Загадки прошлого

– Я помню.

Я помнила, как после шумных игр на детской площадке во дворе мы вчетвером бежали к Лидии Михайловне. Она пекла самые лучшие в мире пирожки с мясом и ягодами. У меня не было родной бабушки, и долгое время я думала, что это она и есть.

Пока мама деликатно не объяснила непоседливому ребенку, что родные и большая семья есть не у всех и что мои дедушки и бабушки уже стали далекими светлыми звездами в ночном небе и, хотя я этого и не замечаю, они любят меня. Сначала мне стало очень обидно, и я, как истинная упрямица, весь день провела насупившись, но вечером, когда мама укладывала меня спать, она поцеловала мой лоб и, как всегда сердцем определив то, что меня терзает, прошептала:

– Зато у Эрика нет мамы, а у тебя есть.

И это меня поразило, наполнив душу сочувствием, от детской зависти не осталось и следа.

Бедный Эрик, его никто не поцелует на ночь, не обнимет. Поэтому он всегда такой угрюмый, поняла я. Не знаю, почему вдруг вспомнила об этом.

Посмотрев на Эрика, я заметила озабоченные морщинки, залегшие между бровей, глаза в полумраке улицы приобрели более глубокий и насыщенный оттенок морской волны, они невидящим взглядом смотрели вперед. Наверное, ему тоже было что вспомнить.

Толстая черная дубленка с меховым воротником сидела на парне как влитая и подчеркивала мужественность торса. Когда-то низенький и коренастый, сегодняшний Эрик был, по меньшей мере, на пол головы выше меня.

Он был невинным ребенком, а стал охотником на вампиров. Случайно такие вещи не происходят. Брат учил его. Значит охотников в городе как минимум трое – не может быть, чтобы отец Эрика не был причастен к ремеслу сыновей.

Ладно, будь что будет, а от Эрика я не могу отвернуться. Даже ради Лео. Он мне как брат, которого всегда хотелось защитить, да и он сам всегда опекал меня, иногда даже чересчур, из-за чего чаще всего и происходили наши ссоры. Сейчас я чувствовала, что в душе он все тот же раненый в самое сердце мальчик, который за напускной грубостью скрывал искреннюю заботу.

– Знаешь, все-таки так хорошо, что ты вернулся. Значит, друзья? – Спросила я, улыбнувшись ему от всего сердца, за что заслужила его кривую усмешку и потеплевший взгляд. Но для такого серьезного парня, как Эрик, даже это было много.

– Конечно. Буду рад.

– Тогда, до завтра, братишка! Увидимся в школе.

Он по настоящему приветливо улыбнулся, впервые за долгое время. На сердце сразу стало легче. Все же Эрик – это Эрик. Друг.

– Пока, Фантазерка.

Махнув на прощанье уже начавшей замерзать рукой, я хлопнула подъездной дверью и стрелой полетела вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку, стремясь как можно скорее оказаться за закрытыми дверями своей комнаты.

У всех бывают дни, когда что бы ты ни делала, все происходит не так, иначе, чем обычно. На фоне будней происходит взрыв событий, одно влечет за собой другое, дальше и дальше, захватывая все новые и новые стороны твоей жизни и тем самым в корне изменяя твой привычный мир.

Этот день, безусловно, подпадал под эту категорию.

Не успела я подняться на второй этаж, как сверху послышался мягкий шорох и на три ступеньки выше меня спрыгнул Лео, развевающиеся полы его пальто медленно опустились следом за ним, а темные волосы застыли в живописном беспорядке.

От удивления я замерла с приподнятой над ступенькой ногой, и очнулась от оцепенения, только когда раздался его приятный низкий голос:

– Напугал?

– Не то, чтобы. – Я изо всех сил постаралась скрыть смущение, к счастью на лестнице царил полумрак. После сегодняшних откровений я так надеялась на тихий вечер в обнимку с подушкой, чтобы дать время успокоиться бушующим чувствам. – Не знала, что ты умеешь…летать.

– Это редкая способность, и Эрику о ней знать не обязательно. – Холодно отозвался Лео.

Нет, он специально выводит меня из себя. Колючка.

– Ты сам знаешь, что я не из болтливых!

– Знаю. – Уже примирительным тоном проговорил он.

