Белый Демон

– Дело в том, что королева готовит восстание и собирает под своё крыло войска, с целью вернуть трон. Брошь была авансом на покупку Редриданских кольчужных камзолов, для ополчения. Но, как бы то ни было, Елизарий – цепной страж магрийцев – проведал о пропаже драгоценности.

Офицер поправил перевязь пытаясь совладать с бушующими в душе эмоциями.

– Казна пуста, а Епифаний алчен и падок до роскоши. Вот марийцы и организовали приезд представителей  Эмира Кашмира – Абикахура.  Эмир славится  на весь мир своей маниакальной тягой к драгоценностям.  Он пообещал Епифанию огромный кредит в залог этой брошки. Елизарий организовывает бал на котором и должна будет произойти сделка.

Щёлкнул затвор ещё одного пистолета. И он также последовал в кобуру на широкой коренной перевязи. Кожа была добротная, пряжка перевязи крупная, но весьма искусно покрытая гравировкой отливала серебром.

– И, если этого не произойдёт, королеву обвинят в измене и ее ждёт анафема и опала. А Радагар навсегда останется сувереном магрийцев. Уже сейчас, на нас смотрят, как на людей второго сорта. От ярма рабства нас отделяет лишь имя королевы, её честь. Запятнай они ее, и нас всех ждёт вымирание.

    Скарамуш извлёк из тряпичной обмотки полноразмерный клинок восточного образца, с лунообразным изгибом лезвия, и пару раз рубанул воздух, оценивая качество клинка. Улыбка осветила лицо поручика. Но лишь на мгновение, прежде чем лютая ненависть к захватчикам вновь овладела солдатом.

– Уже родилось поколение, не ведающее свободы. Живущее под довлеющей пятой Магрийской Республики. Наши храмы разрушены. Мораль растоптана. Все, что делало нас нами, попрано и уничтожено. Если не подняться сейчас, то нас ждёт участь всех покорённых народов. Ассимиляция, деградация и рабский труд во благо «Великой республики и совета Старейшин».

Боярин протянул Арчи перевязь с широким абордажным ятаганом и двумя пищалями.

– Пистоли заряжены картечью. В ближнем бою вещь не заменимая.

Арчи коснулся эфеса боевого клинка. Сколько раз играя с соседскими пацанами, они воображали себя искателями переключений. Смелыми борцами с несправедливостью. Адреналин попавший в молодую и горячую кровь, глушил голос разума, призывавшего вернуться к размеренности и обыденности жизни простого кучера. Ведь стоимости кошеля с лихвой хватало не только закрыть кредит у ростовщика, но и на новую двуколку с хорошим породистым рысаком. Рукоять удобно легла в ладонь. Юноша потянул клинок. Лезвие с лёгким скрежетом поползло из ножен. Нет ни одного настоящего мужчины на земле свободного от оружейных чар. Форма лезвия была идеальной. Слегка вогнутый вовнутрь, с толстым обухом и смещённым от рукояти  центром тяжести ятаган вселял силу и уверенность. Первый раз в жизни Арчибальд понял, что может совершить в жизни что-то стоящее, не просто срубить бабла на безбедную старость, стать кем-то большим. Клинок вернулся в ножны.

– Я не могу, да и не хочу лгать вам, сударь. Вы и так через чур добры ко мне. Я не тот, за кого вы меня приняли.

– Это не важно. Совсем не имеет значения, кто Вы. Важно то, что сейчас судьба королевы и Радагара вверена богами в Ваши руки. Мне не справиться в одиночку. Небеса послали Вас в помощь.

– Это все нелепая случайность…

– Случайности не случайны. Вы со мной? Посмеете ли Вы, встать в полный рост перед врагами и обнажить меч во славу своей Родины? – Дворянин впился глазами в душу Извозчика.

– Так Вы со мной?

– Я не воин…

– Убивать дело нехитрое. Острым концом клинка пронзайте противника.

Патриотизм и рвение поручика завораживали. В тон эмоциям, кипящим в душе молодого дворянина, где то далеко внутри родилась первая строка, первая робкая, но настырная и звонкая. За ней ещё одна. Песнь заоблачной Музы эхом отражалась в сердце возницы. Музыка богини звучала все громче и слова слышались все отчетливее. Арчибальд не смог противостоять. Его голосу гулко вторило эхо :

– И свет померк, Надежда сникла.

То Алчности явилась миру Тень.

Все оценив и ярлыки наклеив,

Мораль перекроила на свой лад.

Теперь, не смейте без монеты,

Ни руку протянуть, 

ни помощь оказать!

