Я приду за тобой

– В курсе. И да, спасибо, чувствую себя нормально, – ответила каким-то чужим голосом, а затем вышла в коридор.

Я двигалась на автомате, лавируя между людьми, снующими по коридору, обходила каталки, улыбалась, кому нужно, приближаясь к своей цели. Касим стоял в конце коридора у самого входа в отделение. Его невозможно было не заметить. Если отбросить все страхи и предрассудки, то я могла сказать, что он красивый мужчина. Высокий, статный, эффектный. Но взгляд… от него по коже бежали неприятные мурашки. Казалось, что своими пронзительными глазами он прожигал внутренности. Словно от него ничего невозможно было скрыть. Он улавливал каждое движение и каждый жест. Создавалось впечатление, что он мог даже забраться ко мне в голову и прочитать мысли. И это только пока я шла к нему по коридору. Что будет, когда я окажусь рядом с ним, я боялась даже думать. Чем ближе подходила, тем ниже опускала глаза. Не потому что мама наказывала не смотреть в глаза мужчинам, а потому что я просто не выдерживала давление его взгляда. От Касима веяло холодом и жаром одновременно. Я чувствовала, как загорались мои щеки, пока по позвоночнику сбегала капля холодного пота. Остановив взгляд на идеально начищенных черных ботинках, я встала в паре шагов от своего жениха.

– Здравствуй, Алсу, – спокойно поздоровался он.

– Здравствуй, – выдавила я из себя.

Накануне вечером мама провела со мной беседу о покорности и почтении к своему жениху. Внутри меня все восставало против такого положения вещей. Как я могла вести себя учтиво с человеком, которого совершенно не знала? Как могла проявлять уважение, если даже не имела представления, за что его уважать? Попыталась узнать у мамы, чем живет сам Касим и вся семья Таймазовых, но она знала не больше моего. А проверить информацию в интернете я почему-то не решилась. Стоило только подумать, что буду рассматривать его фотографии, как сердце пустилось вскачь, и я решила, что не стану этого делать.

– Ты уже, полагаю, закончила здесь?

– Да.

– Тогда собирайся, прогуляемся и я отвезу тебя домой.

Что там говорили наши обычаи о том, чтобы оставаться с мужчиной наедине? Ах, да, харам.

– Не думаю, что это уместно, – осмелилась произнести я.

– Теперь, моя дорогая Алсу, об уместности буду судить я. Ты – моя невеста, и мы просто обязаны провести время вместе, чтобы поближе узнать друг друга.

– Я должна сообщить родителям.

– Это твое право.

– А моя машина?

– Ты завтра работаешь?

– Да, мне к девяти утра.

– Я привезу тебя.

Вскинув голову, я посмотрела на Касима расширенными глазами. Это предложение прозвучало настолько двусмысленно, что я не удержалась и взглянула на него. Что значит, он меня привезет? Неужели хотел, чтобы я провела с ним ночь?! Это уж точно запрещено! Я знала это наверняка , мне даже не надо было спрашивать у мамы. Но Касим расслабленно смотрел на меня нечитаемым взглядом. Я не знала, что он имел в виду, а потому решила спросить у мамы. Кивнув жениху, я развернулась и пошла назад в ординаторскую. Как только свернула за угол, тут же позвонила маме и обрисовала ситуацию.

–Ты можешь видеться с ним, дочка. Но ни в коем случае не соглашайся ехать к нему домой. Отец дал разрешение на эту встречу, но взял с Касима слово, что тот не перейдет черту и встреча состоится в людном месте, а через два часа Эмиль заберет тебя оттуда или Касим сам привезет.

– Мама, я не готова, – прошептала в трубку.

– Все будет хорошо, минем чәчәк*. Все под папиным контролем.

Я тяжело вздохнула и, попрощавшись с мамой, пошла в ординаторскую собираться. «Все будет хорошо», – пыталась убедить себя, из раза в раз повторяя слова мамы в своей голове. Только вот облегчение никак не наступало. И страх перед предстоящей прогулкой тоже никак не хотел рассеиваться. В ординаторскую уже набежали мои коллеги и за чаем обсуждали произошедшее за день. Мне так хотелось присоединиться к ним, расслабиться и посмеяться над шутками Вадика, который всегда очень забавно рассказывал о нашей работе. Обсудить сложные случаи и особо придирчивых наставников. Я бросила тоскливый взгляд на коллег, скинула халат и повесила его в шкафчик. Зашла за створку, чтобы, глядя в зеркало, поправить хиджаб и осмотреть себя с головы до ног. Тонкая шелковая блузка скрывала все, выставляя напоказ только запястья и шею, длинная юбка прятала ноги. Я выглядела как праведная невеста, и ненавидела это больше всего на свете. Потому что внутри меня бушевала буря, которая рвалась наружу и призывала бунтовать. Срывать оковы и лететь как можно выше и дальше от условностей, рамок и границ. Но я была воспитана иначе, а потому снова поправила платок на голове, переобулась в ботильоны, прихватила пальто, закрыла шкафчик и, попрощавшись с коллегами, вышла из ординаторской.