Я отошла к окну, ярко освещенному фонарем снаружи, но к подоконнику не прикоснулась – подъезды никогда не были чистым местом. Вот и сейчас на нем валялась смятая жестянка из-под пива и несколько сигаретных бычков. На улице, за заледеневшим по краям тонкими узорами стеклом было на удивление тихо. Размеренно покачивались заиндевевшие ветви деревьев, и крупными хлопьями падал снег, кружась в причудливых завихрениях, подчиняясь малейшему дуновению ветра.

Спиной я ощущала успокаивающее присутствие Леонардо, который, возвышаясь, словно страж самой ночи, стоял за мной. Мне было так приятно, спокойно и надежно, как за каменной стеной. Я могла бы простоять так целую вечность, но нужно было о чем-нибудь заговорить, молчание становилось неловким.

– Давно ты здесь? – Не оборачиваясь, спросила я.

– С тех пор как отвез сестер домой после школы и рассказал обо всем Рейнарду.

– Как они?

– Ты, что ж это, волнуешься за нас? – Мне не нужно было оборачиваться, чтобы представить удивление и недоверие в его взгляде.

– Нельзя?

– Нет… Просто это необычно. А как же этот парень, Эрик? За него ты не переживаешь? Вы вроде как неплохо поладили. – Что-то в его голосе подсказало мне, что он все знает.

– Ты слышал наш с ним разговор?

– Да. Случайно.

– Мы столкнулись, когда я выходила из библиотеки, и Эрик предложил проводить меня до дома… – Я поймала себя на мысли, что оправдываюсь. – В общем, мы с Эриком когда-то дружили в детстве.

– Я уже понял. – Он помолчал, потом, как будто пересилив себя, спросил: – И что же сейчас? Он тебе нравится?

– Что? – Я обернулась и подняла взгляд к его лицу. В его глубоких зеленых глазах был целый мир, ожидающий моего ответа.

– Ты испытываешь к нему чувства? – Пояснил он, медленно подбирая слова.

– Эрик мне как брат, на него всегда можно было положиться. Мы раньше часто спорили, но он был… Он все еще мой друг.

– Ясно. – В голосе Лео прозвучала стальная нотка. – И ты не откажешься от этой дружбы.

– Я не могу.

– Что ж, тогда нам всем придется быть осторожнее.

– Лео, – вспомнила я, – я думаю, в городе не один охотник. Эрик приехал со старшим братом и отцом, он говорил, что они чему-то обучали его.

– Я предполагал это. – В ответ на мой вопросительный взгляд он уточнил. – Стивенсы – довольно известны в среде охотников на вампиров. Это семейное дело и в одиночку они никогда на задания не выходят. Таковы правила.

– Вы же не станете его провоцировать?

Мне было страшно даже думать, что рано или поздно может получиться так, что мне придется выбирать между Леонардо и Эриком. Потому, что я знала, что кому бы не отдала предпочтение, все равно буду сожалеть, что не осталась рядом с другим…

Но Лео только презрительно изогнул бровь и ответил, не скрывая пренебрежения:

– Нас не волнуют эти люди, слепо уверенные в своей правоте. Если наши интересы не пересекутся, мы даже не встретимся…

– Так они приехали не за вами?

– Не думаю. Их привлекло что-то другое.

– Откуда ты знаешь?

– Ты всегда задаешь столько вопросов? – Он приподнял бровь, затем глубоко вздохнул и объяснил. – Ты, наверное, считаешь нас дикими, живущими по своей прихоти созданиями.

Я покачала головой.

– Наше общество в последние тысячелетия развивалось наравне с человеческим, а в чем-то далеко их опередило. У нас свои законы и традиции. С тех пор, как в 1861 году были заключены новые договоры с Кланом охотников, они тоже обязались их соблюдать. Не буду надоедать тебе подробностями. Скажу только, что в итоге, охотники, приезжающие по наши головы, первым делом обязаны представиться будущей жертве и предоставить обвинение, обычно в форме письма, хотя для вампиров низшего класса это не обязательно, а потом уже либо пан, либо пропал – начинается охота. Стивенсы к нам не приходили, писем от них мы не получали, значит, они в этом городке по иной причине.

С его логикой нельзя было поспорить. Ночное общество…Его законы, хотелось бы мне их знать. Только вот посвящать меня в них до сих пор никто не собирался.

– Разве это справедливо? Нельзя же обвинить кого-то, не дав ему возможности защищаться!

– Скажи это охотникам. Они считают, что пошли на огромные уступки, соглашаясь даже на такую малость. И их можно понять – они из года в год теряли на этой кровавой войне своих людей.

