bannerbanner
Два зверёныша, или Мужчины не влюбляются
Два зверёныша, или Мужчины не влюбляются

Полная версия

Два зверёныша, или Мужчины не влюбляются

текст

0

0
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

– Понимаешь, если ты скажешь, что я твоя сестра, а потом найдутся родственники, то ведь они сразу объяснят, что у тебя никакой сестры нет. И получится, что мы обманщики. И поэтому я не хочу к тебе привыкать. Не хочу, когда придётся расставаться. А если мы будем учиться в одной школе, то это обязательно случится. Я не хочу ни к кому из людей привыкать. У меня собака есть. И мне ещё целый год до школы. И да, я умею и читать, и писать, и считать. Я всё время читаю.

– Всё равно тебе потом придётся пойти в школу: если ты хочешь иметь хорошую работу, то без документов ты её не получишь.

– Это я понимаю. Но ведь у меня есть время. И, кстати, ты когда собираешься в тот лесной домик?

– Как только насобираю достаточно денег, чтобы запастись едой. Ягоды и грибы – хорошо, там ещё и рыба в ручье есть, но без хлеба плохо. А ещё нужна будет тележка, чтобы всё увезти. И ещё нужно какое-нибудь одеяло: ночью даже летом бывает холодно. А ещё нужна плёнка, затянуть окна: комары там знаешь какие – как лошади и зубы у них такие же.

– У комаров нет зубов.

– Неважно, кусаются они будь здоров!

– А если туда придут?

– А мы за это время себе шалаш построим. Нам домик понадобится только на первое время. Но опять же – нужен нож, пилка, топорик, много скотча, плёнка. И упаковки быстрой еды. Плюс кастрюля, сковородка и чайник. Но кое-что я там ещё с прошлого года запрятал. Вот только полагаться на это никак нельзя: могли найти – если не звери попортили, то люди. И тогда все мои тайники пустые. Так что нужно всё заново привозить. И тогда мы бы смогли в город до самой осени не возвращаться.

– Это же куча вещей! Ты думаешь, никто не заинтересуется, кто ты такой и откуда у тебя всё это? Особенно если ты будешь с тележкой! И вообще – ты как собираешься туда добраться? На чём?

– Так я же работаю! У меня будут деньги. Мы купим билеты и спокойно сядем на автобус. И доедем до той деревни, откуда там близко. А пока я вещи у себя в норке, в подвале подержу. Важно собрать. Если, конечно, ты со мной поедешь. Тогда надо сесть и посчитать, сколько нам чего нужно.

– Если я тоже поеду, то нужно ещё мыло – обычное и стиральное. Не люблю быть грязной. Даже в лесу. Хотя я там ещё никогда не была. И обувь нужна летняя – кроссовки и сандалии.

– Так и я об этом. Что-то возьмём в рюкзаки, а остальное в тележку. А я потихоньку буду покупать то, что нужно.

Они обсудили список и договорились, что Аля походит по помойкам и посмотрит, нет ли там нужных вещей. Она маленькая, на неё особого внимания не обращают. А с собакой ей не страшно. Аля не стала добавлять, что и без собаки ей было не страшно.

– Кстати, нас не пустят в автобус, если у собаки не будет намордника. Его тоже смотри. А не будет, мы его из верёвки сплетём.

Але пришлось остаться у Кирилла. Они вместе составили список того, что им понадобится и назавтра Аля начала кружить по городу, отыскивая всё необходимое. Кир дал ей ножницы, чтобы она отрезала лишние куски от плёнки и других вещей, которые могут понадобиться. Свои вещи она оставила у него, а в рюкзачок положила большой пакет, чтобы туда складывать найденное. Ей понадобилось две недели, чтобы из списка собрать почти всё: люди выбрасывают абсолютно целые вещи и даже не предполагают, что для кого-то это просто подарок. Так что теперь у них было много больших кусков плёнки, укрывочного материала, пара одеял, одежда и обувь. И даже намордник с поводком Аля нашла.

Тем временем настал июнь. Было уже совсем тепло, в некоторые дни даже очень жарко. Но Кир, тем не менее, был уверен, что куртки в лесу всё-таки понадобятся. И он уже договорился с хозяином палатки, что их с Алей отвезут до автобусной станции и даже помогут сесть в автобус: мол, к бабушке дети едут. Чтобы не было вопросов.

