Пропавшая принцесса

Я скептически посмотрела на низкорослую тощую Эри.

– Не забивай голову ерундой. Мне все равно играть, в брюках сподручнее. Смиль еще не появлялся?

– Сразу на бал придет, говорят.

– Там мы его и обработаем, – решила я. – Все, иди занимай место у стола с едой.

Эри слегка улыбнулась.

– Балда ты, Дейна, – сказала она напоследок. – Хорошая, но балда.

– Вот уж спасибо! – Я рассмеялась.

– Удачи на выступлении!

Когда дверь за ней закрылась, я повернулась к зеркалу, чтобы еще раз окинуть себя взглядом. Дейна Сормат. С уложенными выпрямленными волосами, с ярко накрашенными глазами и бледными губами, с бледной кожей. Глазки полыхнули серебром, и я поежилась. С каждым годом все труднее и труднее контролировать индивидуальную магию. Эри не спрашивает, но я вижу: беспокоится, что у меня до сих пор не проявились родовые способности. Сама она уже вовсю исцеляет мелкие травмы и порезы.

Несчастный Тар! Если нам не удастся ему помочь, бедняга сядет. Чертов Смиль, все никак не может забыть наше знакомство.

Коль, едва я вошла в гримерку, набросился на меня с вопросами:

– Где ты была, Дейна? Что так долго?

– Расслабься, – отмахнулась я. – До выхода еще пятнадцать минут.

– Где твое платье?

Взволнованный Коль явно гордился новеньким темно-коричневым костюмом, который на нем сидел немного несуразно.

– Вот мое платье. Не приставай, а то играть не буду.

Коль притих.

– Ты все помнишь? Все аккорды? Ритм?

– Помню, Коль. – Я украдкой закатила глаза.

– Тогда жди за кулисами. Как только я объявлю твое имя, выходи и играй.

Я послушно села на небольшой стульчик за кулисами. С моей стороны было неудобно наблюдать за танцевальным коллективом, но я все же отметила, что девчонки превзошли сами себя: двигались слаженно, четко, грациозно. Сверкали магические огоньки, летали разноцветные ленты, гремела музыка, и десяток отменно красивых девушек улыбались, счастливые оттого, что все внимание восхищенной публики достается им. Они замерли в последнем движении, отдав ему все силы. Я видела, как, пошатываясь, они бредут за кулисы, и ободряюще улыбалась.

– Дейна Сормат! – объявил Коль, и на сцене появился будто бы выросший из серебристого тумана рояль.

В полной тишине я прошла через сцену к своему месту. Послышались редкие смешки. В первом ряду я увидела Смиля. Он не смеялся, но явно был доволен: видел реакцию зала на мой костюм. Но мне было не до него. Пока не до него.

Я легко провела рукой по клавишам, извлекая первые звуки. Зал притих.

Пальцы сами искали клавиши, перескакивали, порхали над инструментом, и я закрыла глаза, наслаждаясь музыкой. Вокруг клубился серебряный туман, и, хотя этого никто не видел, мои глаза тоже сверкали серебром. Кто-то потянулся танцевать, кто-то стоял у самой сцены, глядя на меня. Я играла без магии, это видел всякий, и всякий, наверное, поражался этой способности. Магия – основа нашей жизни, та сущность, которая есть в каждом. И далеко не всем дана способность обходиться без нее. Но я положила все силы, чтобы научиться.

По залу, среди искусственного снега и тумана, кружились счастливые пары. Эри и Тара среди них не было, и мной вдруг овладела злость. Некоторые считают, будто они хозяева жизней, будто они могут играть с людьми, лишая их самого дорогого. Такие, как Смиль, мнят себя господами.

– Я – ваша госпожа, – едва слышно пробормотала я. – И проще всего воспользоваться правом крови, чтобы каждый получил по заслугам. Но к последствиям я точно не готова.

Бурные аплодисменты заставили меня сдержанно улыбнуться и заиграть непринужденную, медленную мелодию, под которую парни тут же повели спутниц на танцпол.

Я встретилась взглядом с Кэдерном, стоящим неподалеку и внимательно наблюдающим за залом. Он, как говорили в университете, почти никогда не появлялся на публике с девушками. Даже на балах. Директор чуть улыбнулся мне, и я почувствовала, что краснею. Сама подивилась своим изменчивым чувствам: то вдруг злюсь на Смиля, то смущаюсь, как девочка-подросток, которой впервые сделали комплимент.

