Фиктивная сделка

По-правде сказать, домик, купленный отцом, находился вовсе не в деревне, а в небольшом провинциальном городке. Но главному условию отвечал – располагался в 150 км от столицы. Отец ездил туда лишь однажды, заключать договор, грозясь, что летом непременно проведет в деревне весь отпуск.

Тогда покупку отца Егор не оценил, но вот год спустя, в новых экстраординарных обстоятельствах, появление жилища стало очень своевременным и бесценным активом. Именно там мальчик рассчитывал укрыться от опеки и надзора. Об этой собственности родня не имела понятия, да и вряд ежегодный отдых в глуши входил в планы ушлой тетушки, не представлявший собой ни класс зоологов, ни механиков, ни, тем более, технарей. Однако и сам мальчик пока не представлял, какие трудности ожидают его на пути «возвращения к истокам».

***

Пробираясь в метро, Егор на ходу просчитывал свои шансы. Подводил приблизительную смету. К счастью, размокли не купюры, а бумага, в которую, как в кошелек, были завернуты деньги. Да и сумма уже не казалась незначительной – в маленьком городке, при скромных тратах, на нее можно было и год протянуть. Пока он двигался к цели, его рука, словно в жесте принимающего присягу чиновника, приклеилась к нагрудному карману, хранившему добро. Толпы дачников в конце сентября заполонили перроны столичных вокзалов. Переполненные электрички бежали во всех направлениях. Карта области, как страшная гротескная паутина гомерического паука, украшала стену рядом с кассами.

Хотя беглец помнил, с какого вокзала выезжал его отец, помнил и название нужной станции, но все же провел долгих полчаса перед планом, ища надежный путь. Ошибиться Егор не мог – второй возможности для побега могло и не случится. Его трясло мелкой дрожью, он постоянно оглядывался, все сильнее натягивая на лоб капюшон. Но бледный, тощий подросток в потрепанной одежде мало у кого вызывал интерес, и через четверть часа Егор покинул пределы враждебного отныне ему многомиллионного гиганта.

***

У цели

Выйдя из последнего вагона, в котором интуитивно занял место, он оказался на открытых путях метрах в ста от станции. Пока брел к зданию, белеющему впереди, энергия и оптимизм, захлестнувшие на волне удачного побега и необходимости скрываться, выветрились в одночасье. Дул сырой пронизывающий ветер. Совершенно незнакомый город, странная, неухоженная местность, отсутствие знакомых и друзей, вызвали в нем в первый миг, после отхода поезда, паническую реакцию. Горло свело судорогой так, что Егор не мог продохнуть. Пальцы рук и, что еще хуже, ног закоченели. Но если вверху их можно было согреть дыханием, то внизу – никак. Большой палец левой ноги без конца выскакивал «из пасти» крокодила. К тому же носок успел прохудиться и мальчик, что называется, «голой кожей» ощутил все прелести деревенской жизни, о которой рассуждал его отец. По спине ежесекундно пробегал озноб. В конце концов, его болезнь, как не была желанна, оказалась вполне реальной и теперь, на финише, могла испортить все дело. Егор поспешно засеменил вперед.

Вот он, наконец, подошел к вокзалу, где рассчитывал расспросить местных. Адрес с названием улицы и номером дома беглец заранее написал на обрывке бумаги, чтобы не забыть. Однако, тут его ждала другая неприятность. Если в столице плачевный вид одинокого подростка мало кого трогал и позволял проскакивать многолюдные места практически незаметным, то в провинции на ребенка в неряшливой одежде быстро обратили внимание. Несколько суровых мужчин в спецодежде, шедших откуда-то с вениками и лопатами, вместо ответа на заготовленные вопросы начали задавать собственные: – Не отстал ли от поезда? Где родители?.. Ты не здешний… – неожиданно заключил самый старший из них, и это уже звучало скорее утверждением, нежели вопросом. И хотя куртка приезжего по изношенности мало чем отличалась от одежды рабочих, да и болезненный вид как-то зеркально отражался в их красных лицах и слезящихся глазах, вердикт дорожники вынесли однозначный. Мужчины тут же встали полукругом и с очевидным недоверием принялись разглядывать парня, забыв про собственные дела.

