Следуя своему выбору

– Согласен, – в свою очередь вздыхаю я. – В любом случае надо спешить.

После завершения тренировки уже на улице Бригадир берёт меня за руку.

– Я тебя забыл предупредить, но ты сам всё понял. Молодец! Не надо парням знать лишнего.

* * *

Придя на работу, звоню по местному телефону начальнику отдела. Миша отвечает практически сразу.

– Хорошо, что позвонил сам, а то я уже хотел тебя звать, – слышу я бурчание в трубку. – Короче, зайди!

В кабинете устраиваюсь на стуле у его стола и собираюсь начать рассказ о своём позавчерашнем визите к Иннокентию Максимовичу, но мой начальник меня останавливает:

– Погоди. О твоих делах поговорим позже. Сейчас – главное… Короче, Павлуха – у нас полная жопа.

– Это как? – пока не понимаю я.

– Директор всем нам, начальникам подразделений, сказал, что зарплату платить нечем. Заказчики денег не шлют, оправдываясь отсутствием финансирования госзаказа. В общем, послезавтра в кассу можешь не ходить.

– Вот это да… – озадаченно тяну я, уже прикидывая, на что буду жить, ведь тянуть с родителей с их жалкой по нынешним временам пенсией мне просто стыдно. Похоже, предсказание Иннокентия Максимовича начинает сбываться.

Какое-то время сидим молча.

– Ну а в будущем директор видит хоть какие-то перспективы? – спрашиваю осторожно.

– Ни черта он не видит! – взрывается мой однокашник. – По-моему, просто растерялся, а это хуже всего. Мы вчера ему говорили, что наш раздутый штат давно пора сокращать, ведь сам знаешь, сколько у нас сидит бестолочей и лентяев, от которых никакого проку нет, только проедают деньги предприятия. Так в ответ мы услышали, что об этом надо обязательно подумать. Вокруг всё рушится, а он ещё только думать собирается! Это надо было делать раньше, а сейчас надо действовать!

Таким своего друга я ещё не видел. Его крайнее раздражение я прекрасно понимаю. В нашем отделе балласта, конечно, очень много, и от него надо избавляться. Работают, как будто им в этой жизни больше ждать нечего. Чего только стоят те чертежи группы Скворцова, которые я приказал переделать. Жаль только, что объявить сокращение в отдельно взятом подразделении сами, без администрации, мы по законодательству не можем.

Наконец Миша смотрит на меня.

– Ладно, выкладывай про свои похождения.

Подробно рассказываю о своём позавчерашнем визите, даже считаю возможным сообщить, что за человек Иннокентий Максимович. Пересказываю и его мысль о возможных заработках помимо работы в нашем КБ.

– Ну насчёт возможного размена твоей квартиры я в какой-то степени успокоился, – усмехается мой друг. – Мне кажется, что такой человек с такой историей не должен оказаться гнилым, как многие другие. Будем ждать от него вестей, и как только они появятся, я тебя выгоню на несколько дней для полного решения проблемы. А вот по поводу его мыслей о совмещении работы на государство, не платящее за наш труд, и параллельных усилий для частного сектора – это весьма интересно.

– После твоих слов про отсутствие денег на зарплату, думаю, это хороший вариант. Но как его реализовать?

– Честно говоря, такая идея мне и самому в голову приходила, – бормочет мой начальник, как обычно вертя в руках карандаш. – Видишь ли, тут есть сразу несколько проблем, – он поднимает на меня глаза. – Главная – как оформлять такие заказы. Сам видишь, в какое время живём. Сейчас кинуть ближнего на деньги ничего не стоит. Верить никому нельзя! – При этом я вспоминаю слова Сан Саныча «обмани ближнего…» – Это значит, что заказ нужно оформлять официально, – продолжает Миша. – Через наше КБ тащить такие вещи – это продолжать кормить всё тех же дармоедов и повышать себестоимость работ. Понял?

– Понял… – я всегда отдавал должное способности своего друга правильно оценивать ситуацию. – Так что же делать?

– Скорее всего, придётся оформлять какую-нибудь маленькую фирмочку, как сейчас это называется, ТОО, или Товарищество с ограниченной ответственностью, чтобы через это юридическое лицо оформлять предполагаемые работы. Только, хоть я и наслышан про такое, но совершенно не представляю самого процесса оформления на практике. Придётся где-то консультироваться.

