Взгляд в прошлое

Владимир Шлома

Взгляд в прошлое

Находка

Советские стратегические ракеты были самыми мощными в мире. Самой мощной из них была ракета 8К63. Это была ракета весьма внушительных размеров, в диаметре около четырех метров, и с весом ядерной головной части около семи тонн. При ее запуске, на удалении в десять километров, дрожала земля и звенели стекла в окнах домов. Учебный запуск такой ракеты и продемонстрировали, в свое время, президенту Франции генералу де Голлю. Он был впечатлен, и задал Хрущеву всего два вопроса. Прежде всего, он спросил, нацелены ли эти ракеты на Францию.

– Да, конечно, – ответил Хрущев, – они нацелены на всех членов военного блока НАТО.

– И какова ее разрушительная сила? – поинтересовался де Голль.

– Для Парижа одной хватит, – заверил его Хрущев.

Когда после этой поездки де Голль вернулся в Париж, Франция сразу же вышла из военной организации НАТО. Вот такие были ракеты.

Старые ракетчики говорили, что именно в честь этой ракеты была выпущена водка «Московская», которая выпускалась в бутылке из зеленого стекла и имела зеленую этикетку, под цвет ракеты. Но, главное, цена этой водки, три рубля шестьдесят две копейки, в точности соответствовала диаметру ракеты, три метра шестьдесят два сантиметра. Возможно они просто шутили, а может и правда. Но цена на эту водку, как и диаметр этой ракеты, никогда не изменялись.

Капитан Щеглов служил в полку, на вооружении которого были как раз такие ракеты. Причем, с наземным стартом. Подготовка такой ракеты к старту составляла больше трех часов, в то время, как готовность к пуску ракет с отдельными стартами, находившихся на вооружении этой же дивизии, была меньше двух минут. Зачем держали эти старые ракеты, было не понятно, но они продолжали находиться на боевом дежурстве. Поэтому, для тренировки расчетов пуска, ракеты периодически вывозили из хранилища, устанавливали на пусковой стол, заправляли топливом и подключали к аппаратуре пуска. Потом все это разбирали, топливо сливали и ракету увозили в хранилище, а все заправочные шланги, и другое заправочное оборудование, промывали спиртом. На такую промывку уходило больше тонны спирта. Да и куда было деваться. Ракетное топливо очень токсично. Схватить смертельную дозу паров ракетного топлива можно было просто проходя мимо необработанного после заправки агрегата. Поэтому и старались промыть все как можно лучше. Перед каждой такой тренировкой спирт на площадку привозили целыми машинами, груженными бочками со спиртом.

В тот день на площадке проходила очередная тренировка по подготовке ракеты к пуску. Капитан Щеглов в ней непосредственного участия не принимал, но находился на площадке, и, с секундомером в руках, контролировал время выполнения отдельных операций. От этого занятия его отвлек командир полка.

– Николай, – обратился у нему командир, – возьми мою машину и съезди на десятку. У начальника штаба дивизии заберешь тетрадку, и привезешь ее мне. А заодно, отвези на десятку вот этого лейтенанта. Толку от него сегодня никакого, только туалет занимает, наверно что-то не то съел.

На УАЗике командира Николай с лейтенантом и поехали в жилой городок дивизии.

– Товарищ капитан, остановите пожалуйста, мне в туалет нужно, – попросился по пути лейтенант.

Машина еще не успела остановиться, как лейтенант выпрыгнул из нее, как пантера перепрыгнул через придорожную канаву, и пулей унесся в лес. Минут через пятнадцать он уже спокойно, никуда не торопясь, возвращался обратно, счастливо улыбаясь. Прыгать через канаву уже не было необходимости, и он спокойно в нее спустился, немного прошелся вдоль канавы, отыскивая более удобное место, чтобы подняться на противоположную сторону.

– Товарищ капитан, – закричал он из канавы, – здесь какая-то бочка, написано «Спирт».

Щеглов спустился к нему в канаву. Там действительно лежала столитровая опломбированная бочка, с надписью «Спирт», такая, в каких привозят спирт к ним на площадку. Скорее всего, машину, перевозившую спирт, на кочке сильно тряхнуло, и эта бочка вылетела за борт. Капитан сорвал пломбу и открутил пробку. Запах из бочки вполне соответствовал надписи на ней. Втроем они погрузили бочку в заднюю часть УАЗика. Она как раз четко вписалась между находящимися там дополнительными откидными сидениями. Когда приехали на десятку, то, первым делом, выгрузили бочку в офицерском общежитии, где и проживал старый холостяк Николай Щеглов.

