Странный ад Кроко, или День крокодила

– Скажи, Бася, откуда эта яхта? Где ты заработала такие деньги?

– Дорогая Крис, в нашем мире большие деньги невозможно заработать честным трудом, даже, если ты самый гениальный психолог на свете, даже если ты – президент, даже если ты нашла бриллиант размером с эту яхту. Деньги, в особенности большие, в особенности те, что интересуют меня, стоят жизней других людей. – И Бася деловито сложила на груди руки, с улыбкой ожидая дальнейших расспросов.

– Что ты имеешь в виду? Ты убила человека? – стараясь не обращать внимания на ее последнюю фразу, поддерживая шутливо-деловой тон, продолжала я.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, она по-прежнему смотрела, переливаясь нежностью и теплотой, будто по-дружески собиралась поделиться со мною рецептом любимого вишневого пирога.

Ее молчание изумило меня. Я восхищенно рассматривала перед собой человека, которого, как оказалось, совсем не знала.

– И что же мы будем делать? Убивать людей?

– Тебе лично ничего не надо будет делать, – мягко улыбнулась Бася. – Я действительно просто прошу составить мне компанию в этом путешествии. Оно запланировано было задолго до того. И мне действительно нужна компаньонка… Последние года являлись не самыми простыми в моей жизни, – и она слегка помрачнела, – не шучу. Так что я вполне заслужила годовой отпуск.

– То есть тебе нужна прислуга в поездке, как в старые времена брали с собой бедную родственницу? – я рассмеялась, не зная радоваться или нет такому предложению.

– Прислуга и охрана у меня уже есть. В мужьях и любовниках я временно не нуждаюсь по понятным причинам. Но мне нужен кто-то рядом. Подруга… – просто ответила она, но вновь вернувшись в деловое русло, заметила:

– И так как время стоит денег, а я понимаю, что отрываю тебя от твоей жизни, пусть даже той, которая засасывает, как болото. Готова оплатить тебе этот год по твоему обычному прейскуранту плюс лодка. – Бася лучезарно улыбнулась, и от ее улыбки все мои страхи и нелепые опасения рассыпались, как стеклышки от разбитой тарелки на кухни. Мне даже стало неловко за подозрительность, нерешительность и эти глупые вопросы. В любом случае, я не могла сказать ей «нет». Даже, если бы она позвала меня в прислуги, я все равно бы согласилась.

– Правда, Крис, оставь свои вопросы и тревоги на потом. Впереди целый год завтраков, обедов и ужинов, я расскажу тебе все, что захочешь узнать. Тебе понравятся мои истории, а, возможно, даже пригодятся для клинической практики, – она опять расхохоталась.

Это казалось странным, невозможным, фантастическим! Вот так, с бухты-барахты, отправиться в кругосветное путешествие на возникшей из неоткуда белоснежной яхте в компании подруги юности, которую я совсем не знала, но смутно чувствовала, что она значит для меня очень много.

Однако это было все, чего я хотела! Это являлось моей самой заветной мечтой: чтобы кто-то украл меня из того уютного обустроенного ненавидимого мною мирка, кричащего всеми своими деталями и оттенками, что он не мой. Произошла ошибка, и наконец, справедливость восторжествовала – моя жизнь нашла меня сама. И теперь все будет так, как надо!

Так началось мое сказочное путешествие с Басей, именно сказочное, ибо я чувствовала себя настоящей принцессой.

* * *

На следующий день яхту заполнили адвокаты, работники и домработницы, и чемоданы. Я подписала какие-то документы, на этом подготовительные хлопоты к поездке закончились, и мы отправились за покупками, а уже в ночь яхта отчалила от берега, который вдруг показался каким-то чужим и пустым, хотелось отвернуться и забыть о нем побыстрее. Я сделала формальный звонок матери, направив разговор в русло обиды, чем сильно удивила ее, ибо это являлось ее излюбленным приемом. Позже такие краткие звонки мне приходилось делать раз в неделю, чтобы Екатерина Леонидовна не подняла тревогу по поводу моего внезапного исчезновения. Однако со временем ее натура проявила себя: она накричала на меня по телефону в самых жестких выражениях, в приказном порядке предписав, вернуться домой, тем самым собственноручно поставив точку в дальнейшем общении. Наконец, тонкая, как телефонный провод, нить окончательно оборвалась между нами. На следующий же день после скандала родители получили от моих адвокатов отказную от имущества, муж – развод, я – долгожданную свободу.

