Украина, обреченная на Майдан?

Зачем же тогда переговоры?

1. Чтобы легитимировать снятие санкций с России, достройку «Северного потока-2» и следующих проектов (например – «Южный поток»).

2. Показать миролюбие и миротворчество ЕС.

3. Поддержать Украину и её действия в рамках «Минск-2» (заставить исполнить обещания, данные предыдущим президентом Украины).

4. Оставить Украину и Россию наедине друг с другом для выяснения отношений, но при некой поддержке ЕС (такой же размытой, как и «формула Штайнмайера»).

5. Дать возможность Владимиру Зеленскому заявить о «Большой победе», а Владимиру Путину – о «Большой победе» или «Встрече ни о чём» (в зависимости от необходимости и контекста).

И в этой связи совершенно очевидными и понятными становятся все события в Л/ДНР вообще и политика России по отношению к непризнанным республикам и Украине – в частности.

1. Перепись населения – она же опрос общественного мнения или выяснение лояльности.

2. Раздача паспортов РФ.

3. Изменение риторики России по отношению к Украине – и не только потому, что избран новый президент (ведь на местах осталась прежняя власть, а политика по отношению к РФ мягче не стала).

Можно допустить, если даже власть в Киеве выполнит все условия «Минска-2», в Донецке и Луганске (читай – в Москве) уже готов сценарий проведения Референдума по вопросу возврата в Украину (воссоединения с остальной Украиной). Тем более, что перед этим проведён опрос общественного мнения под видом переписи населения, а те, кто так или иначе участвовал в боевых действиях, уже получили паспорта РФ.

Что мы получаем в итоге встречи в Париже? Собственно, ничего особенного, кроме приятного поглаживания по голове от Ангелы Меркель и Эмманюэля Макрона, за выполненные пункты «Минска-2». И ожидаемой реакции Владимира Путина вроде: «…Ну, а если уже будем встречаться, так чего уж нам суетиться и бегать на неподготовленные встречи» – по поводу «свидания» до этого. А ещё – дальнейшее давление на Украину для скорейшего принятия Закона об амнистии и выборах – как минимум. И – наши условия о международной помощи по наведению порядка на Донбассе. Разумеется, речь будет идти и о финансировании восстановления инфраструктуры на временно неподконтрольных территориях. Но дальше дело не продвинется. Ни о какой Гааге разговора не будет, потому что всё вышеперечисленное – уже процесс не одного дня, исходя из процессов в нашем парламенте и нежелании (а скорее – невозможности) расследовать события 2014 года (с обеих сторон баррикад).

Да и о каком Международном Трибунале говорить, когда начинать необходимо с компенсаций простым гражданам за утраченное имущество, не говоря о потере кормильцев. ЕС, находящемуся до сих пор в состоянии латентного экономического кризиса и приближающегося нового витка, остается только делать всё для улучшения отношений с Россией.  Украина вновь остаётся «сам на сам» со своими проблемами. И в лучшем случае получит от ЕС часть средств на восстановление Донбасса, с условием, что Россия и США договорятся в очередной раз о разделении сфер влияния. Россия в этих условиях зафиксирует свои позиции как Субконтинентальный, но не мировой лидер. И сможет объяснить своим гражданам, что в Украине закончилась «гражданская война». Это, наверное, был бы самый оптимальный вариант, при котором Украина получила бы Независимость – пройдя через войну, которая сделала всех нас более зрелыми7».

Встреча в Нормандском формате прошла, и её результаты, разумеется, были «выдающимися». Украину поддержали, выдали рекомендации ТКГ (Трёхсторонняя контактная группа в Минске) и достигли неких договорённостей по тактическим вопросам. Впрочем, вот что по этому поводу написано у Президента Украины:

«Минские договоренности (Минский протокол от 5 сентября 2014 года, Минский меморандум от 19 сентября 2014 года и Минский комплекс мер от 12 февраля 2015 года) продолжают служить основой для работы Нормандского формата, государства – члены которого привержены их полной имплементации. Стороны выражают заинтересованность в достижении договоренностей в рамках Нормандского формата (Н4) и Трехсторонней контактной группы по всем правовым аспектам особого порядка местного самоуправления (особого статуса) отдельных районов Донецкой и Луганской областей – как указано в Комплексе мер по выполнению Минских договоренностей от 2015 года – с целью обеспечения его функционирования на постоянной основе8».

