Сокол

– А зачем нужен умный мужик? – подала голос молчаливая Лера. – Мне кажется, это лишнее. Пусть лучше он будет добрым, щедрым. У меня Коля работает обычным сварщиком на стройке, зарплата небольшая, учился в шараге. Зато, детей любит и моих родителей уважает. В прошлом году помогал отцу строить дом.

– Ты молодец, Лерка. Родить пятерых детей – это же героизм. Мы все завидуем тебе белой завистью.

Мы выпили за скромную Леру.

Лиза придвинулась ко мне ближе. Стыдно. Выпила для храбрости и тихо сказала:

– Меня занесло. Прости.

– Ничего.

Я обняла ее за плечи.

– А у меня, девочки, – тяжело вздохнула Ольга, – у Егора обнаружили онкологию.

– Как?

По спине побежали мурашки. В моей семье ни у кого не было рака. Все умирали естественной смертью.

У Оли двое детей: мальчик и девочка. Егор – профессор, член диссертационных советов по акушерству и гинекологии, талантливый врач. Многие женщины из нашей школы лечились у него. Я сама обследовалась в его клинике, когда была беременна Кариной.

– У него рак? – спросила Лиза.

– В почке нашли опухоль. Ему уже сделали одну операцию, но результат оказался не совсем такой, которого ожидали. Он долго был под «химией», а теперь готовится к очередному испытанию.

– Все будет хорошо, – взволновано проговорила Вика. – Егор молодой, сильный. Он всегда был оптимистом.

«Был» оптимистом. Егор реалист, как и все врачи.

– Хорошие хирурги сейчас дорогие. Операция стоит около восьми миллионов. Можно сделать бесплатно, но результат будет то же, что и в первый раз.

– У вас нет денег?

Удивилась не только Света. Егор всегда хорошо зарабатывал. У них большая квартира в Московском районе, дом под Псковом, дорогая иномарка.

– Мы все отдали за лечение, – призналась Оля, смахнув слезу со щеки. – Первая операция проходила в Израиле.

– Он врач, профессор! Зачем ехать за границу, когда здесь есть связи?

– Ему коллеги посоветовали, сказали, в России не делают подобные операции.

У меня снова зазвонил телефон. Я встала, Лиза увязалась за мной. Девочки остались утешать Олю.

– Ты в туалет?

– Мне звонят, – ответила я. – А ты куда?

– Выйду в холл. В зале душно, и голова заболела от громкой музыки.

Мы разошлись: она направо, я свернула налево.

Кабинка оказалась занята. Я встала возле раковины и достала телефон из кармана. Олег звонил. Время час ночи.

– Милый, что-то случилось?

Я придала твердость голосу.

– Все нормально, – ответил он. – Как ты?

– Все так же.

– Много выпила?

– Меньше, чем обычно. А что?

– Когда вы закончите? Ты смотрела на часы?

Мои часы идут правильно.

– Ложись спать, Олег. Уже поздно. Не нужно меня ждать.

– Я не усну, пока ты не вернешься домой.

– Ты будешь каждый час мне звонить?

– Тебя это напрягает? Сиди, да разговаривай. Или я вам мешаю?

– Мы собираемся с девочками раз в год. Отпусти меня на один вечер. Пожалуйста.

– Не могу, – тихо сказал он. – Ты нужна мне каждый вечер.

Ему не всегда удается выразить свои чувства словами.

– Я скоро освобожусь, милый. Ровно в три часа буду ждать тебя у выхода.

– До встречи.

– Целую.

– Люблю тебя.

Из кабинки вышла девушка, с размазанной по щекам помадой. Я отошла в сторону, чтобы пустить ее к раковине, а сама прислонилась спиной к стене.

К горлу подступила тошнота. Когда нам наливали водку, я сразу почувствовала неприятный запах. Потом принесли шашлык, и аромат мяса перебил все остальные вкусы и запахи.

