Обычные рассказы о необычном

– Получается, что мы всего минут 5 гуляли… там?.. – округлила глаза Женя.

– Ну вот так и получается, или меньше даже – подтвердил Саша.

– Надо проверить, – с горящими глазами предложила Женька. – Давай, я тут останусь и засеку по секундомеру.

– Только еды мне с собой дай, – угрюмо согласился Саша.

Действительно, они же ничего не ели уже много часов. Просто было достаточно жарко, да и вообще – не до этого. Притащив съестные запасы – все что попалось Женьке под скорую руку, она всучила пакет с едой Саше и нетерпеливо запихнула его в шкаф. Вернулась к столу ждать, глядя на часы. Итак, старт в 11:00

Каково же было ее изумление, когда повернувшись, она увидела Сашу. Без пакета.

– Не, ну я и так ночь прям на песке ночевал. Вот по ощущениям, не меньше пяти часов. А под утро как-то уже зябко стало. Хотя, ночное море конечно же офигенно. Огоньки плавают… Никогда ночью в море один не купался. Но… я же все уже съел. Поэтому решил, что эксперимент нужно завершать. Сколько меня не было?

– А нисколько, – ответила Женька. – Я даже до стула не успела дойти, как ты уже вернулся.

– А еда есть?

– Подожди ты, проглот. Давай наоборот попробуем?

Женька решительно шагнула в темный проем и вернулась так быстро, что Саша даже время засечь не успел. По ее словам, сидеть несколько часов одной на берегу, даже без книги оказалось скучным – и она вернулась.

– Ничего не понятно, – покачал головой Саша.

***

– Алло?

– Шурик, ты ко мне едешь?

– Конечно! Вот, плавки взял и купил удочку. У тебя есть перловка? Надо наживку же.

– Удочку?

– Ну вдруг там есть рыба? Половим. Как думаешь, в твой шкаф влезет лодка?

– Ты серьезно?

– Ну а как же? Представляешь? Это же бомба! У нас с тобой есть личный «пузырь» безлимитного моря. Сколько там не пробудешь – возвращаешься в ту же минуту! Главное – чтобы никто не прознал. Будем с тобой пользоваться. Только я и ты. Ну и кума можно с детьми. Или нельзя? Нет, не надо лучше. Разболтают еще… Это же дверь в вечное лето и вечное море… Там же всегда лето будет? В общем, давай-ка я за наживкой заеду – и лечу к тебе. Надевай купальник!

Саша отключился. Женька не успела сказать, что и купальник-то тоже пропал. Со всеми вещами. Она вообще осталась в домашних штанах и футболке. Хорошо хоть деньги и документы в сумке были – а сумка висит на ручке двери в комнату.

В минуту ее мрачных размышлений – из чего бы соорудить купальник, раздался звонок в дверь. Даже не в домофон. Видимо, нетерпеливый Сашка проскочил в подъезд с кем-то из соседей.

Женя не глядя открыла входную дверь. В нее тут же без спросу зашел гладковыбритый мужчина в штатском костюме. При галстуке и в лакированных ботинках.

– Позволите?

– А что? Вы кто?

– Нам нужно осмотреть Ваше помещение. Ордер есть, – безапелляционно махнул он рукой.

– Но по какому праву?!

Зашедшие вслед за ним люди в одинаковых ботинках отодвинули Женьку и разошлись по квартире, не потрудившись даже разуться. Один, цепко придерживая девушку за предплечье, остался с ней возле входной двери. Из комнаты послышался звук открываемой дверцы. Вошедший радостно констатировал:

– Он тут!

Стоявший рядом с Женей свободной рукой выудил сотовый, набрал какой-то номер и отдал короткий приказ. Подъезд быстро наполнился людьми в рабочей униформе газовщиков. Они звонили в двери и спешно эвакуировали жильцов.

«В газопровод попали отравляющие взрывоопасные вещества. Вам нужно срочно покинуть Ваши квартиры», – объясняли они, выпроваживая соседей. «Мы предоставим вам временное жилье, пока авария не будет локализована».

В дверь вошел человек в белом халате с медицинским чемоданчиком. Он отжал человека в костюме, караулившего Женю и усалил ее за стол.

– Милочка, а давно ты проходила через порт?

– Что? – не поняла Женя.

Врач нетерпеливо окликнул стоявшего по стойке смирно в дверях человека в штатском костюме:

– Где у нее порт открылся?

