Больница. Повести и рассказы о любви

– Ну, зачем же мять? Я ведь в общагу на самом деле не пойду, – ответила она на мой вопрос во взгляде. Тот факт, что она была теперь только в лифчике и трусах, – ее не смущал вообще. А мне из-за этого придется запирать дверь в кабинете.

– Ладно, держи свое пиво, а я пока подремлю на диване, – и я, сидя на диване, на самом деле задремал. Сказывалось то, что я с одного суточного дежурства на «скорой» вышел на другое суточное дежурство в стационаре, – без перерыва, без отдыха.

Глубоко не заснул, и понимал или чувствовал, что прошло не много времени. Пару раз звякнули открываемые бутылки, потом Слава пересела со стула около стола тоже на диван, прислонилась ко мне и положила голову мне на плечо. Некоторое время она так сидела, потом вздохнула и словно сама себе сказала:

– Как же хорошо у тебя на плече.

Я открыл глаза. На столе стоял пакет с бутылками, одна пустая стояла рядом, вторая была у нее в руке. Судя по положению этой бутылки, содержимого в ней тоже не было.

Голова Славы лежала у меня на плече, глаза закрыты… Не знаю, что меня подтолкнуло: ее расслабленное выражение лица, запертая дверь или отсутствие верхней одежды, но я притянул ее лицо к себе и поцеловал долгим поцелуем. Только после окончания этого поцелуя, она открыла глаза, поставила пустую бутылку на стол и обняла меня за шею. Наши губы на долго соединились. Потом мои руки стали освобождать ее от последней одежды. Когда я уложил ее на спину на диване, то она так часто и глубоко дышала, что уже этим просто заводила меня.

Понимая, что времени у нас может просто не быть, я быстро скинул одежду, одел защиту на друга и лег прямо на Славу. Она обхватила меня ногами и руками и задышала еще чаще и сильнее. И стала искать руками мой член. Нашла, ввела в себя, и закатила глаза. Так и лежала, пока я кончил, пока я оделся, пока привел себя в порядок и спрятал со стола пустые бутылки. Только потом встала с дивана, оделась и стояла передо мной.

– Можно я отнесу оставшиеся бутылки своей напарнице? – она не чувствовала неловкости, вела себя по-детски естественно, что меня особенно поразило.

– Бери, конечно, только не говори, что это от меня.

– Конечно, не скажу, – и ушла. Пустые бутылки забрала тоже, чтобы скрыть следы в ближайшем мусорном баке.

Не плохо началось дежурство, – подумал я и снова лег на диван и заснул.

Вечером мне пришлось идти смотреть больного в том отделении, где работает Слава. Мед сестра Виктория, которая ее напарница, бегала по всему отделению вся в мыле. Я посмотрел больную, потом пришел к Вике на пост.

– Ты одна сегодня дежуришь?

– Я сегодня по графику со Славой.

– А где она?

– Не сдадите? Хотя, что я спрашиваю… Все знают, что Вы никого не сдаете, – вот удивительно, сестра новая, всего несколько недель или месяцев работает, в знает, что я своих не сдаю. – Слава спит.

– А работа? Она собирается вставать и работать?

– Она пришла из общежития (там у них какая-то труба прорвала) какая-то приподнятая, что ли, счастливая. Немного поддатая, правда. Принесла с собой две бутылки пива, предложила мне. Но я пиво не пью. Когда я после нескольких капельниц вернулась в сестринскую комнату, то пустые бутылки лежали на столе, а Слава спала мертвецким сном. Вот скажите, можно ли так напиться двумя бутылками пива? И санитарки у меня сегодня нет ни одной, – поболели все.

– Нельзя. ТАК нельзя даже четырьмя бутылками. Проверь-ка, Вика, запас спирта.

Когда Вика вернулась чернее тучи, я и без слов понял ее ответ. Запас спирта на выходные отсутствовал. Сестричка села рядом со мной, уткнулась мне в плечо и расплакалась.

– Сука такая. Меня предупреждали, что у нее и ранее были такие залеты. Поговаривали даже, что у нее запои бывают. Он нее с самого начала работы, как мне показалось, пахло перегаром…

Так вот оно что такое! Теперь части пазла складывались. Она в запое. Пришла ко мне за пивом для того, чтобы опохмелиться. Потом смешала спирт и пиво и теперь ее не добудишься.

– Доктор, тут еще проблема. Знаете, того инвалида детства? Ну, из второй палаты.

