Третья смена

Лерка раскололась быстро. Оказывается, они… искали черепаху. Одна из девочек контрабандой провезла в лагерь свою любимицу. Отпустила её погулять по травке, а сама увлеклась знакомством с ребятами. Дело было вечером. Когда вспомнили про черепаху, то её и след простыл. Корпус второго отряда – крайний, у забора. До часа ночи весь отряд ползал на коленях, подсвечивая траву телефонами, но беглянку так и не обнаружили. Я невольно улыбнулась, представив тридцать человек кверху попами. Ребята отчаялись, вернулись в свои палаты расстроенные. Девочки утешали хозяйку черепахи.

Но черепаха не была дурой. Вдоволь нагулявшись, она приползла туда, где была девочка, которая её любит и кормит. Хорошо, что на веранде горел свет. Один из мальчишек чуть не наступил на беглянку, которая пыталась вскарабкаться на самую нижнюю ступеньку крыльца.

Измученные и уставшие ребята не услышали сигнала горна, которым в этом лагере по старинке давали сигнал к подъёму.

Будни

На зарядку, в столовую, на общую лагерную линейку положено ходить строем. Строиться в колонну по два наши мальчишки не любили. Тянулись по одному, как сонные мухи. И тут Лариса Борисовна стала применять одну фишку. Она выходила на асфальтовую дорожку перед корпусом и громким голосом провозглашала: «Орлы! Мужики!» Странно, но это срабатывало. Наши мальчишки быстро строились. Я смотрела на их худенькие ножки в шортиках и думала: «Ну, какие ж они орлы? Даже не орлята. Цыплята. Кузнечики. Комарики».

И такая во мне нежность просыпалась, что я стала думать о том, что может меня не случайно занесло в педагогический? Может быть, работать с детьми – это моё призвание?

Мы заняли первое место в конкурсе стенгазет. Наш отряд выбрал название «Алые паруса». Миша нарисовал простым карандашом парусник, девочки, высунув от старания кончики языков, помогали его раскрашивать. Подошёл Ромка и сказал, что корабль красивый, но скучный. Так как он занимал всего половину листа ватмана, то Рома предложил нарисовать рядом пиратский корабль. Потом ребята решили добавить пиратов и «наших» моряков. Ватман со стола, стоящего на веранде, переместился на пол. Дети улеглись прямо на доски, добавляя фигуры моряков в тельняшках, пиратов в банданах, одноглазого атамана. Человек десять принимало участие в создании шедевра. Конкурсная комиссия сначала удивилась, увидев нашу стенгазету. Но потом решила наградить ребят за их коллективное творчество конфетами и красками.

Тихий час

Сегодня всё утро играли в индейцев. Лариса Борисовна носилась вместе с ребятами, оглашая окрестности победными воплями. Набегались, утомились. Две средние палаты спят как убитые. Я заглянула, умилилась: носики-курносики сопят.

Не спали девочки и мальчишки из первой палаты. Я прошла по веранде, прислушалась. Кира говорила о том, какой всё-таки красивый Славик из второго отряда.

– Юлин жених красивее, – сказала мечтательно Полинка.

– Да. Юля и сама очень красивая, – добавила Кира.

Вот ведь мартышки какие – меня обсуждают!

Когда ребята стенгазету рисовали, я была в своей комнате. Вошла Полина, попросила красный фломастер, у неё, видите ли, плохо пишет. Внимательно рассмотрела Женькину фотографию. Потом пришла Кира, попросила салатовый. Когда явился Костик за оранжевым, я всё поняла. Они все хотели на фото посмотреть. Впрочем, в восемь лет и я, возможно, вела бы себя так же.

На дискотеки мои малыши ходят с удовольствием. Мальчишки во время медленных танцев жмутся у стеночек, девочки танцуют друг с другом. А вчера пару Полины и Киры «разбили» мальчишки из пятого отряда. Надо мне за этими малолетними невестами приглядывать.

