История бродяги. Метаморфозы

Таня Смитт

История бродяги. Метаморфозы

Глава 1.

Лето на побережье выдалось на удивление жарким, даже для этих краев. С раннего утра до заката я дохлой медузой валялся у самой воды, не находя в себе никакого желания двигаться и проявлять любую активность. С наступлением сумерек я возвращался в хижину, доставал свои записи, сделанные в феврале, и в задумчивости перечитывал торопливые строчки, пытаясь собрать их в логическую цепочку. В памяти то и дело возникала восторженно взволнованная мордаха моего друга, ставшего вместе со мной невольным участником очередного весьма опасного эксперимента. Женька убеждал меня в необходимости довести опыт до логического финала, видя в нем небывалое открытие в разных областях знаний, и в какой-то момент я был склонен с ним согласиться. Самого Дергачева в этот момент на побережье не было – ему повезло отыскать себе очередную вахту где-то в Норильске, и самые знойные дни лета он предусмотрительно пережидал в суровом сибирском климате. Я от души радовался за бродягу, искренне считая, что он давно заслужил себе спокойную размеренную жизнь без тревог и потрясений. И отчаянно скучал по его молчаливому присутствию, а больше всего по потрясающим кулинарным способностям, которые он время от времени демонстрировал мне.

 Уезжая в командировку, Женька взял с меня обещание ежедневно наведываться в его владения и проверять сохранность жилища. После недавних событий, вызванных чрезмерными амбициями и внушительными комплексами одного недалекого господина, я разделял Женькины опасения и охотно согласился навещать и проверять оставленный на время дом. В один из наиболее жарких дней, выполняя обязанности временного хранителя очага, я наткнулся на скрюченную фигурку, притулившуюся возле ворот, в которой с изумлением узнал Варвару. Заметив мое приближение, она проворно вскочила на ноги, но в этот раз никуда не сбежала, а наоборот, несмело шагнула мне навстречу и замерла в нерешительности.

«Приветствую, Варя! – улыбнулся я, глядя на ее откровенное смущение»

«Вы не знаете, где Женя? – произнесла она вместо приветствия фразу, ставшую традиционной. – я приезжаю к нему третий раз и все время его нет дома…»

В этот раз мне не пришлось ничего выдумывать и сочинять, моя совесть оставалась чиста, когда я рассказал настойчивой девчонке про очередную Женькину командировку и про то, что в конце недели он сам сможет рассказать Варваре о своих путешествиях. Девочка заметно приободрилась и едва заметно кивнув, помчалась в деревню. Возле самой дороги она остановилась и, обернувшись ко мне, помахала рукой. Наконец-то, контакт налажен, усмехнулся я, открыл калитку и вошел на территорию. И во дворе, и в самом доме царил тот идеальный порядок, какой бывает у очень аккуратных хозяев, где каждая вещь знает свое место. Я прошелся по комнатам, и убедившись, что в отсутствие хозяина на его собственность никто не покушался, повернул обратно.

 Нестерпимое пекло скоро сменилось шумными летними ливнями, вернувшими миру долгожданную прохладу, а мне- желание заниматься делом.  Мой рабочий стол снова заняли колбы и реторты, а я с головой окунулся в изучение свойств некоторых компонентов задуманного мной препарата. К моменту завершения моего последнего теста, ливень прекратился и мне показалось, что пришло время размять ноги и прогуляться по побережью. Сам того не заметив, я дошел до Женькиных владений, которые встретили меня распахнутой настежь калиткой и присутствием самого хозяина, сидевшего на ступеньках. Заметив гостя, Женька резво поднялся и протягивая мне руку для приветствия, двинулся навстречу. Я с удовольствием заметил, как изменился мой вечно заморенный друг. Сейчас передо мной стоял молодой подтянутый парень, ничем не напоминающий робкого растерянного бродягу, каким я запомнил его при нашей последней встрече. Женькины глаза потемнели, а волосы визуально стали гуще и мягче.

«Работа лучшее средство от тревог? – улыбнулся я, пожимая протянутую руку»

Женька согласно кивнул и потянул меня в дом, по дороге подхватывая внушительную сумку с вещами. В движениях Дергачева появилась незнакомая мне легкость, даже его походка неуловимо изменилась.

