Рождённая в нелюбви. Идеальность не гарантирует любовь

Алина договорилась в родильном отделении, где продолжала работать, что рожать будет только у них. А ещё она посчитала, что успеет до родов закончить колледж, а это значит, что подобрав ребёнку няню или оставляя малыша в круглосуточных яслях, она сможет работать!

Не прошло и месяца, как мама Алины сообщила дочери, что хочет продать квартиру и тем самым разъехаться с молодыми. На сделке Алина была уже с почти шестимесячным животиком и только там узнала, что в этой продаваемой квартире ей принадлежит ровно половина.

У Алины не было привычки вникать в юридические тонкости. Она вообще ничего не понимала в этих вопросах.

А Венера с самого начала искала квартиру лишь для себя. В итоге, одновременно с продажей, купила себе в отдалённом районе города на Вторчермете маленькую однокомнатную, в убитом состоянии, квартиру на пятом этаже пятиэтажного дома.

Уговорив бабушку-уборщицу в своём магазине, проживающую в двухкомнатной «хрущёвке», сдать маленькую комнату внаём её дочери и зятю, она посчитала, что и так сделала для дочери слишком много.

Остатки денег мама положила в сейф на работе и подтягивала из оставшейся суммы деньги на ремонт своей купленной квартиры.

Только теперь Алина осознала, что у неё нет ни жилья, ни денег, а впереди роды, а значит, что какое-то время она не сможет работать

Глава 12

Старушка-уборщица, у которой в маленькой комнате поселилась молодая семья, оказалась очень набожной, вся квартира у неё была в иконках, включая кухню. Это очень не нравилось Косте. Но в целом их семейные отношения улучшились. Например, он не раздражался, когда Алине из-за беременности хотелось покапризничать или пожелать съесть чего-нибудь особенного. Пару раз муж покупал ей крабовое мясо, а однажды ночью непонятно куда ездил за свежим ананасом.

В июле Алина получила диплом в медицинском колледже, но всё ещё продолжала дорабатывать до декрета в родильном отделении больницы номер сорок.

В конце июля Костя сказал, что ему надо уехать в Омск помочь родителям на даче, а потом, уже по возвращению, он займётся поисками работы.

Понимая, что Косте тягостно жить среди всех этих икон, Алина дала своё согласие на поездку мужа в Омск.

Сама же решила, во чтобы-то ни стало вытребовать у мамы принадлежащие ей, Алине, деньги от продажи квартиры, а вернее то, что от них осталось после ремонта маминой квартиры.

Венера стойко сопротивлялась.

Алине пришлось прийти к ней на работу и пригрозить, что мама вынуждает её пойти и рассказать всё директору магазина и всему коллективу.

Как ни странно, но угроза подействовала, и мама открыла сейф.

Денег оказалось в остатке столько, что даже на комнату в отдалённом районе города их не хватало. Покупать же любое жильё в деревянных и совсем уж плохоньких домах было страшно.

Тогда Алина решила снять на год однокомнатную квартиру, чтобы было куда принести из роддома ребёнка. Приехать с малышом в эту комнату, где в соседях набожная хозяйка с много лет не знавшими ремонта местами общего пользования, будущей маме не хотелось.

Такая квартира нашлась на четвёртом этаже пятиэтажного кирпичного дома по улице Колмагорова, откуда Алина могла дойти пешком с коляской до дома бабушки Лии.

Костя уехал к родителям, а Алина в августе решила переезжать, чтобы за оставшееся время до родов успеть всё в квартире перемыть и навести уют.

С переездом ей помогли бывшие коллеги мужа, с которыми она хорошо была знакома ещё со времён всяческих празднований в той знаменитой беседке гаишников.

Приятель мужа, Евгений, нашёл грузовичок, и с помощью ещё двух крепких парней Алину перевезли.

Девушка заключила договор найма сроком на год, потратив на это сразу тысячу долларов. Оставшиеся деньги решила оставить просто на жизнь и необходимые вещи для малыша.

Костя вернулся из Омска в начале сентября, когда в квартире был уже какой-то уют, повешены шторы на вымытых окнах, а сама Алина находилась в декретном отпуске.