За Лерой – моей будущей золовкой ходит как привязанный самый красивый во всём лагере мальчик. У этого Славки такие глаза… Что он нашёл в нашей Лерке? Внешне она – серенькая мышка, худенькая, бледненькая, острые коленки и локотки. На скрипке играет, читает много. Поговорить с ней, конечно, есть о чём. Но какая-то она… несовременная, что ли. А красавчик прилип.

Меня на несколько раз приглашал на танец Виталий, наш физрук. Моя малышня смотрит на него враждебно, «как Ленин на буржуазию», как говорила в детстве моя подруга Маринка.

Вспоминаю вчерашнее утро. Ещё до подъёма я стояла на веранде, потягивалась. И вдруг над перилами возник букет из васильков и ромашек. Красивый, надо сказать, букет. За ним появилась голова Виталия.

– Доброе утро, – сказал он мне улыбаясь.

– Доброе, – ответила я.

– А наша Юля ждёт солдата, – сказала сердито за моей спиной Кира, а Полина согласно кивнула. Тоже мне, блин, дуэньи, подхватились ни свет ни заря. Женька может быть спокоен.

Я улыбаюсь своим мыслям, подхожу к первой палате. Что-то мальчишки расшумелись. Костик рассказывает историю о чёрном доме, стоявшем на чёрной-чёрной улице… Удивительно, как эти истории передаются из поколения в поколение. Но конец у него неожиданный. После употребления в рассказе около двадцати раз прилагательного «чёрный», мужчина из чёрного-чёрного джипа вдруг тихонько говорит: «Где здесь можно пописать?» Ребята хохочут.

Потом Игорь рассказывает про красные кроссовки. Как одна мама дала сыну денег, послала в обувной магазин и строго-настрого запретила покупать красную обувь. Любого другого цвета было можно. Но мальчик, конечно же, купил красные. Когда он вечером снял кроссовки, то вместе с ними отвалились и ступни ног. Из первой палаты послышались вопли удивления. Я невольно улыбнулась. Уже слышала эту пугалку, в своём детстве. Тогда в ней фигурировала девочка в красных колготках. И от её ног остались лишь кости.

– А частушки знаете? – спросил Костик и пропел: «Маленький мальчик нашёл пулемёт – больше в деревне никто не живёт!»

Я отошла от двери. Тихонько лежат, разговаривают. Не спят, но всё равно отдыхают. Дома ведь в восемь лет редко кто спит. Помню, что я не спала.

И тут дверь первой палаты сначала с шумом распахнулась, потом с шумом захлопнулась. Из неё выскочил мальчик и побежал за соседний корпус. Там есть кусочек нетронутого леса. Я побежала за ним, пытаясь на ходу разглядеть, кто это. Кажется, Илюшка. С этим мальчиком всё непросто. В лагерь его провожала воспитательница из детского дома. Она рассказала, что родители Ильи погибли во время пожара. Он в этот день остался ночевать у друга, у которого был день рождения. Мальчикам было так весело играть с подаренными имениннику игрушками, что они упросили родителей, разрешить Илье остаться ночевать в гостях. С пожаром всё неясно, похоже, это был поджог.

Илья находился в детском доме несколько месяцев. Воспитатели в августе ушли всем коллективом в отпуск, в детдоме остались заместитель директора и сторожа. Дети уехали в другой лагерь, а Илью должна была забрать тётя. Она оформила все документы, но неожиданно попала в больницу с инфарктом. Мальчика спешно пристроили в наш лагерь. Мне его жалко. Он во время всех мероприятий и игр держится особняком, немного в стороне. Я пыталась с ним поговорить, но он не идёт на контакт.

Я догнала его возле поваленного дерева. Он плакал, почти беззвучно, размазывая по лицу слёзы. Наверное, ему было бы легче, если бы он рыдал в голос.

– Илюша, что? Тебя обидели? Ударили?

