Игры двойников

И Виту вполне можно понять – на нее наступали два сильных противника. Один из них не признавал за Витой никаких прав, кроме права быть ограбленной и убитой с помощью энергостанций. И не важно, кто представлял на Вите этого противника – государство ССП, объединение «Энергосектор» или Фред Гонта – результат был один.

Другой противник действовал деликатнее, признавая разум Виты и собираясь ее убеждать – но точно с тем же результатом. И вот Вита нашла доступный и относительно безопасный для себя способ борьбы. И как это было исполнено! Никто даже мысли не допускал, что двойники – не настоящие солдаты Каутильи или ССП. Я и сам ничего не понимал, пока сам не стал двойником, светящимся и слышащим внушающий голос Виты.

– Хотел я Виту сейчас убедить в том, что я ей мысленный родственник, да слов не нашел! – засмеялся Подгорецкий, услышав мои мысли. – Верхний слой океана Виты – вот настоящий биополевик! И внушает, и слушает мысли. Потому двойники и выходят настоящие – все бойцы знают боевые приемы, все гражданские помнят родной язык, никого не надо кормить из ложки и учить ходить. Вита все сохраняет, когда делает двойника.

– А Нина?

– Нину Робертс Вита изначально хотела сделать диверсантом, даже чертежи запомнила – частично, правда. Диверсант получился качественный, послушный, готовый взорвать по первому слову. Но тут вмешался я с внушением, Нина-двойник начала что-то понимать, и Вита приняла меры…

И он снова посмотрел на мираж связи. Чего он ждет?

– Единственное, что ей не удалось сделать – уничтожить ее микрокомп с миражами. – сказал Калюшенко. – Вы, командир Хальс не так уж были неправы, когда срочно обыскали ее комнату и перепрятали его. В нем был заинтересован и рейдер Гонта. Он пытался искать микрокомп, но не нашел, к тому же хотел уничтожить тело умершего под пытками Борского, а потому при первой же возможности сжег строительный модуль.

Вспоминать искалеченного и убитого Борского было жутко, но оставалось еще много вопросов.

– А двойник самого Гонты? Мы же видели его около каутильской базы! – спросил я.

– Это Гонта сам устроил! Рейдер! Мальчишка! – потерял самообладание двойник-Балиани. – Сначала устроил эксперимент на мне, то есть моем оригинале! Потом и себя раздвоил! Не поддается описанию, какая это была мерзость – гладенцы!

Вообще-то он сам теперешний тоже был этой мерзостью.

– А ваш оригинал? – спросил Калюшенко.

– Погиб в колодце, Гонта сделал это у меня на глазах, чтобы я знал, чего бояться.

– Он был не так уж неправ, но для чего ему потребовались именно вы, как двойник? – допытывался следователь.

– Он видел покорность внушению Виты у других двойников и хотел добыть аппарат, чтобы вы были у него в полном подчинении вместе с Витой, – объяснил Подгорецкий. – Но сначала он запер оригинального директора Балиани в складе регдондита, и тот был весь пропитан регдондитовой пылью. Что-то в этом роде было и с тобой, Антон, только у тебя был сверток разлохмаченной регдондитовой обшивки. Гибель фламбойянов, окулумов или гладенцов вдали от Виты всегда происходила именно от того, что они теряли ориентацию в пространстве, у них переставали работать условные рефлексы, да и безусловные инстинкты работали вразброд. У тебя ничего подобного нет – ты сохраняешь память и нормальное мышление и внутри изолированных регдондитом модулей, и в станции, где общение с разумом и любыми ментальными проявлениями Виты невозможно. Возможно, ты сможешь и улетать с Виты. Так же и у Славицы – ты ей дал половину регдондита, и это сработало…

– Как изоляция, ты изолировал себя, вообще! – воодушевленно перебил Патрик. – У нас тут на Вите был без тебя случай – мы с Брачичем закрыли двигатель регдондитом, и он заработал, хотя и плохо. Вот и ты, командир, так же!

– А я думаю, просто характер у сопляка этого поперечный! – проворчал отец. – Я его и ругал, и лупил в детстве, а что толку? Все равно упрямый!

Кое-какой толк все-таки был, я стал еще упрямее.

– Минутку, – вступил в разговор доктор Григорьев. – Но господин криминалист Сигемон тоже оказался неподдающимся! Впрочем, учитывая размеры рейдерского склада и его любовь к регдондитовой пыли…

– Пьянство позорит честь подданного Его Величества! Честь зовет! – мрачно просвистел Кевиан на долонанском, неуважительно направив на регдондского сыщика все рожки.

