По прозвищу «Самурай»

Открыл подсумок из кожи – там два мешочка, точно такие же, как и у меня, а в них золотые монеты. Вот это да, я сказочно богат, по местным меркам! Подумал и бросил пояс тоже в этот ящик, вместе с тати. Туда же полетел и кинжал. Длинный, обоюдоострый, с драгоценным камнем в рукояти. Это не меч, именно что кинжал, оружие последнего шанса, но я бы такой себе не оставил, слишком приметный и дорогой. Нужно попроще ножом обзавестись. Подумал немного и свой кошелек с деньгами повесил на пояс. Пусть видят, что деньги я ношу с собой, тогда и в этот ящик не сунутся. В животе заурчало, я запер ящик, убрал ключ в карман, потом запер дверь в комнату, проверил, надежно ли, дернул пару раз за ручку, дверь не шелохнулась, и пошел спускаться. Лестница заскрипела подо мной, а деревянные сандалии зацокали по ступенькам. Как же неудобно, боже мой! Переобуться нужно срочно! Просто вот вчера надо это сделать! А спустившись в зал и осмотревшись, я понял, что мне срочно нужно еще и переодеться. В своем самурайском наряде я выглядел, как пугало. Зал был уже почти полон, на сцене даже стоял какой-то оркестрик, гитарист – или как там назывался этот инструмент со струнами – тихо бренькал, рядом стояла стойка с барабанами, за которой сидел длинноволосый парень в синей рубашке, и третий с большой дудкой прохаживался между ними. Все чего-то ждали. Причем чего-то ждали не только от музыкантов, сколько от меня. Пар пятьдесят глаз, как мне казалось, неотрывно следили за мной. Стараясь казаться невозмутимым, я подошел к стойке и коротко бросил Армену.

– Пива налей и поесть, чего там имеется!

– Да, конечно! – засуетился кабатчик, поставил передо мной кружку и из деревянной бочки с краном принялся цедить в неё мутный напиток.

Дело это было небыстрое, видимо, бочка была уже почти пустая. Армен немного наклонил её, подергал за кран, потом убрал в сторону и пошел за другой.

– Один момент, сейчас сообразим, – успокоил он меня.

Я пристально наблюдал за всеми этими манипуляциями и напряженно просчитывал ситуацию. Я – попаданец, с этим нет проблем. Ничего про себя не помню, это тоже объяснимо, я про такое в книжках читал. Но почему окружающие ни о чем меня не спрашивают? Ведь я сильно отличаюсь от них, почему они так смотрят на меня? И что это за средние века такие? Я себе их совсем по-другому представлял, а тут мешанина какая-то из разных эпох и стран. А язык, на котором люди говорят, вполне себе современный. Нет сложных и непонятных словечек, обращаются по-простому друг к другу. Крепость хоть и старая, но вполне себе отреставрированная, переделанная на современный лад. И почему они все так на меня смотрят?

Наконец, Армен поставил новый бочонок пива на стойку, ловко вбил кран в него большой деревянной киянкой, нацедил мне полную кружку пенного напитка и поставил её на столешницу. Я молча посмотрел на хозяина заведения, отпил из кружки и крякнул. Вполне себе ядреный напиток, очень вкусный, сразу видно, не химия какая, все натуральное, на дрожжах, солоде и хмеле. Осмотревшись, заметил столик прямо посередине зала. Он один пустовал, к этому столу я и направился. Слева кто-то засмеялся, но тут же замолчал, а когда мне оставалось пройти несколько шагов, до свободного стола, кто-то сильно толкнул меня в плечо, да так, что кружка пива расплескалась. Барабанщик на сцене, то ли случайно, то ли специально, грохнул несколько раз в этот момент по своим инструментам, а мне в лицо ударил запах свежего хмеля.

– Куда прешь, щенок! – грозно заорал высокий здоровый парень лет двадцати пяти, с рыжей бородой и короткой стрижкой, в коричневой жилетке и белой рубашке навыпуск под ней.

