«Три вещи непостижимы для меня, и четырёх я не понимаю – пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к сердцу женщины».

Премудрый Соломон.Библия (Притч. 30.18)

Многим хотелось бы добавить к перечню царя Соломона парочку своих сентенций.

Вот и автору тоже.

Открытый вордовский файл, чистый, ещё ни одной буковки.

Здорово.

Итак, пятая вещь: не могу я понять пути, который проделывает какая-то история, прежде чем стать книгой. Возможно, обронённая кем-то фраза. Новость, услышанная в телевизоре. Что-то вроде подсказки: «А напиши-ка о…»

И ответ: «Да отстань ты со своей чепухой!» (Типа: «Когда б вы знали, из какого сора…»)

Продолжим.

Воспоминание или мечта. Детские комплексы, взрослые разочарования.

Удача! Да, удача!

Вот, семечко брошено.

Ну и поехали. Как там оно пробивается, в какой почве, с какими камнями, с какими удобрениями. Не стану развивать привычный образ. Но вот уже что-то проклёвывается… наклёвывается…

Почему? Зачем?

Вот так, Соломон Давидович. Как хотите. Всё равно не удастся примазаться к вашей вековой мудрости. Хотя заменить можно, например, «путь корабля в море». Успехи современной навигации вполне позволяют это сделать.

Есть замечательная притча о Ходже Насреддине, которая называется «Никто не должен думать о белой обезьяне».

Эту притчу рассказывают разные народы, белая обезьяна превращается в белого медведя, зайца и прочих представителей животного мира. Даже в призыв «Забыть Герострата!»

Автор это говорит к тому, что примерно за месяц до того… За месяц до того как приняться за написание этой повести, автор принялся думать о енотах.

О сколько раз автор приказывал себе: «Не думай! Не вздумай думать о енотах! Дались тебе эти еноты! Вспомни – ты вообще не любишь животных! Тем более енотов! Прекрати! Не смей!»

И т. д. и т. п.

Но, как вы понимаете, чем больше автор гонял от себя мысли об этих совершенно ни в чём не повинных животных, тем больше лезли они не только в глаза, но и в душу.

Кроме того, например, автор наугад открывал какой-то телеканал, а там – передача о енотах. Открывал глянцевый журнал – а на него со страницы глядела умильная мордочка енота.

Автор хотел прочесть детский стишок… Борис Заходер. Прекрасный поэт, между прочим. Про звезду, которая летит с космических высот. Как вы думаете, для чего?

Лечу… к земным болотамВ надежде – лет через пятьсот(Конечно, если повезёт!)СтатьМаленьким Енотом!

Стоит ли рассказывать дальше? Автор сдался.

Так что простите, если что не так. И порадуйтесь, если всё так…

Молодого человека, почти достигшего тридцати лет, экстрадировали из Мадрида в Екатеринбург. В Мадриде не нашлось места для этого «узника совести», вернее, для этого узника без совести, а ещё проще – бессовестного парня, попытавшегося установить в Мадриде свои законы.

Как будто в Мадриде некому совершать мелкие безобразия. Извините, но в слегка «обдолбанном» виде, усугублённом испанским вином или водкой орухо.

Орухо-орухо, как дам тебе в ухо…

Молодой человек хорошо говорил по-русски, немного – по-испански.

Но что с того! Не хотелось ему переводить на русский Сервантеса. Или Федерико Гарсиа Лорку. Не хотелось ему также переводить Лермонтова или Пушкина на испанский. И на русском читать классиков – тоже не хотелось.

А хотелось срубить «по-лёгкому» деньжат в наивной Европе.

Но…

Молодого человека по имени Василий взяли «за хулиганку». Местным не понравилось, как Вася вёл себя в ресторане.

Подумаешь, европейцы! В Екатеринбурге, в Ростове или в Москве подобное вообще никого не трогало! Там все давно привыкли, что, если человек «гуляет», лучше просто спокойно убраться с его пути.

Расплатится потом, по мере сил.

Суд решил экстрадировать Васю. От греха подальше. А то испанцы народ горячий. Своих Базилиев не знают куда девать.

Экстрадиция – через Москву. Потом – в Екатеринбург, в руки местных властей. Глупые испанцы впихнули Васю в самолёт, направляющийся в Шереметьево.

