Враг народа

Враг народа

Ирина Целуйко

© Ирина Целуйко, 2022

ISBN 978-5-0055-9235-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Враг народа

Мелькают сосны, ели, дубы, осины. Вот уже несколько суток скачет отряд Гвардии Красных по сибирским степям да лесам, бить врагов советской власти – защитников Российской Империи.

Скот разбрелся по лугам, пастух в тени спокойно видит чудный сон. Но вдруг заслышал стук копыт, и сон исчез. Сотни коней тревожили землю своим галопом, неся на своих спинах торопливых всадников к его селу:

– Беда пришла! Черти окаянные! – закричал пастух, вмиг поднявшись с земли, кинувшись, бежать в свою деревню.

А тем временем Красная дивизия вошла в село и разбрелись «красны молодцы» по избам да дворам в принудительном порядке оброк с крестьян собирать, велели всю скотину да продовольствие на центральную площадь вывозить, чтоб в дороге бойцы за знамя красное были сыты и довольны, а кто приказа сего ослушаться посмеет, тому головы не сносить.

Вот уж площадь ломится от яств, скота да дичи. Все, что нажито было, крестьяне отдают – за жизнь собственную да жизнь детей своих откупаются.

Вон, погляди, Степан Дмитриевич обоз везет и скотину свою погоняет. Видит Степан Дмитриевич, на площади-то яблоку негде упасть, деревенские с красными перемешались, коровы – во всю голову мычат, овцы – блеют, петухи- кричат, куры -кудахчут, прям ярмарка продовольственная, выбирай, что душе угодно. Да только базар тот не для прибыли сельчан предназначен, а для их разорения и голоду. Вот подогнал Степан Дмитриевич свою телегу и поставил рядом с другими, такими же повозками, как у него:

– Вот что, – заявил он во всеуслышание, – отдаю я вам все, что есть у меня, – обратился он к красному командиру. – Дети мои, а у меня их шестеро, зиму голодать будут. Самому младшему и месяца нет, как же без молока он выживет? – разводя руками, спросил у старшины Степан Дмитриевич. – Вот, возьмите и обоз, и кур, и поросят, а буренку не отдам, не выжить нам без нее.

– Ах, ты, паскуда! Коровы для красной гвардии пожалел? Предатель! Все видели и слышали изменщика, который белым помочь решил, а нас продовольствия лишить.

Не успел Степан Дмитриевич и словам обмолвиться, как смертельная пуля настигла его. Народ от ужаса замер, а командир продолжал:

– И так будет с каждым, кто приказа ослушаться посмеет, – обвел он взором толпу. – А дети, мужика этого, с минуты этой – враги народа!

Часть 1

Лето 1945 года

Глава 1

Вчера была война. Сегодня же июнь 1945 года.

Ах! Какой покой, какое умиротворение, и как радостно жить без страха и ужаса проклятой войны, под мирным небом над головой. Москва цвела и преображалась. Исчезли с улиц баррикады, убраны мешки с песком, с окон сняты бумажные полоски, больше не слышен вой воздушной тревоги, он сменился на чудную музыку, доносящуюся с пластинок патефона. На лицах людей сияла надежда. Ложная надежда….

– Саня! – окликнул мужской голос молодого человека, идущего по мостовой. – Куда спешишь?

– Сегодня сдача экзамена в Летное. Буду ПС пилотировать! – Радостно крикнул Саша, вдогонку товарищу.

– У тебя все получится! Ты ж герой! Всю войну в небе, словно орел парил. – Парень раскинул руки по сторонам, изображая то ли птицу, то ли самолет. – Удачи! – крикнул он, взмахнув рукой на прощание.

– Спасибо! -крикнул Саня вдогонку исчезающему другу.

Александру было двадцать шесть. Он был военным летчиком. Небо было его стихией, детской мечтой. И сейчас, когда война осталась в прошлом, ему хотелось сидеть за штурвалом гражданского самолета, чтоб каждый соотечественник его огромной Родины, которую он защищал ценой собственной жизни, смог вместе с ним подняться над облаками. В это утро он был счастлив. Саша полностью был уверен в своих силах, и знал, что у него все получится. Внезапно женский крик вывел его из экзальтированных размышлений. На другой стороне улицы подросток пытался выхватить у девушки из рук сумку. Вмиг Александр оказался около злоумышленника. Он схватил хулигана за ухо и с такой силой вывернул его, что мальчуган от боли вскрикнул, выпустив из рук желанную добычу.

