Каста

Еще в первом сражении, при короле Регорге эльфийскую знать изумили рассказы, о живучести воинов заколдованных Кастой, в которые с трудом верилось. А когда лично сошлись в ближнем бою, бессмертие противника внушило страх даже смелым астал.

Ленве командовал тысячей астал и носился на пегом скакуне вдоль всей линии схватки. Бросаясь в сражение там где было особенно жарко, и требовалось переломить ход боя.

Умелое руководство принца и отвага астал остановили продвижение Касты, правда, ценой большой крови. Отец до последнего не верил в то, что происходит и не призывали армии лордов, надеясь остановить Касту малыми силами, оставив их на самый отчаянный момент. Который наступил, буквально, на следующий день.

И Ленве считал это второй непоправимой ошибкой отца. Многотысячная армия лордов вполне могла отшвырнуть Касту, к ущелью. И на тот момент это было жизненно необходимо.

Еще до того как солнце окрасило горизонт нетленные пошли в бой. И эльфы успевшие понять, как именно убивать бездушные тела, так и не успели сразиться с ними. Едва первые ряды воинов сделали несколько шагов, по эльфам ударили сотни молний. Они били без перерыва, все время пока шли нетленные.

Эльфам ничего не оставалось, как отступить, невозможно сражаться, видя, как собратья сгорают, от попадания небесных плетей.

– Отходите или все погибните. – Приказал владыка Альдар. – Отступаем к Резвому ручью. Шли гонцов к лордам, пусть выдвигаются к столице. Если мы не остановим их здесь, то старые стены мраморной столицы, последний рубеж к покорению страны.

Резвым называли, неширокую, в пару тройку метров извилистую и глубокую горную речку, бегущею с заснеженных вершин Рваных гор. Вода всегда холодная и прозрачная, словно горный кристалл.

Именно на берегах Резвого владыка и хотел остановить Касту. Во-первых, близость столице подстегнет эльфов, а во вторых, если нетленные перейдут речку, можно сказать, врата в эльфийское царство открыты.

Воины успели возвести подобие стены, навалив земли и камней вдоль нескольких километров речки на пути нетленных. И теперь Касте придется идти буквально на штурм, по быстрой воде, и сразу лесть на покатую стену.

Леве лично проехал вдоль вала и убедился в его неприступности.

"Никто из живущих в мире существ не преодолеет его с ходу. Лишь долгой осадой". В сердце затеплилась надежда.

Но Каста не из этого мира, и воевали маги необычно. Они обрушили через ручей, прямо на вал, сотню ветвистых дубов растущие вдоль воды и нетленные полезли по стволам словно муравьи.

Эльфы встретили их прямо над речкой и нарубленные кусками тела посыпались в быстрый поток уносимые течение дальше до Поясного моря. На какой-то миг Ленве показалось, они сдержат армию ненавистных морнов.

И в этот момент Каста ударила по эльфам магией. Зажгли лес позади воинов, запустив несколько огненных вихрей. Которые выжигали все живое, оставляя после себя серый пепел и черную землю. Паутина спускалась прямо с неба, загоняя воинов в ловушки.

Именно от смерчей и начался пожар, который распространился очень быстро, явно не без магии. И приблизился к защитникам вала со спины. И владыка принял решение отступить. А как сражаться с огнем, его не мечем не стрелой не поразить.

И теперь эльфы спасались, тушили лес и отбивались от нетленных. Огромные деревья горели, словно маслянистые факелы и падали, срезанные ударом молнии, давя всех подряд сотнями, накрывая все вокруг облаками искр, от которых возгорались и существа и другие растения.

А маги продолжали наступать и били молниями, в то время как нетленные, раз от раза убивали отвлекшегося на вспышку эльфа. И хотя размен был в пользу эльфов один к десяти, но и они гибли.

Глава 8

Одарённый

Каста неутомимо искала одаренных магией людей. И все, кто сколь ни будь, немного, владел уникальным даром, отбирались в Касту.

Оттого староста деревни под названием Щепка и напрягся, хоть и скрыл свое волнение, когда Претворённый спросил про жителей обладающих даром.

Пять лет назад, когда его сыну Ратибору, исполнилось десять лет, он прибежал домой с выпученными глазами.

Онемев от страха, сын протянул отцу руки, а над кончиками всех десяти пальцев горят огоньки, словно свечки.