– Зато я непод… неподдающийся… криминалист….да пройдут мои дни в тихих водах! С камнем путешественников!

– Сам себя не похвалишь – как в болоте посидел! – пробормотал доктор Григорьев на долонанском, подхватывая пьяного сыщика под правый средний ласт. – Посмотрим, как на двойника подействует противорегдондитный состав!

И потащил сыщика-двойника в медпункт – протрезвлять.

45

Кажется, я заснул, потому что дальше ничего не видел и не слышал, а проснулся от знакомого шума. Пульт энергостанции звенел, в техническом мираже мигали тревожные красные огоньки, а из шлюза послышался беспорядочный грохот. Что там такое? Опять цунами? Я поднял технический мираж с часами – я проспал не больше получаса. Потом в мутноватом мираже мелькнула лестница энергостанции, а потом – две фигуры в каутильских экзоскелетах с закрытыми шлемами. Судя по военному экзоскелету с золотым гербом и неудержимой решимости, это был подполковник Радхаван, второго каутильца, в гражданском, я за темной пленкой шлема не узнал. У подножия лестницы ползали три гладенца, поводя широко открытыми присосками и пытаясь взобраться по ступенькам.

Подгорецкий быстро кивнул, будто только этого ждал, и я дал команду. Замки защелкали, послышался топот, хлопанье дверей, и в пультовую влетел подполковник Радхаван, сдвинув пленку шлема на затылок и грозно шевеля пышными усами. Подполковник был настоящий.

– Как смеет начальник охраны так обращаться с руководителем экспедиции? – раздался придушенный голос из второго экзоскелета. Тот, кого подполковник втащил за собой, тоже отодвинул шлем, и открылось еще более мрачное, чем обычно, лицо доктора Гопала, тоже оригинала, а не двойника.

– Господин Подгорецкий три часа назад вызвал собеседника, а с ним руководителя экспедиции «Сатья-Лока-3» для завершения следствия! – отрапортовал подполковник Радхаван. – Так пусть оно завершается!

– Это что опять за горшок с ушами? – громко поинтересовался отец.

– Начальник и научный руководитель экспедиции доктор наук Санджай Гопал требует привлечь к ответственности начальника охраны Радхавана за превышение полномочий! И ответить, какое право господин консультант Подгорецкий имеет кого-то вызывать к себе! Научный руководитель экспедиции не обязан подчиняться неизвестно кому! – Гопал дернулся в сторону двери, но Радхаван крепко держал его за плечо.

– Как это – неизвестно? Очень даже известно! – Подгорецкий дал мысленную команду, и Гопал, недовольно сморщившись, воззрился на мираж с удостоверением. Перекрещивающиеся орбиты Галактического Арбитража произвели нужное впечатление. – Вы, доктор Гопал, каждый день отправляли жалобы в Арбитраж, будто в городскую управу, а теперь еще и недовольны! Кто просил разобраться в странных военных отрядах? Кто требовал оградить экспедицию и науку от мошенников и убийц?

– Так где же виновные? – перешел в наступление Гопал. – Почему господин представитель Галактического Арбитража явился в экспедицию под видом ученого и почему до сих пор не представил руководству экспедиции виновных в преступлениях? Почему до сих пор обстоятельства гибели перспективного молодого ученого, главы экспедиции профессора Чандры не расследованы?

Подгорецкий развернулся в кресле, Калюшенко встал около пульта, а из глубины коридора не спеша вышел ярко светящийся, но протрезвевший двойник-Сигемон. За ним, беспокойно оглядывая своего пациента, шел доктор Григорьев.

– Вы полностью неправы! Эти обстоятельства уже расследованы, – громко произнес следователь. – Для полноты картины я, следователь военной прокуратуры базы Вита-Дубль Сергей Калюшенко и представитель Галактического Арбитража Джал Подгорецкий сейчас проведем опрос свидетелей. Опрос ведется под запись в непрерывном режиме, в реальном времени.

Он включил свой микрокомп.

– Начинай, Сигемон, я включу изображение, – сказал Подгорецкий, устроившись на месте первого пилота и включая свой микрокомп. Длинношерстный двойник, он же сыщик-криминалист, дергая рожками и прихлопывая ластами от волнения, принялся рассказывать.