– Нет, ну правда, она ж сама мечтала о свободе духа и эволюции осознании, без зависимости от родителей и общества. – Сказала на это обстоятельство Бася, как обычно лукаво подмигивая, – ты грамотно продолжаешь традицию.

Мы зло рассмеялись. Она действительно достала всех этой недоброй теорией, навязанной какими-то новыми течениями в психотерапии, иногда казавшимися специально придуманными, чтобы развратить и уничтожить человечество, подкашивая институт семьи и веру в традиции.

В этих почти прозрачных зеленоватых глазах с маленьким злым зрачком посередине, я увидела свое будущее, где не было места старым лицам.

* * *

Кристина торжественно закончила свой рассказ голосом Баси и медленно, словно Чеширский кот, стала расплываться в пространстве. Последней исчезла ее улыбка…

* * *

Я взмахнула рукой, разгоняя морок кабинета с кожаным креслом, и опять оказалась зависшей в падении в дьявольском водовороте и громко выругалась, со зверским остервенением ударяя по клубам пара, которые тут же распадались на мелкие испуганные облачка, убегающие от моего гнева.

Баси не было видно, ее полностью поглотила пучина, но я почувствовала, что все-таки мои психологические изыскания двигались в нужном направлении и приблизили-таки к точке соприкосновения с бездной и встрече с подругой, но я все еще висела в воздухе. А Бася уже давно прошла эту водяную мельницу.

Понимая, что предстоит совершить что-то еще: вспомнить то, что мешало мне упасть в пропасть вместе с подругой, память вдруг обрушила на меня это воспоминание, которое выжгло когда-то на моем сердце два слова, которые я постаралась забыть навсегда – «Любовь Кроко».

Но чтобы дойти до этого момента моей жизни, нужно было вспомнить, как я стала Коко. Теперь больше не требовалось ни собеседников, ни актеров, чтобы вернуться в ту точку памяти, которая мигала красным тревожным маячком в темноте, приглашая войти.

Я, наконец, поняла, как работает этот чертов, каменный лифт, ведущий в ад. И, собрав последние душевные силы, прикрыв глаза, оказалась на борту белоснежной яхты. В лицо подул океанский бриз…

Глава 6. Коко

Каждый день того года был похож на сказку: утро и вечер следующего дня становились одинаково чудесными, но по-разному прекрасными. Сладко вспоминалось все произошедшее за день так, что становилось жаль прощаться с ним, таким насыщенным и неповторимым ароматом наполнял он мою память. Может ли хоть один живущий на земле похвастаться таким? За свою психологическую практику выслушивания жалоб по всевозможным поводам, могу сказать однозначно – нет…

Таким чудом обернулась моя жизнь на круизе вокруг солнца.

Бася, словно добрая Фея Крестная, открывала мне мир с его необыкновенными чудесами, о которых не пишут в газетах, не отмечают на картах, про них не знают в гидах для путешественников. Казалось, их знает только она, потому что однажды побывала там. Но вместе со мною, с моей искренней наивной радостью, заново открывала все это для себя, по-детски волнуясь перед встречей, словно в первый раз.

Это мне напомнило один случай из психотерапевтической практики, когда больных или переживших стресс подростков помещали к совсем маленьким детям, и вместе с ними больные дети заново переживали нежность, радость, ласки и любовь, забывая плохое; учились видеть прекрасное глазами маленьких товарищей, и тем исцелялись. Я заметила, что Бася всячески старалась порадовать и удивить меня, моими нечаянными улыбками и радостными восторгами наслаждалась даже больше, чем самим явлением. С этого момента я смотрела на нее другими глазами: мне хотелось узнать откуда в ней это? На самом деле: зачем ей я?

* * *

Наши будни, если можно так назвать дни беспечных каникул, начинались обычно с завтрака на палубе или в шикарном отеле, к которому мы причаливали накануне, если надоедало бесконечно-синее море или обстановка нашего плавающего роскошного дома. Бася расспрашивала меня обо всем на свете, ее интересовали мои привычки, пристрастия, интересы, но позже я стала понимать, что это являлось прелюдией, завесой, чтобы вычислить истинное – мои страхи.