«Они что же, знают всех «местных» в лицо?! – вертелось в мозгу порядком напуганного Егора. Ответ на этот вопрос ему меньше всего сейчас хотелось узнать. Мальчик пролепетал что-то нечленораздельное, вроде как поблагодарил и попрощался. После чего начал отступать к вокзальному крыльцу. Стоило поискать более безопасный и подходящий источник информации.

Но таксисты, курившие у небольшого палисадника и к обеденному времени заплевавшие всю площадку рядом с ним, вообще не склонны были к диалогу, заподозрив, что денег правильный ответ на вопросы им все равно не принесет. С третьей попытки Егору удалось уговорить одного из них, менее пузатого и жилистого, чем остальные, не только пообещав достойную оплату, но и показав (скрепя сердцем) купюру покрупней.

Мальчик с облегчением уселся внутрь теплого салона и машина покинула привокзальную площадь. Переехала по мосту над узкой серой рекой на другую сторону и начала подниматься в гору, по широкому склону которой раскинулся небольшой городок.

Пока они ехали, Егор с изумлением смотрел по сторонам. Что могло завлечь сюда отца? Да, тут есть пара монастырей и церквушек, несколько прямых улиц и зданий «опрятного стиля», но не более того. И где именно он собирался «дышать» и заниматься «физическим трудом», окучивая грядки в просторных льняных одеждах? Ведь повсюду те же панельные дома, серые пятиэтажки и … спальный район, более новый, но до боли напоминающий родной. Егор молча глядел на все это, не веря глазам. А «домик в деревне»? Что это – реальность или сарказм, с которым отзываются о провинции даже самые высокие умы в богатой столице.

В какой-то момент городские кварталы кончились и за окнами мелькнули живые изгороди, заборы, сады. Этот пейзаж гораздо больше походил на рассказы родителя, однако, мальчик вновь ощутил неприятный холодок и судорогу, как в первый раз на железнодорожных путях. Страх, похоже, завладел подростком окончательно и всецело. Опустив глаза, он заметил, как скрючены пальцы в прорези «крокодила». Как они буквально впились в подошву холщовых кроссовок, будто их силой собирались вырвать из них.

Он правильно оценил сигналы организма и, наконец, озвучил опасение, мучившее его:

– Куда мы едем? – звук оказался настолько тонким, будто напильник прошелся по ногтю, что кажется, напугал таксиста не меньше, чем если бы Егор взял самую нижнюю октаву.

Таксист развернулся и попросил повторить адрес. Егор повторил, сверяясь с бумажкой, которую едва не уронил, так тряслись его руки. Водитель удовлетворенно кивнул и продолжил путь, не реагируя на конфуз пассажира. Правда, трясло уже обоих. Асфальтовая дорога кончилась и потянулась грунтовка, глинистая, а потому сплошь изрытая колеями, заполненными дождевой водой. В конце улицы машина остановилась.

– Дальше не проехать, яма на яме! – сообщил таксист очевидное. – Но тут уже не далеко. Пройдешь метров сто вперед, и выйдешь к цели.

Он протянул руку за купюрой и Егор без сожаления расстался с ней. Подождал, когда машина отъедет на достаточное расстояние и скроется за поворотом. Вгляделся в конец переулка. Вот оно! Он действительно добрался! Неужели плохое позади…

Вокруг стояла тишина и только вредная и, по звуку, очень старая ворона высоко вверху начала каркать хриплым монотонным голосом. Егор встрепенулся, последний раз огляделся, после чего начал пробираться меж заполненных жижей ям.

***

Мальчик медленно продвигался вперед, продолжая крутить головой. Но со всех сторон он видел одну и ту же картину. Похоже, это была окраина поселка. Где-то за густыми кустами протекала река. Егор слышал ее слабое журчание, и ощущал запах.

Полуживые изгороди и заборы сменились частоколом, воткнутым прямо в землю и увитым краснеющим после ночных заморозков плющом. Сорняк крепко соединял рукотворную конструкцию. Но, если и создали ее намеренно чьи-то руки, то определенно очень кривые и растущие не из тех мест. Некоторые колья были заточены словно пики, торча острыми концами наружу. Другие наоборот, размозжены в щепки, будто на них уже насаживали неосторожных жертв.

Одни устремлялись внутрь палисадников, иные почти падали на дорогу. Сам участок, растянувшийся соток на десять, выглядел необжитым и неухоженным. Будто кто-то по неизвестной причине просто взял да и обнес давно заброшенный пустырь дешевой оградой. Тем не менее, на самой крепкой палке у дороги был прикреплен квадрат фанеры с номером.

