bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

Зоряна Орлова

Выбор

…Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе…

(Ю.Д. Левитанский, 1983г.)


Рада стояла на берегу реки, смотрела, как медленно и величественно спокойно бежит мимо неё вода и вспоминала, как несколько лет назад так же не торопливо эта река уносила пепел Кроды её мужа и сына.

– Рада? – она обернулась на голос. Серафим, отец мужа, с тревогой смотрел на неё.

– Всё хорошо, Сим, – улыбнулась, – Просто задумалась.

Она наклонилась к воде и отпустила в мягкие волны ромашковый венок. Река тут же подхватила его и через несколько минут белые цветы исчезли за поворотом русла.

– Ну, вот… – женщина вздохнула, – Пойдём домой.

– Пойдём, – согласился он, предлагая ей руку, – Любомир говорит, ты просишь показать, что он видел на инициации сына.

– Да. Ведь теперь у нас есть свой Великий и Светослав попросил меня написать о нём. Да, я и сама хочу больше узнать.

– Так-то оно так… – Серафим вздохнул, – Но ты же и так знаешь, что увидишь там. В этом нет ничего красивого.

– Женщины не должны смотреть только на красивое, Сим, – улыбнулась она, – Я понимаю, что там много боли, но мне нужно это знать. Это Правда, и чем больше людей её узнает, будет помнить мальчика, погибшего, но не побеждённого, тем лучше. О нём ведь очень мало информации. Я нашла всего несколько приемлемых статей в сети. Остальное либо откровенная ложь, либо полуправда, что ещё хуже…

– Ты права, – согласился он, – Справедливость требует написать о том, что видели в Поле Любомир с сыном. И права, что попросила его показать память, а не мальчика.

– Мне бы это и в голову не пришло, – Рада покачала головой, – Ведь, показывая мне свою память, он снова бы пережил инициацию. Я не могу и не стану требовать от него опять пройти через это. Я даже сомневалась, стоит ли просить Любомира. Но подумала, что если попрошу Светослава, то результат получится не таким, какой мне нужен, чтобы выполнить его просьбу и написать об этом. Да, он видел всё, то же самое, что и ребята, но он старше, опытнее и его память более выборочно покажет мне прошлое.

– И снова ты права, – улыбнулся Серафим, – Если такой твой Выбор и Мир согласен, я помогу. Он ещё многого не умеет, хотя и учится.

– Я не умею вообще ничего, – Рада тихо засмеялась, – Сколько не пытаюсь, ничего не выходит. Аль так и не смог научить меня даже свечку зажигать. Не горят они у меня никак. Так что Мир умеет намного больше моего.

Вечером Серафим выполнил обещание и помог Любомиру показать память об инициации сына Раде. Хотя это и не было похоже на поход в Поле Силы, но время всё же заняло. Через пару часов Рада знала всё то, что знал Любомир о комиссаре, видела всё, что он видел в Поле.

– Великие Звёзды… – только и могла сказать она, когда Серафим остановился и разорвал их связь с приёмным сыном.

– Прости… – Любомир печально смотрел на неё, – Я знаю, это очень больно…

– Ничего, Мир, я в порядке, – женщина села, смахнула слёзы, – Ты прав, это очень больно, смотреть, как твари рвут Человека, но такое НАДО знать. Это Правда и это не должно повториться. Ни с кем и никогда…

Она закрыла лицо руками, тяжело вздохнула, пытаясь погасить рыдание. Мужчины молчали. Да и что они могли сказать ей? Как утешить? Когда у каждого из них внутри дрожала та же струна, что сейчас кричала в Раде. Потом Серафим сел рядом с ней, взял за плечи, развернул к себе, обнял. Женщина прижалась к его груди, ища защиты от того ужаса, который только что видела, в его спокойной силе, и перестала сдерживаться.

– Скажи, Сим, они мертвы? – спросила, когда слёзы немного утихли и смогла говорить.