«Как работа? – поинтересовался я, присаживаясь возле обеденного стола и наблюдая за тем, как ловко Женька управляется с продуктами.

«Официально меня взяли электриком, – поведал Женька, – но узнав, что я имею экономическое образование, попутно навешали других обязанностей. Теперь с утра до вечера я слежу за работой генераторов, таскаю и развешиваю счетчики, тяну провода, а после заката и до полуночи провожу всякие расчеты по финансированию стройки…Эх, доброта моя! С таким графиком от меня скоро разбегутся все самые красивые девчонки! – смешно скривился Женька, – никакой личной жизни!»

«Ого! О чем заговорил! – засмеялся я, – а, кстати, к тебе наведывалась Варвара. По полдня просиживала возле калитки, в ожидании твоего возвращения. Ты позвони ей…»

Женька в миг сделался серьезным и замолчал, о чем-то надолго задумавшись.

«Я позвоню… обязательно, – наконец озвучился он. – спасибо тебе, что возился с ней в мое отсутствие…»

Не то, чтобы моя возня оставляла меня совсем без сил, мне было не сложно переброситься парой слов с упрямой девчонкой, просто я не видел себя в роли доброго дядюшки, который нянчается с маленькими девчонками. О чем прямо и заявил приятелю, сосредоточенно кромсающего овощи и сохраняющего на лице задумчивое выражение.

«Я позвоню ей прямо сейчас, – наконец принял решение Дергачев и потянулся к телефону.

Звонок блудного папы вызвал совершенно первобытный восторг у Варвары, который она выразила радостным визгом и тут же засобиралась приехать в гости. Женька кое-как отговорил выдумщицу от ночных путешествий и пообещал ей, что приедет сам. Как только выпадет свободная минута. Я считал неправильным вмешиваться в эти сложные отношения, но мне почему-то стало казаться, что чрезмерная привязанность Варвары к моему свободолюбивому другу может в дальнейшем вызвать много проблем и неудобств. Естественно мои соображения по этому поводу остались при мне, и я охотно поддержал новую Женькину тему для беседы, далекую от семейных вопросов. Дергачев легко переключился на рассказ о подружке, найденной им в суровом сибирском городе. Эти темы из уст бродяги звучали для меня непривычно, и даже нехарактерно, однако Женька, не замечая моего замешательства, продолжал делиться со мной чересчур интимными подробностями своей наладившейся личной жизни. Наконец, поток его красноречия иссяк, и он пригласил меня за стол.  Сидя с ним под низким ярким светильником, я обратил внимание, как неоправданно молодо стал выглядеть мой друг.  Глубокие морщины, уверенно лежащие вокруг глаз, разгладились и стали почти незаметны, а сами глаза наполнились здоровым и живым блеском. Я посчитал это добрым знаком и, условившись завтра с утра подвезти Женьку до Ейска, засобирался домой. Всю ночь я проторчал над своими записями, пытаясь вывести универсальную формулу, но только под утро понял, насколько гудит голова от проведенной бессонной ночи. Дергачев появился у моего порога, едва только взошло солнце. Не то, чтобы он так уж сильно соскучился по Варваре, просто, как он сам признался, ему хотелось поскорей расквитаться с задуманным и вернуться к повседневным делам. Я криво усмехнулся его наивной философии, и пошел разогревать монстра, тоже откладывая свои научные экзерсисы на следующий день. Бессонная ночь мешала мне поддерживать диалоги с Женькой, и я прилагал все усилия, чтобы не вырубиться прямо за рулем. В какую-то секунду я все же не выдержал и погрузился в некое подобие дремоты, длившейся считанные мгновения.

Когда я открыл глаза, то с изумлением обнаружил, что день прошел, а меня встречает новое утро. Этим утром мне позвонил Филипп и, опуская все формы приветствия, попросил подъехать к нему как можно скорее.

«Мне срочно требуется новый исполнительный директор, – заявил мой брат, мгновенно забывая о своей убежденности в тупости младшего недоумка. Так в раннем детстве обращался ко мне Фил, думая, что родители его не слышат.