В голову приходит мысль обнаглеть и поговорить на эту тему с Иннокентием Максимовичем. Он-то наверняка опытный человек, ведь если у него несколько таких фирм, то каждый раз он проходил процедуру заново.

– Пожалуй, надо попробовать поговорить с этим вчерашним мужиком, может, он расскажет, как можно организовать своё предприятие, – решаю я. – Правда, не уверен, что это случится скоро. Хоть у меня и есть его адрес, но без предварительной договорённости к нему не попасть.

– Действительно, озадачься! А я между другими делами подумаю, чем заняться и как и кому можно будет предложить свои услуги.

* * *

После очередной тренировки, дождавшись Сан Саныча, отвожу его в сторону.

– Ну, чего хотел? – спокойно спрашивает он, явно никуда не спеша.

Стараюсь кратко изложить ему, почему мне понадобился Иннокентий Максимович, но Бригадир, взяв меня за руку, останавливает:

– Погоди. Предвижу непростой разговор, поэтому пошли поужинаем там же, где и тогда.

Понимаю, что речь идёт о том же кафе, где мы с ним в прошлый раз неплохо посидели. Единственное смущающее обстоятельство – это оплата, ведь в моём кошельке каждый рубль на счету. Однако, понимая необходимость выяснить, как попасть к интересующему меня человеку, соглашаюсь, одновременно предупреждая:

– Только на этот раз платить буду я.

– Ну это мы ещё посмотрим, – с лукавой иронией заявляет коллега по тренировкам. – Пошли!

Сидя за столиком, под достаточно скромную трапезу и без алкоголя начинаю излагать наше с Михаилом желание открыть свою фирму для получения какого-нибудь заработка в нынешний тяжёлый период.

– Ну а чем вы собираетесь заниматься? – прерывает меня Бригадир.

– Да, мы решили сначала фирму открыть… – мямлю я.

– М-да… – резюмирует он. – Какая-то интеллигентская позиция. Запомни: предприятие открывается под какую-то работу. Вы вообще что умеете делать?

– Конструируем разные железки… – пожимаю я плечами.

– Железки, говоришь? – Сан Саныч усмехается. – Любые, что ли?

– Не знаю. Наверно, можем любые… По крайней мере, сейчас это делаем для оборонных заказов.

– Гм… – Сан Саныч задумывается, глядя куда-то поверх меня, а я, догадываясь, что сейчас он обязательно скажет что-то важное, внутренне напрягаюсь. Наконец его взгляд фиксируется на мне снова. – Слушай, а ваша команда сможет сконструировать винтовую лестницу из стали для одного коттеджа высотой на три этажа?

Пытаюсь сосредоточиться на таком неожиданном предложении и прикинуть, как это можно сделать. Конечно, по сравнению с нашими изделиями такая конструкция на первый взгляд выглядит намного проще, но наверняка содержит свои хитрости.

– Ну так как? – торопит Бригадир.

– Думаю. В целом я представляю, что должно получиться, но хотелось бы посмотреть что-нибудь из уже готового.

– Ну это я тебе покажу, да и если ты в прежние времена бывал в старых дворянских особняках, наверняка сам видел, – наблюдая мою лёгкую озадаченность таким неожиданным предложением, он делает небольшую паузу и продолжает: – Я тебе не говорил, но у меня, как и у Максимыча, открыто два своих собственных предприятия, в которых работают несколько бригад. Одно из них в настоящее время строит загородный коттедж современному водочному королю, то есть мужику, который специализируется на оптовых закупках водки и последующей её перепродаже в своих магазинах в Питере. Он – довольно капризный заказчик. Ему хочется, чтобы дом был с «изюминкой», и этой «изюминкой» по его замыслу должна стать винтовая лестница с первого на третий этаж, где он собрался размещать прислугу, – и, заметив моё недоумение, усмехается: – Не удивляйся! Ты, видно, засидевшись в своей оборонной конторе, плохо представляешь взгляды и жизнь нынешних нуворишей. Как правило, не очень образованные, вышедшие из прежней советской торговли, где наворовали свой начальный капитал, эти люди мнят себя новой элитой и отчаянно корячатся, чтобы походить на тот образ, который они себе сами нарисовали. Порой получается даже смешно, но чаще становится очень грустно от их неотёсанности и дурацких прихотей. Вот этому мужику приспичило сделать так, чтобы его прислуга не ходила через основную лестницу, а пользовалась своей, расположенной где-нибудь в углу, но обязательно винтовой для сохранения площади. Мы думали её сделать деревянной, но по конструкции здания это не получается. Возникла мысль о железной, то есть из стали.