– Да, ты же видела, – он гладил её по голове, по спине, пытаясь успокоить, – их всех в шурф сбросили.

– Не дети… Полицаи…

– Да, мертвы, – кивнул Серафим, понимая, наконец, о ком она спрашивала, – Некоторых поймали и расстреляли, других нет, но все они уже мертвы.

– Хорошо, – она вздохнула, – И хорошо, что твой сын, – Рада посмотрела на Любомира, – выбрал Виктора своим Великим. Это правильно, и я попрошу у него разрешения тоже сделать это. Какая сила была в этом мальчике!.. Во всех них… они же дети, всего лишь дети… а им пришлось пройти через такое… – она вздохнула, гася снова сжимающий горло комок слёз, – Светослав прав, что просил меня написать о нём. Людям свойственна забывчивость. Они не помнят ни зла, ни добра всего через несколько лет. Особенно, если это не коснулось их лично или их близких. Нужно напомнить…

– Ты права, девочка, – Серафим вздохнул, – Но таковы люди, к сожалению.

– Я знаю, что сейчас говорят о полицаях. Они чуть ли не герои. Защищали родину от врагов… Как её защищали эти твари, калеча, убивая детей? Как можно простить такое или забыть? У этого не может быть срока давности или каких-то оправданий…

Она высвободилась из рук свёкра, встала.

– Уверена, многие скажут, что я ненормальная садистка, раз посмела описать всё это, не скрывая ничего. Пусть. Не знаю, хватит ли мне сил сделать это, но я буду очень стараться не пропустить ничего. Ради него, ради Виктора, и памяти о нём. Справедливость требует этого.


– Ты уверен, что хочешь этого? Тебе ещё четыре лета до инициации, – Любомир смотрел на сына, упрямо сдвинувшего брови, и вспоминал себя в его возрасте. Сходство было совершенным.

– Он сказал тебе, какую именно Правду просит? – старейшина устало опустился на скамью.

– Нет, Светослав, пока не говорил. Но я уверен, это что-то очень серьёзное, если просьба приведёт к инициации.

– Светозар, – старейшина укоризненно посмотрел на мальчика, – Почему же ты не сказал отцу?

– Я не успел, прости, дедушка, – Светозар слегка поклонился ему, – Па, я попросил Правду о комиссаре «Молодой гвардии», – он замолчал и через мгновение уточнил, – Всю Правду. Как собирал организацию, что они делали, как воевали, как он погиб. Всю.

– Да… это действительно тянет на инициацию. Но почему именно о нём? Расскажи, – он сел рядом со Светославом, кивнул на скамью с другой стороны стола, – Садись и расскажи, – повторил он, – Я разрешу это только если буду уверен, что причина стоящая.

В том, что причина просьбы сына серьёзная он и не сомневался, но всё равно хотел знать, почему Светозару пришло такое в голову. Примерно он представлял почему, просто хотел убедиться, что не ошибается.

– Хорошо, – мальчик сел, – В чате хана, в телеге, Лена спросила, что о них сейчас говорят. Она сказала, что была знакома с мамой Кошевого и спрашивала про переименование улиц и вообще, что думаем. Ей почти никто не ответил, а один человек сказал, что никакие они не герои. Простые бандиты, которых Советы подняли на щит.

– Урус? – мальчик кивнул, – Ты же знаешь, он дурной. Нельзя принимать его слова всерьёз.

– Знаю. Но, по-моему, так думает не только он. Я сказал Лене, что спрошу тётю Сашу про них.

– Спросил?

– Да. Она сказала, что никто мне такое рассказывать не станет. Это слишком серьёзно и больно, и, если я хочу действительно всё про них узнать, то должен увидеть это сам. Я попросил помочь мне войти в Поле, ведь сам я ещё не умею этого делать, но тетя Саша ответила, что это изменит меня, поэтому она мне помочь не сможет. Только старшие.