Вообще-то, он оказался весьма неплохим братом, внимательным и заботливым. Иногда даже слишком заботливым. Матушка внушила ему идею всегда и везде присматривать за мной, бесконечно часто ставя мне в пример успешного красавца, в которого со временем превратился Филипп. Я наивно верил в эти постулаты и послушно прислушивался к советам и поучениям, на которые никогда не скупился мой самопровозглашенный покровитель. Филипп искренне считал, что раз он старше, значит он умнее и надеяться на то, что недотепа Тихон когда-нибудь дотянется до уровня Старшего Брата априори не приходилось. Мои школьные успехи, а в дальнейшем и профессиональные, не могли переубедить Филиппа в раз и навсегда закрепленной идее. Мне было безразлично его мнение обо мне. Со временем он оставил меня в покое, лишь изредка напоминая о себе и не забывая озвучить исторически сложившуюся истину.

«Тихон, производство простаивает без постоянного контроля, а раздутый индюк Бонифаций теперь слишком далек от решения этих вопросов. – слова Филиппа не убеждали меня в срочной необходимости занять вакантную должность, но я не привык упрямиться и согласился спасать семейный бизнес.»

Возвращение в столицу к новым обязанностям делало невозможным мое дальнейшее бесконтрольное пребывание на побережье. Прежде чем покинуть гостеприимный южный край, я решил попрощаться с Женькой. На мой торопливый рассказ об ожидающих меня переменах, Женька серьезно кивнул и рассудительно изрек: «Филипп прав, пора заняться своей карьерой. Аптеки никуда не денутся, Тихон, а у тебя появляется возможность добиться успеха. – Женя говорил правильные слова, уместно звучавшие в данном контексте, однако в его голосе я отчетливо слышал сожаление. Поначалу я решил, что Дергачев в глубине души осуждает мое полное слияние с мажорским миром, который он искренне ненавидел, однако его последняя фраза заставила пересмотреть мои выводы. – мы больше не увидимся, и мне жаль, что не будет возможности мне поучаствовать в твоих опытах.»

Я от души рассмеялся наивным откровениям Дергачева, напоминая, что телефоны все еще актуальны, а самолеты до Москвы летают ежедневно.

«Мы еще увидимся и не раз! – улыбнулся я, обнимая Женьку. – звони, напоминай о себе, а я как-нибудь постараюсь выбраться на побережье!»

Женька невесело улыбнулся и добавил:

«Этот мир затягивает, Тихон, и оставляет гораздо меньше свободного времени, чем ты рассчитываешь!»

Глава 2.

Обязанности, которыми озадачил меня Филипп, оказались не слишком сложными. Мне вменялось следить за своевременной поставкой сырья в рабочие цеха, наблюдать за исправностью производственного оборудования и не допускать в цехах длительного простоя. Так же мне было необходимо вести деловые переговоры с потенциальными заказчиками, проводить деловые совещания и собирать ежедневные отчеты от мастеров производства. Все эти проблемы и задачи часто поднимались на общих заседаниях, в которых мне необходимо было раньше принимать участие, а также обсуждались на наших нечастых домашних посиделках, поэтому я без труда вклинился в процесс.

 Мой рабочий день начинался с первыми петухами, и мне феерически везло, если он успевал завершиться до полуночи. Меня не напрягала подобная занятость. Я прекрасно понимал ответственность, возложенную на меня, и почти без эмоций разгребал завалы, оставленные после себя мега значимым и супермогущественным моим предшественником. Как оказалось, Бонифаций весело положил на свои обязанности и совершенно не следил за производственным процессом, занятый решением своих личных неувязок. Мне приходилось теперь помимо решения текущих задач, подчищать еще и за милым Роней, в адрес которого летели от меня самые искренние и сердечные проклятия.

«Ты очень изменился, мой мальчик, – прозвучал как-то Филипп, появившись на пороге моего кабинета. Меня всегда раздражала его манера вести со мной деловые переговоры.

«С какого момента? – недовольно уточнил я, не отрываясь от бумаг»

«Не сердись, дружок, – ответил брат и ласково потрепал меня по плечу, – ты славно справляешься…»

«Теперь добавь к этому фразу «порадовал старика», и можешь возвращаться к своим суперважным взрослым делам, – огрызнулся я.»

