Не доверяй ни одному из них

– ЭЙ, ВЫ ЧЕГО ТАМ?!

Голос моей Надьки прозвучал странно, прерывая тишину мгновения, которое тянулось словно вечно. Казалось, она даже смогла хоть немного, но разрядить обстановку, которая была уже накалена до своего пика.

Вот я идиот! Зачем молчал?! Нужно было сразу спросить у Галины, что происходит в этой квартире! И я спрошу!

Надька подошла ко мне и взяла за руку. Она приподняла бровь, и меня обдало поистине приятным запахом… её парфюм- пряный, сильный, открытый…?! Этот запах- запах её духов…? Я подарил Наде духи на её день рождения, когда ей исполнилось четырнадцать лет… нет, я не должен показывать своей слабости. Я должен быть сильным. Ради Надьки. Ради её улыбки и смеха…

– Э-а… что происходит у Вас в квартире?!– выдавил я из себя.– А… э… что- то мистическое… м… мистика… в общем, сегодня ночью мы- я и Надька, слышали что- то ужасное… кто- то царапал дверь… это было до Вашего прихода.

Я сам не понимал, что говорю. Из- за нервов у меня получалась не нормальная речь, а какое- то противное завывание.

Но моя Надька и бровью не ведет, только чуть растягивает идеальные губы в улыбке, отчего на правой щеке появляется маленькая ямочка. Ей смешно… но лучше уж так, чем позориться, как я… безусловно, Надя была в стороне от происходящего, но пыталась поддержать меня. И что, я не могу узнать, что происходит в этой проклятой квартире?!

Я сжал руки в кулаки. Так мне было легче перестать бояться поговорить со старушкой. И когда я почувствовал, что Надя дрожит, я наконец начал разговор:

– Да что у вас тут происходит?!

Галина удивлённо уставилась на меня.

– О чём Вы?– спросила у меня женщина.– О чём?! Что не так?! Вроде бы, у меня в моей маленькой квартирке всё более, чем прекрасно.

– Да уж… а кто сегодня ломился в дверь?!

Женщина устало улыбнулась.

– Ребят,– сказала она.– Так это моя кошка, Муся. Она виновник того, что вы слышали.

Старушка достала из сумки чёрную кошку. Она вся ощетинилась и жалобно мяукала. Очевидно, она испугалась меня и Надьку- и мне вдруг стало смешно. Я, скептик высшего уровня, поверил в мистику, а оказалось, что это «мистическое существо»– кошка прошлой хозяйки квартиры…?! И всё вдруг встало на свои места. На ручку запрыгнула Муся и дёргала её, очевидно, издавая звуки, похожие на смешки… как же это всё до боли рационально! С души будто бы упал огромный камень, булыжник, будто давящий на грудь, не давая вздохнуть.

– Ну что?! Слишком мистическое существо?– женщина усмехнулась.

Я и Надя рассмеялись.

– Извините. Не сразу пришло в голову то, что это кот.– произнёс я.– Точнее, кошка. Простите, пожалуйста.

– Да, простите нас.-подхватила Надя.

– Ничего страшного.– отмахнулась Галина.– С кем не бывает!

***

– Просыпайся, просыпайся!

Надька будила меня, одновременно удушая подушкой. От последнего я и проснулся. В голову ударило ощущение осознанности, того, что мне придётся вставать и идти в институт. Это не могло не огорчить, но я быстро поднялся с кровати и с усилиями натянул на себя штаны и свитер.

– Ну и что?!– спросила у меня Надя неоднозначным тоном.– Так и будешь меня игнорировать?

– Никто тебя не игнорирует.– сказал я.– Просто ты меня чуть не убила.

– УБИЛА?! Да я слабо тебя толкнула подушкой! Лучше я уеду домой к маме, чем буду жить с тобой, придурок!