Тогда я пришёл к бабушке Марии и попросил её помочь посмотреть. Она ответила, что моя просьба не выполнима, нельзя показывать такое ребёнку. Сказала, там слишком много крови и боли. Я сказал, что понимаю, но всё равно хочу знать. Бабушка ответила, что это возможно только при одном условии, если я попрошу Правды у Старейшин. Но я должен быть абсолютно уверен, что хочу этого. Потому что то, что я увижу, сильно меня изменит. Я уверен, поэтому пришёл к дедушке и попросил. Но я маленький, он сказал, без твоего разрешения, это невозможно. Ведь просьба Правды – это инициация, а мне только двенадцать лет. Вот и всё, – Светозар вздохнул, – Прости, па, но я уверен, что должен это узнать. Узнать сам. О них плохо говорили, я считаю иначе и хочу знать, кто из нас прав.

Пару секунд он молча смотрел на сына, словно что-то решая. На самом деле он думал, насколько сильно Светозар похож сейчас на свою мать. Такой же упрямый и честный, как она. Такой же, не по годам рассудительный и взрослый. Однако, сын ждал его решения, как и Светослав.

– Светозар, оставь нас на минуту.

– Па, пожалуйста…

– Сын, я на твоей стороне. Всегда. Ты же знаешь, – он улыбнулся, – Но мне нужно поговорить со Светославом, чтобы принять окончательное решение. Иди, я позову тебя.

Когда за мальчиком закрылась тяжёлая дубовая дверь, он посмотрел на старейшину.

– Насколько это сложно технически? Ведь он хочет увидеть не час и даже не день. Ему нужны месяцы жизни человека. Это вообще возможно?

– Конечно, возможно, Мир, – старейшина положил руки на стол, сцепил пальцы, – Но ты прав, он хочет увидеть довольно большой период времени. Я думаю, это примерно пять-шесть месяцев. Учитывая, что смотреть стоит не всё подряд, а основное, то несколько меньше. Однако, я уверен, с момента ареста и до гибели комиссара Светозар захочет знать всё. Это, если не ошибаюсь, пятнадцать дней.

– Кто-то из наших уже смотрел это? Может, не Поле, а просто попросить показать ему память?

– Да, это уже смотрели, но не получится. Комиссара «Молодой гвардии» смотрел Велимир. Не на инициации, просто проверял информацию.

– Ты прав, не получится, – он вздохнул, – А жаль…

Старейшина кивнул. Он отлично знал, что они сейчас думают об одном и том же. Велимир погиб прошлым летом. Будь он жив, можно было бы попросить его показать свою память Светозару вместо того, чтобы вести его в Поле Силы. Память Велимира, возможно, показала бы мальчику всё не таким ужасным, каким это было на самом деле.

– Это и технически достаточно сложно. Потребуется помощь, минимум, двух ведьм и вести его в Поле нужно мне самому. Ты же понимаешь, что придётся не один раз вернуться практически в одну и ту же временную точку, с очень небольшими поправками по времени. Это никому из наших не по силам сейчас. Кроме меня.

– Светослав, а возможно мне пойти с ним?

– Да, – старейшина кивнул, – Это даже поможет. Ты сильный и мне будет проще удерживаться там, где нужно и возвращаться. Но зачем тебе это? Ты взрослый и вполне можешь представить себе, что он там увидит… – Светослав печально вздохнул, – Жаль, что всё так и настолько рано для него… это и взрослым не всем стоит знать, а ребенку и подавно не хотелось бы показывать весь этот ужас…

– Вот именно поэтому я и пойду с ним. Хочу увидеть и узнать то же, что увидит и узнает мой сын, становясь взрослым.

– Понимаю, – внимательные серые глаза старейшины смотрели, казалось, ему прямо в Душу, – Но ведь он ещё мал и ему совсем не обязательно делать это сейчас. Ты можешь просто запретить ему. До реальной инициации.