И в начале июня они благополучно разместились в автобусе и отправились в деревню, в которой, якобы, жила их бабушка. Хотя никакой бабушки, конечно же, не было. Зато хозяин, помимо денег, дал им с собой несколько банок консервов и сгущённого молока. И велел приметить, где магазин и ходить туда за продуктами.

Ехали долго, больше трёх часов. Но поскольку автобус отправился довольно рано, то приехали они как раз в полдень. И Кир попросил водителя остановиться там, где прямо у дороге был довольно большой продуктовый возле автозаправки. И они купили несколько буханок хлеба.

До домика было довольно далеко, но, оказывается, в лесу полно тропинок, по которым их тележка спокойно ехала. Всё равно они несколько раз останавливались отдохнуть: Аля в лесу почему-то быстро уставала. А по городу могла весь день идти, лишь изредка устраиваясь на отдых.

Кто действительно был рад свободе, так это собака. Она поначалу носилась большими кругами, громко лаяла, вспугнула нескольких птиц, но через время успокоилась и деловито бежала впереди Али.

Домик оказался очень славным, но к нему со всех сторон вели тропинки. И Аля настояла, чтобы они сразу же начали строить шалаш. Причём нашла такую укрытую густыми кустами полянку, что там их найти не должны были никогда. Проход туда был только один, шалаш построили быстро, тем более, что кустов и деревьев вокруг было очень много. И не было никаких ягодников, а грибы в кустах растут редко. Поэтому можно было не опасаться, что сюда кто-нибудь забредёт. И не было вокруг никаких нор и гнёзд: они не хотели никого лишать дома. Поэтому полянку выбрали очень тщательно.

Оказалось, что у Кира даже есть небольшая лопатка. Не игрушечная, а походная армейская.

– И где ты её нашёл?

– Я её купил. Точнее, не я, а Артур, хозяин кафе. Мне бы такую и не продали, наверное. Это его подарок.

Поэтому они довольно глубоко вкопали колья шалаша и были уверены, что он держится крепко. И укрыли шалаш со всех сторон сначала целлофаном, скрепив его смолой, а сверху лапником. На пол набросали толстый слой травы, застлали его укрывочным материалом, которого Аля насобирала около десяти больших кусков, и из него же сделали что-то вроде одеял.

– Он очень хорошо греет! – у неё был достаточно большой опыт, чтобы так утверждать.

– Да я не сомневаюсь. Жаль, что в прошлое лето мне пришлось обходиться без него.

Посреди полянки Кир снял квадрат дёрна, в яму наложил камней, а уже на них развёл костёр. Но перед этим установил две рогулины с перекладиной и подвесил сразу и котелок, и чайник. Вскоре они смогли похлебать супа с макаронами и напиться чаю.

– Послушай, тут ведь должны какие-то звери жить? Они на нас не нападут?

– Не думаю. У них сейчас уже полно еды, зачем им идти к людям, у которых костёр?

– Но он же не может гореть всю ночь!

– Почему это? Я найду и привезу несколько поленьев – у нас же есть тележка. Кроме того, мы можем вокруг шалаша ещё построить земляную стену. И теплее будет.

– Это не поможет, – мудро решила Аля, – если кто-то захочет напасть, то земля ему не помешает.

– Мы ещё можем устроить себе домик на дереве.

– Так медведи же по деревьям лазят.

– А волки нет. И вообще – я уже третье лето тут живу и никто на меня не нападал. А теперь у нас есть собака.

– Ты пойми, я раньше никогда в лесу не была. И хотя я вроде бы не трусиха, поначалу всё-таки тревожно.

– Не бойся, всё будет хорошо.

Но видя, что Але всё-таки несколько неспокойно, решил отвлечь её от тревожных мыслей:

– А пошли рыбу ловить?

– Лучше искупаться и постираться.

– Давай!

Ручей был буквально в десяти метрах от поляны с шалашом: шириной в метр и такой же глубины. Аля попросила Кира отойти в одну сторону, а сама пошла в другую.

– Я хочу помыться!

– Хочешь, плавать научу?

– Потом, ещё холодно.

Она предусмотрительно прихватила мыло и смену одежды. Раздевшись, она вошла в воду, ещё довольно холодную, но тщательно вымылась, вытерлась, оделась в чистое, а то, в чём была и полотенце старательно постирала. Потом вернулась, позвала Кира и когда он вернулся, развесила всё на кусты – сохнуть.

– Теперь можно и рыбу половить.

– Помыться не хочешь?

– Я потом. А то вся рыба разбежится. Если только уже не разбежалась. Сейчас проверим!