– «Зимняя», – объявила я, едва воцарилась тишина.

Вновь раздались аплодисменты.

Клубы тумана, перерождаясь в языки пламени, вспыхнули, окружив рояль. Я играла, делая вид, что все это мне привычно и знакомо, а вокруг полыхало серебряное кольцо. Музыка, казалось, стала неотъемлемой частью этого зала и каждого из присутствующих. Никто уже не танцевал, все смотрели на хрупкую девушку, сидящую посреди бушующего серебряного костра, играющую так, как никогда раньше. Совсем не использующую магию.

А она вкладывала в одну-единственную песню все, что не решалась рассказать никому из ныне живущих. Она рассказывала историю маленькой девочки, которая зимним утром ушла, не оглядываясь на родной дом, ушла в мороз и ветер, чтобы навсегда исчезнуть среди множества детей королевства и проснуться в студентке четвертого курса. Очнуться после одиннадцати лет глубокого и спокойного сна. Она рассказывала о Дейнатаре, но никто в зале не связал имя давным-давно пропавшей принцессы с Дейной Сормат, дочкой бедняков из небольшого городка.

– Спасибо, – улыбнулась я, тяжело дыша.

Они хлопали стоя, выкрикивая что-то. Но я не слышала ни слова; на дрожащих ногах ушла в гримерку и упала в кресло, мечтая лишь о стакане воды. Ко мне подскочил Коль, возбужденно размахивающий руками.

– Дейна! Ты молодец! Это было потрясающе! У тебя талант!

– Спасибо, Коль. У вас вода есть?

– Держи! – Он приманил со стола стакан с обалденно холодной водой, и я залпом его осушила.

– Иди в зал, сейчас будет выступать «Небесный Шут».

Я присвистнула. Самая известная рок-группа, по крайней мере, на юге. Пожалуй, на это стоило взглянуть.

Убедившись, что твердо стою на ногах, я вышла в зал, ища глазами Эри. Подруги нигде не было видно, а идти ее искать к буфету не хотелось: там, как и всегда, собралась целая толпа. Группы на сцене еще не было, играла какая-то медленная музыка.

– Вы часто обманываете, Дейна? – раздался голос у меня за спиной.

Кэдерн Элвид улыбался, держа в руках несколько красных роз.

– Вы о чем?

– Вы обещали мне белое платье. – Он окинул взглядом мой наряд. – Почему вы так одеты, Дейна?

Я вздохнула, отводя глаза. Ему почему-то признаваться не хотелось.

– У вас нет денег? – Кэдерн догадался сам, но, вопреки моим ожиданиям, вопрос прозвучал мягко.

– У кого сейчас есть деньги?

– Это вам. – Директор протянул мне три розы. – Они вроде как вечные.

Я снова залилась краской.

– Спасибо.

– Можно вас пригласить?

– Что? – Я удивленно моргнула.

– Танцевать, Дейна. Вы ведь танцуете? Или только играете?

– Я… танцую, наверное, – пробормотала, вконец смущенная.

Кэдерн забрал у меня цветы и весьма небрежно положил их на столик. Мы вышли на танцпол. Студенты, которые замечали директора, почтительно расступались и кидали на меня удивленные взгляды.

– Расслабьтесь, Дейна, – улыбнулся Кэдерн. – Я не волк и не собираюсь вас есть.

Я вымученно улыбнулась, но напряжение между нами ослабло.

Я чувствовала, как дрожат мои пальцы, лежащие на его плечах, и как крепко его руки сжимают мою талию. Мы танцевали близко – непростительно близко для директора и студентки. И мне это нравилось. Нравилось настолько, что я совершенно растерялась.

– Вы написали письмо Смилю? – вдруг спросил Кэдерн.

– Да, – без зазрения совести соврала я. – Передам ему после бала.

– Хорошо. Все же я, хоть и не хочу портить вашу репутацию, сторонник разбирательства.

Видя, что эта тема мне явно неприятна, Кэдерн замолчал, прижав меня к себе еще крепче. Мне хотелось напомнить директору о правилах приличия и в то же время… не хотелось. Было что-то в этом танце – что-то, что я упустила.

– Вы чудесно сыграли. У вас талант.

– Спасибо. По правде говоря, я так никогда не играла. Это все Коль с его спецэффектами.

– Красиво, – шепнул Кэдерн, наклонившись к моему уху и обогрев дыханием шею. – Вы знаете, что серебряный – цвет королевской семьи?