Подходя к нему, Егор все сильнее ощущал растерянность и безысходность. Он боялся туда посмотреть. Но отрицать очевидно не имело смысла. Похоже, этот участок и был тем «домом», который приобрел его отец! Хотя дома, как такового, там и не существовало. Подросток долго стоял, вперив невидящий взгляд в дикие кущи. А на ум приходил единственный вопрос: каким образом родитель собирался проводить свой отпуск с семьей среди подобного хлама?

Ветер гудел в ушах. На глаза наворачивались слезы, к горлу подкатывал очередной ком. Идея с побегом и собственным жильем, казавшаяся такой заманчивой и спасительной, разбилась на мелкие кусочки. Стала жертвой кривого острия, будто целившегося в незваного гостя из ограды. Что остается ему теперь – построить за частоколом шалаш, выкопать землянку?.. Егор в оцепенении застыл перед табличкой с номером на безлюдной дороге. Прошло минут десятью.

Когда он собирался повернуть назад, над головой опять раздался хриплый крик. Большой серый ворон раскачивался на верхушки высоченного, но совсем голого дерева. Егору захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Он принялся рассматривать камни, валявшиеся на дороге. Взял тот, что был ближе, размахнулся и подкинул вверх. Но, то ли силы оставили его, то ли камень был слишком увесистым. Не преодолев и двух метров, он громко плюхнулся в лужу рядом с метателем, обдав открытые кроссовки грязной водой.

Радостный крик над головой окончательно вывел его из себя. Егор подскочил к частоколу и принялся вытаскивать из него особо высокий и остро заточенный прут. Тот плотно сидел в своей траншее, и мальчик почти завалился на изгородь, оцарапав не только руки, но и лицо. Его движения не остались незамеченными. Ворона, прочистив горло кашлем, снялась с места, и исчезла за деревьями, перебравшись на другую сторону реки.

Первая победа над страхом! – подумал Егор и улыбнулся самому себе. В ту же секунду раздался треск, изгородь под весом хоть и довольно хилого, но активного врага, сломалась, и беглец рухнул вместе с ней в заросли давно высохшего, и от того невыносимо колючего репейника. Визг боли и отчаяния потонул за гулом мощного мотора, раздавшегося следом.

Позади, на дороге промчался автомобиль. Из открытого окна звучала музыка – достаточно раскрученный отечественный рэп. Исполнитель рифмовал куплеты про свою отчаянную, суровую молодость. Очень, надо заметить, актуальную, в свете Егоровых переживаний. Когда подросток выбрался из кустов, машина успела завернуть за угол. Но знакомый мотив вдохнул в израненное тело и душу маленькую надежду – не так уж пугали обитатели городка, слушавшие те же песни, из той же популярной радиостанции. Стоило осмотреть поселок получше.

***

Егор добрался до поворота, и здесь ему открылась немного другая картина. Грунтовка извиваясь, поднималась на небольшой холм, который наподобие дамбы разделял два района одного сектора. Там, за насыпью, снова шла асфальтовая дорога. По обочинам стояли фонари. Через сотню метров виднелись крыши частных домов. На самом холме, впритык к участку, белел аккуратный коттедж. Он будто терялся в глубине сада, засаженного яблонями. Номер на кованых воротах подтвердил опасения Егора. Да, «домик в деревне» должен был находиться непосредственно рядом с коттеджем и соответствовал территории участка, заросшего сорняками, и так неприветливо встретившего своего «хозяина».

Что делать дальше, куда податься? Егор прижал руки к горевшему лицу. Оба варианта, маячившие перед ним были одинаково опасны и трудны. Вернуться назад? Туда, где его ищут, а найдя, возможно, запихнут в такое место, из которого он не выберется даже по-прошествии трех лет… Или остаться в чужом городе? Но, в этом случае можно было и трех дней не протянуть… Мальчик брел по дороге, мысленно перечисляя возможности.

Надо подумать о временном укрытии. Собрать мысли воедино, а волю в кулак. На первый месяц денег точно должно хватить, а если провести его в провинции, то, пожалуй, и на пару. Затем, он, вероятно, найдет работу… знакомых… Устроит свой был… В конце концов, ему уже пятнадцать, и он способен позаботиться о себе. Бывали же случаи, когда пропавших детей находили лишь спустя много лет. Но те истории складывались независимо от воли потеряшек. А тут он сам не желает найтись. Во всяком случае, назад в столицу бывший постоялец казенного заведения отныне не торопился.