Она сразу заметила, что Костя вернулся без обручального кольца. От вопросов жены он отмахнулся, сказав, что потерял где-то на огороде. Этот момент очень расстроил Алину. Она подумала, что он наверняка там гульнул, для чего и снял кольцо, а потом где-то его просто забыл. Потерю кольца она восприняла, как нехорошую примету для их семейной жизни.

Вместе с Костей они купили детскую кроватку, коляску и необходимые вещи для первого месяца после рождения ребёнка.

На работу Костя устраиваться не спешил, а когда Алина заводила разговор на эту тему, злился и орал, что деньги есть пока, что она достала его своими придирками. Однажды в ссоре он ударил Алину кулаком в живот, загнав её в угол на маленькой кухне, чего и сам испугался.

Оскорблённая Алина решительно собрала мужу вещи и вытолкала из квартиры. Ночевал он под дверями в подъезде, на коврике, завернувшись в куртку и положив голову на сумку с вещами. Наутро вновь стучал в дверь, раскаивался и просил прощения.

В сентябре работа всё-таки нашлась. Костя устроился в Охранное предприятие, где стал работать два дня через два. Алина успокоилась, провожая мужа на работу собирала ему с собой еду, заботливо упаковывая её в небольшие прямоугольные, пищевые контейнеры.

В конце октября девочки-коллеги из родильного отделения сообщили ей, что роддом в ноябре закрывают на чистку. И так как срок родин планировался в середине ноября, то Алине было необходимо лечь в отделение пораньше, в самых первых числах месяца.

И вот пятого ноября Алину в её длинной нутриевой шубе (уже выпал первый снег) Костя привёз в роддом.

В приёмном покое была очередь из нескольких женщин. Алине запомнилась одна из них, довольно полная женщина, лет сорока, которая очень возмущалась, что Алину приняли без очереди, а она, оплатившая роды, должна сидеть в приёмном покое и ждать!

Позже Алина узнала, что женщину зовут Римма, она, как и Алина, татарочка по национальности, и что ей всего тридцать три года. А Римме стало понятно, что Алина является сотрудницей родильного отделения.

Всё это понимание примирило обеих. Молодые женщины подружились. Римма ждала девочку, Алина же знала, что ждёт сына.

Родовой деятельности у Алины всё не наступало и, чтобы успеть до закрытия роддома на профилактику, её начали стимулировать. Однако, помогло это плохо, в итоге девятого ноября тысяча девятьсот девяносто седьмого года ребёнка пришлось «доставать» с помощью кесарева сечения.

Костя сильно переживал, что жена никак не разродится. В своих переживаниях он сумел присоединиться к семье одноклассницы Алины, в которой любили выпить. Там они успешно разделили волнения будущего отца на троих и пробухали почти неделю. Ежедневно самый трезвый из этой «группы поддержки» честно звонил в роддом, чтобы узнать, не появился ли на свет Круглов-младший. Костя в нужный момент всё же сумел появиться под стенами роддома в помятом и не совсем трезвом виде, сообщив, что приезжают его родители посмотреть на ребёнка.

Выписали Алину с малышом на пятый день после кесарева, поскольку со следующего дня роддом закрывался. Она мечтала попасть домой, окунуться в заботы о сыне, привести себя в порядок, и побыть настоящей семьёй

Но дома Алину с новорожденным внуком уже ждали свёкор со свекровью, что оказалось очень неприятным сюрпризом. Алина думала, что они приедут немного позже, когда Костя и она проведут с ребёнком несколько дней и немного обживутся в домашних условиях.

В подарок по случаю рождения внука родители привезли ковёр на стену и стиральную машину «Малютка», которую из-за своих небольших габаритов можно было установить на полку, лежащую на ванне.

Кроме этого, Алине были вручены набор детской косметики для новорождённого «Джонсон и Джонсон», пятнадцать литров самолично папой Кости выгнанного самогона и двадцать литров домашнего вина. И теперь, нажарив картошки, и настрогав парочку салатов, дорогие родственники вместе с молодым папашей сидели за раздвинутым столом-книжкой в единственной комнате с детской кроваткой. Здесь же была и мама Алины.

