Инфер 6

– Э… – сказал сержант Хикс, медленно опуская планшет. – Повторите, пожалуйста…

– Где обитает сучий Мэкв Скермис? – повторил я.

Сверху ударил желтый лазерный луч, что сначала пробежался по мне, а затем поочередно задержался на Ссаке и Каппе.

– Внимание… малый сбой при совмещении данных… иерархические проблемы… По новым данным загруженного источника лейтенант Каппа и лейтенант Ссака указаны как старшие чины в отряде Оди, кодовое имя Гадос, командир группировки Ночные Гадюки.

– Э-э-э… – проблеял бравый сержант, и опять вставший Каппа недовольно рявкнул:

– Отвечай как положено, сержант! Твой командир спросил сучий адрес Мэква Скермиса!

– Э-э-м…

– Внимание! Конфликт данных… у группировки не может быть двух командиров… Внимание! Конфликт устранен – временно назначенный на должность Гадос Девятый системным решением отстранен от командования. Оповещение отослано Гадосу Девятому. Указанная причина отстранения – арестный запрос сержант Хикса Дорбата.

– Су-у-ука…

– Последний раз спрашиваю адрес, – ожив, я шагнул вперед. – А потом, пока мы на нашей бронемашине едем мочить сучьего Мэква Скермиса у того отстраненного Девятого есть время добежать до меня. Понял?

– А?

– Сержант! Ты понял меня?!

– Да! Да, сэр! – вытянулся блондин и, опомнившись, в ярости отшвырнул планшет и шлем. – Какого хера происходит?! Ты кто такой?!

– И пусть тот временный не забудет принести мой шлем, – добавил я, проходя мимо.

– Внимание всем членам группировки Ночные Гадюки! Общее оповещение! – тот же самый неживой голос донесся уже из алой полусферы, воткнувшей мне в плечо зеленый лазерный луч. – Командир Гадос вернулся к выполнению обязанностей, возглавив группировку Ночные Гадюки! Внимание! Проводится уточнение и корректировка внутренних иерархических сбоев. Новые оповещения будут разосланы!

– И список пусть захватит, – вспомнил я.

– Список чего… сэр? – хрипло выдохнул взмокший сержант.

– А всего, – усмехнулся я. – Он принесет – а я выберу.

– Выберете что, сэр?

– Что-то достаточно стоящее, чтобы я опять ушел, – моя усмешка стала шире.

– Бронемашина! – вякнул Хорхе, пристраиваясь за мной.

– Шагоход или экз! – заорал Рэк. – И этих… торпеды? Пачку!

– Ага, – буркнул я. – И ящик фисташкового мороженого для охлаждения торпедированных булок… нахер наркоту!

Остановившаяся рядом с замершим сержантом Ссака встряхнула его и рявкнула:

– Очнись! Это не твоего уровня задача! Найди старших – тащи к Оди! Найди старших – тащи к Оди! Давай, сержант! Руки в жопу, жопу в тачку – и вперед с криками радости! И где, наконец, адрес сучьего Мэква?

– В штаб-квартире Гадюк на северной окраине! – отрапортовал сержант и широким жестом указал на бронемашину. – Машина ваша! Эй! А ну из тачки! Скип! Связь с командованием мне!

– Че за херня у вас происходит?

Оживший наконец толстяк в огромном бронике и каске с эмблемой Черных Пончиков не скрывал изумления. Да и вряд ли смог бы после громогласного заявления системы – наверняка уже весь Дублин впал в состояние ступора.

– Че за херня, командир? – прошипела догнавшая меня Ссака.

– Условия, – ответил я, забираясь в броневик через боковую дверь. – Условия проникновения в активированный мир-убежище… вроде как здесь требовалось зарегистрировать местный штурмовой отряд для спасательной операции… Не помню. Но вроде как вбивал эти данные наспех, уже сидя в боевом флаере и на подлете к Формозу.

– А потом?