Сегодня, в декабре 2021 года, вновь, спустя два года, переговорные стороны возвращаются к исходной точке. Вновь разговор ведётся вокруг Минских соглашений и выполнения их Украиной. Об этом речь пойдёт в комментарии за 06 декабря 2021 года, перед разговором Президентов США и России. Вопрос только в очередной раз один: «Участвует ли Украина в международных переговорах в качестве полноценной Стороны?». Так, потому что за всё время конфликта в Донбассе сторону Украины представляли и поддерживали кто угодно в качестве посредников: Канцлер Германии, Президент Франции, Президент США (Д.Трамп), и вот сейчас – новый Президент США (Д.Байден). За это же время, Президент Украины П.Порошенко подписал т.н. формулу Штайнмайера, а Президент В.Зеленский смог добиться прекращения огня и организации пунктов пропуска (КПВВ). Но, ни один из них, даже понимая необходимость донецкого угля в нынешнем году (или, тенденции падения добычи угля), не пошли на согласование позиций с представителями ЛДНР, хотя эти представители (на уровне Министров иностранных дел) принимают участие в работе ТКГ. Почему? Признать полномочия представителей ЛДНР – это тоже самое, что перечеркнуть «достижения» Майдана. Но не в этом дело. Тогда придётся отвечать на вопросы иного порядка, например –«А почему так произошло?» («ушёл» Донбасс). И эти вопросы напрямую ведут как минимум в ЕС, который не готов ответить.

Его хотелки к Нормандской встрече.

Никто не мешал Президенту Украины В.Зеленскому задавать вопросы в Нормандском формате. Практически любые вопросы, в том числе – о административно-территориальной принадлежности Крыма Украине. И заранее понятно, что ответ, который был, вероятно, получен, не удовлетворил Президента Украины. В противном случае, о нём говорили бы везде, и он был бы зафиксирован на сайте Президента. Не странно, потому что ответив что-то определённое по Крыму (например – «Крым – должен быть возвращён Украине!»), представителям ЕС пришлось бы сказать пару слов (хотя бы прессе, может быть и не в этот раз) об аналогичном процессе в Донбассе. Согласитесь, дипломатия не терпит жёстких формулировок, за исключением случаев объявления войны. А где война? Кто и кому её объявил?

Президент Украины Владимир Зеленский заявил в интервью Der Spiegel, Le Monde, Time и Gazeta Wyborcza, опубликованном 2 декабря, что поднимет на встрече в "нормандском формате" (запланирована на 9 декабря в Париже) вопрос о формате переговоров по Крыму, аннексированному Россией в 2014 году. В частности, намерен выяснить, возможен ли разговор о Крыме в этом формате (Украина, РФ, Германия, Франция). Если нет, то он намерен инициировать площадку для переговоров по Крыму, например, в составе Украины, России и США. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что «любое обсуждение темы Крыму невозможно, и об этом неоднократно говорилось на самых разных уровнях».

Политический консультант Александр Вербицкий высказал изданию «Комментарии» мнение, что может сделать Украина, чтобы тема аннексии Крыма не исчезла из мировой повестки.

«Тема аннексии Крыма затухает, к сожалению, на фоне переговоров об урегулировании ситуации на Донбассе. И будет таковой во время реализации т.н. "формулы Штайнмайера", так как это приведёт в лучшем случае к:

– реинтеграции Донбасса в Украину,

– ослаблению санкции ЕС по отношению к РФ.

Повышение интереса мирового сообщества к теме аннексии Крыма возможно двумя путями:

– через международные организации и СМИ (ООН, ЕСПЧ, трансграничные, национальные и международные медиа);

– поводами внутри Украины (экономический рост и культурное развитие).