– Нет, – выдохнул мальчик, продолжая плакать.

⠀Я обняла его, гладила по худенькой спинке, по выступающим лопаточкам и позвонкам, он немного успокоился. Мы молча сидели рядом. Немного спустя, он рассказал, что Мишка, кривляясь, пропел дурацкую частушку: «Держит в руках он уши отца, видно хотелось поесть холодца».

«Дураки, какие они все дураки!» – повторял Илья. В лагере уже прозвучал сигнал к подъёму, а мы всё сидели на стволе поваленного дерева и молчали.

В этот день я поняла суть поговорки, которую часто употребляла моя белорусская прабабушка Дуня. Обнимая меня, пятилетнюю, она повторяла: «Положила б у душУ, да боюся – задушу». Что-то подобное я чувствовала сейчас по отношению к этому несчастному мальчику.

Праздники

Третья смена подарила много праздников.

Очень интересным был комический футбол. Сборная первого и второго отряда соревновалась с командой вожатых, воспитателей и обслуживающего персонала. Игра без правил. Двое ворот – и кто больше забьёт. Можно толкаться, играть руками, бежать с мячом подмышкой.

Футболисты оделись в костюмы повара, Буратино, художника, пирата, балерины. Главной звездой комического футбола стала наша Лариса Борисовна. Представьте себе даму, которая носит шестидесятый размер одежды, одетую в чёрную пижаму с кружевами, на которую беспорядочно пришиты розочки из красного атласа. На голове Ларисы Борисовны красовался огромный бант – красный, в белый горошек, как у Минни-Маус. Щёки её были нарумянены, как у Марфушки в сказке «Морозко». Огромные наклеенные ресницы завершали портрет. С каким азартом боролась она за мяч! Команда взрослых выиграла у подростков с разгромным счётом 13:5. Причём семь голов были на счету Ларисы Борисовны.

⠀Но самым запоминающимся днём стало празднование дня рождения деда Матвея. Об этом старике-ветеране, проживающем в соседнем с лагерем селе, мы узнали от шеф-повара тёти Гали. В войну он был танкистом, геройски бился с врагами, имеет много орденов и медалей.

Сейчас он одинок. Сын его недавно умер, единственная внучка – на стажировке в Америке. Власти из райцентра приезжали к старику с поздравлениями в девяностопятилетний юбилей. Обещали вновь приехать на столетие. А в этом неюбилейном году ему исполняется девяносто семь. Решили устроить для героического деда концерт и чаепитие с пирогами и тортами.

Концерт был душевный. Володя из пятого отряда играл на баяне «Тёмную ночь» и «Бьётся в тесной печурке огонь». Катя из третьего отряда танцевала на пуантах – лёгкая, воздушная, невесомая, нежная, напоминавшая диковинную бабочку. Мальчишки из седьмого отряда сплясали «яблочко».

Наш тринадцатый отряд исполнил «Смуглянку». Солистами стали Костя и Ника. Кто-то предложил на главную роль Полину, но та рассудила по-честному: «Ну, какая ж из меня смуглянка? Волосы светлые, кожа совсем незагорелая. Пусть лучше Ника будет смуглянкой». Славная она девочка, а я думала, что она будет задаваться.

По звонку Ларисы Борисовны из дома детского творчества нам привезли военную форму для малышей. Костя с Никой солировали очень хорошо, а в припеве весь отряд подпевал и приплясывал. Это было не очень складно, но весело. Кто вприсядку танцевал, кто кружился, кто подпрыгивал. Все ребята очень старались.

Самым запомнившимся номером концерта стала песня Окуджавы, которую инсценировали ребята из второго отряда. Зазвучала тихая музыка, под неё на сцене кружились в вальсе пять пар. Музыка резко оборвалась, ребята замерли.

С первых слов песни у меня мурашки по всему телу забегали.

«Ах, война, что ты сделала, подлая,Стали тихими наши дворы,Наши мальчики головы подняли,Повзрослели они до поры», – пел мальчик с гитарой.