Эти слова глубоко ранили меня, и я, так ничего и не сказав, вышел из квартиры, взяв с собой рюкзак. Я глотал ком, который был в моём горле. Слёзы подступали к глазам. Казалось, что сегодня я потерял всё, что только мог. Надька была единственной, кто был моей причиной жить, но сегодня, из- за одного маленького недочёта я поссорился с той, кто, казалось, был для меня ценностью…

– Ты из Галкиной квартиры?!

Глава 3 Заброшенная школа

Я услышал позади себя прокуренный голос. Обернувшись, я увидел какую- то женщину. Нахмурившись, она озлобленно разглядывала меня, и этот взгляд отдавался на моей коже мурашками. Он был холодный и неимоверно странный. Я думал, что эта старушка едва держится, чтобы не убить меня на месте. Но я не мог долго думать. Не мог стоять на месте. Нужно было что- то ответить, и я сказал то, что первым пришло в мою голову:

– А вам- то что?!

Женщину этот ответ не воодушевил, и она подошла ко мне ещё ближе, после чего начала осматривать меня ещё сильнее. Казалось, она хотела увидеть во мне что- то, то, чего не видел даже я, и это пугало меня.

«Нужно будет поговорить с Галиной.– пронеслось у меня в голове.– Хочу, чтобы она перечислила мне всех сумасшедших жильцов этого дома…».

Из мыслей меня вытянул противный голос другой соседки. Она бубнила себе что- то под нос, но, как мне показалось в тот момент, абсолютно нейтрально отнеслась ко мне. В то время как женщина, разглядывающая меня, именовавшая себя Анной, как я понял по недолгому разговору её и другой старушки, даже не собиралась отводить от меня свой взгляд. И я бы уже мог быть в институте, если бы не то, что эта сумасшедшая держала меня за руку, да так крепко, что я бы, если б не чувствовал этого на себе, никогда бы не поверил в то, что старушки могут так сильно что- то сжимать.

Я взглянул на часы: уже десять минут я, как идиот, стоял в подъезде, не в силах противостоять низенькой женщине, которая, даже несмотря ни на что, была определённо слабее меня. Нет, это нужно было решать. И чем быстрее- тем лучше.

– Уберите свою руку! Иначе мне придётся применить силу!

– Уходи оттуда, прошу. Уходи быстрее…– шептала Анна.– Прошу… пока не стало слишком поздно- беги. У тебя ещё есть шансы!

– О чём вы?!

– Татьяна снова проснулась.

– К…кто?!

– Не важно. Уже пять лет её не видели, и тут… вчера ночью… никто ей не открыл… а твоя дверь была открыта… и я не знаю, что было дальше. Но ты выжил. И пока ещё не умер. Если хочешь остаться- выключи свет. Она ненавидит тьму.

– Вы свихнулись?!

Я попытался оттолкнуть женщину, которая, по моему мнению, уже окончательно слетела с катушек, но… Анна вцепилась в мою руку своими ногтями. По моему телу распространилась неприятная, жгучая боль, но я продолжал сопротивляться. Не хватало ещё, чтобы я опоздал в институт из- за какой- то чокнутой женщины с подъезда! Но она никак не отпускала меня, и тогда я, ощутив горькое чувство отчаяния и безысходности, иголкой впившееся в моё тело, прекратил сопротивление. Казалось, если я продолжу сопротивляться, то лишь усугублю ситуацию. И тогда я начал задавать вопросы Анне, пытаясь втереться ей в доверие:

– А расскажите мне про свою жизнь! Про Вашу юность… мне очень интересно, кем Вы работали!!! Правда…

Но я не смог перевести тему нашего напряжённого разговора- скоро, через минуты две, Анна повернулась ко мне и тихо произнесла:

– Ты меня за дуру- то не держи. Я прекрасно знаю, что ты хочешь сделать.

– Отпустите меня…– попросил я, еле сдерживая желание послать эту Анну куда подальше, и оттолкнуть её, после чего сбежать с места происшествия.

– Парень, ты из какой квартиры?!

– Из… сто сорок первой. Галина…

– Да я понимаю. Так я сразу и подумала. Эта сволочь уже два года как квартиру свою сдаёт… вот только не выживал там никто…

– То есть?!