– Хрен его знает. Но, похоже, минимум часть экзоскелета я оставил здесь, и уходили мы кроваво… И вряд ли я успел расформировать отряд при отходе. Надо побеседовать с этим Гадосом Девятым…

– Хотела бы я увидеть его лицо в тот момент, когда он получил оповещение о возвращении настоящего командира, – запрокинув голову, Ссака зашлась в хохоте. – С-с-у-у-ука… да у него разом жопа взмокла от охеревания…

– Да посрать, – прорычал я, глядя как Хорхе усаживается в водительское кресло. – Мне нужен мой шлем, если это он. И мне нужен сраный Мэкс Скермис…

– Который тоже только что понял, что приказал устранить не чужака Оди, а командира Ночных Гадюк, – прохрипела Ссака и забилась на стальной лавке чуть ли не в агонии, колотя ботинками по стальному борту – А-а-а-а-а… дайте мне увидеть его потную харю!

– Уймись.

– Да ладно тебе, лид. Даже у тебя лицо чуток отмерло. После смерти Рокса ты как… в общем, многие бы сдохли даже без пули, просто заглянув тебе в глаза.

– Рокс, – повторил я и, прикинув расстояние и недавние оповещения, скомандовал уже заведшему мотор Хорхе: – Рули обратно в бар к Шмякосу.

– Есть! – в голосе гоблина слышалось нескрываемое облегчение.

– Боялся подохнуть? – усмехнулся я, вдавливая потный затылок в металл машины.

– Боялся подохнуть на подходе к цели, сеньор. Нас слишком мало…

– Да, – вынужденно согласился я. – Да…

– Ты ведь тоже не хочешь умереть так глупо, лид. Верно? Нам ведь не надо, чтобы тупорылые гоблины смеялись над нашими глупо помершими телами?

– Боюсь ли я глупо умереть? – чуть подумав, я ответил: – А бывает умная смерть? Есть разница между смертью в старости, когда прыгал на слишком молодой для тебя красотке, или же в заранее обреченном на проигрыш бою?

– Есть, конечно! – Хорхе так удивился, что повернулся назад, в то время как последние из крохотного отряда занимали свои места. – Погибнуть в бою куда лучше!

– Для кого лучше?

– Ну… люди скажут хорошее что-нибудь…

– Ага. Скажут, – согласился я. – Но тебе-то уже будет посрать, Хорхе. Ты уже не узнаешь, что там про тебя говорят.

– Как посрать? Одно дело, если меня обосрут посмертно, и совсем другое, когда уважительно отзовутся там…

– Да ну?

– Конечно!

– Задумайся, гоблин – ты даже не узнаешь, что там скажут над неглубокой ямой, где в грязи тонет твой израненный труп, который уже жрут деловитые крысы! Свет уже погаснет в твоей мозговой каморке, затихнут звуки, исчезнут мысли. Все… ты мертвый кусок мяса, которому посрать абсолютно на все…

– Так, выходит, нет смысла и пытаться прожить красиво? Прожить правильно… и только не спрашивай, что такое это самое «правильное», команданте… я не знаю ответа.

– Не стоит пытаться? Пытайся, гоблин, пытайся. Напрягай жопу хоть до кровавого поноса ради этой цели, но только если ты это делаешь для себя и по собственным убеждениям, а не ради красивых и все равно лживых слов тех, кто однажды увидит твое мертвое тело. Живи для себя, а не ради тех, кто разок поднимет стопку самогона за твой упокой и тут же забудет о том, что ты вообще существовал когда-то.

Подумав, Хорхе саданул кулаком в потолок и начал разворот, в то время как недовольно сипящий раненым горлом Рэк закрывал дверь.

– Может, все же пару стрелков на крышу, лид?

– Нет, – буркнул я, усаживаясь чуть удобней. – По нам будут стрелять мелкие крысы. Стоит подыхать от их шальных пуль?

– А крупные крысы?

