Протокол о недоделках. Галактические авантюристы – 1

Я расслышал, как молодой голос радостно кричал, что одну макоку ранил легко. И во всех языках других рас слова землянец и макок обозначают одно и то же, а слова люди и человек ожидаемо относятся к своей расе. Впрочем название нашей расы не удивило – мы не особо на обезьян, тем более на макак, похожи, но им виднее, ха. Сзади выстрелили пару раз нам вслед, но больше патроны тратить не стали. И я успел увидеть выход первых ремонтников – рост метр тридцать примерно, как командирша уточнила, на кошек похожи большими треугольными ушами на больших круглых головах и длинными кошачьими усами. Вскоре застучали их молотки.

А мы отъехали до скал – дальше только пешком можно, и речку форсировать в низинке тогда придётся – багги Саныч отогнал, разобравшись в управлении с помощью Бенки, и приступили к лечению. И на ночлег встали на укрытой деревьями и кустами полянке.

Минут через двадцать ползучий замок уполз.

А у нас кипела спасательная операция. Впрочем не особо сложно прошло – мы уже становимся этими самыми траперами. Романна нашла местное обезболивающее, антибиотик, обеззараживающее и мазь для ран, прокипятила шприцы с толстыми иголками, скальпель, пинцет и кривую иглу для зашивания в закопчённом стерилизаторе, сунув его прямо в костёр. Обколола место ранения местным анестетиком. А потом Саныч, ругаясь, сделал надрез над картечиной и пинцетом вытащил относительно неглубоко засевший свинцовый шарик – удачно попала, прошла под кожей, но не навылет, может рикошетом, а может такое ружьё, но вроде в жировой ткани оказавшейся не такой и тощей девицы застряла. Хотя Бенка верещала так, как будто из отсутствующего мозга картечину доставали.

Романна обработала и зашила рану, перебинтовала. Повезло нам с первым настоящим пулевым ранением – место хоть и забавное, почти ягодица, но всем не до веселья было, а только представить другое место, да без опыта и знаний в полевых условиях… Потом обработала и зашила и вчерашнюю рану под рёбрами. Обработала и остальные раны и царапины пациентки, включая и плоховато выглядевший укус многоножки.

Несчастная раненая, немного придя в себя, сразу потянулась к трубке, но тут Романна не выдержала, отняла трубку и табак и вышвырнула в реку, ругаясь, что больше такого не потерпит. Следом полетели и запасы листьев девчонки. Я и Саныч, разинув рты, наблюдали за разбушевавшейся пенсионеркой.

А Бенка напрасно попробовала посопротивляться. Очень напрасно. Ибо выведенная проделками девчонки Романна взяла её ремень, а он в отличие от наших широкий, и из-за старости мягкий, и начала хорошо так лупить Бенку, прижав к земле, а мы с Санычем помогли держать! А поскольку девица вся хоть и легко, но изранена, то осторожно и несильно, но вполне эффективно в плане воспитания.

После расправы Романна за ухо поставила Бенку в импровизированный угол, носом в кусты. Ну и на колени, чтобы легче стоять было – не на протезах. Потом занывшей девчонке и оружие её выдала. Но бесподобно смотрелась дувшаяся и тихо ругавшаяся девица в завязанной узлом старой очень потрёпанной рубашке, в трусишках, перепоясанная пулемётными лентами, с тесаком и револьвером на ремне, вся перебинтованная и облепленная пластырями, и, стоя на коленях, опирающаяся на свой карабин!

Но мы все отметили, что ни разу её рука не потянулась к револьверу, даже не дёрнулась в ту сторону. Совсем не хотела Романне угрожать, что очень хорошо. И Романна шепнула нам, что для этого оружие и выдала, чтобы посмотреть, не решит ли злоупотребить.

А когда Романна начала строго, в ультимативном порядке устанавливать в нашем трапе новые порядки, я чуть не решил на ней жениться, ха! Но букет цветов нарвал и подарил Гале.