 Внимательно разглядывая его подтянутую стройную фигуру, я приходил к выводу, что ему совершенно не подходит роль дядюшки опекуна, которую с детства внушили ему родители. Обладая потрясающими внешними данными, острым аналитическим умом, и в целом производя на окружающих приятное впечатление, Филипп продолжал цепляться за навязанную себе роль и казалось нисколько не тяготился этим.

«Я пришел поддержать тебя и выразить тебе свое искреннее уважение, Тиша, – подтверждая мои размышления, произнес брат и дружески улыбнувшись, наконец-то избавил меня от своего присутствия».

 Я невежливо хмыкнул и вернулся к работе. Мой день был наполнен тысячей мелочей, из которых складывались весьма серьезные задачи, игнорировать которые я не имел права. Мое время было расписано по секундам, мне некогда было предаваться праздным размышлениям и даже для обычного перекура я с трудом выкраивал пару минут.

«Дергачев был прав, – думал я, закуривая третью сигарету подряд, – этот мир богатых и влиятельных действительно затягивает, но что самое удивительное, мне начинает нравиться этот мир»

 Мне в помощницы Филипп определил очень ответственную даму предпенсионного возраста, Маргариту Антоновну, чем-то отдаленно напоминающую мне незабвенную Эвеналию Львовну. Но в отличие от мстительной мелочной тетки, моя нынешняя помощница обладала непревзойденным чувством такта, умея вовремя появиться и так же вовремя исчезнуть, оставив для меня самую необходимую на данную минуту информацию. Мне иногда совершенно справедливо казалось, что Филипп мог вполне обойтись Маргаритой в качестве исполнительного директора, и эта мысль почему-то не вызывала никакой зависти. Видимо это редкое чувство забыли отсыпать мне при рождении, с усмешкой думал я, наблюдая как старательно и легко Маргарита Антоновна справляется со своими обязанностями.

Возвращаясь после очередного совещания к себе в кабинет, я был остановлен помощницей, протягивающей мне городской телефон и предлагающей ответить на очередной звонок. По этому телефону с нами связывались наши потенциальные заказчики, находившие номер на сайте компании. В мои обязанности входило вести с ними переговоры, поэтому я, забрав телефон, приготовился договариваться о встрече, обсуждать объемы заказов и уточнять форму оплаты.

«Тихон Филиппович? – раздался в трубке незнакомый голос. Он звучал слишком молодо для серьезных разговоров, и принадлежал скорее всего подростку, однако я все же решил выслушать собеседника»

«Могу я договориться с вами о поставках оборудования? – вполне серьезно прозвучало в телефоне, вызывая во мне когнитивный диссонанс, – мне хотелось бы обговорить с вами детали при личной встрече»

Речь незнакомца была грамотной, правильной, но все равно рождала сомнения. Я условился увидеться с потенциальным клиентом в начале следующей недели, ссылаясь на плотный график поставок и вполне реальную очередь.

«Вынужден попросить вас потеснить очередь и встретиться со мной в самое ближайшее время, – вежливо, но настойчиво возразил голос, – дело не терпит длительного промедления»

За время работы в компании я часто сталкивался с подобными экземплярами. В наших переговорах никогда не велась речь о жизни и смерти, и практика ожидания была вполне оправдана, однако нетерпеливые клиенты стремились побыстрей расквитаться с поставленными целями, и иногда диктовали свои условия. Я донес до собеседника данный факт и приготовился выслушивать обещания обрушить на мою голову все известные науке небесные кары, однако голос в трубке вежливо извинился и дал отбой, оставив меня в полном недоумении.

К вечеру я выбросил из головы несостоявшегося клиента и принялся разбирать принесенные мастерами отчеты. Когда мой рабочий день наконец то завершился, за окном стояла глухая ночь. После третьего по счету напоминания Маргариты Антоновны, я убрал в стол документы и стал собираться домой. Все сотрудники давно уже разошлись, и на пустой парковке одиноко скучал мой автомобильный монстр. Я достал из кармана ключи и уже собрался запустить мотор, когда откуда-то сбоку раздалось негромкое: «Подождите минутку, Тихон Филиппович!»