Мои малышата во все глаза смотрели на сцену, чуть дыша. У сидевшего рядом с нами деда Матвея по щекам текли слёзы.

⠀Центральной парой на сцене были Лера и Славка. Ах, как они прощались, словно он действительно уходил на войну. Ах, какими глазами эти двое смотрели друг на друга… Пожалуй, они не расстанутся после смены, будут встречаться и в городе.

«Ах, война, что ты, подлая, сделала…Вместо свадеб разлуки и дым.Наши девочки платьица белыеПодарили сестрёнкам своим».

Зрителям было неважно, что платье, которое Лера протягивала нашей Полине, было не белого, а голубого цвета. Столько страдания и боли было в Лериных глазах, да по ней театральное училище плачет!

«Сапоги, ну куда от них денешься»…

Лера сняла туфельки, протянула их Полине. Со своим тридцать пятым размером Лера утонула в сапогах сорок пятого размера. А глаза такие печальные. Многие девочки в зале захлюпали носами.

Потом было чаепитие. После него дед Матвей рассказал о своём дружном экипаже. Ребята задавали ему много вопросов. Деду подарили цветы, конфеты, чай в красивой жестяной коробке, красивый плед, детские рисунки.

В свой корпус ребята возвращались притихшие. Расспрашивали нас с Ларисой Борисовной о Великой Отечественной. Кто-то говорит, что современным детям патриотическое воспитание не нужно. Нужно, ещё как нужно!

Современные дети гораздо лучше, чем мы о них думаем.

Выходной

В родительский день мне дали выходной. Я и не знала, что работникам детских лагерей он положен. Ко мне приехали мама и папа, привезли столько сладостей, что хватит на весь отряд до конца смены. Лариса Борисовна сказала, что я могу провести свой выходной за пределами лагеря. Мне разрешили взять с собой Илюшку.

Мы поехали в ближайший городок, осмотрели достопримечательности. Я расстроилась, что в нём не было парка аттракционов. Хотелось порадовать Илюшку качелями-каруселями. Но он с удовольствием осмотрел краеведческий музей, в котором были чучела медведя, лося и других животных, а также прялки, чугунки, ухваты и другие предметы крестьянского быта. Лазил по узенькой лестнице заброшенной церквушки. Я полезла вместе с ним, мои родители подняться так и не решились.

На обратном пути папа вспомнил, что у него в багажнике, наконец, шашлык домариновался. Мы остановились на берегу речушки, развели костёр. Такого вкусного шашлыка я в своей жизни не ела. Папа с Ильёй молча приглядывались друг к другу. Мама разговаривала с мальчиком. Она не задала ни одного бестактного вопроса. Вот что значит педагог со стажем. Она в школе преподаёт русский язык и литературу. Илюшка с радостью пошёл на контакт, они говорили о прочитанных книгах.

Дожди

«Солнца не будет, жди – не жди, третью неделю льют дожди», – слова старой песни, которую толком и не знаю, вертелись в моей голове уже который день. Помню, как в моём детстве мы ходили несколькими семьями в поход. Родители пели у костра под гитару эту песню. Ещё «Солнышко лесное», «Лыжи у печки стоят».

При чём здесь лыжи? Вот печка бы точно не помешала. Я стояла на веранде, накинув на голову капюшон ветровки. Холодно, зябко, погода осенняя, конец августа. Дожди лили не третью неделю, а пятый день. Ребята загрустили. Вожатско-воспитательский коллектив старался развлечь их, как только мог. Виталий в спортзале учил всех желающих играть в баскетбол. Вожатая второго отряда Аня ставила «старые сказки на новый лад». Она, оказывается, в театральном учится.