– Могу, – кивнул он, не зная, что сейчас его брови сдвинулись так же упрямо, как совсем недавно у Светозара, – Но не стану. Я учил его, что человек сам отвечает за себя. Всегда сам принимает решения и сам несёт за них ответственность. Если его Выбор увидеть это, я не стану ему мешать, но пойду вместе с ним. Это уже мой Выбор, – он улыбнулся, встретившись с серыми глазами, ставшими ярче от ответной улыбки.

Домой они возвращались молча. Шли, смотрели, как солнце целует макушки сосен, уходя на ночь, и только у калитки Любомир остановился.

– Я сам скажу им, – мальчик кивнул, – Ты уверен? Не передумаешь? – спрашивая об этом, он прекрасно знал ответ. Сын крайне редко менял свои решения, как и он сам.

– Не передумаю. Я понимаю, что это сложно. Мне жаль, что старшим придётся тратить столько сил, но я уверен, это того стоит.

– Согласен, – он кивнул, – Но я должен был спросить, – улыбнулся, слегка потрепал волнистые волосы мальчика, – Ты не по годам рассудителен. Я привык, что ты намного взрослее своих лет, но ты всё же ребенок. Тебе ведь только двенадцать.

– Па, не надо… – мальчик смутился, но он видел, что ему приятно это слышать.

– Пойдём, – он потянул калитку, – Девочки ждут.

Словно в подтверждение его слов, на крыльцо выбежала девочка лет восьми. Русые волосы были заплетены в косу, но пара не послушных прядей выбились и кудрявились у виска. Девочка привычным движением заправила волосы за ухо и нетерпеливо позвала.

– Свет! Ну, что вы так долго?

– Мы уже тут, Верочка, – откликнулся мальчик и бегом поднялся по ступенькам, – Пойдём, у нас есть новости, – он потянул девочку в дом.

В гостиной их уже ждали. Хозяин дома, Серафим, его приёмный отец, Наталья, жена Серафима, Катерина, жена Любомира и мама Веры и мать Катерины, Елизавета Андреевна.

– Лёш, ну что? Почему так долго? – Катерина поднялась ему навстречу, слегка придерживая округлившийся живот, – Что хотел Светослав?

– Сейчас расскажу, – он поцеловал жену в висок и снова усадил на скамейку, ласково погладил её животик, – Всё в порядке, но в нашей жизни будут перемены, – он посмотрел на сына, усевшегося напротив них. Вера держала его за руку, сплетя свои маленькие пальчики с его, – Если помнишь, в шестнадцать лет дети Светлых сдают экзамен на взрослость. Девочки выполняют задания старших ведьм и становятся вестами, а мальчики, становясь мужчинами, проходят инициацию и получают взрослое имя.

– Да, ты говорил, – кивнула Катя, а за ней и Верочка, – Но как это связано с тем, что тебя звал Светослав? Нашим детям нет шестнадцати.

– Да, ты права, Катюша. Но из правил всегда есть исключения, – он вздохнул, – Кир сегодня попросил Правды у Старейшин. То, что он хочет узнать слишком серьёзно, это уровень инициации. Поэтому меня позвал Светослав. Чтобы спросить, дам ли я на это разрешение. Ему только двенадцать, до инициации ещё четыре лета, но она возможна и сейчас, с моего согласия.

– И? Ты разрешил?

– Да, разрешил, – он кивнул, – И я пойду с ним в Поле. Не могу отпустить туда его одного. Слишком серьёзна его просьба Правды.

– Кир? О чём ты попросил Старейшин?

– Я попросил Правды о комиссаре «Молодой гвардии».

– Ой, мамочки!.. – Катя охнула, прикрыла губы ладошкой, – Зачем?..

Мальчик рассказал то, что до этого говорил отцу и старейшине. Объяснил, что по-другому узнать Правду не получится, а он должен это узнать.