Николай, и еще трое его товарищей, которым он рассказал о своей находке, еле дождались вечера, когда они приедут на десятку и смогут продегустировать найденный продукт. Неужели там действительно спирт? Это сколько же денег они теперь смогут сэкономить на водке? Этого спирта ведь им на полгода хватит. Да что там на полгода, может быть, и на целый год хватит, если экономно пить, конечно. Вечером, прямо с автобуса, зашли сразу в магазин, где купили все необходимое для проведения эксперимента по определению качества спирта, а именно – буханку хлеба и полкило колбасы.

Николай, как хлебосольный хозяин, нарезал хлеб и колбасу, налил всем спирт в стаканы.

– Ну, давайте попробуем, что нам бог послал, – сказал он, поднимая свой стакан.

Все дружно чокнулись, но пить никто не торопился, все ждали, пока выпьет кто-то другой. Так и не решившись выпить, все поставили стаканы на стол.

– Вы чего? – спросил Николай.

– А ты чего? – дружно спросили товарищи.

– Ты ведь угощаешь, вот и выпей первым, – нашелся Андрей.

– Да вы трусы оказывается! – не узнавал своих товарищей Николай. – Мы ведь с вами на площадке не один раз такой спирт пили.

– А ты уверен, что этот такой же? – спросили его. – Может это метиловый?

– Да я почти уверен, – заверил Николай, – бочка точно такая же.

– Ну тогда пей, а мы посмотрим, – заявили товарищи.

Тут уже и у Николая появились сомнения. А что, если действительно метиловый? Тогда достаточно двадцать пять грамм, и ты покойник.

– Нужно было еще бутылку водки купить. – сказал Николай.

– Зачем? – не поняли товарищи.

– Говорят, что если перед метиловым спиртом выпить водки, то он не так быстро действует, и человека еще могут спасти, – пояснил свою мысль Николай.

– Хорошая мысль, – подтвердил Андрей, – только ведь в городке водка не продается.

– А давайте сразу вызовем скорую, а потом Николай выпьет, – предложил Михаил.

– Вот молодец! За меня все решил, – возмутился Николай. – А может ты выпьешь?

– Николай, пить действительно нужно тебе, – присоединился к разговору Петр. Во-первых, ты нас пригласил, а, во-вторых, ты один холостяк, а у всех остальных жены и дети. Не хочешь же ты наших детей сиротами оставить?

Теперь уже и Николай понял, что ему придется пить первым. Другого выхода не было. Не выбрасывать же на помойку сто литров спирта.

Ладно, звоните в скорую, – согласился он.

Михаил сходил к дежурной по общежитию, позвонил в госпиталь, и вызвал скорую, сказав, что капитану Щеглову плохо, что-то с животом. После этого Николай выпил немного спирта, и все стали ожидать результатов. Скорая примчалась очень быстро, преодолев сто пятьдесят метров, отделявших общежитие от госпиталя, за каких-то тридцать минут.

– Ну, где больной? – спросил приехавший врач.

– Я больной, – сказал Николай. – Только уже все прошло. Вот немного спиртом прижег, и прошло. Наверно язва.

Скорая уехала, а четыре товарища дружно выпили за свое здоровье. Все чувствовали себя нормально, поэтому выпили еще раз. Потом еще, и еще. Теперь уже никто пить не боялся, это действительно был отличный этиловый спирт. Вот только здоровье такой дозы спирта не выдержало, и отказалось держать их на ногах, поэтому все остались ночевать на полу в комнате у Николая. Ну а потом, целых два месяца был праздник у всех офицеров и прапорщиков, проживающих в общежитии. Николай никому не отказывал, и щедро угощал всех. Кто к нему только не приходил, многих из них он раньше даже в глаза никогда не видел. И странное дело, никто из них, почему-то, не догадался прийти в гости с закуской. Через месяц Николаю уже пришлось извиняться перед гостями, что закуски у него больше нет, и денег на закуску тоже больше нет. Но гости на него не обижались. Они выпивали, кто сколько хотел, закусывали мануфактурой (нюхали рукав своего кителя), и, поблагодарив, уходили. Когда спирт закончился, Николай облегченно вздохнул. Наконец-то, этот кошмар, с бесконечной чередой гостей, закончился.

