Волчица

Решила заговорить с пленницами. Тихонько спросила, чтобы не услышали индейцы:

– Как вы себя чувствуете? Где мы? Что с нами будет?

Одна девушка со светлыми волосами была посмелее всех. Ее звали Кристина. Она, единственная, кто осмелился со мной заговорить. Посмотрев по сторонам и убедившись, что индейцы заняты своми делами, Кристина ответила:

– Мы в плену у ирокезов. И неизвестно, что с нами будет. Может они произведут обмен пленными. Это лучший вариант, что может с нами произойти. А могут и продать нас в рабство. А могут и убить… Если хочешь выжить, делай то, что они говорят. Да, иди тихо и не привлекай к себе внимание. Единственное, среди нас есть девушка пятнадцати лет с матерью. Мать ранена. Боюсь, что она долго с нами не продержится. Если будет замедлять движение, то ее убьют.

– А что с ней?

– Видно когда схватили в плен, ударили ножом в бок.

– Ее надо обязательно осмотреть. Как ты думаешь они разрешат это сделать?

– Даже не надейся на это. И не думай просить, – сказала девушка и сразу же замолчала.

К нам стал подходить один из индейцев. Он схватил меня за руку, приподнял и потащил к костру. Там уже ждал нас один из главных индейцев. Посмотрев на меня пронзающим взглядом и жестким, грубым голосом, начал задавать вопросы:

– Кто ты? Как зовут?

– Ли… Лиана, – робко ответила я.

– Как ты сюда попала?

В голове прокручивала какую историю мне рассказать. Сразу ни одна оригинальная идея не шла на ум. Если я расскажу правду, они не поверят мне, что я из будущего. Будут смеяться, а могут и убить. Кому нужна сумасшедшая?…

– Как ты сюда попала? Еще раз спрашиваю тебя, – сказал индеец сердито и нервничая.

Я тихо промямлила:

– Я с родителями и с другой группой людей ехала на Запад. Когда была остановка нашего обоза, отошла и заблудилась. Шла несколько дней. Вот и очутилась здесь.

Он махнув рукой, подозвал воина, который привел меня к нему и что-то сказал ему. Я ничего из сказанного не поняла. Единственное, что я ощутила это боль. Воин схватил меня за руки и так толкнул, что я полетела на землю. Он даже не дождался, когда я поднимусь, а стал обратно волочь меня по земле к другим пленницам.

Всю оставшуюся ночь я пролежала, раздумывая о своей судьбе.

Наступило утро. Индейцы начали разбирать свой лагерь и подготавливаться к походу. Всех пленниц подняли, освободили ноги от веревок. Мы молча стояли в ряд и ждали когда отправимся в путь. Нас, вместе со мной, было шесть человек. Три девушки блондинки. Им было от восемнадцати до двадцати пяти лет, не больше. И мать с дочкой. У них были рыжие волосы, а у девчонки еще на лице были веснушки. Девочка – подросток выглядела очень мило, как солнышко. Но сейчас она была испугана, поддерживала маму за плечи. Пока никто из индейцев не видел, я подошла к ее маме поближе и сказала:

– Мне необходимо проверить вашу рану.

Она кивнула головой. У нее не было сил что-либо отвечать мне. Я как могла с завязанными руками подняла рубаху женщины. Рана была неглубокой, но было воспаление. Грязь попала в рану. Необходимо было рану хорошо промыть и смазать мазью. Женщина вся дрожала, у нее появился жар.

Я отошла, чтобы найти воду. Но нигде не было видно ее. Набравшись смелости и глубоко вздохнув, подошла к индейцу, который нас охранял, и попросила воды. Долго стоять не пришлось. Индеец принес воду для всех. Я свою воду использовала, чтобы обмыть рану, да и девочка ради своей мамы пожертвовала водой. Позже я узнала, что эту смелую девочку звали Мэри, а ее маму Джесика. Еле-еле, со связанными руками из кармана джинсов вытащила бинт с мазью и положила на рану. На рубашке Джесики сделала узел впереди, чтобы рубашка облегала тело женщины. Тем самым зафиксировала повязку. Я была рада, что у Джесики вместо платья была одета рубаха с длинной юбкой. Это мне облегчило задачу в обработке раны.

Так мы шли несколько дней. Каждый день я обмывала рану и накладывала новую повязку. У Джесики спала температура, прояснилась память. Она стала подбадривать свою дочь и говорила, что будет все хорошо. Даже я начала верить этому. Казалось, ничто не предвещало никакой беды.