Рыба была и довольно скоро Кир выловил пять штук рыбин среднего размера. Казалось бы – хватит, но он упорно ловил, пока не поймал ещё две – гораздо больше!

– Вот теперь хорошо!

Тут же он вытащил из рыбин потроха, обмазал их, прямо с чешуёй, глиной, подкормил костерок на поляне, и как только дрова прогорели, положил рыбины на угли, углями же сверху их прикрыв.

– Теперь и помыться можно.

Он поднялся чуть выше по течению и скрылся за кустами. Но плеск Аля слышала довольно долго.

Рыба, запечённая в глине, оказалась неописуемо вкусной. Но Аля честно поделилась ею с Каром – это ведь друг! Плюс ему достались головы и прочие кости с хребтами.

– А завтра я на охоту схожу.

Аля прямо-таки вытаращилась на Кирилла:

– На какую охоту?!!

– Какого-нибудь зайца поймаю или куропатку – не на одних же макаронах нам всё лето жить! Картошки тут нет, остались гречка и пшено. А они куда вкуснее с мясом, сама понимаешь!

– И как ты его поймаешь?

– Силки поставлю: я умею!

Зайца было ужасно жаль и Аля про себя помечтала, чтобы никакого зайца Кир не поймал. Чтобы отвлечь его от этих кровожадных планов, она, заранее попросив прощения и заверив его, что можно не отвечать, спросила, всегда ли он был в той же школе, что и теперь.

– Нет, я раньше был в детдоме. Причём не в Москве, а в другой даже области, в райцентре.

– Сбежал?

– А то! Стали меня постоянно всяким усыновителям показывать. И никто не спросил, хочу ли я, чтобы меня усыновляли.

– И как тебе это удалось?

– Легко! Поскольку я раньше не сбегал, то за мной так не следили, как за теми, кто сбегал. А я с ними ведь поговорил и понял, как их ловили каждый раз. И понял, чего ни в коем случае делать нельзя.

– И чего?

– К людям нельзя соваться, вот чего! И документы свои в детдоме оставлять – тоже. Так что я разведал, где лежат запасные ключи от кабинета директора и первым делом забрал свои документы. Перед этим запрятал в кустах возле пролома в заборе рюкзак с самым необходимым. А когда выбрался за забор, пошёл не на трассу проситься к водителям, а на товарную станцию и залез в товарный вагон. Я тогда был маленький, как ты сейчас, так что пролез легко и устроился удобно. А когда стали подъезжать – это я понял, потому что я сел на поезд ночью, а был уже полдень – я выбрал место и спрыгнул.

– Как выбрал?

– Во-первых, кругом был лес, а последнюю попутную деревню мы оставили далеко позади. Во-вторых, нужно было, чтобы поезд хотя бы притормозил – охота была кости ломать! В-третьих, чтобы хотя бы один ручей был. Вот когда всё это сошлось, я и спрыгнул. И прожил в лесу целое лето. Как раз тогда и домик нашёл. И если сейчас у нас есть всё, включая хлеб, то тогда не было ничего. Так что я жил только охотой и рыбалкой. И жил без хлеба. Кроме того, что получилось из пакета муки, который я в домике нашёл.

– А потом?

– Совсем уже осенью, когда ночи стали холодными, я пошёл к станции и снова залез в товарняк. И поехал в ту же сторону.

– В какую?

– В какую поехал сначала. И оказался в Москве.

– И?

– И сам сдался полиции. Но документов им не показал: я их тут, в лесу спрятал. Просто сказал, как меня зовут.

– То есть ты не Седов?

– Нет. Я в документах Серов. Но мне это ни к чему – чтобы искали и нашли. Тем более – родственники.

Але очень хотелось спросить, знает ли Кирилл что-нибудь о них, но она не стала: сам скажет, если захочет. Но он не захотел:

– Я о них помнить не хочу. Они меня совершенно добровольно в детдом сдали. И не навещали. Так что мы с тобой в одинаковом положении.

– А дальше?

– Дальше я им, то есть полиции, сказал свой день рождения и возраст. Но соврал, сказал, что больше, чем на деле. Так что по первым документам мне девять, а по этим я ровно на год старше. Мне одиннадцать, но я выгляжу на все двенадцать: я крепкий.

– Но ведь они спросили, откуда ты?

– Сказал, что не знаю. А если и знаю, не скажу.

– Проглотили?