И люди тупо следуют завету,

Забыв о чести и любви.

Теперь, все меряют деньгами

И дружбы узы, и сердец Союз.

Куда ни глянь, кругом одни расчеты.

И смотрят на тебя с укором,

Как смел ты, за "спасибо" помогать!!!

Дворянина дернуло словно от удара шаровой молнии. Он обернулся.

– За это можно навсегда сгинуть в катакомбах каменоломен Республики. Мечников среди нас много. Но нашему народу не хватает певца способного пробудить Голос Крови могучих прадедов. Кто бы Вы ни были. Я счастлив, что Судьба свела нас.

Откупорив ещё один бочонок Скарамуш извлёк на свет два длиннющих балахона, собранных из невесть каких лоскутов и латаных перелатанных безумным количеством заплаток.

– Вонь отобьёт излишние любопытство жандармов, а балахоны скроют наши лица. В монастыре Каталины часто подают нищим и бездомным. Мы сможем беспрепятственно попасть вовнутрь. Но надо торопиться. Гробовщики оберут трупы перед захоронением. Вы сможете опознать Корявого?

– Лысый старикан с покалеченными пальцами правой рукой и арбалетной стрелой в шее, у самой башки.

– Тогда за дело…

                                   * * *

Солнце поднялось почти в зенит. Его яркие и уже тёплые лучи резали наискосок, полумрак отесанной дубом спальни. Широкая резная кровать, заваленная пуховыми матрасами, подушками с гусиным пухом и массивным балдахином с парчовыми шторами, занимала почти весь объём спальни. Молодая девушка, в кружевной ночнушке на голое тело, все ещё валялась в объятиях шелковых простыней и одеял, набитых тончайшей овечьей шерстью. Старая служанка повесила на стойку у ширмы роскошное голубое атласное платье, отороченное белым шелком. И начала складывать в корзину вещи, разбросанные по софе, бурча что-то себе пол нос. Не успела она поднять камзол подопечной, как из него вывалился и с грохотом бухнулся на пол крупнокалиберный пистолет.

– Да что ж за напасть-то. Откуда она только берет эти адские игрушки?

– Ничего они не адские! – раздался звонкий голос из-под вороха подушек. – Доброе утро, Ефросинья.

– День добрый, Ваша Светлость. Опять до полночи книги свои читали? Все свечи до самого корня пожгли. Воску кругом накапали.

– Это что ж, мне и читать нельзя? – юная княжна вылезла из-под одеял и уселась на кровати.

– "По деревьям не лазай, используй женское седло, не бегай с дворовыми мальчишками, леди не должна фехтовать, откуда у вас пистоль?", Вы постоянно мне все запрещаете!

– Нешто я, запрещаю? То батенька Ваш… меня за вами ответственной поставил. Да мало того, заветов суровых надавал. Мы ж простого роду племени. Нас за непослушание и прибить могут. Как же мне ослушаться-то? – горечь обиды звонкой струной звучала в голосе старой служанки.

– Да и Вы мне, как родная. Я вас с пелёнок нянчу, а вы? Вот, платье Вам для празднования принесла. Белошвейка к утру закончила только.

– Сигизмунд мне не отец! И я зелёное просила, а это голубое и атласное. Ненавижу атлас, уж лучше шёлк тогда уж.

– Зелёный весной не носят же, и торжества семейные. Должно по кодексу наряженным быть. Вы хоть и княжна, а кодекс он для всех кодекс.

– Я хочу хотя бы на свой день рождения пойти в зеленом!

– Но, Эбигейл, ваши фамильные цвета голубой и белый, они так прекрасно подчеркнут ваши черные волосы и белую кожу. 16 лет бывает один раз, и на Ваш день рождения приглашены важные люди со всех концов империи. Вы должны быть символом процветания и единства.

– Хорошо, кодекс – значит кодекс.

Служанка, закончив с бельём деловито вышла из комнаты унося с собой корзину с грязной одеждой.

– Кодекс.., символ.., все равно, надену зелёное! – Буркнула девушка и ткнула кулачком в пуховую подушку.

– Эби, Эби… Тебя лишат титула за твой характер!

Лестор – дворовый мальчишка, как зовет его няня, снова залез к ней в окно.

– Характер не причём. Просто поручик Нушницкий изволили спросить моего дозволения на разговор с моим батюшкой о благословении и сватовстве.

– А платье то причём?

– Не причём, конечно. Просто, я же не селянка, ответ сразу давать. Вот сегодня на балу он увидит зелёное платье.

– И?