А порядки у нас теперь такие – в походах и в боях руководит Бенка. Но и с нами советуется прежде чем ввязываться в очень рискованные операции. А в бытовых вопросах, и что касается здоровья, командуем мы ею, сами разберёмся, кто в чём компетентен.

Ошарашенная Бенка посмотрела на нас, вернее как мы смотрим на её ремень, и печально согласилась! Ну и отправилась в палатку получать ненаркотический обезболивающий укол и укол антибиотика вместо таблетки, поскольку теперь наш лекарь Галя решает, как её лечить, но точно никаких трубок и листьев. А потом опять стоять в углу – для закрепления результата, пока ужин готовится. И строгая, но заботливая наставница молодой поросли постирала окровавленную одежду воспитанницы, поскольку та как-то неправильно стирает, да и не до этого ей.

И наш совет пенсионеров решил, что жестокость была оправдана, лучше пусть получит и постоит на коленях вместо лежания, но зато выживет. А Романна, остыв, нуждалась в поддержке.

Но Бенка не зря стояла во всеоружии. Заметила начавших в сумерках окружать нас здоровенных волков, застрелила одного, а остальные убежали – решили своего коллегу сожрать вместо слишком опасных нас. А мы вернулись в опасную реальность нашего нового мира и нашей новой жизни.

А жизнь-то налаживается!

Глава 3. Изучаем

Саныч

Утром, после перевязки раненой, выдачи таблеток и укола ей, с угрозами медсестры и визгом пациентки, и завтрака, вернулись на поросшее травой направление, дорогой не назвать, и медленно, со скоростью лёгкого бега, поехали дальше. Вели багги я, Талыч и Романна по-очереди, осваивая непростое управление. Бенка бочком сидела рядом с водителем, подсказывала как рулить и жаловалась, что ещё и после уколов сидеть совсем трудно. Мы только улыбались – ранение по глупости получила, а к уколам пускай привыкает, а что иглы здесь толстые, не наша вина, да и явно сгущает краски сердитая и вполне мужественно переносившая боевые раны девчонка, пытаясь вернуть право на курение и листья.

Я отметил про себя, что мы перестали сильно переживать и заострять внимание на протезах Бенки, начали к ней относиться как к обычной юной девице. Ну а что, она вполне симпатичная стройная невысокая брюнетка, а без шляпы и сняв очки – видимо почувствовала перемену в нашем отношении и иногда снимала – выглядит просто здорово, приятно посмотреть. Ну а стальные ноги ниже колен… выглядят неплохо и даже прибавляют сурового шарма обвешанной оружием воительнице из будущего. Нет, совсем привыкнуть к такому невозможно, конечно, но принять можно, раз вариантов нет, или пока нет, ну не верю я, что и через сто тысяч лет нельзя части тел вырастить и пересадить, или ещё как, да хоть регенерацию запустить…

Мы один раз видели мелькнувшего впереди вражину. Бенка сказала, что это вроде дарг был, но старички совсем не рассмотрели, кроме вроде как зелёного цвета. Прибавили скорости, выставили в ту сторону две винтовки и двустволку. Обошлось, да и до подходящих укрытий было под сотню метров, не стали они ценные патроны тратить.

К обеду, неожиданно и для Бенки, приехали к забору! Высокий деревянный старинный, со следами ремонтов, частокол окружал огромную территорию. Перед ним местность была расчищена от деревьев, кустов, больших камней и высокой травы. И дорожка шла вокруг. По ней проехали немного, нашли ворота. Вышел мужик средних лет, недолго поудивлялся нашей бравой компании, глянул содержимое кузова багги, и типа салон – что у нас под ногами нет ничего запретного или вражеских шпионов. И в рундук с запчастями под задним сиденьем заглянул. Открыл ворота, пропустил, закрыл. Ушёл в будку с товарищем, кофе пить, судя по запаху.

