Атланты небо уронят

Хотя, о чем это я, какая-такая пепси?

Я же девочка-пай, жую фантики, слушаю Лепса.

И повторяю в такт: "Дай мне сил, о, Боже",

Я чем-то наверно на куклу в коробке похожа:

Глазки-пуговки и руки, шарнирные нитки…

Будет нечего есть – продам медальные слитки.

Я аттестатом построю дом, получу заботу,

Перестану стыдиться, если хочется бросить работу,

Расколю стекло и выйду прочь из витрины:

После учебы в школе не страшны, кажется, мины.

Я не думаю, что жизнь мне подбросит что-то,

Что измотает сильнее, чем обычная недо-суббота.

Недо-суббота и недо, вообще, выходные.

Дети учатся много, но тоже, конечно, живые.

Я достигла чего-то, теперь я боюсь ошибаться,

Я боюсь начинать, чтобы в дороге не сдаться,

Страдаю бессонницей и пялюсь бездумно в окошко,

Такая сама по себе на узком сидении кошка.

Какая мораль, у того, что я рвала жилы?

Что с того, что я аттестат сторожила?

Я поступала так же, как и другие…

Но почему-то проблемы остались такие.

Пускай сейчас тебе темно…

Пускай сейчас тебе темно,

Ты свет увидишь из-за тучи.

Пускай устал уже давно,

Запомни: завтра будет лучше.

Не унывай, не прерывайся.

Что толку сдаться за гроши?

Иди вперёд, не надрывайся,

Держи свой темп и не спеши.

Увидишь, завтра будет легче,

А после день, второй, опять,

Сожми ладонь в кулак покрепче

И помни: ты будешь сиять!

Рядом

Ты мне, конечно же, не позвонишь,

Не почувствуешь мое отчаянье кожей.

Я заниматель для других приготовленных ниш,

Чем-то на них вдруг похожий.

Я пристанище чьих-то секретов, жилье,

Не больше чем квартира для съёма,

Когда каждый вокруг ищет что-то своё,

А я так, пока ждёте подъема.

Закурю на балконе, и холод как друг

Обнимает мне снежинками плечи.

Я всё время один, хотя люди вокруг…

Не завидуйте, так жить не легче.

Мне хочется, чтобы был кто-то другой,

Не чужой, сразу свой, просто рядом.

Но каждый мой близкий смешан с толпой -

Недосягаем на расстоянии взгляда.

1825

Снаружи – замкнутый круг,

Внутри – давящий крест.

Всё уже было, мой друг:

Дебаты, толпы, арест.

Все повторится опять,

И как всегда ничего:

Опять будут стоять,

Опять будет вино,

Опять будет плацдарм,

Декабрь, площадь, сенат,

Топот ног из казарм,

Кто-то бросит солдат.

Всё это старо как мир,

Все это – замкнутый круг.

Опять новый кумир,

Опять площадь, мой друг.

Потерянное поколение

Мы лепили вручную пельмени,

Мы помним ржавые карусели во дворах,

Мы считаемся потерянным поколением,

Мы – это слом, возникший в веках.

Для детей "десятых" мы устарели:

Мы не играли как они в бравл старс,

У нас были железные большие качели,

Мы играли в лего и бросали дартс.

Родители разочарованно на нас смотрели,

Зачем оправдываться и обвинять?

"Одна кнопка", "в компьютерах все засели" -

Этого тоже у нас не отнять.

Да, пожалуй, так будет очень точно:

Смысл нашего поколения – слом.

Простите, мы, естественно, не нарочно

Застыли между молотом и кузнецом.

Для тех, кто младше мы – бесполезный мусор,

Для тех, кто старше – глупая ребятня.

Жуем жвачку с приторно-сладким вкусом,

Чтобы уменьшить горечь нового дня.

Время лечит

Давай сыграем в русскую рулетку:

Два на курок, а дуло пистолету.

Давай, неси уже свою таблетку,

Я думаю, что больше не приеду.

Я думаю, что мы больше не вместе.