– Помню, видел его у вас уже несколько дежурств, – маленький карлик с горбами на спине и передней части грудной клетки, с покрученными руками и ногами, с практически идиотским выражением лица… Помню, помню. – И что с инвалидом?

– Да с инвалидом ничего. Он как ее увидел через дверь, так рванулся к Славе и попытался изнасиловать ее. Та в полном отрубе ничего не слышит и не чувствует. Я с таким трудом оттащила его от нее, но он умудриться украсть ключ от сестринской, снова попытался туда прорваться. С буквально мокрой тряпкой опять отбила напарницу. Но его возбуждение не спадает. Он попытался напасть на меня, когда я была одна в манипуляционной. Я просто не знаю, что мне делать. Я боюсь и не хочу сдавать Славу. И боюсь, что этот урод подловит меня, когда я усну, и изнасилует меня.

Вика рыдала, скорее всего, и от страха, и от напряжения, от безысходности, и от усталости. Больные уже давно разошлись по палатам спать, а она и на посту боялась сидеть, и в сестринской ей негде было лечь, – не хотелось рядом с подругой нюхать ее «выхлоп».

– Запри Славу в сестринской, а сама ляг в ординаторской. У тебя есть ключ от ординаторской?

– Ключ есть. Но меня потом будут долго ругать. Мне нельзя там находиться во время дежурства. Заведующая меня просто убьют вместе со старшей сестрой. А объяснить причину я не смогу, потому что тогда уволят Славу.

– Ладно, давай сделаем так. Я ведь пришел посмотреть тяжелую больную? Вот и давай я останусь в ординаторской, чтобы наблюдать за ней до утра. Ты тоже там устроишься, а меня никто убивать за это не станет.

Пока я сидел на посту и писал истории болезни, Вика радостно помчалась за ключом, разложила диван в ординаторской, постелила там чистую постель, потом позвала меня. Я проверил, что Слава хорошо заперта в сестринской и пошел в темную ординаторскую. Я был уверен, что Вика разложила для себя второй диван и был очень удивлен, когда лег в темноте и нащупал крепкое девичье тело около стенки.

– Не гоните меня. Я всё равно боюсь этого уродца. Он на меня через Вас не полезет, мне так будет спокойно.

– Так ведь дверь в ординаторскую заперта. Ты можешь ничего не бояться.

Но Вика обняла меня и прижалась крепко-крепко.

– Мне наши девчонки говорили, что дежурить с Вами – всё равно, что за каменной стеной. Теперь я им верю и так Вам благодарна!… Про Вас много легенд ходит по больнице, я много слышала.

– Почему же я никогда про себя легенд не слышал?

– А кто же Вам про Вас будет их рассказывать? – рассмеялась девушка, подтянулась ко мне выше и начала целовать в губы. Мы быстро избавились от остатков одежды и занялись очень интересным делом: то я сверху, то она. То я массажист, то она минетчица. Словом, половина ночи прошла весьма продуктивно, – благо, что приемный покой никого нам не прислал дополнительно.

Того горбатого карлика утром выписали после моего устного доклада заведующей этого отделения. Мы с ней решили не доводить это дело до ушей главного врача, а со Славой она пообещала сама разобраться.

Слава ходила угрюмая несколько недель (как мне рассказала Вика), потом пришла ко мне извиниться с бутылкой хорошего коньяка, – ну, что ее не уволили по статье. Честно говоря, продолжать связь с ней у меня не было желания. Спустя пару лет она все-таки сорвалась и накосячила во время дежурства, уволилась и уехала куда-то…

Когда я дежурил в этой больнице, Вика всегда радостно встречала меня, искренне радовалась встрече. Если были тяжелые больные в этом отделении, я даже иногда ночевал в ординаторской, чтобы за ними наблюдать до утра. Конечно, ко мне присоединялась и Вика, – мы бдили вместе до утра… Потом она вышла замуж, но мы всё равно бдили больных вместе…

Связывание, шпагат

– К Вам можно? – невысокого роста плотно сбитая девушка в медицинском халате стояла на пороге. Мне она показалась знакомой, но я никак не мог вспомнить, кто это или кого она напоминает. – Вас просили подойти к нам в реанимацию для участия в кофили… консулии. Не помню, как это называется.

– Консилиуме? – расхохотался я.

– Точно. Когда Вас ждать?

– Да прямо сейчас иду.

– А можно я пока у Вас тут в кабинете посижу?