– Лёш, я правильно поняла? Это та самая «Молодая гвардия», членов которой немцы запытали до смерти в войну, а потом скинули в шахту?

– Да, – он кивнул, предвидя, что она сейчас скажет и сразу отвечая на ещё не высказанные слова, – Катюша, это его право и его Выбор. Я не могу и не стану запрещать. Конечно, я боюсь за него. Боюсь того, что он там увидит, но он имеет на это право.

– Алексей, он же ещё ребёнок. Какое право и какой выбор? О чём ты? Ему двенадцать лет. Решать тебе, не ему, – теща вставила своё слово в разговор.

– Нет, – он протянул руку и положил её на плечо сына, не давая ему ответить бабушке Веры, – Простите, Елизавета Андреевна, но если мой сын способен просить ТАКОЙ Правды, причём после того, как несколько человек сказали ему, что это возможно только одним способом, то он уже далеко не ребёнок.

Этими словами он пресёк все дальнейшие возражения. Время было уже позднее, день предстоял сложный, поэтому все отправились спать.

– Ты молодец, малыш, – шепнул Серафим, прощаясь на ночь. Он обнял мальчика, поцеловал его в русую макушку, и все разошлись по своим комнатам.

Серафим, приемный отец Любомира, а значит ему приёмный дедушка, был единственным, кому можно было так называть Светозара.

В спальне, когда они остались одни, разговор продолжился.

– Лёш, а это очень опасно? – в том, что путешествие в Поле Силы опасно Катя не сомневалась, просто пыталась понять, насколько.

– Ну, ты права, это опасно. В Поле нельзя задерживаться дольше пятнадцати минут, но мы пойдём туда не одни. Нас поведёт Светослав и с нами будут самые сильные ведьмы рода, – он натянул на вторую ногу жены теплый носок и помог ей улечься.

– А что будет, если пропустить эти пятнадцать минут? Скажем, если задержаться на шестнадцать?

– В принципе, ничего серьёзного, – он сел рядом с ней на постель, взял за руку, – Просто Поле живое существо, оно любит Силу в любом её проявлении. В нашем случае, это жизненная сила. Если задержаться дольше необходимого, то Поле начнёт тянуть нашу силу, пить нас, понимаешь?

– Понятно… – большие голубые глаза, ставшие казалось ещё больше, смотрели на него с тревогой.

– Не бойся, – он поцеловал жену в губы, – Мы же будем не одни, – улыбнулся, пытаясь погасить её тревогу, – Просто это будет довольно долго. Кир просит большой промежуток времени и события там серьёзные, поэтому, думаю, уйдёт дня три. Может, четыре.

– Как долго… – Катя потянула его на себя, – Ложись, когда ты рядом, не так страшно.

– Не бойся, Катюша, – повторил он, осторожно ложась рядом с ней, – Всё будет хорошо. Правда. Верь мне.

– Я тебе верю, – она прижалась к нему, едва он оказался рядом, – Верю, но всё же боюсь… И этот ваш «хан»… ненавижу эту игру!

Он засмеялся, обнял жену.

– Тише, Катенька, игра не виновата. Это просто Урус. Он ненавидит всё советское и русское тоже. А Кир очень честный, ты же знаешь. Я могу пропустить мимо ушей его реплики, он нет. Это я виноват, зря разрешил ему добавиться в чат игры в телеге.

– Лёш…

– Что милая?

– А нельзя это как-нибудь обойти? Ну, чтобы не ходить туда?

– Нет. Кир хочет узнать Правду, он имеет на это право. Это его Выбор. Мой – пойти с ним. Я не могу отпустить его одного. Я должен быть рядом, когда он всё это увидит. Ты же понимаешь, там не цветочные поля и солнечные долины, – она молча кивнула, сильнее прижимаясь к мужу, – Там смерть, предательство и боль и я должен быть рядом с ним. Я пошёл бы с ним даже будь это обычная инициация. Никто не должен видеть такое в одиночку. Нужен человек, который поддержит, поймёт тебя.