Сумку с документами и вещами ему в руки не дали.

Сумка попала в руки Василию только в Москве. В серой, пасмурной, холодной Москве таскать Васину сумку никому не хотелось.

Вася тут же запросился в туалет. И тут же, в туалете, нащупал за подкладкой сумки, ближе ко дну, две таблеточки. Чего-то из того, что не успел принять в Испании. Подумал при этом, что русские менты, без сомнения, отличаются от испанских.

Те не стеснялись оставлять открытой дверь в туалетную кабинку. Так-то вот.

Хорошо это или плохо?

Да кому как.

На тот момент Васе казалось, что хорошо. Очень даже хорошо!

А вот что он подумал дальше…

Об этом и написано будет дальше.

Вася прошёл таможенный и паспортный контроль в сопровождении двух российских полицейских. Полицейские провели его в зону ожидания. Потом подвели его к дверям автобуса, не особенно обращая внимание на блестящие глаза «клиента» и его резковатые движения.

«Да куда он денется с подводной лодки!» – видимо, таким был ход мыслей полицейских аэропорта Шереметьево.

И правда, не Аль Капоне же экстрадируют! Мелкого хулигана, который в Мадриде с местными подрался и витрину разбил. И не заплатил.

Я вот не знаю, что предписывает в таких случаях должностная инструкция полицейских аэропорта. Может, она и предписывает оставить «клиента» у двери в автобус, везущий пассажиров от терминала к самолёту.

А может, и нет.

Мне бы хотелось, чтоб правильным оказался первый вариант. Потому что жалко полицейских. Затаскают их. Уволят. Может, их ещё и совесть замучает.

Вася же…

Экстрадируемый доехал до места посадки в самолёт вместе со всеми пассажирами. Но тут Васю понесло. Движимый неуправляемым внутренним посылом, Вася выскочил из автобуса, нырнул за автобус и…

И-эх!

Вольная воля! Здравствуй, Брюс Уиллис! А мы – чем хуже?

Или вы думаете, что нам так охота в тюрьму в Екатеринбурге? Хоть и ненадолго, надо понимать. Даже если штраф… Кому охота платить свои кровные – и ни за что?

Нет, нам бы лучше обратно, в Испанию! Или в Португалию. В Брюссель. В Доминикану. На Гоа. На Тайвань.

Куда ещё?

Наверно, вот этот – как раз в Португалию. Только что объявили: «Закончена посадка на рейс №… Москва – Лиссабон».

К сожалению, мозги Василия оценили ситуацию, мягко говоря, неадекватно. Иначе ему не захотелось бы прицепиться к шасси набирающего разбег самолёта.

Эх, Брюс Уиллис, Брюс Уиллис! Зараза ты. Крепкий ты, блин, орешек…

А вот Вася оказался не очень крепким.

– Кажется, мы на что-то наткнулись, – сказал второй пилот первому.

– Угу, – кивнул первый. – Наверно, собака.

– Все умные собаки за пару километров обходят взлётно-посадочные полосы, – не согласился второй пилот.

– Тогда – заяц, – предположил первый пилот, беря ручку на себя.

– Все нормальные зайцы… – лениво протянул второй пилот.

– Отстань, – усмехнулся первый. – Это был приблудный енот.

– А-а-а… – протянул второй пилот. – Мы поехали, и вот. – В колесо попал енот.

– Не каркай, – остановил коллегу более опытный первый пилот. – Не буди лихо, пока оно тихо.

В окне кабины серый подмосковный пейзаж сначала превратился в привычную картину человеческого муравейника, затем пейзаж заволокло дымами, облаками и тучами…

Далее полёт протекал в штатном режиме.

Только в Тюмени, куда, собственно, самолёт и направлялся, в изгибах шасси нашли кусочки того, что ещё недавно имело простое человеческое имя Вася.

А в Москве, на взлётной полосе №…, перекрыли движение на некоторое время, чтобы найти ещё какие-то обрывки, куски и кусочки.

Автор не станет описывать, что и где нашли. Потому, что автор – нормальный человек. Не любит он ни страшилок, ни фильмов ужасов. Даже когда смотрит обычный детектив, автор зажмуривается, если в кадре появляется убийца и начинается тревожная музыка. Но, как только музыка становится обычной или даже лирической, автор открывает глаза. Извините.