Я включила воду, подставила руки под струю, и тут снова зазвонил телефон.

Видимо, мне суждено всю ночь отвечать на звонки, а не сидеть за столом с подругами. Обычно, пьяные девушки достают своих парней, а у нас все наоборот.

– Да.

Телефон чуть не выскользнул из рук.

– Вера, я тебя не отвлекаю? – спросил Саша бодрым голосом. – Прости, что звоню так поздно.

– Я в ресторане.

– Да, ты говорила. Я не задержу тебя надолго.

Он позвонил в нужный момент. Я обещала Олегу, что поговорю с Сашей о Карине, а сама все никак не решаюсь завести этот непростой разговор. Сейчас я пьяная, смелая. Не вижу его глаза, чувство вины не мучает.

– Что ты хотел?

Пусть начнет первый, а я подстроюсь.

– У меня к тебе просьба.

– Какая? Снова забрать Карину?

– Нет. У меня весь октябрь расписан по минутам. Вряд ли я увижу ее в ближайшие дни.

Я выключила воду. Тошнит даже от запаха собственных духов.

– Господи, какая гадость.

– Что случилось? – насторожился он. – Тебе плохо? Ты много выпила?

– В том-то и дело, попалась такая плохая водка, что не могу ее пить. Подношу рюмку к губам и чувствую запах.

– Откажись от нее. Возьми сок или газированную воду.

– Все пьют, никто не морщится. Я не могу отказаться.

– Глупости! Вдруг ты отравишься. Какая разница, что делают другие. Если тебе плохо, не пей.

– Какой ты простой! – усмехнулась я. – Легко сказать.

– Вера, не пей, – настойчиво повторил он. – Раз организм отказывается, не надо в него насильно вливать.

– Ты так говоришь, как будто я часто пью.

– Не обижайся. Ты знаешь, как я отношусь к спиртным напиткам. И тебя прошу – воздержись. Хотя бы ради меня.

– А что ты сделаешь ради меня? – кокетливо спросила я.

Пора выводить его на откровенный разговор. Не так просто заставить человека, отказаться от собственного ребенка. Саша упрямый, он не уступит Олегу.

– Пообещай, что не будешь пить два месяца.

Два месяца?

– А зимой можно?

– Можно, – загадочно проговорил он.

– Что я получу взамен?

– Ты сама решишь.

– Я могу выбирать? Ты выполнишь любое мое желание?

– Обещаю.

– Хорошо. Тогда и я обещаю, что не выпью за вечер ни капли.

– До декабря, – уточнил он.

И тут я вспомнила. Саша просил Олега дать ему два месяца. Только для чего? Почему я не могу пить вино? Как это связано между собой?

Только я хотела задать вопрос, как в телефоне послышался женский голос: «Абонент вне зоны сети». Я набрала его номер, и снова робот сообщил, что сеть пропала.

Пока я отсутствовала, девочки затеяли спор. В ход пошла четвертая бутылка водки. У Лизы вспыхнули щеки, Света так набралась, что с трудом узнала меня, Вика налегла на мандарины, от которых у нее с детства аллергия, Лера положила голову на плечо Оли. Я села на место.

– Зачем вообще выходить замуж? – заплетающимся языком, спросила Света.

– Как же! – возмутилась Оля. – А дети? Их что от святого духа рожать? Или ты сейчас будешь рассказывать сказки о богатых любовниках? Это надо, чтобы все мужики на свете были умными и много зарабатывали. А где их нынче взять? Сейчас женщины больше получают и работают гораздо лучше. Во многих организациях предпочитают брать на руководящие должности женщин, а не мужчин.

– Ты преувеличиваешь. У нас на предприятии нет ни одной женщины – начальника.

– У нас тоже, – поддержала я Свету.

– Вы хотите сказать, что нормальных мужчин не осталось? – испуганно спросила Лиза. – Я теперь никогда не выйду замуж?

– Каких мужчин ты видишь каждый день? Расскажи.

