Путь хитреца

Владимир Саньков

Путь хитреца

Пролог

– Тебе не выиграть этот спор, мой друг. Я уверен в молодом человеке и готовлю его к посвящению. – Седоватый мужчина с аккуратно постриженной бородкой снисходительно улыбнулся.

– И все же шансы высоки. – Его собеседник задумчиво постучал по полу тростью из выжженного дерева с головой змеи вместо ручки и усмехнулся в ответ: – У меня меньше кругов…

В интерьере молодежного тусовочного заведения они выглядели неестественно. Один – пятидесятилетний мужчина в начищенных до зеркального блеска туфлях, костюме от Бриони и дорогих швейцарских часах. Другой, возрастом постарше, совсем седой, в простой зеленоватой двойке поверх зеленого же, но более светлого оттенка свитера с диковинной тростью в руках. Они расположились в тени за самым дорогим столиком под декоративной глыбой из застывшей лавы. Зацепившись за них взглядом, расфуфыренная девица в ультракороткой юбке хмыкнула.

– Семь дней? – Мужчина в дорогом костюме с сомнением покачал головой.

– Семь дней достаточно.

Они говорили негромко, однако, несмотря на естественный для этого места шум, похоже, отлично слышали друг друга.

– Я ковал этот меч несколько лет. А потом дал ему остыть. А ты хочешь перековать за семь дней? Ха-ха. Мой друг, по твоим давно заросшим тропам не ходят современные, уверенные в себе люди. Не те времена! Им не нужны деревянные посохи и дырявые лапти. Прости, но ты сильно отстал от жизни! Мы можем прямо сейчас посмотреть на некоторые способности новичка.

– Хочешь испытать парня?

– Я уже несколько дней проверяю боевые характеристики этого оружия. У меня нет сомнений в успехе. Но скажи, зачем тебе это?

Старик в зеленом перевел взгляд прищуренных глаз с беснующейся на танцполе толпы на собеседника.

– Мне жаль паренька. Он живой.

Под перекрестным огнем двух стробоскопов, разрывающих движения на фрагменты, в жестком однообразном ритме Gabber1, танцующие люди напоминали сломанных механических кукол. От них отделилось анорексичное существо неясного пола и, безучастно скользнув остекленевшими глазами по лицам двух почтенных посетителей заведения, походкой зомби направилось к бару. С легкой усмешкой обладатель дорогого костюма проводил существо взглядом и повернулся к собеседнику:

– Я, конечно же, принимаю пари от достойного противника. И можно начинать проверку. Для этого понадобится…

– Женщина?

– Суперженщина! Ева. Адаму нужна подательница хмельного яблока.

Часть 1

Глава 1. Сногсшибательная Ева

Пожелай дьявол соблазнить Еву в наши дни, ему вряд ли удалось бы найти более располагающее место, чем ночной клуб «Кракатау». В этом заведении, устроенном в одном из спальных районов Москвы, все напоминало подземное царство, начиная с вулканического антуража и заканчивая потно-перегарным духом, заменившим серный смрад бурлящего кратера.

Однако не в случае с Евой Силинской. Ведь именно ее называли демоном в юбке и поговаривали, что, если взбредет в голову, она сама соблазнит дьявола.

Еще только обозначилась в свете бегущих огней ночной рекламы модельная фигура высокой блондинки, как в этом заведении забурлило.

Первым отреагировал Мефистофель (так прозвали фейсконтрольщика Макса за его жидкую бородку и хитрый взгляд). Он сдернул с пояса рацию и нажал кнопку:

– Николай Владимирович! У нас гости. Ева.

– Отлично! – отозвался искаженный динамиком голос. – Встреть как надо.

Завсегдатаи заведения частенько сожалели о тех временах, когда «Кракатау» рокотал по-взрослому. А теперь его стали называть просто «Кратером». Винили во всем управляющего Савельева за отсутствие свежих идей и энергии. Савельев же валил на расплодившихся конкурентов, растащивших публику по разным районам большого города. Так или иначе, вулкан постепенно угасал. Но и завсегдатаи, и начальник «Кратера» знали, что, когда в клубе появлялась Ева, подготовленное шоу можно сворачивать – Ева была интереснее любого шоу. С ней «Кракатау» вновь начинал рокотать.

– Евочка! – расплылся в кривой улыбке Макс-Мефистофель. – Какими ветрами?

– Мимолетными! – непринужденно ответила блондинка. – А ты, Макс, уже нашел своего Фауста?