– Зелёный – цвет согласия! Эх, не быть тебе, Лестор, царедворцем. – Юная княжна поправила съехавшую на плечо лямку от ночной рубашки.

– И потом, сколько раз я тебе говорила, что если тебя здесь увидят, то поркой уже не отделаешься, нам не по десять. Если хочешь встретиться, посылай птицу. Что у тебя там?

Лестор с важным видом прошелся по комнате, усевшись за небольшой столик с резными ножками, на котором няня заботливо оставила серебряный поднос с завтраком, и бесцеремонно начал поглощать свежие фрукты, заедая их бутербродом с копченой кабаньей грудинкой и сыром.

– О, пвостите, Ваше вевичество, – жуя, он сделал некий поклон сидя на стуле – но сегодня нашли шестнадцать трупов, и все, как на подбор мордовороты, во! – Мальчишка развернул руки на ширину плеч.

– Здоровенные, раза в два больше ваших стражей. Говорят, они заговорщики из южных провинций, а шпионы Островитян их выследили. Ну и давай с самострелов по ним. А те за ножи и ну магрийцев пырять. Говорят, семерых положили.

– Семь против шестнадцати? Не дюже умелые воины.

– Много ты в драке смыслишь, княжна Эби.

– Просто я, своими глазами, видела, как господин Скарамуш, когда практиковаться в фехтовании изволит, то ведёт поединок с четырьмя противниками за раз.

– То тренировка, бой по правилам, а тут магрийцы исподтишка напали.

– Не княжеское дело, в уличных драках разбираться. – девушка подошла к зеркалу и начала собирать волосы.

Солнечный свет пронзал тончайшую ткань ночной рубашки, обнажая четкий силуэт роскошного молодого тела. Лестор чуть не подавился бутербродом и отвернулся в смущении.  Эбигейл краем глаза заметила кровь, ударившую в голову и бугорок вскочивший в штанах мальчишки.

– Да дело, не в драке вовсе. До этого магрийцы неприкасаемые были. На них даж смотреть косо боялись. А тут семерых положили. Говорят, один из повстанцев последнего грохнул и был таков.

– Мне нет дела ни до Островитян, ни до их убийц. Сегодня у меня катастрофа! Папенька Сигизмунд устроил семейный слёт, воспользовавшись мои Днем рождения. Будет пир, бал и скучные разговоры.

– Тоже мне катастрофа – Пир. Скучные разговоры… Я вот когда ем, вообще глух и нем. У нас семья большая, за столом лясы точить, голодным спать ложиться.

– Ох, если б Скарамуш успел вернуться к началу бала.

– Поручик изволил покинуть Вас, не получив ответа? Небо должно было рухнуть на землю, чтоб этот чудик осмелился покинуть тебя.

– Зря ты про него так. Он благородный дворянин и настоящий Рыцарь.  Отчим… то есть Папенька, дал ему какое-то поручение. Архиважное. И он не смог ему отказать.

– Не мое дело. Но стоит ли устраивать праздники, в такое время?

– Мой День рождения не повод для праздника? Я, между прочим, княжна.

– У меня плохое предчувствие, прям душа покоя не имеет. Не знаю. Но кругом нищета и бедность. Чрезмерные поборы в счёт контрибуции. В стране начался голод. Беженцы стекаются в столицу в надежде на подаяние и милостыню. На рынке идут драки за испорченные продукты. До голодного бунта рукой подать. А тут эта Бойня на рынке.

– Слишком громкие слова для пятнадцатилетнего мальчишки.

– Это Батя, так говорит, когда по пятницам переберет вина в трактире.

– Не следует слепо повторять за взрослыми пьяные выражения. Ты порох со свинцом притащил?

– А то! Тока на кой они тебе сейчас? Пистоль-то нянька забрала же.

– Делов-то, можно подумать, она в первый раз пистоли отсюда выволакивает…– улыбнулась девушка.– Ефросинья оружия боится, как черти ладана. Снесет в сторожку, к караульным на стол подкинет. Ну а дядюшка Януш почистит, смажет, если надо, то и кремень подправит. Так что все в порядке. Выкладывай чего достал.

Лестор вытащил из-за пазухи патронташ, набитый свинцовыми пулями и пороховницу, сделанную из большого рога лесного бизона.

– Пули калиброваны и отшлифованы. А пыжей я сам набил, из бизоньей шкуры. Их охотники почти задарма отдают. Особенно, если зверя без лицензии убили.

– Не рассохнутся?

