Крах лояльности

– Питер Самойлов, вы незаконно проникли в воздушное пространство нашей страны. Признаёте свою вину? – круто начал допрос смешной лопоухий следователь.

– Не признаю, – нагло ответил я.

– А почему? – удивился он и пошевелил ушами.

– Я вынужденно покинул свою страну, где подвергался политическим преследованиям и бесчеловечным истязаниям.

– У вас есть доказательства?

– В глобальной сети масса материалов про программу «Лояльность», куратором которой является советник Куртис, про исправительный комплекс на острове Грейт, где калечат невинных людей, пытаясь сделать из них граждан, лояльных к тоталитарному режиму.

– Журналистам верить нельзя. Ради привлечения публики они готовы малозначительный факт раздуть до размеров сенсации. Кстати, куда вы собрались бежать?

– Мои родители – русские люди. Я хочу вернуться на родину.

– Арестованный Куртис сказал, что вы опасный преступник, и были направлены на Грейт для исправления. Правда?

– Я стал преступником после того, как укрыл на ночь Поля Ренуа, преследуемого полицией за критику режима и предложения по его реформированию.

– Со слов Куртиса, вы организовали захват власти на Грейте и массовый побег преступников. Это серьёзное обвинение.

– А вы предлагаете смириться и превратиться в безразличного идиота?

– И что я должен сделать с вашей компанией?

– Нас с Полем отпустить, а Куртиса судить за преследование противников авторитарного режима.

– Я принял к сведению ваши показания.

Следователь не спешил с разбирательством. Он допросил каждого из нас и чего-то ждал. Вскоре выяснилась причина его неторопливости. Однажды из окна номера я заметил полноватого важного господина с короткими светлыми волосами. Это был Свенсон, прибывший выручать советника. Через пару дней следователь захотел поговорить со мной.

– Господин Свенсон, комендант исправительного комплекса Грейта, привёз видеозаписи регистраторов, установленных на острове, – сообщил он. – Они подтвердили ваше активное участие в бунте, захвате господина Куртиса. Слова советника подтвердились. Его, скорее всего, отпустят.

– Что будет со мной и Ренуа? – спросил я.

– Господин Куртис требует отправить вас на Грейт. Результаты расследования я изложил в отчёте. Решение будет принимать руководство.

После недели утомительного и нервного ожидания в номер вошли знакомый нам следователь, Миних и два охранника. Стало понятно, что ничего хорошего мы не услышим.

– Самойлов и Ренуа, вынужден сообщить, что вы отправляетесь в исправительный комплекс Грейта, – произнёс приговор следователь. – Моё предложение о вашем освобождении было отклонено. Руководство не захотело нагнетать напряжённость в отношениях с соседним государством.

– Советника Куртиса отпустили? – поинтересовался я.

– Он был заложником и ни в чём не виноват. У нас отсутствовали основания для его задержания.

Миних махнул рукой, охранники нацепили на нас наручники, вывели из гостиницы и бесцеремонно запихнули в вертолёт, на котором мы прилетели сюда. После получения официального разрешения он оторвался от земли и взял курс на Грейт. Такого кошмарного завершения блестящей операции по захвату власти на острове и массовому побегу трудно было представить.

– Миних, что происходит на острове? – спросил я.

– Там восстановлен порядок. Все беглецы возвращены на Грейт: зачинщики и активисты помещены в изолятор, остальные – в гостиницу. Комендант отменил свободное перемещение пациентов по острову.

– Удивительно быстро вы подавили восстание. Помог предатель Юджин?

– Он нас предупредил. Я готовился к различным вариантам развития событий. У вас не было никаких шансов.

– Если бы наши соседи были смелее и самостоятельнее, всё получилось бы.

– Не думаю. Для них Самойлов и Ренуа – неизвестные иностранцы, не представляющие интереса. Вы пешки в большой политике, и ради вас никто не будет ломать копья.

– Хотите сказать, что нас принесли в жертву вместе с принципами демократии.

– Какие принципы? Не смешите меня, молодой человек.

Оставшуюся часть пути пассажиры провели молча. Обычно весёлый и разговорчивый Поль расстроился, ведь до желанной свободы оставался один шаг. После приземления охранники отвели нас в арестантскую гостиницу.

– А почему не в изолятор? – удивился я.