Я обернулся и выплеснул остатки пива ему в лицо.

– Извините, я такой неловкий, – случайно вырвалось у меня, и в зале послышались смешки, а потом кто-то захохотал во весь голос. Рыжий детина сделал вдох, будто хватал воздух ртом, и никак не мог ничего сказать. Его лицо побагровело, прошло несколько секунд, и наконец детина обрёл способность говорить.

– Ах ты, мразь! – заорал наглец и бросился ко мне, пытаясь схватить одной рукой за ворот, а другой ударить.

Кем бы я ни был в прошлой жизни, драться я точно не боялся. Да что там боялся – любил я это дело. Парень, что напал на меня, был сильнее и выше на голову, но я спокойно ткнул его кружкой в нос так, что кровавые брызги от удара попали на мою одежду, и хруст от перелома носа раздался громким эхом по всему залу. Глиняная кружка разлетелась в моей руке на черепки. Возможно, этими осколками я и поранил напавшего на меня детинушку, явно провоцирующего драку. Хотите подраться – да ради бога. Оружие я все оставил в комнате, но, как успел заметить, у напавшего на меня колюще-режущих предметов не было. Шансы равны, хотя куда там – равны. Мои всё равно равнее. Не давая опомниться этому дураку, я прямым ударом правой ноги пробил в низ живота. Деревянная сандалия впечаталась в тело рыжего, он только хлюпнул утробно и вскрикнул, а потом повалился на пол мне под ноги. Хороший удар по корпусу не отталкивает противника, а складывает его пополам, что и произошло.

Хорошо, что боковым зрением я заметил метнувшуюся ко мне тень и отскочил в сторону. Второй напавший, мужик лет под сорок, с размаху ударил меня в голову правым свингом. Все хулиганы, особенно неопытные, пытаются сходу пробить справа. Ну, ё-моё, этот удар готовить надо! Такое только на лохах сработает. А лохом я в драке точно не был в прошлой жизни, это так и есть. Отскочив назад и дав бьющему провалиться, я быстро влепил двойку – по-боксерски, левой – правой в подбородок. Этот задира тоже упал на деревянный пол рядом с первым, и тут я почувствовал, как сзади меня схватили под руки, причем, схватили грамотно, и слева, и справа, одновременно, блокируя руки и лишая способности к сопротивлению. Оставался ещё шанс сорвать захват и крутануться, но тут я услышал грозный крик.

– Всем стоять! Дружина князя! – заорал вошедший в кабак худощавый мужик в красной рубашке и синей жилетке, рядом с которым стояли двое воинов с мечами на поясе, в кольчугах и все в тех же сине-красных рубашках.

Руки мне тут же освободили, и я через правое плечо увидел высоченного здорового лысого бугая с приплюснутым носом и сломанными ушами, который, по-видимому, был вышибалой в заведении. А слева тоже здоровый парнишка лет двадцати, ростом чуть пониже, но жилистее и ловчее, отпустил мою левую руку.

– Что произошло? – строго спросил этот худой мужик, глядя на меня.

– Да ничего, – как можно равнодушнее развел я руками, – я пиво разлил, а эти двое споткнулись. Не ушибся, родной? – присев, склонился я над тем, кого ударил ногой в живот.

Тот только зло посмотрел и сплюнул кровью на пол. Нос у него реально был сломан, и лицо и одежду заливала кровь. Второй нокаутированный тоже зашевелился на полу и стал медленно подниматься. Я заметил, как дружинник посмотрел на Армена, и тот покачал головой. Видимо, что-то пошло не по сценарию.

– Тогда ты, – показал он пальцем на меня, – возместишь хозяину ущерб и заплатишь штраф в казну. А вы двое, – показал он на лежащих мужиков, напавших на меня, – за мной. Разбираться будем.