Мы не вдвоем и, черт возьми, не рядом!

Осколки чувств на плитке из асбеста

Не склеят даже двадцать две бригады.

Два двадцать – это время нашей встречи,

А после горькая пилюля – твоя ложь.

Ты знаешь, время учит, но не лечит,

Им никого от боли не спасёшь.

Но можно притупить былые раны,

Пусть пулевое в сердце зарастает долго.

Да, время может вылечить обманы

И даже сшить в единое осколки.

Ты лишь звено

Над нашим домом чёрные вороны,

Пылал закат.

И мы опять по разные стороны

Баррикад.

Значит, будет криво и косо,

Все под откос,

Значит, это кровавые росы

День нам принес.

Значит, есть одна справедливость:

Стоим до конца.

Мой конек – моя терпеливость –

Дар от творца.

Я подожду, пока ты мне сдашься,

Время придет.

Я подожду – а пока что куражься,

Весь мир подождет.

Себя не вини, тебе не сказали,

Как я сожму.

Значит, вы уже проиграли

По одному.

Ты сам придешь в мои цепкие руки,

Ты лишь звено.

Я жду победу, умирая от скуки –

Всё решено.

Новости и подлецы

А по берегу излучины

Темно-алая стрела.

Полная тоски измученной

Кровь пролитая цвела.

Бесконечная распутица,

Пыль дорог во всё концы -

Катятся, по свету крутятся

Новости и подлецы.

И последние на первых

Налетают поспеша,

Треплют ими людям нервы:

Разворочена душа.

Если бы не эти новости,

Чем бы жили подлецы?

Крутятся от бестолковости,

Пыль неся во все концы.

Снова о тебе

А я снова во сне вижу тополя.

Говорят, что тоскую напрасно, зря,

Но я снова во сне вижу старый клен

И скамейку, где ты был в меня влюблен.

Забивает дыхание горький дым,

Мы стоим о чем-то своем молчим,

И я вновь обрываю твой телефон:

Абонент снова занят и удалён.

А потом трубку снимет совсем чужой,

Я мотаю в неверии головой,

Мне говорят, что тебя больше в мире нет,

А я пялюсь бездумно в пустой рассвет.

Я пойду погулять или покурю,

На автомате ем, что-то говорю,

Ночью не засну, душу точит взгляд,

Напоминая, что ты был когда-то рад.

О тебе мне напомнит клен над рекой,

О тебе говорят фонари со мной,

О тебе, о тебе, снова о тебе,

Не давая отдыха голове.

2:20

Два двадцать ночи, мне скоро вставать.

Да что там скоро, два часа осталось.

Мне необходимо было бы поспать,

Чтобы уставшим видом не давить на жалость.

Два тридцать. Можно выпить кофеёк…

И собираться в школу тоже можно.

Ложиться вовремя – увы, не мой конёк,

Когда всё в жизни стало слишком сложно.

Хочу обратно, в самый первый класс,

Чтобы мне мама заплела косички.

Болтать, идти с ней, за руки держась

И рисовать в блокнотике лисичек.

Чем больше времени считаем позади,

Тем меньше времени на радость или счастье.

Чем меньше остается впереди,

Тем больше рвет нас невозможное на части.

Венчаны

А мы небом самим венчаны,

Нам начертано оно – бесконечное,

Солнце нам с тобой двоим уготовано,

Видно, так идти по жизни – бедовыми.

Над нами ива наклонилась низкая,

Благословили озера-реки быстрые,

Мы женаты, как у Бродского – венчаны,

Пусть смеется судьба переменчиво.

Огнем-пламенем знаки высечены,

На веках наших яркой лампой – высвечены.

Видно, сжалились над нами, бедовыми,

Соединив под венками кленовыми.

Цунами под ребрами

У меня под ребрами – море.

У меня под ребрами – пламя.

В хрупкой вазе, наверно, в фарфоре

Ярко-ало расплескалось цунами.

Ребра давят, становятся уже,

Кости тихо скрежещут: запри!