И снова я преодолевала путь к Касиму, словно приближалась к неминуемой казни. Как будто в конце пути меня ждал не красавец-жених, а страшный палач, готовый отрубить мне голову только за то, что я совершу лишнее телодвижение.

Я подошла к жениху, который уже ждал меня возле лифта. Он молча нажал на кнопку, и мы стали сверлить глазами металлические створки кабины в ожидании, когда же она подъедет.

– Алсу! – раздался позади голос Виталика. Мы с Касимом одновременно повернулись назад. Заметив, с кем я стою, Виталик тормознул и нахмурился. – Хорошего вечера, – буркнул он и, обойдя по дуге угол коридора, скрылся за дверью одной из палат.

Я посмотрела на Касима. Он явно был недоволен, потому что снова буравил меня взглядом, который не предвещал ничего хорошего, губы были поджаты, а густые темные брови съехали на переносицу.

Двери лифта разъехались, и мы вошли в кабину, где уже стояли несколько человек. Я все ждала, когда же Касим заговорит. Он ведь должен был прокомментировать появление Виталика. Но нет, он молчал, чем еще сильнее нервировал меня. Я не могла найти себе место в маленьком пространстве кабины, на меня как будто давили стены, и было тяжело дышать. В прямом смысле, не в переносном. Я даже инстинктивно прижала руку к груди, как будто это могло помочь сделать полноценный вдох.

– Ты нормально себя чувствуешь? – поинтересовался Касим.

– Да, спасибо, – выдавила из себя, молясь, чтобы лифт двигался быстрее. Не хватало еще упасть в обморок во время второй встречи с женихом. Он, конечно, подумал бы, что я слаба здоровьем, и мог бы отказаться от женитьбы. И тогда я была бы опозорена. Мне нельзя было допустить такую ситуацию. С трудом держась на дрожащих ногах, я отняла руку от груди и поправила сумку, глядя прямо перед собой.

Наконец первый этаж, короткая дистанция холла – и я оказалась на свежем воздухе. Прохладный, немного влажный после дождя. Но как же мне легко дышалось. Наверное, сказывалась усталость, вот я практически и сомлела. Касим провел меня по парковке к своей машине, открыл пассажирскую дверцу и приглашающе махнул рукой. Я присела на сиденье и следила за тем, как мужчина огибает капот машины, чтобы занять водительское место. На кончике языка плясал вопрос, неужели такому человеку, как он, по статусу не положено иметь личного водителя, но я, конечно, промолчала. Потому что даже сам вид моего жениха останавливал от того, чтобы в принципе задавать ему какие-то вопросы. Касим завел машину, и мы выехали с парковки. Куда мы двигались, я пока не знала. Понимала только, что очень хотелось выскочить из его машины и оказаться дома в привычной обстановке, где все понятно и знакомо, а не сидеть на кожаном сиденье как на иголках в ожидании, пока этот мужчина хотя бы соизволит начать диалог.

_________

минем чәчәк – мой цветок, татар.

Глава 4

Мы остановились у красивого ресторана, в сопровождении хостес прошли к столику у стеклянной стены с видом на реку, и присели. В полной тишине! Так же, не сказав друг другу ни слова, заказали ужин. Как только официант отошел от столика, Касим впился в меня взглядом, заставив поежиться. Он внимательно рассматривал меня, как будто ждал, что я начну диалог, но у меня во рту была такая пустыня, что если бы даже и хотела, я не смогла бы произнести ни слова. Наконец Касим вымолвил:

– В жизни ты еще красивее, чем на фотографиях.

– Спасибо, – выдавила из себя и запила это слово водой.

– Почему ты носишь хиджаб, Алсу?

– Потому что так положено.

– А тебе самой это нравится?