– Эх ты, бандюга, ты зачем девушку обижаешь? – строго спросил Саша.

– Ай, дяденька, отпусти ухо! больно же! – жалобно завопил тот.

– Сейчас в милиции разберутся, что с тобой делать! Шагом марш!

– Нет! прошу вас, только не в милицию, – запротестовал малолетний жулик. – Сирота я, отец с фронта не вернулся, мать с голоду померла, отдавая нам свой кусок хлеба, нельзя мне туда! Кто ж брата меньшого, да сеструху кормить будет? На меня у них вся надежда. Они же одни погибнут.

– Отпустите его, пожалуйста, прошу вас, – взмолилась девушка, вмешавшись разговор. До сих пор Александр не обращал на нее внимания, как-то не замечал. Он взглянул на девушку и обомлел. Она была прекрасна. Ее легкое летнее платье колыхал теплый летний ветер, шутливо играя с волосами.

– Пожалуйста, подождите меня одну минутку, я мигом. – И девушка исчезла из виду.

– Как тебе не стыдно, у такой милой девушки сумку воровать? – Сурово спросил Саша у мальчугана.

– Да ты влюбился, – веселым голосом ответил парень.

– И ничего я не влюбился, не выдумывай. Но, даже если и так, это не твоего ума дело.

– Послушай, дяденька, будь другом, отпусти! А! Приведет она сейчас собой легавого, а мне никак нельзя в ментовку.

– Не приведет. Не дала ж она мне тебя отвести туда.

– Отпусти ухо. Честное слово, не убегу!

– Естественно, неужто думаешь, что не догоню? – Рассмеялся Саня, разжимая пальцы. – Как тебя зовут то?

– Петр, – важно произнес мальчуган. – Дяденька, у тебя табачку случайно не найдется, уж как курить хочется.

– Нет, не курю и тебе не советую.

Парень тяжело вздохнул, а затем вытащил из кармана штанин папироску, спички и закурил.

– Ох, и пройдоха ты, Петр! – Воскликнул Саша.

– Что поделаешь, жизнь такая, – ответил ему тот.

Саня заметил, как приближается к ним та девушка, в руках у нее была буханка хлеба и полкило сахара.

– Вот, возьми, – протянула она провизию Петру. – Это все, на что у меня были продовольственные карточки. Магазином, которой за углом, владеет папин знакомый, меня обслужили без очереди.

– Спасибо вам, прекрасная гражданочка! – ответил ей мальчуган, взял у нее из рук продукты и скрылся с глаз долой.

– Меня зовут Варя, – девушка протянула своему спасителю руку. – Благодарю Вас, – с милой улыбкой произнесла она.

– Это мой мужской долг. Вам не за что меня благодарить, – пожимая Варе руку, произнес Александр.

– Любой мужчина поступил бы на моем месте точно так же. И я очень рад был помочь такой благородной девушке, как вы.

– Благородной? В чем же оно заключается? – засмеялась Варя

– Вы помогли этому парню.

– То, что сделала я, это пустяк. Герой наш народ, который не дал фашистам завоевать нашу землю. Я же в это время отсиживалась в эвакуации. – Грустно сказала Варя.

– Война – это ад на земле. Женщинам там не место.

– Да, но, сколько отважных героинь пошли защищать свою Родину.

– Они настоящие Афины – мужественные, смелые, храбрые, – подхватил Александр.

– Вот видите, с каким восторгом вы о них отзываетесь, – со вздохом сказала Варя, Александр же ответил ей доброй улыбкой.

– Простите, Варя, мне пора бежать. Дела. Но мне очень бы хотелось вновь вас увидеть. Это возможно.

– Да, – улыбнулась она. – Я учусь в медицинском. До пяти у меня лекции, а потом полностью свободна.

– Какую замечательную профессию вы для себя выбрали. Спасать людей. Это Благородно. – Он вновь ей улыбнулся. Давайте в шесть. На этом самом вместе.

– Хорошо! – засмеялась Варя. – Я буду вас ждать.

– А я считать минуты до нашей встречи. Сейчас мне пора. До встречи. – Он махнул на прощание рукой и спешно ушел вдоль улицы.

Глава 2

Александр вихрем залетел в институт. Он был счастлив, воодушевлен. Варя не выходила из его головы, впервые в жизни он ощущал чувства, которые до сих пор не были ему известны. Пролетая над ступеньками, он поднялся на свой этаж и зашел в аудиторию, в которой будущие летчики рассаживались по партам.