Подаренный ковёр уже был водружён на стену, стиральная машинка в ванную, а свекровь, до этого времени очень недолюбливавшая невестку, проникнувшись нежностью к первому внуку, иногда подскакивала из-за стола, помогая стирать и гладить едва подсохшие пелёнки.

Но пьянка набирала обороты. И пока Алина металась между сыном и ванной комнатой, сцеживала грудь и обрабатывала шов на животе, компания из родителей и мужа, прерываясь на кратковременный, поочерёдный сон здесь же, на полу, продолжала «обмывать» внука и поздравлять новоявленного папашу.

В таком виде и застала их пришедшая на второй день патронажная сестра.

Спустя три дня, покормив ребёнка, Алина решилась выйти на улицу, оставив малыша под присмотром относительно трезвой свекрови.

Ей надо было сдать в Социальную службу документы для получения детского пособия, но не хватало справки с места работы мужа. Подозревая, что ждать, пока он проникнется её просьбой получить на работе эту справку, придётся долго, Алина решила сама съездить в отдел кадров Охранного агентства. Костя сообщил ей адрес.

Однако в отделе кадров Алине сообщили, что такого работника у них нет!

– Как же так? – со слезами спрашивала Алина, – Он говорил, что дежурит на таком-то и таком-то объектах!

– Объекты такие у нас есть, а вот работника такого нет, – сочувственно разглядывая несчастную молодую женщину твердили работники отдела кадров.

И мир Алины вновь рухнул. По приезду домой, оглядев всё это пьяное сообщество, у неё случилась истерика.

– Ты мне всё врал, врал, врал!!! – кричала Алина. – Зачем ты меня отправил туда, если ты там не работаешь?! И где ты шлялся тогда по двое суток?!

– А ты сама виновата! – закричала ей в ответ свекровь.

– Ты его выгоняла! Он у тебя как собака спал под дверью! Виданное ли дело, так бессердечно поступать жене?! Собирайся сынок! Поехали от такой стервы домой!

– Ещё неизвестно, его ли это сын! – выкрикивала свекровь прямо в лицо Алине.

И в течении получаса со стены был содран подаренный ковёр, шнур от стиральной машины «Малютка» был с «мясом» выдран из розетки в ванной, а свекровь с усердием заталкивала в сумку с оставшимся «бухлом» вещи сына, зорко выискивая их в маленькой комнате.

А когда уже все толпились, обуваясь в маленькой прихожей, отец Кости, за это время не проронивший ни слова, подошёл к детской кроватке и, посмотрев в крохотное личико спящего младенца, произнёс:

– Расти внучек и приезжай в гости.

Венера тоже стала одеваться.

– Мама, ты-то хотя бы останься! – попросила Алина.

– Ты что? – очень удивилась Венера,

– Я не могу! У меня – кошки!

Через пять минут Алина осталась в квартире одна. Прибирая со стола следы недавнего пиршества, она думала, глотая слёзы, которые, как ни старалась, никак не могла остановить:

«Если я переживу эту ночь, то я выдержу в этой жизни всё! А я её переживу, сынок, ради тебя!»

Глава 13

Именно маленький Никита, так Алина назвала сына, не дал ей возможности опустить руки и скатиться в депрессию. Ему требовались постоянное внимание мамы и её любовь. Уж чего-чего, а любви она сыну готова была дать сполна. Всю ту нелюбовь, которую она вкусила сама с детства, она со знаком плюс отдавала без остатка малышу.

Деньги у неё пока ещё были, но Алина понимала, что надолго их не хватит, а потому надо было придумать, с кем оставлять Никиту, пока она будет работать. Что она делает лучше всего? Конечно, это массаж. На массаж можно убежать к клиенту, выполнить работу и вернуться домой, чтобы покормить Никиту грудью. Так она могла бы осилить до трёх человек в день. Могла бы… но бросить ребёнка на такое долгое время… Алина пока не может себе позволить няню.

А что, если попросить кого-нибудь из девочек, работавших с ней в родильном отделении?

Вот тогда и родилась эта идея с Леной. Лена работала акушеркой в послеродовом отделении, и у них с Алиной были неплохие отношения.