– Каждый, кто заезжал туда, совершал самоубийство, либо умирал от передозировки… наркоманами становились, а вот… почему- не ясно. В плохих компаниях ни один из таких не состоял, но почему- то они умирали… знаешь, парень… а может быть, сбежишь ты, пока не поздно, а?! Куда-нибудь подальше отсюда… прошу тебя…

– Извините, Вы что, хотите напугать меня?!

Анна не ответила.

Ещё крепче сжав моё запястье, женщина затряслась, глядя в пол. Она рассказала мне о том, что в той квартире, в которой поселились я и Надька, были наркоманы- но понятнее от этого не стало. Мне было абсолютно плевать на прошлое этой квартиры, настолько, что я думала лишь о том, чтобы не опоздать в институт. На самом деле, если честно, иногда в голове всё же мелькали мысли о чём- то загадочном, потустороннем- но я не придавал им значения. В компании такой свихнувшейся старушки можно было бы подумать и не об этом… и я, отгоняя от себя все эти теории, ждал того прекрасного момента, когда я наконец смогу пойти в учебное заведение…

– Ань, идём!

Голос послышался сверху, и старушка, яростно сжимающая мою руку, совсем забыла про меня и побежала по лестнице вверх. Я так простоял минуты две, пялясь в стену и недоумевая от того, что сейчас произошло. Но едва я увидел, что мне срочно нужно бежать в институт, я оставил эту затею и, как угорелый, понёсся по лестнице.

В институт я прибежал быстрее, чем думал. Войдя в нужную аудиторию, я увидел, что вся она была полна людьми. Там, как и в школе, были тихони, с которыми никто не хотел сидеть, и на них, пока их не обижали, я особого внимания не обратил… но была одна. Одна девушка, приковавшая к себе мой взгляд. Она сидела в телефоне, и, казалось, плакала. Жёлтые локоны незнакомки падали ей на плечи, а остальные волосы были растрёпаны, как от сильного ветра.

– Можно сесть с тобой?!– спросил я незнакомку, когда подошёл к ней.

Девушка удивлённо посмотрела на меня, словно впервые в своей жизни видела что- то вне своего мира. Но, когда мы с минуту поглядели друг на друга, её взгляд будто бы смягчился. На губах расцвела приятная улыбка, и незнакомка отложила свой телефон.

– Так можно?– сказал я.

Девушка лишь кивнула.

– Я- Лёня. А ты?!– произнёс я, пытаясь начать диалог с ней.

– Гм… Лина…– сказала моя новая знакомая.– У меня сегодня просто ужасный день…

– Что произошло?!

– Меня кинула подруга, узнав, что у меня на днях умерли родители, и я должна теперь… как- то жить без них… она сказала, что сиротки ей не нужны… но мне… мне самой трудно… жить без родителей…

– Мы с тобой очень похожи.

Лина надавила на самую больную точку моей души. Мне было слишком тяжело жить без родителей, без бабушек и дедушек- лишь с тёткой, которую я даже с большими усилиями не мог назвать родной. В этот момент, казалось, в Лине я видел себя. Маленького себя, видевшего, как мама висела на петле, а отец пытался её спасти… и отца, который, подключённый к капельнице и миллиарду трубочек, говорил мне о том, что безумно любит меня и не хочет расставаться со

мной… а дальше, два года детдома. Это время врезалось в мою память, оставив в сердце огромную рану.

Дети, потерявшие свою единственную поддержку- родителей, могут стать даже более жестокими, чем самые опасные убийцы и маньяки. Да, эти ребята в моём детдоме были порой даже очень, очень беспощадными. И я вспоминал это время с содроганием. Все они, считая меня, были несчастны, и всё это несчастье перерастало в ненависть ко всему миру. И я узнал Лину. Лина Сайро… Лина, над которой издевались все в нашем детдоме… её загоняли в углы, заставляя делать самые омерзительные вещи. Этот ужас продолжался с Линой несколько лет, пока её не усыновили. И те, кто умер у неё несколько дней назад- не были её родителями… но почему я забыл её…?

