замашки. Но человека, которому реально приходится общаться с местной недружелюбной природой, от такого показушника отличить несложно.

Франт тем временем продолжал, презрительно скривив губы:

– Ты даже не человек, ты машина, служащая людям! Ты вообще ничего хотеть не должен!

– Машина… – глухо прорычал я, – служащая…

Меня захлестнуло волной злости. Да я сейчас этого урода голыми руками по кускам из его начищенной брони выдеру!

– О! Искандер, смотри! Бежим туда! – воскликнул Умник, увлекая меня в какой-то темный переулок. Чего он там такого увидел?

Мы пробежали метров тридцать, но я так ничего необычного и не увидел. Умник перешёл на шаг, и я спросил, последовав его примеру:

– Умник, куда смотреть?

– На вещи! – усмехнулся квейтрин. – Проще и с юмором!

Я лишь ошалело уставился на него.

– Ну убьёшь ты этого павлина – замучаешься потом объяснять, что он сам виноват. Да и не убивают за такое. А просто по морде дать в таком бешеном состоянии ты не сможешь. Не забывай, что ты изменённый, – нужно лучше контролировать свои эмоции!

Глава 5

И снова кусты и кладбище! И снова я сижу в кустах, наблюдаю и не отсвечиваю; шаары и вурдалаки всё так же бродят по мемориальному комплексу. Шпиль, похоже, и правда на них как-то воздействует. Иначе что им тут делать? Чем они тут питаются-то? Судя по обломкам явно нечеловеческих костей, уходят на охоту и притаскивают добычу сюда: шаары едят мясо, вурдалаки догрызают остатки. Насколько мне известно, за свою способность разгрызать очень крепкие кости вурдалаки своё название и получили.

Вчера в трактире «Пьяный Василиск» за кружкой пива я рассказал Умнику о деле, и он сказал:

– Так. Значит, толпа шааров и вурдалаков постоянно, как ты выразился, «тусят» у шпиля, а тебе нужно взять его образцы и притащить Юджину? И Юджин платит за это четыре стандартные ставки?

– Так, – кивнул я.

– Когда в прошлый раз ты атаковал шааров, на тебя бросились все твари, которые были у шпиля, и не прекратили преследования, даже когда ты покинул пределы кладбища?

– Угу, – снова кивнул я.

– Давай сделаем так: подряжать ещё двух изменённых мы не будем, и прорываться к шпилю с боем тоже; ты проберёшься на кладбище и посидишь в кустах, я чуть позже атакую шааров и отступлю, уводя их за собой; а ты быстро возьмёшь образцы и уйдёшь.

– Хм… Может сработать… и денег получим в два раза больше. Давай так и сделаем, только ты сильно от них не отрывайся, чтоб они не сразу поняли бесполезность своей погони.

– Само собой.

Умник влетел на кладбище, как серая молния! Развалив ударом меча голову подвернувшегося по пути вурдалака, он быстро посёк парными клинками двух ближайших к нему шааров, точным ударом вогнал меч в горло подбежавшему третьему и, дождавшись реакции остальных тварей, бросился наутёк. Сделал Умник это, надо отметить, с гораздо меньшей скоростью, чем тот стремительный рывок, которым он ворвался в тихую кладбищенскую жизнь.

Шаары и вурдалаки красоту и изящество движений Умника не оценили, а напротив, очень на него обиделись и все до одного, что-то гавкая, рыча и повизгивая, бросились за наглым и быстрым квейтрином. Что мне и требовалось! Я выждал, когда вся толпа скроется за входом в долину мемориального комплекса, и подбежал к шпилю.

Когда я вкручивал цилиндр пробоотборника в мрамор шпиля, что-то почти неуловимо изменилось. Как будто на солнце набежало облачко, только свет мигнул красноватым. Хотя… может, мне и показалось… Надо будет рассказать об этом «показалось» Юджину.

Бросив заполненный пробоотборник в подсумок, я уже было двинулся к выходу с кладбища, но увидел в проходе спешащих в мою сторону вурдалаков: похоже, какая-то часть тварей решила не гоняться за шустрым квейтрином. А твари всё прибывали и прибывали… Какая уж там часть: похоже, все решили вернуться! Вернуться и покарать меня за посягательства на их драгоценный шпиль. Что-то в нашем с Умником плане пошло не так – надо сваливать!