Не нравится! Он меня бесит! Все время норовит сползти и открыть волосы взглядам посторонних. Но лучше бы я ходила с неприкрытыми волосами, чем каждый раз волноваться, красиво ли легла ткань, нигде ли не задралась. Ненавижу хиджаб! И длинные рукава. Особенно в жару. Это же просто пытка. И пускай даже мы покупаем одежду только из натуральных тканей, я все равно чувствую себя в ней паршиво. Эти рукава все время мешают мне. Я отдыхаю только дома или перед операциями, когда на мне костюм с короткими рукавами. Вот где мне плевать, кто увидит мои руки, потому что в такие моменты не до традиций и удобства.

– Нравится, – ответила я скорее по привычке, чем выразила свое мнение.

Касим склонил голову набок и слегка прищурился. Мне было некомфортно рядом с этим мужчиной. Он как будто видел меня насквозь и мог прочитать мысли, понять, что я врала насчет своих предпочтений в одежде. Как будто утвердившись в своих догадках, он кивнул.

– Ты бы хотела его снять?

– Что? – встрепенулась я.

– Хиджаб. Хотела бы снять?

Я оглянулась на сидящих за столиками людей. На нас поглядывали украдкой, но я привыкла к таким взглядам. Этим людям никогда не понять необходимость прикрывать волосы, руки и ноги. Я их не осуждала, мы просто мыслили по-разному. Но для меня снять хиджаб или открыть какую-то из запрещенных частей тела – это все равно что остаться голой перед целой толпой. Я качнула головой.

– Смелее, Алсу. Со мной ты можешь это делать.

– Я вам пока еще не жена, – тихо сказала я.

– Тебе, – с нажимом произнес Касим. – Обращайся ко мне на «ты». Очень странно выглядит, когда невеста говорит «вы» своем жениху, не находишь?

– Я не знаю.

Знаю я все! Это действительно странно, и так не должно быть в двадцать первом веке, но мы как будто застряли в каких-то дремучих временах, где девочке с тринадцати лет определяют мужа, и она не может противиться воле отца. Это же бред какой-то! Совершенно неправильно! Но по таким законам жила вся моя семья, и других я не знала.

– Так что с хиджабом? Снимешь? – я снова покачала головой. – Ладно, не все сразу, – произнес Касим негромко, словно самому себе. Поблагодарил официанта, принесшего наши блюда, и мы принялись за ужин. Я то и дело краснела под пристальным взглядом темных, как ночь, глаз, и никак не могла почувствовать вкус пищи. Наверняка здесь готовили невероятно вкусно, но в тот вечер мне так и не удалось познать вкус ни одного из блюд. – Скажи, Алсу, почему именно врач?

– Потому что я люблю помогать людям.

Касим усмехнулся.

– Банальная отговорка всех врачей, я же спрашиваю тебя о собственном мнении.

– Зачем оно вам? Тебе, – исправилась я.

– Потому что, несмотря на то, что ты там себе надумала, я женюсь не на кукле, не на инкубаторе, не на благочестивой девице, потому что так положено. Я хочу жениться на тебе, Алсу, и хочу, чтобы моя жена стала моим партнером по жизни, а не рабыней своего хозяина.

А вот это было прямо очень неожиданно. Теперь уже я рассматривала сурового мужчину. Он говорил все это без улыбки и какого-то апломба. Просто констатировал факт, который был для него очевидным. Я не знала, что ответить на такое.

– Я не стану давить на тебя, но хочу, чтобы со мной ты выражала свои желания открыто. Тебе нечего стыдиться и не нужно подстраиваться под каноны, которые тебе навязала вера и семья. Мы живем в современном светском обществе, которое диктует собственные законы. В нашей с тобой семье каждый закон будет писаться нами, Алсу, и нет никакой необходимости приносить запреты из своей старой семьи. Каждое правило мы напишем вместе.

Я нахмурилась. Никак не могла раскусить этого мужчину. Он действительно так думал или проверял, насколько я распущена? Скорее всего, второе, потому что мама говорила, что семья Таймазовых придерживается всех правил, установленных нашей верой. Может быть, она просто плохо их знала? Я помнила, что на помолвке все женщины были одеты в традиционные для такого действа костюмы, но не была ли это просто дань событию? Касим сбивал меня с толку, путал мои мысли и, возможно, даже пускал пыль в глаза.

– Я могу задать вопрос?