Мы пару километров проехали через фермы, поля, сады, частично отцветающие, наша воевода буркнула, что сейчас конец весны, но в году несколько урожаев. Были и загоны с огромными местными коровами и привычного размера двурогими свиньями. Прям земля обетованная, неожиданно. Бенка на время прекратила дуться и сообщила:

– Мы проехали Опасные Земли, въехали в Зону Форпостов или Жестокие Земли, они начинаются в пятистах километрах от ойкумены. Но мы, если верить этому кривому прибору, проехали на полторы сотни больше, дорога не совсем прямая. Это форпост Плевок.

– Плевок? – смогла удивиться Романна.

– Ну… по вашему здесь есть и… химия… поселение и каторга для наломавших дров… Но ещё и пункт отдыха и закупки для идущих дальше, к Злым Землям или Межземью.

– То есть здесь другая колония землян? – задал вопрос я, зная что предположение неверное, но так быстрее узнаем, пока Бенка решила не вредничать и поболтать.

– Не землян, земляне на Земле, – строго пояснила девица глупцам. – А в других мирах землянцы. И здесь территории колонии Брум. И ещё на полтыщи километров на восток. А потом ничейные Злые Земли. Межземье похоже на круг диаметром две тысячи километров и никому не принадлежит. Нам надо двигаться к его центру. Разведывательная миссия. А перед этим заехать в форпост Калуга, который за горами на северо-востоке, рядом с дальней границей колонии, отдать им почту.

– Тогда почему здесь кучи врагов, раз это земли Брума? – спросила Романна.

– По кочану, – нагрубила Бенка, получила подзатыльника от наставницы, ойкнула, решила пояснить. – В оставшейся в полутыще километров позади центральной части колонии враги редко встречаются, но бывает проникают, иногда нападают или мины ставят. Я на такой подорвалась. А за пределами ойкумены более-менее безопасно только в форпостах. Все восемь рас стараются друг-другу навредить, вытеснить противника, а потом и захватить чужие земли. Иногда нападают на форпосты. Но на дальние в основном.

– Плевок с ойкуменой не имеет транспортного сообщения? – задал вопрос я.

Бенка покосилась на Романну, надела очки и шляпку, убрав под неё волосы, сердито ответила:

– Ходят конвои и омнибусы. Многие трапинги из ближних форпостов начинаются.

– По дороге не скажешь, – начал подозревать я.

Горе-воевода направила на меня очки, пробормотала, слегка удивившись открытию:

– Наш контракт от шестого космопорта начался… Но…

– Дорога в нём не оговорена, по крайней мере до Калуги? – твёрдо и осуждающе сказал я. – И есть торная тропа, то есть более нормальная дорога.

Бенка сердито уставилась вперёд и направо, в сторону от своих траперов.

Мы въехали в большие открытые ворота в западной части высокой каменной стены с далеко выступающими вперёд башнями, ну или бастионами. Интересно! Прям красиво. Большая площадь, переходящая в три улицы с трёхэтажными домами. На площади стоял очевидно омнибус – неплохо бронированный большой паровой автобус с защищёнными жалюзи окнами, с двумя башенками с мелкокалиберными пушками на крыше и с бойницами. Ещё стояли несколько паромобилей, гораздо больше и лучше нашей развалюхи. Два из них с поворотными пушками на вертлюгах, если я правильно помню название такого типа лафета.

Посреди площади был красивый фонтан, в котором купались два голых пацана. Рядом с фонтаном стоял столб, около которого переминалась с ноги на ногу прикованная за высоко поднятые руки девица в штанах, рубашке и сапожках, на несколько лет постарше нашей дурочки. Уставилась на нас бедолага, поёжившись явно драной спиной.