Рысь

Василий заступил на пост перед рассветом. В темноте он подежурит совсем немного, полчаса, не больше. А затем потихоньку начнет рассветать. Сначала, на фоне все более светлеющего неба, начнут просматриваться верхушки деревьев, потом контуры складов, которые он охраняет. Затем станет видна колючая проволока вокруг складов. В это время обычно начинают петь птички. Потом станет видна дорога к складам, по которой его и привели на этот пост. А потом появятся первые лучики солнышка. С их появлением рассветать будет очень быстро, и, со временем, окончательно рассветет, и уже будет видно все. Он любил это время, и всегда с интересом наблюдал за утренним пробуждением природы.

Василий в очередной раз обошел склады. Все тихо и спокойно. Его пост самый дальний в карауле. До караульного помещения метров восемьсот. Эти склады находятся совсем на отшибе. Здесь даже никакой связи нет с караульным помещением. Один среди леса, поначалу здесь ему жутковато было, но потом привык. А с другой стороны, это и хорошо, его пост проверяют крайне редко, кому охота в такую даль ночью пешком тащиться.

Что-то начало урчать в животе. Некстати все это. Это наверно «бигус», картошка, тушеная с кислой капустой, блюдо, которым их покормили в ужин. Зря он его съел. А ведь он сразу почувствовал какой-то неприятный его привкус. Ну зачем он его съел? Наверно от жадности, боялся остаться на ночь голодным. Попил бы чая с белым хлебом, и до утра как ни будь продержался бы, не помер бы с голоду. А в животе урчало все больше. Начались рези. И что ему теперь делать? Вызывать разводящего, чтобы подменил на посту? Но это можно сделать только выстрелом в воздух, до караульного помещения не докричишься. Да и кто его умным назовет, если по такому поводу он начнет стрелять в воздух? Засмеют ведь потом, скажут, что Вася на посту обосрался и начал стрелять. А живот резало все больше. Нужно было что-то решать. Отправлять естественные надобности часовому запрещено. А что ему сейчас делать? Еще немного, и он наложит в штаны. В дальнем углу за складами есть обычный деревянный туалет, и Вася решил им воспользоваться. Вряд ли в это время кто-то придет его проверять.

Вася открыл дверь и заглянул в туалет. Не очень чисто, и в темноте не видно ни одного гвоздя, на который можно было бы повесить автомат. И на пол не хочется его ставить. Как он потом будет его в руки брать? А брезентовый подсумок с запасным магазином в эту грязь вообще нельзя положить. Вася вышел наружу, прислонил автомат к боковой стенке туалета, снял ремень с подсумком и положил на травку рядом, потом опять зашел в туалет.

Когда Вася открыл дверь, чтобы выйти из туалета, ему показалось, что на него кто-то смотрит. Такого с ним еще никогда не было. В темноте он никого не видел, но каким-то подсознанием чувствовал, что на него смотрят. Вася задержался в двери и огляделся. Вокруг все абсолютно тихо, и никого не видно. Но чей то взгляд на себе он по-прежнему чувствовал, и по спине у него пробежал неприятный холодок. Тут Вася поднял глаза вверх и прямо перед собой, на фоне уже светлеющего неба, увидел на ветке, растущего рядом с туалетом дерева, темный большой комок с двумя, светящимися зеленоватым светом точками. Комок приподнялся, и, на фоне неба, Вася отчетливо разглядел уши с кисточками.

– Рысь, – молнией пронеслось у Васи в сознании.

Вася пулей заскочил обратно в туалет и закрыл за собой дверь. Сквозь щели в двери стал наблюдать за рысью. Она спокойно сидела на ветке в десяти метрах от туалета и наблюдала за дверью туалета. Никакой агрессии по отношению к Васе она, вроде бы, не проявляла. Как же ему до автомата добраться? Не правильно он автомат поставил, как раз с той стороны, в которую открывается дверь. Если бы автомат стоял с другой стороны, то ему может и удалось бы до него дотянуться рукой, не выходя из туалета. А сейчас ему нужно выйти, закрыть за собой дверь, и только после этого он сможет взять автомат. Слишком все сложно. Рысь может не дать ему столько времени. А может она и не собирается на него нападать? Вася приоткрыл дверь и выглянул наружу, чтобы посмотреть, как будет вести себя рысь. Рысь тоже приподнялась, а потом присела, явно готовясь к прыжку. Вася быстро закрыл дверь, не стоит искушать судьбу. Рысь опять легла на ветку. Вася наблюдал за рысью, а она за ним. Уже немного рассвело, и Васе казалось, что уже прошла целая вечность, наверно скоро придет смена. Посмотрел на часы и удивился, до смены еще больше часа. А рысь никуда уходить и не собирается. Все так же спокойно лежит на ветке и смотрит в Васину сторону.