Последняя фраза была сказана для проформы, дружинник все понял и теперь просто старался сохранить лицо. Зачем и кто разыграл этот спектакль – вопрос открытый. Но больше меня прессовать никто не будет, факт. Себе дороже выйдет, а до откровенного грабежа и убийства, как я считаю, не дойдет. Зачем-то нужен я был этой публике, и, похоже, моя роль закончилась. По крайней мере, на сегодня. Музыканты заиграли какую-то знакомую тихую мелодию, две дородные толстушки забегали между столами, дружинники подняли двоих пострадавших и увели с собой на улицу, а я, как и планировал, уселся одиноко за столик в центре зала.

На столе стояли свечи в большом медном подсвечнике, над потолком висели такие же люстры со свечами, и в зале было достаточно светло. Тут же передо мной появилась новая глиняная кружка с пивом, тарелка с похлебкой и ломоть черного хлеба. Неспеша, отпив пиво, я принялся за еду. Уха, картошка и рыба, почти без костей, достаточно вкусно. Потом на столе оказался деревянный поднос с куском свиного мяса и куча различных специй к нему. Разделавшись с угощением, я допил пиво, и мгновенно, улыбаясь, официантка принесла мне вторую кружку.

– На здоровье, – улыбнулась она и поправила на лице черный локон.

Я кисло улыбнулся в ответ – эта девица явно не была идеалом красоты, но вела себя раскованно, и почти все в зале бросали на неё похотливые взгляды.

– Не нравится? – непонятно каким образом со мной за столом оказался тот самый дружинник, прекративший драку.

Он сел за свободный стол, и тут же перед ним появилась такая же кружка с пивом. Незнакомец сделал большой глоток, поставил кружку, внимательно посмотрел на меня и протянул руку:

– Я Скиф, сотник, меня все знают.

– Самурай, – пожал я протянутую руку.

А что мне отвечать? Своё имя я не помню, фамилию тоже. Кто я такой? Надеюсь, сейчас он мне и поведает. Внимательные черные глаза следили за каждым моим движением. Скиф хоть и выглядел худым, но явно был очень опытным бойцом. Это видно по манере держаться, по движениям, в конце концов, это просто чувствуется и все.

– Имя своё не вспомнил? – внезапно спросил он меня, и я покачал головой в ответ, – понятно. Так бывает, переборщили с дозой. Ничего, пообвыкнешь тут, притрешься. Я сам год назад, когда попал сюда, так же, как и ты, неделю ходил, вспоминал. А потом раз – и все вспомнил.

– Где я? – задал я тот вопрос, что давно вертелся у меня на языке.

– Где? – усмехнулся сотник, – в кабаке у Армена, в Западном Форте. Все, кто сюда прибывает, попадают через четыре форта: Западный, Восточный, Северный и Южный. В центре, на равном удалении между ними – Вавилон. Это столица, город. Большой город, там много народу живет, несколько тысяч. Все мы, – он показал рукой на зал кабака, – согласились жить тут по своей воле.

Люди в зале сидели и не обращали на нас никакого внимания. Мирно беседовали, пили пиво, слушали музыку. Казалось, что я не в каком-то странном Западном Форте, а просто в кабачке в России, справляю праздник. Или это после боев мы отмечаем победу в средневековом кабачке. Точно! Я же участвовал в боях! «Битва наций», – чемпионат по средневековому бою! Я первое место занял в личном зачете, общекомандное второе.

– Кто-то спокойно приехал сам, а кто-то, как ты, например, – кивнул он в мою сторону и сделал маленький глоток из кружки, – согласился на «Подставу». Это что-то типа азартной игры. Тебе дают сто золотых и выбрасывают возле одного из фортов. А беспредельщикам заранее об этом говорят и смотрят, что получится. Само собой, ставки делают. Дойдешь – бабки твои, а нет – как получится. Могут убить или в рабство продать, могут… – тут Скиф осёкся, посмотрел по сторонам и добавил шёпотом, – только у нас с тобой всё получилось, – и хитро подмигнул мне.