В мире начиналось утро. Серый рассвет подмосковной поздней осени. Золотая листва почти вся облетела. То, что оставалось на деревьях и кустах, имело вид жалкий и полупустой.

Грязно-коричневый.

Мелкий дождичек, грозящий перейти в мокрый снег, завершал общее впечатление от художественного полотна «Грачи улетели».

У деревянного забора, когда-то покрашенного в зелёный цвет, кто-то бросил животное. Побитое и окровавленное.

У калитки лежал несчастный зверь, часто-часто дышал и прикрывал лапами мордочку. Шерсть на мордочке вся в сгустках крови, ухо порвано.

Словно для того чтоб окончательно поиздеваться над беднягой, его бросили прямо под вывеску над калиткой. Вывеска рассказывала, что здесь находится приют для животных «Заблудившийся енот».

Две буквы в слове «заблудившийся», «и» и «в», облупились, а последние – «ся» – просто заляпаны грязью.

Поэтому тот, кто увидел бы вывеску впервые, обязательно прочёл бы: «Заблудший енот».

Оставалось надеяться, что люди у нас привыкли ко всему, а еноты, собаки, кошки, мышки и прочая тварь Господня читать не умеют.

Хотя кто из нас не «заблудший», положа руку на сердце? Сколько бы ни было ног или лап…

– Кто ж это тебя, болезный, так отделал?

Над брошенным животным, вернее, над побитым и недобитым енотом склонилась женщина неопределённых старо-молодых российских лет. Скорее молодая, чем старая.

– Ох-ох-ох! – продолжала она. – Ну просто изверги! Сейчас, подожди, я переоденусь и вернусь за тобой!

Женщина произнесла это таким голосом, словно возле побитого енота уже выстроилась очередь, чтобы скорее оказать ему первую медицинскую помощь. А также положить этого особо ценного побитого енота куда-нибудь в отдельную палату и начать наконец-то достойно ухаживать за ним.

Побитый енот приоткрыл один глаз – тот, который хоть немного открывался. Нет, очереди не было.

Рядом стояла простая русская баба… ну, может, просто баба славянского вида. Простота – тоже вещь относительная. Так что баба скорее простая, чем простая просто (извините автора, пожалуйста).

Прямые тёмно-русые волосы выбивались из-под вязаной шапки грязновато-сиреневого цвета. Брови светлые, да и тех почти не видно. Глаза серые, вокруг глаз мелкие морщинки.

Губы «типа накрашены». Помада дешёвая, уже съедена по дороге.

Енот прикрыл глаз. Он всё это увидел.

Енот? Ага. Да. Увидел. Енот. Всё это.

Но кто может точно сказать человеку, что и как видит енот? Может ли енот как-то донести до человеческого разума то, что он видит?

А побитый енот? Что может побитый енот, брошенный кем-то под забором енотового питомника?

Женщина поднялась и, толкнув калитку, вошла на территорию, огороженную забором.

В это время енот услышал далёкий колокольный звон.

«Этого ещё не хватало», – подумал побитый енот.

Ну да.

Подумал. Енот. Побитый.

Он подумал: «По ком звонит колокол…»[1]

Енот, конечно, совершенно не помнил, кто написал эту книгу. Он даже не помнил, честно говоря, что это фраза из чьей-то книги. И уж конечно не помнил, о чём в этой книге рассказывается.

Но фраза всплыла в его мозгу. Таковы издержки нынешнего образования, увы. Слышали звон, да не знаем, где он. Если что, в Википедии посмотрим.

Но не побитый же енот, в самом деле, в Википедию полезет…

Приют «Заблудившийся енот» находился вблизи небольшого русского городка, знаменитого своими церквами. Отсюда и колокольный звон. Церкви словно бы перекликались звонами, и случалось это довольно часто. После каждой церковной службы.

По праздникам – обязательно, и по будням тоже частенько.

Простая женщина работала в енотовом приюте уборщицей. Cleaningwoman, если сказать по-современному.

Но, как вы понимаете, не бывает у нас просто уборщиц в маленьких русских городках. Поэтому Луша (уж извините, но эту женщину ещё и Лукерьей звали!) выполняла в енотовом приюте также обязанности нянечки, гувернантки и младшего ветеринара.