Перед глазами пронеслись воспоминания: я подружился с Линой, когда нам обоим было шесть лет- и в этот год и умерли мои родители. Я первый заговорил с ней в один из дней, когда над ней издевались. Мы стали сплочённой семьёй, друзьями, братом и сестрой. Лина была единственной, кого я полюбил всей душой. Настолько, что готов был полностью обеспечивать её, если бы мог работать. Но потом… мы… расстались, и вот, теперь, наши судьбы вновь сплелись воедино. Вот, я слышу стук сердца Лины, вижу её улыбку- и не могу поверить, что моя давняя, почти забытая мною возлюбленная сейчас прямо передо мной. И я не знаю, чем заслужил это счастье, но одно понимаю точно- я люблю её. И не могу ничего с этим сделать…

Сколько мы так смотрели друг на друга- я не знаю. Но из моих размышлений меня вытянул голос лекторши- Валерии Андреевны, громкий и почти совсем бесчувственный:

– ВСЕМ ВСТАТЬ!

Я послушно поднялся со стула и, затем, по приказу Валерии, вновь сел на него. женщина начала что- то писать на доске, но я повернулся в другую сторону- к Лине. Она тоже ничего не писала, и лишь глядела в одну точку. Я лишь взял девушку за руку, на что она испуганно взвизгнула.

– Эй… тише… тише…

– Лёнь, это ты?!– спросила Лина, словно ища во мне какую- то поддержку, как это было в далёком детстве.

– Да.

– Лекторша прибьёт нас, если узнает, что мы разговариваем…

Тут Лина замолчала, а потом, сжав мою руку, посмотрела прямо мне в душу. И вдруг она сказала то, что я сказать боялся:

– Эй… Лёнь, а ты как тут оказался?! Ты же… ты же говорил мне, что твоя тётя… она живёт в деревне…

– Ты меня вспомнила?!– спросил я.

– Я и не забывала.

Девушка улыбнулась.

– Я тебя тоже сразу узнал…– произнёс я.– Трудно забыть такую, как ты… к тому же, я любил тебя…

– Правда?!

– Да.

***

Перемена перед следующей лекцией наступила достаточно незаметно. Мы с Линой стояли в стороне от класса, и тут к девушке подошла пара её подружек, с которыми она весело стала о чём- то беседовать.

Я смотрел на Лину, нагло вздёрнувшую подбородок и недовольно сощурившуюся, и это демонстративное поведение очень разозлило меня- я взял девушку за плечи и встряхнул их. Совсем легонько, не желая, чтобы Лина заверещала на весь класс о том, что я собираюсь сделать с ней что- то нехорошее. Но всё же, девушка дёрнулась, скривила свой нос и губы с колечком пирсинга на одной из них, но, даже несмотря на то, что в глазах её плескались ужас и непонимание всего происходящего, своего надменного вида она не потеряла, лишь склонила голову и мотнула головой, обдав меня ароматом своих духов- это был лучший аромат, который я чувствовал в своей жизни.

Нервно сглотнув и поняв, что зря я начал придираться ко взгляду бедной детдомовской девушки с навечно сломанной психикой, я было отступил на шаг назад, но остановился, сражённый взглядом Лины, который поменялся в одну секунду. Теперь она смотрела на меня иначе, будто бы… томно? Так смотрели девчонки, которые «плыли» от какого- то парня, готовые висеть у него на шее и делать всё, что тот прикажет. У меня никогда не наблюдалось таких поклонниц, однако я часто видел толпы влюблённых по уши девчонок рядом со своими друзьями и одноклассниками.

И я, заволновавшись в себе и не найдя в себе ни малейшего желания разобраться в ситуации, наклонился и поцеловал Лину… неужели она ждала не этого, так многозначительно сверкая своими глазами…?!