– Александр Матвеев – озорно отрапортовал он свое имя преподавателю.

Педагог проверил списки и нахмурился:

– Александр Степанович, вы не допущены к сдаче.

Молодой человек, поначалу, даже не понял смысл сказанного, мозг еще был в экзальтации радостных чувств, но постепенно слова «вы не допущены» стали проясняться в его голове.

– Как? Почему? – недоуменно выдавил он из себя.

– Спросите у ректора, – спокойно ответил учитель.

Саша постучался в кабинет директора Летного училища.

– Войдите, – послышалась за дверью.

Григорий Афанасьевич был мужчина средних лет, статный. По его выправке было видно, что человек он был военный. В своем кресле он сидел, как император на троне – властный и волевой.

– По какому вопросу, – спросил он вошедшего, уверенным голосом, в котором звучали командирские ноты.

– Меня зовут Александр Степанович Матвеев, я военный летчик 1942—1945 год. У меня есть награды за отвагу. Почему я не допущен к сдаче экзамена? – Он отчеканил все страстно, четко, смело.

Без лишних слов Григорий Афанасьевич нашел дело Матвеева и зачитал следующее: «Александр Степанович Матвеев не может учиться в Летной Академии по причине, что он является – сыном врага народа».

– Я враг народа!? – возмутился Александр. – Да как же так? Я за родину воевал? Я видел смерть! На моих глазах вражеский самолет подбил истребитель родного брата! Мой брат умер, защищая отечество. И он тоже враг народа!?

– Александр Степанович, поверьте мне, в сложившейся ситуации я безвластен и не имею права брать на себя такой риск. Мне очень жаль, но мы не можем принять вас в училище. – Сочувственным голосом возразил Григорий Афанасьевич. А потом добавил, еле слышно, – У меня семья, дети.

Александр все понял. Он резко развернулся и вышел из кабинета. В одно мгновение рай превратился в ад, белое – в черное. Он шел по Училищу, не замечая никого во круг. Все, чем он жил, рухнуло в один миг и превратилось в труху. Он больше не видел себя, своего будущего.

Когда убили отца Александра – Степана Матвеева за отказ отдать корову, мальчику не было и году. Степан Дмитриевич родился в купеческой семье. Был воспитан, образован и умен. В нем было врожденное благородство и умение зарабатывать, доставшееся ему от своих предков. В девятнадцать лет он влюбился в девушку из соседней деревни и взял ее в жены. Так они жили дружно и счастливо. Степан Дмитриевич обеспечивал семью финансово, а его жена занималась хозяйством и рожала детей. И все было у них прекрасно, пока не грянула революция. А затем в село пришли красные опричники и, без суда и следствия, расстреляли мужчину, оставив семью без отца и мужа. Мать Саши – забрав детей и взяв собой только самое необходимое, переехала жить к свекру.

Благо был жив отец Степана Дмитриевича – Дмитрий Александрович Матвеев, он жил неподалеку от сына. Именно от своего отца Степан унаследовал коммерческую хватку, талант зарабатывать, торговую чуйку.

Дмитрий Александрович был важной и уважаемой персоной. Его торговый бизнес процветал. После смены власти он много потерял, но все же, остался на плаву благодаря своей хитрости, уму, смышлености. Знал с кем вовремя чарочку выпить, кому своевременно дары поднести. Да и жизнь потихоньку начала выравниваться, гражданская война сменилась новым экономическим путем, и старику вновь удалось крепко встать на ноги. Казалось все беды позади. Большой дом со светлыми окнами был наполнен детским смехом. Всем вместе им жилось весело и уютно в своем просторном и таком родном доме. Но не успели они насладиться вновь обретенным счастьем, как НЭП свернули и настали темные времена коллективизации. Власть потеряла человеческое лицо. Миром правил Люцифер. И тут деду пришлось несладко. Пришлось проявить все свои деловые качества, изворотливость ума. Отдав все, что было нажито за годы всей его длинной, порой тяжелой жизни: огромный дом, построенный не только собственным трудом, но и душой; скот – выкормленный с любовью и добротой; земли – спаханные собственными руками; запасы на зиму, приготовленные для внуков – абсолютно все, что имел, сдал власти, купив, свободу для собственной семьи. Ему выделили небольшую избушку на окраине села: в ней была маленькая комнатка и крохотная кухонька, а вместо мебели – полати, такие скамьи, поставленные вдоль черных от копоти стен. Так, зажиточный купец превратился в нищего старика.