По мере рассказа Сан Саныча у меня крепнет желание попробовать озадачиться таким заказом. Неужели после наших суперконструкций, предусматривающих прецизионную сборку, мы не сможем спроектировать хоть и винтовую, но всё же всего лишь лестницу. Конечно, придётся делать какие-то расчёты на разные нагрузки, но, уверен, такое нам по силам.

– Пожалуй, это будет интересно… – бормочу я и задаю конкретный вопрос: – Когда и где можно будет посмотреть какой-нибудь аналог?

– Ну это я тебе обеспечу. Только надо договориться с хозяином дома, который мы строили год назад. Короче – сообщу.

Надо же, как славно получилось! Хотел говорить об одном, а тут, кажется, уже и заказ вырисовывается.

– Хорошо, а как насчёт открытия предприятия? – осторожно интересуюсь я.

– Видишь ли, одну свою фирму я открывал три года назад, вторую – в позапрошлом году. Всё делал сам, собственноручно. Тогда, помню, находился по инстанциям и накланялся. Сейчас эта процедура существенно упростилась, но я могу тебе показать тот комплект документов, который мне пришлось готовить и потом с ним бегать. Как сделаю с него копии, привезу на тренировку.

Из сказанного я понимаю, по какой-то причине телефон Иннокентия Максимовича я сегодня не получу.

* * *

Насчёт предложения Сан Саныча заняться проектированием винтовой лестницы в коттедже я Михаилу рассказал уже на следующее утро. Он тоже заинтересовался. Теперь вместе ждём, когда последует приглашение посмотреть аналог, ну и когда Бригадир привезёт копии со своих документов. Такие наши шевеления становятся с каждым днём всё актуальнее, ведь администрация на этот раз, к сожалению, выполнила своё обещание, и зарплаты в положенный день нам не дали. Не дали её и через неделю. По внутренней трансляции директор долго говорил про наступивший трудный для предприятия период и необходимость нам всем вспомнить о долге перед государством и немного потерпеть…

По вызову начальника отдела вхожу к нему в кабинет.

– Привет… Чем ты хотел меня порадовать? – спрашиваю я, садясь у его стола. – А то я весь в счастье после прослушивания выступления директора.

– Скворцов подал заявление об уходе. На, читай!

Смотрю… Ну что ж, заявление как заявление.

– Что скажешь? – вопрос задан с напряжением в голосе.

– Он мне уже говорил о своём желании. Наша работа ему мешает халтурить и зарабатывать реальные деньги. Я пытался ему объяснить, что такое положение не навсегда, но сейчас вижу, что не сумел.

– А чем он зарабатывает?

– У них есть какая-то бригада по подготовке подвалов жилых домов к последующему устройству в них магазинов и всякого другого.

– По нынешним временам неплохая тема, только вот труд у них, что называется, неквалифицированный, и если он полностью перейдёт на такой вид заработка, то потеряет профессию, а конструктор он очень способный.

– Я ему уже про это говорил, но он возразил, что жить и кушать надо сейчас.

– Молодой ещё, многого не понимает, – вздыхает Миша. – Но всё равно жалко терять такого сотрудника. Потом, когда опомнится, поздно будет.

– И про это я говорил… – мысль приходит неожиданно: – А может, предложить ему повременить и присоединиться к нам с нашей идеей? Если всё случится удачно, то какие-то деньги у нас будут.

– Попробуй. Только я совсем не уверен, что это будут большие деньги, – с долей пессимизма замечает мой друг.

Выйдя из кабинета начальника отдела, сразу иду в комнату, где помещается группа Скворцова. Роман лазает по ящикам своего стола и собирает какие-то вещи в полиэтиленовый мешок.

– Уже собираешься? – спрашиваю я исключительно для того, чтобы начать разговор.

– Ну а чего тянуть кота… – усмехается он, не произнося концовку выражения.

– Давай выйдем в коридор и поговорим.

– А зачем? Я уже всё решил.

– И всё-таки давай выйдем и поговорим.