– Погоди… Но ты как-то упоминал, что Рейнард получил какое-то послание…

– Наш народ следит за охотниками так же пристально, как и они за нами. Поэтому, как только охотники появились поблизости, нам об этом сообщили. Это удобно еще и потому, что так мы могли бы вовремя сняться с места и избежать конфликта.

– Но вы остались…

– Для этого есть причины.

Как же мне хотелось, чтобы он сказал, что остался ради меня. Но это было бы слишком смело, даже для мечты. Чем меньше ожиданий, тем меньше разочарование…

– Думаешь, Эрик опасен?

– Я чувствую у него дар, но что-то не дает его таланту развиться. Скорее всего, отец с братом не воспринимают его серьезно и не посвящают в миссии, считая, что он еще слишком молод, чтобы понять их ремесло… Или они ему не доверяют.

– И все это ты понял, едва встретившись с Эриком? – Удивилась я.

– Время обостряет восприятие.

– И все-таки, как ты узнал, что он охотник? У него на лбу не написано. Я бы так точно никогда не догадалась.

– Во время церемонии посвящения в охотники… – Он засомневался. – Не думаю, что тебе стоит знать такие вещи.

– Почему?

– Большинство охотников даже не подозревают об этом. Они думают, что тут все дело в их собственной выдающейся крови.

– Я даю слово, что никому не скажу. – Быстро пообещала я, торжественно подняв правую ладонь.

– Не в этом дело… – Я продолжала вопросительно смотреть ему в глаза, и Лео с сокрушенным вздохом сдался.

– Если я тебе не скажу, ты ведь попытаешься все выяснить сама?

– Именно. – Ничуть не смутившись, подтвердила я.

– Ладно… На церемонии посвящения молодой охотник должен испить кровь вампира.

В животе что-то предательски перевернулось, вызывая легкую тошноту.

– Нет… Не может быть, чтобы Эрик…

– Конечно, он не знал. В курсе только высшее руководство и несколько главных охотников. Они добавляют кровь в вино посвящения, всего несколько капель. Вампира, чью кровь используют, уничтожают сразу же, чтобы не возникла связь. Это делает охотников сильнее, быстрее, выносливей обычных людей. Кроме того, они начинают кожей чувствовать вампиров. Это как мурашки, мороз по коже, пронизывающий и раздражающий.

Оказывается, охотники тоже кровопийцы, получался какой-то замкнутый порочный круг, где не понятно кто был на правой стороне. Мне вдруг захотелось отвлечься на что-нибудь другое и больше не думать обо всей этой мерзости…

Пока Лео говорил, его лицо приобрело отстраненное выражение. Я не смогла подавить нервный смешок.

– В чем дело?

– Нет, ничего. – Предательская улыбка не желала прятаться. – Ладно. Просто ты часто говоришь так правильно и официально.

Напряжение в его взгляде смягчилось – в изумрудном зеленом отразились веселые золотистые огоньки.

– Никак не привыкну к неформальному школьному общению. – Подхватил вампир, тоже видимо не желавший дальше развивать тему охотников-вампиров.

Он был так близко. Теперь, вновь поддавшись его обаянию, на этот раз по своему собственному желанию, я могла думать только о том, как люблю ее, эту загадочную полуулыбку Лео.

– И не нужно. Ты – цельная личность, так что лучше будь собой. Слова типа «круто» и «отпад» – не твое.

– Круто, отпад. – Он произнес это очень серьезным тоном и недовольно поморщился. – Пожалуй, ты права.

Я тихо рассмеялась.

Несколько бесконечных секунд Леонардо волнующе пристально смотрел мне в глаза, потом резко отстранился.

– Тебе пора домой.

Его голос прозвучал абсолютно ровно, без малейшей интонации.

– Угу.

– До завтра.

– Пока…

Он сделал пару беззвучных шагов по лестнице, оглянулся и еще раз окинул меня непроницаемым взглядом, после чего бегом сбежал вниз. Хлопнула дверь подъезда, тусклая лампочка под потолком замигала. Как будто вместе с Лео ушел и весь свет.

Он испарился так быстро, подумать только, всего минуту назад мы спокойно разговаривали и улыбались друг другу. Так похоже на бегство. Только от чего? Или от кого? Неужели это я его так пугаю?

С тяжелым вздохом я подошла к своей двери и нажала на кнопку звонка.

