Тропами бесконечности. Хроники смежных миров

***

Дверь в кабинет Ниэтель мне очень хотелось открыть с ноги, но, вспомнив все известные мне правила приличия, я всё-таки сдержалась. Расправила плечи, натянула на лицо вежливую улыбку и прочувствованно, громоподобно постучалась.

Моя дорогая старушка открыла практически сразу. Возможно, она даже ждала моего прихода под дверью, ходя из стороны в сторону и нервно заламывая руки. Ниэтель сейчас просто обязана была испытывать нервозность и дискомфорт! Во-первых, потому что её на сегодняшней оперативке знатно пропесочили, а случалось такое крайне редко. А во-вторых, потому что мне сейчас было за что ей выговаривать. И она, чёрт побери, прекрасно это знала!

– Привет, Нити! – пропела я, растягивая губы в совсем уж приторной гримасе. – Звала?

Я без приглашения прошествовала в комнату и нагло расселась на хозяйском кресле, закинув ногу на ногу. У Ниэтель всегда были замечательные кресла. Но последнее её приобретение – это же просто какой-то гедонистический шедевр! Возможно, я соглашусь забрать его у вредной старушки. В качестве компенсации.

– Да, я тебя звала, юная леди. Скажи, когда ты научишься, наконец, вести себя сообразно своему возрасту и статусу?

– А когда ты перестанешь звать меня «юной леди»? – невежливо, вопросом на вопрос ответила я. – Нет, Нити, серьёзно. Мне просто интересно, сколько ещё лет я должна прожить, чтобы ты перестала относиться ко мне, как к ребёнку?

– О, твой возраст совершенно неважен в этом вопросе, моя дорогая! Сколько бы тебе сейчас ни было, я всё равно остаюсь на несколько тысячелетий старше. Но давай ближе к делу. Может быть, ты расскажешь мне, что сегодня произошло?

Я поперхнулась. И испытала почти неконтролируемое желание топнуть ногой, а потом запустить в Ниэтель тяжёлой стеклянной пепельницей.

– Я провалила задание, – голос мой, несмотря ни на что, оставался спокойным. Истерик моя милая наставница от меня не дождётся точно.

– Это я знаю, – Нити кивнула, опираясь на стол, – И весь отдел тоже это знает. И каждый из наших уважаемых коллег уже посчитал своим долгом лично высказать мне своё мнение о произошедшем.

– Знаю. Слышала.

Ниэтель усмехнулась.

– Однажды я вытащу тебя из стазиса за ухо прямо посреди очередного секретного совещания. И хорошенько отхожу хворостиной по заднице! До сих пор не знаю, как ты ухитряешься настолько незаметно уходить в ортовремя здесь, в Оффтайме. Не просветишь?

– Даже не подумаю. Так что ты хотела сказать мне, Ниэтель? Да, я провалила твоё задание. Да, объект мёртв и вряд ли теперь сможет что-то нам рассказать. Но, чёрт, тебя побери, Нити! Какого….!!! – я подышала, усмиряя гнев. При Ниэтель я не боялась демонстрировать свои эмоции, но всему должен быть предел. – Зачем? Зачем, скажи на милость, ты отправила вслед за мной мага?! Да ещё и мага смерти! Что ты от него могла ожидать?!

– Ты его видела? – спокойно спросила женщина. – Сможешь описать?

– А сама что, не помнишь, кого отправляла?

– Я никого не отправляла, Яна. Потому и спрашиваю.

В комнате повисло молчание. Теперь я не могла себе позволить распыляться на непродуктивную злость. Нарисовались проблемы поважнее.

– Нет, я его не видела. Только результат его работы. И он был… впечатляющим. Какая-то невероятная вспышка магии, я на пару мгновений ослепла почти полностью! А когда зрение вернулось, тот бедолага уже был вывернут наизнанку. Удручающее зрелище. Такое под силу только магу с полным доступам к Нитям смерти. А их немного….. я попробую сузить круг поиска до двух-трёх десятков…

– Яна.