Я закрыл глаза. Кто- то ещё мог сказать про пресловутые «бабочки в животе»?! Внутри меня бушевал раскалённый ураган бешеной саранчи, в агонии бьющейся о мой живот. Но именно тогда я понял, что люблю ураган. Любое буйство природы.

Этот миг пролетел незаметно. Секунда- и Лина оттолкнула меня, нервно переводя взгляд с меня на удивлённых, но радостных подружек. Девушка, казалось, готова была взорваться от ярости, и я даже попытался извиниться, но Лина не приняла моих извинений.

– Он же идиот! И вы его не остановили?!– обратилась разъярённая девушка к своим подружкам.– Ну… что ж… вы с ним за одно!!!

– Лин…– попытался я что- то сказать, но меня перебила Лина:

– Ты сам этого не замечаешь! Если ты хочешь меня напугать- у тебя это получилось! Знаешь, я и не думала, что ты можешь быть таким бездушным!

– Правда?! Обернись!

Я обернулся, как и сказала Лина- но никого не увидел. Придя к выводу, что она окончательно слетела с катушек, я обнял девушку. Но та отпрянула от меня, посмотрев в мои глаза взглядом, полным ужаса и до боли знакомого мне чувства безысходности.

– Так, отойдите.– строго сказал я подружкам Лины.

Девчонки, тихо хихикая, отошли от меня и смущённой Лины. Теперь мы остались одни. Без всякой суеты… до начала второй лекции ещё десять минут. Я взял Лину за руку, после чего обнял её и прошептал:

– Лина… что произошло?!

– Она достала меня… даже тут достала… даже здесь…– произнесла Лина, пока я вытирал слёзы, текущие из её глаз.

– Кто, милая? Кто достал?!

– Я не знаю, кто она… но она преследует меня… она успокоится лишь тогда, когда я умру… помоги мне…

– Кто она такая?

– Она родилась со мной и выросла. Думаешь, почему надо мной издевались…? Я не такая, как все… меня преследует какая- то женщина, ростом чуть меньше меня… это не моя мать. Маму я видела на фотографиях… это кто- то другой. Не мама.

– Но кто тогда?!

– Понятия не имею. Но однажды, когда я засыпала, она говорила мне своё имя… она назвала себя… Таня…

– Лин, у меня тоже были панические атаки…

– Это явно не они. Я видела её, когда мои родители были ещё живы. Когда всё было хорошо… а вчера она сказала мне про то, что… что… убьёт её… убьёт девушку… Надю Совкину.

– Это… это… этого быть не может!

– Почему?!

– Надя… это моя кузина… Надя Совкина… что же теперь делать?! Она не говорила тебе, в какое время убьёт мою Надьку?

– Нет… эй, не волнуйся. Если у меня психическое расстройство, то… то… твоя Надя останется жива! Ты сам мне говорил, что у меня проблемы с психикой. Панические атаки и что- то в этом духе… так вот…

– А что, если нет?!

Я и Лина вдруг замолчали, и в этой тишине я слышал лишь стук собственного сердца. После окончания занятий нужно было быстрее идти домой… но я боялся не успеть. Не успеть спасти ту, кто был мне дорог.

– Я отпрошу тебя… правда… серьёзно… твоя кузина гораздо важнее, чем лекции… жизнь дороже всего. Серьёзно, я умею отпрашивать с занятий…!

Голос Лины прервал тишину мгновения, которое длилось целую вечность.

– Обещаешь, что поможешь мне?!

– Конечно.

***

Я спешил домой, дабы помочь Надьке. Но едва я отпер дверь квартиры… я почувствовал, как по моему телу пробежали мурашки. Ёлка, которую Надя пообещала сегодня нарядить (мы всегда наряжали её за несколько недель до Нового года), стояла на кухне… а на гирлянде, прибитой к потолку, висела Надька. Её взгляд… этот безумный взгляд я не забуду никогда: такой испуганный, жуткий, пробирающий до костей. По подбородку стекала алая жидкость, хоть Надя уже и была мертва. Нет, она не могла повеситься! Нет! Нет… Надька всегда была жизнерадостным человеком, и поверить в то, что она умерла по своему желанию, я не мог.