– В шкафу.

– Прямо в шкафу?

– Да.

– И что там? Благоприятная среда?

– Ага, этой повезло. Море, солнце, песок.

Врач присвистнул.

– Давно ты, – он сверился с планшетом, – Евгения Пална, ходила через шкаф на море? Вон как загорела. Действительно, очень повезло с портом.

Женька поняла, что все пропало, их с Сашкой секрет раскрыт и угрюмо ответила:

– С утра.

– И долго пробыла?

– Здесь и минуты не прошло.

– А там? – пытливо прищурился он.

– А там… Без часов была. День, наверное. До вечера тамошнего.

Врач кивнул, и безо всяких разговоров принялся осматривать Женьку, взял кровь из вены, измерил давление, зачем-то отрезал прядь волос. Было видно, что все эти люди не в первый раз сталкиваются с подобным. Очень уж согласованными были действия. Врач раскрыл какую-то супернавороченную переносную лабораторию, находившуюся в чемодане, зазвенел колбами и вскоре кивнул:

– Все чисто, можно начинать.

А Женьке сказал:

– Тут сиди. Скоро все закончится.

И началось. Мебель в прихожей задвинули подальше в коридор. А в комнату, ругаясь на узкие проходы, потащили какие-то стройматериалы и невиданное оборудование. По жалобному звону оконных стекол стало понятно, что часть груза поступает через окно. В квартиру шла целая толпа людей. За окном эвакуировали автостоянку. Теперь на нее один за другим приземлялись вертолеты. Они привозили грузы и людей, которые без промедления отправлялись в Женькину квартиру. В один момент квартира стала оживленнее, чем метро в час пик.

Все делалось, на диво, оперативно и слаженно. Все заходили, и никто не уходил. Все и вся шли и поступали прямо в шкаф. Потом все как-то разом закончилось. В квартире остались только те первые, в штатском.

Двое из них стояли возле шкафа, а один – возле входной двери. Женька, поняв, что ее никто больше не удерживает в гостиной, вышла в коридор и заглянула в спальню. В этот же миг из черного проема шкафа появился моложавый мужчина в белом халате. Ученый, наверное. Он протянул внешний жесткий диск одному из людей в штатском. Тот тут же раскрыл ноутбук и сосредоточенно начал передавать данные. Ученый, дождавшись, пока данные перекочуют в ноутбук, все так же молча вернулся назад в темный проем. Не прошло и нескольких минут, как все повторилось. Ученый появился, передал вновь жесткий диск, дожидался, забирал его и снова вернулся в проем.

Женя застыла в дверях, не в силах оторваться от происходящего. Человек в белом халате появлялся и исчезал. Женя присмотрелась. Ей казалось, что он выглядел уставшим. Может это загар? Не похоже. Он как-то сгорбился. И морщины явно стали глубже. А с каждым следующим появлением у него прибавлялось седины, и он будто становился ниже ростом.

Час спустя, из шкафа устало шагнул совершенно седой старик. В дрожащих стариковских руках он держал черный от копоти жесткий диск.

– Я последний. Удалось извлечь в последний момент. И пройти в последние секунды. Там уже все… Неудача. Эксперимент завершен. Этот порт нам теперь бесполезен. Да и закроется он после такого.

Как по команде, все чужаки свернули свои компьютеры и пошли к выходу. Последний, одетый штатское задержался на пороге, обращаясь к Жене:

– Я хочу Вам посоветовать… Как доброму другу… Просто переждите некоторое время. И все станет как было. Вот увидите. А туда, – он махнул рукой на темный проем шкафа, – не ходите. Не надо.

И вежливо затворил за собой дверь. Женька, оставшаяся в оглушающем одиночестве огляделась. Как Мамай по квартире прошел. Она собрала затоптанные половики и бросила их в ванну. Поразмыслив, набрала в ведро воды и принялась оттирать насмерть затоптанные бесчисленной толпой полы. Похоже, обычная уборка тут не поможет.

Так, что же получается? Где все эти люди? Они прошли внутрь и не вернулись? Как так?

В дверь вновь позвонили. Сашка приехал. С удочкой. Он с изумлением уставился на разгром в квартире.

– Что здесь было?

Женька коротко рассказала. Саша досадливо хлопнул себя по ляжке:

– Вот же я дурак! Это все гребаная прослушка телефонов! Всех же теперь прослушивают.