– Что? – рефлекторно откликнулась я, продолжа прокручивать в голове множество и множество вариантов.

– Там не было вспышки.

Ниэтель выглядела спокойно, как всегда, но что-то такое в глубине её глаз…. Мне доводилось видеть, как эта сухонькая старушка грациозно сквозит в стазисе меж колесницами воинства Дария, как тихонько шепчет нужные слова на ухо Александру Македонскому, пока его, замерший подобно статуе Буцефал гневно раздувает ноздри… И она была тогда так спокойна. Так по-благородному сдержана. Неужели сейчас в глазах этой женщины поселился страх?

– Я знаю, что видела, Ниэтель, – твёрдо заявила я, пытаясь уговорить не то её, не то себя.

– Да… – почти беззвучно прошептала женщина, разом став как-то старше. – Ты видела, в этом у меня нет сомнений. И за нити тоже дёргала ты.

– Что? – я встала и подошла к ней вплотную, позволив себе вольность придержать наставницу за плечи. – О чём ты говоришь, Нити? Я тебя не понимаю.

– Я была почти уверена, что этого уже не случится. Ну что ж…. Значит, так тому и быть.

Я долгое время была лучшим агентом в Оффтайм. Просто потому что на несколько сотен тысяч лет превосходила возрастом и опытом любого из «полевиков». Но только не Нити, с ней мне было не тягаться.

Я даже взмаха руки не увидела. Лишь почувствовала острый болезненный укол в область шеи и мгновенно провалилась в темноту.

От нестерпимого желания открыть глаза, или хотя бы просто пошевелиться, кололо кончики пальцев, но голова при этом болела так, словно по ней долго били чем-то тяжёлым. Казалось, в моем мозгу что-то взорвалось, и разноцветные искры затопили сознание, ослепляя даже сквозь закрытые веки. От осознания происходящего перехватило дыхание, и я до хруста в суставах сжала кулаки. То, что я видела, не было бредом воспаленного ума. Это были Нити Силы, оплетающие комнату, в которой я лежала. Не было нужды открывать глаза и рассматривать обстановку – я всё видела и так. Тонкие серебристые кружева на окнах, зеленоватый кокон исцеляющего плетения, наброшенный на кровать, защитный купол с острыми, тёмно-серыми краями. И силуэт нимфы с белоснежными крыльями, сидящей в изножье моей постели.

– Тебе вернули крылья, – хрипло проговорила я, делая над собой усилие и всё же приоткрывая глаза.

– Ну, не то что бы вернули… – с улыбкой ответила рыжая девушка в строгом чёрном костюме. – Сама забрала.

Я внимательно осмотрела гостью. Талисса Эл Ро-Нан. Тали. Нимфа, подарившая мне защиту лесного народа, спасавшая мою жизнь бессчетное количество раз и сумевшая сделать для меня то, что я, вероятно, никогда не смогла бы сделать даже ради близкого и любимого человека – сумевшая меня отпустить. Стеревшая из моей памяти себя и десять лет моей жизни в Обители. Влада, Сарфата, Марка… Ойди. Поединок с Эриком, Амелию, ведущую на бой гарнизон демонов, а до этого – мою свадьбу с Деспилом. Не ту, что я помнила всю бесконечность своей работы в Оффтайме. Та свадьба была яркой, тихой, доброй… На ней были мои родители, брат, друзья из университета. И я казалась самой себе невероятно, до одури счастливой, хмельной от нашей любви и яркой зелени тёплого майского дня. А сейчас я вспомнила совсем иное. Росчерк клинка по моей руке – глубокий, болезненный, жаркий. Сворачивающаяся на запястье ящерка. «Саи рат. Саи дар. Саи эшма.» Холодные лиловые глаза демона, прожившего в одиночестве и ожидании несколько тысячелетий. Того, кто хлестал меня по щекам в камере Цитадели, а потом жарко обнимал в нашу единственную брачную ночь. Того, кто, не дрогнув, убил Ойди, просто потому, что так решил суд его отца. Ненависть к тому Деспилу вернулась вместе с воспоминаниями и теперь глухо колола мне рёбра. А неподалёку от этого чувства жила необъятная любовь к мужчине, которого я оставила в ясном январском утре, в нашем домике на краю небольшого городка, с нашими маленькими детьми. Немодальные константы человеческой психики. Одновременное сожительство двух Необращаемых, конфликтующих между собой понятий в разуме одного человека. Писать об этом в научных статьях было проще. Чувствовать такое в реальности – почти нестерпимо.