– Может еще раз попробовать выйти? – думает Вася.

Тихонько и очень медленно он открывает дверь. Рысь сидит спокойно. Вася открывает дверь полностью. Рысь спокойно сидит и, вроде бы, нападать не собирается. Придерживая открытую дверь рукой, Вася выходит из туалета. Рысь опять приподнимается, готовясь к прыжку. Вася опять заскакивает в туалет, а рысь опять ложится на ветку. Ей спешить некуда.

Больше попыток выйти из туалета Вася не делал. Через час пришла смена, и увидев, что Вася их не встречает, как обычно, перед складами, они начали его звать.

– Вася, ты где? Иди быстрее, нам некогда тебя ждать. Вася, быстрее! – кричали разводящий с караульными.

Крики людей потревожили рысь, но явно не испугали. Она спрыгнула с ветки, оглянулась по сторонам, бросила прощальный взгляд на дверь туалета, за которой спрятался Вася, и вальяжной походкой пошла к ограждению. Там она изящно проскользнула под ключей проволокой и скрылась в кустарнике. Вася поневоле залюбовался ее изяществом и грацией. Но пора уже было покидать свое убежище. Вася выскочил из туалета, схватил свой автомат, подпоясался ремнем с подсумком, и побежал к пришедшей смене.

– Ты куда пропал? Почему мы тебя искать должны? – набросился на него с упреками разводящий.

– Да я не посмотрел на часы и хотел еще один обход сделать, – оправдывался Вася.

О случившемся на посту он никому не рассказал, кроме двух своих лучших друзей, которые обещали никому об этом не рассказывать. Но через некоторое время об этом, во всех подробностях, знала вся часть.

Забайкалье

Чем старше Виктор становится, тем чаще вспоминает свою срочную службу в Забайкалье. Как же тогда было хорошо, хотя в то время он так не считал. Тогда виделись только трудности и сложности армейской жизни. А сейчас, с каким наслаждением вернулся бы он в то время, когда был молодым и здоровым. Он согласен вернуться в то время пусть даже молодым солдатом. Еще хотя бы раз побывать в тех краях весной, и посмотреть на сопки, сплошь покрытые цветущим багульником. Красота ведь неописуемая. Он согласен опять сидеть на скучных комсомольских собраниях, которых раньше терпеть не мог. Из комсомола его правда давно исключили, это уже после увольнения из армии, за то, что пошел в церковь крестить новорожденную дочь друга. Но он был им даже благодарен за это, избавили его от необходимости сидеть на этих собраниях. Сейчас он уже совсем не молодой, уже нет в живых его отца и матери. Да и сам он с трудом удержался на этом свете: инсульт с поражением сердечного клапана, и последующая операция на открытом сердце по замене этого клапана. Сейчас здоровье уже не то, но он пытается держаться. Даже купается в проруби на крещение. Но как бы ему хотелось вернуться в прошлое, когда все еще были живы и здоровы, и он сам был молодым и здоровым. И он с ностальгией, в очередной раз, начинает рассказывать о своей службе в Забайкалье.

Самоволка

Он прослужил только три месяца, когда его, вместе с прослужившим уже год товарищем, отправили охранять какие-то склады. Отправили вроде как часовыми, но без разводящего и начальника караула. На посту они должны были меняться сами. И в этот караул они заступили не на сутки, как обычно, а на трое суток. И патроны им не выдали, только автоматы и штык-ножи. Когда их привезли на место, то увидели, что охранять нужно какие-то два больших барака, которые даже не были опечатаны. Старослужащие им говорили, что никакие это не склады, просто пустые бараки, а охранять их нужно, чтобы местные жители не растащили их на дрова. В торце одного из этих бараков была небольшая каморка, в которой и должны были размещаться часовые. В ней было электрическое освещение и электрическая печка для отопления. В общем, условия приемлемые для несения службы. Еду им будут привозить три раза в сутки.

Первые сутки они несли службу бодро, ничем не отвлекаясь, но потом стало скучно. Вокруг этих бараков нигде ни души, только степь, глазу не за что зацепиться. Ну от кого они должны охранять эти бараки? Кто сюда придет? В степи по колено снега.