Толклись жители, собравшиеся посмотреть на нас. Ну и явно нас ожидал здоровенный мужик с большим револьвером на бедре, с пятиконечной звездой шерифа на груди и с дубиной и плёткой на поясе. Он и махнул нам рукой остановиться, коротко приказал выходить. Вздохнул при взгляде на ноги Бенки. Усмехнулся над букетом цветов, закреплённым перед местом Романны. Быстро осмотрел наш багаж в кузове, громко свистнул. Из-под какого-то ящика припрыгала потешная большая пушистая крыса с коротким покрытым шерстью хвостом с кисточкой, похожая ещё и на сурка и на шиншиллу. Сразу понятливо прыгнула в кузов багги, радостно громко пискнула, тыча носом в рюкзачок Бенки.

Шериф безошибочно понял, чей это рюкзак, усмехнулся многообещающе нашей побледневшей дурочке, кивнул на столб позора, сказал спокойно, коротко глянув на ноги почти жертвы:

– Давай свои листья. И топай к столбу… Ээээ… стоять там не будешь, хотя недолго можно. Но плёткой получишь… И очки сними, дурочка, когда с шерифом разговариваешь.

– У меня нет листьев, – не веря в нежданную удачу пискнула Бенка, быстро снимая очки, а заодно и шляпу, от греха подальше.

– Лариска не ошибается, – позабавил нас шериф прозвищем видимо многих крыс после двадцатого века второй эры.

– Я отняла и выкинула листья, – решила пояснить Романна.

Но шериф всё равно умело и тщательно перетряхнул рюкзачок Бенки, высыпав всё содержимое на нашу расстеленную палатку и прощупав ткань, и красиво потряся сменные трусики на радость зрителям. Лариска запрыгнула на руки хозяина, обнюхала и надетое на счастливой дурочке, негромко пискнув на карман рубашки, в котором был табак – вот зараза, даже после стирки учуяла крошки! Шериф без стеснения ощупал карман и то что под ним, сначала огорчился, а потом даже немного обрадовался, сказал строго:

– Повезло тебе, благодари бабулю. Но если напьёшься в баре… Смотри у меня! – осмотрел нас, перешёл к дальнейшим делам, удивлённо спросив. – Но почему вы приехали по юго-западной тропе? Да и кто вы вообще?

– Траперы, – пояснил я, пока Бенка старалась убрать красноту со щёк после ощупывания.

– Траперы?! – вытаращил глаза шериф, потом посмотрел на наши винтовки, буркнул. – Хотя да, не артисты же бродячие… Охренеть!.. Ээээ… Где ваш ветрон погиб? И кто был этот идиот, что с таким отрядом на такой развалине по той тропе поехал?

Бенка подрагивающими пальцами вынула из подсумочка много раз свёрнутую бумажку, протянула шерифу и пропищала:

– Я ветрон.

Под ржач зрителей шериф осторожно развернул толстыми пальцами бумажку даже с фотографией, уставился в неё, шевеля от удивления губами. Проговорил с огорчением:

– На деньги позарилась? Самоубийца? Последний поход смертников? В центр Межземья?! С заходом в Калугу?! Эх, выпороть бы тебя, да домой отправить, к родителям…

– У меня нет дома! И родителей нет! – зло и испуганно воскликнула Бенка.

– А если найду? – строго проговорил шериф. – Тогда что? За ложь шерифу при прибытии в форпост, к ним и отправлю.

– Они живы, и дом у них есть, но я не вернусь! – со слезами в голосе раскололась девчонка. – И мне уже семнадцать лет, второе совершеннолетие! И у меня контракт! И деньги потрачены. Не говоря про неустойку.

Шериф сердито сплюнул, вернул бумажку, прорычал, ткнув пальцем в дом в правом углу площади, потом левее:

– Была в Плевке?.. Ну да, опытная же! Ха! Скупка там, у вас найденного на заброшенной тропе мусора полно, на хлеб хватит, везунчики. Траппункт там, если видели что, можете и на мясо заработать. Дура!

