Стрелец государева полка: Посланец воеводы

29 июня 1659 года.

Иван Выговский помнил свой тайный уговор с ханом Мехмед Гиреем. Пока все складывалось удачно. Русские ничего не заподозрили. Начало битвы было яростным и все шло с переменным успехом. Пожарский уже наверняка твердо уверовал в свою победу.

– Пан гетман! – к нему обратился переяславский полковник Тимофей Цецюра. – Нам пора поддержать наших казаков. Самое время. Пусть пойдут две моих сотни.

– Нет. Все идет хорошо, – спокойно ответил гетман.

– Хорошо? Но враги напирают на наших!

– Пан полковник, я все вижу! И говорю тебе, что все идет, так как нужно!

Цецюра хлестнул своего жеребца нагайкой и отъехал от гетмана.

Выговский видел, что его план непонятен большинству полковников. Но раскрывать его не спешил. Пусть немного поволнуются. Пусть приучаются ему доверять.

– Иван, – к его уху склонился Данило Сом. – А ведь Цецюра прав. Наших стоит поддержать!

– Похоже, что момент настал, – произнес гетман.

– Для основного удара?

– Не совсем, пан полковник Сом. Пусть уводят свои полки! Отступать!

– Пан гетман! Или я чего-то не знаю? – переспросил его полковник Сом. – Что ты говоришь? Как отступать?

– Многого ты чего не понимаешь, пан полковник!

– Дай мне полк драгун, пан гетман, и я дам нашим полкам возможность перестроиться для новой атаки! Даже без больших подкреплений мы отбросим войска московитов!

– Данило! Я же тебя самого к хану посылал. Или не понял ничего? Мехмед Гирей использует тактику характерную для татар! Я не желал говорить про это заранее.

– Ты мне не доверяешь, пан гетман?

– Дело не в недоверии, Данило. Сам должен понимать, что лазутчики Пожарского могут быть где угодно. Говаривают, даже в стане самого хана они есть. Вот мы и осторожничали. В этой осторожности залог нашей победы!

– Пан гетман! – изумился Данило Сом.

–Я много чего узнал от Богданового полковника Лаврина Урбача, брат Данило. И он же научил меня не болтать попусту языком.

–Оно верно, пан гетман. Но…

– А могу ли я доверять своим полковникам, Данило?

– Мне можешь доверять, Иван! Но если мы отойдем, пан гетман, то русская тяжелая кавалерия устремится за нами в погоню.

– И это хорошо! – вскричал Выговский.

– Хорошо? – не понял гетмана Сом. – Но это же полки отборной тяжелой конницы! Сумеем ли мы их остановить?! У татар, даже если они засаду устроили, тоже может сил на это не хватить. Они повернут коней и отойдут! Что нам даст эта засада?

– Не отойдут, пан полковник! В том порукой слово мое. Так что отходим, Данило! Отходим!

Гетман отдал приказ.

Украинские полки, что еще даже не вступили в битву, стали поворачивать коней. Тоже сделала и гетманская гвардия, личный полк Выговского. Эти шли за Сомом и за бунчуком гетмана…

Глава 6

Битва: ловушка для воеводы. (29 июня, 1659 год).

1

Битва: ставка хана Мехмед Гирея.

29 июня 1659 года.

Хан Мехмед Гирей посмотрел на Селим-бея. До них доносился шум битвы.

– Гяуры Пожарского попались в ловушку, Селим. Аллах лишил их воеводу разума.

– Разума, великий хан? Да был ли он у Пожарского?

– Не стоит недооценивать врага, Селим. Я сам, когда был молод, часто проявлял нетерпение и делал поспешные выводы.

Селим хорошо знал эту часть жизни своего повелителя. Тогда молодой принц Мехмед был всего лишь калгой30 и на троне в Бахчисарае сидел хан Джанибек Гирей. Он много веселился, много сражался на саблях, много болтал и завел себе много врагов. Где такому принцу быть настоящим повелителем? Не был он готов принять власть. Но судьба распорядилась по-своему, хан Джанибек внезапно умер, и принц получил шанс стать ханом.

В 1641 году принц был посажен на престол Гиреев под именем хана Мехмеда IV. Однако просидел он на троне совсем недолго, до 1644 года, и вынужден был уступить престол более умному и расчетливому Исламу Гирею.