– А давай сходим в деревню, – предложил Николай, старший товарищ Виктора.

– А зачем? – не понял Виктор.

– Водки купим, может еще чего ни будь. Веселее будет, – пояснил Николай.

– Ну и куда мы пойдем? Нигде ни одного ориентира. Заблудимся, – засомневался Виктор.

– Не заблудимся, – заверил его Николай. – В какую сторону идти я примерно знаю, летом один раз ходил. А обратно по своим же следам дойдем.

– А если проверять приедут?

– Если пойдем сразу после обеда, то, до того, как стемнеет, уже вернемся, и никто ничего не заметит, до деревни каких ни будь восемь километров, – продолжал убеждать Николай.

В обед они быстренько съели привезенную им еду и собрались в путь.

– Автоматы и штык-ножи нужно под бараком спрятать, – сказал опытный Николай.

Так и сделали, и налегке пошли в деревню. Но идти по глубокому снегу было не так-то просто. В некоторых местах снежный наст правда держал нормально, и идти по нему было легко, но чаще всего снег проваливался, каждую ногу тогда приходилось с трудом вытаскивать из снега, немного переставлять ее вперед, и снова проваливаться. Еще не прошли и полпути, а уже оба были мокрыми от пота. Когда увидели посаженные вдоль дороги деревья, сразу стало веселее, наконец-то они видели ориентир, и теперь уже точно знали, куда им нужно двигаться. Николай сказал, что теперь им идти по дороге не больше двух километров. Когда вышли на дорогу, то услышали звук мотора приближающегося автомобиля. На всякий случай спрятались в кювете. И не зря. Это бала машина их командира батальона, который зачем-то тоже поехал в деревню. Теперь нужно было в кювете ждать, пока командир не проедет обратно. Встреча здесь с командиром как-то не входила в планы самовольщиков. Они залегли в кювете за деревом, и стали ждать возвращения командира. Ждать пришлось довольно долго. Вспотевшие тела обоих уже совсем задубели на морозе, а командир все не возвращался. Когда уже начало темнеть, командир, наконец то, проехал обратно. После этого, чтобы хоть немного согреться, бегом побежали в магазин. Купили бутылку водки, колбасы, печенье и сахар. Нужно было торопиться обратно, так как темнело очень быстро. Слишком много времени они потеряли, пока лежали в кювете, ожидая возвращения командира. Выпили по паре глотков водки, чтобы согреться, закусили колбасой, и побежали обратно. Когда добежали до того места, где они с поля вышли на дорогу, уже сильно стемнело, но свои следы они, все-таки, нашли. Но ним и пошли обратно. Но темнело очень быстро и поднялась метель. Сначала шел небольшой снег, а потом завьюжило так, что света белого не видно было. Следы, по которым они собирались идти обратно, совсем замело. Если бы было светло, то может быть они и смогли бы их различить даже заметенными, но было очень темно, и они их окончательно потеряли. Шли наугад, надеясь, что идут правильно, утопая в снегу и проклиная все на свете.

Прошло уже часа три, как они пробирались обратно по глубокому снегу. Сил идти больше не было, да и заблудились они окончательно, куда дальше идти не знали. Решили лечь на снегу отдыхать, если не замерзнут, то здесь дождаться рассвета, и уже потом решать, куда идти дальше. Не признаваясь в этом друг другу, с жизнью они уже мысленно попрощались. Вряд ли они, при такой метели, доживут до утра, замерзнут. Пролежали на снегу около часа и задубели окончательно. И силы не вернулись, и двигаться уже совсем не хотелось. Вдруг Виктор увидел вдали свет фар.

– Коля, смотри, там какая-то машина едет, – сказал он товарищу.

Коля посмотрел в ту сторону, и вздох облегчения вырвался у него из груди.

– Это нам ужин везут, – сказал он. – Видишь, сначала фары светили в нашу сторону, а теперь светят в противоположную. Я знаю это место, там излучина реки. Они дальше поедут на мост, им еще километров двадцать ехать. Значит нам нужно идти влево. Нам всего с километр осталось идти.

Откуда и силы взялись. Самовольщики встали на ноги, и как можно быстрее пошли дальше. Когда приехала машина с ужином, они уже были на месте, и даже немного отдышаться успели. Но больше в самоволки Виктор не ходил, хватило и одного раза. Ведь они спаслись только чудом. Он четко для себя усвоил – с местной природой шутки шутить нельзя.