– Ты самый лучший отец, Лёшенька, – она посмотрела на него, протянула руку, погладила по щеке, – Но ты ведь тоже всё это увидишь… Кто же поддержит тебя?

– Ты, Катюша, – он поймал её руку, поцеловал ладошку, – Ты меня любишь. Хоть убей, не пойму почему, но любишь. Несмотря на то, какой я, – она улыбнулась, будто говоря: «мне виднее», – Твоя любовь меня поддержит и поможет вернуться.

В это же время, чуть дальше по коридору, через две двери от них, в комнате детей происходил примерно такой же диалог.

– Свет, а ты можешь не ходить туда? – девочка забралась на его верхнюю полку и лежала, прижавшись к Светозару всем телом.

– Не могу, Верочка, – мальчик погладил её непослушные локоны, которые прежде, чем они легли спать, сам снова заплёл в косу, – Я должен узнать Правду о нём.

– О комиссаре?

– Да.

– А почему именно о нём? Ведь их там было много. Я ещё не читала эту книжку, но ты говорил, там целая организация была.

– Да, их много. Но он всё организовал, комиссар. Он главный, именно он отвечал за них, за их действия. В книге мне Кошевой не очень понравился. Кажется, что там о чём-то автор не договаривает. И ещё Урус. Он сказал, что они бандиты… Если так, то зачем было их так долго пытать? – девочка охнула, спряталась на его груди, – Что ты, Верочка?

– Страшно… Ты хочешь увидеть всё-всё? Совсем всё?.. Это же так страшно, наверное, – она снова уткнулась ему в грудь.

– Уверен, что страшно, – он вздохнул, – Но ты не бойся, Верочка, я же буду не один. Со мной пойдёт па и Светослав, и ещё ведьмы, которые будут помогать нам. Так что всё будет хорошо, – он сжал руку девочки, обнимавшую его, – Посмотри на меня, – Вера подняла голову и, испуганные, голубые, как у матери, глаза встретились с его зелеными, – Всё будет хорошо. Верь мне, пожалуйста.

– Верю, – откликнулась девочка, – Можно, я сегодня с тобой останусь? Не хочу одна спать…

– Конечно, – улыбнулся он, – Только переберись к стенке, так я буду уверен, что ты не скатишься. Или давай вместе вниз спустимся. Хочешь?

– Хочу, – Вера кивнула, – Спасибо, Свет.

Он спрыгнул вниз, снял Веру с верхнего яруса, и они вдвоём устроились на её кровати. Несмотря на то, что падать уже было не высоко, он всё же настоял, чтобы Вера легла у стены.

Утром, после завтрака, они все пошли в общий дом. Даже теща пошла с ними, хотя Любомир говорил, что ей это не обязательно, как и девочкам. На женской половине их уже ждали. Кровати были убраны к стенам. Комната, и без того большая, казалась от этого ещё больше.

Совет, самые старшие члены рода, четверо мужчин и пять женщин, стояли почти по середине комнаты. Светослав и Мария, Старейшины, в центре группы. Остальные вокруг, немного полукругом. Кроме Совета, в комнате были так же все те, кто захотел присутствовать на этой не обычной инициации. Отчасти, поэтому были убранные кровати. На инициацию Светозара пришли все взрослые жители поселка. Все, кто имел право голоса на Совете рода.

– Доброго здоровья, – поздоровался Светозар, поклонился старшим в пояс, как и было положено. Остальным он тоже поклонился, но в половину земного поклона. Сначала налево, потом направо.

– И тебе здравия, Светозар, из рода Гора, – откликнулся Светослав, положив руку на сердце и кланяясь мальчику, – Что привело тебя на Совет рода Орла?