– В модельном агентстве их много, но в основном они не традиционной ориентации. Мне трудно найти себе парня. Днем я на работе, а вечером занимаюсь детьми.

– Вот видишь, – сказала Света. – Мы даже не имеем возможности найти мужчину. Они где-то есть, но их не видно.

– Их видно, – вмешалась в разговор тихая Лера. – Они повсюду. И тут, и там. Куда не глянь, одни мужчины. Только вот ты, Света, никогда не посмотришь на слесаря или на дворника. Тебе подавай пекаря или программиста.

– Что это! Мой муж как раз работает в сфере обслуживания.

– Он стоматолог. Тоже чистая работа. А ты поживи с мужиком, у которого руки в мазуте, или от которого пахнет бензином. Придет домой, скинет грязную одежду у порога, а тебе стирать, потом его накормить, а ночью с ним лечь в кровать.

– Вот еще.

Света скривила губы и потянулась за рюмкой.

– А давайте, выпьем за мужчин? – предложила Вика. – За разных: за грязных, чистых, маленьких, лысых, ворчливых и не очень, за богатых и бедных.

– В нашем возрасте стыдно пить за бедных мужчин, – снова завелась Света. – Если мало зарабатывает, значит – дебил.

– Или лентяй, – добавила Оля. – Но, мы все равно их любим. Наши мужья разные.

– И все ленивые, – с намеком сказала Лиза. – Наплодят детей, а работать не любят.

Я толкнула ее локтем.

– Поехали?

– Поехали!

Все выпили, кроме меня. Только нос учуял запах водки, как желудок снова взбунтовался.

– Я вот, например, мужчину чую за версту. – Вздернув кверху курносый нос, гордо сказала Вика. – От них исходит особая аура.

– Это нимб что ли? – засмеялась Оля. – Или воняет потом?

– Дурочка! При виде настоящего мужчины – ноги трясутся, в животе порхают бабочки.

– Ой, не надо! Все это так банально! Бабочки кончились еще десять лет назад. Теперь только тараканы остались.

– А для меня настоящий мужчина это тот, кто заботится о своих родителях.

– Мне нравятся романтики. Даже если у него кошелек пустой и джинсы рваные.

– И что же главное – секс?

– Романтика – это не только секс. Иногда хочется банального тепла, заботы.

– А чем кормить детей, если он ходит в рваных штанах?

– То есть, материальная сторона важнее всего?

– Мужчина должен приносить деньги в дом. Иначе, зачем он нужен?

– Вот мы и вернулись к тому же вопросу. Зачем выходить замуж?

– Или какого мужчину можно назвать идеальным?

– Людей не бывает идеальных, – улыбнулась я. – Мы все разные.

– Вот ты, Вера, как выбрала себе мужа? – спросила Оля.

– Какого из них? – пошутила Лиза. – Юрка ей достался с раннего детства.

– Про Юру мы все знаем, – махнула рукой Света. – А про второго ничего не слышали.

– Олег мне сразу понравился, – ответила я.

– У него квартира неподалеку отсюда, – снова вмешалась Лиза. – Машина за пятнадцать миллионов, богатые родители. Вера выиграла в лотерею второй раз.

– Везучая!

Я снова пихнула ее локтем. Сегодня она в ударе.

– Так он богач?

– Нет, – грубо сказал я. – Дело не в его деньгах.

– Не обижайся, Вера. Мы сегодня просто сплетничаем, перемываем кости мужьям.

– Для меня показатель настоящего мужчины – это совместный поход в магазин.

– Как это? – удивилась Света. – Ты выбрала Олега, после того, как сходила с ним за покупками?

– Да.

– Очень интересно! Расскажи.