И слёзы потекли по моим щекам. Чувства стыда и отчаяния смешались в моей груди комом. Я ощущал себя самым несчастным человеком на земле. Самым разбитым, и самым гадким… я бы мог успеть. Но… всё решилось само собой. Я стоял перед трупом Нади. Казалось, время остановилось. Надька смотрела будто мне в душу, словно проклиная меня за то, что я её не спас. И я сам ощущал, что совершил ошибку. Самую ужасную в своей жизни.

Я подошёл к окну и взял в руки телефон, дабы позвонить в скорую, напрасно надеясь на то, что Надьку спасут. Мои конечности безумно дрожали, и я не мог с этим ничего сделать. Время на часах: 20:02. Но для меня было всё ещё 19:50, когда я увидел труп Надьки… мой мир был навсегда разрушен, и я уже никогда бы не смог стать тем, кем был. Я умер внутри. Чувство стыда пожирало мою душу, впрыскивая, как самый ядовитый паук, туда свой яд. Паршиво, но я всё равно должен был справиться с этим. Отныне я не тот, кем был раньше. Отныне мне бы хотелось стать бесчувственным… но мысли путались, и все они были об умершей Наде. Я хотел бы её спасти. Возможно, это даже было в тот момент моим единственным желанием.

Я всегда любил свой родной город. Я тут родился и вырос. Этот город восхищал меня своей красотой… но теперь же я мечтал поскорее смыться отсюда, бежать куда угодно, лишь бы не помнить ничего. Каждый сантиметр этой квартиры напоминал мне о Наде, и от этих назойливых мыслей нельзя было никуда деться. Надька была мне так дорога и я боялся потерять её, но теперь я должен был как- то жить без той, что была синонимом слова «жизнь»– моей жизни, и когда Надя умерла, я умер вместе с ней. Я мог бы думать о Лине в тот момент… но вся моя голова была опустошена, и я, лишь нервно стуча по подоконнику, глядел в окно.

Пока выносили труп моей кузины, я сел на пол. Поддавшись воспоминаниям, я почувствовал, как моё сердце будто бы ожило. Я ощутил невообразимое тепло и счастье, пока вспоминал время, проведённое вместе с Надькой. Звук ездящих взад-вперёд машин завораживал. В голове вновь прокручивались надоедающие мысли.

Я не имел ни малейшего понятия, что мне делать. Мелькала в моей голове даже мысль о том, чтобы вернуться обратно к тётке, но я послал эту задумку куда подальше. Да, здравый смысл пересилил желание найти хоть какую-нибудь поддержку. К тому же, я был уверен в том, что тётка меня точно не поддержит. Я вообще никому не нужен. Есть ли кому- то дело на умирающего внутри парня, который всеми силами пытался доказать, что ему абсолютно плевать на то, что у него умерла кузина…?!

Нет, я должен был продолжать жить… несмотря ни на что. Не стоило бы надеяться на поддержку со стороны общества. Со своими проблемами надо справляться самому.

Из мыслей меня вытянул голос врача:

– Мы сделаем, всё что сможем. Она пока жива, но вряд ли проживёт не больше шести часов… простите, если мы ошибёмся.

На короткий миг время снова замерло, словно в узком коридоре остались лишь я и врач. Надежда, даже несмотря на всю нелогичность происходящего, грела мою душу. Надя не умерла- и это значило то, что ещё не всё было потеряно, что был ещё у моей Надьки шанс выжить- этот поистине замечательный шанс, который словно склеил осколки, на которое разбилось моё сердце, собрав их в одно целое.