Во время вынужденного изгнания характер Мехмеда стал меняться. Он сумел сделать правильные выводы из своего первого правления и понять свои ошибки. А Селим знал, что судьба мало кому дает второй шанс в этой жизни. Его державный друг такой шанс получил.

И в следующий раз, в 1654 году, на трон вступил совершенно иной человек. Это был мудрый и острожный правитель. Он понял, чем грозит Крыму союз между Москвой и Украиной. Московские цари подчинят себе гетманов, сделают их послушными слугами, и от того станут много сильнее. И что тогда ждет Крым?

Хан часто беседовал с Селимом об этом….

***

Годом ранее. Бахчисарай. Дворец хана.

Лето, 1658 год.

Мехмед сидел в своих любимых покоях в ханском дворце в Бахчисарае. Это был знаменитый Фруктовый кабинет, где он принимал только своих друзей. На этот раз с ним рядом был молодой Селим-бей.

– Ты умен, несмотря на свои молодые годы, Селим, – похвалил хан, после того как выслушал его доклад.

– Повелитель слишком добр к своему ничтожному слуге.

– Нет, нет, Селим. Ты многое понимаешь, чего не могут уразуметь члены моего дивана (диван – совет) уже убеленные сединами. Но годы так и не украсили их мудростью.

– Аллах не всем дает мудрость, великий хан.

– Не всем. И самое страшное, что иногда без мудрости некие люди управляют государствами. И это больше горе для таких государств. Ислам Гирей, который сидел на троне до меня, заключил союз с гетманом Хмельницким. Тогда этот гетман еще не был сильным, и хан смотрел на него как на слугу. Он не сумел разглядеть в нем птицу большого полета.

– Но Ислам Гирей вовремя понял кто такой Хмельницкий, великий хан. Он вовремя протянул руку польскому королю Яну Казимиру. Разве не так?

– Нет, Селим, – возразил хан. – Если бы он сделал это вовремя.

– Что ты хочешь этим сказать, повелитель? Объясни своему покорному слуге ход твоих державных мыслей.

– Гетман Хмельницкий в 1648 году и гетман Хмельницкий в 1654 году – разные люди. В 1648 году на Хмельницкого смотрели как на главаря шайки разбойников, и он бы не мог просить признать его как гетмана самого Московского царя, и не мог проситься в подданство к такому государю. Не мог бы он и послов к нему послать. Но в 1649 году Хмельницкий уже был победителем поляков и торжественно вступил в Киев и его встречали народ и духовенство, как спасителя.

– Но разве он тогда перестал быть атаманом шайки запорожских разбойников?

– Он доказал свое право быть государем, мой Селим. И потому его послы в 1652 году уже были приняты в Москве как послы государя Украины. А в 1654 году они в Переяславе заключили союз, разорвать который не столь просто. Вот и подумай теперь, кому помог усилиться Ислам Гирей?

– Стало быть, хан Илам Гирей поступил неверно, заключив союз с Хмельницким против короля Речи Посполитой?

– Именно так, Селим. Ибо чего требует от правителя государственная мудрость? Действовать на благо своего народа и государства. И сие благо он должен видеть с перспективой на будущие 100 лет. А Ислам Гирей думал лишь о сиюминутной выгоде. Достойно ли это великого повелителя?

Селим смолчал. Он слушал своего хана.

– Помогать нужно из двоих своих врагов тому, – продолжил хан, – кто из них слабее. Ибо в противном случае сильный враг еще более усилиться. А зачем усиливать сильного врага? Наоборот! Его стоит ослабить. И Хмельницкому нельзя было дать расправить крылья. Нужно было не допускать его союза с Москвой! И вот эту мудрость, не разглядел Ислам Гирей.

– Зато твоя мудрость велика, великий хан.

– Её дали мне книги, Селим. Я много читал в изгнании. Больше того. Я стал сам писать. Ты это знаешь.

– Я восхищен твоими стихами, повелитель. Хотя ты не подписываешь свои творения своим именем. Отчего так? Ведь стихи твои хороши. Я говорю это не из лести.

– Я за то тебя и ценю, Селим. Ты плохо умеешь льстить. Но хану не следует быть поэтом. Хану следует быть ханом.

– Но ты совмещаешь в себе оба эти качества, великий хан.

– Если я стану подписывать мои стихи именем Мехмед IV Гирей, повелитель Крыма и иных земель, то, что будет? Как ты думаешь, Селим?