– Впервые мы пошли с ним в магазин год назад. Он еще тогда был женат. Я сказала, что мне надо купить продукты домой. Он сразу взял тележку и, без лишних слов, пошел следом за мной. Во-первых, не лез в мои покупки, не комментировал, не указывал чего брать, а чего не брать. Во-вторых, складывал продукты в корзину аккуратно, рационально используя каждый сантиметр. Не помял и не повредил ни одной упаковки. В-третьих, это самое главное, на кассе…

– Вот-вот! – захлопала в ладоши Вика. – Они все стоят в стороне с кошельком в руке, а женщина упаковывает продукты в пакеты.

– Точно, – поддержала я ее. – Женщины – дуры! Взваливают на себя ношу, пока их мужественный, многоработающий и сильноустающий муж расплачивается кредитной картой. Самую тяжелую работу он взвалил на себя.

– Я тоже так делаю, – призналась Оля. – Деньги у мужа, а я упаковываю продукты.

– А что не так? – удивилась Лера.

– Ничего, – ответила я. – У каждого свои тараканы, как сказала Светка. Мой Олег сложил покупки в пакет, потом подошел к кассе, расплатился, обнял меня и вывел из магазина. Еще я заметила, только уже позже, что если мы встаем на кассу, то именно у нас очередь идет быстрее, чем на соседней кассе, где стояла всего одна бабулька с банкой горошка.

– Почему?

– Ему везет.

– И, поэтому, ты выбрала его?

– Нет. Я же сказала – ему везет. Это он выбрал меня.

– Молодец, – выдохнула Света. – Вот это я понимаю!

К микрофону подошла женщина в золотом платье. Несколько пар закружили в медленном танце. Вика доверху наполнила рюмки. Лиза взглянула на часы. Пора. Через тридцать минут закроют ресторан.

– Так за что выпьем? – спросила пьяная Оля. – За нас? Банально. За них? Надоело.

– Выпьем за мечты, – предложила Лиза. – За то, чтобы мы не выходили замуж по расчету, чтобы рожали детей, сколько захотим, чтобы любили достойных мужчин. А они пусть любят нас просто так! Ни за что!

Хрусталь зазвенел. Девочки выпили залпом. Я снова попыталась, но водка не полезла в горло, тогда я отставила рюмку в сторону и выпила вишневый сок.

Почему никого не смущает этот странный запах?

Мы вышли из ресторана ровно в два часа сорок пять минут. Олег еще не пришел. Оля с Викой и Лерой вызвали такси.

– В следующем году встречаемся в пиццерии? – кисло улыбнулась Лиза.

– Или в библиотеке.

– Хорошее место в школьной столовой.

– Где угодно, но только не в Макдональдсе.

– В следующем году пойдем танцевать в клуб, – уверенно сказала Оля.

Мы все взглянули на нее.

– Держись, милая. Егор обязательно поправится.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Я знаю.

Подъехали две машины. Девочки сели.

Я попрощалась с ними и медленно побрела по улице в сторону дома Олега. Он уже вышел навстречу.

Как же хорошо в городе рано утром. Горят фонари. Тихо, безлюдно. Первый снег покрыл асфальт, на небе проглядывают редкие звезды. Ночью в Питере никогда не бывает ветра, он стихает вместе со звуками беспокойных улиц.

За вечер я выпила всего пару рюмок водки. Голова светлая, но в душе затаилось чувство неудовлетворенности. Чего-то не хватает, кровь не бурлит. Хочу курить. Никогда не курила, а сейчас потянуло.

Навстречу попался замерзший мужчина.

– У вас не найдется сигаретки? – тихим голоском спросила я.

Стыдно, но не могу отказаться.

Мужчина отдал мне целую пачку сигарет, зажигалку и пошел дальше по темной улице.

Я спряталась за угол дома, подняла воротник у пальто, покрутила тонкую сигарету в руке. Пахнет приятно. Даже приятнее, чем я ожидала. Как ее зажигать, что с ней делать? Зажала губами и замерла на месте.

Что скажет Олег, если увидит меня с сигаретой во рту?