Но в одно прекрасное утро, как мне казалось на тот момент, один индеец подошел к нам. Схватив за волосы Мэри, потащил в кусты, подальше от лагеря. Мэри старалась вырваться, кричала, но индейцу на это было наплевать, он только улыбался.

Я подозревала, зачем ему Мэри и прекрасно понимала, что она чувствует в этот момент. Я недавно была в такой же ситуации и не могла допустить, чтобы это случилось с этой маленькой красивой рыжеволосой девочкой.

Я закричала, что было силы:

– Отпусти ее, негодяй! Она же ребенок!

Схватила его за руку, но он меня отбросил. Другие индейцы наблюдали за нами, но ничего не делали. Видно им это нравилось…

Я настолько была зла от всей этой ситуации. Зла, что я слаба и не могу помочь. Зла, что нет среди прерий ниодного человека, кто мог бы помочь. От злости я навалилась на индейца и со всей силы оттолкнула его своим плечом от Мэри. Он не ожидал сопротивления, поэтому его рука ослабила хватку, и Мэри упала ему в ноги. Он угрожающе двинулся на меня. В руках у него был нож. Я начала медленно отодвигаться назад. Индейцы, которые минуту назад на нас смотрели и наслаждались происходящим, уже стояли возле меня. Они сомкнули круг и я никуда не могла убежать и спрятаться от этого индейца. Наверное, все ждали боя. Но какой из меня боец? Я смотрела на индейца, ожидая нападения и готовая отпрыгнуть в сторону. Главное не попасть под нож. Остаться живой! – промелькнули у меня мысли в голове.

Вдруг все услышали ржание лошадей и клич индейцев. Все обернулись. Это были индейцы из другого племени.

Позже я узнала, что на лагерь ирокезов напали команчи.

Глава 7. Лиана. Нападение на лагерь ирокезов

Все так быстро завертелось и закружилось. Ирокезам уже было не до нас. Они пытались защищаться и хотели спасти свои трофеи.

Нападение было внезапным. Преимущество было у команчей. Я подбежала к Мэри, взяла ее за руку и обняла. Не хотела, чтобы она видела происходящее. Спрятав ее лицо у себя на груди, мы медленным шагом незаметно подошли к другим пленницам и я крикнула им:

– Нам надо бежать! Чем быстрее, тем лучше! Скорее!

Но девушки, то ли меня не слышали, то ли находились в оцепенение от страха, сидели на корточках, прижавшись друг к другу.

Сейчас был тот случай, когда была возможность у меня сбежать и никто на меня не обращал внимания. Обернувшись, увидела перед собой ужасную картину, жестокий бой. Несколько тел ирокезов лежали на земле. Кого-то застрелили из ружья, у кого-то был снят скальп. А оставшиеся в живых индейцы уже участвовал в ближнем бою. Вход шли томагавки2, ножи и копья. Невозможно было различить, кто где находился. Все смешалось. Такой бой я видела впервые в жизни. В воздухе витал запах крови, пороха и дыма. Были слышны боевые кличи индейцев, стоны раненых, последние вздохи и хрипы умирающих. Временами раздавалась беспорядочная стрельба. И от этого месива и от такого количества крови меня замутило, несмотря на то, что на первом курсе медицинского университета мне приходилось быть в морге и видеть мертвые тела.

А сейчас было ощущение, что я попала в ад, из которого невозможно выбраться.

Мысли о побеге рассеялись как туман в воздухе. Я не могла бежать. Я должна помочь хотя бы тем, кто ранен и кого можно еще спасти. Я села рядом с девушками и закрыла глаза, думая о том, что я беспомощна и не могу что-либо изменить в этом мире. Мне было жалко, что не в моей власти примирить племена, отпустить девушек к родным. В голове только одни мысли, мысли и мысли…:

– Зачем я здесь? Почему я попала в этот мир? Я слаба, бабушка. Слаба! Да, и знаний у меня недостаточно для этого мира. Помоги мне, бабушка, помоги! – бормотала я про себя, сидя с закрытыми глазами.

Открыла я глаза только тогда, когда почувствовала легкое прикосновение к моей руке. Передо мной стоял индеец и показывал рукой на раненых. Я поняла, что им нужна от меня помощь.