–А что будет? – не понял вопроса Селим-бей.

–Их завтра объявят величайшими стихами на территории моего государства. Мне станут льстить. Скажут, что я как поэт затмил великих. Такие случаи были в истории. Разве нет? А после того, как я потеряю корону, если так будет угодно Аллаху, их скоро позабудут и начнут ругать в угоду новому хану. А так, поэт Кямиль Суфий, останется поэтом Кямилем Суфием, и после того, как хан Мехмед Гирей уйдет со сцены. И мудрость его слов переживет его самого.

Селим, в очередной раз, поразился мудрости своего повелителя. Хан не переставал его поражать.

– Но тогда я хочу спросить тебя, повелитель, что можно сделать, дабы исправить то зло, что причинил Крыму Ислам Гирей?

– Почти ничего уже сделать нельзя. Хотя пытаться стоит. Да не даст Аллах, московитам умного правителя еще много лет!

– А если даст? Что тогда? – спросил Селим-бей.

– Тогда это будет первый шаг к гибели Крымского ханства.

– Но ты, великий, уже заключил союз с новым гетманом Выговским.

– Да. Этот гетман отшатнулся от Москвы. Он заключил новый союз с Речью Посполитой. Это нам выгодно. Но выгода эта лишь временная. Понимаешь меня?

– Не совсем, повелитель.

– Я вижу, чего желает гетман Выговский. Он желает присоединить Украину к Речи Посполитой на тех же условиях, что входит в неё Литва. И что тогда будет? Тогда будет создано новое сильное государство, и оно станет грозить нам!

– Но, повелитель, неужели ляшские магнаты допустят, чтобы украинские шляхтичи и казацкие полковники получили равные с ними права?

– В этом наше спасение, Селим. В том, что Аллах лишил больших магнатов Польши разума! Это наказание неверным! Пусть они и дальше дерутся между собой! Пусть! От этого нам большая выгода. И потому мы сейчас с ними в союзе против Москвы.

– Велика твоя мудрость и прозорливость, повелитель.

– Но и за Выговским стоит следить, Селим. Как гетман он нам не слишком выгоден долгое время. Слишком умен. Слишком…

***

2

Битва: ставка хана Мехмед Гирея.

29 июня 1659 года.

Селим-бей прервал свои воспоминания и решил вернуться к разговору о битве. Он осторожно вывел хана из задумчивости:

– Ты думаешь, великий хан, что битва разворачивается как нужно? – спросил бей. – А если это они приготовили нам западню? Не могу поверить, что Пожарский попался в столь простую ловушку. Он ведь не малоопытный юноша.

– Чем ловушка проще, тем больше шансов поймать в неё дичь, Селим. И седины на голове не всегда говорят о мудрости. А жемчужина ума Пожарского давно утонула в луже глупого тщеславия.

– Но среди воевод Пожарского немало умных людей.

– Я слышал донесения моего агента о Пожарском. Своеволен, упрям, как ишак, жаждет славы и почестей. Такие качества как нельзя лучше подходят для нашей ловушки.

Хан отвернулся от Селим-бея и снова погрузился в себя. У него было о чем подумать. Он пришел к власти во второй раз благодаря милости султана Блистательной Порты. И султан вроде бы пока ему верит.

Но при дворе падишаха в Стамбуле сидит его злейший враг Мюрад Гирей. И султан держит его про запас. Хотя знает, что он за человек, и какие планы вынашивает.

И стоит Мехмед Гирею сделать хоть один неверный шаг и все. Тогда прощай трон в Бахчисарае и голова. Мюрад Гирей не пощадит его. И потому все стоит тщательно взвешивать. Победа над московитами ему нужна, но и усиливать Выговского не стоит. Этот гетман слишком похож на Богдана. Хан умел отличать людей и сразу определял их таланты и способности.

Выговский может стать со временем выдающимся правителем Украины. И султану такой гетман не нужен. Его величество повелитель правоверных в Истамбуле желает видеть гетмана попроще. И этим гетманом может быть сын Богдана Юрий Хмельницкий. Царь Алексей в Москве также хочет Юрия на гетманство. Да и король Речи Посполитой Ян II Казимир желает того же. Им всем надобен слабый гетман.