– Кто эти люди, что охотились за мной? Они тоже сюда по своей воле пришли? – вопросов у меня было много, но все по порядку, не буду торопиться.

– Это раубриттеры, или беспредельщики, или орки, как их в Вавилоне зовут, по-нашему, разбойники, – терпеливо пояснил мне сотник и снова приложился к кружке, – они тем и живут, что грабят таких туристов, как ты. На дорогах беспредельничают. Короче, они вне закона. А плащ и лошадь, с которыми ты приехал, – это «Черного Всадника».

– Чёрный всадник? – усмехнулся я, вспомнив, как срубил ему башку в овраге у родника.

– Именно так, за его голову награда положена, десять золотых, – улыбнулся мне Скиф.

– И мне её дадут? – криво улыбнувшись половинкой рта, я допил пиво и стал искать взглядом Наташу.

Армен что-то крикнул из-за стойки, и через несколько секунд кружка пива оказалась у меня на столе.

– Пиво – это единственный напиток, что тут научились производить, крепкие напитки под запретом, – усмехнулся мой собеседник, – а чтобы тебе получить награду, нужно принести голову.

Вот тут он как пальцем в небо ткнул. Я заулыбался почему-то и поднял свою кружку пива.

– Кстати, о головах… Она там и осталась, могу на месте показать. Я её срубил.

– О как! – удивился Сотник, – ну тогда все еще интереснее. Тебя укололи сывороткой, чтобы потерял память. Укололи хорошо, чтобы, значит, наверняка. Так бывает, когда ставки делают. Это ещё ничего, могли возле Южного Форта выбросить, тогда шансов почти нет.

– Ставки? – удивился я и поставил пустую кружку на место. Так уж вышло, что выпил вторую. А название Южный Форт мне ни о чем не говорило.

К нашему столику почти мгновенно подбежала Наталия, но я покачал головой. Хватит бухать, пиво, хоть и вкусное, но очень хмельное, мне уже немного в голову ударило. А может, усталость сказывается, слишком длинный день сегодня был. Впрочем, почему день? Очнулся я только к вечеру, где я был весь день? Как меня зовут? Я наморщил лоб, и мое имя самой собой вырвалось наружу.

– Антон, – протянул я руку сидевшему напротив меня парню по имени «Скиф».

– Илья, – отозвался он и заново пожал руку, – Илья Рейс, слышал?

Я покачал головой, и он с гордостью продолжил.

– Серебряный призер России по стрельбе из лука. Ну а ты, наверное, фехтовальщик? Просто так сюда не попадают, – хитро подмигнул Илья.

В это время в зале заиграла знакомая мелодия, я даже вздрогнул. Вот тебе и Средневековье, и блондинка на сцене запела красивым голосом песню Кричевского:

– Мой номер двести сорок пять, на телогреечке печать…

В зале кое-кто стал подпевать, раздался смех, шумные возгласы, а Илья сидел как ни в чем не бывало и улыбался.

– Попасть сюда можно и по своей воле, только воля у всех разная. Кто за деньгами, кто от безысходности. Да с зон тут людей полно, но и по своему желанию и азарту немало. Подписывают контракт, получают деньги – и вперед, в игру!

Мы говорили еще около часа, потом Рейс ушел, а я поднялся по скрипучей лестнице к себе в номер. Похоже, что на всем этаже жил сегодня я один. Видимо, больше никто из игроков не смог добраться до Западного Форта. Сбросил свои сандалии и, не раздеваясь, упал на кровать. Закрыл глаза и стал обдумывать услышанное от серебряного призера России. Точнее, бывшего призера, а ныне княжеского сотника Скифа.