Меня попросили провести с ребятами занятия по живописи. Не зря ж я в художку несколько лет ходила. В административном корпусе обнаружились мольберты и краски, пришли ребята из разных отрядов, желающие рисовать. Рисовали что хотели, я только советовала, как сделать рисунок лучше. У Илюши очень хорошо получалось. Он нарисовал город из белого камня, веранды, увитые виноградом, цветы и море. Я спросила, где это. Он сказал, что в Италии. Я рада, что в его рисунок вылились добрые воспоминания.

А вчера он пошёл с ребятами на робототехнику. Этот кружок вёл Григорий, вожатый первого отряда, студент технического вуза. По дороге Илья живо рассуждал с мальчишками о роботах. Я рада, что он начал оттаивать и общаться с ребятами.

Вечером дети показывали старые сказки на новый лад. Золушка дерзила мачехе, волк улепётывал от Красной Шапочки, сумевшей постоять за себя.

Моим малышам больше всего понравилась «Репка». Лерин Слава играл деда, посадившего репку. Преображение полное – шаркающая походка, дребезжащий голос. Никого не смутила неестественная дедморозовская борода и шапка-ушанка из искусственного меха, со звездой, русский сувенир, который так любят иностранцы.

Дед уговаривал своих домочадцев помочь ему вытащить репку. Но у всех были свои дела. Бабуля, которую играла Лера, собиралась на показ мод, внучка – на маникюр, Жучка – в аквапарк, кошка – полетать в аэротрубе. Даже мышка заявила, что идёт на рок-концерт. Долго мучился дед. И лопату, и лом использовал, и распилить на куски пытался. Когда он, с горем пополам, вытащил-таки корнеплод из земли, сразу явилась вся толпа родственников и домашних питомцев. Репку, нарисованную на листе ватмана, разодрали на части, самый большой кусок урвала мышка. Деду досталась лишь ботва.

Возвращаясь в свой корпус, ребята бурно обсуждали эту сказку. Общее мнение выразила Полина: «Бедный дедушка! Не дай Бог вырастить таких детей и внуков».

Костёр

Сотрудники лагеря опасались, что дожди не прекратятся и прощальный костёр придётся отменить. Но погода улучшилась, и он всё-таки состоялся. Всё было так же, как в моём детстве. Огромный костёр, искры в тёмном небе, песни, игра в «ручеёк», разговоры, слёзы.

Ребята обменивались адресами, писали друг другу что-то памятное в дневниках и анкетах. Выяснилось, что такие тетрадки есть не только у девочек, но и многих мальчиков. Мне все до одного оставили свои адреса. Я решила, что обязательно поздравлю всех ребят с Новым годом. Надо заранее купить красивые открытки.

Ребята обещали друг другу обязательно приехать в лагерь на следующий год. Из своего детства я знала, что в лучшем случае приедет одна треть. Девочки плакали, мальчишки грустили.

А я вспоминала, как в начале смены не знала, что я буду с ними делать. А теперь думаю: «Как я буду без них? Может быть, неслучайно меня занесло в пединститут и работать с детьми – моё призвание?

⠀

Костя, Борька и Ворона. Лагерные истории

Данилова Анастасия @an_astasiia1387

– Костя, пора, – позвала мама с прихожей.

– Угу, – промычал мальчик, продолжая возиться со схемой.

Он рассчитывал успеть до отъезда в лагерь, но упрямый транзистор не собирался занять своё место и припаиваться.

– Да чтоб тебя, – в сердцах ругнулся Костя.

– Константин, если ты немедленно не будешь стоять готовым у входной двери, я всё выкину в окно! – Мама начала злиться, а это плохой знак.

«Выкинет непременно», – вздохнул мальчик, выдернул из розетки паяльник, накрыл недоделанную схему плотным куском материала и вышел из комнаты.

– Костя, ну сколько можно?

– Прости, думал успею, – пробормотал мальчик, натягивая кеды.

Всю дорогу до точки сбора Костя рисовал схему и примерял разные детали на место непослушного транзистора.

– Пообещай мне, что будешь участвовать в жизни лагеря и отряда, – наставляла мама.