Глава 3

Варя училась на третьем курсе Медицинского института. Ее семье удалось в 1941 году эвакуироваться из осажденной Москвы на Урал. Там Варвара окончила первый курс, а год назад они вернулись назад в столицу.

Девушка вбежала в аудиторию и приземлилась рядом с обворожительной блондинкой.

– Доброе утро, Настя. – Радостно поприветствовала Варя подругу.

– Ого! Подруга! Да ты вся светишься от счастья! Что с тобой произошло? Давай, рассказывай. – С любопытством спросила у нее Настя.

– Я? – недоуменно переспросила Варя.

– Да ты, ты! Я никогда тебя раньше такой счастливой не видела. Глаза сверкают, улыбка до ушей. «И узнаю по всем приметам, болезнь любви в душе моей» – Процитировала Анастасия Александра Сергеевича.

– Я влюбилась, Настя! Я влюблена! – не в силах больше сдерживать свои чувства, выпалила Варя.

– Но в кого? Когда ты успела? Как его зовут? – удивилась Настя.

– Только что! В настоящего героя! Он, красив, удивительно красив, я таких мужчин еще никогда не встречала. Он летчик. А имя? Он, видимо, забыл представиться. Не все ли равно, какое у него имя, он мой Ромео. – И Варя рассказала историю, которая с ней произошла буквально несколько минут назад. —Знаешь, Насть, я и не думала раньше, что можно полюбить человека за доли секунд. Раз, и ты уже в его власти. После занятий я вновь его увижу. Мне так страшно, волнительно, и в то же время радостно.

– Чувственно говорила девушка.

– Поздравляю. – Улыбнулась Настя. – Я искренне за тебя рада! – От всей души сказала она. – Я так рада за нас обеих, мы с тобой такие счастливые. Любить – это так прекрасно! Любить и быть любимой! У меня даже нет ни капельки сомнения, что и он тебя тоже любит, ты красавица, в тебя невозможно не влюбиться, – радостно добавила Настя.

– Я бы этого так хотела, чтобы и он был влюблен в меня по уши, – игриво ответила ей Варя.

В Класс зашел преподаватель, и девушки перешли на шепот:

– Вчера Иван попросил стать меня его женой, – тихо сказала Анастасия. Варя ахнула.

– Какой прекрасный день! Он полон счастливых событий! – негромко воскликнула Варя. – Очень скоро ты станешь моей сестрой! Я так рада за вас с Ванькой! Ты будешь очень счастлива с моим братом.

– Что за гомон в Аудитории! – Вдруг раздался строгий голос учителя, и обе девушки замолчали, делая над собой усилия сосредоточиться на лекции.

Время встречи приближалось. Александр нехотя шел на свидание. Утром он был летчиком, ему казалось, что он твердо стоял на ногах, сейчас же он был морально сломлен. Он заметил, что девушка принадлежит к обеспеченной семье. «Я ей точно неровня. – Думал Александр. – Сегодня я с ней встречусь, но лишь для того, чтоб объяснить, что больше мы не можем видеться. Да разве она захочет, общаться с сыном врага народа! Кто ее родители? По всему видно, что она не из простой семьи. А кто я? Еще час назад был Пилотом самолета, я мечтал о будущем, строил планы. А кто я сейчас? Даже не знаю, как мне жить дальше? Куда идти? Кем работать? Я не смогу дать ей то будущее, которое она заслуживает. Я должен с ней попрощаться навсегда». Так думал Александр. Он остановился на том месте, где была условлена встреча, вдалеке он заметил приближающуюся Варю, девушка легко скользила по тротуару. Сердце бешено заколотилось, но Александру удалось взять себя в руки. Варя радостной улыбкой поприветствовала молодого человека, но тут же счастливое выражение лица сменилось на растерянное – невозможно было не заметить грусти в его глазах.

– Варя. – Только и смог, произнести Саша.

– Что с вами? – испуганно поинтересовалась девушка. – Вы так переменились, утром вы были веселы и жизнерадостны, сейчас же передо мной стоит печальный мужчина. Кто вас так сильно огорчил?

– Послушайте, Варя, это неважно! Утром я был другим человеком. И стою сейчас перед вами лишь потому, что я не мог не прийти, не мог не выполнить данное слово.