Я с удивлением обернулся и заметил в нескольких шагах худенького подростка, терпеливо ожидающего моего появления. Заметив мое внимание, подросток неуверенно шагнул в мою сторону и замер в ожидании. Темнота мешала мне рассмотреть его лицо, я сумел только заметить, что странный незнакомец одет в непомерно огромную куртку и просторные джинсы. Одежда выглядела чисто и дорого и не производила впечатления случайной находки, однако была подобрана явно не по размеру. Подросток смущенно переминался с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Мне хотелось спать, и я не был готов к спонтанным беседам глубокой ночью, поэтому, не дождавшись от него ничего внятного, я захлопнул дверь монстра и завел мотор.

«Подождите, – снова раздалось возле открытого окна, – вы совсем не узнаете меня?»

Глава 3.

Очередная командировка явилась для Дергачева не столько способом пополнить изрядно похудевший бюджет, сколько возможностью отвлечься от всех событий, так спонтанно обрушившихся на его бедную голову. Контракт, удачно подвернувшийся Женьке, поднял ему настроение и вернул утраченную уверенность в собственных силах. Его не смутили некоторые не слишком удобные условия, Дергачев был безмерно рад, что наконец то у него появится более-менее стабильный заработок.

Первые дни вахты Женька без устали мотался по объекту, вникая во все тонкости производства, и принимая на себя дополнительные обязательства. У него словно открылось второе дыхание и, выражаясь поэтически, выросли крылья, которые легко возносили его вместе с коробками с промышленным оборудованием под самую крышу строящегося объекта. По вечерам Женька отправлялся в город с другими рабочими и весело проводил там свободные часы, знакомясь с местными красавицами. Некоторые его подружки всерьез рассматривали вопрос о продолжении знакомства, чем вызывали в Женьке невероятный восторг. Он снова чувствовал себя молодым и сильным, по его венам искрами разлеталось желание жить полной жизнью, наверстывая упущенное время. Вместе с позитивом к Дергачеву вернулась внешняя привлекательность. Его природное обаяние магнитом тянуло к себе коллег и случайных знакомых. Женька был счастлив, несмотря на тяжелую работу и груз ответственности, добровольно взваленный им на плечи.

Домой Женька вернулся в полной уверенности, что его неустроенная жизнь осталась далеко позади, а дальше ожидаются только приятные перемены. Дергачев настолько уверился в собственных силах, что иногда позволял себе довольно смелые мысли в отношении своего ученого друга. Ему частенько рисовались картины их совместного проведения выходных дней на побережье, в которых Тихону отводилась неизменная роль исследователя. Только в отличие от предыдущих подобных фантазий, сам Женька выступал теперь в роли полноправного коллеги и помощника в научных изысканиях и экспериментах. В своих мечтах он неизменно видел себя с той самой тетрадкой в руках, куда аккуратно заносил результаты опытов, проводимых Тихоном.

Как-то утром, рассматривая себя в зеркале, Женька обратил внимание, что его вечно осунувшаяся мордаха заметно округлилась, приобретая совершенно юношеский вид, а волосы неожиданно сделались гуще и мягче. Подобные изменения порадовали Женьку. Если раньше ему сбавляли года невысокий рост и стройная фигура, то теперь к этому списку прибавилось стремительно помолодевшее лицо. Осененный внезапной мыслью, Женька стащил с себя домашнюю майку и изумленно уставился на оголившийся торс. Его кожа разгладилась, а мышцы обрели утраченную рельефность и выглядели по-спортивному красиво. В организме Женьки проходили какие-то неведомые процессы, омолаживающие его тело. Теперь ему стала понятна неуемная энергия, накрывшая его с головой. Дело тут оказалось не во внезапно налаженной и устроенной жизни, а в чем-то более глубоком и научном. Пока все изменения более чем устраивали Дергачева. Он незамедлительно решил воспользоваться вновь открывшимися перспективами и первым делом отправился в Ейск. Там, обежав сразу несколько контор, Дергачев нашел для себя новую более выгодную командировку и не успев отдышаться от предыдущей, тут же засобирался на новые заработки. Пока чудесные превращения не оставили его, Дергачев решил подзаработать побольше средств, не упуская из вида и другие приятные бонусы, которые возвратила ему внезапная молодость. Женька несколько раз порывался позвонить Тихону и поделиться с ним новостями, но всякий раз откладывал беседу, помня о невероятной занятости мажора. Сам Тихон ни разу за последний месяц не давал о себе знать. Женька не обижался на подобное невнимание, в конце концов, он сам озвучил ему перспективы, неизменно связанные с ведением серьезных дел. Женька иногда вспоминал их невольное заточение в хижине и связывал   свои перемены во внешности с завершившимся экспериментом. Ему хотелось убедиться в правильности или ошибочности своих заключений, посмотрев на ученого. А вдруг и с ним происходит что-то подобное, думал Женька, погружаясь в научную философию.