– А за обнаруженный меньше суток назад самоходный замок коттов сколько? Менее полусотни километров отсюда! – мстительно пропищала Бенка. – А за повреждение гусеницы с разрывом и остановкой на полчаса сколько? А за енота? За убитого. И за раненого легко. А за их разграбленный лагерь, несильно, но всё же, с захваченными двумя огнестрелами и боеприпасами? А за снайпершу кроков сколько?

Шериф захлопнул рот и прорычал удивлённо:

– Где самоходный замок видели? И воевали с ним…

– Сначала трофеи продам, – гордо сообщила Бенка – А потом и к вербовщикам схожу. Там же срок сообщения всё равно половинами суток измеряется? Если от половины до трёх суток.

Шериф молча схватил Бенку за руку, начал быстро тащить, вспомнил про её ноги, перекинул визжащую девчонку через плечо и чуть не бегом понёсся в траппункт.

Смеёмся…

Талыч

Перед дверью траппункта шериф остановился, махнул рукой кому-то, развернулся к нам, отвесил шлепка Бенке на своём плече, заставив её взвизгнуть громче и замолчать, художественно свистнул и крикнул нам:

– А вы чего ждёте? Идите сюда, ваши регистраторы тоже считают. Вещи оставьте, не тронет никто.

Мы зашли в траппункт. И помощник шерифа зашёл, отдав приказы пошедшим готовить машины бойцам. Хмурый клерк взял наши регистраторы, быстро затолкал в какую-то машинку, сразу вернул. Начал удивлённо таращиться на экран под перечисление достижений поставленной на пол сердитой, взъерошенной и опять покрасневшей Бенки. А шериф, глядя в экран из-за спины клерка, быстро записывал в блокнотик места обнаружения всех врагов, включая и едва виденного дарга, и анонимный обстрел.

Но, ого насколько полезными и выгодными, хотя такой риск деньгами не измерить, оказались отчаянные проделки нашей ветронки! Почти полторы тысячи дублонов насчитала умная машинка вербовщика. Но потом наглый клерк начал активно применять понижающие коэффициенты и ополовинил бы наш, хотя Бенки конечно, заработок. Правда после рычания шерифа умерил прыть и больше тысячи дублонов отсыпал.

За это время шериф, внимательно слушая, смотря на экран, записывая и присвистывая над проделками и ранениями Бенки, рассказал нам, что на полдублона можно отлично пообедать с пивом или вином в хорошем месте, а на дублон и с хорошей выпивкой вечерок отлично скоротать в одиночестве. А если не шиковать, то на полдублона в день многие одинокие живут. Ну и мы уже знали, что средний месячный доход в колонии пятьдесят дублонов, но это позволяет одному работнику нормально содержать семью из четырёх человек. Так что Саныч прикинул и сказал, что для понимания цен можно к паре тысяч рублей дублон очень условно приравнять, учитывая недорогой общепит. Пока Бенка радостно прыгала перед кучкой разномастным монет – мелкие были круглые, десятки и больше треугольные, а сотенные квадратные – Галя быстро сгребла деньги и сказала строго:

– На лечение! А то знаю я нашу ветреную девчонку.

Под наш с шерифом смех девчонка завопила:

– А на развлечения?! И на патроны! И ножи вам надо хорошие. Ружья дорогие, да и у нас есть карабин, винтовка, дробовик, обрез и лёгкий охотничий арбалет… И… Ветрону три доли! Вам по одной.

– Молодец, что не говорит, что сама всех порешила, доли траперов не зажала. Да и три доли ветрону, это минимум, а для больших трапов или если ветрон лют в боях, то пять долей, – усмехнулся шериф. – А дробовик ваш плох совсем, но я починю. Эх, девчоночка… где ж твои контрактные?

– Вот потому, что с трат на развлечения начала, деньги тебе нельзя доверять, – рассмеялась Галя, убирая дублоны в кошелёк. – Когда будем покупать, тогда и выделю. Всё! Финансовые вопросы на мне, если Саныч и Талыч не возражают. На тебе, Бенка, командование в походах и в боях. И руки убери, или опять ремня захотела?