Глава 15

Следующие несколько дней стали воплощением сумбура – середина четверти. Школьные круги ада: промежуточные тесты, контрольные, пробное изложение, рефераты.

Так всегда бывает, сначала учителя не задают слишком много, ты расслабляешься, иногда сачкуешь. А потом все разом устраивают тебе «счастливую жизнь». При этом каждый считает, что важнее его предмета нет ничего на свете. И подумаешь, что в один прекрасный солнечный день, когда гулять и наслаждаться жизнью сам Бог тебе велел, следом за контрольной по химии идет проверочная по геометрии, а через два часа ты уже со скоростью света строчишь изложение или сочинение по литературе, а потом едва живой, закинув язык на плечо, сдаешь нормативы по физкультуре.

Напоминает марафон, где сойти с дистанции – значит получить отработку или снижение оценки за полугодие.

Хорошо себя чувствовали только те, кому было абсолютно параллельно до оценок – они либо уже присмотрели себе техникум и использовали десятый-одиннадцатый классы, чтобы оторваться по полной, либо их родители уже отложили деньги на университет, лишь бы их ненаглядные детки получили «корочки» и не пошли этапом в армию. Счастливые.

У меня же был самый тяжелый случай. Принципы.

С самой начальной школы я привыкла хорошо учиться. Первая и единственная двойка за таблицу умножения стала таким шоком, что я не успокоилась, пока не выучила ее наизусть.

Мне всегда нравилось, как улыбается мама, просматривая дневник, как папа, хоть и не говорит, но гордо ставит подпись под неделей, заполненной четыре и пять. Но я училась и ради себя тоже. Что, впрочем, не мешало мне, при случае, прогулять пару уроков.

Оценка – это как моральное удовлетворение, признание твоих знаний.

Признавать себя глупой очень не хотелось. Особенно теперь. Когда рядом сидел некий прекрасный гений Леонардо и как орешки щелкал все их тесты росчерком пера, или ручки за неимением оного. Но я упорно отказывалась просить у него подсказки. Хотелось своими силами стать хоть чуть-чуть ближе к его уровню. Наверное, он ощущал мой боевой дух соперничества, потому что я то и дело ловила на себе его испытующий насмешливый взгляд. От его настойчивых взглядов меня бросало то в жар, то в холод, я утыкалась носом в задание и старательно делала вид, что мне все равно. Впрочем, безуспешно.

К моему великому удивлению, Эрик тоже неплохо справлялся с заданиями.

А Миша… ну, Миша – это отдельный разговор. У него большую часть времени отнимала организация вечеринок в клубах, при этом парень он был умный, хоть и беспокойный как юла. Поэтому из всех предметов он выбирал самые сложные, вроде химии, физики, геометрии, которые нельзя было переписать, и готовился к ним идеально, остальное – заваливал, бессовестно спя на парте, и пересдавал позже.

Лиза ныла. Часами ныла сидя на кухне. Казалось, от ее нытья передохли все мухи, они и передохли бы, если б зимой не впадали в спячку. Везунчики. Если бы она столько времени училась, давно стала бы отличницей. Я забегала на кухню только за бутербродами, передвигаясь на носочках, чтоб не скрипеть старинным паркетом, каждый раз, с вздохом облегчения, скрываясь за дверью своей комнаты и оставляя потоки излияний сестрички на бедную тетю Агату.

В этом водовороте, я как-то нашла время спросить у Миши, могу ли пригласить на вечеринку свою подругу. К счастью, он с радостью согласился. Забежав на минуту в библиотеку, я уладила это дело – Аня будет с Мишей. Теперь я была уверена, что вечер хоть для кого-то сложится удачно.

Из-за всего этого моя голова была настолько перегружена, что даже подумать времени не оставалось. А мне было о чем задуматься. В самом воздухе вокруг меня, окутывая раздражающей аурой неопределенности, витало множество вопросов, ответы на которые непременно хотелось получить. Откуда Лео столько знает об охотниках? Ему известны такие вещи, которые открыты только самым посвященным среди них, он сам так сказал. Что он намерен делать? Зачем в наш неприметный городок явились охотники? В чем их цель? Что знает Эрик? И чего не знает? Как я, обычная девушка, оказалась меж двух полюсов? Что чувствует ко мне Лео? Испытывают ли вампиры чувство привязанности, любви, ненависти? Может ли быть что-нибудь между вампиром и человеком?..