– Так решил комендант, – ответил охранник.

– Хоть здесь повезло, – приободрился Поль. – Хорошо, что начальник тюрьмы – твой тесть.

Когда вошли в свой номер, мы побросали вещички, рухнули на кровати, проспали ужин и очнулись только ранним утром. Сначала я никак не мог сообразить, где нахожусь.

– Поль, зарубежные недруги переселили нас в другой номер? – удивился я.

– Да, Питер. Как это ни прискорбно, но мы переехали в арестантскую гостиницу на Грейте.

– Какой ужас!

В столовой увидели знакомых пациентов. Некоторые отворачивались от нас, считая виновниками всех бед, которым подозрительным образом удалось избежать изолятор. Другие сочувствовали, расспрашивали о нашем зарубежном турне. От них мы узнали, что теперь пациенты могут находиться только в огороженной зоне, включающей гостиницу, столовую и спортивный комплекс. В остальных случаях их сопровождают охранники. На острове произошли удивительные преобразования. К всеобщему ликованию, комендант ликвидировал экспериментальное отделение клиники, в котором проводились чудовищные опыты. Ненавистный Кокс стал начальником отдела контроля, в котором исправленные пациенты подтверждают лояльность режиму перед выходом на свободу.

Ходили слухи, что Свенсон готовится к прибытию Куртиса. В клинике регулярно проводились операции по коррекции психики. Практически все вылеченные пациенты прошли проверку у Кокса и отправились по домам. Неужели Гарсия смог усовершенствовать используемую технологию? Что будет со мной и Полем?

В гостинице мы столкнулись с Куртом, осунувшимся, похудевшим, но радостным.

– Привет, ребята. Говорили, что вы смылись с этого проклятого острова.

– Нет, Курт. Мы передумали и вернулись, – пошутил Поль. – Ты хорошо выглядишь. Что-то случилось?

– Конечно. Комендант сделал мне послабление: без операции разрешил проходить контроль лояльности. Главное в том, что я выдержал проверку у Кокса. Всем говорил, что меня интересует только спорт, но ни одна зараза не слушала. Из-за одной сволочи такого лиха хватил, что до конца жизни хватит. Свенсон объявил, что я совершенно свободен и могу уматывать отсюда.

– Счастливчик, нам остаётся только завидовать. Желаем поправиться, набраться сил и приступить к тренировкам, – пожелал я Курту напоследок.

– А комендант изменился в лучшую сторону, – заметил Поль. – Интересно, что на него повлияло: восстание пациентов или что-то другое?

– Не знаю, – хотел я уйти от ответа.

– Не скромничай. Ты спутал ему планы, лишив любимой дочки. После этого он по-иному взглянул на свои деянии.

– Наверно, ты прав, – согласился я.

По вечерам вместо запрещённой прогулки по острову я посещал спортивную площадку, чтобы размяться и подышать свежим воздухом. Там натолкнулся на Юджина в форме островной охраны.

– Здорово, бывший соратник. Перешёл к нашему врагу Миниху. Чем он тебя прельстил? – спросил я.

– Обещал отпустить с Грейта, если отработаю охранником год, – неохотно ответил он, нервно дотрагиваясь до оружия.

– Не волнуйся, никто тебя не тронет. Лучше скажи, как ты дошёл до такой жизни. Тебе поверили, приняли в компанию, доверили планы, а ты предал нас.

– Я не предатель.

– А кто предупредил Миниха о готовящемся восстании?

– Да, предупредил, потому что не верил в успех вашей затеи и не хотел возможного кровопролития.

– Во как! Оказывается, позаботился о нас бестолковых. Но думаю, что ты расчётливый мерзавец, пожелавший за своё предательство получить свободу. Только ошибся. Свенсон не любит предателей и так просто тебя не отпустит.

– Поживём – увидим. Когда станешь примерным гражданином, тогда и поговорим. Освободи дорогу, а то сделаю больно.

– Ну, ползи, гад, прислуживай хозяевам.

Дни проходили однообразно и скучно. Я не знал, куда деть себя, а Поль пропадал в библиотеке, изучая труды древних философов, будто у них ожидал узнать выход из нашего отчаянного положения. Но скоро наступило тревожное время. Охранник нашёл меня в арестантской зоне и отвёл в Центр изучения мозга к Гарсии.