Находимся мы где-то на юге – Средняя Азия, Кавказ, Закавказье. Природа похожа на эту местность. Тут не остров, большая пустая полоска земли, на которой стояли древние крепости и город. За периметр не пройти – охраняют. Крепости восстановили, и теперь их четыре – Восточный Форт, Западный, соответственно Северный и Южный. Посередине город – Вавилон. Почему Вавилон? А там все языки и нации перемешались. Западный Форт держит русская община, Восточный – китайцы, у них очень большая целевая аудитория. Северный – англичане и прочие англоговорящие, но много и немцев, и других европейцев, короче, там объединённая Европа. А вот Южный Форт – это отдельная песня. Поначалу, пару лет назад, как говорил Сотник, там обосновались африканцы. Но их очень быстро вырезали разномастные беспредельщики, и теперь Южный Форт – некое полубандитское образование – то ли Латинская Америка, то ли халифат, то ли… Короче, в те земли лучше не соваться. А вот Вавилон – это, со слов опять же Ильи Рейса, просто райский город. Там и женщины, и кабаки, и бизнес разный мутят. Но гораздо быстрее, с его слов, опять же, все потерять, чем сколотить капиталы.

Что это за земля и кто тут живет? Все очень просто. Живут тут… Даже не живут, отбывают свои срока или контракты, самые разнообразные личности. От обычных уголовников до добровольцев. Ты должен банкам или корпорациям? У тебя ни гроша в кармане и ты полный банкрот? Тогда у тебя два пути – или продать себя на органы, или завербоваться в Игру. Тебя переносят сюда, и ты играешь свою роль. Можешь просто погибнуть, тогда твои убытки погасит страховка, можешь доиграть до конца и погасить свои долги, можешь заработать и стать обеспеченным человеком как в этом, так и в том, настоящем мире. Хотя это еще вопрос, что считать настоящим миром. Если ты романтик, мечтал всю жизнь лихо срубать злодеям головы, то тебе прямая дорога сюда, в Вавилон. Илья говорил, что многие идут добровольно, по глупости или по расчету, но идут сами и с большим желанием. Потом, само собой, жалеют, но уже поздно. Назад только один путь – до конца отработать контракт или сдохнуть. Если ты осужден на длительный тюремный срок, но ты прошел отбор и согласен на все условия, ты можешь выйти гораздо раньше положенного, да еще и с деньгами на кармане. Это уж кому как повезет: или с деньгами, или вперед ногами.

Есть и другая категория лиц – это спецы. Их отбирают, вооружают, наряжают и забрасывают сюда в разное время и в разные места. Мне повезло, что я оказался около Западного Форта. Мог бы запросто и где–нибудь в Южном появиться, но тогда шансов практически нет, никто ставки на меня ставить не станет. А тут, скорее всего, ставили, и кто-то даже выиграл. Я же пока живой. Только надолго ли это? На какой срок у тебя контракт, не знает никто. Может, на месяц, а может, на годы. Так что, живи, богатей, убивай, на потеху публике. Ну, а поговорить с теми, кто выбрался на волю, увы, не придется. Не возвращались они пока сюда. Вот такие перспективы, братуха! Я сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Видимо, меня чем-то таким укололи, что в сочетании с пивом сработало как снотворное.

Глава 3. В неизвестность улетят они…

– Сергей Яковлевич, я все понимаю, но и вы поймите тоже, – сидящий передо мной мужчина в строгом сером костюме, белой рубашке и синем галстуке в горошек был непреклонен и строг, как статуя вождя, и мне нужно подобрать слова, чтобы убедить его.