Времени для поддержания темы в актуальном состоянии не так много. По моей оценке – не более 2-3 лет, так как при ослаблении санкций и дальнейшем продуктивном сотрудничестве по линии РФ-КНР-ЕС, Россия достаточно быстро восстановит свой потенциал и вполне сможет создать в Крыму благополучную курортную территорию. И само собою, Украина ничего сегодня сделать не может самостоятельно для так называемой деоккупации, так как ещё не сформировала свою позицию по вопросу оккупации своей территории (АРК). Мы так и не определили внутри себя – кто же всё-таки виноват в произошедшем: РФ, жители Крыма, чиновники Крыма, ВСУ в Крыму, или власти в Киеве?9»

Итак, прошло два года с момента желания Президента Зеленского говорить о принадлежности Крыма Украине перед лидерами Германии, Франции и России. Что изменилось? Стала ли сама тема более «горячей»? Отнюдь. Горячим не стал и Крым для России как курортная зона. Собственно говоря, полуостров всегда был больше базой ВМФ, чем здравницей. Понимая, что с усилением военного статуса полустрова вопрос его принадлежности отложен в очень долгий ящик, Украина совместно с Великобританией приняли решение о строительстве двух баз ВМФ в городах Бердянск (на берегу Азовского моря) и Очаков (Черное море). Стоимость программы поддержки ВМФ Украины со стороны Великобритании (согласно, подписанного Меморандума о поддержке ВМФ в 2021 году) составит 1,25 млрд. фунтов стерлингов (1,6 млрд. долларов, сроком на 10 лет). Таким образом, пока речь идёт о том, что средства заёмные. Строительство баз ВМФ начнётся в 2022 году. Кроме этого, Киев инициировал Крымскую Платформу – дипломатическую инициативу, для возврата проблемы Крыма в международную повестку дня.

Язык до Киева довёл. Что дальше?

В конце 2019 года, вдруг «всплыл» или «встал» вопрос украинского языка. Впрочем, он был «поднят» в 2015 году, что естественно для «Майданного времени». Надо сказать, что украинский никто и никогда за 30 лет независимости не угнетал, не принижал, и от него не отказывался. «Тогда в чём же дело?» – спросите вы. А дело в том, что как оказалось чуть позже, существуют на территории Украины народы и национальные меньшинства, которые являются коренными.

Сложно и до сих пор понимать, что имеется в виду, но одно понятно вполне – когда политика вмешивается в общественную жизнь (пытается регулировать сложившиеся взаимоотношения), она прекращает быть политикой и становится мемом, а придуманные ею нормы (законы и подзаконные акты, принятые политиками) используются только во благо не многим, их же и инициировавшим. И это так, потому что, допустим, для развития языков и культуры национальных меньшинств – необходимы денежные средства. Обычно, таковые предусматриваются в минимальном объеме в республиканском бюджете, для проведения этнографических фестивалей и издания каких-либо книг. Всё остальное «делегируется» в местные бюджеты, которые и так не понимают, как свести концы с концами. Вопрос самоидентификации билингвистичной нации, в которой украинский уживается с русским, причём – украинский, это государственный язык, который просто обязан знать каждый гражданин страны, прокомментировало сразу несколько экспертов. Накипело-наболело? Или, что-то иное?

«Украину посетила делегация экспертов по конституционному праву Венецианской комиссии Совета Европы. Анализировали на соответствие европейскому праву Закон Украины «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного», который вступил в силу 16 июля этого года (был принят Верховной Радой 25 апреля, подписан президентом Петром Порошенко 15 июля). В итоге, пришли к выводу, что закон не обеспечивает баланс между укреплением украинского языка и защитой языковых прав меньшинств (в том числе, русскоязычного населения). Также дали конкретные рекомендации:

приостановить действие закона о языке, пока не будет принят закон о нацменьшинствах;

удалить из закона статью, которая устанавливает ответственность за умышленное искажение украинского языка в официальных документах и текстах;

снизить квотные требования к контенту на украинском языке на телевидении и радио;

отменить требования издавать средства массовой информации на языке меньшинств с одновременной версией на украинском языке;

пересмотреть положение о том, что все географические названия и топонимы должны быть исключительно на украинском языке;

и др.