Раненые индейцы были команчи. Один из индейцев был ранен в плечо. Небходимо было вытащить пулю, а другой получил ранение в ногу. Чтобы им помочь, мне необходимо было найти подручные инструменты и средства для дезинфекции раны. Я сказала про это команчем, но они меня совсем не поняли и только пожали плечами. Ко мне подошел, как я поняла, главный из индейцев, взял меня за руку и привел к вещам, которые валялись горой. Это были трофеи ирокезов. Они забирали у белых людей понравившиеся вещи и складывали все в одно место. Образовалась аж целая гора таких вещей. Там я нашла свой рюкзак, бутылку водки и нож. Но нож сразу же отобрали.

– Мне нужен нож. Я не смогу вытащить пулю… Я ничего плохого не сделаю ему!

– Я дам тебе нож тогда, когда понадобится, – твердым голосом сказал главный.

– Хорошо! Идемте, вы мне тогда поможете!

Я стала дезинфицировать рану водкой. Хотела, чтобы индеец сделал пару глотков водки, так как у меня не было обезболивающего.

Но главный из индейцев крикнул:

– Нет! Не надо! Мы не пьем огненную воду!

– Но это обезболивающее! Ему будет больно, когда буду вытаскивать пулю.

– Он выдержит! Пусть будет боль, но не потеря разума от огненной воды!

Я попросила нож, его продезинфицировала также как и иглы, которыми собиралась зашивать рану. Сделала надрез, извлекла пулю, зашила и обработала рану мазью. Пока я занималась раной, индеец лежал, стиснув зубы и даже ни разу не крикнул.

– Надо вечером еще раз обработать рану мазью. И это делать надо каждый вечер, пока не заживет рана, – сказала я, вытирая со лба пот и убирая прядь волос с глаз.

После этого я осмотрела второго раненого индейца. У него ничего серьезного не было. Всего лишь неглубокая рана на ноге. Видно ножом порезали. Я промыла рану водой, наложила мазь и перевязала рану бинтом.

Как только я всех осмотрела, главный из индейцев всем крикнул, вскакивая на коня:

– Собираемся! Мы не можем здесь больше оставаться! В любой момент ирокезы могут вернуться за своей добычей!

Весь отряд, состоявший из команчей и пленниц, шел целый день. Команчи ехали на лошадях, а мы шли пешком следом. Мы ели-ели поспевали за ними. Руки были связаны. В горле пересохло. Очень хотелось есть и пить. Но я молча шла, раздумывая: «Сначала пленница у одних индейцев, сейчас у других. Никакой разницы не вижу».

Настал вечер. Команчи разожгли огонь. Нас, своих пленниц, посадили у костра. Покормили и напоили. У девушек настроение улучшилось. Кристина присела возле меня и стала радостно говорить, обнимая меня за плечи:

– Не грусти! Нас точно обменяют! Я слышала разговор между индейцами. В плену их собратья. И они хотят нас обменять на них. Скоро мы все будем дома!

Я была рада за девушек. Но я так сильно устала за этот непростой день, что даже не было сил улыбаться. Но у меня появилась надежда, что все будут спасены и счастливы. Я обняла Кристину и шепотом сказала: – У нас все будет хорошо!

Глава 8. Лиана. Я у сына вождя команчей

Перед сном я должна была проверить раненых, обработать раны и поменять повязки. Как только я подумала об этом и собиралась встать, ко мне подошел главный из индейцев, взял за руку и отвел меня к раненым. Проверив раненых, одобрено кивнула головой и сказала вслух:

– Раны заживают. С ними все будет хорошо! Главное ежедневно обрабатывать раны и следить, чтобы не попала инфекция.

Он ничего не ответил, опять взяв за руку, привел и усадил у костра. Сам сел напротив меня и стал наблюдать. Я была настолько уставшей, что была рада его молчанию. Эта тишина подарила мне такое спокойствие в душе, такое безмерное уединение, что я забыла обо всем на свете. Только треск огня мне напоминал, что я сижу у костра и рядом со мной находится человек. Сейчас у меня было время разглядеть самого главного из индейцев, того, кого все слушались беспрекословно.

У него было мускулистое, загорелое тело как и у всех индейцев. Физически хорошо развит. Ростом был выше меня на голову. У него была гордая осанка. Широк в плечах. На плече была странная татуировка – лук, колчан со стрелами и лапа волка, лежащая на оружие. Глаза – каре-медовые. Волосы – темные длинные до плеч. У некоторых воинов волосы были длинее. В волосах торчало перо. Смотрела на его лицо и удивлялась, насколько у него благородные черты лица. Подбородок, нос, губы, глаза, брови… Рисовала очертания в своей голове и думала, что они идеальны. Вот чем он отличался от других индейцев – своим благородством. Одет он был также, как и ирокезы: набедренная повязка, леггины и мокасины. Отличалась одежда только орнаментом.