Точнее, не статуя, а бюст вождя. Он и внешне чем-то неуловимо напоминал нашего президента. Точнее, скорее всего, старался ему подражать. Даже волосы на голове уложил так, чтобы хоть немного прикрывали большую лысину. На вид можно было дать лет пятьдесят, а то и меньше. Но я точно знал, что этому загорелому полковнику, заместителю начальника отдела кадров пятьдесят шесть лет. И загар у него – это тропический загар, буквально недавно он отдыхал на Мальдивах. Это тоже был секрет Полишинеля, все у нас знали об этом, но вслух не говорили. И вот сейчас мне надо от него только одно, чтобы он завизировал мой рапорт и отдал его на подпись начальнику Управления. Сам Директор, само собой, не будет возиться с подобной мелочью. Заместитель подпишет, причем, подпишет не глядя. Не будет он вникать в такую ерунду, я больше не сотрудник секретного спецподразделения. Пару месяцев назад перевелся, после ранения признан ограниченно годным, вот меня и направили… Впрочем, сейчас дело в другом. Мне кровь из носу нужно уломать этого лысого самовлюбленного нарцисса. Если не сделаю этого, то… То никуда не поеду. Годы тренировок и все мои траты – псу под хвост. Мечта всей моей жизни – рыцарский турнир – отдалялся от меня со скоростью поезда в метро.

– Погоди, товарищ капитан, ты же у нас уже был в Чехии, так ведь? – внезапно встрепенулся полковник, найдя какую-то запись в моем личном деле, которое он листал.

Вообще-то, у нас об этом не принято распространяться. Мало ли, куда выезжают сотрудники спецподразделения, да еще залегендированно. Но я точно был в Чехии, и по совпадению, через пару месяцев после этой двухнедельной поездке меня наградили медалью – ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Как бы сказал товарищ Киселев: «Совпадение? Не думаю!».

– Добро, – полковник Разживин закрыл папку с моим делом и хлопнул по ней ладонью, – давай сюда свой рапорт, – причем он сделал ударение на второй слог, рапОрт. Ходили слухи, что полковник служил особистом на атомной подводной лодке, и он сам всячески эти слухи поддерживал, периодически вставляя различное морские словечки.

– Я попробую завизировать у генерала, но учти, – Разживин ткнул в меня своим скрюченным указательным пальцем, – без гарантий, это же не олимпийский вид спорта. Был бы ты у нас олимпийцем, катался бы без проблем.

Я вытянулся в струнку и внимал каждому слову. Был бы я олимпийцем и международником, хрен бы я попрошайничал завизировать рапорт. Сам бы он бегал и все документы получал за меня. А так действительно, ничего сложного, заграничный паспорт на меня оформлялся, причем оформлялся он не на мою настоящую фамилию, а как документы прикрытия. Ехать по нему, конечно же, можно, а вот если возникнут проблемы? Хотя какие могут возникнуть проблемы? В этот раз я еду совсем по другому поводу. И виза у меня еще действует, кстати. То, что Разживин Сергей Яковлевич подпишет у генерала мой рапорт, это к гадалке не ходи. Директор такие мелочи не читает и не вникает в них, если зам по кадрам завизировал «Разрешаю», то не глядя, подмахнёт.

Немного, правда, насторожил один момент. Что-то он вычитал в моем личном деле и сразу стал добреньким дяденькой. С другой стороны, какая мне разница? Я больше не сотрудник подразделения с литерой «В», признан ограниченно годным. Но, как известно, своих не бросают, вот и пристроили меня на непыльную должность в Управление. Пока типа инспектор БСП, или боевой и специальной подготовки. Не очень мне эта работа пока нравится, уж больно много бумажной волокиты, но мне так и сказали – если что, смотри, перейдешь в оперативный отдел или в Академию преподавателем. Так что я не переживаю. Конечно, по сравнению с прошлым местом службы, тут совсем все по-другому. Но деньги платят примерно те же. Хотя нет, не те же, меньше стал получать, не сильно, но меньше. С другой стороны, отсидел с девяти до шести, опечатал кабинет – и в шесть часов домой, толкаться в московском метро или стоять в пробке на своем «Субару Форестер».