Политические эксперты рассказали изданию «Донецкие новости», насколько вероятно, что «языковой закон» (который, в частности, используется Венгрией как повод блокировать движение Украины в НАТО) будет смягчен. И вообще, насколько сейчас взрывоопасен языковой вопрос.

Юрий Подорожний, политтехнолог, эксперт Украинского центра общественного развития:

– Закон «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного» был принят Верховной Радой VІІІ созыва. Этот документ готовился много лет, и парламент рассмотрел до его принятия более 2 тыс. поправок.

Если бы такой закон принимался в какой-нибудь европейской стране, то это был бы обычный закон, который регламентировал бы функционирование государственного языка в разных сферах общественной жизни. Хотя европейские государства прилагают максимум усилий для развития функционирования своих национальных языков. К примеру, Франция так и не ратифицировала Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств. Французы считают, что этот документ может сузить использование французского языка в стране.

6 декабря Европейская комиссия «За демократию через право» Совета Европы, которая больше известна как Венецианская комиссия, сделала свои рекомендации по нашему «языковому закону». Комиссия рекомендовала пересмотреть некоторые положения закона, предусматривающие «дифференцированное обращение с языками коренных народов, языками национальных меньшинств, которые являются официальными языками ЕС, и языками национальных меньшинств, которые не являются официальными языками ЕС». Отмечалось, что «любое различие между обращением с этими языками должно основываться на объективном и разумном обосновании, чего пока нет».

По большому счету, Венецианская комиссия рекомендует украинским законодателям искать баланс между укреплением влияния украинского языка и защитой языков национальных меньшинств. Казалось бы, все просто. Общество должно найти компромиссный вариант. Однако, традиционно языковой вопрос остается важным фактором политики, который политиканы разных мастей в той или иной форме используют в своих интересах под соусом защиты языка. В проигрыше, правда, как всегда, остаются простые люди. Языковым вопросом манипулируют не только во внутренней политике, но и во внешней. Российский президент Владимир Путин постоянно заявляет о защите русскоязычного населения, пытаясь таким образом легитимировать войну с Украиной. Венгрия, наша соседка на западной границе, проводит достаточно агрессивную в языковом вопросе политику. Венгры за последние годы успели переругаться со многими своими соседями. Например, со Словакией конфликт доходил до того, что Братислава развернула уже на границе венгерского президента, не пустив его в страну. С украинцами официальный Будапешт ведет себя недобрососедски уже многие годы. Дошло даже до того, что венгерские паспорта можно было получить в консульстве, что есть нарушением и достаточно серьезным поводом для конфликта между государствами. Новая фаза дипломатического конфликта между нашими странами началась после принятия закона «Об образовании», в котором Будапешт усмотрел ущемление прав венгров, живущих в Украине. Конфликт привел даже к тому, что Венгрия, будучи членом НАТО, заблокировала сотрудничество Украины с североатлантическим альянсом. Насколько сложным будет путь к урегулированию отношений между нашими странами сказать сложно, но в любом случае Украина должна отстаивать свои интересы и не поддаваться на шантаж иностранцев.

Денис Гороховский, политический эксперт:

– Вероятность того, что «языковой закон» будет пересмотрен, крайне высока.

Закон был принят в таком виде исключительно с целью набрать политические висты предыдущей властью (при которой он, собственно, принимался) в преддверии выборов, а не для защиты украинского языка, как заявлялось. Соответственно, он получился популистским, дискриминационным и несоответствующим заявленной цели. Но авторы настолько увлеклись борьбой с русским языком, что не заметили, как ущемили и языки других нацменьшинств. И первая соответствующая реакция последовала от Венгрии.