Нимфа сидела рядом и терпеливо ждала, когда я приду в себя.

– Я всё помню, Таль, – подтвердила я очевидное. – Всё, что ты стёрла. Почему?

– Потому что пришло время, Саврик, – спокойно ответила Тали и осторожно добавила. – Ты видишь?

Я вымученно улыбнулась, вновь прикрывая глаза.

– Намного ярче, чем раньше. Не думала, что мне так этого не хватало. Не помнила. Спасибо, Таль.

Нимфа всхлипнула и без предупреждения накрыла меня сверху, не иначе как стремясь удушить в своих объятиях.

– Я так скучала по тебе, Сава…. Так скучала…

– Сколько прошло времени, Тали? – тихо спросила я, поглаживая её спину. – Для тебя.

– Семьсот лет, – выдохнула девушка мне в шею и через секунду уткнулась туда носом. – Тебя об этом даже спрашивать боюсь.

– Столько не живут, – лаконично хмыкнула я, выбираясь из её объятий – Разве что демоны.

– И всё-таки? – не унималась Тали, возвращаясь в сидячее положение и вытирая щёки тыльной стороной ладони.

– Во внешнем времени – практически ничего.

– А в твоём времени? – она внимательно на меня смотрела.

– Чуть более миллиона.

В комнате повисла тишина, которая, бывает, возникает даже между самыми близкими друзьями. Она не знала с чего начать разговор, а я даже не представляла пока, что именно хочу спросить. Но с чего-то начинать было надо, и нимфа не выдержала первой.

– Зачем ты ушла в Оффтайм, Сава?

Я передёрнула плечами.

– Не знаю, что тебе ответить, Таль. Я жила там, в родном мире, как и все смертные. У меня был Деспил, были наши дети. Были дом, семья и работа, но… Каждый день, просыпаясь по утрам, я чувствовала, что мне чего-то не хватает. Не в жизни, а в самой себе. Какого-то важного, незаменимого кусочка головоломки. Наверное, такое бывает, когда приходится заменить фальшивкой десять лет собственных воспоминаний… Не хмурься, Тали. Я тебя не виню. Я просто жила и мне было тесно. Да, наверное, это самое точное слово. А потом, однажды вечером, в мою машину села Ниэтель, и сделала предложение, от которого я не могла отказаться.

– Нити умеет заинтересовать, верно? – с усмешкой спросила Тали.

– Не то слово, – я хотела ответить серьёзно, но, глядя на нимфу, против воли улыбнулась. – Вечная жизнь. Любые миры и эпохи. Ни старости, ни болезней…. И возможность вернуться в свой Безвозвратный период, когда сочтёшь нужным. В тот же момент, из которого тебя забрали. От такой приманки отказался бы только полный идиот. Но всё же, Тали, что случилось? Почему ты пробудила мои воспоминания именно сейчас?

– Что ты помнишь? – деловито спросила нимфа.

– Всё. Я помню абсолютно всё, но… по-разному. О моём детстве, годах в Обители и времени, проведенном в родном мире воспоминания кристально-чистые. А вот о том, что было в Оффтайме… Не знаю, размытые, что ли? То есть воспоминания есть, но они похожи на одно большое смазанное пятно. Стоит уцепиться за что-то конкретное, и память ускользает.