– Только не курить. Ненавижу накуренные кабинеты, как у вас в реанимации.

– Я не курящая. Так можно?

– Можно. Тебя запирать?

– Хорошо бы.

– Ладно сиди. Приду поговорим.

Консилиум долго не продлился. Больная была мне знакома по приемному покою, динамика ее состояния с тех пор была подробно отражена в истории болезни, результат лечения налицо. Я высказал свое мнение и подписался под ним.

– Прости, напомни, как тебя звать? – спросил я сразу же, заходя в кабинет, где у окна сидела оставленная там сотрудница.

– Ульяна, – точно. Это же дочка нашей сотрудницы. Как же ее фамилия? Ну, это не важно.

– У тебя что-то случилось?

– Нет, всё нормально. Просто я скучаю.

– Но ты же дочка… ? – я назвал ее маму.

– Да, дочка. Мама сегодня дежурит тоже. Она меня немного достала своей опекой. Прибегает к нам в отделение каждые полчаса с каким-нибудь вопросом или пожеланием мне.

– Но это же нормально для мамы.

– А я хочу домой. Там мой Витек. Я соскучилась.

– Ну, поскучай, поскучай. Это правильно. А чего не скучаешь у себя в отделении?

– Да там… Словом, я призналась девкам, что мой Витек из того же колхоза!.. И я ничего в постели не умею. Они и подшучивают весь день. Надоели! Уже вечер, а они никак не уймутся.

– Да завязала бы им рты, и всех-то проблем, – пошутил я.

– Так они меня и спрашивали, умею ли я играть в связывания. Я и призналась, что даже не представляю, о чем идет речь. А они ржут, словно конопли наелись…

– Так тебя научить, как играть в связывание? Или только рассказать?

– Лучше научите. Я понимаю, что это что-то из постельных игр?

Я достал из шкафа несколько простых кусков ленты, которые давно валялись тут. Я не знаю, зачем, возможно кто-то после Нового года много лет назад положил и забыл. Я много раз перекладывал их из одного угла в шкафу в другой и не мог найти им применения.

Ульяна сняла халат, осталась в нижней рубашке. Устроилась на кровати на животе и с интересом наблюдала, как я сортировал ленты.

– Значит так. Я завязываю ленты так, чтоб их можно быстро развязать, достаточно только потянуть за любой конец, – я связал ей руки за спиной и дал попробовать развязать всю конструкцию. – Можно, конечно, связать тебя и покрепче, в том числе и наручниками, но не в этих условиях. Получилось развязаться? Вот и хорошо. Если тебе что-то не нравится, сама развяжешься или скажешь мне, и я тебя сразу развяжу. В идеале связываются или привязываются и ноги…

– Я поняла, поняла. А что потом?

– А потом… – я задумался. Дочка сотрудницы, просто молодая неопытная женщина из деревни, вечереет… Была не была. – Потом?…

Я снова подошел к кровати и сел на ее край. Залез рукой под нижнюю рубашку и начал гладить ей ягодицы. Ульяна вздрогнула, но ни слова не сказала. Было похоже, что происходящее ей нравилось. Постепенно ее лицо раскраснелось, а ладони связанных за спиной рук словно что-то искали. Я вынул из штанов уже эрегированный орган и просто дал ей в руку. Дамочка громко удовлетворенно вздохнула и стала его теребить, поглаживать. Значит, я делаю всё правильно.

Я снял с себя одежду, снял с нее трусы и сел верхом на бедра. Между достаточно раздвинутыми бедрами было хорошо видно ее внутреннее основание ног. На губах стали выступать капельки жидкости. Ну, раз такое, то пусть… Я потрогал эту жидкость своим членом, погладил им по губам, размазывая эту влагу, и начал раздвигать губы, постепенно надавливая головкой посередине. Никаких препятствий не было, – ни со стороны влагалища, ни со стороны самой Ульяны. Она громко дышала, иногда словно постанывала, стараясь уткнуться в подушку лицом, чтобы стонов не было слышно.

Мой член уже глубоко вошел в нее, потом толчками стал то выходить наружу почти полностью, то снова входить в глубину. Я взял ее связанные за спиной руки и стал их подтягивать вверх, словно она была на дыбе. Ульяна стала подергиваться и буквально зарыдала в подушку. Вытянулась, как струна, стала подмахивать мне тазом. Это было на столько восхитительно, что я очень быстро кончил.