Егор ускорил шаг, заметив, что в доме напротив зашевелились кружевные занавески. Раз уж простые рабочие смогли определить, что он не местный, то жители частного сектора – и подавно. А если учесть, что он в бегах, то светиться на людях вообще не стоит. Бег, похоже, затягивался, и лишние препятствия подростку были не к чему.

Глава 3

Фабрика

Когда он ехал в такси, проносясь по мосту над железнодорожными путями, шедшими параллельно реке, заметил огромное здание пустующей фабрики, стоявшее напротив, недалеко от станции. Это была бетонная коробка поистине эпических размеров высотой в пять промышленных этажей. Что могли производить там, учитывая небольшие размеры самого города? Наверное, даже основатели сооружения так и не решили данного вопроса, и попусту бросили его… на полпути.

Несмотря на то, что она выглядела холодной и мрачной, ее местоположение скрашивало эти неудобства. Во–первых, рядом находился вокзал. А значит, путь к отступлению был, что называется, под рукой. Во-вторых, на вокзале, в арендуемом помещении, располагался неплохой супермаркет, где можно было отовариться, не выезжая в незнакомый пока Егору городок. А именно по этой причине поездки туда мальчик считал для себя крайне опасными. Он успеет его изучить… Позже.

Со стороны казалось, что подросток тянул время, но ведь и времени у него теперь было хоть отбавляй.

***

Почувствовав сильнейший голод, Егор незамедлительно вернулся на станцию. Там он скопировал расписание электричек. Затем, быстро закупив по скидкам все необходимое в магазине, с пакетом под мышкой затрусил к мосту.

Проулок, куда выходила единственная открытая и доступная стена фабрики, выглядел в надвигающихся сумерках еще более мрачным и пугающим, чем она. Ветер продувал узкую кишку между зданиями насквозь. Мороз постоянно пощипывал кожу, забираясь под ношенное, с чужого плеча пальто. Мысль обосноваться здесь вдруг со всей очевидностью показалась Егору дикой и немыслимой. Подросток застыл перед махиной, растворяющейся в темноте, лихорадочно соображал, что делать, и не находя в себе силы принять какое-то решение.

В дальнем конце улицы мелькнули силуэты прохожих. Не дожидаясь, когда они выйдут на освещенное место, Егор прижался к бетонной стене, нагнулся и проскочил в темное, зияющее пустотой окно подвального помещения, которое успел разглядеть, подходя к фабрике.

Он вытянул руки вперед, но схватиться было не за что, и через секунду мальчик рухнул на твердую поверхность. Послышался хруст. Колени горели как ошпаренные. Этого не хватало! – в панике подумал Егор. Он приземлился на сложенные у стены деревянные ящики, разломав верхнюю секцию. Дрожащие пальцы рук нервно ущупывали нижние конечности. Кажется, там все осталось на месте. Возможно, содрал кожу – коленки продолжало саднить, зато кости были целы. Мальчик начал осторожно опускать одну ногу, в надежде опереться на пол, но под ней по-прежнему была пустота. Егор тянулся все дальше. В какой-то момент он потерял равновесие и снова полетел вниз, едва не растеряв содержимое пакета.

На этот раз полет закончился гулким падением на гладкий бетон. Теперь окно осталось высоко над головой. Уличный свет не проникал внутрь и не дотягивался до пола. Но сбоку, все же, можно было разглядеть темное отверстие, напоминавшее проход. Мальчик поднялся на ноги и хромая поплелся туда. Повеяло холодом, запах плесени ударил в нос. Добравшись до проема, Егор осторожно выглянул из-за дверного косяка.

Холод усилился, дуло как на улице. В нескольких метрах от него серели ступени. По законам логики, это был выход из подвала на первый этаж. Через пару тревожных минут Егор действительно выбрался на открытое пространство. Широкая лестница без перил вела наверх. С двух сторон на всех этажах сюда выходили открытые проемы в фабричные цеха. Каждое из них было размером в несколько квартир, но без внутренних перегородок и стен. Они казались настолько большими, что их дальний конец тонул во мраке, несмотря на четыре квадратных окна, освещавших помещение. Разумеется, стекол в окнах не было, и температура внутри фабрики соответствовало температуре за ее пределами.