Я задержала дыхание, пытаясь понять, намекает он на что-то или нет. В конце концов решила, что просто пришлось к слову.

– Знаю. Хороший получился бал.

– Жаль, что ваша подруга здесь без пары. Я хотел бы отпустить Тара, но не могу. Я слишком завишу от мнения большинства… во всяком случае, в вопросах, касающихся управления университетом.

– Вы верите, что Тар невиновен?

– Конечно. Дейна, я знаю своих студентов. Каждого.

– И меня? – Я почувствовала желание немного пококетничать.

– И вас, Дейна. Вас особенно.

Последнюю фразу он сказал очень тихо, но у меня перехватило дыхание.

– Господин директор…

Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза и замерли. Я боролась с искушением закусить губу в предчувствии его действий, он, очевидно, боролся с желанием этих самых действий. Неизвестно, кто выиграл, но, когда он склонился ко мне, я вдруг увидела Смиля и Лувана, направляющихся к выходу. В руках Смиль держал какой-то сверток.

– Мы играем рок! – Кто-то оглушительно ударил по барабанам.

– Простите меня, – вырвалась из объятий Кэдерна, – я не могу остаться!

– Дейна, – он выглядел виноватым, – извините, я не хотел…

– Нет! Дело не в этом. Просто мне очень нужно бежать, я потом все объясню.

Забыв на столе розы и оставив растерянного директора стоять посреди танцпола, я выскочила из зала. Но ни Смиля, ни его дружка поблизости уже не было.

* * *

Никогда не считала себя жестоким человеком. То, что я делала, жестокостью вряд ли можно назвать, как и Игнета сложно назвать невинной жертвой. Неизвестно, сколько на его счету девушек, не вовремя попавшихся в руки. Чувство сожаления, что я испытывала, скорее можно связать с самим фактом причинения боли живому существу. Я не любила насилие, но и не гнушалась пользоваться им при случае. Таких ситуаций бывало немного, но они все же происходили.

Но вот на чувствах калеки я еще не играла.

Игнет спал. Повязка на его глазах занимала половину лица, фиксируя лекарственные примочки. Как мне говорили, пока еще он находится под действием обезболивающего заклинания. Поделом.

– Игнет…

Он тут же проснулся, прислушиваясь и поворачивая голову во все стороны.

– Привет. Это Дейна. Узнал?

– Чего тебе, дрянь? – буркнул Игнет.

Впрочем, в его голосе явно слышался страх.

– Давай вежливее, а? – хмыкнула я.

– Да пошла ты!

– Фу, – я поморщилась, – грубость какая. Игнет, это ведь Смиль подставил Тара, да? Они куда-то пошли сейчас. Если скажешь куда, я сниму заклинание.

– Что? – С лица Игнета мигом слетела злость.

Он был похож на растерявшегося первокурсника, а не на одного из самых опасных парней в универе.

– Последствия заклинания действуют долго, Игнет. И их может снять тот, кто наложил. Если обладает достаточной силой. Я – обладаю. Поскольку вы не признались, что пытались меня изнасиловать, тебе предрекают слепоту. Представляешь, каких проблем можно избежать, если я сниму заклинание? К слову, Кэдерн знает, чем вы занимались на озере. Нужно ли говорить, что он не просил меня даже попытаться тебе помочь? Ты понимаешь, Игнет?

Он молчал. Все-таки трудно разговаривать с человеком, глаза которого не видишь.

– Хочешь остаться калекой? Мешать не буду.

Я встала, незаметно скрестила в кармане пальцы на удачу.

– Смиль давно торгует дурманом, – глухо откликнулся Игнет. – У него тайник у источника. Встречается с заказчиками обычно ночью.

– И кто заказчики?

– Ребята из богатых семей. В основном берут для девчонок, ну… ты понимаешь. Есть те, кто серьезно употребляет, а есть те, которые для родителей. Смиль имеет на этом неплохой заработок.

– Он подбросил Тару наркотик?

– Конечно. Смиль знал, что Тар забрал твои вещи и позвал на помощь.

– Понятно.

Я сняла заклинание, втайне надеясь, что Игнет никому не расскажет о том, что это была я. Снятие таких заклинаний – непростое дело, могущее привлечь к моей персоне лишнее внимание.

Игнет явно почувствовал, что боль ушла. Его рука взметнулась к глазам, но тут же опустилась. Парень понял, что ему грозит за выдачу таких сведений.