Досрочная победа

Виктор еще любит рассказывать о том, как, благодаря ему, их полк «войну» выиграл. Ну не совсем войну. Они тогда одержали победу над противником на учениях.

Как-то, уже после случая с самоволкой, старослужащие солдаты увидели рисунки в тетрадке у Виктора, и попросили нарисовать им подобные картинки в дембельские альбомы. В свободное время Виктор и оформлял эти альбомы. За этим занятием как-то застал его командир батальона. В итоге Виктора, в качестве художника, привлекли к оформлению ленинской комнаты. Ленинская комната понравилась командиру полка, и он поинтересовался, кто ее оформлял. Вот так Виктор и стал писарем при штабе полка. Писарем правда он был только в «мирное» время, в штате он так же стоял в батальоне, и во время учений по-прежнему выполнял обязанности наводчика во взводе противовоздушной обороны. С тех пор уже много воды утекло, сейчас он заместитель командира взвода, и уже дослужился до звания старшины, но по-прежнему трудится писарем при штабе полка. В его обязанности входит ведение графика нарядов по полку для офицеров и прапорщиков, и рисование карт для учений. С картами он вообще прекрасно справляется, лучше многих офицеров. Недавно, когда в выходные командир полка уехал на рыбалку за 200 км от расположения части, в части объявили тревогу. Предстояли очередные учения. Нужно было срочно подготовить карту для этих учений и через два часа отправить ее с нарочным командиру дивизии для утверждения. За командиром полка нарочного конечно послали, но он приедет только часов через пять. Начальник штаба полка пришел в комнату, в которой работал писарь.

– Витя, а ты сможешь сам, без командира, карту нарисовать? – спросил он.

– Если дадите прочитать приказ на учения, то смогу, – ответил Виктор.

– Ничего не напутаешь? – все еще сомневался начальник штаба.

– Постараюсь не напутать, – пообещал Виктор.

Через полтора часа он был уже с готовой картой в кабинете начальника штаба.

– Товарищ подполковник, карта готова, – доложил он. – Осталось только поставить подпись командира. Вы распишетесь?

– Я не могу, – возразил начальник штаба. – Нужна подпись именно командира полка.

– Ну за него распишитесь, – не видел в этом особой проблемы Виктор.

– Я не умею за него расписываться, – возразил начальник штаба.

– Если разрешите, то я могу расписаться за командира, – предложил Виктор.

Так и сделали. Карту вовремя отправили с нарочным командиру дивизии. Как потом сообщил нарочный, командир дивизии утвердил только их карту, все остальные забраковал и отправил на доработку. После этого случая, Виктор пользовался абсолютным доверием и у начальника штаба полка, и у командира. Оба обращались к нему уже не по званию, а исключительно по имени. И жил Виктор при штабе припеваючи, в казарму батальона приходил только спать. Доставал его иногда только командир взвода разведки, старший лейтенант Ершов. Как только он появлялся в комнате писаря в штабе, сразу же делал Виктору какое ни будь замечание.

– Старшина, почему сидим, когда старший по званию в комнату входит? Совсем устав забыли? – говорил он, если Виктор что-то делал сидя за столом.

– Старшина, опять воротничок расстегнут? – делал он замечание, если Виктор стоя рисовал карту.

В общем, как назойливая муха, хоть и не очень больно, но все время кусал. Ни командир, ни начальник штаба никогда не делали Виктору замечаний по таким пустякам, а этот уже достал своими замечаниями. Приходит перед каждым учением, и сидит здесь по два часа. Ждет, когда командир останется в кабинете один, чтобы переговорить с ним наедине. На последних двух учениях его взвод признан лучшим, так как быстрее всех занимал свою позицию. Это конечно не просто, так как нужно в каменистом грунте выкопать капонир, в который потом загоняют БТР. Только Виктору кажется, что старший лейтенант мухлюет. Когда они в прошлый раз приехали на место, капонир разведчиков был уже наполовину вырыт, а ведь командир еще не ставил задачу на боевое развертывание полка. Откуда он узнал, какое место ему отвели в боевом порядке? Он видел мою карту, вдруг осенила Виктора догадка. Не зря он тогда два часа в его комнате отирался. Точно, вспомнил Виктор. Тогда старший лейтенант заставил его сходить в туалет и привести в порядок испачканную мелом гимнастерку. А когда Виктор вернулся в комнату, он не стал дожидаться командира, и сразу же ушел.