– Всё верно, – кивнула девушка. – Я приглушила эту часть твоей памяти, Запечатала её. Боюсь, твой мозг не выдержал бы одновременного пробуждения дара и такого количества воспоминаний. А дар в данной ситуации ценнее, чем весь твой опыт вместе взятый.

– В какой ситуации?

– У нас тут война назревает, – хмуро сообщила мне Тали. – Причём такая, что тряхнёт все миры – от Кардинали до Цитадели. Ниэтель собрала армию, но она уже не в той форме, чтобы вести кого-то на войну.

– И для этого Вам нужна я.

– Именно. Но это не всё. Когда ты выжгла свой дар – там, на берегу Стикса, во время сражения с армией хаммов, все, кроме Амелии, были уверены, что вернуть его невозможно. Но некоторое время назад у тебя появились признаки его пробуждения. Ниэтель сообщила об этом мне и попросила… поспособствовать. Ждать, когда Сила Видящей проснётся сама, у нас просто не было времени. Да и страшно представить, что могло проснуться в тебе вместе с ней без должного контроля. Слишком уж большим оказался срок твоей комы.

– Ясно, – коротко ответила я. – Тогда ответь мне ещё на один вопрос прежде, чем я с головой окунусь в очередное ведро дерьма.

Нимфа улыбнулась, но в её теле я чувствовала напряжение.

– Я слушаю.

– Почему ты не появлялась раньше? Семьсот лет это очень долго. А миллион – это… В общем, это долго просто невообразимо. И, тем не менее, ты ни разу не попыталась меня найти. Да, я тебя не помнила, но мне с трудом верится, что причина только в этом. Так что же произошло, Тали?

Девушка поджала губы и отвернулась.

– Влад запретил.

– Влад?.. – я вытаращила глаза и от удивления даже нашла в себе силы приподняться на кровати. – Как Влад смог что-то тебе запретить?

– Он теперь работает в Магистрате, Сава. Сначала занимал место Ойди, но недолго, всего пару лет, потом пошёл на повышение. В общем… Он теперь правая рука Магистра. И ослушаться его приказа крайне проблематично.

Я нахмурилась, окончательно приходя в себя.

– Я ни разу с ним не пересекалась, хотя бывать в Магистрате мне доводилось неоднократно. Он что, меня избегает?

– А ты этому удивлена?

Я вспомнила обреченный взгляд темноволосого мужчины, стоящего рядом со мной в бескрайнем лесу нимф. Открывающего портал, чтобы отправить меня туда, где он больше не сможет меня увидеть.

– Пожалуй, нет, но… Прошло так много времени….

– Когда ты ушла, он вёл себя… неосмотрительно, назовём это так. И нам с Сарфатом потребовалось приложить немало усилий, чтобы привести его в чувства. Так что не суди его строго за эту слабость. Он просто не хотел бередить старые раны. И, предвосхищая твой вопрос, Сарфат жив. Марк тоже. Они будут здесь к ужину, так что я очень советую тебе начать приводить себя в порядок. Ну, или хоть в вертикальное положение что ли. Остальное мы обсудим за трапезой. Ты не представляешь, как здесь готовят устриц!

– Здесь – это где? – мрачно поинтересовалась я, свешивая с кровати босые ноги.

– Мы в поместье Ниэтель, в Ницце, в её Безвозвратном. И, если честно, у нас чертовски много дел. Так что вставай, Савелия. Тебе пора возвращаться в строй.

Глава 3

То, что у Тали за последние семьсот лет испортилось чувство юмора, было неоспоримым фактом. Или пропало чувство стиля. Здесь я затруднялась дать однозначный ответ. Я с неприкрытым скепсисом рассматривала разложенное на кровати «великолепие» и никак не могла определиться со своей на него реакцией. Хотелось одновременно и заржать в голос, и стукнуть нимфу по голове так, чтоб ей потом ещё лет этак триста звёздочки средь бела дня мерещились.

– Что это? – с нескрываемым ужасом в голосе я таки выдавила из себя хоть что-то.

– Это – платье, – глубокомысленно изрекла Тали. – Я почти уверена, что тебе доводилось и раньше сталкиваться с чем-то подобным.