– Проходи, Питер, присаживайся, – пригласил он. Тебя ожидают новые испытания. Исправительный комплекс Грейта готовится к прибытию господина Куртиса. Успешно проведена серия операций, и группа вылеченных пациентов покинула остров. Советник хочет проконтролировать работу клиники. Он сообщил коменданту, что прилетит через два дня и проверит лояльность преступников, взявших его в заложники: Самойлова и Ренуа. Поэтому завтра тебе и Полю предстоит коррекция психики.

– Спасибо, обрадовал. Скажи, что изменилось в операции за последнее время?

– Добавилась предварительная подготовка: пациенту делается специальный укол, временно парализующий волю. Нововведение придумал Кокс. Кстати, он будет присутствовать при операции.

– Осложнения бывают?

– Коррекция проходит без осложнений, поскольку пациент не контролирует своё поле, но укол имеет массу побочных эффектов. После операции многие жалуются на существенное ухудшение здоровья.

– Что корректируется?

– Раньше для каждого пациента разрабатывалась программа коррекции, учитывающая его индивидуальные особенности. Для этого проводился детальный анализ информационных структур поля. Обработка данных осуществлялась на суперкомпьютере в течение длительного времени. Для массового применения такой подход не годился. Учёные Центра предложили корректировать единый набор характеристик для приведения психики к эталону. Была подготовлена универсальная программа коррекции. Её применили к выбранным пациентам, относящихся к разным типам, и они удачно прошли контроль лояльности.

– Что конкретно достигается?

– Отсутствие недовольства режимом и протестных настроений, согласие с политикой правительства в политике, экономике, социальной сфере и так далее.

– Понятно. Перед выходом на свободу меня покалечат и превратят в примерного гражданина, согласного со всем, что творится в нашей стране. Ужасная перспектива.

– В моём кабинете можно говорить свободно. Я хочу помочь тебе и Полю, но при операции будет присутствовать Кокс, верный пёс Куртиса. Если он заподозрит что-то неладное, то сразу донесёт хозяину.

– Остаётся надеяться на чудо.

Всю ночь мы не спали и пытались представить себя «исправленных».

– Первым делом я заявлю, что распространял в народе вредные политические взгляды и справедливо преследовался полицией. Тебе подложил свинью, когда забрался в багажник машины, – фантазировал Поль.

– А я буду возмущаться: «Поступил как идиот, спрятав опасного преступника в своей квартире. Любой добропорядочный гражданин должен был сразу заложить негодяя властям», – рассмеялся я.

– Но тогда о дружбе можно забыть. Обидно. Представляешь, мы станем чужими людьми, будем испытывать неприязнь, раздражение и, возможно, вражду друг к другу.

– И всё из-за Кокса. Напрасно я остановил Лопеса, когда он избивал мерзавца. Без него Гарсия помог бы нам.

– Питер, не стоит грустить, ещё не всё потеряно, – уверенным голосом произнёс Поль. – Разум, разместившийся в черепной коробке, устроен намного сложнее, чем представляют сотрудники Центра по изучению мозга. Обмануть его, изменив содержимое информационного поля, нельзя. Если разуму дать сигнал, что его ввели в заблуждение, он сможет восстановить первоначальную информацию из резервных источников. Я уверен, что Творец предусмотрел такой спасительный механизм для мозга.

– Оптимистическая и успокаивающая гипотеза. Только чем она может помочь?

– Поступим так. Возьмём по листку бумаги и напишем, что мы подверглись насильственному вторжению в информационное поле. Тюремщики пытались превратить нас в покорных идиотов. Нельзя принимать варварскую трансформацию, надо бороться и освобождаться от вредной коррекции. Ну, что-то в этом духе. Когда пройдём контроль у Кокса, прочтём записки. Наш мозг получит сигнал тревоги и запустит процедуру восстановления.

– Великолепно. У нас появилась уникальная возможность проверить её на практике. Если она подтвердится, то станет научной теорией, а тебя, Поль, признают величайшим мыслителем и будут прославлять в веках.

Под утро я забылся от усталости и грустных мыслей. Мне снилось счастливое детство с молодыми родителями, весёлыми и верными друзьями, когда хотелось всё попробовать и впереди ожидала беззаботная и радостная жизнь. Ностальгический сон прервал настойчивый голос Пьера: «Вставай, Питер, нам надо подготовиться к испытанию».