– Эту техническую запись камеры наблюдения, стоящей на модуле экспедиции «Сатья-Лока-2», я переписал сразу после своего…– он смущенно пошевелил рожками, – Возрождения и обновления! Запись сделана по стандартному земному календарю одиннадцатого апреля сего года.

Так, одиннадцатое – это день гибели молодого профессора из «Сатья-Локи-3». Мираж увеличился, обрел яркость, и я узнал крыльцо старого модуля и утоптанную поляну перед ним. Место гибели Сигемона, Брачича и моей собственной.

Около модуля стояли два высоких худощавых человека. Один из них, с молодыми быстрыми движениями, держал в руках тот самый серебристый аппарат со свернутым в моток проводником, который совсем недавно держал в руках я сам. Он повернулся к камере, и я узнал угловатое скуластое лицо профессора Чандры. Лица другого не было видно, однако Гопал дернулся, будто увидел привидение, и Радхаван насильно усадил его в свободное кресло.

– Руководитель экспедиции «Сатья-Лока-3» заявляет протест против явной провокации! Эта запись – подделка, не заслуживающая доверия! – запротестовал Гопал, вцепившись в ручки кресла.

– Следствие сочло нужным показать эти материалы, так пусть показывает до конца! – проговорил Радхаван. Запись продолжалась со звуком, разговор шел на неосанскрите.

– Там, за мозговиком кто-то есть, – проговорил миражный профессор Чандра своим запоминающимся, резким голосом.

– Это прячется сумасшедшая особа с Земли! Низменные инстинкты и пошлые страсти! Эти варвары из ССП еще омерзительнее, чем угнетатели из Индостана! – нервно и торопливо проговорил тот, кто стоял спиной к камере.

– Но руководитель экспедиции может засвидетельствовать даже перед судом, что она погибла два часа назад, и руководитель экспедиции видел тех, кто это сделал! – возразил Чандра. – Это неизвестные люди в военной форме!

– Руководитель Чандра ошибается! Они взяли ее в плен и спрятали, собеседник это видел. – настаивал его миражный оппонент. – Слой обломков имеет в толщину почти полтора метра, многое можно спрятать!

– А что прятать здесь сотруднику экспедиции, который это видел? Разве что диссертацию, чтобы не украли соперники! – засмеялся Чандра, вглядываясь в заросли.

– Соперничество низменно и не должно иметь места среди служителей науки! Диссертация, конечно, большой труд, сколько сил она отнимает, сколько лет! Собеседник хорошо понял это, когда закончил только за десять лет диссертацию о разуме этой планеты! – торопливо проговорил стоящий спиной, по каутильскому обычаю называя себя в разговоре «собеседником».

Но это значит, что о разуме Виты уже десять лет назад было известно каутильцам? Гопал выпрямился в кресле, вцепившись в фиксатор, будто при выходе в засвет.

– А когда и где собеседник написал эту диссертацию? И почему не отсылает в патентную службу, а только дает почитать коллегам? – продолжал миражный Чандра, теперь он уже не улыбался.

– Здесь, на Вите, под руководством покойного Аджита Лала, да хранят его душу Трое Великих! И профессор Чандра прекрасно знает, что все работы о разуме Виты засекречены!

– Но почему тогда эта диссертация – точный двойник второй монографии профессора Лала о разумной жизни Виты, которую он не успел зарегистрировать в патентной службе из-за взрыва «Сатья-Локи-2»? Он тоже давал читать только что написанные работы друзьям и ученикам, и его ученик Чандра тоже читал ее! А где…

Профессор Чандра в мираже тревожно оглянулся, но его собеседник исчез. Где-то на краю миражного облака мелькнула полураздетая женская фигура с микрокомпом в светящейся руке. Вот когда Нина записала свои миражи! Но это был ее двойник, а не она сама! Видимо, настоящую Нину убили двойники-рейдеры по приказу Виты именно для того, чтобы природа создала двойника, и этот двойник стал единственной Ниной! Но из Нины получился полностью зависимый от Виты двойник, и диверсия получилась неудачной.

Ломая стволы перьев, прошли двое рослых мужчин в экзоскелетах – скорее всего, рейдеры, потом пробежали несколько двойников-каутильцев, должно быть, те, которых я видел в Нинином микрокомпе.