«Но если я дам Выговскому победить, не станет ли он от этого много сильнее? – размышлял хан. – Ведь пока султан доволен, а если что случись, то во всем обвинит меня. Но победа над Пожарским нужна мне! Русских надо поставить на место. Но и ослаблять их не стоит. Пусть их война с поляками и литовцами продолжается. Нужно равновесие!»

Хан снова стал перебирать в голове возможные варианты развития событий в будущем. А его войска, тем временем, готовились вступить в битву…

3

Битва: атака князя Пожарского.

29 июня 1659 года.

Полки Пожарского переправились на другой берег и оттеснили казаков Выговского. Причем конница Львова нанесла врагу мощные удары.

Сам князь Семен Пожарский был теперь впереди своих войск и лихо рубился с казаками гетманского полка. Его пытались остановить, говоря, что место полководца не впереди, но куда там! Князь жаждал славы не только полководца, но и великого воина, отважного рубаки.

Полковник Улебин скакал за Пожарским, и ему все больше и больше не нравилась эта безумная атака.

–Князь! – Улебин догнал полководца.

Пожарский срубил вражеского сотника и сдержал своего коня. Он повернулся к Улебину:

–Полковник?

–Слишком быстро они стали отступать, господин воевода! Нам не стоит увлекаться атакой!

–Не стоит увлекаться? Ты в уме, полковник? Враги бегут! Бегут! Посмотри!

–Но…

–Хватит, Улебин! Достоин ли ты сабли полковника? Ты забыл свой долг перед царем?

–Господин воевода…

–Нет! Ты больше работай саблей, а не языком! И слава отметит тебя сегодня! Этот день наш! Сражайся и следи за своим полком! А с войском я сам управлюсь!

Русские кавалеристы продолжили наступать. Знамена дворянских полков шли вперед и тяжелая кавалерия рубила казаков Выговского. Опытный полковник Улебин понимал, что больше говорить с воеводой не стоит. Но он не мог не попробовать предостеречь его снова. Полковник исполнил свой долг до конца.

Слишком организованно бежали казаки Выговского. Это совсем не беспорядочное отступление…

4

Битва: у переправы.

29 июня 1659 года.

Казаки сотника гетманского полка Ивана Головни исполнили приказ Выговского четко. Не зря гетман назначил именно его для этого дела. Он знал, что Головня не отступит ни на шаг.

Они взорвали заряд пороха, и переправа была разрушена, а ниже по течению наскоро была сделана запруда. Теперь русским ратникам Пожарского уже некуда будет деться.

Выговскому было нужно, чтобы Пожарский не смог отступить быстро. И вода не даст ему теперь такой возможности. Позади русских полков теперь была преграда…

5

Битва: полковник Улебин.

29 июня 1659 года.

Русские воины наступали. Вперед летели, всадники дворянской кавалерии, драгунские сотни, стремянные стрельцы. Неподалеку слышалось гиканье слободских казаков гетмана Ивана Беспалого…

***

Полковник Улебин повернул своего коня. Теперь ему стало все понятно до конца. Тяжелая дворянская кавалерия шла вперед, мимо него, увлекаемая боем. Эти всадники еще думали, что побеждают и видели впереди государевы знамена. Где-то там был и князь Пожарский.

Конь полковника заплясал под ним, но Улебин не дал ему рвануться вслед за остальными.

«Они разрушили переправу! – мелькнуло в его голове. – Так вот зачем было нужно это отступление! Теперь хода назад нам нет! Тяжелые всадники просто так переправиться не смогут. И что теперь делать? Нужно во что бы то ни стало остановить наступление. Нельзя идти дальше. Но как сделать это? Неужели никто не понимает, к чему приведет такая атака?»

–Полковник! – рядом с Улыбиным оказался его давний знакомец пятидесятник Семен Говоров.

Говоров увидел лицо своего командира и подумал, что тот ранен.

– Ранен, полковник?

– Ранен? – переспросил Улебин. – Нет, не ранен. Все наше войско ранено!

– Ты про что, господин полковник?

– Не видишь разве, Говоров? Они переправу разрушили!

– Ну и что? Мы же наступаем! Затем, когда пленных нахватаем – заставим переправу восстановить!

– Они уводят нашу конницу в самые топи! Не видишь, пятидесятник? Запруда привела к разливу реки! А туда летят наши всадники. И у легкой татарской кавалерии будет громадное преимущество перед нами!