Пока они любезничали, мимо прошмыгнули две не очень совершеннолетние пигалицы из собирающейся очереди. Обычно Макс – фейсконтрольщик со стажем – такого бы не допустил. Но не в этот раз.

Сегодня Ева была не одна. Макс не сразу заметил ее подругу. И это не удивительно – Ева затмевала всех.

– Это Катя, – коротко представила Ева.

Две голубые искорки стрельнули в него из-под челки темно-русых волос. И что-то зацепило непробиваемого Макса, заставило более внимательно посмотреть в спокойные проницательные глаза подружки Евы.

– Ух ты! – оценил он. – Катя, добро пожаловать!

Проходя внутрь в почетном сопровождении «служителя преисподней», Ева не преминула бросить снисходительный взгляд на завистливо зыркающих девиц из очереди. Те, похоже, надолго застряли за дверями клуба, отстукивая зубами прогрессивные ритмы ночной прохлады.

Суета у входа вскоре переместилась в основное помещение. В противоположном конце зала из конструкции в форме языка пламени над танцполом, где располагался административный офис, появился человеческий силуэт. Вращающийся прожектор выхватил из темноты управляющего клубом – тридцатипятилетнего Николая Владимировича Савельева. Он какое-то время стоял у перил, не сводя глаз со входа, и затем с очередным всполохом красного света исчез.

Появился внизу у гардеробной, оформленной в виде заполняемой лавой пещеры с оплавленными каменными краями.

– Е-ева! – протянул Савельев, распахивая свои объятья, чтобы поприветствовать редкую гостью. – Я боялся, что ты продала свою душу кому-то еще – так давно тебя не было! Ладно душа – оставь нам хотя бы тело!

Ему удалось выбить из Евы смешок, и они по-дружески расчмокались.

Надо сказать, что интерес начальника «Кратера» к Еве объяснялся не только коммерческими выгодами. Красавица пользовалась особой благосклонностью хозяина клуба. И Николаю Владимировичу было дано четкое указание: «любить, уважать, в обиду не давать». Савельев понял, как хотел: охране наказал приглядывать, официантам и барменам – угождать, а вот полюбить пару-тройку раз при случае планировал лично. Не нравиться Ева не могла. Вот и сегодня от вида мраморной кожи красавицы его глаза подернулись легкой пеленой похоти. Однако он хорошо знал, что представляет собой предмет его вожделения. Для наступления нужен подходящий момент – ошибка могла стоить репутации и работы.

Другие охранники засуетились ближе к местам основных развлечений: их физиономии внезапно потеряли привычную скуку. Для любого человека, не накрытого трансом жесткого ритма или дурманом наркоты, было очевидно, что происходит что-то необычное, нарушающее размеренный ритм ночной жизни клуба. Новость дошла и до официантов, которые начали сбиваться с витиеватого маршрута бар – столики в сторону входа.

Кто же такая Ева Силинская?

Из толпы ее выделял не только высокий рост, усиленный двенадцатисантиметровыми каблуками. Боб-каре а-ля Лера Кудрявцева прикрывал светлой прядью наискосок один глаз, отчего лицо становилось гламурно-загадочным. На фоне джинсовой обыденности ноги в черных прямых брюках, увенчанные большой серебристой пряжкой «Прада» на стройной талии, казались бесконечными. Довершала картинку этого глянцевого разворота белая шелковая блузка с острыми уголками воротничка, нежным флером очертившая эффектный бюст в свете флуоресцентных ламп.

Модные этикетки дорогих брендов. Модная прическа. Модный макияж. Модным было даже выражение ее лица, покрытое скукой. Лишь при виде приятных знакомцев на лице вырисовывалась правильная улыбка, после чего оно возвращалось в исходное модное состояние.

Но это лишь внешняя часть образа. Интереснее другое.

Она не пьет и не ширяется – пара недопитых коктейлей не в счет. Если Ева среди людей – она в центре, в самом центре всеобщего внимания. Но и в клубах она появляется, в общем-то, не для этого. Ева приходит на охоту. Раз уж она выбралась из дома, то лишь для того, чтобы развеять осточертевшую скуку. Но вовсе не ради любви или секса. Она не очень-то любит мужчин и почти не переносит женщин. Она любит Игру.