Он пожимает плечами, но идёт за мной.

В коридоре с максимальным спокойствием излагаю наши с Мишей планы по организации своего предприятия и работе над проектом винтовой лестницы. Роман слушает с очевидным безразличием.

– Простите, Пал Сергеич, но я ведь сказал, что всё уже решил, – звучит жёсткая отповедь. – То, что вы предлагаете, возможно, интересно, но когда это ещё будет! Я же имею заработок уже сейчас. Более того, есть неплохие перспективы для таких работ в будущем. Вы, конечно, извините, но я буду заниматься той синицей, которую держу в руках. А перспектива вашего журавля пока совсем непонятна, и делать на неё ставку считаю опрометчивым шагом, – он замолкает и почему-то смотрит на меня с жалостью.

– Послушай, но ведь ты для чего-то получал своё техническое образование? – пытаюсь я воззвать к его разуму.

– Вы же сами понимаете, что это было давно и в другой стране, – невесело усмехается Роман. – Простите, Пал Сергеич, положенное время после подачи заявления, я, конечно, здесь отработаю, но и только. Ладно! Пойду дальше готовиться к эвакуации.

Вот и поговорили… Смотрю на закрывающуюся за ним дверь и думаю, что, возможно, кое в чём он прав. Не стали бы наши проекты прожектами, а ведь жить и питаться действительно надо сейчас. Вот как порой распоряжается жизнь нашими судьбами.

* * *

Внимательно изучив копии документов, привезённых мне Сан Санычем на тренировку, мы с Мишей разделили функции. Он взял на себя оформление нашего будущего предприятия, я же решил сосредоточиться на продукции, то есть на следующей неделе съездить и посмотреть аналог лестницы, а после буду сам придумывать конструкцию и даже чертить детали. Вообще после отказа Романа от сотрудничества и его ухода я понял, что всё придётся делать самому. Причём слово «всё» подразумевает вообще всё! На работе я сам принял от него дела по конструированию нашего оборонного изделия и даже сотрудников бывшей «группы Скворцова» подчинил себе. И осуществление нашей с Мишей идеи, похоже, придётся тоже взять на себя. Собственно, это оправдано, ведь мой однокашник всегда больше преуспевал в административном направлении. Вот и сейчас он не только собрался подготовить все необходимые документы, но и решил пойти на курсы бухгалтеров, чтобы потом нам не нанимать лишний рот.

В КБ после прекращения выплат заработной платы наши ряды стали редеть. Без всякого сокращения некоторые сотрудники стали увольняться. Причём, как всегда, первыми пошли именно те, кто способен мыслить самостоятельно и вообще просто нормально работать. Собственно, это оправдано, ведь такие люди даже в наше непростое время готовы искать и найти себе другое применение. Примером может служить Скворцов. В результате остаются те, которые прежде не блистали самостоятельностью мышления, ждущие, что им всё растолкуют и разжуют в виде эскизов, чтобы потом с разной степенью аккуратности воплотить эти эскизы в законченные чертежи. Естественно, это порой раздражает, поскольку я уже привык решать все конструкции в целом, оставляя «мелочёвку» для проработки сотрудникам, а вот теперь приходится вечерами набрасывать и детали тоже. Ещё хорошо, что Василий Петрович, несмотря на свои шестьдесят три года, собирается продолжать работать на предприятии, которому отдал всю свою жизнь, заявив: «Меня отсюда вынесут только вперёд ногами». Не дай бог, конечно! Но если бы ещё и он ушёл на пенсию, то мне бы пришлось тянуть вместе со своим ещё и его изделие, хоть и так ежедневно сижу, занятый по уши…

Звонок по городскому телефону отрывает меня от творческой работы – в данный момент я занимаюсь анализом конструкции одного из узлов, доставшихся мне в наследство от Скворцова. Нехотя подхожу к стоящему на отдельной тумбочке аппарату и беру трубку. В ответ на моё «алло!» женский голос вежливо просит пригласить Павла Сергеевича Рябинина, а это как раз я и есть. Представляюсь… Звонят из агентства недвижимости, подчинённого Иннокентию Максимовичу, то есть те люди, которые занимаются моим обменом. Надо признаться, что это для меня звучит громом среди ясного неба, ведь в последнее время, нырнув в заботы, связанные с организацией нашего предприятия, а также в повышенную загрузку на работе, я как-то забыл про мысли о потере квартиры. Моя прошлая жизнь на фоне происходящего сегодня перестала тревожить воспоминаниями. Ещё спасибо родителям, которые, едва я к ним переехал, окружили свое обиженное дитятко трогательной заботой, сняв с меня все бытовые занятия. Благодаря этому ко мне вернулось состояние заточенности на решение лишь сугубо производственных задач. Что ж, значит, пора возвращаться с творческих небес на землю с её бытовыми проблемами.