На сегодняшний день в Раде уже зарегистрированы несколько законопроектов, которые предусматривают внесение изменений в данный закон. Будет ли проголосован какой-то из них, или же будет еще один новый законопроект, сегодня говорить сложно, но то, что в нынешнем виде закон является антиконституционным и существовать не может, это однозначно. Также в пользу грядущих изменений говорит и тот факт, что это было обещано президентом в рамках его избирательной кампании.

Евгений Магда, политический эксперт:

– Я бы хотел отметить методическую ошибку в вопросе принятия закона «О статусе украинского языка как государственного». Дело в том, что приняв его (и приняв абсолютно справедливо, поскольку этот закон развивает, собственно говоря, 10-ю статью Конституции Украины), Верховная Рада не приняла закон, который защищает языки нацменьшинств. И эта серьезная ошибка вызвала критику со стороны Венецианской комиссии. Парламентариям необходимо как можно скорее – не ослаблять позиции украинского языка, но принять закон, который будет защищать права языков нацменьшинств. И в европейском политическом видении это означает, в том числе, защиту интересов русского языка, который является официальным языком РФ. И который, к сожалению, во многом является языком гуманитарной агрессии. Но в нынешней ситуации разъяснить это Венецианской комиссии я не вижу возможным.

Владислав Дзивидзинский, эксперт Украинского института анализа и менеджмента политики:

– Венецианская комиссия грамотно и дипломатично определила формулировки и рекомендации. Ее эксперты настаивают, что украинский язык должен быть в балансе между его популяризацией и уровнем защиты национальных меньшинств. С одной стороны – защита государственного языка Украины, с другой – права и свободы национальных меньшинств (что Украина на международном уровне обязывалась соблюдать).

Стоит понимать, что имплементация языкового закона без законно очерченных границ защиты языковых прав национальных меньшинств, приводит к дискриминации последних. Стремление Украины защитить на национальном уровне государственный язык как инструмент, в том числе, целостности государства – понятен и оправдан. Думаю, в Венецианской комиссии не хуже нас понимают, что языковая политика – вопрос очень чувствительный и сложный для Украины. Он и ранее был камнем преткновения, и сейчас остается им. Но нынешний «языковой закон» прогнозируемо породил конфликты на языковой почве между Украиной и странами, к которым относятся наши национальные меньшинства. Венгрия – пример тому. И об этом в какой-то мере – выводы Венецианской комиссии.

Я бы рекомендовал украинским властям прислушаться к высказанным рекомендациям. Нужно проводить консультации, не игнорировать, быстро реагировать.

Ситуация для президента непростая. Если Зеленский принимает и продолжает реализацию действующего закона, он вызывает гнев национальных меньшинств (масштабные группы носителей русского, венгерского, польского языков) и порождает проблемы с соседними государствами. Если признает языковые права национальных меньшинств, порождает гнев радикально настроенных националистов против, к примеру, «русификации страны». Возможны и латентные проявления сепаратизма – в случае увеличения прав неконтролируемых нацменьшинств на приграничных территориях. И чтобы разобраться с этой сложной ситуацией, Зеленскому тактически очень выгодно опираться на рекомендации Венецианской комиссии. Мы ведь декларируем интеграцию в ЕС? Так давайте прислушаемся к тому, что нам рекомендуют европейцы. Мы хотим в НАТО? Так давайте разблокируем движение туда, решив вопрос с Венгрией, причем сделав это в соответствии с евростандартами. Так он снимает с себя ответственность за непростые языковые решения, снижая накал в стране.

И еще важный момент. Если Украина прислушается к Венецианской комиссии (т.е., к ЕС), то и объединенная Европа, видя готовность нашей страны идти на уступки (фактически поддерживать демократические правила игры), будет выступать уже за Украину – и начнет давить на Венгрию, блокирующую наши интеграционные устремления.

Александр Вербицкий, политический консультант:

– В Евросоюзе – 23 официальных языка. Среди них: болгарский, венгерский, немецкий, польский, румынский, словацкий, словенский, чешский и другие. Это одна часть так называемого языкового вопроса.