Ее любимая игра – динамо. Ее метод – унижение. Поэтому мужчины, которые ее знают, побаиваются ее. Боится Еву и Николай Савельев. Он помнит, как она ради удовольствия расправлялась с другими посетителями клуба. Это всегда было эффектным зрелищем, но он не хотел бы оказаться на их месте. Ева редко играла в динамо первой степени: разогреть парня до неровного дыхания и обломать – это для начинающих. Ее любимый уровень – второй: чередуя кнут и пряник, доводишь жертву до белого каления, чтобы на все был готов ради желаемого, и издеваешься над ним, демонстрируя окружающим свою безграничную власть. А еще бывает динамо третьей степени, но до этого пока не доходило. Еве нравилось растягивать игру. На такой длинный крючок и был подсажен управляющий «Кратером» Савельев. То погоняя, то осаживая коней, Ева умело добивалась от него беспочвенной надежды и всецело пользовалась результатами своего труда.

Выбрав до последней капли свою порцию внимания, Ева королевской походкой направилась к наскоро освобождаемому для нее официантами столику.

Но по пути с Евой, торжественно несущей свое красивое тело к намеченной цели, столкнулся парень чуть выше среднего роста с небольшим шрамом на шее. Бокал с коктейлем в его руке опрокинулся, и грязное шоколадное пятно бессовестно расползлось по дорогой белой блузке, противно приклеиваясь к Евиной коже. На какое-то время красавица опешила, но затем взорвалась в бешеной истерике:

– Придурок! Ты куда смотришь?!

Ева грубо толкнула парня и повернула к гардеробной, но что-то остановило ее. Злорадный смешок на губах маленькой курносой толстушки слева? Оторопь в глазах замершей с подносом официантки? Или насмешливый взгляд виновника ее неприятностей? В глазах свидетелей сцены застыло немое ожидание. Ева не могла их разочаровать. Она как бы невзначай взмахнула рукой, рассчитывая остатками коктейля облить парня, но тот убрал бокал, и ее жест лишь всколыхнул воздух, что еще больше взбесило Еву. Она быстро овладела собой и даже сумела изобразить на лице усмешку.

– Не уходи далеко! Мы еще не закончили, – надменно сказала она и направилась к столику.

Подбежавший официант тщетно пытался помочь ей справиться с пятном, больше мешаясь под руками, чем помогая, пока Ева его не прогнала. Наконец вдвоем с подружкой они все-таки сели за столик.

– Это он! Это он!..

Медленно приходя в себя, Ева вдруг разобрала, что Катя что-то говорит.

– Что? Кто «он»? – Ева развернула подругу к себе, заставляя ту переключить внимание.

– Ну, помнишь, я тебе рассказывала про парня… гада, который испортил наши отношения с Карпасовым? В школе.

– Ну.

– Это он. Артем Берестага.

Ева посмотрела на парня внимательней. Ей показалось, что она уже видела где-то его лицо. Но это было не важно. Она на некоторое время даже забыла про блузку.

– Он тебя видел?

– Нет.

Ева улыбнулась. Что ж, два повода даже лучше, чем один.

Подбежал Савельев, получил милостивый взгляд и невинную улыбку, с которыми Ева молча показала на пятно. Управляющий все понял:

– Сейчас что-нибудь придумаем.

Он отправил администратора за новой блузкой в круглосуточный магазин, а затем подозвал вышибалу и показал взглядом на виновника Евиной трагедии. Силинская поманила вышибалу пальцем и, когда тот наклонился, добавила от себя:

– От меня передай приветик!

Тот, усмехнувшись, кивнул. Девушки наблюдали, как вышибала подошел к столику, за которым расположилась компания из трех человек: герой предстоящей разборки, черноволосая девица и еще один рослый парень. А когда выдворяемый встал из-за стола и отправился в сопровождении здоровяка-охранника к выходу, оставшиеся чему-то заухмылялись. Подруги не придали этому значения.

– Так проще всего, – прокомментировала Ева.

Хотя было видно, что она не удовлетворена.

Заработав пару очков в глазах красавицы, Николай Савельев размышлял, как это можно использовать. Он даже подобрал слова, с которыми можно подкатить к ней, но решил оставить попытку до появления помощника с новой блузкой. Он проконтролировал, чтобы официантка приняла у девушек заказ, и отправился к себе в каморку.

Поднимаясь по лестнице, он вдруг снова увидел отмеченного шрамом парня. Савельев не поверил глазам, наблюдая, как тот вернулся и спокойно садится за покинутый пятью минутами ранее столик. Вышибалы нигде не было видно. Озадаченный начальник «Кратера» ринулся в администраторскую и приник к мониторам, нервно переключая внешние камеры. Вышибала нашелся. Он неподвижно стоял на парковке, глядя в ночное небо.