– Да откель тут татары, полковник? Перед нами только казаки Выговского. Татары пока подойдут, дело будет сделано!

– Скоро увидим и татар, пятидесятник!

– То верные сведения? Кто донес про это? – спросил Говоров.

– А тут и доносить ничего не надобно! Я бы на месте хана ударил именно сейчас в наш фланг. И когда наши отвлекутся на татар, с новой силой по нам ударит и Выговский и поляки, что еще в дело не вступали!

– Вона как! – изумился пятидесятник. – С трех сторон нас зажмут!

– А если со стороны поляков в бой вступят крылатые хоругви польских гусар31, то даже страшно предположить, что будет!

– Оно может и так. Да сумнительно…

***

Улебин был прав. Казаки уводили русскую кавалерию в самые топи. Туда, где движение тяжелой конницы будет замедленно. Туда, где она потеряет свою ударную силу! Но остановить теперь громадную массу всадников, увлеченных боем, было невозможно. Бездумная лихость Пожарского привела его войско к катастрофе…

6

Битва: хан Мехмед Гирей обнажает саблю в рядах своих газиев.

29 июня 1659 год.

Татарский хан наблюдал за битвой. Он напряженно всматривался вдаль, решая, когда следует бросить в бой своих газиев32. Этот момент был самым важным для полководца. А хан всегда берег своих воинов. Он не любил, когда потери большие.

Татары были смелыми воинами и рисковали жизнями постоянно, поэтому их трудно было обвинить в трусости. Но воины всегда ценили тех полководцев, которые умели побеждать без больших потерь. Хан Мехмед IV Гирей это умел, и за это его ценили и охотно шли за ним в бой.

Селим-бей понял, что сейчас Мехмед Гирей отдаст приказ.

– А вот теперь и нам пора ударить по гяурам! – хан быстрым движением обнажил свой легкий дамасский клинок.

Военачальники крымского войска также обнажили свои клинки вслед за ханом. Они только ждали слова своего повелителя. И это слово прозвучало:

– Вперед воины! Во имя Аллаха! Я сам поведу вас в бой!

Селим-бей поскакал вслед за ханом, желая уберечь его от всех превратностей битвы.

– Алла! Алла! – завыли татарские конники и рванулись в битву вслед за своим повелителем. Земля загудела от грохота лошадиных копыт…

***

Селим уже не раз видел атакующую лаву татарской конницы, и всегда восхищался её грозным видом. Стремительность и сила, маневренность и неустрашимость – вот залог их победы! Сейчас бей был горд тем, что он часть этой атаки, и сможет своей саблей вписать несколько строк в битву, которая может войти в историю…

***

Татары ударили по наступающим русским прямо во фланг и сразу смяли их. На это и рассчитывал хан, планируя битву. Он ждал, когда Выговский заманит войска Пожарского за собой, и откроет ему место для удара.

Стремительность русской атаки на полки Выговского решила исход битвы. Отряды бесстрашных воинов Мехмед Гирея подобно многочисленным змеям вклинились в ряды русской кавалерии и стали расчленять плотный строй. Началась настоящая сеча.

Русские воины поддались и многие пали под татарскими саблями и стрелами. Но, к чести, русского оружия дворяне не побежали, как испуганные бараны, а дрались яростно, и не желали уступать.

Сам хан и его гвардия прорубила большую брешь в рядах противника в короткое время. Селим-бей был все время рядом, хотя и держался позади своего повелителя.

Мехмед Гирей яростно сшибся сразу с двумя дворянами и ловко уклонился от их ударов. Его горячий жеребец слушался его команд. Хан был отличным наездником. Он выбросил руку с клинком вперед и достал до плеча первого врага. Дворянин вскрикнул и выронил саблю. Дамасская сталь рассекла его епанчу. Следующий удар пришелся второму дворянину в голову, и острие сабли крымчака перерубило перегородку на шлеме и вошло в левый глаз врага.

– Алла! – истошно завопил хан и резко рванул уздечку.

Жеребец повернулся, и Мехмед Гирей зарубил второго всадника.

–Вперед мои храбрые воины! Вперед! Покажите поганым гяурам, как вы уметет сражаться!

– Алла! – отвечали ему воины гвардии.

И снова продолжалась битва – пир храбрецов! Мехмед Гирей не давал себя обойти, и, по-прежнему, был почти на самом острие атаки. Рядом с ним падали воины. Это дворяне стали обстреливать их из пистолей. Но ни одна пуля даже не задела хана.