Большой палец неуверенно чиркнул зажигалку. Вжик. Ничего. Только крошечное голубое пятнышко высветилось на фитили. Еще раз попробовала, снова не загорелась. Прикрыла рукой.

– Ш-ш… – Пролетело над головой.

Я посмотрела вверх. Небо чистое без облаков. В воздухе кружат черные точки. Что-то мягкое, пушистое повисло на стене дома под самой крышей. Я ничего не вижу, но на теле мелкие волоски встали дыбом.

Из-за угла вышел Олег, замотанный в теплый шарф по самые брови. У меня в руке не оказалось ни зажигалки, ни сигареты.

– Девочка, что ты тут делаешь? – ласково сказал он. – Я тебя ищу, а ты спряталась.

– Милый.

Я бросилась ему на шею. Он обнял меня.

– Ты чего? Тебя кто-то обидел?

Он огляделся по сторонам.

– Тут кто-то есть, – прошептала я ему на ухо. – Наверху.

– Ты перепила? – Понюхал, потрогал пальцем мое лицо. – Трезвая. Все хорошо?

– Да.

– Пойдем домой?

– Пойдем.

Утро началось с чашки горячего кофе.

Я спала до обеда, потом приняла душ, долго стояла под струей холодной воды. Ни похмелья, ни дрожи в ногах. Желудок успокоился после второй чашки кофе. Олег сварил на завтрак овсяную кашу, которую сам ест каждый день, сдобренную ложкой меда, орехами и сухофруктами. Он пропустил тренировку в спортзале, остался дома, чтобы провести со мной хотя бы один полноценный день.

Вечером позвонил Миша и сообщил печальную новость. Маша снова оказалась в больнице.

– Не хочу больше жить.

И это моя Машенька? Щеки потеряли все краски, волосы упали тонкими прядями на худое лицо, кожа на руках потрескалась. Девушка, у которой все замечательно, восхитительно, волшебно. Которая не унывает даже в самые трудные моменты жизни. И тут вдруг «не хочу жить». Моя-то Маша, из которой энергия и позитив хлещут из всех щелей. Она не может, не умеет, не должна говорить такие слова! Не имеет право! Тогда зачем вообще жить на свете, если Маша разочаровалась в нашем ярком мире?

Три выкидыша за плечами, похороны мужа, постоянные нападки Лизы, упреки моих родителей, а так же недовольство ее родителей, косые взгляды семьи Соколовых. И все она вынесла, все стерпела. А теперь упала духом и плачет на кровати.

– За что мне это? – еще больше разрыдалась она.

Мы попали в больницу перед самым закрытием. Олег обнял ее с одной стороны, я с другой. Зажали в кольцо.

– Только вчера все было хорошо, – сказала я. – Что вдруг случилось?

– Накануне мы поссорились с Мишей, а вчера вечером, после работы, у меня пошла кровь. Всего пару капель. Я не обратила на это внимание и решила принять душ перед сном. Резко заболел живот. – Она спрятала нос в плечо Олега, рукой схватилась за мои пальцы. – А ночью Миша вызвал скорую. Рано утром я оказалась на операционном столе.

– Из-за чего вы поссорились?

– Какая разница? – одернул меня Олег. – Сейчас ни это главное.

– У меня больше не будет детей. – Заплакала Маша и, сквозь икоту добавила: – ни-ко-гда.

– Ну, что ты.

Олег испуганно взглянул на меня. Впервые вижу его в таком подавленном состоянии. Даже когда умерла Зоя, он не плакал, не жаловался. А тут в уголке глаза блестит слеза.

– Девочки, я вас оставлю, – сдержанно проговорил он. – Покурю на улице.

Я махнула головой. Маша еще раз прижалась щекой к его плечу, а потом отпустила.

Палата небольшая, светлая. На стене висит телевизор, тумбочка, столик в углу, два стула. Маша прихватила с собой из дома теплый халат, тапочки и книгу.

– Помню, как ты мне читала.