– Конечно. Ты можешь задавать его без вопроса о вопросе. – Я непонимающе уставилась на него. – Без прелюдий, Алсу. Ты можешь просто задать вопрос, не спрашивая у меня разрешения.

Долго, запутанно, но посыл я поняла.

– Чем ты занимаешься?

– Веду семейный бизнес.

– Такой молодой… – это было скорее рассуждение вслух, но Касим решил прояснить:

– Мне тридцать один год. Не такой уж и молодой, правда? К тому же, управляет бизнесом отец, а я помогаю. Как и двое моих братьев.

– Расскажи о своей семье. О моей ты наверняка знаешь уже все.

– А ты не гуглила? – впервые на лице Касима появилась крошечная улыбка.

Я бы с радостью сказала сейчас: его лицо посветлело, глаза заулыбались, но нет. Все тот же задумчивый, сверлящий, тяжелый взгляд, те же нахмуренные брови, которые буквально на несколько миллиметров поднялись вверх, а морщинка между ними едва заметно разгладилась. Уголков чувственных губ слегка коснулась улыбка, и только.

– Нет, – ответила я.

Касим прикусил нижнюю губу и слегка прищурился, как будто снова задумавшись, и наконец ответил:

– Мать, отец, әби*, два брата и две сестры.

– Большая семья. – Касим кивнул. – Ты старший?

– Второй по счету. Самая старшая – сестра Гюзель, я родился вторым, дальше братья Азат и Мунир, и самая младшая сестра Фируза.

Он склонил голову набок, с интересом глядя на меня, видимо, в ожидании новых вопросов или рассказов о моей семье. Но почему-то меня не покидала уверенность, что Касим знал о нас больше, чем я сама, так что я не видела смысла озвучивать ему очевидные факты.

Мы снова замолчали, продолжая поглощать ужин. Я все время смотрела или в тарелку, или за окно. Иногда – на Касима, встречаясь с ним взглядом и тут же отводя свой. Он давил на меня. Может быть, даже сам этого не подозревал, но я чувствовала его влияние. Тяжелый темный взгляд сканировал меня не хуже рентгена.

– Десерт? – спросил Касим, когда официант пришел забирать наши тарелки.

– Спасибо, я сыта.

– Кофе? Чай?

– Нет, спасибо.

– Тогда прогуляемся, – произнес он, кивнув официанту, чтобы тот принес счет.

– Я бы лучше отправилась домой.

Касим задумчиво помолчал пару секунд, а потом снова заговорил:

– Прогуляемся, и я отвезу тебя домой. Сегодня хорошая погода, надо пользоваться возможностью.

– Мне завтра рано вставать на работу.

– Еще только семь часов вечера, обещаю, что не задержу тебя надолго.

– Зачем тебе это, Касим? – спросила я, не выдержав давления. – Все ведь уже решено. Я и так буду твоей женой.

– Хочу узнать тебя поближе. К тому же, ты боишься меня, а это не самая лучшая вводная для счастливого брака.

– А кто говорит о счастье? – вырвалось из меня, и я, осознав, что произнесла это вслух, сжала губы, чтобы снова не сказать то, о чем впоследствии пожалею.

Как же меня бесил этот его взгляд прищуренных глаз, когда он впивался им в меня и как будто пытался прочитать мысли! Я поправила хиджаб, мне все казалось, что тот норовит съехать и обнажить меня перед всем рестораном. Казалось, что складки ткани легли некрасиво или, возможно, я выглядела недостаточно закрытой. Сейчас бы с радостью перевязала хиджаб так, чтобы он закрывал мое лицо, оставляя открытыми только глаза, которые я могла в любой момент опустить или отвести в сторону, чтобы не подвергаться этой пытке. Касим оценивал меня, в этом не было сомнений. Как женщину, как человека, и я даже не знала, что хуже. Я не привыкла, чтобы мужчины рассматривали меня как сексуальный объект. То есть, я постоянно ловила на себе такие взгляды, но они скорее были вызваны интересом другого рода. Я была экзотикой для славянских мужчин, и именно эта скрытность и загадочность привлекали их. Но Касим-то должен был уже привыкнуть к женщинам в такой одежде.

– Значит, ты считаешь, что мы не можем быть счастливы в браке, – Касим скорее утверждал, чем спрашивал. – Паршиво. Ну что ж, мы с этим поработаем.

– Не надо ни с чем работать, – произнесла я испуганно. Как он собирался это делать? Чего ждал от меня? Я еще была не готова!