– Обещаю, – послушно ответил Костя.

– Поменьше сидеть в планшете, – продолжала увещевать она, попутно поправляя воротник футболки-поло.

– Хорошо. – Костя тяжело вздохнул и окинул взглядом рядом стоящих ребят: кого-то также наставляли, кто-то подшучивал над ними.

– Звони вечером и рассказывай, как прошёл день. – Мамины руки оказались в волосах в попытке привести в порядок непослушную шевелюру.

– Угу. – Костя попытался увернуться, но не получилось. Пришлось теперь и мечтать, когда же объявят посадку.

– Пора садиться в автобус! – наконец-то крикнула вожатая.

Костя нетерпеливо закинул рюкзак на плечи. Что-то в нём звякнуло.

– Что это у тебя там? – строго спросила мама.

– Ничего, – бросил Костя, неуклюже поцеловал мать в щёку и постарался быстро зайти в автобус, пока она не заставила раскрыть рюкзак и не обнаружила там платы, детали и запасной паяльник. – Пока! – помахал мальчик рукой в окно и устроился на сидении, прижимая драгоценную ношу.

***

– Блин, блин, блин. – Костя ходил из угла в угол, нервно запуская пальцы в волосы. – Бли-и-и-ин!

Нырнул ещё раз в рюкзак с головой. Но кого он хотел обмануть?! В рюкзаке пусто. Чуть раньше он вытряхнул содержимое на кровать: вот носки, майка, трусы, ещё носки, а в них транзисторы и прочая мелочь, вот схема, канифоль, но паяльника нет. Нет и всё тут!

– Думай, давай. – Костя опёрся ладонями о шершавую стену, а потом принялся стучаться лбом об неё.

– Костяныч, ты чего? – В комнату ввалился Борька-сосед. – Вещи раскидал.

– Паяльник посеял, – буркнул Костя, продолжая биться головой о стену.

– И чё? – удивился Боря. – Дома другого нет?

– Да зачем… да я… блин… он мне нужен здесь и сейчас, понимаешь?

– Не-а. – Боря надкусил зелёное яблоко и с наслаждением пожевал, о чём-то задумался. – Везде искал?

– А то!

– Не кричи. А в автобусе не мог забыть?

Костя замер, недоверчиво глядя на соседа:

– Он поди уехал уже.

Боря фыркнул:

– Чудак-человек. Ты вчера вожатую не слушал?

Костя пожал плечами.

– Нас экскурсии ожидают и автобус нужен. Так что этот железный товарищ стоит себе в гараже и ждёт звёздного часа.

– И ты, конечно, знаешь, где гараж, – с надеждой прошептал Костя.

– А то. – Улыбка расплылась от уха до уха, глаза хитро светились. – Но просто так я тебе этого не скажу.

– Кто бы сомневался. Что ты хочешь?

Боря призадумался, больше для вида:

– Берёшь меня с собой.

– И только? – удивился Костя. – Пошли. – Быстро направился к двери.

– Э-э-э-э… не, не сейчас. – Боря почесал затылок, испачкав его недогрызенным яблоком.

– Почему? – Костя вернулся к соседу.

– Ты думаешь откуда я это знаю? Проследил за водителем. Нам строго-настрого запретили ходить в ту часть лагеря. Сечёшь?

– А если объяснить… – начал было Костя.

– Не-а, – перебил Боря. – Он мне обещал уши надрать. Насилу ноги унёс. Так что идём ночью. После отбоя. Фонарик есть?

– Угу.

– Вот и ладушки.

***Полночь.

Две небольшие тени, крадучись, выбрались из окна спальни.

– Чёрт, – прошептала одна из них, когда наступила на ветку, и та хрустнула.

– Шшшш, ща поймают и накажут до конца смены, – замахала руками вторая тень.

– Веди давай, – прошипела первая.