Защищая тех, кто снаружи

От того, что бушует внутри.

Приворот

Ты был хмур и недоволен,

А я вечно весела.

В жизни каждый подневолен,

Нас сама судьба свела.

Ты любить сопротивлялся

И признаться не хотел,

Выпив чаю, вдруг поклялся,

Что всем сердцем прикипел.

Что такое приключилось?

Отчего ты стал моим?

Очень просто – я влюбилась,

А ты цел и невредим.

Не уйдешь ты с поля боя,

Ведь в любви как на войне:

В жизни каждый подневолен…

В колдовстве – так и вдвойне.

Я немного пошептала,

И ты пал к моим ногам!

Только сразу заскучала:

Ты мне не признался сам.

Я раскаялась немного -

Отменила колдовство…

Осень встала у порога,

А ты к нам прислал сватов.

Значит, ты влюбился честно?

Без травы и ворожбы?

Я теперь твоя невеста…

Отвертеться б от судьбы!

Даже отворот читала:

Ничего не помогло!

Чтоб еще хоть раз желала,

Чтобы чувство расцвело!

Видно, где-то просчиталась,

Или вновь судьба свела…

В общем, как-то оказалось,

Что я под венец пошла…

Кто-нибудь, пробей отмену:

Отмотайте время вспять!

Если бы я знала цену,

Я б не стала колдовать!

Саркофаг души

Наше тело – пирамида, наши души – фараон,

Потихоньку угасая, улетает в полусон.

Потеряв свои же мысли, запираем саркофаг,

Мы цепляемся зубами за придуманный очаг.

Мы рисуем тусклой краской на холстине свой портрет

И под ним скрываем жизни, притворяясь, что нас нет.

Игнорируем прохожих, игнорируем звонки,

Приходя к кому-то в гости, ждем момента, чтоб уйти.

И в кого же мы такие? Потерялся где-то ген,

Что за сказку отвечает среди тысячи проблем.

Мы не видим тех, кто рядом, мы забыли про любовь,

Нас родители не учат, бросив на профессоров.

Так что вышло, мы умеем вычитать и умножать,

Нам не страшно за стыдливость – страшно душу обнажать.

А ты смог бы?

А ты так смог бы?

Чтобы сразу – и до ушей?

Чтобы сквозь все запреты и догмы,

Чтобы наружу пёрло – хоть зашей?

А ты так – хотел бы?

Крепко и вязко, в пару минут?

Чтобы в виски из тысячи пушек стрельбы,

Чтобы терять построенный снова маршрут?

Лето

Мы с тобой пока ничего не решили,

Бережём копилку десятка серебряных пуль.

Забыв обо всём, дни в тишине проводили,

А время давит, заканчивается июль.

А время спешит, уже наступает август,

Скоро – сентябрь, время долгих дорог.

И, наверное, выхода не осталось,

Чем просто молча переступить порог.

Ты останешься в лете, я – на встречу метели,

Выйду, закрою дверь, ветру – лицо.

Пули где-то в грудине больно засели:

Там все десять штук, пора, опусти ружьецо.

Я буду помнить о ласковом, нежном мае,

О знойном июне, июле, огромном поле цветов.

Давай не будем о том, что однажды сломает,

Давай о хорошем, давай говорить про любовь.

Назло

Да, я назло,

Назло смеюсь, сверкая глазами!

Мне повезло:

Чувства остались не замечены вами.

И помолчав,

Мне вслед шепоток – такое бесстыдство,

Уже не узнав,

Что там было, под маской ехидства?

Губы скривить.

Так, чтобы было мучительно больно.

И поспешить,

Пока тело не требует сказать ему "Вольно!"

Да, я шучу,

Да, я смеюсь, да, даю сдачи.

Мне всё по плечу!

Пока я смеюсь, я не заплачу.

Юность

Пусть будет криво и косо

До звезд, до мурашек, до искренних слёз.