– Крупняк всегда для начала пытается договориться, – ответил я на вопрос орка и прикрыл было глаза, стараясь заставить пустые кишки хоть ненадолго забыть о жратве, но меня отвлек вопрос ненадолго выглянувшей в приоткрытую бойницу Ссаки:

– Кевин ушел, лид?

– Кевин ушел, – подтвердил я, тянясь за флягой с остатками воды.

– Вместе со своей новой стаей…

– Ага.

– Мы выпустили в город источник зомбо-заразы. Нулевой пациент пошел гулять по улицам Дублина-5.

– Ага.

– И тебя это не напрягает? Не подумай, что я утону в слезах, узнав, что половина этого гнилого городка превратилась в кровожадных упырей… но среди этих гоблинов есть и честные работяги. Опять же эта их затяжная война с мутантами. Кто будет убивать разбухших кожаных уродов?

– Как быстро проиграют мутанты против организованной и бесстрашной армии зомбаков, ведомой Кевином? – задал я встречный вопрос, и озадаченная Ссака замерла с приоткрытым ртом.

– Ну…

– Как быстро невероятно живучие и неприхотливые в жратве зомби справятся с медлительными калеками-мутантами? Зомбакам даже не понадобится возвращаться на базу для отдыха. Нахрена? Пасись и пасись в руинах, где в каждом тупике найдется по сочному мутантскому мясному шарику. Прямо как жизнь в набитом жратвой холодильнике…

– Хм…

– Разве что те серые гиганты помешают… но это еще не факт.

– Так ты намеренно…

– Кевин ушел не зомбаков плодить, – качнул я головой. – Он ушел, потому что видел мое удивление и убедился, что не одного его удивляет эта легкая сладость.

– Пояснишь?

– Ты можешь не понимать, – кивнул я и ткнул пальцем в Каппу. – А вот ты должен сообразить. Ты воевал с этими тварями побольше моего.

– Слишком все быстро…

– Да, – подтвердил я. – Слишком уж быстро зараженные обращаются в полноценных зомби, слишком быстрыми они становятся почти сразу… все слишком быстро. Меня это удивило. И Кевина тоже. А когда он увидел мое удивление, то, похоже, решил взять паузу и разобраться в этом дерьме.

– В чем дерьмо? Это же хорошо для Кевина. И для нас, раз он на нашей стороне.

– Именно. Это хорошо. Поэтому сразу появляется главный вопрос любого подозрительного недоверчивого гоблина – а с хера ли вдруг хорошо?

– Не въехала.

– Что делаешь херово?

– Ну… я вообще почти идеальная, конечно, но…

– Любой пример…

– Уродина она, – ожил Рэк. – А сиськи ниче так…

– Заткнись! – огрызнулась Ссака и опять повернулась ко мне. – Ну, например, с левой руки стреляю хреново.

– Сколько из десяти?

– Пять-семь пуль точно мимо уйдут. И как я не билась…

– Хорошо. А теперь представь, что завтра ты приходишь на стрельбище и с вдвое большей дистанции за вдвое меньшее время всаживаешь левой рукой все десять пуль в центр мишени… Представила?

– О да!

– Рада?

– Конечно!

– Ты перезаряжаешься, опять стреляешь левой, скажем, по бредущему еще дальше от тебя зомбаку, уже особо не стараясь… и опять десять из десяти бьют в цель, причем ложатся предельно кучно. И – все без особых усилий. Все влегкую.

– Ух! Умеешь ты, командир, девушку очаровать видениями сладкими…

– Рада?

– Еще бы! А ты бы не обрадовался?

– Я? – хмыкнул я и забрал у Ссаки поднесенную к губам флягу. – Я бы обосрался с перепугу.

– Почему? С чего пугаться? Наконец-то в цель бьешь!