Шериф вмиг расколол Бенку, что все четыре тысячи за контракт она перевела своим младшим брату и сестре, близнецам, которые на год младше неё, год назад успешно окончили все восемь классов школы, и поступили в академию ещё на четыре года. А сама наша девочка, хоть и училась хорошо, но выпускной восьмой класс не закончила, сбежав в траперы. Пока шериф таращил глаза и бормотал про дурочку, с улицы раздался резкий тревожный свист Лариски, и он пулей вылетел за дверь.

Мы вышли следом и успели заметить как от нашего багги бежал молодой парень, что-то пряча за пазухой. Огромный шериф с поразительной прытью отловил воришку, огрел дубиной, отнял украденные у нас несколько патронов. Затем, ругаясь про молодого остолопа и в ссылке не оставившего разгульную жизнь и сопутствующее воровство, поволок к позорному столбу у фонтана. Приковал его, говоря, что хоть дорогие ружья красть не стал и легко отделается, и начал лупить плёткой под его вопли и испуганный визг старавшейся подальше отодвинуться уже получившей своё девицы. Затем отвязал и отпустил тепло поблагодарившую за наказание и сокращение срока стояния девку. Хм… Отличный шериф в Плевке!

Мы отправились в скупку. Там Бенка, отчаянно вопя при торге, поддержанном присутствием любопытного шерифа, сбыла ненужное нам, пояснив, что лишнее в случае поломки багги придётся бросить. Деньги мгновенным движением выхватила у скупщика, опередив Галю. Но там и было немного. Было бы – золотое носовое кольцо снайперши кроков у коллекционеров ценится и ушло аж за сто восемьдесят дублонов. Галя усмехнулась:

– Ладно, сцен устраивать не будем, потом отниму, а если потратишь бездарно, то выпорю.

Но потратила деньги сама Романна…

В поднявшейся суете с отъездом двух артиллерийских паромобилей, мы отогнали багги в уголок площади, взяли вещи, оставив в машине только дрова и инструменты с запчастями, и пошли в гостиницу. Там Бенка, не заморачиваясь с отбиранием денег у решительной Гали, оплатила два номера на одну ночь, собралась идти гулять. Удивилась, когда мы повели, даже потащили, её в больницу.

В маленькой клинике скучавший доктор оживился, увидев Бенку. А Бенка, увидев врача, безуспешно попыталась смыться. Галя решительно заявила:

– У нас раненая. Зовут Бенка, 17 лет. И у неё боли от протезов. Надо осмотреть. Назначить ненаркотическое обезболивающее взамен листьев. И дать рекомендации, как решить проблему ножек… Не может быть, что в двадцать первом веке пятнадцатой эры нельзя восстановить утраченные части тела!

– Ээээ… Я знаю её… Я её и лечил после травматической ампутации ног, – пробормотал очень пожилой доктор. – Но… Бенка… Она ненавидела это школьное прозвище, детская жестокость, Безногая Калека…

– А как её зовут? – ошарашенно прошептали мы, придя в ужас от того, как обзывали несчастную.

– Меня зовут Бенка! – возопила побывшая секунду безымянной девица.

Доктор тяжело вздохнул:

– Настоящее имя я не могу разгласить, врачебная тайна, психолог в больнице так решила, но мы называли её Репка, детским прозвищем, из первого класса, когда у неё был потешный хвостик на голове… А имя своё она потребовала не использовать за два месяца до побега из дома, и как достигшая первого совершеннолетия имела на это право… Да, не ожидал я увидеть милую девочку здесь, куда отправился заканчивать дни в самом нужном месте… где только раны лечу, даже запоев благодаря шерифу нет… Итак… восстановить ноги в колонии Брум нельзя, к величайшему сожалению…

– А где?