– Чушь какая-то, – выругался Савельев.

Перемотал запись на несколько минут назад. Вот они выходят, охранник что-то говорит, затем проводит резкий удар, потом еще и еще. Но все выпады лишь протыкают воздух! Ничего не понимая, управляющий еще раз прокрутил эпизод. Противник практически не двигается, кажется, чуть поворачивается – и все! Что за акробат? Этот охранник – лучший боец «Кракатау», у него отличная реакция и хорошо поставленный удар. Но странный парень делает какие-то еле уловимые движения – и крепкие кулаки вышибалы лишь колышут воздух.

– Что он говорит? – пробормотал про себя недоумевающий Николай Владимирович.

Действительно, меченый все время что-то говорит, точнее, оба разговаривают. Теперь они как будто толкаются или борются.

– Охренеть! Они что, обнимаются?! – обалдел от увиденного Савельев.

Он переключил монитор на камеру: вышибалы на улице уже не было. Впрочем, найти его не составило труда. Охранник с мокрыми от слез глазами сам шел навстречу начальнику.

– Что это было? – завопил управляющий клубом, осматривая вышибалу в поисках крови. Но тот был чист. – Что это было, я спрашиваю?!

Но и в этот раз он не получил ответа. Здоровяк был в глубокой прострации. Савельев оттолкнул его и вышел на помост. Обладатель шрама, как и раньше, сидел за столиком, о чем-то оживленно разговаривая со своими друзьями. Так оставлять ситуацию было нельзя. И начальник «Кратера», захватив для страховки пару охранников, направился к непонятному субъекту.

Ева остолбенела от удивления, увидев возвращающегося Берестагу без единой царапины. Через некоторое время неуверенной походкой в администраторскую прошел охранник. Но более впечатлило то, как был остановлен выскочивший оттуда Савельев: седой мужчина в костюме как бы случайно оказался у него на пути и что-то резко сказал. В полутьме ночного клуба разглядеть его не удалось, но профиль показался Еве знакомым. Вместо ответа Савельев ретировался в каморку.

Ева поняла, что простой план провалился. И если Катя зачем-то шифровалась, прячась в тени интерьерных декораций, ее подруга в упор смотрела на своего обидчика, сидящего к ней боком в пяти метрах. Ева Силинская понимала: следующий ход за ней. Эта мысль вызвала на ее губах плотоядную улыбку.

Она подняла глаза на каморку администратора, в которой спрятался давно облизывающийся на нее Савельев. Пересеклась на мгновение взглядом с еще одним знакомцем – тот спрятал глаза. Они «поиграли» в прошлый раз, когда она отмечала в клубе свое двадцатисемилетие. Парень рисовался перед компанией, и Ева, разыграв легкую партию, выставила его полным придурком, заставив к тому же вымаливать у нее прощение. А потом еще и подставила под удар влюбленного в нее вышибалы, делая при этом невинное личико. Здесь нет уже уволившегося из-за нее охранника, который посчитал, что достоин внимания Евы. Она легко довела до белого каления и презрительно размазала на глазах у своих. Это было похоже на избиение младенца.

Но то были цветочки. А сегодня красавица разозлилась не на шутку. Что ж, раз уж подворачивается хорошая игра – время выхода Евы! Пора спустить с цепи демона в юбке.

Расстегивая на ходу запачканную блузку, сногсшибательная Ева уверенными шагами направилась к новой жертве. Катя с широко открытыми глазами следила, как ее подруга резко разворачивает своего обидчика на стуле. Перекинув ногу, она устроилась на его коленях. Лицом к лицу. Стащила с себя мокрую блузку и, оставшись во флуоресцентно-белом лифчике, бросила ее на колени оторопевшему соседу Берестаги. Роскошная грудь Евы Силинской раскачивалась прямо перед глазами парня. Чаровница обаятельно улыбнулась:

– Как настоящий джентльмен, ты должен дать свою рубашку – мне холодно!

Теперь это была уже не та холодная красавица, что несколькими минутами ранее вошла в клуб. Выражение скуки исчезло с ее лица, сменившись азартом игрока. Глаза чувственно светились, а гибкое разгоряченное тело рассылало вокруг флюиды сексуальности.

Катя как будто заново открывала подругу. Она имела представление об увлечениях Евы и не одобряла их, но воочию видела ее игру впервые. И не только она. За парочкой наблюдали многие.