Егор добрался до пятого этажа. Здесь тоже складировались деревянные ящики под готовую продукцию, которую так и не стали выпускать. Мальчик обошел все, но признаков и наличия иного товара не нашел. В голову закралась мысль, а не были ли сами ящики основой производства.

Тут дуло не меньше, но с одной стороны окна затянули огромным баннером с надписью «Аренда». Растяжка периодически надувалась под порывами ветра и громко хлопала, опускаясь обратно. Именно благодаря этому холод не был сквозным. Егор решил переночевать на верхнем этаже, где сконцентрировалось больше света и не так пугала близость подвала. Страх казался детским, но не наигранным. Когда он поднимался вверх, то, как будто бы слышал непонятные, странные звуки, доносящиеся из-под бетонной основы.

***

Мальчик занял ближайшую к выходу секцию, взгромоздившись на кучу ящиков. Вынул из пакета лаваш, откусил сразу половину, мысленно поразившись новому умению заглатывать огромные куски целиком, и принялся распаковывать остальные припасы. Разложив все по деревянным коробкам, взглянул на город через окно напротив, не закрытое баннером.

В этот миг беглец перестал жевать и замер, так поразила его открывшаяся картина. Егор видел город с высоты птичьего полета. Он был разделен рекой на две равные части. Они будто в зеркальном отражении копировали друг друга, раскинувшись на высоких берегах. Но если приглядеться, становилось заметно, что части эти имели, как бы, разную социальную наполненность. Тот, что находился справа, со стороны вокзала и фабрики, был вполне обычным, геометрически правильным городским районом, с четко разграниченными прямоугольниками спальных дворов. Квадратами же обозначались и жилые многоэтажки.

Второй, хаотично разбросанный на противоположенном берегу, выглядел старым и уютным, и почти целиком состоял из частных подворье, небольших домов, коттеджей, утопавших в зелени фруктовых садов. Сейчас, издали, он казался каким-то игрушечным, кукольным и … «Фальшивым», – подумал про себя Егор, вспомнив, что именно там его плану пришел конец.

Сосновск! Да, первый слог как нельзя более красочно описывал облик и перспективы этого городка. Но все-таки, впечатление чего-то праздничного не уходило. Над самой верхней точкой правого холма золотом горела эмблема какого-то крупного предприятия. Тонкие вереницы фонарных огней; красные и желтые фары автомобилей, бегущих по холмам в разные стороны, походили на иллюминацию, создавая атмосферу радостного ожидания.

Слева белело здание вокзала. Раз в пять минут оттуда доносилось эхо гудков проходивших мимо поездов. В окнах многоэтажных домов начал вспыхивать свет. В городе кипела обычная жизнь, а Егор чувствовал себя одиноким, сторонним наблюдателем, не имевшим к ней никакого отношения. Беглец смотрел вдаль и не знал, что именно здесь его судьба, как и судьба многих еще неизвестных ему людей, сделает резкий поворот, отразившись на жизни всего города. Он не знал и того, что нарушит привычный порядок в нем и станет причиной ряда событий, потрясших уважаемые слои местного общества. И хотя события с этого момента начали неуклонно развиваться, тут, на фабрике все было тихо и мирно. Пока.

Где-то высоко в небе, над центром, как он полагал, вдруг взмыли огни фейерверка. Это выглядело очень удивительно, потому что хлопков не было слышно. Огни словно из ниоткуда возникали в чернильном небе и секунды спустя, рассыпаясь на миллионы искр, бесследно исчезали. Вот последний залп раскрылся эпическим грибом, осветив окрестности города нереальным светом. Мальчик, широко распахнув глаза, залюбовался этим вечерним спектаклем.

Через минут десять полоса заката на горизонте, там, куда заходило солнце, сузилась и исчезла. Свет фонарей в проулке (а их было всего два), не достигал верхних этажей фабрики, из-за чего внутри стало темнее, чем на улице. Температура, вероятно, опустилась сразу градусов на десять. Ветер ожесточенно срывал растяжку, гуляя по пустым помещениям, производя странные и неприятные звуки. Егор совсем замерз, отошел от окна и сел в углу, немного защищенном от ветра.