– Сейчас, сейчас, миленький, – приговаривала она, поднимая побитого енота на руки и внося его в помещение. – Сейчас я тебя отмою, и посмотрим, какие у тебя раны. Да не бойся ты, не ерепенься!

Побитый енот был отмыт. Хотя и сопротивлялся. Женщина запустила его в ванную. Видимо, для подобных целей и предназначенную.

Раны побитого енота оказались не такими уж и серьёзными. Так, ушибы. Разве что порванное ухо. Но от этого не умирают.

Луша что-то приговаривала, делая своё дело.

А в душе енота…

Да-да. Автор не ошибся. В душе енота в эти мгновения кипела настоящая недоумённая буря.

Хотя мы, конечно, знаем, что животные не имеют индивидуальной души, как это свойственно человеку. Или животные имеют душу в самом зачаточном состоянии.

Спорят на эту тему богословы и учёные мужи.

Но наш, конкретный енот не думал ни о тех, ни о других. Он готов был кричать, вопить, биться головой об стену. Что ещё можно сделать в такой ситуации?

– Да что ж ты неуёмный такой! – приговаривала Луша. – Всё, хватит! Не боись, здесь тебе будет хорошо. И кормёжка, и спать есть где, и товарищи есть, и подружки.

– У-у-у! – взвыл енот по-человечески, а получилось у него по-енотовому, по-звериному.

Может, кто-то уже догадался, а может, и нет.

В шкуре побитого енота каким-то образом оказалась душа человека. Того самого Василия, который сейчас должен был бы сидеть в кресле самолёта Москва – Екатеринбург и спокойно экстрадироваться на родину из Мадрида.

Ну или остатки которого… (продолжать не стоит).

Ох, неисповедимы пути Господни…

Возможно, два действия – прыжок Васи на шасси взлетающего самолёта и битие енота поддавшими подростками в подмосковном лесочке – как-то совпали и соотнеслись в пространстве-времени…

Возможно, душа енота как такового отлетела при ударе по его голове, а тут, глядь – Васина душа летит.

Ну и…

Ох-ох-ох… Сейчас и автор бит будет.

Вероятно, читатель настроился на какую-то реальную, вполне себе поучительную историю. Возможно, читатель не верит во всякие сказки о реинкарнации и переселении душ.

А тут – на тебе! Ерунда какая-то!

Да и животное, между нами, выбрано не самое благородное и не самое привлекательное. Енот, будь он неладен! Мелкий всеядный хищник…

Может, читателя немного успокоит тот факт, что автор тоже не верит в переселение душ. Но пока автору больше нечего сказать в своё оправдание.

Кто-то сейчас отложит книгу из принципиальных соображений.

Но…

Не надо, не откладывайте. А то будут бегать за вами еноты (мысленные, конечно) и корить: «Вот не прочёл про нас… а может, самого главного и не прочёл… Понимаешь, сказка – ложь, да в ней…»

Ну и так далее. Вот она, сказка.

Катится Колобок, катится…

Отмытый Вася-енот, с обработанными ранами, был уложен не в палату реанимации, а в небольшой вольер, на подстилку из опилок. На карантин, надо понимать.

Вася снова попытался прокричать этой женщине что-то человеческое. Он кричал, что не желает находиться здесь, в этой звериной клетке. А главное, он не желает находиться в этой вонючей звериной шкуре! Он человек! Человек!

Но из его енотовой глотки снова вырывалось только шипение. Вася изнемогал. Он попытался даже…

Интересно, что это было? Или он попытался схватить женщину за руку, а тут звериное начало взяло верх?

Получилось, что он пытается укусить Лушу!

Луша усмехнулась:

– Ишь ты! Еле дышит, а туда же – кусаться! Лежи, отдыхай! Да скажи спасибо, что здесь этот питомник устроили, а то бы подох ты, болезный, где-нибудь под кустом. Нет, ну что это за звери! Чем им животное помешало?

Последняя фраза относилась, видимо, к тем, кто «просто так» побил заблудившегося енота. Заблудившегося, а не заблудшего…

Вася попытался возразить. Не на то, что люди иногда поступают хуже, чем звери. Это как раз в возражениях не нуждается. А на то, что…

А кто не попытается возразить, когда ему скажут о смерти под кустом? Под забором, рядом с мусорным бачком или в каком-нибудь ещё непотребном месте, в непотребных обстоятельствах?