Чандра быстро прошел в заросли, как будто точно знал, куда идти. Нина-двойник побежала за ним. Неужели убийца – это она? Молодой профессор оглянулся, присел на корточки в глубокой ложбине и начал быстро разгребать труху руками. Но это же та самая, в которой Сигемон нашел обшивку, но тогда аппарата в ней уже не было! Запустив руку за мозговик, он вытащил рулон регдондитовой обшивки – тот самый рулон, который я носил за пазухой столько часов. Обернув аппарат регдондитом, Чандра закопал его в труху и отбежал в сторону.

– Так вот где был аппарат! – проговорил Радхаван и тут же умолк. Миражный профессор Чандра дошел до угла модуля и оглянулся, не следит ли кто за ним. За ним вышел все тот же нервный каутилец в гражданском экзоскелете с открытым шлемом. Быстрое движение рукой с чем-то блестящим – но это же армейский каутильский нож, такой же, какой дал мне Подгорецкий в дорогу! Тупой стук, сверкание лезвия, еще несколько ударов ножом, и Чандра упал, а нападавший подхватил его под мышки, тяжело дыша и постанывая, потащил в сторону, за модуль. Вот кто нанес молодому профессору раны ножом! Но лучевика у этого убийцы не было, да он и не сработал бы в его руках так близко от колодца.

– Вот так слюнтяй! – брякнул мой отец, глядя в мираж. – Нож держать не умеет, а туда же!

– Капитан Хальс, прекратить! Идет допрос! – возмутился Калюшенко. События в мираже шли своим порядком. Через минуту убийца молодого профессора в ужасе выбежал из-за модуля. Его лицо с перекошенным ртом и остановившимися глазами стало четко видно в мираже, и я уже не сомневался, кто это. Это был доктор наук Санджай Гопал!

Реальный доктор Гопал смотрел на свое изображение с таким же ужасом, не в силах издать ни звука, а в мираже послышался шум и невнятные мужские голоса. Подгорецкий ускорил запись. Миражный Гопал исчез, а на поляне появился рейдер-двойник. Он скрылся за модулем, а через минуту сверкнули вспышки лучевика. Вот откуда прожженные раны на груди профессора – это контрольные выстрелы двойника, у него-то лучевик сработал! Вита не могла оставить профессора в живых. Через полчаса, судя по таймеру ускоренной записи, два настоящих рейдера выволокли из-за модуля черный мешок. Что было в мешке, я знал слишком хорошо. Но куда они понесли его? Вроде Подгорецкий что-то говорил о посадочной площадке…

– Там у них над складом – чтоб я их увидел на морском дне!– посадочная площадка, но они запускают на нее полиморфов, чтобы сверху было незаметно, – просвистел Сигемон вполне трезвым голосом. – Оттуда и вывезли тело в космос. А я совершил обновление во славу четырех стихий, отдал старую кожу морю, достал запись, и вернулся.

– Рейдеры не знали, что собой представляет аппарат Чандры, – прервал его Калюшенко. – а Гонта в это время был в засвете, готовился захвату энергостанции. Независимо от вашего оригинала, Балиани, он дал двум рейдерам приказ – найти и забрать оборудование. Он знал, что аппарат даст ему власть над двойниками Виты и над ней самой. Они не нашли аппарата на Вите и по приказу Гонты явились на Дубль, чтобы остановить долонанов, ведущих следствие, и осмотреть тело профессора Чандры внутри энергостанции на случай, если аппарат оказался под одеждой. Один погиб при попытке расправиться с долонанами, другой позже.

Я вспомнил фигуры в огромных «Легионерах», взлетающие над ремонтной зоной.

– А кто был третий, который убил второго рейдера?

– Сам Гонта. Он спасся в капсуле после того, как ты взорвал рейдерского «Арджуну», и к ночи двенадцатого числа добрался до Дубля.

– Но зачем он расстрелял своего?

– Видимо, так было задумано – об аппарате мало кто знал, – проговорил следователь.

– А кто догадался спрятать аппарат в мой «Берсерк»? – спросил я.

– Сама Вита и догадалась, и спрятала, – сказал Подгорецкий.