Они, не сговариваясь, подошли к темному проему незакрытого шкафа и шагнули внутрь. Пляжа больше не было. Они стояли на краю дымившегося котлована. Небо застилал черный дым, поднимавшийся из черной оплавленной массы, где раньше плескались ласковые волны. Гарь не давала дышать. Под ногами оползал раскаленный песок. Женя и Саша в ужасе отшатнулись назад. Дверь шкафа сама откатилась, закрывая черный проём.

Отдышавшись, Саша открыл дверь шкафа. На плечиках висели кофточки. Женька зачем-то выдвинула ящик. Купальник был на месте. Только, зачем он теперь? Все вновь стало так, будто ничего и не было. Женя тихо заплакала.

Свидание

В приглушенном свете ресторана за богато накрытым столом было очень уютно. Два бокала красного вина наполнялись расторопным официантом, как по волшебству. Официант Иван гадал о чаевых, глядя на странных гостей:

Он был седовлас, с военной выправкой. Лицо его не выражало никаких эмоций, будто бы он играл в покер, не желая выдавать значения выпавших ему карт. На правой его руке не было кольца, однако белый след, так и не стертый годами, все еще угадывался. Одежда была явно пошита на заказ, со вкусом, даже с некоторым шиком.

Она же была совсем молода. Особенно разительно это было заметно на контрасте с ее визави. Девушка выглядела очень естественно, даже немного старомодно. На ней было белое в мелкий цветочный узор платье простого кроя, белые же босоножки на невысоком тонком каблуке. В темных волосах поблескивали едва заметные заколки, державшие сложную, причудливо завитую прическу.

Иван был видавшим виды официантом. Обычно, он на раз мог понять кто его сегодняшние гости. И этот его интерес был вполне понятен: ведь так он мог определить предстоящий размер чаевых. Но не сегодня. Пялиться на гостей открыто не позволял этикет. И он, кружа вокруг них, как заботливая пчела, никак не мог разгадать цели их визита.

Если бы это был ужин на двоих с явной тенденцией последующего перехода в «нумера», то седовласый «папик» обязательно бы круто расщедрился Ивану «на чай». Он бы стремился, прикрыв щедростью седины, блеснуть перед будущей молоденькой любовницей.

Однако опытный Иван каким-то своим официантским чутьем понимал, что это совсем не любовные игры. И несмотря на то, что девица годилась седовласому господину в дочери, Иван догадался, что и родственные узы их так же не связывают.

Что же тогда? Деловая встреча? Для этого стол и был так богато накрыт? Ну, чтобы укрепить будущие партнерские отношения? Может быть. Вот только девица совсем не напоминала бизнес-леди, которой предстояло принимать важные решения после обильных возлияний. На ее лице была полная безмятежность, она не прикасалась к еде, и лишь медленно тянула из бокала вино.

Официанта даже раздражало, что он никак не мог подслушать их разговоры. Они вроде бы и не прерывали беседу, когда он приближался к ним пополнить бокалы. Но он ни слова не мог запомнить, сбиваясь с мысли каждый раз, как только отворачивался от стола.

Однако беседа текла.

– Ну, – коротко бросив взгляд из-под кустистых седых бровей, вопросил он. – Допустим, если два года.

– Тогда не будет книг, – вздохнула девица. – Вам решать.

– Дом с белыми стенами, коричневой черепицей и дерево под окном?

– Да, именно так.

– А как же море?

– На море Вы уже опоздали, – неподдельно вздохнула она. – Вы же помните?

Старик утвердительно кивнул, и глаза его подернулись дымкой воспоминания. Бомбежка была. Снаряд падал удивительно долго, даже лениво. А сколько ему было-то? Всего ничего: двадцать три года.

Он глядел на приближающийся к нему снаряд, а время будто застыло, растягивая бесконечную секунду. Он принимал решение: вместо ударов сердца в ушах его шумел прибой. Стоило, быть может, тогда прекратить бесполезную борьбу и просто сдаться, но его безудержное желание закончить все незаконченное не дало ему ни малейшего шанса. Он немыслимым образом отшатнулся назад, и его понесло кувырком со склона, на краю которого стоял.

– Но у меня и сейчас есть незаконченные дела, – капризно возразил он.

– Вам решать, – ничуть не смутившись, красавица повела округлым плечом.

Иван откровенно залюбовался ею. Была в ней какая-то невинность, но вместе с тем, он представлял ту страсть, что скрывали эти огромные серые глаза и чувственные пухлые губы. С трудом оторвавших от их созерцания, он вновь приблизился пополнить бокалы.