Касим усмехнулся и приложил карточку к терминалу, который поднес официант. Поблагодарил его и встал, а затем помог подняться мне. Меня посетила мысль, что он даже ни разу ко мне не прикоснулся. Наверное, потому что знал и чтил наши традиции. Не до конца, конечно, иначе к чему эти разговоры про то, чтобы снять хиджаб, или посещение ресторана наедине. И пускай даже нас окружали другие люди, но до свадьбы я все равно не могла оставаться с ним без присутствия своих родственников. Так же, не касаясь, он помог мне надеть пальто, и мы наконец вышли на улицу.

– Ты отвезешь меня домой? – спросила я, как будто забыла, о чем он говорил.

– Ты очень настойчива в своих желаниях, – усмехнулся Касим. – Но нет, мы все же прогуляемся. Локоть не предлагаю, поскольку подозреваю, что ты откажешься. Поэтому просто пройдемся.

Мы повернули на широкую аллею сразу за зданием ресторана, которая шла вдоль реки. На улице уже начало смеркаться, и вдоль аллеи загорались фонари, подсвечивая асфальт и лежащие на нем желтые листья. Я тяжело вздохнула. Сейчас мне как никогда хотелось оказаться в своей спальне. Чувство дискомфорта от присутствия Касима усилилось, стоило нам выйти на улицу. В ресторане были другие люди, и я могла обманываться, что мы сидим не наедине. Сейчас же, на практически пустой аллее я особо отчетливо почувствовала наше уединение. И никак не могла взять в толк, как отец мог позволить этой встрече состояться.

___________

Әби – бабушка, татар.

Глава 5

– От кого тебе достались голубые глаза? – спросила я, решившись нарушить молчание. Мы уже минуть десять безмолвно бродили по аллее, и это сбивало с толку.

– От прабабушки.

– Она была славянкой?

Касим кивнул.

– Да.

– Только у тебя такие глаза или еще у кого-то в семье?

– Фирузе с этим тоже повезло.

– Ты считаешь это везением?

– Не проклятием точно. Скажи, ты уже выбрала направление?

Я вздохнула, потому что для меня это была больная тема.

– Да. Я очень хотела стать хирургом, но стану врачом общей практики.

– Что помешало воплотить мечту?

Мне казалось, наверное, не стоило говорить Касиму, что, из-за нашей предстоящей женитьбы, мне пришлось выбрать другую специализацию. Отец убедил меня в этом, потому что хирурги слишком долго учатся, а мне такое счастье было недоступно. К тому же, чаще всего врачи именно этой специальности вынуждены много времени проводить в больнице и приезжать по первому зову. В общем, образ жизни, совсем не подходящий примерной татарской жене. Так что мне пришлось идти на врача общей практики. Я не могла сказать, что сильно сожалею, но все же часто просила разрешить присутствовать на операциях, потому что меня все равно влекло в операционную, как будто там было намазано медом.

Касим все еще ждал моего ответа, так что я небрежно пожала плечами.

– Просто передумала.

Я чувствовала, как горит щека под тяжелым взглядом, но не могла отыскать в себе мужество, чтобы повернуть голову влево и, гордо подняв подбородок, посмотреть в глаза своему жениху. Мне казалось, он тут же считает мое вранье. Поэтому решила, что самым правильным решением будет перевести разговор на более безопасную тему.

– А ты? Сразу выбрал профессию?

– Я рос с уверенностью в том, чем буду заниматься по жизни. Грубо говоря, когда я родился, для меня поставили кресло в компании отца.

– Чем ты там занимаешься? Ну, то есть, что именно ты делаешь? Курируешь какое-то направление или работаешь как заместитель?

– Всего понемногу, – расплывчато ответил Касим. – Скукота, а не работа.

– Но ты ее любишь.

– Люблю.

– За что?

Касим усмехнулся.

– За разнообразие.

Из его слов невозможно было понять хоть что-то. Складывалось впечатление, что он намеренно путал меня, чтобы не давать прямой ответ на вопрос. Но я и не собиралась выяснять и допрашивать его. Только поежилась еще раз от неуютного чувства, которое испытывала рядом с ним.

– Замерзла?

– Нет, все хорошо.