– И мелкий охранник, которого ты искал, командир! – подхватил Сигемон. – После того, как стало ясно, что аппарата на мертвом теле нет ни в каком виде, Гонта, вернувшись на энергостанции, начал искать аппарат около модуля, нашел и спрятал внутри. Но потом, когда ты убил настоящего мелкого охранника в лесу, Вита сделала из него несколько двойников, и все ей подчинялись, чтоб их на морском дне уложить! Вита заставила одного из них вынести аппарат из модуля и держать в мозговике, пока он превращался в поддельный экзоскелет, а потом одеть тебя. Я все это видел, я раньше пришел в себя, но камень путешественников…

– Может, это и в записи есть! Это и для следствия пригодится, и мне в диссертацию! – подхватил Подгорецкий. – Я так сразу и подумал, что это аппарат у тебя вместо двигателя, когда ты сказал, что тебе не дают снять экзоскелет!

– Ваша запись – подделка! – запоздало возмутился из своего кресла доктор Гопал. – И возможно, убийца руководителя экспедиции Чандры не собеседник, а созданный этой природой двойник, за которого никто не должен отвечать!

– Но не двойник же писал вашу диссертацию, которая оказалась точным двойником монографии погибшего начальника второй экспедиции? – повернулся к нему Подгорецкий. – И не двойник же, между прочим, сказался больным, когда десять лет назад «Сатья-Лока-2» должна была лететь с Виты на Дубль и погибнуть?

Гопал вскочил с кресла, Радхаван его удержал.

–Начальник охраны давно подозревал доктора Гопала, но теперь вынужден заявить вслух о подозрениях в бесчестном сговоре с врагами Каутильи и в разглашении государственной тайны! – объявил подполковник.

– Да что тупой вояка со своими тайнами может знать о чести ученого? – крикнул ему в лицо Гопал. – Честь – это известность, это открытия, это публикации! А эти солдафоны, помешанные на секретности, запретили публикации! Ни один настоящий ученый не будет подчиняться приказам военщины!

– А приказам вашего министерства вы тоже не подчинялись? – поинтересовался Подгорецкий. – Аджит Лал написал свою работу о разуме Виты после экспедиции «Сатья-Лока-1», во время «Сатья-Локи-2» он только уточнял данные и проверял свои предположения. Черновик, который прочел Чандра, читал и я, на Каутилье, дома у покойного Лала. Вы очень хотели руководить изучением Виты и прославиться открытием ее разума, но руководить в присутствии профессора Лала вам не доверил бы никто и никогда.

– Именно при подготовке к второй экспедиции с вами наладил контакт член совета директоров «Энергосектора» Ричард Балиани, – подхватил Калюшенко.

– Следователь лжет! Ученый не может иметь дела с мошенниками и дельцами! – сдавленно проговорил Гопал.

– Ничего подобного! – в лад ему запротестовал двойник-Балиани, поднимаясь из кресла, но мой отец не дал ему встать.– У моего оригинала, генерального директора объединения «Энерго-Вита», нет и не может быть ничего общего с этим предателем и убийцей! А я юридически не имею отношения к этим одиозным личностям! И сделки с этим убийцей у меня не было, нет и не может быть!

– Вы не так уж неправы. Сделки нет, потому что нет «Энергосектора». Работа треста приостановлена, поскольку начато дело о сотрудничестве его руководства с рейдерами. – решительно продолжал Калюшенко. – А «Энерго-Виты» тоже нет, поскольку фирма была зарегистрирована в обход антимонопольного закона. Энергостанция еще не запущена, завод работает под временным государственным управлением, а начальник охраны оказался рейдером!

– Регистрировал генерал-лейтенант Хантер, и занимался этим мой оригинал, а не я! – вставил двойник-Балиани, ехидно топорща усы. – Я не могу быть привлечен к ответственности за их действия!

– А готовы дать показания? – быстро спросил Подгорецкий. – Вы ведь все помните и вполне самостоятельны в суждениях!

– Я все помню, я готов! И заявляю, что во всем виноват вот этот убийца! – двойник-Балиани величественно указал на Гопала, торопясь снять с себя всю возможную ответственность.

– Руководитель экспедиции не собирается выслушивать оскорбления! Этот двойник ничего не знает! – бросился на него Гопал. Радхаван удержал своего начальника за плечи, но тот барахтался, как гладенец. – Мошенники из «Энергосектора» обещали открытую публикацию диссертации в ССП!

– Что вы должны были сделать за это? – продолжил допрос Калюшенко.

– Передать им информацию о времени отлета экспедиции «Сатья-Лока-2» с Виты! Не зная, для чего это нужно!

– А что выдавать служебные тайны нельзя, вы тоже не знали? – поинтересовался Подгорецкий.