От неожиданности Воран потрогал огонек. И почти сразу отдернул руку, ожог получился самым настоящим.

Староста схватил парнишку на руки, подтащил к старому бочонку, и сунул горящие руки в дождевую воду. Но к его изумлению и под водой, огоньки продолжали гореть.

Воран расширенными глазами смотрел на чудо, не понимая как такое возможно. Как вдруг, его осенило, "На такое способен только магический огонь".

– Как ты его зажёг? – Тихо на самое ухо, спросил Воран сына, не вынимая рук из воды.

– Я не знаю. – Тоже шёпотом ответил Рат, так его звали по-простому, сокращая длинное имя. – Он сам. Я представил, что ногти, это угольки, и подул, раздувая огоньки.

– Ага. – Воран достал руки из бочки, поставил парня перед собой. – А теперь смотри на пальцы и дунь сильно.

Рат вдохнул полной грудью, надул щеки и дунул. Огоньки в тот же миг погасли, как задуть свечу.

– Больше не раздувай. – Воран старался говорить спокойно, чтобы не напугать, но внутри его самого буквально трясло от страха. Его сын Одарённый. Он станет магом Касты. Бессердечным, страшным, бессмертным, Претворённым.

– Пап что это было? – Рат так и не понял что произошло. – Почему мне не больно? Ты же обжёгся?

Воран не отвечал, сейчас его заботил другой вопрос, как сохранить это происшествие в тайне.

– Сынок. Ты не должен, говорить об этом. Никогда и никому. Ни одному человеку.

– И Ваське нельзя. Он мой друг. – Сын удивленно посмотрел на отца серыми глазами.

– Нет, нельзя, никому. – Отец непривычно хмурил лоб и в его взгляде виднелся страх. Лишь однажды Рат видел подобное, когда ранней весной, в деревню забрел шальной медведь. А Рат аккурат гостил у Васьки, и отец с рогатиной и топором пришел за сыном, переживая, чтобы парни сидели дома.

– А маме? – Не унимался Рат.

– Ей я сам расскажу. Но больше никому, запомни Ратибор, никому. – Отец редко называл его полным именем только когда ругал за шалость. Обычно он звал его сын или, как и все в деревни Рат. Имя дала ему мать, и на старом языке лесных племен оно произносилось как Ратибор, что означает "воин леса". Но мама говорила, он подарен им лесными феями.

– Можно только маме. – Повторил Воран, думая как ему поступить.

У его сына открылся магический дар. Скрывать от магов способности сына очень опасно. Рано или поздно они почувствуют его силу и тогда явятся сами. Наказав родителей за укрывательство. Да ладно если только родителей. Может и вся деревня пострадать.

Но и отдавать сына в Касту, значит потерять навсегда.

Все знали, маги продают душу огненным демонам из-за чего и глаза дымные, нечеловеческие и кожа как кора ели.

"Тот, кто в Касту ушел родных не признаёт", так гласит народная поговорка. И явно, не потому, что возгордился, он становится другим, и вовсе не человеком.

А если оставить сына, значит навлечь беду на всю семью. За утаивание одаренного, у Касты одно наказание, смерть.

И тому множество примеров в других деревнях. Казнённых, или точнее то, что от них останется, приколачивают к воротам их же домов.

Пять лет Воран с семьёй скрывали дар ото всех, впрочем, он больше никак не проявлялся. Да и Каста до этого дня как то обходила деревню стороной. Лишь когда Воран ездил в Тор отвозить налог, то там неизменно напоминали об одарённых.

А в этот раз вон как. Маги словно что-то почуяли, и проехали через их деревню. И если честно, то Воран испугался, и поговорив с женой решил вскорости отвезти сына в Тор.

Жена, после посещения Касты, которую ночь плачет, и боится, и сына жалко. Своих то нет, матушка природа не дала, а приемыш стал роднее родного.

Воран и сам извелся, даже лесорубы заметили, что бригадир хмур, и даже меньше чем обычно лесин валит, но с советом не лезли. Молчит, значит не их ума дело.

Через пару дней, после приезда магов, вечером, когда Ратибор вернулся после гулянья, Воран позвал сына к столу.

Отец долго не начинал разговор, любуясь подросшим парнем. Черные волосы, густые брови, серые глаза. Он не похож на них, сам Воран, русый, а жинка и вовсе белесая. И с каждым годом отличая, проступали все выразительней. Хотя все говорили, что сын вылитый отец, только чернявый. "Ну, разве носом похож, как и у меня, чуть с горбинкой".