– Так я ведь не сопротивлялся в школу идти. Но то, что у меня родственников никаких нет, они проверили.

– Как?

– По фамилии, конечно. И у Седова их не оказалось.

– Тогда изменить фамилии нужно обязательно.

– Естественно!

Но до осени, когда предстояло сдаваться в школу, было ещё целое лето. А пока можно было с чистой совестью забыть обо всех взрослых и их школах. И обо всём прочем, что они для таких, как Александра и Кирилл, приготовили. А когда придётся вспомнить, тогда и вспомнят.

Слово своё Кирилл сдержал: поймал несколько диких курочек, причём выпотрошил и ощипал их до того, как принёс к костру. Так что осталось только их запечь над костром. Что он умело и проделал.

Почти каждый день они также отправлялись на сбор грибов – пока их было мало, но были, причём Кирилл здорово в них разбирался. Как и в растениях: он знал, где растёт дикий щавель и другие вкусные травы. А ещё они набрали свежих листьев с кустов малины, брусники, черники, ежевики, земляники – чаи из них были неописуемо вкусные!

– Жаль, молока нет, – как-то раз обронила Аля.

– А ты сильно любишь молоко?

– Просто обожаю! Только где его тут взять?

Кирилл только плечами пожал: негде, мол. А через время сказал, что у него тут дела, но он скоро вернётся.

– Возьми меня с собой!

– Так с тобой же пёс остаётся! Да я скоро!

И больше не слушая возражений Али, во мгновение ока исчез в зарослях. Вернулся примерно через два часа – с большой, трёхлитровой банкой молока.

Аля ахнула:

– Откуда?!?

– Места надо знать!

Кирилл деловито откупорил банку, налил Але в кружку молока и с лёгкой усмешкой наблюдал благоговейный восторг, с которым она пила.

– Ещё налить?

Она только кивнула: молоко Аля считала лучшим из напитков на планете. Из второй кружки она отлила собаке – в большой лист лопуха, который отлично притворился тарелкой. А сама допила остаток.

– Ещё?

– Нет. На потом оставь.

– Тогда я банку в речку поставлю – чтобы не скисло.

– А никто не унесёт?

– Я спрячу. Хотя – кому тут уносить!

Кирилл зарыл банку в песок дна ручья под кустом – найти можно только, если точно знаешь, где искать.

– Так где ты взял молоко?

– Тут же деревня близко. А это значит, что рядом пасётся деревенское стадо. Я набрал грибов и обменял их у пастуха на молоко.

Аля посмотрела на Кира, как на умного героя. Кир даже застеснялся:

– Да ладно, чего ты!

– Спасибо!

Молока хватило на три дня, а потом Кирилл снова сходил к пастуху. И вдобавок принёс буханку чёрного хлеба и батон белого: ещё в тот раз договорился, чтобы пастух приносил ему ещё и хлеба. Но грибов, конечно, пришлось набрать больше.

Теперь у них проблем с едой не было никаких: рыба ловилась отлично, время от времени Кир выходил на охоту, так что они были сыты, как редко бывали сыты в городе. И даже в детдоме: тамошняя еда, пусть и по калориям соответствовала, часто просто не лезла в горло.

На большом, раскидистом дубе они вдвоём построили большой домик: достаточно высоко, чтобы его не увидели посторонние, если они специально не будут смотреть вверх. Из-за опасений, что на них всё-таки могут набрести медведи, которые по деревьям лазят отлично, на нижнем ряду ветвей они устроили плетёную ограду. Конечно, медведи сильны, но чтобы разрушить эту ограду, они должны сообразить, что это такое. Дети надеялись, что не сообразят и не доберутся до них.

В домик было поднято всё – от одежды до еды. Так что шалаш остался совершенно пустым. Даже если бы на полянку кто-то забрёл бы, то обнаружил бы именно совершенно пустой шалаш и кострище, которое каждый раз заливали водой – не дай бог, лес вспыхнет. Пожара они боялись, а потому, пока костёр горел, его без присмотра не оставляли. А потом заливали водой, на всякий случай.

Погоды стояли великолепные, вода в ручье прогрелась, но Кирилл, дополнительно, сделал небольшую запруду, чтобы Аля научилась плавать. Она эту не очень хитрую науку усвоила быстро и вскоре плавала уже без поддержки и подсказок. Но пока только в запруде, где вода практически стояла на месте – хотя был вток и выток, чтобы она всё-таки не застаивалась. И когда Аля почувствовала, что уверена в собственных силах, они решили попробовать, как она справится в проточной воде.