Следующая командировка показалась Дергачеву не такой удачной. Ему по- прежнему хватало сил успеть все, что он планировал себе, а его профессиональные навыки ведения экономических расчетов вызывали уважение и изумление у более опытных коллег. Однако, чем чаще проявлялось их изумление, тем неуютнее становилось Дергачеву.

«Когда ты успел научиться всем этим премудростям? – как-то поинтересовался у Женьки его сосед по вагончику, приехавший на смену три дня назад – на все это требуется время и опыт.»

«Я талантливый, – заявил Дергачев, а сам, дождавшись, пока коллега выйдет по нужде, принялся рыться в сумке, отыскивая зеркало. Немудрено, что новый сосед был искренне удивлен способностям Дергачева. Из маленького зеркала на Женьку смотрела совершенно юная физиономия с огромными наивными глазами, которой с большой натяжкой можно было бы дать лет двадцать. Это открытие несказанно удивило несчастного бродягу, и вызвало легкую тревогу.  Чтобы доработать вахту и выглядеть более-менее солидно, Женька решил отрастить бороду и на всякий случай перестал озвучивать все свои идеи, чтобы не вызывать больше чересчур явного недоумения со стороны суровых мужиков. Кое-как отросшая борода придала Дергачеву сходство со студентом старшекурсником и солидности не добавила. Тогда Женька решил сохранить легкую небритость, и только это немного спасло положение. Теперь каждое утро Дергачев со страхом заглядывал в ручное зеркало, опасаясь найти там новые изменения. К счастью, омоложение временно приостановилось и позволило Женьке доработать положенный срок. Получив расчет и отправляясь на вокзал, бродяга несколько раз ловил на себе заинтересованные взгляды школьниц, и горестно усмехался. Совсем не такими он видел преимущества своего неожиданного дара, думал Женька и невольное раздражение на время перекрывало неконтролируемый страх, разрастающийся в душе. Совсем некстати в голову пришло содержание прочитанной когда-то книжки о судьбе некоего Бенджамина Баттона, вымышленного персонажа, и Женька с горечью пожалел, что однажды вообще научился читать, насколько явно прослеживались аналогии.

 В поезде Дергачев ревниво прислушивался к своим ощущениям, незаметно бросая взгляд на руки, и пялясь на свое отражение в вагонном стекле. К небывалому Женькиному облегчению, больше ничего устрашающего в своем организме он не обнаруживал и постепенно стал привыкать к мысли, что навсегда останется двадцатилетним. В целом это была замечательная новость, на месте Дергачева любой другой сорокалетний мужик давно бы умер от эйфории, но бродяга искренно верил в свою невезучесть и радоваться не торопился.

Оказавшись в спасительной тишине собственного дома, Женька заперся на все замки и метнулся в ванную, по пути сбрасывая с себя одежду. Сейчас он с удовольствием бы обнаружил у себя любые признаки возрастных изменений, однако тщательное изучение собственной тушки только подтвердило возникшие однажды страхи.  Его тело продолжало молодеть с пугающей скоростью. Через неделю Женька с ужасом понял, что ежедневные процедуры по избавлению от жесткой щетины больше не актуальны. Щетина перестала равномерно расти, покрывая теперь редкими клочками нежную Женькину рожицу. Столь стремительные изменения, произошедшие с организмом за неполных три месяца, вводили Дергачева в состояние неконтролируемой паники, единственным спасением от которой он видел в немедленном визите к всезнающему ученому.