(…льющийся по ногам зелёный шёлк, всполохи Первой Звезды на россыпи самоцветов…)

– Тали… Это, – я обличительно ткнула пальцем в предмет обсуждения, – не платье. Это – саван.

Судя по долгому задумчивому взгляду нимфы, она честно попыталась найти сходства между предметом одежды и траурным аксессуаром. Потом перевела взгляд на меня – укоряющий.

– Это – платье, – коротко отрапортовала девушка. – Белое.

(…погребальный костёр… мне кажется, он достаёт до небес. Медные кругляши закрывают глаза героя, который внушает трепет даже в посмертии. Я стою в первом ряду, укрывая голову белоснежным траурным палантином. Слушаю плакальщиц, чувствую солоноватый морской ветер. Сегодня он чересчур резкий. Зачем я пришла сюда? Попрощаться с тобой? Воздать последние почести? Да, наверное. За многие тысячелетия я успела примерить на себя столько имён, что сейчас их все уже и не вспомнить. Но для тебя, Великий Ахилл, я носила всего одно имя. И то, как оно звучало на твоих губах, я буду помнить всю оставшуюся вечность… Ещё один камень в бездонный колодец копящихся воспоминаний. Поликсена. Ты звал меня Поликсеной…)

– Сава?…

Голос нимфы выдернул меня из воспоминаний, реалистичных до странности. Я упрямо тряхнула головой, возвращая зрению фокус.

– Я не собираюсь надевать на себя этот ужас. Точка. Не знаю, в каком дремучем лесу ты провела последние семь веков, но в большинстве мест, где мне доводилось бывать, белый – это цвет скорби. А мне сегодня – вот странность! – удивительно не хочется скорбеть.

– Либо это, либо бельё, – нимфа бескомпромиссно сложила руки на груди. – Твоя одежда безнадёжно испорчена.

– Значит, бельё, – я равнодушно передёрнула плечами, показывая готовность идти на ужин хоть нагишом, если понадобится.

Мне не впервой.

Однажды доводилось прогуливаться в таком виде по городской площади Салема, в пятнадцатом веке. Так вот, там ещё и камнями швырялись. Так что здесь всё не так уж страшно.

– Ты сильно подставишь Ниэтель, – Тали выложила на стол последний козырь. – Она будет в ярости.

– От того, что я не надела какое-то идиотское платье?

– От того, что ты предстала перед Советом в кружевной комбинации.

Я брезгливо поморщилась.

– Тали, с каких пор ты стала играть втёмную? Нет, не так. С каких пор ты стала играть в это со мной?!

(…когда глаза слишком долго не видят свет, организм рефлекторно пытается компенсировать «слепоту». Я сижу в этом каменном мешке уже неполных три месяца. Надо отдать тройнам должное – тюрьмы у них что надо. Я наловчилась распознавать по звукам шагов всех часовых, несущих вахты возле моей темницы. Сегодня дежурит «номер три». Он слегка подволакивает одну ногу и имеет дурацкую привычку поджимать пальцы – от этого подошвы мягких сапог мерзко елозят по земляному полу. Слух обострился уже через пару недель заключения. По ночам я с упоением вслушивалась в звуки возни шушей за стеной. А стена толщиной, между прочим, была почти в метр. Потом, позже, усилилось обоняние. Хотя в отсутствие нормальной уборной без этого дара я могла бы и обойтись. А вот последней «гостье» я была рада. Как-то сама собой, совершенно без моего участия, появилась просто нечеловеческая интуиция. Не думала, что она как-то связана с органами чувств, но факт остаётся фактом. Когда Арти, наконец, посчитал, что проучил меня достаточно, я знала о его присутствии за несколько часов до того, как различила первые звуки борьбы. И вот, когда он появляется на развалинах только что обрушенной стены, я жду его собранная, спокойная, успевшая привести себя в относительный порядок. Он рассержен. Не видит следов истерики и подтверждения того, что «наука пошла впрок». А я отвешиваю ему шутовской поклон, по-армейски складывая за спиной руки. Мои сорванные ногти видеть ему не к чему…)

В этот раз «возвращение в реальность» отозвалось жжением где-то в районе желудка. А это значило, что организм, почувствовав панику, начал львиными дозами выплёскивать в кровь адреналин. Плохо.