– Тут кое-где течение очень быстрое, – предупредил Кирилл. – Хорошо, что омутов нет – ручей слишком мелкий. Но лучше всё-таки для начала выбрать плёс – там не так опасно.

Аля справилась – немного ниже по течение ширина ручья стала заметно больше и сам он стал глубже. Но Кирилл всё-таки одну Алю в воде не оставлял: мало ли что. Не только потому, что могла устать, но и потому, что уже начинали попадаться места настолько глубокие, что ей, при её мелком росте, было выше вытянутых вверх рук. Кирилл же был ростом сантиметров на почти двадцать сантиметров больше, куда сильнее и храбрее. Хотя Аля тоже трусихой не была.

Лето промчалось так стремительно, что уже и август был на исходе и было понятно, что пора не просто возвращаться в город, но и идти сдаваться в школу.

– Я буду помнить это лето, – грустно сказала Аля.

– Правильно! До следующего лета – помни. А потом мы сюда вернёмся! Это ведь недолго – до следующего мая.

Аля молча кивнула, но знала, что четыре четверти учебного года – это очень долго!

– А ещё нам надо устроить Кара. Если не удастся, я в школу не пойду.

– Устроим! Дядя Вася хороший!

Но хорошесть дядя Васи оказалась специфичной:

– Или купите ему корм, или это будет мой пёс.

Легко сказать – купите. Ещё оставлять ему всё мясо из своей еды – куда ни шло. Но купить корма на столько месяцев – откуда у ребят такие деньги? Расставаться с Каром Аля категорически не могла.

Они пошли к Артуру, хозяину палатки, в которой подрабатывал Кирилл и рассказали ему о своей проблеме.

– Да нет никакой проблемы, – ответил хозяин. – Пёс побудет у нашего сторожа: мы держим человека, который охраняет наши палатки. И с собакой ему будет даже лучше. Прокормим, не волнуйтесь!

– Но летом мы снова уедем в деревню и Кар должен остаться моим псом. Или я не пойду в школу.

Хозяин внимательно посмотрел на Александру: Господи – оно от горшка два вершка, лет ей чуть больше, чем цыплёнку и уже такая суровая.

– В школу идти надо, – спокойно ответил хозяин. – Учиться нужно обязательно. А Кар твоим останется – будешь навещать его, когда сможешь. Или я с ним буду вас навещать, если вас не будут отпускать. И запомни: я даю тебе честное слово, что всё будет хорошо!

И он протянул Але руку:

– Вот моя рука: как подтверждение.

Аля вложила свою миниатюрную кисть в его руку и хозяин эту кисть осторожно пожал.

– Телефон мой у тебя, Кирилл, есть, буду звонить. И ты звони, если что. – И спросил:

– Вас проводить до школы?

– Мы сами.

– Тогда вот вам немножко денег – съешьте мороженого по дороге. И позвони мне, когда устроитесь.

Их взяли, конечно. Потому что Кирилл тут уже учился и спокойно ответил, что ушёл искать потерявшуюся сестричку. Вот, нашёл и привёл.

– И где же ты её нашёл?

– Где нашёл, там уже нет. Теперь она со мной будет. Если не примете, я в другую школу пойду.

Повздыхали, но приняли. Правда, устроили Але суровый экзамен, который она выдержала так блестяще, что её приняли сразу во второй класс. Чему сама Аля ужасно удивилась: а ничего, что ей только через два месяца будет шесть лет?

– Мы не на возраст смотрим, а на знания.

Директор устроила Алю, убедилась, что Кирилла одноклассники встретили хорошо, и вернулась в кабинет – вздыхать над фактом полного отсутствия документов у новой ученицы. Придётся ей их создавать, никуда не денешься. Дело привычное – таких детей у неё был каждый второй.

Тут директор, Дарья Павловна Смышляева, вспомнила Алино условие – никогда никому её не представлять для удочерения – и грустно улыбнулась: это как же родственники должны были с ребёнком обращаться, чтобы вызвать такое отторжение? И она не собиралась этих родственников разыскивать. Ей, конечно, в голову не пришло, что дети назвали не реальную свою фамилию и, тем более, что они вовсе не брат и сестра, но что оба резко восстают против розыска родственников – факт. И второй – оба резко против того, чтобы им нашли новую семью. Не хотят они семью – ни старую, ни новую. Придётся разобраться в причинах. Если, конечно, они кого-нибудь в свои тайны пустят. На что надежды не было пока никакой.