– Неужели Смиль до сих пор меня ненавидит? – Я не смогла удержаться от этого вопроса. – Прошло столько лет.

– Он не ненавидит. Он в тебя влюблен, неужели не ясно?

– Странная у него любовь…

Игнет получил строгое предупреждение молчать о том, что последствия заклятия сняла я. Надо думать, угроза вернуть все как было, его изрядно напугала. Я бы ее, конечно, никогда не исполнила, просто не хватило бы духу. Но Игнет-то об этом не знал.

Я шла на голоса, стараясь ступать бесшумно и не привлекать внимания. Ночного леса я не боялась лишь благодаря самоконтролю. Я убеждала себя, что ничего и никого страшнее Смиля в этом лесу нет. Одновременно приходилось держать наготове заклинание запоминания иллюзии. Мне повезло, что я владела основными канцелярскими навыками вроде копирования документов, чтения скрытых текстов…

За несколько десятков метров до источника я пошла медленнее. Голосов слышно уже не было, но я четко различала в тусклом свете светляков мужскую фигуру. Почему-то одну. Смиль или Луван?

Остановилась неподалеку, за большим камнем, который отлично скрывал меня и в то же время давал хороший обзор. Прошептала заклинание и стала наблюдать. Смиль стоял перед тайником, вырезанным в скале, и тихо ругался. Он переставлял какие-то баночки и коробочки и, очевидно, что-то искал.

Я поежилась: зря ничего не накинула, ночи уже холодные.

– Тварь! – заорал Смиль, и я подпрыгнула.

Он что-то пнул ногой. Я присмотрелась и похолодела.

У ног Смиля лежало тело.

Он нагнулся и, кряхтя, поднял тело, а затем бросил его в воду.

События приобретали все более опасный оборот. Я уже не хотела выходить к Смилю и требовать, чтоб он признался, что подбросил Тару наркотик. Тару еще повезло, он хотя бы не на дне озера, в отличие от Лувана (а в том, что это Луван, я не сомневалась). Парни явно что-то не поделили, и Смиль… убил Лувана? Я была уверена, что этот парень способен на многое, меня даже не удивила его выходка на озере. Но убийство?

Он едва меня не заметил, проходя мимо. Пребывая в шоке, я вылезла из-за камня. Мелькнула мысль нырнуть и попытаться помочь Лувану, но потом я поняла, что Смиль не стал бы бросать в воду еще живого человека. Он слишком осторожен для этого.

Я достала из кармана бумажный пакет, который прихватила с собой, сложенный вдвое листок и написала несколько строк, стараясь писать как можно более небрежно. Потом сложила в пакет кристалл с иллюзией, записку и запечатала. Теперь осталось лишь передать пакет директору, а там уж пусть сам разбирается со своими студентами. И Тара отпустят – Смиль наверняка признается во всем, едва его поймают.

Несмотря на то что я почти одержала победу, на душе было тяжело. Заслужил ли Луван такую смерть? Судить не возьмусь, но удовлетворения я не чувствовала. Эти ребята затеяли опасную игру: дурман, изнасилование, убийство. Игнет, верно, и сам уже был не рад, что связался со Смилем. Теперь он хотя бы не ослепнет. Но что Смиль и его за собой потянет, несомненно. Понятно и то, что Смиль догадается о моей роли в его разоблачении. Оставалось лишь надеяться, что к тому времени, как он это поймет, уже не сможет ничего мне сделать. Иначе придется, наверное, уезжать, менять имя, фамилию, внешность. Опять…

Я пошла длинной дорогой, чтобы ненароком не встретиться со Смилем. Напугала какую-то парочку, обжимающуюся в кустах, оцарапала лоб об ветку, но все же благополучно выбралась к корпусам.

У входа меня встретил разъяренный Кэдерн.

– И что же все это значит?

Можно было попытаться сделать невинный вид и соврать, что я всего лишь проветривалась после волнительного выступления, но у меня наверняка на лице было написано все, что я видела в лесу, и директор не поверил бы в позднюю лесную прогулку.

Поэтому я сделала то, что делала обычно, когда меня заставали на месте преступления: опустила голову и вздохнула.

– Вы ведь не собирались писать Смилю письмо, так?

– Мы оба знаем, что он плевать хотел на мои претензии.

– Дейна, вы закапываете себя все глубже и глубже… И рискуете.

– Поверьте, мне не привыкать. Вот.