– Ну и какой же номер дома мне достанется?

– Почему Вас это беспокоит? Там нет номеров на домах.

– Ну как же, – растерялся он. – Ну, к примеру, вдруг я захочу встретиться с кем-то? Как же я назову свой адрес?

– Вы непременно встретитесь, – легко улыбнувшись, пообещала она седовласому вояке.

– Что, вот так просто?

– Не сомневайтесь, – кивнула она со всей серьезностью.

– Ну интересно получается, – возмутился он вдруг, – Мой адрес – не дом и не улица. Дом с яблоней знаете? Приходите на торт в пять часов!

– С березой.

– Как? – изумился он до крайности.

– Дом с яблоней уже занят, да, и это Вы должны помнить, – проницательно сказала она, строго глядя ему прямо в глаза.

Седовласый господин виновато отвел взгляд. Действительно. Он тогда просто отложил поездку. Хотя ночью ему снились и так манили молдавские наливные яблоки, отягощавшие ветви залитого солнцем яблоневого сада.

– Там сад был, – как-то неловко напомнил он.

– Сначала целый сад, – согласилась девушка. – Но время шло, и через год я могла предложить только одну яблоню.

– Всего одну?! – изумился он.

– Всего одну, – подтвердила она. – Но вы тогда тоже были очень заняты: у Вас внучка родилась.

– Анечка, – неожиданно нежно разулыбался он. – Ну действительно. А я и забыл.

Он задумался. И девушка почти замерла, не желая тревожить течение его мыслей.

– Значит, – резюмировал он, – за живой изгородью меня ждет умеренный климат, дом с белыми стенами и, – поморщился он, – береза? Мрачноватый пейзаж.

Девушка неопределенно пожала плечами:

– Там много будет таких домов. Правда, на чай там друг к другу ходить не принято, – тут она будто спохватилась, – Хотя я и не должна об этом говорить… И об этом тоже.

Но потом, лицо ее опять просветлело, и на него вернулась прежняя беззаботность.

– Там вообще весь уклад совершенно иной. Я бы на Вашем месте согласилась. Ведь дом и береза – это тоже очень хорошо. Ветер тоже будет. И птицы, конечно же, будут петь. Птицы – они вообще почти всегда есть. Даже когда ничего не остаётся.

– Значит, – пытливо посмотрел на нее старик, – если бы я совсем не открыл глаза, и в самом начале, согласился бы сразу…

– У Вас бы был весь мир! – закончила девушка начатую им фразу.

Старик понятливо поднял брови вверх.

– Однако, – сварливо вздохнул он, – у нас с Вами никак не сойдется баланс. А вдруг я соглашусь и не смогу завершить что-то важное? Или случится что-то, где я буду нужен?

– Ну, – нахмурилась она, – мне кажется, что Вы со мной торгуетесь?

Повисла напряженная тишина. Старик замер, опасливо глядя на спутницу. Однако, она, пригубив бокал, отстранившись от стола, задумалась. И, улыбнувшись вдруг, сказала:

– А знаете, что? Вы мне очень нравитесь. И вот что я Вам скажу: Вы сможете дать весточку родным, если очень сильно им понадобитесь. Я Вам это обещаю. Соглашайтесь. Ведь чем дольше Вы ждете, тем меньше Вам достанется в итоге. И времени останется гораздо меньше. Нужно же и отдохнуть перед возвращением. Иначе… Представляете – опять… Все заново…

Старик поморщился. Заново не хотелось. Устал он. Просто было страшно вот так вдруг все оставить.

– Соглашайтесь, – она нежно погладила кончиками холодных пальцев его сморщенную кисть. – Без Вас мир не рухнет. Уж поверьте мне! – и она усмехнулась так, что старик невольно поправил ставший вдруг тугим узел галстука.

И он завороженно кивнул ей. Тогда и она согласно опустила веки.

Ивану, слышавшему обрывки фраз, вдруг стало все ясно: девушка-турагент пытается навязать горящий тур старику.

А старику внезапно стало плохо. Он неловко завалился на бок, свесившись со стула. Поднялась суета. Вызвали скорую. Тщетно.

Иван и не заметил, как девушка в какой-то момент ушла. И не заплатила. И Иван остался без чаевых.

Все верно. Она никогда не платит.