– А с хера я вдруг всаживаю левой рукой десять из десяти пуль точно в цель, если раньше нихрена не получалось? – лениво поинтересовался я. – Да, все прямо хорошо… но с хера вдруг хорошо? Гоблинам такие подарки со сраных небес не падают. Вот почему, если хочешь выжить, при внезапном везении или удаче всегда надо задавать себе главный вопрос – с хера вдруг так хорошо? Так что лично я при такой вот стрелковой удачи мигом рвану для начала в ближайший медблок, чтобы мне башку просветили – нет ли опухоли? Заодно пусть проверят, не вводили ли мне каких странных лекарств. В общем, я проверю каждую мелочь, задам себе десятки вопросов и по любому отыщу причину такого сказочного везения. И раз нашего зомбо-рыцаря здесь нет, то получается, что Кевин себе этот вопрос задал. И двинулся искать ответы.

– Все равно не въезжаю.

– Подумай, Ссака. Мутанты заражению не поддаются. А гоблинское население Дублина-5 моментом превращается в полноценных и до жопы быстрых зомбаков, что способны вести бой спустя полчаса после заражения. При этом они проскакивают все промежуточные стадии, разом превращаясь в послушных живучих марионеток. То есть по сути… ты даже не успеешь ввести им лекарство от вируса. Тупо не успеешь! Зараженный по любому станет зомбаком. Почему? Что за херня?

– Я… – вернув себе флягу, Ссака отпила воды, часть вылила себе на ладонь и с силой растерла грязное лицо, добавив темных потеков. – А вот об этом я еще как-то не подумала. А ведь на самом деле – почему? Случайность?

– Хер там, а не случайность, – отозвался я и тихо рассмеялся, когда по корпусу везущего нас броневика ударило несколько с визгом отрикошетивших пуль. – Крысы злятся…

Еще одна пуля ушла в рикошет, снаружи рявкнуло сразу несколько пулеметов, раздался двойной крик боли, и снова все затихло. Я не дергался, зная, что сидящие спереди Хорхе и Каппа бдительно смотрят по сторонам. Управление машиной у нас. Управление ситуацией? Тут хер его знает, но вскоре мы получим ответ на этот вопрос.

– Так что будет делать Кевин?

– Как бы сказала Джоранн – проводить эксперименты, – усмехнулся я. – У Кевина башка хоть и гнилая, но не тупая. Он попробует обратить еще трех-четырех. Ну, может, сотворит десяток себе подобных, выборочно беря их из разных частей города… и слоев сраного общества… Если верить моей чуйке, то вскоре этот город не досчитается чуток вонючего отребья. Кевин ведь у нас долбанный заботливый рыцарь, что даже своих зомбо-стариков подкармливал мясцом героев… Следом он заставит порожденных им зомбаков заразить кого-нибудь уже самостоятельно – и оценит результаты. Постепенно он проверит каждый район Дублина. Вдруг только у напавшей на нас толпы и той шлюхи в пеньюаре было заложено такое… подчинение зомбо-заразе. Если окажется, что такая вот легкость заражения и порабощения вирусом заложена в каждом гоблине Дублина-5… это же… бочка пороха, которой хватит одной крохотной искры… Город, куда достаточно однажды запустить одного тупого зомбака, чтобы через сутки уже все население превратилось в заплесневелых убийц.

– Стоп…

– Кому надо такое? Кому нужно полное отсутствие иммунитета к зомбо-вирусу? Что за, сука, дешевый ужастик? – выплевывая вопрос за вопросом, я с середины салона глядел в бронированное ветровое стекло, за которым сменялись бетонные городские пейзажи, и механически переснаряжал патронами магазины. – Почему мутанты обладают полным иммунитетом? Откуда здесь вообще могла взяться как полная защищенность, так и полная беззащитность, причем у двух, сука, враждующих сторон, если сам источник заразы целые столетия мирно жил в тихом уютном санатории в другом изолированном мирке-убежище? Кто работал над составлением генного коктейля или чего-то там еще, чтобы вколоть его каждому из здешних? Подобную вакцину или антивакцину не получится разработать на волосатой коленке… тут нужны лаборатории и ученые. Ну и главный вопрос – а для чего такое вообще надо?