Я протянула ему кристалл с иллюзией. Но Кэдерн не спешил его брать.

– Что это?

– Доказательства того, что Смиль – не белый и пушистый.

– Они добыты законным путем?

– Скажем так… одна адептка неторопливо прогуливалась по лесу, когда случайно наткнулась на пугающую сцену с участием адепта Вирне. По счастливой случайности она, благодаря отработке в архиве, неплохо овладела заклинанием записи и сохранила исторический момент для потомков… и для главы отделения стражи.

– Все так плохо? – помрачнел Кэдерн.

– Хуже, чем вы думаете.

Мы замолчали, думая каждый о своем. Директор наверняка представлял, какая буря разразится над университетом, а я поймала себя на мысли, что любуюсь его медными волосами и аристократическим профилем. А ведь Кэдерн был из знатной семьи. Если бы я осталась во дворце, как мы бы познакомились?

Словно в ответ на мои мысли – клянусь, я даже вздрогнула! – директор задумчиво произнес:

– Знаете, Дейна, когда-то давно я думал, что стану супругом принцессы. Между моей семьей и королевской было соглашение. Потом принцесса погибла. И я воспринял это как знак богов, напоминание о том, что должен добиться положения в обществе не за счет семьи и брака. Должен сделать что-то значимое, воспитать поколение магов. Одиннадцать лет я придерживаюсь этой позиции.

– Зачем вы мне это рассказываете? – хриплым голосом спросила я.

– Затем, что за одиннадцать лет вы – первая девушка, которая вызвала у меня интерес, Дейна. Что в вас такого и почему я не замечал этого раньше?

Он грустно улыбнулся собственным мыслям, окинул меня взглядом и снял теплое пальто, а затем накинул мне на плечи. Меня тут же окутал приятный запах его парфюма. И по телу разлилось тепло.

– Передайте той адептке, чтобы больше не гуляла в лесу. Это небезопасно. Спокойной ночи, Дейна.

Я смотрела ему вслед, а с неба летели редкие снежинки. Они падали на темную ткань пальто и медленно таяли, превращаясь в крошечные блестящие капельки. Мне было тепло. Но кожа покрылась мурашками, а сердце билось в бешеном темпе.

Кэдерн Элвид был помолвлен с Дейнатарой.

Он должен был стать мужем принцессы.

А стал ее учителем и даже не подозревает об этом.

* * *

– Страшно, – призналась Дейна. – Но надо. Без образования никуда, тем более сейчас. Маме с папой хочется помогать, да и магия явно рвется наружу. А специальность неплохая, вроде даже с работой нет особой напряженки.

Он едва не расхохотался. Глупая девчонка. Сам-то Смиль на общую магию пошел, чтобы особенно не грузиться. А отцу его так и вовсе было плевать, где сын учится, лишь бы глаза не мозолил.

– Ты молодец. Серьезно, молодец, не каждая может вот так вот взять и поступить, – сказал он. – Да еще и полностью себя обеспечивать.

– Спасибо. – Дейна зарделась. – Я неплохо знаю каллиграфию, подписываю открытки.

– Вот это да, – присвистнул он. – Подпишешь мне открытку как-нибудь?

– Посмотрим на ваше поведение, – фыркнула Дейна. – А ты что? Кто твои родители?

– Да так, ерунда. Папа работает в Алурте, а мама с нами не живет.

– Извини. – Она явно смутилась и расстроилась. – Я не хотела…

– Да все хорошо. – Смиль рассмеялся и, к собственному удивлению, почувствовал, что рад этому смущению Дейны. – Они расстались по обоюдному согласию. Вернее, мама сначала сбежала, папа ее нашел и отпустил. Правда, официально не развелся: плохо для репутации. Но заставил отказаться от меня. Сказал, что мне такая мать не нужна.

– Это он зря. – Она задумалась, глядя на кроны деревьев, освещенные закатным солнцем. – Мама всем нужна. И папа тоже.

– Да брось. Дело давнее, – отмахнулся Смиль, впрочем, довольный тем, что сумел вызвать ее жалость. – Красиво тут, верно?

– Красиво, – согласилась Дейна. – Очень. Спасибо, что вытащил меня. Я совсем никого не знаю, а соседка еще даже не приехала.

– Давай выбираться сюда чаще? – предложил Смиль и сам поразился: не собирался ведь говорить.

– Давай. Можно по выходным. Вечерами, когда закат. Очень красиво и тихо.