Мы сделали интенсивную зарядку, написали записки и основательно позавтракали. Вскоре появились охранники и отвели нас в клинику, в кабинет психокоррекции, где находились Гарсия и паукообразный Кокс.

– Что друзья-разбойники добегались? – злорадно улыбнулся злейший враг. – Сейчас господин Гарсия превратит вас в идеальных граждан. Я проверю вашу лояльность, поставлю на лоб клеймо «Годен» и отпущу на свободу. Довольны?

– Конечно. Только перед тем, как покинуть Грейт, мы отловим тебя и сбросим в морскую пучину на съедение акулам. Они давно не ели такого мерзкого человечка, – ответил Поль.

– Ладно, поговорите напоследок. Можете помолиться, если верите в бога. Неизвестно, какими вы будете после коррекции.

– Мы верим лишь в справедливость, – заявил я.

– Как хотите. Гарсия, приступайте, – на лице паука появилась ехидная гримаса.

Гарсия велел раздеться по пояс, посадил меня и Поля в аппарат, закрепил ремнями руки, ноги и голову. Кокс подошёл к столу, на котором лежали два заправленных шприца. В этот момент в кабинет вошёл комендант.

– Господин Свенсон, пациенты Самойлов и Ренуа подготовлены к проведению коррекции психики, – доложил Кокс. – Разрешите начать?

– Кокс, я забираю вас. Нужно срочно обсудить вопросы, связанные с контролем лояльности исправленных пациентов. Гарсия, продолжайте работу, – распорядился комендант.

– Но я должен присутствовать при проведении операций, – пытался возразить Кокс.

– Вы сомневаетесь в квалификации господина Гарсия? – раздражённо произнёс Свенсон.

– Нет. Можно я хотя бы сделаю уколы?

– Кокс, вы испытываете моё терпение. Оно не безгранично. Уколы не хуже вас сделает Гарсия. Пошли, – сердито приказал комендант.

Свенсон и Кокс вышли из кабинета. Гарсия взял со стола шприц, подошёл ко мне, оттянул кожу на плече, проколол её иглой насквозь, выдавил адскую жидкость из шприца на руку и вытер её ватой.

– Здесь всё фиксируется средствами слежения, – прошептал он. – Попробую помочь вам.

Потом он повторил те же манипуляции с Полем.

– Расслабляющее средство скоро начнёт действовать, – произнёс он.

Через десять минут Гарсия уселся за пульт управления психокорректора и что-то нажал.

– Программа коррекции выполняется в течение часа, – пояснил он.

Установка мерно гудела, как прошлый раз, но её воздействие я не почувствовал. Видимо, Гарсия вместо программы коррекции запустил какую-то безопасную утилиту. Когда псевдокоррекция закончилась, Гарсия позвал охранников, выпустил меня и Поля из аппарата.

– Можете уводить пациентов, – распорядился он.

Неожиданно распахнулась дверь и в кабинет влетел запыхавшийся Кокс.

– Операция с пациентами Самойловым и Ренуа проведена по утверждённой комендантом технологии и успешно завершена, – сообщил Гарсия.

– Меня обмануть не удастся, – зашипел свирепый паук.

– Ты о чём, Кокс? Если есть сомнения, можешь просмотреть запись регистраторов.

– Обязательно это сделаю. Если увижу махинации, тебе, Гарсия, не поздоровится, а твои подопечные пройдут повторную коррекцию.

– Кокс, ты, кажется, забыл, что являешься всего лишь начальником отдела контроля. Прекрати свои хамские выходки.

– Ошибаешься, я полномочный представитель советника Куртиса. Одно моё слово и тебя вышвырнут с Грейта.

– За своё место совсем не держусь. Охранники, уводите пациентов.

В гостинице мы облегчённо вздохнули.

– Нам сказочно повезло: комендант вовремя увёл злобного Кокса, а Гарсия выполнил своё обещание. В результате мы избежали опасного укола и операции, – подвёл итог я.

– Думаю, что вмешательство Свенсона было неслучайным, – размышлял Поль. – Скорее всего, он специально удалил Кокса из кабинета по надуманной причине.

– Получается, комендант нам помог. Почему?