Шипение, только шипение вырывалось из Васиной глотки.

«Да что же это, Господи? – мучительно думал Вася. – Это почему, отчего? И вообще… Господи, может, мне всё это снится?»

Вася дёрнул головой. Боль сразу же отдалась в голову и порванное ухо.

«Нет, не снится… Господи! В чём дело? В это же просто невозможно поверить!»

Никто не отвечал Васе. В данной ситуации Васе ничего не оставалось, как только попытаться докричаться до Бога. Но Бог хранил молчание.

Только Луша приоткрыла дверцу вольера и поставила рядом с Васей миску с водой. Кинула ещё пару листьев салата, чтоб не перегружать животное после травмы.

«Вдруг там ещё что-то с внутренними органами, – подумала Луша. – Почки отбиты или селезёнка. И в общий вольер пока нельзя, а то собратья закусают беднягу. А может, он сам больной. Перезаражает остальных. Пусть отлежится».

Луша выполнила внутреннюю инструкцию по выдержке новеньких на карантине. Перекрестилась и вздохнула:

– Эх ты, Божья тварь… всё шипишь… Шипи не шипи – дело сделано…

Душа Васи просто разрывалась от недоумения и ужаса. «Божья тварь… Божья тварь… тварь я, тварь… И дело – сделано».

Так, слегка… слегка Вася веровал в Творца Вселенной. На уровне «Бога в душе», и то не каждый день и не при любых обстоятельствах. Порой совсем даже не вспоминал Вася ни о чём таком.

Например, когда ты с тёлкой тусуешься на испанском пляже – при чём тут Бог, даже в душе? Или сидишь ты в ресторане. Или ещё что-нибудь подобное, красивое, вкусное и приятное, где можно и людей посмотреть, и себя показать?

Вася аж взвыл при таких воспоминаниях.

– Да успокойся ты, успокойся, – приговаривала Луша. – Ишь лохматенький!

Знала бы она! Знала бы она, эта простецкая тётка, о чём шипит побитый лохматый енот…

Тут мозги Васи словно бы начали туманиться. Ему вдруг очень захотелось спать. Испанский пляж сворачивался, как нарисованная картинка.

Вася уже не мог думать обо всей нелепости и обо всём ужасе произошедшего.

Сон, могучий, звериный сон отвесил ему хук справа и хук слева. Послал удар прямо в нос. Вася заснул, уткнувшись енотовой мордой в опилки.

О майн Готт!

Определив раненого, Луша принялась за уборку большого вольера в комнате по соседству. В вольере – несколько енотов-мальчиков.

Тема деликатная. Девочки – в другом месте.

Луша убирала один из больших зимних вольеров. Затянутое мелкой сеткой с одной стороны помещение с комнату величиной. Только коридорчик-проход оставлен. В сетке – дверца, которую Луша, войдя, сразу же плотно закрыла, чтобы пронырливые «клиенты» не выскочили. Под стенкой сделано для енотов несколько домиков, поставлены разные горки и деревянные бруски. Пара тазов с водой. Полки. Сухое обрубленное дерево – видимость природы. Валяются игрушки, мячики.

Те, кто не спит, запрыгали вокруг Луши.

– Здравствуйте, здравствуйте, зайчики мои! – Луша кого погладила, кого прихлопнула, кого чуть дёрнула за хвост.

Два енота, в углу, сидят чуть особняком. Встречать Лушу не кидаются. Да и вообще они чудные какие-то. Приблудные, кто-то из лесу принёс. Одновременно, что редко встречается.

Маша, или Мария Всеволодовна, хозяйка этого прекрасного заведения, дала им имена: Белый и Чёрный.

Потому что у одного мордочка покрыта преимущественно светлой шерстью, а у другого, надо понимать, чёрной.

Поскольку эти двое частенько сидели вместе и даже спать укладывались рядом, они получили ещё и общее прозвище: Дружба народов. А проще – Дружба. И все производные от «Дружбы», типа: «Эй вы, с голубого ручейка!»

Не подумайте плохого – без всяких намёков на «голубизну» в определённом смысле слова.

Откуда ей взяться? Контингент не тот.