– Ну, если добиться права улететь отсюда, но это надо очень много заслуг… И денег на лечение… Помимо билетов, там по-разному… Если считать местные дублоны, то тридцать тысяч за каждую ногу… Вы думаете, я не думал над этим, когда… Ладно…

– Она же гражданка государства землянцев! – воскликнул Саныч. – Наверняка бесплатно должно быть лечение.

– Она гражданка формально независимой колонии Брум, но без подробностей, – доктор почесал ухо рядом с регистратором, ошарашив нас. – А протезы у девочки неплохие, и болей сильных быть не должно… посмотрим… Но что вы говорили про раненую?.. Ээээ… Раздевайся, Репка… Ээээ… Разденьте её…

Галя раздела до трусов слабо брыкавшуюся Бенку, ну или Репку… Доктор покряхтел над почти незаметными синяками от ремня, с улыбкой показал Романне большой палец, подивился количеству шрамов и ран, осмотрел раны, померил что требуется. Похвалил Галю за зашивание и обработку ран, но и рекомендации выдал, как лучше лечить раны в полевых условиях. Порекомендовал лекарства и как их применять. Выписал рецепты. Наша начинающая лекарша сделала перевязку ран под руководством доктора.

Галя договорилась, что завтра пройдёт курс начинающей медсестры, и даже полевого фельдшера. И на послезавтра. Больше не получилось – нам вообще надо бы завтра уезжать, долго в форпостах сидеть нельзя, но доктор выписал справку, что раненой надо побыть на лечении два дня и три ночи, опять почесав ухо под регистратором.

Затем отличный доктор осмотрел протезы и место, где плоть соединялась со сталью. Немного подрегулировал железо. Пошаманил с плотью с помощью хранимого отдельно как драгоценность странного инструмента, вызвав стоны пациентки. Сказал:

– Боли несильные, но это особенность таких биомеханических протезов, обычно год-два побаливает место соединения. У Репки психологическое неприятие протезов, вернее отсутствия ног. Но уколов ненаркотического не очень сильного анальгетика утром и вечером достаточно, дозу только побольше давать. А если не слишком сильно ненавидеть себя, то болезненные ощущения будут меньше, а через пару лет могут совсем пройти. А пока… два укольчика в день, и все дела, – он улыбнулся на недовольный вид пациентки, не сдержался, шлёпнул и пошутил, ну или почти пошутил. – Ну а если двух уколов мало для обезболивания, то можно и в обед поставить.

Затем лекарь осмотрел наши шприцы, показал мне и Санычу, как точить иголки, у нас оказались туповатыми. Потом отвёл пациентку и новоявленную медсестру за ширму и там поучил правильнее ставить и получать уколы лёжа и стоя – заодно и четыре назначенных разовых инъекции на ура и на писк получила пациентка.

Галя договорилась, что сегодня мы ещё зайдём к доктору, учиться можно и сегодня, и нам всем. Мы вдохновлённые вышли – раз восстановить ножки девочке можно, то мы горы свернём! Если проблему теоретически можно решить, то и практически можно! Пустяки какие, какая-то сотня среднегодовых зарплат. Ну и несколько тысяч дублонов на билеты, вряд ли они дороже.

Зашли в аптеку и скупили триста пятимиллилитровых ампул обезболивающего в запылённых коробках – не особо востребованы обычные и небесплатные анальгетики в мире суровых траперов, да и где полно бесплатных чудесных листьев, а захомячить их можно и за забором, если припрёт. Бенка чуть в обморок не упала, ха. А аптекарь радовался как ребёнок – оказывается власти, борясь с листьями, не только требуют держать такое на складе во множестве, но и продавать. Мы ещё разных лекарств и инструментов немного закупили – и запасы денег не бесконечны, а нам теперь копить надо, и наша компания много на себе не утащит, а багги может и копыта отбросить, да и просто в яму провалиться. А пеших походов мы почему-то перестали бояться – какие пустяки по сравнению с великой целью.