– Всё просто, Ромео. Ты вторгся в его отношения с дочерью. Если Кокс загубит тебя, то комендант потеряет навсегда Алис.

– Но завтра бдительный Кокс будет пытать нас в присутствии Куртиса, и обман вскроется. Гарсию уволят, нам опять будут вправлять мозги, но уже по-настоящему. Кокс получит повышение по службе. На что же надеялся комендант?

– Может мы ошибаемся в своих рассуждениях. Возможно, Свенсон хотел не нам помочь, а избавиться от Гарсии, виновника всех неудач.

– Тогда мы станем жертвами коррекции, и Алис не простит этого отцу.

– Комендант потеряет дочь в любом случае. Либо Алис лишится любимого и проклянёт отца, либо уедет с тобой в Россию.

Мы ещё долго перебирали варианты, и не было ни одного, благоприятного для нас.

– Давай спать, – предложил Поль. – Завтра узнаем, как Свенсон относится к своему будущему зятю. Лично я надеюсь, что он души в тебе не чает.

Утром, по традиции, сделали интенсивную зарядку, помогающую мобилизоваться в отчаянных ситуациях. В столовой от обслуживающего персонала узнали последние новости. Советник Куртис прибыл на остров и похвалил коменданта за особые меры безопасности. Сейчас Свенсон докладывает ему о доработанной технологии исправления преступников. Видимо, скоро дойдёт очередь до нас.

– Я придумал, как противостоять воздействию контроллера лояльности, – заявил оптимист Поль. – Буду про себя постоянно твердить и на все вопросы отвечать одно и тоже: «Я люблю президента, уважаю правительство, восторгаюсь нашими мудрыми законами, обожаю советника Куртиса и ненавижу мерзкого Кокса». Это же эталон истинного гражданина.

– Надо убедительно и достоверно демонстрировать лояльность, иначе себя загубим и Гарсия подставим, – возразил я.

После обеда заявились охранники и повели нас к Коксу. Отдел контроля размещался в просторном помещении, большую часть которого занимали места для испытуемых. Контроллер лояльности мог работать в автоматическом режиме, проверяя лояльность сразу десяти пациентов, и ручном режиме с участием оператора с одним пациентом. За пультом управления сидел довольный, ехидно улыбающийся Кокс, а на местах для наблюдающих – Куртис и Свенсон.

– Пациенты Самойлов и Ренуа прошли коррекцию психики по универсальной программе. Операцию проводил научный руководитель Гарсия в присутствии начальника отдела контроля Кокса, – доложил комендант. На лице Кокса появилась недовольная гримаса.

– Приятно видеть на Грейте знакомых преступников, нарушивших массу законов, – Куртис внимательно посмотрел на меня. – Хочется верить, что теперь вы будете иначе смотреть на окружающий мир: правильно оценивать деятельность президента, правительства, государственных структур, понимать и одобрять наши законы, установленные правила и порядки, бороться с их нарушителями. Что скажешь, пациент Самойлов?

– Я искренно раскаиваюсь в совершённых преступлениях. Мне стыдно за организацию бунта на острове, захват заложника и побег за границу. Эти правонарушения были следствием моего искажённого, нелогичного взгляда на политические, экономические и социальные явления в нашей стране. Если меня отпустят на свободу, то я поменяю свою гражданскую позицию и оправдаю ваше доверие, – самозабвенно врал я. Поль еле сдерживался от смеха.

– Замечательно сказал, если только не наврал, чтобы обмануть меня. Твою искренность мы проверим. А ты что скажешь, пациент Ренуа?

– Я понял, что глубоко заблуждался в своих взглядах на устройство нашего общества и законы, по которым мы живём, – коротко ответил Поль, стараясь выглядеть серьёзным.

– Ладно, говорите вы складно. Посмотрим, что будет при контроле лояльности. Кокс, запускайте автоматический режим.

– Слушаюсь, господин Куртис, – отозвался покрасневший от волнения Кокс.

Он усадил меня и Поля в кабины для испытуемых, надел шлемы на головы, что-то нажал на пульте управления.

– Контроль будет длится тридцать минут, – проинформировал он.