– Вы не хотите меня больше видеть? «Я вам так неприятна?» – обескураженным голосом произнесла Варя.

– Все не так, как вы подумали, – с горечью ответил Саша. – Вы мне больше, чем приятны. Вы самая прекрасная девушка на всем белом свете, которую я когда-либо встречал. Но я не имею права с вами больше видеться.

– Но почему? – глаза Вари налились слезами.

– Я вам не подхожу! Я сын врага народа! – с отчаянием выпалил Саша.

– Сын врага народа?

– Да! По этой причине меня не приняли в Летное. Теперь вы понимаете, что мы не должны больше встречаться.

– Нет, я этого не понимаю, – с возмущением ответила Варя. – Существует лишь одна причина, по которой я бы сама не хотела с вами видеться, если вы ко мне относитесь с безразличием, все остальное мне не важно: «Возможно ли, чтоб любовь не победила, когда в ней есть мужество и сила?»

– Вы не понимаете, Варя! Своей дружбой я могу вам навредить!

– Но как? Я не понимаю! Скажите честно, я вам совсем не нравлюсь?

– Я полюбил Вас, Варя, с первого взгляда, как только увидел, – разоблачил Александр свое сердце.

– Тогда, – Варя взяла Сашу за руку, – пойдемте со мной, доверьтесь мне, как я верю вам, ведь я даже не знаю вашего имени.

И только сейчас молодой человек осознал, что он даже не представился:

– Саша, – произнес он.

– Прости меня, Варя, я так был вами очарован, что совсем забыл, сказать вам свое имя.

Варя в ответ улыбнулась понимающей улыбкой.

– Я хочу с тобой поговорить с глазу на глаз, там, где никто нас не услышит. Пойдем? – Варя осмелилась перейти на «ты».

– Хорошо. – Ответил мужчина.

Они зашли в подъезд высотного дома, поднялись на последний этаж, а затем открыли люк чердака и очутились на крыше:

– Детьми мы ползали по этой крыше, а когда я выросла, часто стала приходить сюда подумать. Вот, смотри, – Варя засунула руку в щель башни-трубы и достала оттуда плед. – Недавно я его сюда принесла, чтобы было на чем сидеть.

Ребята расстелили покрывало и уселись на него.

– Вот, посмотри! – Варя вытащила из сумки крестик. – Это – самая ценная вещь, которая была в моей сумочке, именно из-за него я так в нее вцепилась и не позволила вырвать. Он принадлежал моей бабушке. В первых числах сентября 1941 года она поехала в Ленинград, проведать больную подругу и больше не вернулась. Перед отъездом она дала мне этот крестик, который никогда себя не снимала, видимо, почувствовала, что нам не суждено больше увидеться. Моя бабушка до конца своих дней верила в существование Бога, даже отец не смог подавить в ней этого убеждения. Ах, как были жестоки его шутки, какими грубыми словами ругал он свою свекровь за религиозные убеждения, и как раздражался, стоило ей только упомянуть о Боге, «Когда покажешь мне своего Божка, тогда и поверю!» – отвечал отец моей бабуле. Но вера ее не ослабла, несмотря, ни на что. Бабушка моя выросла в семье кухарки и кузнеца, которые были при службе у Баринов. Жили родители недалеко от хозяйской усадьбы в собственном доме. Семья была большая, веселая и дружная.

Однажды, когда моей бабушке наступил семнадцатый год, погостить в родимый дом приехал молодой хозяин, барский сын. Гусар, красавец, статный и в самом соку. Таких парней она еще ни разу не встречала и до беспамятства влюбилась. Молодой барин стал ухаживать за наивной, незнающей жизни, крестьянской девушкой. Он делал ей комплименты, кидал томные взгляды с поволокой, объяснялся в любви. Как она была в ту пору счастлива и безумно влюблена. Но вскоре начали доходить до бабули слухи, что гусар не только с ней по вечерам встречается, не только ей одной в любви клянется и пламенные речи говорит, что жених ее, ею же самой нареченный – первый парень на деревне. А кто они эти первые парни? Они в каждый дом вхожи, каждой в любви клянутся, за всеми девками ходят, общественные эти парни. Горда бабушка была моя от природы, любила его сильно, но больше к себе не подпустила, не смогла унижение такое простить. Как она тогда страдала, душа ее была на лезвие ножа. Так вот, те душевные муки привели мою бабушку в церковь. Конечно, до этого дня она верила в Бога, но эта вера была несерьезной, легкой, банальной. Она знала, что есть высшая сила, но обращалась к Творцу лишь, когда на душе кошки скребли или же, когда в деле, в каком – то помощь нужна. Она шла мимо церквушки, горестные мысли сжигали ее душу, и вдруг услышала колокольный звон, приглашающий крестьян к вечерней службе. Как магнитом потянуло бабулю зайти в храм. Всю службу она проплакала, моля Бога избавить ее от этих бессмысленных чувств, понимая, как рано начала себя считать невестой мужчины, который над ней лишь смеялся. Выйдя, после причастия, за церковные ворота, бабуле так стало легко, свободно и блаженно, больше она не чувствовала ни боли, ни отчаяния, ни любви к тому человеку. Тогда она дала клятву, в знак благодарности Творцу, за избавления сердечной раны, почитать и любить Его. С тех пор она ни разу от клятвы не отступилась.