– Погоди, лид! Я и над первым вопросом подумать не успела!

– Вот и Кевин не успел, – кивнул я. – И пошел подумать в какой-нибудь глубокий подвал. Сидит сейчас, жует кровавые печеньки, закусывает костным мозгом и старательно думает…

– Он вернется?

– Гадать не берусь. Но мне даже интересно… ведь раз мы уже высекли искру в эту бочку пороха – да еще какую, сука, жирную искру! – то не последует ли срочный адекватный ответ тех, кто подготавливал всю эту херню?

– Да к эльфам Кевина! – недовольно рыкнул орк. – Командир! Так ты возглавишь этот отряд Ночных Гадюк?

– Ну нахер, – рассмеялся я. – Система может меня назначить кем угодно, но… на то она и система. Она видит чужой отряд как собственную единицу. Что-то вроде стального коня, что довез меня от Гнойного Каньона до Дублина. Вот только стальная лошадь… это не живой скакун, приученный лишь к одному хозяину. Попробуй оседлать – и окажешься под копытами. Мне как-то не улыбается получить пулю в спину или нож в горло от чужих офицеров, что никогда не признают какого-то там сраного основателя, что вдруг вылез из могилы. Нет… откусим чуток от их ресурсов и отвалим в сторонку. Мои приказы в силе, гоблины – набирайте себе бойцов! Нам пора сколачивать отряд! Свой отряд!

– Хорошо, – облегченно выдохнул Рэк. – А овцу жрать будем?

– Будем.

– Больше вопросов не имею.

– А я имею! – перевозбужденная, откровенно радостная, нервно поглаживающая приклад автомата Ссака никак не могла уняться. – Имею я!

– Что ты имеешь, сука белесая? – захрипел орк. – Жратва есть, бухло есть, за Рокса отомстили! Че ты там имеешь?!

– Тебя я имею во все щели, упырок!

– Че?!

– Вопросы! – рыкнул я. – Спрашивай… пока мне самому интересно…

Рыкнувший движком броневик свернул еще раз, выводя нас на куда более широкую улицу. Кто-то снаружи возмущенно взревел сигналом, но сидящий в водительском кресле Хорхе выругался на непонятном языке и с широкой улыбкой прижал к ветровому стеклу оттопыренный средний палец. Я расслышал только «мерде», «пута» и что-то про папашу решившего погудеть упырка и одобрительно кивнул. Бывший консильери стремительно меняется. Страх давно исчез, а наружу вылезли так давно и так старательно скрываемые жестокость и агрессивность, чьи искры я разглядел при нашем первом знакомстве.

– Зачем тебе шлем, лид? – спросила Ссака, перестав перечислять родословную отрыкивающегося орка. – Древний шлем от древнего экза?

– Я не моложе, – фыркнул я, чувствуя, как медленно тает в груди ледяной холод. Убить еще десяток причастных к смерти Рокса хренососов – и мне окончательно полегчает. – Если мои просыпающиеся воспоминания не лгут, если другие источники не врут, то им в лапы попал шлем от одной из моих Ночных Гадюк.

– Целый шлем?

– Вряд ли, – усмехнулся я. – Вряд ли… скорей всего, от него мало что осталось. Но кое-что в нем должно работать, раз группировка здешних Гадюк так за него держится. Ну или работало когда-то…

– Работает что?

– Что-то, – закончив снаряжать магазины, я принялся разбирать винтовку, благо машина вышла на нормальное покрытие, и нас перестало раскачивать и потряхивать. – И хочется верить, что это канал связи.

– Канал связи, – повторила Ссака и, недоуменно моргнув, уточнила: – С системой? Так тут везде терминалы полудохлые… Думаешь, через твой шлем здешняя система может быть поразговорчивей?

– Да, – кивнул я.

– Почему так решил?