Сквозь рев захватившего абсолютную власть модного хауса расслышать слова было невозможно. Но эмоциональные жесты и мимика флиртующей парочки с лихвой восполняли этот недостаток.

Ева цвела. Даже щеки обычно бледной красавицы приобрели слегка пунцовый оттенок. Ресницы подрагивали, а кокетливые прикосновения плечом, пальцами рук, а иногда и грудью беспечно плавили лед осторожной сдержанности ее противника. Они обменивались, похоже, колкими тирадами и смеялись.

Выслушав очередную реплику, Ева вдруг залепила парню пощечину и, вырвав из рук его приятеля блузку, стремительно покинула их компанию.

– Урод! – раздраженно сказала Ева, бухнувшись на стул рядом с подругой, и, чуть отдышавшись, добавила: – Наивный. Это только начало. Сейчас сам прибежит!

Но прибежал Савельев с новой блузкой. Он вел себя странно, формально проявляя заботу, прятал глаза. Ева вынужденно улыбнулась – блузка была, конечно, полный отстой, – но ничего не сказала. Когда управляющий отошел, Ева более критично осмотрела блузку, без колебаний оторвала оба рукава и воротник и натянула на себя новый наряд. Катя только рот открыла от восхищения – то ли бесшабашной уверенностью подруги, то ли новым образом, созданным из неудачной блузки. Этот синтез смелости, невинности и соблазна невероятно шел Еве Силинской.

– Пошли оторвемся, – показала она Кате на кипящую массу извивающихся тел.

Стараясь не поворачиваться к Берестаге лицом, Катя последовала за подругой.

Ева знала свое дело. Берестага действительно вскоре подошел, выруливая между танцующими. Катя поспешила раствориться в толпе.

Ева и ее обидчик, несмотря на энергичную музыку, обнялись в медленном танце и о чем-то кокетливо болтали. Катя пыталась разобраться в себе. Ей не нравилась сама идея подобной игры, но было очень интересно смотреть. Тревожило и еще какое-то неясное чувство.

Внезапно Ева резко оттолкнула партнера и, покинув танцпол, вернулась за столик.

– Вот теперь посмотрим, как он запляшет, – прокомментировала она, удовлетворенно наблюдая, как ее будущая жертва направляется к ней.

Но, не дойдя до их столика, Берестага свернул в сторону и присоединился к своим приятелям. Силинская только хмыкнула:

– Ну что ж, так даже интереснее!

В течение следующего часа, умело маскируясь от Берестаги, Катя наблюдала череду подходов и разрывов, толчков и объятий, оплеух и поцелуев из арсенала женских уловок все более поражающей ее подруги. Ева, безусловно, была игроком высочайшего класса.

Теперь она опять сидела на коленях у Берестаги, улыбка не сходила с ее лица, глаза светились. Казалось, они говорили друг другу какие-то очень откровенные вещи. Зная Евину цель, Катя на мгновение даже пожалела парня. Но в какой-то момент насторожилась, увидев, как Ева закусывает нижнюю губу. На это простое движение не обратил бы внимание никто. Но не лучшая подруга.

Ева играла как никогда. Она была на абсолютном пике вдохновения. Она обладала даром чувствовать партнера – она на уровне тончайших переживаний ощущала, как парень расслабляется и становится все более открытым. Оставалось лишь воспользоваться его искренним порывом при максимальном внимании зрителей и перевернуть игру. И такие мгновения приходили все чаще, но по дикой случайности каждый раз Берестага вдруг цеплялся за какое-то слово или жест, и Еве приходилось начинать заново. Наконец она почувствовала очередной подходящий момент и решила, что пора действовать. Но когда пыталась встать, ее нога глупо застряла между стулом и его ногой – все рассмеялись, и момент снова был упущен.

Ей, как всегда, нравилась эта игра. Впрочем, нет, в этот раз было совсем иначе. Ева впервые сама начала увлекаться. Чтобы сбить напряжение, девушка залпом выпила бокал «Куантро» – французского ликера, который в народе получил название «бабоукладчик» за свой коварный нрав. Сладкий и легкий, он имел свойство неожиданно ударять в голову. Артем аплодировал. Милый парень.

Блузка – вообще ерунда. Будет повод порыться по шкафам – там много ненадеванных вещей с этикетками – или, еще лучше, пробежаться по магазинам. Во всяком случае, это не повод ускорять игру. Ведь она и играет ради удовольствия. И совсем не хочется его прерывать. Она, конечно, сделает то, ради чего все затевалось. Обязательно сделает. Наглец должен быть наказан! Но чуть позже. Можно еще поиграть… Получить еще несколько таких мгновений…

Мгновений, которые заставляли биться ее, казалось, совсем застывшее сердце, как африканский барабан. И даже слезы, которые она обычно не использовала в игре – лишь в крайнем случае, – под натиском какого-то внутреннего восторга теперь сами просились наружу.