Этот крест, который я сейчас тебе показываю, может стать для меня роковым. Если люди узнают, что я верующая, что ношу с собой в сумочке нательный крест, то мне не сносить головы. Ты единственный на этой земле, кто знает мой секрет. В годы войны я пришивала внутренней карман к одежде и туда прятала свою тайну. Я доверилась тебе полностью. Моя жизнь в твоих руках. Меня не волнует, как называют тебя другие, как они к тебе относятся. Мое сердце стремится к тебе. Я не хочу тебя терять.

Александр посмотрел на Варю и тяжело вздохнул, он молчал.

– Долгие секунды тишины, – усмехнулась девушка, для нее его молчание было невыносимо.

– Моего отца расстреляли за то, что он не захотел отдавать корову, когда в село пришли красные. Мне тогда и года не было. Так моя семья превратилась во врагов народа. Дед взял нас на воспитание: меня, двух братьев и двух сестер. Я был самый младший. До начала коллективизации мы жили совсем неплохо, у нас был свой большой дом и приличное хозяйство. А затем деда раскулачили. И переехали мы в маленькую избушку на окраину деревни. Времена начались тяжелые. Сестрам пришлось бросить образование и пойти трудиться в колхоз, к тому времени они уже были довольно взрослые, одной 14, а другой 16. «Большая удача, – говорил шепотом сестрам дед, – что нас в деревне этой оставили. Оглянитесь вокруг, где они вчерашние соседи? Вы, девки, главное помалкивайте, и так на нас власти косо смотрят, ах как сердце болит за вас, ребятушки мои. Но надо жить в этих жутких условиях, другого выхода нет». Деревня у нас богатая была, куда не глянь, везде дома добротные, крепкие, огороды в зелени утопают, цветущие, благоухающие и скот ухоженный. Люди работать и зарабатывать любили и умели, за свое трудолюбие и поплатились. Репрессии коснулись практически каждой семьи. Родимые дома сменился лагерями да тюрьмами, за то, что они по-человечески жили, вот за это и поплатились. Так что, считай нам и вправду повезло, пусть бедные, но зато свободные. Дом, где мы выросли, стал клубом. Туда односельчане на партийные собрания ходили. Одному Богу известно как дед страдал, когда туда входил, а не пойти он не мог, и так над семьей клеймо висело, раз не прейди, и семью б разъединили, кого лес рубить отправили б, кого нефть, уголь в лагеря добывать. Сердце деда выдерживало с трудом перипетии его жизни. Хворать начал сильно, за грудь постоянно хватался, но все же, жил, ради нас только и жил.

Брат Леха был старше меня на три года. С ним мы были – не разлей вода. До самого конца вместе! Именно он и привил мне любовь к самолетам. В городе аэроклуб был, ежедневно за двадцать километров туда ходили. Самолеты была наша отдушина. Ребята во дворе в разбойников играют, а мы с утра как уйдем, так только ночью приходим. Это настоящая школа для нас была, там мы образование получали, и считать, и писать именно в Клубе научились. Так от семи лет и до четырнадцати, практически ежедневно в аэроклубе нашем бывали. А затем и ко мне пришла трудовая повинность. Стал на деляну ходить, лес рубить. Зимой валенки, проношенные до дыр, носил, в них соломы утром напихаю, чтоб не так холодно ногам было, а вечером вместе с валенками своими непутевыми на печь залезаю, их сушу, да сам отогреваюсь. Через два года на трактор пересел, и стало жить полегче.