Вторая – в том, что при приеме на государственную службу в Украине условием является знание одного из языков стран ЕС, обычно – английского или французского. А почему не испанского, итальянского или немецкого? Отвечу – потому что так принято… Кем, зачем, почему? Так целесообразно. Английский – международный, французский – дипломатический.

На практике, все не так. Международный – диалекты английского, а французский – это тоже «диалект английского». Так и у нас – с нашим языковым законом. Так было целесообразно. Дело в том, что граничащие с нами страны, по логике Венгрии, могли бы предъявлять к нам претензии (например, Польша или Румыния) именно по языковому вопросу, но этого не делают. Почему? Ответ, наверное, прост – отсутствие заинтересованности.

У Румынии интерес – в сопредельной Молдове, а Польша и так получает именно того, что ей сегодня необходимо из Украины, – рабочую силу.

Точно так же как Венгрия, могли бы поступить, например, Болгария и Греция. Ведь в Украине проживает много этнических болгар и эллинов. А проблемы нет! Почему? Наверное, потому, что ни Греция, ни Болгария не имеют с Украиной сухопутных границ и исторически-территориальных взаимоотношений, как Венгрия в составе еще Австро-Венгерской империи. Вполне возможно, что Венгрия понимает один очевидный факт: вступи Украина в перспективе в НАТО, и сама она (Венгрия) перестанет быть Альянсу интересной. Это первое. И второе. Украина с ее сельхозпотенциалом и связанным процессом движения в ЕС-НАТО – прямой конкурент Венгрии.

Таким образом, мы видим, что на фоне ослабления Украины, ее экономики, несбалансированной политики по всем направлениям, в том числе в языковом вопросе, многие соседи пытаются раскачать ситуацию в свою пользу. Но не у всех это получилось одинаково успешно. Вопрос русского языка, например, давно разыгрывался исключительно политиками и для юго-востока. Хотя и там все понимают украинский, пусть и не все на нем говорят. Прошлая же власть, в своем стремлении все украинизировать, допустила несколько не фатальных ошибок, которые легко исправить нынешней:

определить на официальном уровне, т.е. законодательно, что такое нацменьшинства в Украине (в какой графе паспорта у нас прописана национальность?, а сам закон еще от 1992 года!), в т.ч. по языковому принципу;

закрепить это определение в административно-территориальном устройстве, сказав, что – в тех-то и тех-то областях и районах (а далее – префектурах) проживают (и название меньшинств), и это должно быть закреплено законодательно;

снизить языковые (украинские) квоты для СМИ в регионах компактного проживания нацменьшинств;

разрешить общение на языке нацменьшинств в органах власти, включая составление документов (как это принято в других странах), что не исключает ведение документации на государственном языке;

уделить внимание обучению и воспитанию подрастающего поколения на языке нацменьшинств за государственный счет.

Как видим, речь не идет только о языковом законе, не затрагивает государственный язык, так как он остается основным для делопроизводства и государственных каналов коммуникаций, то есть формирования общественного мнения и донесения позиции государства по вопросам государственных политик. Что же касается вступления Украины в НАТО и ЕС (а это два связанных вопроса, и сегодня оба они не на повестке дня) – то пока это наши, так сказать, «хотелки», но не более того. Вначале – стандарты и той организации, и другой. В том числе – касательно уважения прав национальных меньшинств.

Андрей Попов, аналитик, специалист по политическому PR в ToShoNado.Agency:

– Венецианская комиссия фактически признала «языковой закон» дискриминационным, хотя прямо это не говорится. В итоговом документе отмечается, что «дифференцированное отношение» к языкам коренных народов и национальных меньшинств «следует отменить» – весьма категорично. Есть ряд других заявлений, которые выглядят довольно жесткими. Надо понимать, что столь жесткие высказывания говорят о серьезной обеспокоенности Венецианки. Следующий уровень – только санкции, а у нас и без них проблем хватает.