А настоящая жизнь у меня начиналась по выходным. Слава богу, выходные были свободны полностью. Историческое фехтование – это вам не шутки. Спустил кучу денег на доспехи, мечи, различные финтифлюшки… Собственно, из-за этого я с Ольгой и разбежался, не вынесла она моего нового увлечения. Я и раньше был такой, кендо занимался, дзюдо, кикбоксингом… Фехтование на самурайских мечах меня особенно привлекало, так я и дошел до исторического фехтования. И не просто дошел, а если мне все подпишут, поеду с командой на чемпионат мира в Чехию, Лига наций!

Несколько дней я жил как в прострации: ходил на работу, писал отчеты, справки, съездил на полигон, обучал комендантский взвод – и вот внезапно меня вызвали к Разживину. Почти как на крыльях, я понесся по лестнице на четвертый этаж, постучался, спросил разрешения, чуть ли не строевым шагом вошел, и… И мне разрешен выезд в Чешскую Республику для участия в соревнованиях!

– Смотри, в виде исключения подписали один раз, – строго говорил Сергей Яковлевич, – у тебя же своего паспорта нет, документы прикрытия с прошлого места службы, да и не дал бы тебе никто других документов, иначе отпечатки пальцев нужно будет менять, там же сейчас сканируют все, – задумчиво добавил Разживин.

Потом он что-то нес про последнюю поездку, после неё сдать документы и я невыездной до конца жизни, но я уже не слушал полковника. Я мысленно был там, где старинные замки, прекрасные дамы и благородные рыцари – в средневековой Чехии. Выслушал все, получил свой заграничный паспорт, потом написал рапорт на отпуск за свой счет, который мне тут же подписали, и все. Я свободен. Все проблемы потом, все осложнения с будущими визами и путешествиями тоже впереди. Я еду на турнир рыцарей!

В аэропорт «Внуково» я прибыл одним из первых. Легкая ветровка, джинсы и бейсболка, темные тактические очки «Кроссбоу», и эти очки, пожалуй, единственное, что меня связывало с моей прошлой службой. А в руках две огромные сумки, по типу хоккейных. Путешествовать со всей рыцарской амуницией и оружием – то еще, скажу вам, удовольствие. Мало того, что нужно отдельное багажное место покупать, так еще кучу справок и документов собирать. Но все проблемы улажены, сумки сданы в багаж, а я сижу в салоне «Боинга» и лечу навстречу новым приключениям. Вот так бывает, ты поставил себе какую-то цель и стремишься к ней. Тебе все равно, что будет после того, как достигнешь цели. Сейчас ты все отдашь за то, чтобы достичь её. Знал бы я, что меня ждёт, поехал бы? Не знаю сейчас, думаю, что поехал.

А дальше удары, сражения, кровь и пот, травмы, и вот финал – все упали мои товарищи, а я один отбиваюсь против троих. Отбился бы, но рука… После ранения прошло девять месяцев, я думал, что все прошло, а сейчас каждый удар мечом в щит, что держит левая рука, отзывается тупой болью. Я свалил с ног одного, но оставшиеся двое добили меня. Чуда не случилось, мы заняли второе место в этом году. А я ещё умудрился занять первое место в личном зачете меч на меч, тут мне равных не было. А после победы, конечно же, чешский кабачок и восхитительное пиво. Да. Мне все очень понравилось тут – и еда, и воздух, и атмосфера. В Москве все как-то постоянно суетятся, все на бегу. В Чехии народ никуда не спешит. Особенно тут, возле замка Чешски – Крумлов, жизнь, как мне показалась, замерла. Величественные башни, здоровые ворота и огромный ров, казалось, дышат атмосферой средневековья. Я уже успел прогуляться по стене, походить по саду, сделать кучу фоток и селфи, а также спуститься в подземелья и воочию увидеть камеру пыток. Чешский язык я немного знал, специально учил, по работе было нужно, но даже без знания языка все вокруг хорошо понимали английский, а некоторые, особенно люди пожилого возраста, хорошо знали русский.