– Винить следует не того, кто сообщил время, а того, кто атаковал беспилотным перехватчиком гражданский катер! – крикнул Гопал.

Я вспомнил вспышку огромной оранжевой звезды в черном небе над куполом клуба Космофлота. Неужели тогда действительно был лучевой выстрел беспилотника? Для каутильской пропаганды десять лет назад это была единственная версия гибели экспедиции, представители ССП оспаривали, но не особенно старались – война решила все вопросы.

Сигемон зашевелил рожками, Калюшенко кивнул.

– Показания дает сыщик-криминалист, подданный Его Величества Санулана, короля Регдонда, Сигемон от Трех Заливов, – объявил для записи следователь. Сыщик-криминалист снова вышел на середину пультовой, его родовитый начальник досадливо скрутил рожки – должно быть чикальтинан Кевиан с Большой Реки рассчитывал докладывать сам.

– По поручению Галактического Арбитража, да омоют его чистые воды, я начал расследование год назад по стандартному земному календарю. – присвистывая, начал Сигемон на евроамериканском. Теперь он был совершенно трезв и говорил толково и внятно. Мои природные способности позволили обнаружить следы технических записей стоящего на военном космодроме музейного катера, на котором десять лет назад во время войны летал молодой пилот Фредерик Гонта.

Двойник-Балиани подскочил в кресле.

– Какой он пилот! Охранник! Лихач! Он должен был остановить экспедицию, иначе сведения о разуме Виты могли просочиться в печать, и развитие производства «Энергосектора» оказалось бы под вопросом. Но этот малолетний правонарушитель, которого родственники в свое время спасли от суда и пристроили в охрану «Энергосектора», выполнил задание бездарно! Даже катер не уничтожил!

– Имею честь доложить далее. Я сопоставил записи о времени взлета катера Фредерика Гонты с базы Вита-Дубль и катера, на котором летела экспедиция «Сатья-Лока-2» с Виты. Оказалось, что Фредерик Гонта поднял катер не в час первого обстрела при начале войны, как считалось прежде, а на четыре часа раньше, когда «Сатья-Лока-2» вылетела с Виты.

– Я запросил у диспетчерской службы Дубля записи взлетов и посадок, – вступил Калюшенко. – Я занимаюсь делом о гибели «Сатья-Локи-2» уже десять лет, с тех пор, как впервые оно мне было поручено. Часть предвоенных записей не сохранилась после войны, но на общих архивных носителях удалось найти их следы. По моей заявке Сигемон проделал огромную работу, применив свои природные способности и электромагнитную чувствительность. Судя по следам этих записей, команда для взрыва катера, на котором летели ученые «Сатья-Локи-2», была действительно дана беспилотнику. Но не с Дубля, как считалось десять лет назад, а из космоса. И этот беспилотник был запущен за час до взрыва, с отсроченным временем, с того самого катера, на котором потом взлетел героический Фредерик Гонта, и который теперь стоит в музее. Гонта взлетал дважды – один раз, чтобы совершить преступление, а второй – чтобы стать героем.

Сигемон помахал верхними ластами, прося слова.

– Честь имею напомнить! Я также нашел в катере следы сведений, которые были сразу стерты Гонтой, о траектории беспилотника, и она полностью соответствует обстоятельствам взрыва.

– После первого взлета Гонта мастерски ушел от локаторов базы Вита-Дубль сначала при выходе в засветовые коридоры, а потом при возвращении на космодром. Потом он подождал в присутствии свидетелей, взлетел снова и прослыл героем. Сигнала же с поверхности Дубля не обнаружили ни мы, ни долонаны, ни десять лет назад, ни теперь. А теперь дает показания о действиях Фредерика Гонты свидетель того времени, Славица Стрельцова, – закончил Калюшенко.

– Еще раз официально заявляю протест! Она двойник, юридически не существующая личность! – снова запротестовал двойник-Балиани. – Ее показания юридически ничтожны!

– Они все равно пригодятся! А я все помню, точно! – не колеблясь, заявила Славка. – Сначала мы гуляли, потом пошли в клуб Космофлота, и Роди с Мануэлой в клубе Космофлота побили Антона и сломали ему руку, когда он не пустил их на батут. Фред тоже с нами был, пытался дать Антону какой-то розовый микрокомп. Точно! Я еще подумала, что это не его, а девчачий какой-то. Стойте! Но ведь Гудок разбил микрокомп! Ты настоящий герой, Гудок, это точно!