Так много вопросительных знаков. Почему нельзя просто составить анкеты и выдать их Лео с Эриком, а потом получить ответы в письменном виде в двух экземплярах?

– Как иногда все сложно в жизни. – Вырвалось у меня.

– А-а? Что? Что ты говоришь? – Раздался за спиной радостно возбужденный голос Лизы.

– Нет, ничего. – Поспешила я, ее успокоить.

Сестра бабочкой впорхнула в мою комнату и встала рядом со мной, крутясь и удовлетворенно оглядывая себя в зеркало, встроенное в дверцу моего старого дубового шкафа.

– Как я выгляжу? Мне идет? Не длинное?

– Идеально. – В который уже раз заверила я ее.

Так и было. Для вечеринки я одолжила ей свое коротенькое бирюзового оттенка платье, открывающее плечи и создающее впечатление воздушной легкости. Оно выгодно подчеркивало достоинства Лизиной фигуры, которые, к слову сказать, и сами по себе были весьма выдающимися, и придавало особый приятный блеск ее золотистым волосам. Она выглядела как Золушка на своем первом балу, счастливо снуя по квартире и добавляя последние штрихи к вечернему макияжу.

А вот я себя Золушкой чувствовала. Это был мой первый добровольный, ну почти добровольный, выход на люди после трагичной аварии. Что такого необыкновенного? Обычный вечер, безуспешно успокаивала я себя. Никто не заставит меня быть там до самого закрытия. Всего-то и нужно, что появиться, успокоить Мишу, убедиться, что с Аней все будет в порядке, а потом тихо слинять домой.

Для вечеринки я выбрала черный цвет, он как нельзя лучше подошел мне, чтобы скрыть не отпускающее меня смятение. Короткое обтягивающее черное платье на перекрещенных на спине тонких бретельках. Вечная классика. Декольте немного более открыто, чем мне хотелось бы, но в целом… приемлемо.

Подумав минуту, я положила сумочку с драгоценностями обратно на полку шкафа. Врятли будет хорошей идеей одеть их в таком маленьком городке, либо не оценят, либо решат, что я рисуюсь. Нет, лучше так, простенько и со вкусом. В конце концов, я иду туда только из-за друзей и… Леонардо.

Я покраснела, в очередной раз вспомнив о вырезе. Порывшись в шкафу, я достала оттуда мамину ажурную черную шаль и повесила на спинку стула – возьму с собой. Пусть Лиза и говорит, что сейчас все так ходят, я – не могу.

Расчесанные волосы гладкими темно-коричневыми волнами спускались до середины спины, теплой пеленой прикрывая плечи. Темные тени на веках, справиться с которыми мне в качестве благодарности помогла сестрица, подчеркивали глубокий и в то же время насыщенный светло-зеленый оттенок моих глаз, придавая им таинственное мерцание.

Под окнами дважды раздался пронзительный гудок машины. Лео приехал за нами.

Быстро проведя по губам светло-розовым блеском, я бросила последний взгляд в зеркало и, отчаянно тряхнув головой, схватила сумочку и бросилась в коридор, где уже полностью одетая, с нетерпением топчась на коврике, ждала меня Лиза.

Трясущимися непослушными пальцами я с трудом застегнула молнии на сапожках и накинула шубу.

– Готова.

Почти бегом мы спустились по ступенькам и, слегка запыхавшись, вышли из дверей подъезда в морозные сумерки.

Как только за нами захлопнулась дверь подъезда, Лео, до того замерший в абсолютной неподвижности античной статуи, прислонившись к дверце машины, легко оттолкнулся от нее и изящным жестом, бывшим более уместным на каком-нибудь средневековом балу, пригласил нас с Лизой садиться.

Сестру не нужно было приглашать дважды, с восхищенным вздохом она оглядела парня и машину и с видом некоронованной королевы уселась на заднее сиденье.

Я же, как громом пораженная, замерла, не решаясь даже дышать. Леонардо был великолепен. Я и раньше не могла не замечать его сногсшибательной красоты, но сегодня он превзошел сам себя. Длинное пальто заменила кожаная куртка, подбитая мехом. Безупречные длинные ноги обтягивали черные джинсы. В зеленых глазах, отражая желтый свет фонарей, светились медовые искорки. В темных, откинутых назад, волосах запутались уже такие привычные снежинки. Я внутренне усмехнулась, заметив, что он, как обычно, не застегнул куртку, открывавшую на его груди черную футболку, с изображенным на нем ухмыляющимся красно-серебристым черепом. Некоторые привычки не так легко изменить.