Увы, этот до безумия прекрасный миг слишком быстро исчерпал своё, и вот, я уже шёл за носилками, на которых лежала Надька, сжав руки в кулак. Я дрожал всем телом, ощущая себя в западне. Казалось, секунда- и меня вновь настигнет отчаяние, но всё же, в глубине моего подсознания ещё горел ослепительный лучик надежды на самое лучшее. И, думая об этом, я даже не заметил того, как оказался на улице. Надю погрузили в машину Скорой Помощи, и я остался один. Удары моего сердца раздавались в ушах. Электрические разряды пробивали моё тело. Липкий страх сковал моё тело, и долгое время я просто пялился в никуда. В пустоту, туда, где я не видел ни своего прошлого, ни будущего.

– Лёнь, ты что, здесь…?!

Голос Лины заставил меня обернуться. Девушка, в тоненькой курточке нараспашку, стояла передо мной и удивлённо глядела на меня. Я подошёл к Лине и крепко обнял её. Эта девушка была моей единственной поддержкой, и лишь благодаря ей я не сошёл с ума, от того и хотел, чтобы она была со мной рядом, но не мог сказать ни слова. Моё сердце словно заполнило всю грудь. Кровь прилила к лицу. Нужно было начать разговор, и чем раньше- тем лучше. Мурашки пробежали по телу от одной только мысли об этом… ноги грозили подкоситься в любой момент. Не обязательно было блистать остроумием, достаточно было просто сказать что- то, просто банально поздороваться! Только бы не выставить себя идиотом.

Просто поздороваться! Хоть что-нибудь!

Ну же!

– Как дела?

Как дела?!

Мой голос прервал мёртвую тишину, которая убивала меня изнутри. Но от того, что я сказал какую- то ерунду, легче точно не стало. Скорее наоборот, я замешкался и попытался уйти, но Лина крепко сжала мою руку, после чего произнесла:

– Она умерла?!

– А ТЕБЕ ВЕСЕЛО?– спросил я.

– Нет… просто я… я хотела узнать, всё ли у тебя в порядке… серьёзно, я никогда в жизни не захотела бы делать тебе больно…

– Гм… конечно. Я бы тебе поверил, если бы не то, что ты сейчас сказала.

Девушка отпрянула от меня, а потом обиженно села на скамейку.

– Как же я тебя ненавижу…– проговорила Лина.

– Взаимно.– произнёс я и сел рядом.

– Ты что, из моей бывшей квартиры?!

– Вряд ли. Думаю, что тебе всё это показалось.

– Нет, я точно видела, как ты заходил в 141 квартиру. Съезжай оттуда. Татьяна вновь проснулась, понимаешь?!

– Нет… подруга, кто проснулся?! Э-эй… милая… ты что, тоже сумасшедшая?

– Я знаю то, чего не знаешь ты.

Я рассмеялся, в ответ на что получил пощёчину от Лины. Взявшись за щёку, я взвизгнул. Мне показалось, что в этот момент я был явно похож на свою подругу, сидящую рядом со мной, когда та кричала от неожиданности в тот момент, когда я её поцеловал. Я же сейчас взвизгнул от боли. жгучая, она словно током ударила по моему телу, отчего я почувствовал, как мои руки покрываются мурашками. Щека горела, и я готов был уже заплакал от обиды, если бы не эти слова моей подруги:

– Знаешь, а бабушка, которая тебя остановила… она же видела её, Таньку эту… весь подъезд слышал её крик, вот только…

– Только что?– перебил я.

– Только… Анна не умерла… лишь только потеряла большой палец. Мы прозвали её «гниль» только потому, что те, кто видел Татьяну, умирали сразу же. Я совсем забыла о том, что она не может быть живой. Прости.

От этих слов холодок пробежал по моей спине. Удары моего сердца стали звучать всё громче, раздаваясь в ушах. Я никогда ещё не испытывал такого животного страха… ведь та, кто крепко сжимал мою руку- была призраком. Но я видел её, правда… я же не слышал стуков сердца этой женщины! Вполне возможно, она и вправду умерла… я приоткрыл рот, чтобы вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать, пытаясь совладать с телом, которое, казалось, совершенно меня не слушалось.