– Сынок, завтра едем в город. – В этот момент Рат услышал, как всхлипывает на кухне мать. – Тебе придется ехать в Касту.

Сказал и зажмурился, Воран не знал как отреагирует сын, но как оказалось зря переживал.

– Я буду магом? – Спокойно спросил Рат.

В голосе не было страха или радости, нет, где-то даже безразличие, смирившегося со своей судьбой. Он уже не маленький мальчик и понимает, что он один из тех самых одарённых, которых разыскивает Каста, по всем городам людей.

Спокойная интонация в голосе сына удивила Ворана, даже жена перестала хлюпать. "Моя порода! И красавиц вырос, прям жених", загордился лесоруб сыном.

– Да сынок. – Подтвердил Воран чуть спокойней, видимо он больше переживал как отреагирует Рат. – Выбора нет. Иначе все погибнем.

– Хорошо пап. Я понимаю. Иначе нельзя.

Было слышно, как мать снова заплакала.

– И еще сынок. Перед отъездом, ты должен узнать правду. – Воран вздохнул, эта часть разговора давалась даже труднее чем отправка сына в Касту. Рат и вовсе смотрел расширенными глазами не понимая о чем речь. – Ты не наш сын. – Рат дернулся, словно от удара. – Я нашёл тебя в лесу. Новорожденным. Рядом лежала, твоя настоящая мать. Она была мертва. Вот этот стилет принадлежал ей.

Рат от удивления присел на лавку и молча смотрел на отца. Потом посмотрел в сторону кухни, где притихла мама.

И только потом перевел взгляд на узкий стилет, который отец достал из сундука. Явно боевое оружие было обернуто в золотой шёлк, потемневший от времени.

Рукоять из кости, с резным рисунком крылатого льва с одной стороны и крылатого единорога с другой. Звери казалось, тянулись друг за другом.

Гарда узорное переплетение, напоминала паутину, из тонких золотых проволочек. Клинок узкий с четырьмя гранями. На каждой грани травленая надпись. Но Рат, не понимал, на каком языке это написано. И отца не спросишь, тот тоже грамоте не обучен.

– Твоя мать носила золотое платье. – Отец говорил негромко. – Она явно принадлежала к знати. Или может, служила во дворце. – Воран заговорил быстрее, видимо боялся сбиться и что-то недоговорить. – Крылатый лев и единорог, символы короля Регорга. Я видел их на знамени его армии, много лет назад, когда он завоевал северное плато.

– Мама служила королю? – Ратибору было непривычно, кого-то называть мама, и парень был сильно растерян. Пожалуй, это потрясло его сильнее, чем поездка к магам. Рат не знал, что и думать.

– Я не знаю. Но могу одно сказать уверенно, твоя судьба не здесь. Не в лесной деревни. – Воран почесал затылок. – И еще. Я думаю, к смерти твоей родной матери, как-то причастна Каста.

– Маги убили ее? – Рат невольно кинул взгляд на стилет, словно на нем могла остаться кровь.

– Нет, она умерла от потери крови, когда родила тебя. Но она из соседнего королевства. От кого-то бежала, скрывалась, и родила тебя в лесу. А в нашем мире бегут только от Касты. – Воран снова почесал затылок. – И насколько я наслышан, короля Регорга убили в тот же год, когда родился ты. – Отец поднял указательный палец, призывая к вниманию. – Но об этом не принято говорить вслух.

Оглушённый неожиданной правдой Рат молчал весь вечер, и потом не спал всю ночь. Он никогда не думал что он какой-то особенный. Нет. Даже тогда когда у него открылся дар. Впрочем Рат с того дня больше не пробовал зажечь огонь, ничего не пробовал, и поэтому, точно не знал, остался у него дар или нет.

Иногда он болтал с другом Васькой о Касте и всегда когда разговор заходил о магах, тот шептал разные ужасы.

"Когда говоришь про магов, смотри по сторонам, иначе они подслушают и разрубят тебя огненной косой", учил Васька.

"А еще, когда они отдают душу, то тело сморщивается". А вот это правда, все знают, что серебреные пластины скрывали страшные лица. А белые с серебреным узором, мантии, прятали худые тела, покрытые глубокими морщинами. Как у деда Федота, которому никто точно не знает сколько лет. А Васька говорил, что у старика из плача растут грибы, как из пня.