Городок

Городок был совсем свежим, только отстроенным. Он и пах новьем: свежими досками, хорошей краской, еще не выветришимся пластиком. Скоро в него должны были заехать пятьсот человек: учёные и обслуживающий персонал. А пока завершали свой контракт буфетчица Наташка, врач Михайлов и сотня зарубежных строителей во главе с прорабом-турком, почти не говоривших по-русски.

Со дня на день ждали приёмную комиссию, чтобы сдать готовый объект в эксплуатацию.

Работяги весело смеялись. Наверняка мысленно они уже тратили гонорар по контракту – деньги им должны были оплатить по окончанию строительства. А пока они жили в бытовках и кормились в столовке у Наташки.

Наташка была самая что ни на есть образцовая буфетчица – пухлая, с мелкими рыжими кудряшками. А врач был… Ну обычный такой, сухопарый. Необщительный. Хорошо, что Наташка легко обходилась без общения. Полнота привнесла в её жизнь кучу комплексов и отучила от нужды находиться в чьем-то обществе.

Она потому так легко и согласилась на трехмесячный контракт у черта на куличках, без интернета и без связи вообще. С кем было общаться? Зато денег по окончанию вполне хватит на хороший автомобиль, еще немного останется.

По всему чувствовалось окончание строительства. Городок, по сути, был научной лабораторией из нескольких корпусов. Внутри строений все блестело турецкой отделкой: синий пластик, сталь, но особенно зеркала – они были повсюду. Будущие работники могли любоваться собой всякий раз, как переходили из одного помещения в другое.

Закрытый городок находился в удаленности от населенных пунктов. Ни работяги, ни даже Наташка не интересовались, где они географически находятся. В каких-то степях, где жарко, куда они четыре дня с вооруженным эскортом добирались в закрытых автобусах без единой остановки, кроме как для заправки. И даже на них не разрешалось покидать автобус – все строго, все засекречено.

Готовить Наташке не приходилось – еда поставлялась порционная, оставалось только разогревать горячее в специальных печках.

К окончанию строительства все реже завозился провиант. Доедали остатки. Молока не было уже две недели. А сегодня его привезли вдруг, когда уже и не ждали.

Скорее всего сменился поставщик этого самого молока – оно приехало в белых пакетах с единственной надписью «Молоко». Даже состав не был напечатан. Видимо – спецзаказ. Или, наоборот, – халтура.

Водитель выгрузил несколько запечатанных коробок и, почему-то, одну отдельную пачку. Наташка, расписавшись в бумагах, забрала пачку себе. Не дожидаясь завтрака, толстушка щедрою рукою налила себе полный стакан – нужно же было ей первой оценить качество от нового поставщика. Молоко на вкус было хорошим, густым таким.

Девушка с удовольствием допила содержимое стакана и с сожалением отставила его в сторону, наблюдая, как молочный налет оплывает по стенкам. Ладно, попозже допьет все, что осталось в пачке. Оказывается, что она успела соскучиться по молоку.

Однако пора было готовить завтрак. Наташка включила на прогрев печь и было потянулась к дверце морозильника, как ее скрутила неимоверная боль в желудке.

Мгновенно позеленевшая, практически ничего не видящая перед собой, она, держась за стенку, рванула в медпункт.

Михайлов, завидя ее, прекратил раскладывать утренний пасьянс на экране компьютера и подхватил почти бесчувственную от боли девушку. Поняв, что к чему, он принес таз, при одном виде которого, Наташку стошнило прямо на пол.

Кроме молока она с утра ничего не ела и пила, однако, в луже на полу она с ужасом увидела множество барахтавшихся, будто рыбки на мелководье, существ. Они напоминали не то розовых муравьев без лапок, не то улиток без панциря.

Круглыми от ужаса глазами Наташка посмотрела на Михайлова:

– Что это за гадость?

Михайлов помедлил с ответом. Сходив за пинцетом, он ловко выудил из массы на полу одно из существ и положил его на предметное стекло.

– Ты ногти не грызла? – спросил её Михайлов, разглядывая в микроскоп пытавшуюся сбежать с предметного стекла розовую козявку. Пришлось придержать резвушку пинцетом.

Наташка с возмущением посмотрела на врача, беззвучно открывая и закрывая рот.

– Ладно, ладно, понял я, – вздохнул он, отрываясь от микроскопа, – не возмущайся. Что ты ела?

– Да молоко я пила! Сегодняшнее!