В какой-то момент, когда Кате показалось, что игра затягивается, Ева оторвалась от Берестаги и, покачиваясь, подошла к ней.

– Катюш, прости, пожалуйста. Мне нужно поехать… – Она споткнулась на полуслове. – Возьми мою машину. – На столик упали ключи от «Ауди». Ева была подшофе.

– Ты же не пьешь!

– Я чуть-чуть. – Подруга с виноватым видом закусила губу.

Для крутой эффектной Евы это был совершенно нехарактерный жест. Так делала другая, порой потерянная, порой глубоко погруженная в себя Ева по привычке, унесенной откуда-то из полузабытого детства. В такие минуты она была трогательна и беззащитна. В такие мгновения она была собой.

– У тебя все в порядке?

– Все тип-топ!

– Зачем ты, Ева? – пыталась образумить ее Катя. – Тебя дома ждет муж!

– Я ненадолго. – Она неловко улыбнулась и присоединилась к собравшейся уходить компании, послав подруге воздушный поцелуй.

Катя с беспокойством смотрела ей вслед. Она знала, что муж Евы Сергей сейчас пытается дозвониться на выключенный телефон. Ева сознательно не давала им с Катей обменяться номерами, чтобы была возможность не отвечать.

Словно по бесконечному ярко-белому батуту, Ева гигантскими прыжками мчалась по облакам навстречу утреннему солнцу. Она легко перепрыгивала высочайшие заснеженные горные вершины, мелькающие между пухлых, залитых солнцем облаков, вдыхала удивительный восторг легкости, скорости, абсолютной свежести и чистоты окружающего ее фиолетового неба. И только въедливая мелодия, которая с каждым мгновением становилась все громче и громче, вдруг начала тянуть ее куда-то вниз, закрутила в воронку вихря, уронила на серую земную поверхность. Падение уничтожило сказку, растворило сон в медленно проясняющейся реальности. А в ней лишь похмелье и надрывающийся телефон, так бесцеремонно вытащивший Еву из прекрасного забытья.

– Да, – ее голос прозвучал утробно грубо.

– Ева, где ты? С тобой все нормально? – раздался в трубке взволнованный голос подруги.

Глаза начали привыкать к утреннему свету. Ева обвела комнату взглядом, медленно осознавая, где она и что произошло этой ночью.

– В гостинице.

От внезапно пришедшей мысли кровь хлынула в голову. Ева, совсем проснувшись, еще раз осмотрела гостиничный номер в поисках кого-то или чего-то, но, не обнаружив никаких признаков искомого, в ярости ударила кулаком по кровати:

– Гад!

– Что? – не поняла Катя.

– Катюха, приезжай, пожалуйста, – упавшим голосом попросила Ева, – машина у тебя.

Когда подруга появилась в гостинице, Ева Силинская была уже одета. Слегка растрепанная после бурной ночи, она сидела на кровати и курила. На ее растерянном лице блуждала, казалось бы, неуместная в такой ситуации улыбка. Подойдя утешить подругу, Катя обнаружила на прикроватной тумбочке записку: «Спасибо за увлекательную игру. А. Б.»

– Потрясающий ублюдок! – пробормотала Ева, продолжая чему-то глупо улыбаться.

Глава 2. Специалист

Еще стрелки настенных часов не подобрались к восьми утра, а в переговорной комнате офиса шестьсот четыре НИИ космического приборостроения уже царила суета. Сотрудники расставляли бутылки с минералкой и цветы, вытирали мебель, настраивали проектор. Стоит, однако, отметить, что и переговорной эта комната стала только вчера вечером, когда из нее в срочном порядке были вынесены потрепанные столы, стулья и морально устаревшие компьютеры, повешены новые шторы и в правильном порядке расставлена собранная по разным комнатам условно приличная мебель. Даже видавшая виды дверь заменена на более презентабельную, снятую с петель кабинета генерального директора ООО «Ростелематикс». А сам генеральный директор Рыжиков Сергей Игоревич, который обычно не появлялся на работе раньше одиннадцати, теперь носился между своим полуразрушенным кабинетом и новой переговорной, нервно контролируя все вплоть до наклона цветов в вазе.