И сейчас, лежа на соломенном матрасе и глядя в потолок, Рат представлял и себя, таким же страшным уродом. И как от него будут шарахаться и свои, и чужие, и даже друг Васька отвернется. Впрочем, Рат точно не знал, а сможет ли он сам их узнавать, ведь душа улетит.

"Я не буду магом. – Твердо решил Рат. – Буду противиться Дару. А когда получится, убегу! Едва появится возможность. Убегу. На юг. В Речные города. Буду торговать. И родителей туда заберу. Главное затаится, а потом убежать!".

Глава 9

Великаны

Громко топая на деревянном крыльце, каблуками праздничных сапог, отец вошёл в избу. Хмуря, ещё не седые брови, прошёл в голову стола.

Провел правой рукой по лицу и поклонился матери прародительнице всех великанов, богине Вал. Каменная плита с изображением богини приделана в углу возле потолка, как бы присматривая за семьёй сверху.

Или как великаны называли сами себя тарты, могучие воины богини. По преданию, в незапамятные времена, все великаны служили в непобедимым войске богини. И создала великанов именно богиня Вал.

А когда нужда в них отпала, Дарис, Отец великанов и главный полководец, распустил армию. И великаны разошлись по мирам, ожидая, когда Отец вновь призовет своих сыновей.

Правда никто уже не помнил, с кем именно воевали могучие воины, но легенда гласила, именно так.

Покряхтев, отец уселся удобней на скрипнувший деревянный стул, который выстрогал еще его дед, и который всегда стоял во главе стола.

Все, троя сыновей, сидели за столом и, повернув головы, смотрели на отца. Старший Ара, хмурый, повадками похож на отца, средний Ота рассудительный с густым хвостом рыжих волос, торчащим из макушки бритого черепа. И младший Яко, лицом пошел в мать, шутник и весельчак, он и сейчас сидел с улыбкой на лице.

Мать охая, и гремя глиняными мисками, подавала на стол, но никто из сыновей даже не посмотрел на еду. Они ждали, что расскажет отец, не сводя с него взгляда.

Тот для порядка помолчал, напустив для важности густые брови, словно натертые углем и потом кивнул.

– Да. Все подтвердилось. Эльфийский король обезглавлен. Его армия потерпела поражение. – Не выдержав, своей же паузы, выпалил отец скороговоркой.

– Ой, матушка-прародительница. Это же что теперь? Маги будут править эльфами? – мать подавала на стол и при этом не упустила ни слова из сказанного отцом, еще и свое мнение высказать успела.

– Ну, править это врядле. Но перед смертью, король преклонил колено. – Братья дружно охнули. – А это значит, эльфы покорились Касте.

– Не может быть. – Не выдержал старший Ара и даже хлопнул по столу от избытка чувств. – Да чтобы гордые эльфы, да на колени, не верю.

Остальные сыновья тоже забубнили удивленные невероятным рассказом отца.

– Тебе может голову короля привезти, чтобы поверил. – Отец возвысил голос, а мать хлопнула старшего по спине полотенцем. – И кто те разрешил по столу кормильцу стучать. По лбу себе лучше стукни, может в следующий раз, умнее будешь. – Мать, подержав отца, не сильно хлопнула ладонью подзатыльник. – Гонец скачет в объезд пустыне, в Речные города. И благородно делает крюк, чтобы оповестить все прибрежные крупные селения вдоль Поясного моря. А тут, на тебе, есть один неверующий. Падите-уговорите.

Отец раскинул руки и поиграл плечами, словно в пляс пошёл.

– Да я верю, верю просто невероятное событие то. – Смиренно молвил старший, и даже погладил гладкую доску столешнице, выструганная еще прадедом. – И что теперь?

Отец довольно хрюкнул.

– Мы тут, на совете Старших, подумали, Каста сейчас с гномами схлестнётся. Их деревни вокурат вдоль Рваных гор тянутся, за малым до Уступа не доходят. А гномы те еще упрямцы, маги с ними намучаются. – Отец хмыкнул, не скрывая довольной улыбки. – Так вот, Старшие решили подсобить гномам.

– И правильно. Где это видано, чтобы магики эльфами правили. Еще и троллей позовите, этим за радость дубинами помахать. – Мать как всегда давала советы направо-налево, раскладывая перед каждым деревянную ложку и кусок хлеба, с сыром из козьего молока.