Все эти опасения о том, что мне уготована роль сиделки в путешествии, полностью улетучились. Скорее наоборот, я чувствовала себя главной героиней приключенческого фильма: все события казались забавной игрой, и я не сопротивлялась желанию подруги осчастливить меня, осуществив все мечты, которые сбывались сразу или почти сразу.

Так, например, с детства я боялась воды, и поэтому только в страшном сне могла увидеть себя в маске для подводного плавания. Даже в школе по настоянию матери меня освободили от посещения бассейна.

Как-то после очередного разговора, когда я поведала о своих страхах к водной стихии, мы на несколько дней причалили в красивейшую бухту где-то у одиноких островов. Берег был полон магазинчиков для аквалангистов и сёрферов. На следующий же день к моему удивлению мы отправились в дайвинг-клуб, где Дэном было организовано индивидуальное погружение с шестью молодыми мускулистыми ребятами в профессиональном снаряжении. Тут же с порога с совершенно серьезным видом загорелые молодчики по очереди стали рассказывать мне методику погружения и вводить в курс дела будущих заплывов. Я не могла поверить, что Бася хочет этого, зная мой отчаянный страх перед глубиной. Она с большим интересом наблюдала за моим шоком и похихикивала в сторонке. Это не казалось розыгрышем, подтверждением сему служили абсолютно серьезные лица ребят и Дэна.

Уже на следующий день началась практика: сначала в бассейне, потом на мелководье каждый из шестерых с большой ответственностью брал меня на руки и вносил в воду, рассказывая и показывая приемы и техники дыхания и гребли. Если я капризничала или тушевалась, тренировки прекращались, ребята терпеливо ждали на берегу. Бася хихикая, а порой гогоча от смеха, спускалась с яхты, где все это время проводила в прослушивании музыки или медитациях, уговаривала меня, смеялась над моими капризами, и мы таки возвращались к тренировкам.

В какой-то момент мне самой надоели эти трения и паузы и, глядя на такую команду поддержки и нелепость собственных отговорок, я решилась и отбросила жалобы в сторону. Стало понятным, что такой ответственный, почти профессиональный подход не мог не дать результатов. Даже Дэн, как всегда с бесстрастным видом, погружался с нами. С такой охраной мне вовсе перестало быть страшно, а уже через некоторое время я поймала себя на мысли, что получаю удовольствие. Остров и его подводные окрестности оказались удивительно прекрасны! А вскорости мне стоило труда вытащить себя из воды.

После каждодневных умелых тренировок, впечатлений, победы над своими страхами, я быстро освоила не только дайвинг, но и подводную охоту. Следующим этапом стал сёрфинг – парить на гребне волны в точке, где тебя может накрыть смертельная громада падающей стихии, стало для меня настоящим открытием, перерастая в устойчивую страсть. Мы не заметили, как пролетели три недели на этом райском островке. Каждый день глядя в зеркало, я искала себя прежнюю и не находила. От плавания и прогулок мое тело приобрело спортивную форму, загорело и налилось какой-то внутренней силой. Наши с Басей волосы выбелились, высветились ресницы и брови, с лиц не сползали счастливые улыбки, заостряя одинаковые мимические морщины вдоль розовых губ, расходясь лучами к сияющим счастьем глазам. Глядя друг на друга, мы всегда улыбались, порой без причины, искали в лицах друг друга ответ, что свело или что разлучило нас. Кто мы?

В тот момент, я, конечно же, не подозревала, что каждая деталь кричала ответом, каждая мысль, каждый поступок являлся маленькой черточкой в большом и сложном плане, который разворачивался прямо на глазах.

* * *

Мы отправились дальше, по ходу делая остановки для подводной охоты и погружений. Говоря «дальше», я лично не задумывалась куда мы плывем и какая наша конечная цель. Иногда мне казалось, что Бася и сама не знает.

Как-то за завтраком, за очередным разговором, я проговорилась, что боюсь лошадей. Через несколько дней Бася, плохо скрывая смешок, предложила прокатиться верхом. Я тяжело вздохнула, зная, что это не шутка и мне действительно предстоит пройти испытание, накарканное самою же. Однако признаться честно, где-то внутри меня зашелестели невидимые крылья бабочек желаний в предвкушении чудесного сюрприза, заготовленного специально для меня, все это читалось на таинственном лице Баси и хмуром лице Дэна.