– Потому что терминалы полудохлые, – широко улыбнулся я. – Хорхе! Долго еще?

– Несколько минут, сеньор… о… какой-то хрен перегородил дорогу своей тачкой и важно машет рукой…

– Тебя это замедлило?

– Никак нет, коменданте…

Относительно легкий толчок, скрежет металла, чей-то перепуганный вопль, приглушенный броней корпуса, и мимо нас пролетела переворачивающаяся легкая машина, а заодно чья-то побелевшая испуганная одутловатая харя.

– Что с каналом связи?

– Что с системой? – поправил я. – Где оно?

– Что оно?

– Все то, что порой до усрачки пугало и заодно восхищало во Франциске II и даже в ВестПик. Где бескомпромиссная системная властность, где кровавая бесстрастность, где стремление все и вся контролировать? Настоящая Управляющая, находящаяся в здравом машинном уме, давно бы уже вызвала меня на открытый разговор – причем под перекрестьем пушек и лазерных лучей из своих красных бородавок. И это был бы скорее не диалог, а монолог, в котором здешняя владычица сухо перечислила бы мне все, что можно, что можно лишь условно, а что категорически нельзя. Затем мне бы заодно указали, куда можно совать свою гоблинскую жопу, а где и духа ее чтобы не было. Ну и главное – нормальная Управляющая успела бы уже четко пояснить, в чем ее главная проблема! Причем пояснила бы в виде конкретного задания с жестким сроком его выполнения.

– Вроде «даю срок до полуночи, чтобы пойти вон в тот дом и вырезать там всех к херам»…

– Именно. Формоз разваливается по кускам. Небо валится гоблинам на головы! А системе посрать? Быть такого не может! Насколько сложно починить все эти дыры в небе и стенах? Для Управляющей это мелочь. Послать пару бригад штрафных гоблинов со сварочными аппаратами, дать в подкрепление пару экзов, табун стальных лошадей и один шагоход. А затем, после завершения работ, усыпить всех работяг, стереть им память, обнулить статус и пробудить в другом месте – на тот случай, если латающие стены упырки увидели, что мир снаружи мало похож на ад постапокалипсиса. А Гнойный Каньон?!

– А что с ним? По твоим словам – это обычная закольцованная грязная река…

– Грязная, – повторил я. – Токсичная, едкая, пузырящаяся и дымящаяся жижа, заполненная обваренными слизнями… Испоганенный каньон негативно влияет на все вокруг себя. Испарения, ветра, что разносят эту гадость по округе… Для системы это как серпом по механическим яйцам. Она не станет поддерживать подобную кольцевую язву добровольно! Наоборот! Любая нормальная Управляющая сделает все, чтобы подобной грязи не было в ее владениях. Ведь эта хрень постепенно разъедает все вокруг себя и ускоряет эрозию неба и стен в том числе…

– Ты точно не ученый, командир?

– Я был причастен ко всему этому дерьму, – обвел я рукой салон бронемашины. – Чистота, экологичность, возобновляемость, автономность и максимальная долговечность – вот что стояло во главе угла всех исследований и последующей стройки. Лучшие умы работали над всем без исключения! Корпели над каждой мелочью! Инженеры, программисты, ученые – легионы этих загадочных порой созданий… Так что нет… я не ученый… но я стольким ученым в свое время выкручивал яйца ради ускорения работ… что сейчас понимаю – вокруг творится неправильное дерьмо.

– А у нас не так было? – осведомился поневоле заинтересовавшийся орк.

– Во Франциске Управляющую постепенно замедлили и сковали Высшие своими тупыми инициативами, указами и предложениями, – отозвался я. – Накидали палок и говна в шестеренки. Они старались над этим целые столетия и почти добили тот мир. Но мы помогли чутка…

– Ага. Вычистили всю слизь и дерьмо из Заповедных Земель, – заржал Рэк. – Кровавым ершиком…

– В результате система восстановила весь объем власти… и пока мы тут едем на запах жареного мяса, там, во Франциске, многих сейчас призмируют во все дыры…

– Недостойным – смерть! – выплюнул Каппа и приподнял тесак. – Долгой агонии!