Она вдруг споткнулась о корягу, и у него появился повод взять ее за руку. Приятное ощущение, стоит заметить.

– Осторожно. Здесь почти нет тропинок.

– Извини. – Она снова покраснела, но руку не отдернула. – Неудобные туфли.

– Издержки учебы. – Смиль пожал плечами. – Неудобная форма.

И тактично сменил тему, чтобы не спрашивать, почему она, несмотря на то что занятия еще не начались, ходит в форме.

Они проговорили почти час, гуляя по узким тропинкам, подбираясь к источникам и то и дело останавливаясь, чтобы то показать девушке какой-нибудь примечательный камень, то поправить ей прическу, якобы постоянно сбивающуюся.

Когда Дейна все чаще и чаще стала смотреть ему в глаза, а еще несколько раз Смиль замечал ее пристальный взгляд на собственных губах, он понял, что пора. В голове будто звякнул неведомый колокольчик, приказывающий действовать. Легким мановением руки он активировал пишущий кристалл и остановился.

– Что такое? – удивилась Дейна.

– Надо возвращаться, мы далеко зашли. Коменданту не понравится, если мы вернемся поздно.

– Жаль, – поникла девушка. – Хороший вечер.

– Хороший, – согласился Смиль, – скоро осень, слякоть начнется.

– Ладно, идем. – Она развернулась в сторону университета.

– Погоди, – улыбнулся Смиль.

И притянул девушку к себе. Та как будто ждала этого: не стала изображать удивление или испуг. Закусила губу, явно ожидая поцелуя, и парень не стал ее разочаровывать. Склонился к ее губам, обогрев дыханием, легко поцеловал, давая время привыкнуть. И когда ее руки скользнули вверх, обняв его за шею, углубил поцелуй, проникнув языком и прижимая девушку к себе сильнее.

Она явно или очень редко целовалась, или это был ее первый поцелуй. Восхитительная неловкость Дейны едва не лишила Смиля контроля. Он полностью контролировал ситуацию, то отстраняясь, то прижимаясь к ней всем телом, осторожно пробуждая желание.

– Эй, подожди, – прошептала Дейна, задыхаясь, когда его руки начали приподнимать подол платья, обнажая длинные ноги. – Стой. Смиль, подожди…

Он успокаивал ее поцелуями, отвлекал внимание от того, что делал внизу.

– Не бойся, – пробормотал он. – Расслабься.

Она уже дрожала не от страсти и не от желания, а вполне сносно начала соображать и понимала, зачем он привел ее сюда.

– Нет, Смиль! – Дейна пыталась сказать это решительно, но голос дрожал.

– Хватит кривляться, – пробормотал он, сбрасывая куртку. – А то ты не знала, зачем мы сюда пришли.

– О да, во мне еще остались крохи веры в порядочность. – Она пыталась вырваться, но даже когда он держал ее одной рукой, был намного сильнее. – Пусти меня, ублюдок!

– Хватит ломаться! – рассердился Смиль и, к собственному удивлению, отвесил девушке пощечину.

Этот удар потряс обоих. Он никогда не позволял себе бить женщин. С мужчинами, бывало, дрался до потери сознания или сломанных конечностей. Но девушек не бил никогда.

Дейна замерла, прижав ладонь к щеке.

– Слушай, – он словно протрезвел, – забудь.

Он действительно хотел ее изнасиловать?

– Дейна, прости, я не собирался…

Он поднял с земли куртку, избегая смотреть на девушку, которая тихо плакала, сжавшись в комочек. И тут из кармана выпал записывающий кристалл…

Дейна мгновенно перестала скулить. Она с расширившимися от удивления глазами смотрела на небольшой круглый и прозрачный камешек, покатившийся по земле.

– Что это?

– Это… – он взъерошил волосы, пытаясь придумать ответ.

– Это кристалл, – медленно проговорила девушка, – записывающий.

Откуда она вообще знает об этих кристаллах?! Деревенская дурочка.

– Дейна, прости. – Он лихорадочно искал слова, чтобы хоть как-то объяснить то, что произошло здесь. – Я не собирался… так. Я думал, ты все поняла. Ну сама подумай, зачем еще парень будет звать такую девушку, как ты, гулять вечером, да еще и в лес! Неужели это у тебя в первый раз?!

Она медленно поднялась, вытирая лицо и одергивая платье.

– Скотина.

– Боги, ты ведешь себя как принцесса. А на деле обычная деревенская шлю…