В глазах алмазная россыпь:

Делай как хочешь, хоть под откос

Цветные пятна сложились в фигуры,

Будь кем хочешь, твори и греши,

Пусть торчит остов арматуры

Над метаньями юной души.

Я – слов разбитых каменщик

Испугавшись войны атомной

Я беру томик Ахматовой.

Я не физик, я не ядерщик,

Я – разбитых слов каменщик.

Весь мир одного лишь боится,

Что однажды всё прекратится;

Застыли у ретранслятора

И ждём отклика оператора.

Закрываю страницами уши:

Всё что хочешь, только б не слушать,

Только бы мне не увидеть,

Как снарядами небо насытить

Дробью барабанной

Я барабанной дробью взрежу

Спокойный голос контрабаса,

И полетит, и будет смешан

Златой пюпитр иконостаса.

Раздастся дробью барабанной

Обрывистая нитка пульса,

Труба ревёт не в такты рвано,

И струны рвутся от конвульсий.

По залу ноты в беспорядке,

А я гремлю трубой валторны:

Мои слова, как гром взрывчатки,

Звучат в оркестре непокорном.

По нулям

Все свои в прошлом заслуги

Сегодня выставлю по нулям.

Я пахала, как пони в плуге,

Навернулась на сотне ям.

Все проблемы – лишь чушь сплошная -

Для меня они так важны…

Я сто пятый раз замираю,

Наблюдая дно со спины.

Я сгораю огнем зажигалки,

Снова не по теченью гребя.

Вы говорите, Вам меня жалко?

Зато мне не жалко себя.

Будет криво

Сегодня всё будет криво.

Я заранее знаю, прости,

Это только сейчас, из-за срыва -

Мою "башню" срывает с пути.

Мои руки виснут плетями,

Мне больно даже смотреть:

Что-то давит стальными цепями,

Заставляя ребра болеть.

А мне не нужны…

А мне не нужны

Высшие баллы,

Пределы эти,

Сплошь и рядом рваные.

Мне бы выдохнуть -

Чуть устало

И глаза от этого -

Пьяные!

А мне бы не улететь

С обрыва:

Камнем вниз

Не ведая тормоза,

А мне бы успеть

До искры, до взрыва,

Против тех, что

Про мысль:

«Бесформенна»!

Моя мысль – копье

Невыносимо острое.

Хотите, проверьте,

Я проткну

Небо это -

Невыносимо пёстрое.

Да вы смотрите:

Я не тону,

Хотя плавать умею

Едва ли.

Вы отвернитесь -

Я проживу

Так, как вы не мечтали!

Ломается

Рифмы цветущий колос -

Грядущих будней залог.

У кого-то ломается голос,

У меня ломается слог.

А слог – это тоже крики -

Сорванных строчек шаги -

Смотрят безглазые лики

На немой призыв: "Помоги!"

Время

То бежит неумолимо,

То орёт неумолчимо,

То вперед идёт спеша,

То не сдвинется на шаг…

Время часто бессердечно,

Нас отметками калечит,

Оставляет мятый след:

Молод вид, а сердце – нет

У кого-то всё иначе -

Время радость всю не прячет,

И среди морщин седых

Ясно видно молодых.

Три. Ночь.

Три. Ночь.

Во дворе мяукает кошка.

Ей, наверно, нужно помочь

И тоже страшно немножко.

Я лежу.

Одеяло в ноги скатилось.

В потолок без смысла гляжу:

Ничего же ещё не случилось?

Ну, любовь,

Ну и что же в этом такого?

Одна из тысячи катастроф:

Ты могла бы выбрать любого…

А случился он.

И зачем он тогда так смеялся?

Так смотрел, так держал телефон?

Так шёл, так сидел, застеснялся?

Три часа.

Так тоскливо мяукает кошка…

Она тоже ждет чудеса

И, как я, влюбилась немножко.

Примечания

1

Ханахаки (Hanahaki byō; 花吐き病) – вымышленный редкий синдром, вызванный безответной любовью, сопровождаемый кашлем с выделениями в виде цветочных лепестков, так же которые растут на частях лица.