Как долго я на него смотрела, не знаю, но я почувствовала, что за мной наблюдают. Смутилась, думая, что он неправильно может меня понять. В этот момент наши глаза встретились. Он так пронзительно на меня посмотрел, что я не смогла устоять и первая отвела свой взгляд. От его взгляда сначала все мое тело обдало жаром, а через секунду получила заряд энергии и непередаваемое ощущения будто меня окатили ушатом холодной воды.

– Почему он на меня так смотрит? Что-то от меня хочет? Но не говорит… Странно… А может он узнал, что не сможет меня обменять на своего воина и не знает, что со мной делать? – думала я, смотря на костер.

Пленниц опять собрали вместе, начали связывать руки и ноги. Увидев это, я сделала шаг, чтобы пойти к ним, но главный из индейцев, позже я узнаю, что его зовут Отважный Охотник, остановил меня. Покачал головой и ответил:

– Будешь спать здесь!

Для меня было странно зачем он так сделал. Отделил меня от других девушек. Я не решилась его спросить об этом. Я улеглась у костра. Обняв свой рюкзак, уснула под его пристальным взглядом.

Утром я очнулась все уже были на ногах. Покормив и напоив своих пленниц, в том числе и меня, мы все двинулись дальше. Я заметила, что мы возвращались обратно к тому месту, где меня захватили в плен, а это значит, что рядом будет лес. В душе я даже обрадовалась, что будет возможность сбежать.

Так мы шли несколько дней. Каждую ночь я засыпала под его пристыльным взором и я уже стала привыкать к этому. Боялась, если рядом его не будет, то я не смогу уснуть. Когда он на меня смотрит, я чувствую, что меня окутывает теплое облачко доброты и защиты. Я чувствовала всю его силу и мощь. А также я понимала, если что-то случится со мной, то он обязательно защитит меня.

Я лежала и думала о нем, хотела его обнять и поцеловать, сказать доброе слово. Я никогда не обращала внимания на других мужчин и мне было все равно кто рядом раньше находился со мной. Но чем больше дней и ночей я находилась рядом с ним и видела его, тем все больше времени думала о нем. Сердце разрывалось на части только от одной мысли, что нам не суждено быть вместе. Ведь разум мне напоминал, что я должно думать совсем о другом:

– Лиа, Лиа, – говорила я сама себе, чтобы никто не услышал. – О чем ты только думаешь? Ты не должна влюбляться. Думай, как отсюда выбраться! Думай, Лиа, думай!

Мне не удавалось отогнать мысли об Отважном Охотнике.

Шли дни, один за другим. Я видела, что пленниц уводили, а появлялись новые индейцы. Меня приводили к ним, я проверяла их общее состояние организма. В основном они были слабые. В плену недоедали, а некоторых пытали. Главное, что сейчас они свободны и быстро выздоравливали.

В одно прекрасное утро я проснулась очень рано. Солнце уже встало, птички пели звонко и мелодично, а в лагере было оживленно. Первое, что я увидела как индейцы посадили на лошадь Мэри и ее маму. Я подбежала к ним и хотела закричать, чтобы не трогали их. Но Отважный Охотник посмотрел на меня, сидя на коне и спокойно ответил:

– Они отправляются домой!

– Домой?

– Их обменяют на самого лучшего война нашего племени. Ты не веришь? – спросил он, наклонившись ко мне, чтобы посмотреть мне в глаза. Наши взгляды встретились.

Я ничего не ответила и только гадала… Неужели он прочитал в моих глазах недоверие к нему?

Но только я хотела задать очередной вопрос про них, как почувствовала сильную руку на своей талии. Он поднял меня как пушинку, посадил на коня и сказал:

– Ты поедешь со мной. Убедишься, что они в безопасности. Отважный Охотник, сын вождя команчей, держит свое слово!

Я сидела впереди, прижавшись к нему. Мы мчались по прерии на его коне. Мне казалось, что мы одни во Вселенной, мчимся по млечному пути к яркой звезде. Действительно утро было прекрасным! Мои чувства не обманули меня. Адреналин в крови зашкаливал от быстрой езды. В этот момент я была счастлива. Оказавшись рядом с ним и ощущая прикосновение его горячего тела, чувствуя его дыхание мне в затылок, каждая клеточка моего тела распадалась на маленькие детальки. Я очень боялась, что погружаясь в это состояние, я не смогу жить без него, не смогу дышать без него. Боялась, что не смогу собраться и найти дорогу обратно в свой мир, где все меня ждали, как на тот момент мне казалось. Я очень боялась этих чувств, но сейчас я отдалась этому мгновению, потому что не знала, что ждет меня завтра. Да и в этот момент я и не хотела этого знать. Единственное, что я хотела, чтобы это мгновение не заканчивалось.