Алю приняли настороженно: с какой такой стати она вдруг принята сразу во второй класс? Больно умная? Такое отношение грозило ей крупными неприятностями. Если бы она сразу не заявила, что отказалась показываться потенциальным родителям – ей не нужна семья и что учиться она будет хорошо, потому что надеяться ей не на кого. И она не хочет ни на кого надеяться никогда в жизни.

– А брат?

– Он такой же. И нам никто больше не нужен. А когда мы вырастем и уйдём отсюда, мы хотим сами заработать всё. И оно будет только нашим. Его и моим.

– То есть будете жить вдвоём?

– Нет. У него будет свой дом, у меня свой.

– Думаешь – получится?

– Непременно.

А ещё Аля сказала, что никогда не стучит, не жалуется, сама всё умеет – а чего не умеет, обязательно научится – чтобы ни от кого не зависеть.

– Ты же маленькая, как ты можешь не зависеть?

– Я вырасту.

И на этом все разговоры о личном прекратила. Дальше – только по делу. Причём сама ни к кому с разговорами не лезла, но всегда доброжелательно отвечала на вопросы, обращённые к ней.

Они поступили в школу 31 августа, так что буквально со следующего дня начались занятия. Аля на уроках была внимательна, как мало кто, сразу же делала домашние задания, а потом или читала книги из библиотеки или занималась каким-нибудь рукоделием. И не только тем, что преподавали на уроках труда, но и тем, что было во взятых из библиотеки книгах по рукоделию. Она намеревалась научиться всему, чему можно научиться, имея в руках только иголку или вязальный крючок.

Но и готовить вкусную еду тоже надо было научиться. Понятно, что на уроках труда её всему не научат, тем более, что она никогда не тянула руку, но когда её вызывали, спокойно выходила и делала всё, что велено. А поскольку она хотела всё уметь, то неизменно была в рядах отличниц.

Впрочем, любые попытки поручить ей какие-либо общественные нагрузки натыкались на молчание. Даже не строптивое – равнодушное.

– Почему ты не хочешь?

– Мне это потом не пригодится.

– Откуда ты можешь знать – пригодится или нет?

Она молчала в ответ: разве эти тупые взрослые способны со вниманием выслушать и постараться понять? Да никогда!

Её оставили в покое, тем более, что она постоянно была чем-то полезным занята: читала, вышивала на лоскутках, вязала. Подружек, из тех, что называют закадычными, у неё не было – Аля со всеми была одинаково ровно приветлива.

Самым главным было – дожить до конца мая, когда они снова смогут уехать на свою полянку. А пока можно вспоминать лето. Каждый день, прожитый там, подробно вспоминать и забывать о месте, где находишься. А когда вспоминать не получается, нужно делать всё, что можно делать – учиться всему, чему её могут здесь научить.

Ещё Аля ждала воскресения – их с Кириллом отпускали в город, на чём они настояли, твёрдо заявив, что если их не будут отпускать, они просто сбегут. Не на прогулку, а совсем. И заявлено это было так спокойно и твёрдо, что в их словах не усомнились.

– А если отпустим?

– Мы вернёмся к ужину, – хором сказали оба.

Дарья Павловна поняла, что эти юные создания не шутят и дала позволение каждое воскресение – сразу после обеда на несколько часов отпускать их в город. С непременным требованием явиться за полчаса до ужина, который был в семь вечера.

Первый раз Смышляева страшно переживала, то и дело бросая взгляд на часы. Они пришли. Без двадцати семь. И в это же время приходили всегда. Где они бывают? В какой-то момент директриса даже послала за ними человека – проследить. Но они просто растворились в пространстве уже на следующей улице и отыскать их не удалось. Естественно, растворились: они всегда ходили прямыми путями, через дворы, заборы и прочие лазы. О чём взрослый человек догадался, но и только: ему самому этот путь был просто недоступен.

Но они всегда возвращались – за полчаса до ужина. Потом все к этому привыкли и перестали сходить с ума от волнений. Но зато другие воспитанники потребовали, чтобы их тоже отпускали. Поскольку почти ни у кого не было родных, то дирекции пришлось организовать общие поездки – в цирк, театр, парки, выставки и вообще во все места, которые можно посещать группой. Дети были просто в восторге.

Однажды Аля – у них с Киром была привычка встречаться и вспоминать лето, а также мечтать о следующем – задумчиво сказала:

На страницу:
2 из 5