Алина решила позвать Лену пожить вместе для компании, разделив коммунальные платежи поровну. Поскольку условия в квартире на двоих гораздо лучше условий в общежитии, где в комнате обитало четверо человек, удобства находились в конце коридора, а душевые кабинки и прачечная зона вообще были на первом этаже.

Лена согласилась и перед Новым годом переехала к Алине, но присматривать за Никитой, пока его мама будет убегать к клиентам делать массаж, категорически отказалась. С Никитой оставалась сестра мамы, тётя Рима, к которой Никиту Алина чаще всего отвозила в колясочке.

Благодаря Лене, Алина меньше оставалась в одиночестве, по вечерам, когда Никита накупанный и накормленный сладко спал в своей кроватке, они пили чай, секретничали, много говорили о планах на будущее.

Но в феврале Лена решила вернуться в общежитие, так как квартплата даже на двоих всё же превышала ту сумму, что Лена платила за общежитие. Да и потерять ей своё койко-место не хотелось.

Никите был четвёртый месяц, когда Алина рано утром повезла его в детскую поликлинику на запланированный осмотр.

Как обычно, закрыла на два оборота ключа входную дверь, оставив в квартире открытые форточки. В доме хорошо топили, и Алина всегда проветривала квартиру, когда уходила с Никитой на улицу.

А когда вернулась домой, то не смогла ключом открыть дверь. Более того, ей показалось, что в квартире кто-то есть. Алина жила на четвёртом этаже, но была уверена, что ей не показалось. Трясущимися руками спустив коляску с малышом вниз, она дошла до угла соседнего дома, где стояло ещё такое чудо технического прогресса, как телефонная будка-автомат. Вставив в узкую щель две копейки, Алина набрала рабочий телефон маминой подруги Татьяны. Это была та самая подруга, сын которой Данила в своё время посодействовал приходу Кости в ГАИ.

Татьяна работала в столовой неподалёку, которая кормила в основном курсантов пожарного училища. И она была на работе! Татьяна в свою очередь велела ей идти в столовую, а сама вызвала Данилу.

Никиту пора было кормить, а у Алины второй месяц как пропало грудное молока. Питание было дома, чаще всего Алина варила жиденькую манную кашу на молоке…

Столовая предназначалась для крепких взрослых парней, в ней не нашлось ни молока, ни манки. Но была ватрушка с творогом. Творог растерли с кипячённой водой, налили в найденную бутылку, а вместо соски нацепили проколотый напальчник. Вот таким образом всё же накормили проголодавшегося и уже недовольно подающего голос Никиту.

Данила приехал с милицейской машиной, от соседей с третьего этажа смог перебраться с балкона на балкон и забраться в квартиру, которую снимала Алина.

В квартире оказалось всё перерыто, а входная дверь была заперта на задвижку изнутри.

Отперев задвижку, Данила запустил Алину и милицию.

Из квартиры пропали телевизор и золото, что у Алины просто в открытом доступе лежало на полочке у зеркала.

Искали, скорее всего, деньги, которые Алина всегда носила с собой в сумочке, как и документы. Алина даже предположила, что причастны к краже её соседи из квартиры через стену, пьющая и неблагополучная семейка. Ведь глядя на Алину в хорошей длинной шубе, гуляющей с ребёнком в красивой коляске, можно подумать, что она достаточно состоятельна. И отчего тогда ей не поделиться своим нажитым с менее успешными соседями?!

Алина наводила порядок, а слёзы ручьями текли у неё из глаз и оставляли крупные капли на полу.

Никита спал, иначе она рыдала бы в голос.

В какой-то момент пришло понимание, что не сможет она здесь больше жить!

А если так, то у неё есть лишь один вариант, уехать к маме.

Было четыре часа дня, когда полная решимости и готовая к любому проявлению неудовольствия мамы, Алина стояла с коляской и необходимым минимумом вещей у подъезда маминого дома.

Венера работала до восьми вечера, а ключа у Алины от маминой квартиры не было. Зато ключ был у маминого любовника Вовы, но он не решился без ведома Венеры пустить их с малышом в квартиру.

Алина уже намозолила глаза всем соседям, прохаживаясь с коляской у подъезда такое длительное время, поэтому Венера не стала учинять разборки с дочерью на улице.