Но все когда-нибудь заканчивается. И это мгновение прошло неожиданно также, как и началось. Мы достигли цели. Добрались до место встречи, где должен произойти обмен. В нескольких милях от назначенного места встречи увидела путников с ружьями. Они наблюдали за нами. Наш отряд остановился. Мэри и ее мать спешились с лошади. Отважный Охотник и несколько индейцев развязали им руки и повели в сторону путников. Я успела обнять их и тихо промолвить им:

– Я вас никогда не забуду. Будьте счастливы!

Мы попрощались и их увели.

Вдалеке я видела как один из путников обнял Мэри с матерью. Я поняла, что это был отец Мэри. Из всех путников он был самым высоким и широкоплечим. Я была за них очень рада. Даже слезинка счастья выскользнула из глаза. Я старалась незаметно смахнуть рукой со щеки эту слезинку. Не хотела, чтобы кто-то увидел ее.

Индейцы вернулись, и мы отправились в обратный путь.

Из пленниц осталась только я и Кристина. Мы приехали в лагерь и ко мне подбежала радостная Кристина.

– Лиана, я получила весточку от своего отца. Завтра он меня заберет.

– Я рада за тебя, – улыбнулась я.

– Ты не волнуйся! Тебя тоже родители ищут. И обязательно тебя найдут и попадешь домой, – не переставая говорила Кристина и одновременно сжимала мою руку.

Эту ночь индейцы нас не разделяли и не связывали. Мы остались вдвоем. Легли спать вместе у костра. Кристина быстро уснула. Слышала, как она тихонько посапывает, а я вот уснуть не могла. Думала над словами Кристины, о доме, о родителях, об университете, о том, что я попаду обязательно домой и родители меня найдут.

На самом же деле я знала, что в этом мире меня никто не ищет. Я одна в этом мире и никому не нужна. Даже Отважному Охотнику не могу помочь. И в моем мире никто меня не ищет. Бабушки больше нет, да и никому я там не нужна. В университете все однокурсники, в том числе Кира, думают, что я уехала в деревню. А если не вернусь в университет, то подумают, что осталась в своей деревеньке, без которой жить не могу. А в деревне скорее всего думают, что я осталась в городе и не выполнила своего обещания. Родители тоже не будут искать. Я не нужна была в детстве, а сейчас тем более. Они проводят все время за границей на отдыхе. Только бабушка, единственный человек, кто любил меня в том мире и заботился обо мне. А сейчас в этом мире и в том мире я одинока. Пустышка. Ощущала внутри себя сломленной и опустошенной, с которой поиграли и выбросили. Рассуждала я задумчиво, смотря на звезды.

В этот момент мне так было жалко себя, что очень хотелось плакать. Но я старалась сдержать слезы. Боялась, что увидит это Отважный Охотник и я не смогу объяснить почему я плачу.

Я тихонько бормотала сама себе:

– Я должна быть сильной! Должна! И мне надо бежать!

Если Отважный Охотник узнает правду о том, что не сможет меня обменять на своего собрата, неизвестно, что он со мной может сделать.

Я очень боялась, что он может поменять мнение обо мне. Я хотела, чтобы наши теплые и одновременно хрупкие отношения, как мне казалось были, остались такими как сейчас. Я очень дорожила этими отношениями.

Но если он поймет, что я врала и на самом деле меня никто не ищет, то гнев его будет силен. Я чувствовала, что он ненавидит ложь и людей, которые лгут. И очень боялась – его ненависти ко мне. С такими мыслями я уснула…

Глава 9. Отважный Охотник. Детство

Меня все зовут и знают под именем Отважный Охотник. Я из племени команчей. Мы, команчи, повелители равнин. Сейчас наше поселение называют «Лесные люди», а когда-то нас называли «Люди прерий». Раньше мы жили посреди прерий и время от времени кочевали.