– Молоко завезли? – заинтересованно переспросил доктор.

– Только, когда я его пила, оно было… Без этого! – Наташка пухлым пальцем ткнула в лужу на полу, в которой все еще барахтались розовые существа.

– Интереееесно, – пропел, глядя в микроскоп доктор.

– Нет, ну что это такое?! – возмущению Наташки не было предела.

– Пока не могу ничего тебе ответить, – Михайлов оторвался от микроскопа и развел руками. – Иди к себе, приляг, а там, как узнаю – я обязательно все тебе расскажу. И вот что.. – решительно сказал он, – Тебе нужен покой. Работяг я сам накормлю – подменю тебя на завтрак на кухне. Только мне с непривычки немного больше времени нужно будет. Я объявлю, что завтрак переносится на час.

И он решительно выдворил ее прочь из кабинета.

Наташка, здорово ослабевшая, добралась до своей комнатки за кухней и рухнула на узкую койку. Сон сморил девушку, едва она коснулась подушки.

Проснулась Наташа от грохота. Что-то происходило снаружи. Она попыталась встать, но поняла, что ее все еще мутит. Шум не заканчивался, а наоборот, становился все сильнее. За стеной трещали доски, разбивалось стекло. Нужно было вставать.

Наталья выглянула в окно и оцепенела от ужаса: с утра еще новенький городок выглядел как после бомбежки. Деревянные каркасные стены были частично разрушены. Мягкая черепица свисала большими клочьями, будто гигантский кот пытался взобраться на крышу.

Между зданиями мелькнул силуэт какого-то крупного животного. Наташе показалось, что это горилла. Шло существо на коротких задних ногах, волоча длинные передние конечности по земле. Может это снежный человек забрался в городок и навел свои порядки?

Забыв о собственном недомогании, буфетчица выскользнула из комнаты, стараясь быть незаметной в окне. С комплекцией барышни такой маневр был не слишком-то прост – Наташу можно было заметить издали, ни с кем не спутав.

«Жить захочешь – еще не так извернешься» – подумала она, крадясь вдоль стены пустой столовой.

На пороге она наткнулась на одного из строителей. Он вел себя странно. Сидел на корточках, скрючившись, качаясь взад-вперед, будто молился.

Наташа тронула мужчину за плечо, а он будто вовсе не заметил этого. Качаясь, он медленно поднялся и побрел через коридор из синего пластика. Дойдя до зеркала, мужчина остановился перед ним, глядя в свое отражение. И тут что-то стало происходить. Изображение в зеркале исказилось, разрослось, преобразившись из небритой физиономии в звериный оскал. Мужчина поднял над головой руки и изображение в зеркале тоже подняло огромные лапы, увенчанные длинными как кинжалы когти. Мужчина приблизился к зеркальной поверхности и коснулся рукой отражения лапы монстра. В тот же миг зеркало взорвалось изнутри, осыпав мужчину осколками и обдав невесть откуда взявшимся паром. Через мгновение пар рассеялся и к Наталье на встречу шагнуло жуткое чудовище, занеся, будто в гротескном приветствии когтистую лапу.

Наталья завизжала, бросившись бежать в ближайшее окно, игнорируя разлетевшееся под ее ударом стекло.

Выпав кубарем на улицу, девушка затравленно огляделась – за ней никто не гнался. Наталья метнулась за угол здания, но, не сделав и пары шагов, прижалась к стене – вся площадка перед корпусом была заполнена такими же безобразными чудищами, которые рушили все, что попадалось им на пути.

Сила их была неимоверной: стоило размахнуться огромной лапой, и куска стены как не бывало. Со звериным упорством существа стремились вырваться за ограждение. Однако забор был металлическим, да еще и под напряжением – обычное дело для секретного объекта, и Наташа поняла, что они в ловушке.

Тогда девушка прокралась вдоль стены внутрь помещения. Нужно было найти убежище, где чудовища не смогут ее достать.

Она лихорадочно вспоминала, есть ли крепкое укрытие в этих легких корпусах, возведенных из дерева и пластика всего за три месяца. Эти легковозводимые здания были рассчитаны на быструю типовую сборку каркасного типа. Металлоконструкция, как скелет, обшивалась перегородками из тонких пластиковых панелей.

Только в одном помещении стены были полностью металлическими, толстыми, будто в бункере. Все помещение было поделено на клетушки из решеток. Это был блок, предназначенный, скорее всего, для содержания подопытных животных.