Тени выбрались на дорожку. Шли, не таясь, так как высокие кусты по бокам тропинки надёжно скрывали их от возможных взглядов случайно проснувшихся взрослых.

– Долго ещё? – поинтересовалась тень голосом Кости.

– Нет, с минуту прямо, потом резко налево, – ответила другая, голос которой принадлежал Боре.

– Главное до побудки успеть, – вздохнул Костя.

– Не боись, успеешь. Ещё и выспишься, – хихикнул сосед.

Они без приключений добрались до кирпичного строения с деревянной двустворчатой дверью.

– Ву'а'ля, – Боря торжественно указал на закрытую дверь.

– Тут замок амбарный, – разочарованно буркнул Костя.

– Сразу видно – городской житель. – Боря покачал головой и направился к двери. – Гляди, – створки легко разошлись в стороны, образовав щель. – Ты сюда легко протиснешься.

– А ты?

– Буду стоять на стрёме, – важно произнёс Боря.

Костя немного потоптался на месте, вздохнул и с кряхтением протиснулся в гараж:

– А как я дверь открою у автобуса? – запоздало поинтересовался он.

– Водитель сказал, что она сломалась. Будет чинить завтра. Так что давай шевели копытами.

Костя повернулся и включил фонарик. Слабый луч забегал по тёмному пространству. Выхватил из непонятной массы фару, так похожую на автобусную. Сместился дальше – в луче света забелел номер – ХА 746 М 76.

«Кажется он», – решил мальчик и двинулся вперёд.

Не дойдя до автобуса пяти шагов, споткнулся. Грохот упавшего ведра заставил сжаться и присесть на корточки.

– Ты так всех перебудишь, – послышалось шипение Борьки из-за дверей.

– Извини, – прошептал Костя и аккуратно отправился дальше.

Как водитель и говорил, створки двери были открыты. Костя мышкой шмыгнул в автобус. Поспешил к своему месту, пару раз приложившись к сидениям.

«Синяков будет», – вздохнул он, шаря по полу и сидушкам лучом света и руками.

Паяльник не находился.

Костя попытал счастье снова. И ничего.

– Ну, где ты там? – подал голос Боря.

– Нет ничего, – расстроено ответил Костя.

– Блин. Ладно пойдём. Завтра сюда сходишь.

– Мне сегодня нужно.

– И чего ты так к нему прицепился? – недовольно пробурчал Борька. – Возьми другой. Наверняка тут где-нибудь валяется.

– Нет, так нельзя, – не согласился Костя. – Это всё равно, что воровство.

– Тьфу ты, ну ты. Одолжили просто. Что… – Боря осёкся. – Шухер, сюда кто-то идёт.

Мальчишки замерли: Костя в дверном проёме, а Борька в позе Атланта, что держал на своих плечах небосвод. Прислушались. Тихо.

– Показалось? – прошептал Костя.

– Не знаю, – протянул Боря.

Тут-то они и услышали рык.

– Вот влипли. Сторожевая собака, – проскулил Костя. – Что делать?

– Осторожно выбирайся. Без резких движений, – шептал Боря, косясь в сторону тёмных кустов. – А теперь замри.

Ветви зашевелились, и к гаражу вышла немецкая овчарка.

– Ничего себе, – пискнул Коля. Пёс зарычал. – Где они его держат днём? Почему нас не предупредили?

– Слушать внимательно надо вожатую, а не схемы мастерить в мечтах, – фыркнул Боря. – А днём его в вольере держат. Да, Бублик?

– Бублик? – удивлённо переспросил Костя. Пёс зарычал громче. – Что делать будем?

– Я тут припас для него кое-что. – Боря медленно расстегнул рюкзак. Бублик рыкнул. – Ну, чего ты? Я вкусняшку принёс. Специально для тебя с ужина оставил, – Борька старался говорить спокойно, но всё же вздрагивал, когда пёс рычал. – На счёт три побежим. Этого ему надолго не хватит. Понял?