Хотя, сам Любомир попал к Светлым уже взрослым, и инициация была фактически ни к чему, он всё же прошёл её. Хорошо зная каждую фразу, каждое движение этого ритуала, он подробно рассказал сыну, что и как он должен делать и говорить, чтобы получить то, чего хочет. Знание Правды.

– Просьба, – Светозар сделал пару шагов вперёд, отходя от своей семьи. Теперь он стоял один между семьёй и старшими.

– Чего же ты просишь у Старших, Светозар?

– Я прошу Правды.

– Ты понимаешь, к чему приведёт твоя просьба?

– Да, понимаю, – мальчик кивнул.

– Хорошо. Какой Правды ты просишь?

– Я прошу Правды о комиссаре организации «Молодая гвардия», действовавшей в городе Краснодон во время Великой Отечественной Войны. Мне нужна вся Правда о том, кем он был, как организовал «Молодую гвардию» и как погиб.

– Тебе недостаточно лет от рождения для инициации, она возможна лишь с согласия твоих родителей. Получено ли такое разрешение?

– Да, – теперь уже Любомир шагнул в сторону от семьи и встал рядом с мальчиком, – Есть только я, его отец. Разрешение дано, но при условии, что я пойду в Поле Силы вместе с сыном.

– Хорошо, – повторил Светослав, – Эта Просьба Правды охватывает период времени от сентября 1942 до февраля 1943 года. Промежуток велик, но каждый, кто просит Правды у Старших по доброй Воле и своему Выбору вправе получить Знания. Так ли это, Светозар?

– Да, так! – мальчик выпрямился, словно струна, и звонко и чётко произнёс, – Это моя Воля и мой Выбор, Старейший!

– Хорошо, – в третий раз сказал Светослав, – Это займёт примерно четыре дня, – Любомир услышал, как тихо вздохнула за его спиной жена и так же тихо охнула Верочка, – Всё это время вы останетесь здесь. После того, как всё, что просишь, будет узнано, ты снова придёшь на Совет рода Орла и ответишь на наши вопросы, чтобы мы могли решить, пройдена ли инициация и, если да, предложить взрослое имя и назвать тебя им. Ты всё понимаешь? Согласен с этим? Возможно, ты передумал и хочешь отказаться?

Вопросы ритуала были призваны понять, готов человек к инициации или ещё рано. В случае со Светозаром это было особенно важно. Ему всего двенадцать лет и возможность, даже сейчас, когда большая часть ритуала уже пройдена, отказаться от просьбы Правды, была совсем не лишней.

Он посмотрел на сына. Остановиться можно будет в любую минуту, Любомир это знал. Но сейчас сделать это без последствий было проще всего. Решение остановиться уже во время инициации приводило к тому, что просить Правды в следующий раз можно будет только через два лета. Хотя, для Светозара это было не так и важно, в силу его юного возраста. Мальчик помолчал, обдумывая слова Старейшины. Потом уверенно кивнул.

– Да, я это понимаю и со всем согласен. И, нет, я не откажусь от своей просьбы. Я хочу это УЗНАТЬ. Это мой Выбор.

Старейшина кивнул. Люди начали медленно выходить из комнаты. Они все проходили мимо них с сыном, и каждый слегка кланялся мальчику. Его просьба была очень серьёзной и так они выражали своё уважение к его Выбору.

Когда остались только те, кто должен был помогать Светозару смотреть Поле Силы, и их семья, старейшина кивнул Любомиру.

– Девочки, идите домой, – он поцеловал жену, погладил Верочку по голове, – Не волнуйтесь и ждите нас. Всё будет хорошо.

– Да, Лёш… – откликнулась жена, сжала его руку и медленно пошла к выходу.

Его приёмный отец с женой тоже ушли и теща, а Верочка, будто спущенная пружинка, метнулась к Светозару, обняла, спрятала личико на его груди.

На страницу:
1 из 3