– А вот ты мать дело говоришь. – Кивал отец. – Вечером на совете обязательно скажу. – Мать охнула и отмахнулась. – Ну а теперь обедать. И так, с этими потрясениями, не ко времени садимся. Непорядок.

Братья дождались, когда отец первый зачерпнет из котелка, и дружно застучали ложками. Мать сидела подле отца и ела не спеша, держа ложку над куском хлеба и умиляясь голодными сыновьями.

Вечером, когда отец ушел на совет, братья собрались подле камина. Пили ядреный, домашний квас и размышляли о предстоящем походе. Мать возилась на кухне, ставя тесто на караваи.

– Завтра надо идти в кузню, править мечи и пересадить топоры на длинные рукояти. – Предлагал старший Ара.

– Надо и доспехи проверить, ремни заменить-смазать. – согласился Ота.

– А луки брать будем, – младший Яко, еще плохо владел боем на мечах, но зато отлично стрелял из лука.

– Каждый вооружается по руке. Я вот, например булаву возьму. – Ота поиграл мускулами, из всех братьев он был самый высокий и широкоплечий. – Как знал, в прошлом месяце все шипы подточил.

– В бою всякий пригодится. – Подержал его Ара.

В этот момент в дом вошёл отец, грохнув о стену дверью.

– Все! – В одном слове было столько скорби, что братья по неволе вскочили, готовые бросится в бой, не понимая, что страшного случилось. А мать и вовсе крынку с водой уронила, только черепки разлетелись по полу. – Гномы преклонились без боя!

В этот раз, от избытка чувств, отец не тянул с новостями.

– Матушка прародительница, защити. – Мать провела рукой по лицу. – Да что же это делается. Матушка защити.

– Откуда сведенья то? Они же только эльфов одолели? – Яко обернулся на братьев, ища поддержки, но те только кивали, не смея открыть рта.

– Второй гонец прискакал. – Отец отпил кваса, поданного матерью. – Оказывается, на эльфов пошла только часть Касты. Другая армия идёт вдоль Рваных гор. Следующие мы. Не сегодня-завтра у нас будут.

– И что теперь? – Не уверено спросил Ара.

– С завтрашнего дня, Уступ закрываем на осаду. Единственную дорогу завалим камнями. Уже сегодня ночью на сторожевых башнях встанут сторожа. А на подъездной дороге, разожжём осветительные костры. Мышь не проскользнёт.

– Это ты древние развалины башнями назвал? – удивился младший.

Отец крякнул, хмыкнул и ответил.

– Других нет. Вот вишь и развалены пригодились. Тысячу лет их не использовали. А оно на тебе, ой как теперь нужны.

– Матушка-заступница, – прошептала мать. Отец только глянул на нее хмуро, мол, не терзай душу, и мать замолчала.

– Завтра распределят участки ответственности между семьями, по числу сыновей. Весь город расставят по всему периметру. Кто их знает, откуда они ударят, может и с моря.

– А кто сегодня пойдет на башни? – вскинулся Яко.

– Старшие из совета. Я тоже иду. На южную башню. Слышь мать, собери торбу, хлеб там сыр, чтобы ночь скоротать.

– Ага, ага. – Мать засуетилась, побежала в сени за берестяным коробом.

– Видимо, великанам уготовлено стать тем самым камнем, о который Каста сломает свои зубы. – Отец вздохнул, сыновья быстро переглянулись, в голосе батьки не было такой уверенности как днем.

Оно и понятно, одно дело вести войну на чужой земле, когда родные в безопасности. И совсем другое защищать родные камни.

– Да. Теперь понятно, почему сдались гномы. – Негромко объяснил Ара, когда отец, забрав короб ушел из дома под всхлипы матери. – Они не хотели крови на своей земле. Жестокий урок с эльфами, многих поставит на колени без боя.

Братья молчали, думая каждый о своем, а потом по одному заснули, под треск камина. Лишь Ара не мог уснуть, почему-то он чувствовал что Каста и великанам не по зубам. "Этих старыми камнями не остановить".

Маг Касты, с белым значком, подъехал к Уступу через два дня. За это время, великаны общими усилиями, успели, из неприступного куска скалы, называемый Уступ, соорудить монолитную оборону.

Уступ это хвостик Рваных гор, который имел форму огромного треугольного камня. Острие треугольной вершины, вдавалась в Поясное море, на добрых две сотни шагов, поэтому и Уступ.