Отдышавшись, оделся и сел рядом на стул. К тому времени девушка освободилась от ленты и сидела на кровати, откинувшись к стене.

– Здорово! Мне понравилось! – прошептала она. – Вот только я согласна, что место тут для этого обучения не подходящее. А Вы далеко живете? Мы могли бы поучиться у Вас дома?

Жил я не далеко и не близко. Но на завтра утром у меня запланированы свои дела.

– Вот и хорошо. Сегодня мама дежурит в той же смене, и утром надо будет ехать вместе с ней домой одним автобусом. А в другой раз мы можем после моего дежурства встретиться у Вас дома и продолжить обучение. Вы как? Согласны?

Мы договорились о дате продолжения занятий, и она, счастливая, ушла на свое рабочее место.

Прошло несколько дней до назначенного срока. Я встретил ее на автобусной остановке и привел к себе. Я снимал комнату в частном доме, хозяева на работе, и потому как бы не кричать в нем, соседи ничего не услышат. Об этом я ей и сказал.

– Это хорошо. Ну, кричать я не обещаю, а вот стонать было бы здорово. Я всегда стону во время любви. Даже когда смотрю ее по телевизору.

На мой взгляд ленты были хороши тем, что в отличии от веревок не оставляли выраженных специфических следов. Потому я заранее принес их из кабинета домой. Когда мы слегка перекусили, я отвел ее на кровать, положил на спину и уже крепко привязал руки к изголовью. Потом раздвинул широко ноги и привязал к ножкам кровати длинными лентами.

– Не жмет, не трет, не беспокоит?

– Беспокоит только между ног, – рассмеялась Ульяна. – А так всё классно.

– Тогда начнем.

Я наложил свои руки ей на груди, – небольшие конические девичьи груди, – и на промежность, – мягкая сочная промежность. Стал массажировать сосок и губы. Просто вот так сидел перед ней, сложив ноги «по-турецки» и занимался массажем. От одного соска я перешел просто к другому соску, а от общей локализации в промежности перешел предметно к ее отдельным частям: губам, клитору, влагалищу, точке «G». Ульяна быстро распалялась, стала биться на кровати, дергать руками и ногами, но завязанные ленты свою роль выполняли очень хорошо. Вырваться ей не удавалось. Стоны варьировали от слабо слышимого до просто рёва. Да, такие звуки из кабинета реально заинтересовали бы половину больницы и большую часть прилегающей к ней улицы.

На высоте ее очередного крика, когда она выгнулась всем телом вперед, я вошел в нее без предупреждения. Реакция была просто неописуемая. Она заорала во весь голос, стала биться и рвать ленты. Мысленно я подумал, что хорошо бы она не вырвала ножки кровати и не сломала изголовье. Но при этом не переставал двигаться внутри нее. Ее бешеные толчки вперед всем телом не дали держать предназначенные ей капли внутри меня, – они рванулись наружу. Ульяна почувствовала это движение внутри моего члена и так рванулась тазом, что чуть не сбросила меня с себя. И затихла.

Мы лежали друг на друге и отдыхали. Я уже не удерживал ее, а просто лежал на ней и обессилено гладил руками. Так мы лежали некоторое время.

– Отвяжи, мне надо в туалет, – отвязал и сам тоже после нее сходил туда. Когда я вернулся, она расслабленно лежала на животе, широко раскидав руки и ноги. Эта поза показалась мне перспективной, и я привязал ее именно так, как она лежала.

– Не жмет, не трет, не беспокоит? – снова поинтересовался я.

– Беспокоит только между ног, – видимо сознательно повторила она.

Значит, беспокойство надо лечить. Я вставил ей в рот приготовленный ранее кляп, что ее без моего предупреждения ранее очень удивило. Проверил, готова ли она, и сразу же ввел свой стержень ей внутрь. Я решил пойти по другому сценарию и сразу же развил достаточно хороший темп движений. Ульяна не была против и вторила моим движениям с той же резвостью и вдохновением. Скоро она стала постанывать и стараться вырвать руки и ноги. Но я ей этого не позволил. Вернее, не позволили привязанные ленты. Тогда она попробовала меня сбросить с себя вверх или в сторону. Наша дальнейшая «схватка» превратилась чуть ли не в корриду в постели, – сценарий «удержись на спине дикого быка». Если бы не привязанные ленты, она бы со своим физическим развитием точно вырвалась бы. Недаром говорят, что в одиночку изнасиловать сопротивляющуюся женщину практически невозможно. А хорошо развитую физически и вдвоем невозможно, если не хотите получить или нанести увечья. Надо или поить, или связывать.