И вот уже наша яхта причаливает к еще одному райскому острову, где пальмы своими стройными стволами утопают в белом песке и уходят под прозрачную утекающую воду, а на берегу нас встречает загорелый молодой человек, держа за поводья двух великолепных скакунов.

Я не могла поверить своим глазам, глянув на Басю с укором, но та, как ни в чем не бывало, быстро сбросив с себя легкое платье, нырнула в изумрудную гладь, брасом поплыв к берегу, на плаву выкрикивая приветствия молодому человеку.

Тот радостно встретил мою подругу, и они расцеловались, как старые друзья. Она поприветствовала и животных, тут же вскочив на одного из них и уносясь куда-то по дикому пляжу.

Яхта пристала на мелководье, и мы с Дэном цивилизованно сошли на берег, здороваясь с молодым человеком, который забывшись, стал ошеломленно рассматривать меня, верно находя странным сходство с умчавшейся Басей. Я улыбнулась, и он моментально пришел в себя: извинился, представился и замолчал, не смея спросить что все это значит.

* * *

Следующий день запомнился незабываемым жарким событием того «круиза вокруг Солнца», нанизанным, словно дорогая жемчужина, на ожерелье моей памяти, которое я иногда тереблю с волнением, вспоминая его с улыбкой и некоторым смущением.

Как и предполагалось, меня ждало знакомство с миром лошадей и первая тренировка. Я не сопротивлялась, зная, что мои страхи всего лишь глупые предрассудки, потаенные детские боязни, не использованные возможности собственного потенциала. Тренировки и планомерный подход сделают свое дело с испуганным разумом, где поселился иррациональный страх к этим благородным созданиям.

Хорхе, так звали парня, сам похожий на молодого жеребца, улегся на белый песок, вальяжно подставив загорелые ноги приливу, для релаксирующей лекции по коневодству.

Его небольшая ферма, расположенная на этом островке, разводила породистых коней особой расы для всего материка и он знал о них все, чему посвятил целое утро того дня для вступительной лекции.

С яхты нам принесли завтрак, сервируя прямо на белом песке, рядом паслись два приведенных коня, Воин и Белла.

Он был мастерский рассказчик, этот Хорхе, то ли басни, то ли реальные истории открыли по-новому для меня мир людей и лошадей. Например, парень утверждал, что лошади не менее разумные существа, чем люди, и более того, он лично встречал говорящих коней… По его мнению, лошади когда-то были людьми, или походили на людей, потому что многое в их поведении схоже с человеческим.

За все время лекции-завтрака Бася не проронила ни слова, лишь периодически посмеиваясь над той или иной историей, и мне показалось, что она слышит их не впервые.

Все эти байки раззадорили мое любопытство, и я стала задавать вопросы. Как вдруг Хорхе схватил меня и на своем мощном загорелом плече донес до коня, мастерски усадил на спину к мускулистому монстру, сам подсаживаясь спереди. Бася засмеялась в голос, мне показалось, что она ожидала такого поворота, по тому, как просто подала знак кивком головы убирать завтрак и подниматься на лодку.

Я даже не успела вскрикнуть, холодный пот проступил на лбу и по всему телу, а мы уже мчались на всех парусах вдоль берега. Дикая не контролируемая мною скачка поначалу сковала разум, я была не в силах разглядеть ни красоту прибоя, ни великолепие природы, ни всю романтичность создавшейся ситуации. Хорхе периодически выкрикивал жизнерадостные приказы своему коню, и Воин убыстрял бег, от чего мне приходилось крепко вцепляться парню в спину, чуть ли не ногтями впиваясь ему в кожу.

Так мы мчались около получаса и когда наконец вернулись, нас ожидала Бася с нескрываемым торжеством на лице, которое вдруг просигналило мне, что у этих сюрпризов имеется второе дно: все они хорошо спланированы заранее и имеют какую-то цель.

После столь насыщенного утра, мы отправились на яхту отдохнуть и переодеться, а после обеда я продолжила с Хорхе основы верховой езды, оставив Басю, как всегда наедине с музыкой и мантрами.