– Вы ждете официального приглашения, леди? – Дошел до моего сознания низкий голос Леонардо, совершенно не скрывавший такой привычной насмешки.

Я еще с секунду ошеломленно смотрела на него. Оказывается, Лео уже некоторое время стоял, приоткрыв для меня дверцу переднего сиденья.

В неверном свете фонаря мне показалось, что он пристально меня рассматривает, как будто понял причину моего замешательства и теперь про себя посмеивается над бедной дурочкой.

Вскинув голову, я одарила его презрительным взглядом, и, наконец, села в успевший заполниться морозным воздухом салон, выдавив из себя скупое: «Спасибо». Он только пожал плечами.

Всю дорогу до клуба Леонардо с непроницаемым лицом смотрел исключительно на дорогу и не произнес ни слова. По резковатым движениям рук я поняла, что он чем-то раздражен.

Я же уже жалела, что решила пойти с ним. Можно ведь было просто сослаться на головную боль и остаться вечером дома, в тишине. Особенно с учетом того, что тетя Агата с дядей Виктором еще рано утром уехали в областной центр, оставив нас вдвоем с Лизой. Знали бы они о наших планах…

Дядя поехал туда по работе, тетя Агата – ради нового ресторанчика и похода в кино. Они всегда ездили вдвоем. Мне казалось замечательным, что и после двадцати одного года в браке, тетя с дядей не устали друг от друга и стремятся проводить свободное время вместе, как и когда-то мои родители…

Мне о многом надо было подумать в темноте комнаты, успокоиться, осознать до конца всю обреченность моего чувства… Но оставить Леонардо на весь вечер с Лизой или еще какой-нибудь девушкой, было выше моих сил.

Как же я могла? Замереть, уставившись на него, как баран на новые ворота. Только бы он ни о чем не догадался, только бы он не догадался – билось сердце.

Лео свернул налево от главного входа и припарковался через дорогу от огромного освещенного неоном здания, к счастью, машин пока было не много.

Пройдя по очищенной от снега тропинке, освещенной низкими фонариками, похожими на купающихся с сугробах светлячков, и свернув за угол, мы подошли к нужному входу. На ступеньках высокого крыльца в двух шагах от возмущенной очереди, дружески болтая с вышибалой, нас ждали Миша с Аней. Эрик с задумчивым видом стоял неподалеку, засунув руки в карманы синих джинсов. Было у нас с ним кое-что общее: он тоже не горел желанием быть здесь, но, так же как и я, не мог оставить Леонардо в одиночестве.

Я с облегчением отметила, что Аня с Мишей отлично поладили. Глядя на нее сейчас, нельзя было даже представить серую мышку из библиотеки. Она преобразилась в яркую огненноволосую смеющуюся красавицу, от которой Миша никак не мог отвести восхищенного взгляда.

При виде машины Лео, и как он только смог разглядеть ее через дорогу при таком-то освещении, Миша громко присвистнул.

– Я видел, как вы проезжали! Мазда. Это точно была она! Реально, мазда! Твоя? – Накинулся он на Леонардо, в своем восхищении очень сильно напомнив дворняжку, радостно скачущую вокруг хозяина.

– Да. Только сегодня пригнали, теперь не придется ездить на отцовской.

– И совсем новая! Невероятно! Такая тачка в нашем захолустье! Дашь прокатиться?

– Конечно, в любое время. – Безразлично ответил парень.

Так, с горячим интересом сам с собой обсуждая такие достоинства машины, как привод, двигатель, мощность мотора, которые звучали для меня китайской грамотой, Миша кивнул охраннику и, мы всей компанией прошли в раздевалку. Я поймала на себе сокрушенный взгляд Эрика, которому была уготована нелегкая судьба – провести незабываемый вечер с Лизой, и, не удержавшись, подмигнула ему, в ответ на что, тот скорчил несчастную рожицу.

Лео помог мне снять шубу и повесил на высокую настенную вешалку.

– Не стоило помогать. – Смущенно прошептала я, неловко поправляя растрепавшиеся волосы.

– На сегодня я – твой кавалер, и отвечаю за тебя. – Ответил он мне, также шепотом, наклонившись к самому моему уху. – Тем более что в таком наряде тебе не помешает телохранитель. – При этом он окинул выразительным чувственным взглядом вырез моего платья, не скрывавший изгиб груди.