– Дома поговорим, – коротко сказала она Алине, помогая поднять коляску с внуком на свой этаж.

За время ожидания на улице, Алина подобрала и отрепетировала мысленно слова, которые должна сказать своей маме.

Главным аргументом в этой речи было то, что она прописана по этому адресу, а значит имеет право здесь жить!

По другому было в то время невозможно. Оставить беременную дочь без квартиры – это одно, а без прописки – совсем другое. Прикрепление к женской консультации, роды, детское пособие, детская поликлиника – всё только по прописке.

А ещё Алина пообещала матери, что как только сын встанет на ножки, они съедут.

Она не знала, как решит этот вопрос и куда съедут, но была полна решимости решить вопрос с жильём.

На следующий день Алина перевезла детскую кроватку и установила в углу комнаты, на который показала мама.

Под детской кроваткой, свёрнутый рулоном, умещался не слишком толстый ватный матрас, который с наступлением ночи вытаскивался, расправлялся и превращался в спальное место.

Так и спала она полгода на полу, рядом с кроваткой сына.

Когда Алине надо было убегать к клиентам делать массаж, с Никитой оставалась тётя Рима, но всё чаще, в свободные от посменной работы дни, за няню была тётя Таня, мамина подруга. Ей Алина платила за помощь и была благодарна.

Район Вторчермет, где жила мама, не нравился Алине, казался серым и мрачным.

*******

Отступление автора:

Когда в 2004 году я приехала в Екатеринбург, намереваясь купить квартиру, то однажды, в поиске подходящей, дочь с зятем повезли меня смотреть жильё именно в этом районе. Я смотрела на страшненькие дома и улицы из окна машины и понимала, что ни за какие коврижки не поеду сюда жить.

В итоге я разревелась, а зять круто развернул машину, так и не доехав до нужного дома. Больше квартиры в этом районе города нами не рассматривались.

******

Алине приходилось ежедневно гулять с коляской, постепенно привыкая к однотипным хрущёвским домам и неказистым улочкам, которые так и не стали ей родными.

Когда она была ещё маленькой, бабушка, мама Венеры, жила неподалёку от сегодняшнего дома мамы в двухкомнатной квартире вместе с двумя своими дочками (всего у бабушки было четверо дочерей). Алина помнит, как ей очень не нравился запах жареного жира, который стоял в воздухе от предприятия Жиркомбинат, что было расположено прямо напротив дома бабушки…

Она и сейчас, гуляя с коляской, задерживала дыхание, опасаясь вновь ощутить этот противный запах.

В один из дней, во время такой прогулки, Алину окликнул женский голос по имени. Удивившись, кто может сегодня знать её в этом чужом районе, Алина оглянулась и увидела женщину, тоже с коляской, в которой не сразу признала ту самую полненькую Римму, с которой они вместе рожали. Римма тогда рожала платно, а роды ей оплатил брат.

Как Алина ей обрадовалась!

Оказалось, что Римма живёт неподалёку, и молодые мамы договорились вместе гулять с колясками.

Так началась дружба, которая длилась четырнадцать лет.

Глава 14

Судьба свела двух молодых женщин в очень сложный период их жизни.

Они много узнали друг о друге.

Римма была в гражданском браке с очень бедным и пьющим парнем, отцом её дочки Кати, хотя, назвать браком эти отношения можно было с большой натяжкой, потому как жили они по разным домам.

У Риммы была богатая семья: брат был заместителем директора какого-то предприятия, он-то и оплатил роды Риммы. Мама и папа были уже достаточно пожилыми, и они отца её ребёнка категорически не принимали… Естественно, Римме приходилось с ними считаться, потому что она с дочкой жила в родительской квартире.

Когда Римма узнала, что Алина осталась одна с ребёнком, то вспоминая, какие они были счастливые, когда пришли в роддом, очень огорчилась…

Спустя два месяца после совместных прогулок с колясками, гуляя по улице Братской, Алина заметила автосервис, а точнее, гоночные машины в нём. На одной из таких машин она каталась по городу с Толиком, ещё учась в школе. Толик был просто помешан на автоспорте!