Мы снова шли в молчании, я рассматривала желтую листву, которую подхватывал ветер и кружил по аллее, укладывая на гладь реки. Не заметила, как каблук застрял в трещине асфальта, а поняла это уже когда сделала следующий шаг и начала заваливаться вперед. Меня подхватили крепкие руки, а уже в следующее мгновение в нос ударил мускусный запах, и я оказалась прижата к мощному телу. Я не осознавала, что происходит, за грохотом сердца даже не могла расслышать окружающие нас звуки. Все как будто затихло и замерло с тихим «ох», когда я оказалась в объятиях своего жениха. Наши взгляды встретились. Мой – испуганный и его – серьезный. В нем плескались тысячи эмоций, но самая главная, которую мне удавалось рассмотреть в тусклом свете фонаря – это жажда. Желание, которое я видела в десятках пар мужских глаз. Обладать, присвоить, попробовать. Меня ужасали такие взгляды, а, увидев идентичный в глазах Касима, я почувствовала, как по позвоночнику пробегает холодок. В этом взгляде была жестокость, смешанная с похотью, и мне внезапно захотелось развернуться и бежать, куда глаза глядят. Подальше от обещаний, которые таились на дне бездонных глаз.

– Отпусти ее! – услышала позади себя голос брата и попыталась отшатнуться от Касима, но он удерживал достаточно крепко, теперь уже глядя через мое плечо. – Пусти мою сестру!

Голос Эмиля раздался ближе.

– У нее каблук застрял в асфальте, – констатировал Касим спокойным голосом. Он не оправдывался, не объяснял, почему касается меня, и не пытался отстраниться. Просто все так же крепко удерживал меня за талию.

Я уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть.

– Благодаря тебе она уже обрела равновесие, – прорычал Эм, – теперь можешь отойти.

Касим усмехнулся уголком рта и, отпустив меня, резко присел. Я почувствовала его руку на лодыжке, и тело затрясло сильнее.

– Я сам! – рявкнул Эмиль, но Касим даже не удостоил его взглядом. Просто потянул мою ногу вверх, пока каблук не освободился из разлома. Провел большим пальцем по коже над кромкой ботильона, заставив меня застыть от совершенно незнакомых ощущений.

Я чувствовала, как горят мои щеки, и мне самой хотелось провалиться в эту трещину, исчезнуть, только бы не пришлось смотреть в глаза своему жениху. Я наконец поняла, почему так боялась его. Он на самом деле сильно пугал. Этой холодностью в глазах, тем, что делал так, как считал нужным, наплевав на обстоятельства и просьбы. Вот и с этим злосчастным каблуком поступил так, как подсказали ему собственные желания, совершенно вопреки здравому смыслу и традициям. Создавалось впечатление, что он постоянно ломает шаблоны и пренебрегает условностями в угоду своей цели.

– Спасибо, – выдавила из себя, когда Таймазов выпрямился и снова посмотрел прямо на меня. Я тут же отвела взгляд в сторону.

Взглянула на Эмиля. Мой брат стоял в шаге от нас, сжимая руки в кулаки. На его челюсти играли желваки, а сам он прожигал Касима тяжелым взглядом. Выглядело это даже немного сюрреалистично. Как будто танцор пытается соперничать с боксером-тяжеловесом. Эм тоже вырос немаленьким, уже давно занимался спортом и мог постоять за себя и свою семью, но рядом с Касимом… он казался мальчишкой. Да, отважным, готовым защитить честь сестры, но мальчишкой, коим, по сути, и являлся. При этом Касим оставался таким спокойным, уверенным в себе, каждое движение казалось выверенным, четким, отработанным. Если Эм представлялся мне эдаким торнадо, сеющим хаос, то Касим – чем-то тяжелым и основательным, таким, что за один четкий удар способно убить противника. Я тяжело вздохнула, когда поняла, что невольно начала сравнивать своего брата с женихом, как будто они должны были вступить в схватку.

– Алсу, поехали, – резко произнес Эмиль и, взяв меня под локоть, попытался оттащить от Касима, но тот перехватил запястье Эмиля и посмотрел на него так, что, будь я на его месте, уже съежилась бы под таким взглядом. Но мой брат задрал подборок и послал Таймазову уничтожающий взгляд. – Ты пересек черту.

– Я не дал ей упасть.

– В следующий раз сделай это другим способом, – процедил Эмиль сквозь зубы, и я почувствовала гордость за брата. Было видно, что весовые категории разные, а он все равно отстаивал мою честь. Возможно, мне показалось, но когда Касим кивнул на слова Эма, в его взгляде сквозило уважение к зарвавшемуся юнцу.