– Я поняла тебя, командир. Если управляющим системам не мешать, то они будут держать свои стальные гнездышки в полном порядке. Замкнуто, безопасно, уютно, сочно, в меру кроваво, и улыбающийся повар поглубже сует шампур…

– Да.

– А здесь не так… я поняла, лид.

– Систему кто-то тормозит, – кивнул я. – Тормозит всеми силами, вынудив ее уйти на второй план.

– Кто-то? Сенаторы?

– Кто-то, – повторил я. – Кто-то очень сильно боящийся угрозы извне. Кто-то до усрачки боящийся, что однажды к нему в гости явится некто…

– Ты?

– Может и я. Может, еще кто-то.

– Но почему извне?

– Вас не было там, на пороге, – я махнул рукой в сторону побережья, не сразу сориентировавшись с направлением из-за наших постоянных виляний по улицам. – А я был.

– Прибыли, командир! – одновременно с этими словами броневик притерся к знакомой кирпичной стене и остановился. – Дверь напротив.

Подскочивший Каппа опередил Ссаку, но не Рэка – злобно ухмыляющийся орк первым выскочил наружу и в два шага оказался внутри бара. Оттуда послышался его скорее угрожающий, чем вопрошающий рык, в ответ зазвучал надтреснутый голосок Шмякоса, а вскоре и он сам – перевязанный, с обнаженным торсом в подсохшей крови – выскочил наружу и приветственно заорал:

– Вэлкамичинно, амигос! Лезвий на кол! А овца уже разделана и ждет углей… Гости по соседству – я не пустил никого! Никого! Даже самых верховых!

– Хорошо, – усмехнулся я. – Умный гоблин – живучий гоблин. Злобный гоблин – живучий вдвойне.

– Я не отстану, – предупредила Ссака. – Хочу въехать в картину будущего боя досконально. Кто за нас? Кто против нас?

– Мой бар – ваша крепость! – продолжал разоряться Шмякос, стуча себя ладонью по впалой груди с островками пегой шерсти вокруг сосков.

– Жарь мясо уже! – едва не взвыл высунувшийся обратно орк.

Скользнув взглядом по посеченному пулями и осколками борделю напротив, он горестно вздохнул и опять скрылся в баре.

– Жарю!

Шмякос уковылял следом, а я, глянув мельком на плотную группу демонстративно безоружных гоблинов в паре десятков метров от бара – уверен, что мы в плотном многослойном кольце – и зашел внутрь со словами:

– Шмякос тебе ответил только что.

– Про крепость?

– Ага, – оскалился я, проходя в зал. – Помнишь первое упоминание о Формозе? Про рукотворный остров, где великие узкоглазые герои сражаются с ужасными тварями, что исходят от Формоза?

– Мы не раз обсуждали эту тему. Честно говоря, думала, что это и будет одна из наших маршрутных точек сюда.

– Как и я.

– Но ты доставил нас… посылкой.

– Верно. Раз уж летающий остров у нас увели, – хмыкнул я, опускаясь на прежнее место и бросая взгляд на опустевшее место на скамье. – Где тело?

– Почтенный Рокс отдыхает в задней комнате, – доложил из-за стойки Шмякос, спешно пластающий ножом куски мяса. – Все как положено, Оди. Ты не подумай – карманы его даже случайно не задел. Затащил внутрь, уложил, прикрыл чистым одеялом. Дальше тебе решать. Где хоронить? Как хоронить?

– В стене, – без колебаний ответил я, вспомнив, как Рокс сидел на краю той недостроенной стены, прихлебывал кофе и задумчиво глядел на Мутатерр. – Надо перекинуться парой слов с семейством Болрог. Каппа… пошли гонца к ним.

– Сделаю.