***

Последний кусок лаваша, купленный по скидке и сильно подсохший, расцарапал мальчику горло. Из-за перипетий и переживаний долгого дня, переездов и походов, он не замечал собственной хвори, но тут закашлялся до потемнения в глазах. Приступ удушья или начало ангины? Схватившись за шею, Егор ощутил ледяное прикосновение пальцев и вздрогнул, – те так онемели от холода, что не чувствовали кожи, к которой прикасались. Казалось, его душит кто-то другой.

Подросток задрожал всем телом, подтянул к себе пакет, и принялся в нем рыться. Холод был просто адским, словно беглец промок до нитки и заледенел на ветру. Видимо, он весь день проходил с температурой, испарина покрывала не только лоб, но и лицо, и шею. Он успел порядком пропотеть, а влажное белье быстро остывало, создавая то терпкое ощущение, будто тебя погрузили в бочку с ледяной водой.

Сама одежда прилипала к спине, мальчика то и дело пробивали судороги. Надо было как можно скорее развести костер. И кто бы мог подумать, что единственная нехорошая привычка, единственный навык, которым он успел овладеть в приюте, станет спасительным. Курить Егор начал не далее как месяц назад, для того, чтобы не отличаться ни видом, ни интересами от новых одноклассников, казаться старше, и заодно уж, в соответствии с намеченным планом, дезавуировать предстоящий побег – неплохое оправдание плохому начинанию. И вот теперь, вдобавок к еде, купил в супермаркете целый брикет спичек, отлично зная, что сигареты ему все равно никто не продаст. Правда, Егор целил в будущее, но попал, как оказалось, в более близкую «мишень».

Первая же спичка, не успев загореться, потухла не ветру. Вторая – тоже. Тогда Егор соорудил кострище, с трех сторон огородив место для него деревянными ящиками. Нужен был горючий материал, и мальчик постарался отодрать от ящика доски. Но вместо того, чтобы поджечь их, спички прожигали в толстой деревянной обшивке даже не дыры, а просто угольно-черные пятна. Огонь так и не разгорался. Егор изранил пальцы и получил несколько заноз, когда пытался расщепить доски, но мизерных щепок, что он добыл, явно не хватало.

Мальчик находился на гране истерики, когда осознал, что потратил на неудачные попытки почти весь коробок. Лишь изрезанные пальцы горели адским пламенем. И как подобный трюк проделывали в тех передачах «на выживание», которые они любили смотреть с отцом, в преддверии переезда в «деревню»? У статистов в арсенале явно имелось нечто более огнеопасное и воспламеняющееся.

Егор всхлипнул, и обычным детским жестом, когда что-то болит, прижал пальцы к груди. Затем, расстегнув пальто, запустил их во внутренние карманы. Руки согрелись, а пальцы ощутили бумажный сверток, покоившийся там. Его главное богатство, отложенное на крайний день. Осторожно вынув пачку и с опаской оглядевшись по сторонам, Егор принялся рассматривать ее, приподняв на уровень глаз.

Да, она была завернута в листы бумаги. Он сам стащил их, съезжал из квартиры. Листы нужны были для маскировки, как обложка, футляр для купюр. Теперь, возможно, и они ему пригодятся. Шмыгнув носом, подросток принял решение и начал медленно разматывать слипшийся комок.

***

Листов было пять или шесть, стандартного размера, с печатным текстом на обеих сторонах. Егор взял самый мятый, но прежде чем зажечь, сгреб все имевшиеся опилки вместе со строительным мусором в центр созданного им кострища. Снова пощупал ящики, твердо ли стоят. Затем, наклонившись над ними как можно ниже, распрямил лист и поджег с одного края. Огонь быстро начал пожирать бумагу. Мальчик уложил ее в середину кучи – появился зловонный дым, щепки потрескивая, загорелись, внутри костра замелькали красные отсветы.

Хотя дым был очень едким, Егор с наслаждением принялся его вдыхать. Прикрыл глаза, подсел поближе. Легкие наполнялись теплом. Послышалось слабое шипение, и мальчик схватил следующий лист. Смял его, подбросил в пламя. Он тянул руки к спасительному жару, наслаждаясь видом огня, когда в голове мелькнула некая мысль, всплыло что-то важное, чего он только что …лишился. И зародили эту мысль слова, которые беглец успел прочесть на листе, прежде чем тот испепелился.