Скачка закончилась победным стоном сквозь кляп. И моим тоже стоном. Хорошо получилось, ничего не скажешь. Я отвязал ее, и мы оба просто заснули в обнимку.

Когда я проснулся спустя пару часов, Ульяна сидела у меня между ног и слегка гладила пальцем мой половой орган. Увидев, что я проснулся, она погнала меня в туалет и в душ. А потом снова заняла ту же позицию.

– Чему еще может научить меня мой учитель? – она словно светилась изнутри. И это вместо вечно грустной дамочки!… Хорошая учеба, ничего не скажешь.

К тому времени от ее ласк мой орган уже отвердел. Я посадил ее на мой орган лицом ко мне. Ноги и руки привел в «положение эмбриона» и предложил не убирать конечности из того положения, в котором они находились. Получилось так, что на моем члене был насажен типа шарик из девушки, которая крепко держала сама себя. Прикольно. Я такое только читал где-то, а так пробую впервые. Тогда я несколько развел свои ноги и начал ее покачивать. Сначала из стороны в сторону, потом вперед назад, потом опять из стороны в сторону, и снова вперед назад. Ощущение, которые возникали на моем органе были интересны и ни с чем не сравнимы. Он словно вылезал с трудом из захватившей его щели, потом с силой веса женщины снова внедрялся туда.

Я стал не только покачивать партнершу, но и при этом несколько медленно ее проворачивать, что ли, на этом удобном стержне. Пока она не стала уже ко мне спиной.

– Опускай руки и ноги, садись верхом и начинай действовать на свое усмотрение, – сказал я, откинул руки вверх и расслабился. Она так и сделала. Стоя в коленно-локтевой позе спиной (точнее, ягодицами) ко мне, она начала тот вечный в природе млекопитающих цикл движений, который, если им не мешать, приводит к пику наслаждения и обмену жидкостями. Так случилось и с нами. Конечно, острота наслаждения была меньше, но от новизны поз довольно интересная.

Мы поели, проспали еще пару часов. Ульяна опять играла с моим органом.

– Ты умеешь добиваться наслаждения ртом?

И я наклонил ее лицом к моему органу.

– Сначала лизни его. Пойми и почувствуй, что если он чистый, то не вызывает омерзения и неприязни. Это как класть в рот собственный палец или палец руки своего партнера. Да, вот так, правильно. Сделай так несколько раз. Хорошо. Теперь сделай губы колечком и неплотно обхвати головку члена. Я же сказал неплотно. Да, вот так. Сделай несколько движений вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад… Чувствуешь, как он напрягается и растет внутри твоего ротика? Тебе нравится?

Она кивнула мне глазами, которыми смотрела перед собой на меня лежащего, т. к. видеть что-то на уровне своих губ и нее не получалось. Даже не головой кивнула, а просто глазами и веками показала, что ей нравится. Между ее губ и членом просочилось немного пенистой слюны, и она одним вдохом всосала ее, словно всхлипнула ртом.

– Правильно делаешь. И впредь делай так же. Ни одна капля этого нектара не должна пропасть или пролиться на землю.

Я мысленно для себя отметил в воспоминаниях: «Онан … изливал семя на землю … Бытие 38:9 – Быт 38:9:»

Я не стал глубоко и сильно проталкивать ей в рот свой орган, т. к. это могло испугать или вызвать тревогу в первый раз. Просто придерживал ее за затылок и направлял. Становилось приятно, хотя иногда зубы, касаясь головки, вызывали неприятные и даже болезненные ощущения, которые я не любил. То ли от усталости, то ли от неумения партнерши возбуждение в органе и во всем теле не нарастало, а как-бы остановилось на одной не самом высоком уровне. Я ущипнул ее за сосок, она ойкнула и словно сильнее и крепче охватила головку. В тот же момент я, продолжая придерживать ее затылок, сильно подал свой таз навстречу. Получилось! Кратковременный контакт с ее глоткой не успел перекрыть воздух и не вызвал рвотного рефлекса, а произошло только рефлекторное глотание. Это как бы пройтись стенками глотки по головке члена. Мне понравилось. Я дождался ее расслабления и опять повторил это движение. Потом еще и еще, уже несколько сокращая промежутки времени между столь странными фрикциями.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.