Выслушав приглашение приехать и ознакомиться с подобранными вариантами квартир и записав адрес этого агентства, про себя подсознательно подсчитываю, сколько времени им понадобилось, чтобы их подобрать. Получилось чуть меньше месяца. Вспомнив, сколько в прежние времена мои знакомые тратили на эту процедуру, понимаю, что всё сделано весьма оперативно. Иду в кабинет к начальнику отдела и беру на следующий день увольнительную. Вместе с разрешением отсутствовать получаю от Михаила подробный инструктаж, на что обратить внимание при рассмотрении вариантов. Спасибо, конечно, но думаю, что у меня и самого бы хватило мозгов оценить в них плюсы и минусы. Не знаю, может быть, он считает меня совсем не приспособленным к жизненным сложностям – наблюдения за моей предыдущей жизнью наверняка могли сформировать у него такое мнение, и винить в этом я должен только себя.

Состояние, как нынче это называется, офиса, расположенного в бывшей квартире на первом этаже дома сталинской застройки, меня приятно удивляет. До сегодняшнего дня мне не приходилось бывать в таких организациях. По сравнению с неопрятными помещениями родного КБ, выкрашенными в грязно-зелёные тона и оттого выглядящими весьма мрачно, здесь и сами комнаты, и мебель в них мне показались очень нарядными и праздничными. Отчётливо видно, что владелец агентства не только заинтересован в комфорте своих сотрудников и следит за тем, в какой обстановке они работают, но ещё и желает показать посетителю респектабельность фирмы. Приятная дама средних лет встречает меня очень любезно, не забыв упомянуть, что лично Иннокентий Максимович просил всё сделать в лучшем виде. Предложив мне кофе, она раскладывает на столе планы квартир. В обмен на мою трёхкомнатную «сталинку» в районе, близком к центру, мне предназначается, естественно, однокомнатная, а моей бывшей жене с дочкой – двухкомнатная квартиры. Начинаю перебирать варианты тех и других, но понимаю, что не могу сейчас думать только о себе. Мне хочется, чтобы квартира, в которой будет жить Катя, была для неё удобной. Рассматривая «двушки», интересуюсь о наличии рядом школы, остановок транспорта, магазинов и всего такого прочего, хотя в голове сидит грустная мысль, что если Люся сразу после нашего развода сплавила ребёнка к своим родителям и занялась личной жизнью, то вряд ли мои старания будут оправданы. В общем, выбрав приглянувшуюся мне «однушку» на восьмом этаже, сочетающую при относительно скромной площади комнаты лифт и телефон, что для меня является значимым плюсом, а также ещё и относительную близость станции метро, обещаю её посмотреть максимально скоро.

Получив в руки копии планов обсуждаемых квартир и их адреса с телефонами, выхожу на улицу. Иду к остановке трамвая, и одна мысль терзает меня просто отчаянно: как моя бывшая жена отреагирует на представленные мной варианты, а ведь их придётся ей показывать и тоже обсуждать! Как, когда я это буду делать? В отрицательной её реакции даже не сомневаюсь, но ведь не зря же Сан Саныч предложил мне свою помощь! Короче, надо с ним советоваться.

* * *

Прямо в день посещения агентства позвонил, договорился и съездил по адресу выбранного мной, возможно, будущего жилья. Предложенная квартира меня вполне устроила. Конечно, сделать небольшой ремонт придётся, но это уже после переезда. Рядом вполне достаточно торговых точек с продуктами – от крупных магазинов и до ларьков. Прохронометрировал путь до метро. Получилось восемь минут, что вообще прекрасно.

Очередной раз поработав своими мышцами в спортзале, докладываю Сан Санычу о подвижках в моём обмене и высказываю опасения по поводу грядущей встречи со своей бывшей женой. Бригадир задумывается.