Мы были мирным племенем и не знали слова война. Тогда мне было восемь лет. Главными нашими занятиями были охота на бизонов, ловля диких лошадей, приручение и разведение их. Из мяса бизонов готовили вкусную еду, а также делали припасы еды – вяленое мясо. Из шкур бизонов наши женщины шили одежду, а мужчины изготавливали футляры для ножей, стремена, ремни, седла и другое снаряжение для своих верховых лошадей. Шерсть бизонов использовали для наполнения подушек седел, а также изготавливали веревки. Сухожилия использовали для тетивы и швейных ниток. Из рогов делали украшения и другие бытовые предметы домашнего обихода, такие как, например, чашки, ложки и чаны для воды. Мужчины изготавливали оружие для защиты своего племени: луки, стрелы, копья и щиты. Мы никогда ни на кого не нападали, а только защищались в случае нападения. Нападали на нас изредка. Это были другие племена, которым нужны были наши лошади. Наше поселение было мирным, но наши мужчины были сильные и лучшие наездники, могли использовать верховую езду в бою.

Мой отец, вождь нашего племени, Мудрый Лис, был против насилия. Он даже заключил мирное соглашение с белыми людьми. Белые нас не трогают, а мы их обеспечиваем лошадьми.

Так мы жили спокойной и размеренной жизнью, пока белые не нарушили это соглашение.

Однажды утром, когда большинство мужчин ушли на охоту на бизонов, произошло нападение белых людей на наше поселение. В поселении остались одни дети, женщины и старики, а также трое сильных мужчин, которые охраняли всех. Не было необходимости оставлять больше воинов. Ведь никто не ожидал, что на нас могут напасть. Но это произошло! На нас напали. Это были белые, военные в красных мундирах. Двух моих старших братьев убили, они как раз охраняли поселение. И две сестры погибли. Самая старшая сестренка успела предупредить всех. Она крикнула, что было силы:

– Бегите! Бегите! Белые пришли! У них руж…я!» – только и успела вымолвить моя сестра, падая на траву с пулей в груди.

Я хотел к ней подбежать, но мама схватила меня за рукав, и протягивая люльку, сказала:

– Ты должен спасти свою младшую сестру. Бери люльку и беги. Прячься! Я постараюсь задержать их. Толкнув меня в сторону, загородила нас своей спиной.

И я побежал со всех ног, думая куда мне бежать. Вокруг трава. Хорошо, что трава высокая, достигала до моей макушки и меня трудно было увидеть в этой траве. Я бежал и бежал и уже не понимал сколько времени бегу, пока не споткнулся и не упал на землю. Долго лежал и не мог пошевелиться. Только смотрел на свою сестренку и радовался тому, что она ничего не понимает. Радовался тому, что она ничего не видит, что сейчас происходит. Ей еще не была годика. Она лежала в люльке и улыбалась мне, а свои маленькие ручонки тянула ко мне. Хотела дотянуться до моих волос, думая что это игрушка. И я улыбался ей в ответ, обнял ее, как будто это был мой последний родной человек, так как не знал, что же там происходит и где же наша мама. Я очень волновался за маму. Она у меня была самая смелая, самая сильная и самая умная женщина в нашем поселении. И за это наш отец любил ее. Она могла решить любой вопрос и помирить всех, если кто-то с кем-то ругался. Поэтому ее все прозвали Держащая Мир. А сейчас в нашем поселении не мир, а война. И как же там наша мама?

Я решил, как только стемнеет, пойду в свое поселение и найду маму. Так мы с сестренкой просидели до вечера. Как только я собрался встать, то услышал голос, тихонько оглянулся и увидел своего отца. Оказывается он искал нас. Я сразу же поднялся и помчался к отцу, держа люльку с сестренкой в руках. Он нас обнял, обрадовался, что мы живы и с нами все в порядке. Мы пошли к поселению.

Мужчины наводили порядок. Много детей и стариков были убиты, а женщины изнасилованы. Кого-то в плен забрали. Моя мама лежала раненая в нашем вигваме3. Пуля попала в плечо. Она потеряла много крови. Рядом с ней крутилась шаманка и готовила какое-то зелье.

Я сел рядом с мамой, взял ее руку и смотрел на нее. Лицо ее было бледное, глаза потухшие, губы дрожали. Видно ей было больно, но на глазах не показалось ни одной слезинки, не издала ни звука боли. Она держалась изо всех сил, только время от времени прикусывала губу и тяжело дышала. Я сильнее сжал ее руку и сам себе пообещал, что больше никто не обидит мою маму. Я пообещал, что больше никого не убьют и не тронят из нашего поселения, ведь сегодня я потерял двух сестер и двух братьев. А также я пообещал себе, что никогда в нашем поселении не появится ни один белый и что с этой поры мы не будем доверять им. Мы только будем воевать с ними.