– Обижаешь, я ведь Бате амуницию сам собираю. Он же, как-никак, королевский егерь. Правда, последнее время Епифаний совсем не охотится. Лесничий с егерями за зверем выходят. Да свору выгуливают, чтоб навыки не растеряли.

– И много народу в браконьерах?

– Не. После того, как Еремей приказал публично семерых в медном быке зажарить, в лес ходят самые безбашенные и отмороженные ну или самые голодные.

– Беги, пока няня тебя не застукала.

Мальчишка расправился с завтраком, не оставив даже крошек и напоследок облизав, на всякий случай, тарелку.

– Пока, Эб. – Лестор исчез в проеме окна.

Выпроводив мальчишку, княжна накинула махровых халат, сунула ноги в мягкие тапочки и пошла на кухню,– жадность с которой юноша поглотил ее завтрак, разбудил аппетит и в княжне. Проходя мимо отцовского кабинета Эбигейл замедлила шаги, а вскоре и совсем остановилась. Разговор там шёл нерадостный.

– Как ты мог обещать её этой твари? Ты в своём уме? Я не для того ее вынашивала под сердцем, холила и лелеяла все эти годы. Пока я жива этому не бывать!

– Они не прощают отказов Маришка.

– Ты же Князь, сделай что-нибудь. Ты просто обязан защитить мою девочку.

– Есть вариант, но она проклянет нас из-за этого.

– Пускай, главное, её безопасность. Она. самое дорогое, что есть в моей жизни, защити ее, если я все ещё дорога тебе.

– Ивия не может просто так ввести стрельцов.  Нужен веский повод, инцидент. Я послал Нушницкого с письмом к кузену, но боюсь Альмарцы что-то пронюхали. Скорее всего в «Трех Чарках» его будет ждать засада.  Мы сможем использовать это как повод. Четыре тысячи солдат и тридцать пушек ждут команды за Левадом. Но Аналайна давеча отбыла в монастырь под Ельней. Все это неспроста. Любая неосторожность может стоить слишком дорого…

Постояв не много, и поняв, что услышала уже слишком много, Эбигейл поспешила на конюшню. Лестор был единственным, кому она ещё могла доверять.

                                     * * *

Балахоны справились идеально. А вонь канализационного отстойника очистила дорогу двум попрошайкам к дверям храма Святой Каталины. Даже, повидавший жизнь стражник у ворот монастыря, сморщился и отодвинулся в сторону, освобождая проход вовнутрь. В просторном коридоре их встретила немолодая и очень уставшая служительница Ордена. Её не сильно интересовала цель прибытия очередных нищих в храм. Узнав, что они не нуждаются ни в помощи, ни в еде, а лишь пришли проститься с умершим товарищем, облегчённо вздохнула и махнула им в направлении ледяного хранилища.

– Сегодняшних ещё не сортировали. Сложили слева от входа. Утро было страшным. Кто-то устроил бойню на рынке у самых ворот в усадьбу Сигизмунда Ивалойского.

– Да на рынке потасовки дело обычное. – вставил Скарамуш, оглядывая помещение храма.

Солнечный свет едва проникал вовнутрь сквозь узкие бойницы, служившие окнами. Жуткий смрад висевший в воздухе был почти осязаем. Свободных мест почти не было. Нищие и бездомные наводнили храм в поисках миски горячей похлебки и убежища от все ещё суровых ночных заморозков.

– Простой люд, потерявший надежду и махнувший на все рукой. И с каждым днём, людей, свалившихся в омут отчаяния, становиться все больше. – монахиня устало вздохнула.– а вот прихожан все меньше и меньше…

– Прошлогодний неурожай сломал немало жизней. Люди готовы драться за краюху плесневелого хлеба.– добавил Арчибальд.

– К сожалению, вы правы. Но драки, синяки, это одно, до поножовщины доходит крайне редко, а смертоубийств с нового года было всего два. А сегодня, шестнадцать трупов, ни одного раненого. Говорят, были ещё и магрийцы, но их забрали в посольство. А ведь странно даже не это. Все убиенные, розовощёкие рослые гиганты, тяжелые жуть просто, не чета городским доходягам. Мы с сёстрами еле-еле их до ледника дотащили. Молва судачит, что это пришлые ополченцы из южных земель. – голос монахини заговорщически опустился до шёпота.

– Очень странно. – выдавил из себя Арчи. Калейдоскоп утренней бойни был свеж в памяти, он был неприятно удивлён таким большим количеством бандитов в рядах лесного братства.

– Прошу прощения, Сестра. Нам надо спешить. Нас ждёт дальний путь. Говорят, в Ашкероне, столице Магрийской Республики, дают хорошую милостыню. А путь туда не близок. – Сигизмунд умело отвесил благодарственный поклон.