– Алла! – закричал хан, взмахнув саблей.

И снова рядом упал русский всадник с разрубленной головой.

– Алла! – закричали те, кто следовал за ханом.

Хан снова взмахнул клинком и еще один из врагов рухнул на землю без головы. Справа его атаковал новый воин, и Мехмеду пришлось повернуть коня. Он отразил удар сабли.

Татары заголосили, восхищаясь военным искусством своего повелителя. Рядом с Мехмед Гиреем рубился Селим-бей. И хан увидел, что его другу грозит опасность. Вражеский воин едва не вшиб его из седла копьем. Но кто-то из татарских воинов вовремя пустил стрелу, и всадник, выронив свое оружие, запрокинулся.

– Селим! Будь осторожнее! Ты мне еще нужен!

– Благодарю тебя, великий повелитель!

Селим отсалютовал хану окровавленной саблей.

– Великий хан! Военачальник урусов! – Адиль Гирей указал Мехмеду IV на роскошно экипированного всадника, что дрался неподалеку.

– Захватить! Живым! – прокричал хан.

Татары с еще большей силой и яростью бросились в схватку. Все желали исполнить волю повелителя и получить за это награду. Но перед ними был не князь Пожарский.

Перед ханом дрался воевода князь Львов. И первых двух татарских всадников он срубил ловкими и изящными ударами.

– Настоящий воин! – хан показал на Львова Селиму. – Смотри, как сражается!

– Это добыча для самого хана!

– Ты, прав, Селим! Это моя добыча!

Хан быстро пробился к Львову, и они скрестили клинки. Князь сразу узнал, что перед ним сам повелитель Крыма…

7

Битва: Ставка гетмана Выговского.

29 июня 1659 год.

Иван Выговский приказал своим полковникам перестроить полки для новой атаки. Теперь многие полковники поняли его замысел. Гетман с ханом заманили русских в ловушку.

Выговский повернулся к полковнику Сому:

– Данило, с моим полком лети вперед и не дай татарам Мехмед Гирея приписать себе всю честь нашей победы! Сам понимаешь, что они скажут! Что это они спасли наше войско!

– Вот это задание по мне, пан гетман! – Сом ударил по крупу своего коня саблей плашмя и умчался к полку.

– Они увязли в конотопах! Увязли! – ликовал Выговский.

Теперь он станет победителем русской армии и это повысит его личный престиж среди украинских полковников. Но битва еще не закончена. Там вдали еще в полном составе большая армия князя Трубецкого. И полной победа будет лишь тогда, когда и эта армия будет уничтожена…

8

Битва: начало бегства.

29 июня 1659 год.

Русская тяжелая кавалерия из-за разлива воды попала в топкие места и её движения были скованы. С одной стороны они оказались под ударом татарской орды, а с другой на них обрушились перестроившиеся полки Выговского.

Вслед за личным полком гетмана, который повел полковник Сом, в бой устремились киевский и нежинский казачьи полки. За ними пошли валашские и молдавские всадники. Со стороны удара им попались смешавшиеся отряды наказного гетмана Беспалого, которые, после того как полки дворянской кавалерии повернулись к татарам, оказались на переднем крае.

Слободские казаки не выдержали и повернули обратно. Они налетели на перестроившийся полк младшего Бутурлина и смешали его. Бутурлин стегал нагайкой казаков и клял их последними словами:

– Куда вас несет?! Вы смешаете мои ряды!

Но его уже никто не слушал. Сам гетман Беспалый уже не мог управлять своими людьми. Началась паника, и бороться с ней в такой ситуации было невозможно.

Вслед за казаками Беспалого отступать стали и дворяне Бутурлина. Паника вещь весьма заразительная. Слухи в такой ситуации рождались мгновенно и были один страшнее другого.

– Татары обошли нас!

– Хан, будь проклято его имя, ударил нам во фланг!

– Все пропало!

– Воевода Пожарский убит!

– Нужно уходить!

– Они запрудили реку!

– Собаки! Предатели! Будь проклято имя Выговского!

Правое крыло русского войска быстро оголилось. Положение мог исправить стремянной государев полк. Но ему не дали развернуться для атаки. По стремянным стрельцам ударили две хоругви панцирной польской кавалерии полковника Поланецкого.