После обильного обеда лошади присмирели, словно кролики. Возможно, этому способствовало и необыкновенное обаяние их хозяина, который предложил искупаться вместе с ними в море. Совместные водные процедуры окончательно подкупили мою проснувшуюся любовь к этим красивым животным. Я даже не заметила, как стала целовать их морды, нежно ласкать гриву, тереться об шелковистые мускулистые тела. Лошади отвечали мне взаимностью. Оказалось, что эти животные обожают игры, умеют ластиться и капризничать, хитрить и дурачиться.

День клонился к вечеру и Хорхе предложил сделать последний шаг – почувствовать истинное единение с другим существом – полностью раздеться, сесть верхом без седла и довериться зверю, который должен самостоятельно выбрать дорогу для прогулки.

В моей прошлой жизни я никогда не отличалась стеснительностью и мало что могло смутить меня, но не припомню ситуации, где бы пришлось раздеться перед незнакомым человеком, а тем более нагой умчаться в неизвестную даль верхом на лошади.

Поэтому это несколько озадачило меня. Хорхе, улыбнувшись, ободряюще потрепал по плечу:

– Коко, давай… Хочешь, я отвернусь? – и его коньячного цвета глаза смешно зажмурились, ресницы на глазах скрестились и красиво перепутались между собой. А потом он вновь открыл их, там отражались последние лучи уходящего солнца. Я рассмеялась, разгоняя остатки нерешительности. Сняла с себя все, что было, легко вспрыгнула на Воина при помощи нежных и шаловливых рук Хорхе, и почувствовала себя настоящей амазонкой. Парень восторженно заулыбался: открывшееся зрелище для южного взора горячего молодого мужчины было поистине волнующим. Он подложил под меня помпону для удобства, не лишая себя удовольствия пройтись по оголенному женскому телу мощными загорелыми руками, а потом со всего размаху хлестнул коня и звучно засвистел, от чего Воин взревел на месте, встав на дыбы, вода вспенилась под ним, и тут же рванул с места так, что мне пришлось плотно прижаться, практически слиться с ним в одно целое.

Парень оказался прав, это было невероятное ощущение – чистый восторг, смешанный с беспредельным наслаждением являться чем-то сильным, диким и свободным. Воин мчался, его дыхание стало тяжелым и неровным, он весь вспотел, и этот пот, мускус его тела, драйв вскружили мне голову и лишили чувств. Руки машинально держались за гриву, длинные ноги автоматически прижимались к его теплым мокрым бокам, а сознание потерялось в этом закате, в этой гонке, в ритмичном дыхании моего повелителя.

Я перестала ощущать свое тело, оно стало телом Воина, а может быть, мой разум поглотил его, и теперь находясь в теле коня, это я свободно мчалась по берегу, потом вдруг разворачивалась назад или вовсе игриво кружилась на месте. В тот момент, на самом деле длившемся несколько часов, я перестала ощущать телесную оболочку, которая будто исчезла, но, как никогда лучше услышала изнутри свои мысли, которые выкристаллизовывались, всплывали волнами ясного сознания, открываясь какими-то новыми смыслами.

Мне вдруг вспомнилось лицо Хорхе, его растерянность при первом знакомстве – линия биения сердца Воина прерывается (или это билось мое сердце?), но тут же острым зигзагом вскидывается вверх.

Теплее…

Выражение лица Баси, ее плутовской взгляд, брошенный как бы невзначай, но внимательно следящий за каждой моей реакцией, – ритм лошадиного сердца стал учащаться в бешенный неровный стук, ощущаемый через мокрый бархат кожи. Линия делает неровный вертикальный штрих и… замирает!

Жарче…

Другая мысль-зигзаг – Хорхе называет меня «Коко», хотя я точно помню, как представилась своим обычным именем. – Бум! Удар! Резкое падение, потом еще удар! Легкий шок… во рту сладкая слюна адреналина, от которой кружится голова. И вновь взгляд Баси, горящий как-то особенно, таинственно. Ее губы плотно сжаты.

Совсем жарко.

Сердечный ритм коня стал стихать, а в моей голове прояснилось некое знание, оно крутилось где-то на периферии, еще не оформившись в слова.