Тали молча шагнула вперёд, пытаясь ухватить моё запястье, но я успела дёрнуться в сторону.

– Не надо!!! – в голосе проскользнула почти истеричная мольба, и нимфа нахмурила тонкие брови.

– Савелия. Что с тобой творится?

Для того, чтобы беззаботно дёрнуть плечом внезапно потребовалось невероятное количество сил.

– Всё в порядке.

Тали подошла ко мне осторожно, на цыпочках, боясь спугнуть. Аккуратно протянула вперёд руку.

– Позволишь?… – её шёпот был мягким. Обволакивающим.

Я отрывисто кивнула. Да, наверное это необходимо. Не похоже, чтобы я могла справиться с этим самостоятельно.

Нимфа всегда касалась моих эмоций смело и без прелюдий, чувствуя себя в хитросплетениях чужого сознания, как у себя дома. Но сейчас кончики чутких пальцев едва задевали моё запястье. Боится схлопотать «передоз»? Немудрено. Я прикрыла глаза. Белоснежные крылья трепетали, бились, норовя унести свою хозяйку как можно дальше от происходящего.

– Блок рушится, – спокойно заключила эмпат, отдернув руку и потирая ладонь так, будто до этого держала её в морозильной камере. – Слишком сильный поток. Надолго такой не удержать даже моими силами.

– И сколько ещё меня будет так вырубать из реальности?

– Так? Недолго. Дальше будет ещё хуже, – беззаботно откликнулась девушка. – Ложись.

Вот это я понимаю – позитивный настрой. Спорить с нимфой желания не было, и всё же я сочла необходимым напомнить:

– Нас на ужине ждут. Вроде бы.

– Подождут, ничего им не сделается, – Тали внимательно наблюдала за тем, как я растягиваюсь вдоль кровати, а потом легко выскользнула из одежды и растянулась рядом, аккуратно сложив видимые одной лишь мне крылья. – Расслабься. Я хотела обойтись малой кровью, но ничего не получается. Прости. Часть воспоминаний придётся всё-таки уничтожить.

– Каких? – с трудом проговорила я.

– Любых, – спокойно отозвалась нимфа – Мне без разницы. Твоё подсознание будет стремиться защитить то, что для тебя особенно ценно. Эту часть памяти я не трону. А остальное придётся убрать подчистую.

– А как же непреложный постулат: «в сознание Видящих вмешиваться нельзя»?

Тали засмеялась и переплела свои пальцы с моими.

– Думаю, в твоём случае он уже совершенно неактуален. Твоё сознание сейчас пытаются поделить между собой несколько разных личностей, и их силы неравны. Мне придётся ослабить ту, что давит всех остальных. Личность агента Оффтайм играла ведущую партию слишком долго, твой дар для неё чужероден, она его не принимает и пытается подавить. Пытается с ним бороться, как иммунитет с вирусом. Вот только в данном случае вирус неизлечим, а иммунитет слишком силен. Твоё сознание просто выгорит. Так что хватит молоть языком. Закрой глаза и дай мне работать.

Я послушалась. Серебристые плетения магии в комнате мягко качали меня на своих волнах. Я выкинула из головы все мысли и устремилась в распахнутые объятия бесконечного ничто.