– Значит, так… – произносит он после паузы. – Как я и предполагал, Максимыч собирается твою квартиру покупать сам, а предпродажную подготовку будут делать мои ребята. Это очень хорошо для тебя, поскольку я буду представлять покупателя при разговоре с твоей бывшей.

– А когда этот разговор произойдёт? – осторожно интересуюсь я.

– У нас сегодня среда? – Киваю. – Тогда давай проведём его в пятницу. Сразу после тренировки поедем по твоему старому адресу и проведём с ней беседу. С собой для верности возьмём кое-кого из наших ребят. Только предупреждаю сразу: ничему не удивляйся, а только поддакивай. Понял?

Киваю. Мне это напоминает инструктаж, который был проведён перед нашим посещением Иннокентия Максимовича. Про себя делаю вывод, что и в этот раз всё может пойти по-другому.

На следующий день на работе рассказываю Михаилу про варианты, показанные мне в агентстве, свою поездку и осмотр понравившейся квартиры, ну и про грядущую в пятницу операцию под названием «Принуждение к согласию на размен».

– Тебе моя помощь нужна будет? – напряжённо спрашивает однокашник.

– Знаешь, наверное, нет. Тот самый Сан Саныч, о котором я тебе говорил, заявил, что всё берёт на себя, и наказал мне ни во что не встревать.

– Ну ладно… Но если надумаешь, то зови.

Честно говоря, мне не хочется впутывать Мишу ещё и в эти разборки, ведь никто не знает, что нас ждёт в моём бывшем жилище и чем всё закончится. Безусловно, хотелось бы, чтобы возникшие проблемы были решены миром, но при том, как Люся закусила удила, такой исход представляется сомнительным. И ещё не хотелось бы квартиру брать штурмом. Попасть внутрь, надеюсь, нам поможет тот ключ, который мне отдал её тогдашний приятель, если, конечно, снова не был сменён замок.

Уже когда я возвращаюсь на своё рабочее место, мои мысли плавно переходят на личность Сан Саныча, который так неожиданно для меня пришёл на помощь в трудную минуту. В голове всплывает фрагмент нашего с ним первого разговора в кафе. Как он тогда вспомнил Достоевского! А читать его и так запоминать главное может только человек думающий, то есть – неглупый. Это практика моего общения с людьми показала. Как он тогда увязал нынешнее состояние, в котором большинство из нас пребывает, с отсутствием веры в Бога! Только мне непонятно: то, что мы собираемся сделать в ближайшую пятницу, насколько соответствует… Божьим заповедям? Ведь мы, по сути, собираемся надавить на мою бывшую жену, чтобы добиться нужного результата. Насколько это праведно? Конечно, Люся меня предала, поступила, можно сказать, подло. Она решила, что раз за ней сила в виде её мальчиков с рынка, то всё ей сойдёт с рук. То есть её поступок как раз укладывается в понимание ею отсутствия Бога как высшего судьи, а значит, вседозволенность останется безнаказанной. В таком случае действительно можно сказать: один раз живём! Но значит ли это, что в ответ на такие проявления, чтобы восстановить справедливость, надо поступать тоже с позиции силы, или, как говорят некоторые медики, подобное лечить подобным? Хотя принуждение к соблюдению законов государством тоже осуществляется с позиции силы. Не зря такие службы называются «силовыми». Правда, в этом состоит их назначение, то есть власть даёт им право на наказывающие действия, и большинство из нас такие действия принимает без чувства обиды, считая их необходимыми для поддержания порядка. И если, когда Бог нас наказывает за прегрешения, мы не можем себе позволить обиду на него, то почему же тогда, получив наказание от власти через её силовиков, мы обижаемся? В старину говорили о божественности власти, но в те времена были другие понятия государственного устройства, не было того, что сейчас называется демократией, и считалось, что Бог как бы передаёт определённым людям на земле свои полномочия по обустройству общества.

Но если власть, как в моём случае, допускает тот разгул вседозволенности, результатом которого стал сегодняшний всплеск преступности, то просто не остаётся других способов борьбы с наглостью чьих-то требований, нежели ответные силовые меры. Опять же в старину угнетённые мужики, когда становилось уже невмоготу, тоже за вилы брались. Тогда в чём же мои сомнения?

Интересно бы с Сан Санычем на эту тему поговорить.