Я взяла книгу с тумбочки. Маша подняла глаза наполненные страданием.

– Тебе тогда было очень плохо, – тихо сказала она. – Я не знала, о чем с тобой говорить. А ты всегда находишь нужные слова.

Она ждет поддержки.

– Мы тебя очень любим с Олегом.

Больше ничего не пришло в голову.

– И я вас люблю. У меня никого нет, кроме… – Она закрыла глаза, облизнула языком верхнюю губу. – И почему я не дождалась Сашу. Он единственный мужчина, кому я нужна.

– Он приходил?

– Звонил. Сейчас он у своей любовницы.

– У него кто-то есть?

– Я же тебе говорила. Он не просто так подстроил свою смерть. Саша ушел к другой женщине и сейчас живет с ней в каком-то маленьком городке. Он сам рассказывал. Кажется, ее зовут Алла.

– Да, Бог с ним. – Я взяла ее за руку. – Из-за чего вы поссорились с Мишей? Это он тебя так довел?

– Он ни в чем не виноват, – равнодушно ответила она. – Мы каждый день грыземся. Я уже даже не реагирую на его слова. Пусть живет своей жизнью. Для меня главное, что он рядом, а остальное пустяки.

– Почему он не здесь?

– Он был утром, а потом поехал домой, кормить кошку. Со мной не надо сидеть целый день.

– Как же не надо! Это был ваш ребенок. Не только твой!

– Он не хотел больше детей. Ему достаточно своих трех. А я хитростью забеременела, ничего не сказала, сначала напоила вином, а потом затащила его в кровать. Знаю – глупо! Но, что поделать. Я так хотела родить сына.

– Маша.

– Вот такая я нахалка, – грустно призналась она. – Обманула мужика, а теперь плачу.

– Все будет хорошо, – озвучила я самую распространенную фразу. – Вы помиритесь, а через пару недель забудете обо всем, что произошло.

Ох, и дура! Разве можно забыть о детях? Четыре выкидыша, а теперь ей сказали…

– У меня больше не будет детей, – продолжила мою мысль Маша. – Я никогда не стану мамой, как ты или Лиза.

– Забудь ты об этом. Дети – не главное.

– А если Миша уйдет от меня?

– Ему не нужны дети. Ты сама только что говорила.

– Он любит своих мальчиков, а с Катюши пылинки сдувает. Я боюсь, он вернется к Лизе. Как узнает, что я не подарю ему сына, так сразу уйдет.

– Лиза его не пустит назад. Ты бы знала, как ее жизнь изменилась, после того, как он ушел. Она только рада.

– Да, я видела. По-моему, ее откровенными фотографиями весь интернет кишит. Ты лайкаешь, а у меня высвечивается. Мишка целыми днями сидит в телефоне, разглядывает. А мне приходится терпеть.

– Не бери в голову. Она это делает не для Мишки. Поверь! Сейчас Лиза работает в модельном агентстве, где есть профессиональные фотографы, стилисты. Ей нравится меняться, наслаждаться жизнью. Девушка в тридцать четыре года осталась одна с тремя детьми. Как ты думаешь, она должна сидеть дома и плакать или встать на ноги и пойти вперед?

– Ты права. Только вперед. Она красивая девушка.

– Выброси ревность из головы. Лиза больше не любит Мишу. А он любит тебя.

Бледные губы растянулись в улыбке.

Ничего особенного не сказала, а для наивной Маши этого достаточно, чтобы успокоится и снова почувствовать себя счастливой. Моя восторженная подруга вернулась. За секунду превратилась в хорошенькую девушку, с розовыми щеками.

Я укрыла ее тонким одеялом, а сама пересела на стул.

– А как у вас с Олегом дела?

– Нормально.

– Теперь я не смогу помочь вам со свадьбой.

– Еще два месяца впереди. Не отлынивай, – улыбнулась я. – Без тебя мы не справимся.