– Да будет Каталина милосердна к Вам. —Монахиня вернулась к своим делам, а боярин и кучер двинулись в холодильную. Тяжелая дубовая дверь, испещрённая грибком и гнилью, из-за постоянной влажности, послушно скрипнула под нажимом Скарамуша.

Гигантский стеллаж во всю стену был почти пуст. Квадратные глыбы речного льда, оставшегося в подземелье ещё с зимы берегли тела покойных от разложения. Сёстры сложили трупы в ряд, заботливо укрыв каждого холщовым мешком и переложив льдом.

– Начни с того края. – скомандовал поручик.

Арчи сдвинул первую ледяную глыбу. Каменное подземелье, напичканное льдом, особенно  хорошо хранило мороз суровой зимы. Дышать было тяжело, закоченевшие пальцы плохо повиновались. Приходилось все чаще подносить руки к губам и дышать на скрюченные пальцы. Но удача сопутствует настырным. Столкнув очередную глыбу льда, и сорвав с головы трупа мешок Скарамуш обнаружил торчащую стрелу в основании лысого черепа.

– Арчибальд, я, по-моему, нашёл вашего грабителя. Прошу удостоверить.

Возница подошёл к телу бывшего карманника.

– Это он, осталась найти брошку.

Молодые люди распороли все швы на одежде щипача, прощупали каждую складку его одежды. Старый пройдоха знал толк в заначках. Шедевр ювелирного мастерства, изумительная брошь, рубиновая ягода клубники с золотыми семечками и резными листьями из изумруда была великолепна. Арчи положил эту прелесть на свою ладонь освободив из объятий грязного платка. Филигранное искусство ювелира было сравнимо с волшебством. Брошь поражала красотой и лаконичностью, а также идеальным исполнением. На секунду залюбовавшись сказочным мастерством ювелира, Арчи забыл обо всем на свете. Голос Скарамуша вернул его в реальность.

– Вы нашли её. Отлично. Нам пора.

– Не так быстро господа. – в приоткрытую дверь подвала втиснулся широкоплечий мужчина в наброшенном на голову капюшоне.

В руках был пистолет, а за поясом торчал легкий томагавк. Сердце Арчи екнуло. Бизон – предводитель лесной братвы, выжил в потасовке.

– Вы мародерничали на моих павших товарищах. Не хорошо. – разбойник шагнул вперёд, закрывая спиной дверь в подземелье. – Предлагаю, добровольно отдать мне всё, что вы украли у моих ребят и я позволю вам уйти.

Поручик, откинув плащ, потянул пищаль из кобуры. Грянул выстрел, облако дыма окутало Бизона. Скарамуш упал на спину. Кровавое пятно расплывалось на белоснежном жабо его рубахи. Арчибальд поднял свой пистолет на уровень груди Бизона.

– Извозчик … – лицо главаря расплылось в снисходительной улыбке.

Арчи попробовал нажать на курок, но пальцы не повиновались. Мораль и совесть били набат. Он человек. Убийство грех. Главарь зло расхохотался, бросив разряженный пистолет на каменный пол, и вынимая из-за пояса топор.

– Да ты бедоносец, от тебя одни неприятности.

Инстинкт самосохранения  юноши кричал: «Убей его!». Возница снова попробовал нажать на курок. И снова не вышло. Бандит плавно приближался к Арчибальду. Рука юноши уже зашаталась под тяжестью орудия смерти.

– С начала твой пассажир простелил башку Криворуку, потом, вдруг, алчность сгубила Седого, а утром, типы в серых плащах положили всех моих подельников.

«– Убей его!» – не унимался Инстинкт.

Бандит сделал ещё шажок к вознице.

«– Убийство человека грех, и кара за него ужасна и неизбежна. Проклятие Каина страшнейшее из проклятий.» – парировала мораль, вторя Совести.

– Ой чует мое сердце, зря ты взял тот заказ. – Бизон замахнул топором и ринулся на Арчибальда, но рефлекс извозчика сработал быстрее.

Крупная картечь изрешитила грудь бандита. Главарь лесной банды упал, все ещё хватая ртом воздух, пытаясь наполнить им пробитые легкие. Возница поднял второй пистолет, и нажал на курок. Второй выстрел дался легко, совесть и мораль больше не мешали. Дым окутал бывшего возницу со старого тракта. Разбойник затих. Бросив бесполезные пистолеты Арчибальд бросился к Скарамушу. Тот ещё дышал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.