«Заблудившийся енот» – не просто приют для каких-то брошенных животных. Это коммерческое предприятие. Сюда экскурсии водят. Родители детишек ведут, чтоб им зверушек показать. Младшие школьники с учительницами, старшие группы детского сада с воспитательницами…

Бывают и взрослые, кому интересно.

Такой вот контингент.

Экскурсантам можно входить прямо в вольер – тем, кто не боится. Некоторые остаются стоять в проходе.

Правда, зимой экскурсий мало.

Весной, летом – хорошо. Енотики прямо под солнышком, в живой природе. Бегают, резвятся. Летний вольер гораздо просторнее зимнего, там небольшой бассейн, домики – чего только нет!

Но зима есть зима.

Вообще-то, в природе еноты отправляются зимой в зимнюю спячку. Как медведи, как ежи.

Некоторые «приблудные» и в питомнике стараются зимой как-то устроиться и заснуть надолго. Но здесь есть и такие особи, что выступали раньше в цирке или с детства жили в человеческих домах. Короче, одомашненные животные. Эти в спячку зимой не укладываются. Так, спят чуть подольше, чем летом.

Человек привык много брать на себя. В том числе и ломку природных стереотипов. И еноты не избежали тяжёлой судьбы – общения с человеком. С «царём» природы. Что же делает «царь»?

Заводит енота. От скуки или по причине тщеславия. С собственной женой ужиться не может, собственных детей не знает как воспитывать, а туда же!

Енота ему подавай!

Всё есть, только енота не хватает!

Заводит такой «царь» енота, а потом с енотом «разводится».

Как богатый бизнесмен с надоевшей женой. Выгоняет на улицу бедняжку, в чём пришла (правда, сейчас и «бедняжки» ушлые встречаются, но речь не о них).

Или как измученная жена выгоняет на улицу мужа-пьяницу, так «царь» или «царица» выгоняют на улицу ни в чём не повинного енота. В чём стоял.

В чём пришёл в дом енот, в том и ушёл.

В шерсти.

Хотя енот действительно ни в чём не виноват, кроме того, что он енот. Положено еноту кусаться, царапаться. Положено обдирать мебель, даже если она дорогая.

Да, польстились хозяева на умильную мордочку и пушистую шерсть. Польстились на чёрные смышлёные глазки-бусинки и полосатый хвост. А ещё польстились на то, что у соседа справа – собака, у соседа слева, например, кошка, а вот енота нет ни у соседа справа, ни у соседа слева, ни сверху, ни снизу. И во всём доме ни у кого такого прекрасного енота – нет!

А потом, извините, «развод» с енотом. Характерами не сошлись. Да ещё и воняет енот.

Ну и всё такое.

Не скажет же енот хозяину, что ему, еноту, тоже не очень хорошо у хозяина жилось. И есть приходилось не пойми что, и гулять негде, и поохотиться не на кого. А что касается вони, то, извините, от хозяина такое амбре иногда распространялось по дому, особенно после праздников, что хотелось бедному еноту забиться носом в какой-нибудь угол, самый дальний…

Всё-таки енот – житель лесной, охотник. Запахи различает не так, как хозяин. Лучше. Гораздо лучше.

А развод… что с енотом, что с человеком… Может, лучше как-то сначала подумать, прежде чем брать в дом енота? Или собаку. Или даже кошку. Хомяка, крысу, попугайчика… ну и так далее, до крокодила включительно.

Не говоря уже о жене или о муже.

Разве что попугайчик, как и енот, в суд не подаст на раздел имущества.

Крыса и кошка, енот и пр. всегда останутся стороной страдающей, кто бы ни был виноват. Во всём остальном – разница небольшая.

– Думать надо, – вздохнула Луша о чём-то своём, выгребая из вольера очередную порцию дерьма.

Чистого, материального дерьма, в отличие от дерьма духовного, которое не выскрести, не выгрести…

Да, не всякое духовное дерьмо разглядишь сразу, не всякое унюхаешь. На духовное дерьмо носы у нас заложены, глаза зажмурены, уши заткнуты и все прочие органы восприятия словно бы слегка парализованы.

Не откажется ли кто-то от нас, как мы – от енотов?

По причине нашего несоответствия. Остаётся надеяться только на то, что «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается, и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам».[2]

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3