– Хорошо. Встану на ноги и сразу займусь пригласительными открытками. Сейчас многие используют электронные, но я считаю, лучше заказать бумажные. Это как память, всегда хранится в коробочке.

Не удивлюсь, если у Маши до сих пор есть такая коробочка, куда она складывает все открытки, приглашения, какие-то памятные билеты, талончики.

– У нас будет немного гостей, – сказала я.

– Конечно! Человек сто! А может чуть больше.

– Примерно.

Мы засмеялись. Маша тут же схватилась рукой за живот.

– Ой, Вера. Не смеши меня.

Я открыла книгу. Ангел и бес. Интересное название. Глаза пробежались по первым строчкам.

«Говорят, что каждому из нас

Дан с рожденья дьявол-искуситель,

А еще – возвышенный хранитель –

Ангел с синью лучезарных глаз»

– Ты это читаешь?

Маша любит поэзию, но серьезную, классиков. А тут не указан автор, страницы не пронумерованы. Книжица непонятного происхождения, как будто ее напечатали на обычном принтере, где-нибудь в подвале.

– Мне дал ее Олег, – ответила она. – Если честно, то мне понравилось только одно стихотворение. Вернее строки из него. «Не все люди когда-нибудь станут ангелами, но все ангелы были когда-то людьми».

Я продолжила:

– «Не все ангелы были когда-то взрослыми, но все взрослые были когда-то детьми». Федор Марун, украинский певец, поэт, композитор.

– Ты его знаешь?

– Лично не видела, но слышала эти строки.

– Сильно – правда? А что если, нам каждому Бог посылает своего персонального ангела?

– Откуда посылает?

– Ну, оттуда.

Она подняла палец вверх.

– Вот теперь ты меня смешишь.

– Ты не веришь в Бога?

– Нет.

– А Олег верит, – серьезным тоном сказала она. – Он каждую субботу ходит в храм.

– Пусть ходит, я же ему не запрещаю.

Маша косо взглянула на меня, но развивать тему про Бога не стала.

– Вам нужен сын. У тебя две девочки, а у него…

В голубых глазах блеснула слеза.

Она и раньше была ранимая барышня, а сейчас, после всех событий, вовсе потеряла контроль над своими эмоциями.

– Маш, ну хватит реветь. – Я снова пересела на кровать и обняла ее. – Если у нас родится мальчик, ты будешь крестной. Ладно?

– Ладно, – хмыкнула она. – А когда планируете?

– Когда у Олега закончится лечение. Пока врач посоветовал, предохранятся. Слишком много он принимал лекарств. Нужно, чтобы организм окреп, очистился.

В палату заглянул Олег.

– Ну, как вы тут, девочки?

Увидел порозовевшее лицо Маши и успокоился.

– Мы тут планируем наших будущих детей, – ответила я. – Маша сказала, что нам нужен сын.

– Хоть кто-то так думает. А то она, – он показал на меня пальцем, – сопротивляется.

Маша продемонстрировала вымученную улыбку. Устала. Мы говорим, шутим, а у нее силы на исходе.

Я убрала книгу на место, еще раз поцеловала ее, взяла свою сумку и встала. Олег открыл дверь. Не успели мы выйти, как Маша закрыла глаза и провалилась в сон.

Капельница в руке, белое пастельное белье, в воздухе тяжелый запах лекарств, на окнах алюминиевые жалюзи, не пропускающие дневной свет. Медперсонал спрятался за масками на лицах. В коридоре везут человека в инвалидном кресле, колеса скрипят по плитке на полу, огромное помещение больницы освещают квадратные светильнике под потолком. Лифты гудят. Все это Маша видит каждый раз, когда попадает сюда. Одно и то же, из года в год.

Мы сели в машину. Олег включил музыку, я стерла пальцем капельки воды со стекла.

Осень. Еще бы немного солнца, тепла. Хочется услышать пенье птиц, а не смотреть, как с деревьев падают последние почерневшие листья.