В кабине было темно и душно. Прошло минут двадцать, но никакого влияния контроллера я не почувствовал. Мне не задавали вопросов и не требовали ответов. Что происходит? Возможно, усовершенствованный контроллер работает по-другому, или Кокс что-то перепутал. От скуки у меня стали закрываться глаза, потянуло в сон. Наконец дверь кабины открылась. Кокс снял шлем с моей головы и рукой показал на выход. Поль уже стоял перед советником. Я подошёл к нему.

– Господин советник, пациенты Самойлов и Ренуа выдержали контроль лояльности, – дрожащим голосом доложил Кокс.

– Прекрасно. С этого момента вы возвращаетесь к обычной жизни. Кем вы были до совершения преступлений? – поинтересовался Куртис.

– Я занимался искусственным интеллектом в известной фирме, – ответил я.

– А я трудился в государственном ведомстве финансовым аналитиком, – нехотя произнёс Поль.

– Вы востребованные специалисты и можете принести пользу стране. Я сообщу правительству, что исправительный комплекс Грейта готов к работе в штатном режиме. Свенсон, поздравляю вас с успешным выполнением программы «Лояльность». Я буду ходатайствовать о вашем награждении, – Куртис пожал руку коменданту.

– Господин советник, разрешите провести изменения в руководстве комплекса. Прошу удовлетворить просьбу Гарсии об увольнении, а на его место назначить Кокса. Он проявил себя, как опытный руководитель, – попросил Свенсон.

– Раньше у вас было другое мнение о Коксе, – удивился Куртис.

– Признаюсь, что ошибался.

– Хорошо, согласен с вашим предложением.

Довольный советник в этот же день улетел. Нам разрешили покинуть остров, но корабль на материк уходил через два дня. Пользуясь полученной свободой, мы бродили по острову и радовались необычайному везению.

– Мне кажется, что Кокс при контроле лояльности не включал автоматический режим и обманул Куртиса, – поделился я своей догадкой. – Во всяком случае, никакого влияния контролера я не почувствовал.

– Ты прав. Я поначалу подумал, что доработанный контроллер не задаёт вопросы и не анализирует ответы, а копается в информационном поле, но вряд ли так можно оценить лояльность. Сомнения возникли, когда бледный Кокс дрожащим голосом докладывал результат проверки.

– Неужели Кокс пошёл на должностное преступление и предал своего патрона? – удивился я.

– Но взамен он получил должность научного руководителя.

– Непонятно, как комендант будет дальше работать со своим недругом.

– Питер, лучше скажи, будешь просить руки Алис у коменданта? – пошутил Поль. – Он спас нас от верной гибели ради этого события.

– Получилось бы оригинально: я заявился в дом Свенсонов, встал на колени и произнёс: «Дорогой Олле, прости гада за все принесённые беды и отдай в жёны свою любимую дочь». Чтобы он сделал со мной?

– Взял за шиворот и спустил с крыльца, – рассмеялся Поль.

Вот и настало расставание с Грейтом. Мы забрали из гостиницы пожитки и отправились на причал. Охранники поздравили нас и пропустили к спуску в бухту. На корабле встретили радостного Гарсия.

– Привет, парни, – поздоровался он. – Рад, что вас освободили. Я тоже вырвался с проклятого острова. Куда собираетесь податься?

– Вместе с матушкой и Алис поеду в Россию, – поделился я планами.

– Кто-то должен остаться в этой несчастной стране и бороться за её светлое будущее. Жалко, что с другом теперь не увижусь, – грустно произнёс Поль.

– А я хочу продолжить изучение информационного поля человека, но не в этой стране. Хочется поработать в России. Попробую получить российское гражданство.

Корабль лихо развернулся и, разбивая гребни волн, помчался к материку. Мрачный вулканический остров постепенно растаял в дымке.

Глава 8

Чтобы наладить испорченные отношения с дочерью, я решил тайно помочь Самойлову покинуть остров живым и здоровым. Осуществить задуманное мог помешать Кокс, глаза и уши советника. Нужно было избавиться от него и ликвидировать экспериментальное отделение. Подготовил приказ и направил его на согласование Куртису. Через пару дней он связался со мной.

– Олле, я ознакомился с вашим приказом. Почему вы собрались уволить Кокса?

– Он своими экспериментами вызвал возмущение пациентов, переросшее в бунт, захват власти на острове и массовый пробег. Чтобы стабилизировать обстановку на Грейте надо уволить ненавистного экспериментатора и ликвидировать его отделение.