За тысячелетия ветра натаскали на поверхность земли и семян трав. А потом проросли кустарники, и деревья. Великаны облюбовали Уступ, больше тысячи лет назад. Он понравился первым жителям именно своей монолитной неприступностью. С единственной дорогой, которую и то отсыпали сами великаны.

С тех пор Уступ неразрывно связан с великанами, а высоких людей под три метра ростом непременно называли Уступские. За столетия, великаны не раз убеждались в неприступности своего города. Много раз Уступ спасал великанов от полного истребления.

И снова настал день, когда их Уступ проверяют на прочность.

Трудились все, не покладая рук, таскали большие камни и завалили все слабые стороны обороны, поизносившиеся за столетия. На восточной стороне установили малую катапульту, чтобы обстреливать единственную дорогу, жаль, орудие было всего лишь одно.

Хозяйки заготавливали хлеб, потом сушили на сухари, квасили молоко на сыр, вялили мясо. Оборону планировали держать долго. Как и учили прадеды.

Маг стоял внизу на дороге, которую завалили острыми камнями еще на подъезде к Уступу. Великаны те, кто не был занят устройством, собрались на стене, и с ухмылками смотрели на мага. Все знали, что голоса у них нет, и как тот собрался общаться с ними, с такого дальнего расстояния, они не понимали. Братья тоже стояли на стене и улыбались вместе со всеми.

Вдруг все услышали шепот, который казалось, звучит у них в голове.

– Уберите с дороги камни, и примите размер дани, стоя на коленях. – Шепот громче крика.

Великаны переглянулись.

– Ничего себе. – Кто-то не выдержал, и приличного размера камень полетел в сторону мага. Он упал в метре от всадника, надо отдать ему должное тот даже не пошевелился. Лишь взмахнул рукой, в белой перчатке и в том месте, откуда кидали камень, стена лопнула. Обдав стоящих за ним великанов облаком каменных крошек, острые грани которых изрезали кожу.

– Это ваш выбор. – Маг развернул коня и погнал во всю прыть, лишь белый плащ развивался. Ара еще успел подумать, что маги уговаривать не буду. И казалось, они ждали именно отказа.

Каста атаковала в полночь, в самое темное время суток, засыпав весь край обороны молниями. Ночью страшнее. Били до утра. Пока молнии разрушали оборону, Уступ по периметру окружили нетленные, от берега до берега. А утром, едва забрезжил рассвет, пошли на приступ.

Еще ночью молнии очистили часть дороги, и теперь мертвяки смогли подойти прямо к стене. В тот же миг, на стену обрушился ливень из длинных стрел, их посылали из дальнобойных луков. И без магии тут не обошлось.

Под прикрытием лучников, в бой пошли мечники с самодельными лестницами. Великаны прятались за каменными стенами до последнего, пока деревянные жерди лестниц не стукнули по краю стены. И только тогда вниз полетели камни, размером с добрую бочку на сотню литров.

Камнепад переломал лестницы и ползущих по ним воинов. На этом приступ стены был завершён. Но, к сожалению, не без жертв и со стороны великанов. Длинные стрелы насквозь пробивали могучие тела.

Отец, тоже был ранен. Каленое железо наконечника распороло плечо за малым, не задев кость.

Пока перевязали, и убрали убитых, обстрел стены прекратился.

К Уступу подъехал маг. В тот же миг великаны услышали шёпот.

– Каста прощает неразумным существам невежество и готово озвучить условия налога, если ваш старший спустится и приклонит колено.

– Один уже преклонил, и что с ним стало?! – выкрикнул сотник, он же воевода, прячась за камнем.

– Вашего старшего ждет та же участь. – Оказывается Каста и не собиралась скрывать убийство владыки эльфов. – Это наказание за сопротивление. У вас нет выбора, либо приклонитесь, и один будет казнен, либо погибнете все, вместе с семьями. Если не преклонитесь, Каста не оставит ни одного великана в живых. Уступ разрушит до земли. И даже память о вас не останется в головах, живущих в мире существ.

Великаны молчали. Подобная угроза от магов Касты, которые уже показали, на что способны, не пустой звук. А те, кто победил эльфов, достойны двойного уважения. Великаны, переглядываясь несколько мгновений, в итоги все взгляды сошлись на вожде и совете Старших.