***

Если бы в этом измерении у меня были глаза, то я бы сказала, что «огляделась по сторонам». Но нет, я не огляделась, я просто… почувствовала всё, что меня окружает. Бесконечный белый холл, множество дверей. Некоторые были узкими, металлическими, запертыми наглухо, как крышки древних саркофагов. Другие деревянными и резными, манящими красотой и изысканностью. Временами на месте дверных проёмов слабо колыхались разноцветные занавеси, а где-то не было даже их. За каждой дверью – эпоха моей собственной истории, я ощущала это россыпью иголок под своей кожей. Жизнь в Оффтайме была долгой… даже слишком. И потому я научилась прятать воспоминания, в первую очередь от самой себя. Всё-таки я была человеком, и выдержать груз такого количества событий мои плечи попросту были не способны.

– Выбирай, – раздался голос Тали у меня в голове. – Оставь только самое необходимое. Повесь на эти воспоминания самые крепкие замки. Остальное мне придется выжечь.

Выбирать?… Каждая из этих дверей скрывала за собой больше, чем целая человеческая жизнь… Чем десятки жизней…. Каждое воспоминание делало меня той, кем я была сейчас. Разве можно выбрать, что тебе нужнее – правая рука или левая? Добровольно отсечь большую часть своей сущности – разве это возможно?

– Савелия! – голос стал жёстче, а мою ладонь сжали чуткие пальцы. Я не видела нимфу, но чувствовала, что она была рядом. – Поторопись. Мы не можем стоять здесь вечно.

Верно. Не можем. Я сделала неуверенный шаг вперед и толкнула первую попавшуюся дверь. Она оказалась заперта. Ключа поблизости я не видела и начала озираться по сторонам в его поисках.

– Не трогай, – спокойно посоветовала Тали. – Раз на этой двери висит замок, значит, твоя память считает содержимое важным. Оставь. Иди дальше.

Я послушалась.

Прошла мимо двух открытых дверных проемов, за каждым из которых были мои недолгие, по меркам Вечных, отпуска на необитаемых первобытных островах. Пожалуй, без этого я обойдусь. Бесконечная вереница заданий, временных периодов и освидетельствований в Оффтайме. Пару особенно ценных дверей я всё же проверила на прочность и навесила на них амбарные замки – пригодятся. А вот дальше… Деревянная дверь, покрытая белой краской. Дверь нашего с Деспилом дома. Я толкнула её, открывая настежь, и смело шагнула внутрь, несмотря на возмущенные окрики моей провожатой.

В гостиной всё было ровно так, как я и запомнила: уютно тлели в камине прогорающие угли, на ковре с высоким мягким ворсом сидели дети и собирали из нового конструктора высокие башни Хогвартса. Лис любил читать Поттера. При мне уже успел прочесть первые три тома и не собирался останавливаться на достигнутом. А Лия любила всё, что любил Лис.

Я провела по щеке ладонью, с удивлением почувствовав под пальцами влажные дорожки. Да, я скучала по ним. Конечно, скучала. За последние десятки и сотни тысяч лет я много раз пыталась ответить самой себе на вопрос – почему я ушла тогда? Чего мне не хватало? И… Я не знала, правда. Я любила своих детей. Любила мужа. Тогда я совершенно не помнила о своей жизни в Обители, о Деспиле, которого встретила давным-давно, едва примерив на себя звание Мастера. Но именно это незнание делало мою жизнь размеренной. Спокойной. И, наверное, именно это самое спокойствие давило на меня с такой невероятной силой, что едва заприметив возможность окунуться в иную жизнь, я ухватилась за неё двумя руками. Да и как это казалось тогда заманчиво! Прожить многие тысячи лет и вернуться к своей семье, не постарев ни на день. Некоторое время я даже искренне в это верила. А позже, разменяв всего-то десятую тысячу, поняла, что меня подсадили на самый тяжёлый и самый труднодоступный наркотик во всей Вселенной. И имя этому наркотику – жизнь. Как можно заставить себя вернуться к оставшимся пятидесяти, ну, может, шестидесяти, годам человеческой жизни, когда здесь, в Оффтайм, мой возраст исчислялся тысячелетиями?… После каждой проверки, получая допуск к работе на ещё один временной период, я обещала себе, что это ходатайство было последним и в следующий раз я непременно уйду. Так и не ушла. Ни разу.