Вся мокрая, в какой-то лихорадке, я слезла с коня и решила часть обратной дороги пройти пешком, обдумывая последние события своей жизни. Алый закат давно погас, превратившись в глубокую ночь. Я медленно шла по берегу, разгоняя теплую пену ногами и разглядывая яркое звездное полотно, Воин не спеша следовал за мною. Приближаясь, завидела горящий костер, разожженный прямо у воды, где стояла пришвартованной наша яхта. Белла паслась неподалеку, ее мерцающая тень проступала позади огня в пальмах. Завидев нас, она заржала, приветствуя. От ее ржания задвигались две тени, еще мгновение назад слитые в объятиях и страстном поцелуе, огоньки пламени и искры красиво подсвечивали обнаженные тела целующихся. Почему-то я совсем не удивилась увиденному и, когда Бася, оторвавшись от губ молодого человека, сладострастно посмотрела на меня, я не заметила удивления или смущения на ее насмешливом лице. Хорхе счастливо откинулся назад, приглашая к себе в объятия, его крупные чувственные губы призывно блестели в легкой улыбке, светящиеся глаза смотрели с беспечной радостью. Он был прекрасен. Они оба были магически притягательны в своей откровенности и чувственности.

Мне кажется, это событие ожидалось мною и Басей, и самим моментом давно… Я шагнула к ним в объятия, как будто бы собиралась сделать это с самого начала, как только впервые появился Хорхе, и я заметила сладкие перемигивания и переглядывания между ними… С моим появлением наш костер разгорелся еще выше чем, тот, что трещал сухими дровами ароматного дерева на берегу неизвестного острова на пути к неизвестной цели… И второй раз за этот волшебный вечер я потеряла чувство реальности, будто кто-то незнакомый овладел моим рассудком, полностью затмевая меня старую, от которой я сама устала и давно хотела избавиться… Мои поцелуи, мои объятия, голос были такими жаркими, как никогда… Казалось, что я могу обжечь только своим взглядом…

* * *

На следующее утро, проснувшись в своей постели на яхте, которая уже плыла куда-то, браво разбивая волны, я не сразу вспомнила предыдущий день. Обнаружив, что совсем не помню вчерашнего, – заволновалась… Раньше такого за мною не водилось.

Как внезапно горячими приливами, от которых кожа, ничего не понимая, покрывалась холодным соленым потом, воспоминания нахлынули невероятными картинками. У меня перехватило дыхание. То, что произошло на пляже, у взъярившегося ввысь костра, походило на наваждение. От первых же воспоминаний, я в ужасе зажала рот руками, боясь вскрикнуть, потом спряталась под одеяло, будто бы это помогло убежать от коварно настигающей памяти. Дикая энергия от бешеной скачки жеребца, видимо, перекинулась и овладела мною, открывая нечто, что было скрыто и неведомо доселе моему разуму. Такой опьяненной, страстной, злой я себя не помнила никогда…

В ошеломлении пытаясь припомнить детали, перед глазами возникали такие картинки: Хорхе нагой и невообразимо прекрасный лежал на песке, я восседала на нем, как недавно на Воине, где-то позади находилась Бася, чей образ расплывался, лишь ее осатанелый взгляд, следивший за каждым моим движением, маячил повсюду, напрягая мое новое сознание, не давая с головой погрузиться в пучину страсти. Горячее дыхание костра обдавало и еще больше подогревало нашу компанию чудесным ароматом эвкалипта… Довольный молодой человек переводил свой смешливый взгляд с Баси на меня и, в какой-то миг его лицо стало преображаться. Беспечная улыбка быстро погасла, сменяясь странным выражением жуткого прозрения, граничащего с испугом. И в этот миг я прочла его мысли…

Как это произошло, я не знаю. На примере с Воином сначала проступили неровные стуки его человеческого сердца, превращаясь в шумы и нервные штрихи… Я вглядывалась в Хорхе, будто желая разглядеть эту кардиограмму на его лице, – шумы складывались в неясные образы, возникающие где-то в пространстве между нами, будто на белом экране, освещаемые алыми всполохами огня и тенями.

То, что читалось на его лице, очень удивляло меня, – никто и никогда не смотрел на меня так: будто бы видел перед собой чудовище, которое одновременно пугало и завораживало его, неподвижно и безвольно он продолжал смотреть, не смея пошевелиться. И что было особенно шокирующим – эмоции на его лице полностью совпадали с моим внутренним ощущением к нему, будто бы я являлась нами обоими…