Цветочек

Когда опухоль немного спала, и руки Тома стали похожи на руки, Вильгельм обнял тихо плачущего мальчишку, как когда-то его обнимала кормилица, прижал к груди и погладил по спине, приговаривая:

– Не бойся, с руками все будет хорошо. Надо немного времени, но уже сейчас видно, что с ними все хорошо. Они не повредили. Не успели. Руки и ноги двигаются. Всё пройдет. Прости, я видел… Но они так быстро действовали и было так страшно, что я сначала не понял, а потом… Прости… Если бы я вмешался раньше, то они бы ничего тебе не сделали. Это я виноват. Прости…

Он прижимался щекой к его макушке, как когда-то прижималась щекой к нему кормилица. Он гладил его по спине, по плечам, по рукам, как когда-то гладила кормилица. Он окутывал его лаской, по которой соскучился сам, которая накопилась в нем за эти долгие месяцы без кормилицы. Он интуитивно старался прижать его посильнее к себе, чувствуя, что от тесного контакта, Том успокаивается, перестает дрожать, сам прижимается к нему, крепко обняв. Когда он окончательно успокоился и перестал лить слезы, Вилл наклонился к самому уху и зашептал:

– Послушай, давай договоримся. Об этом никто никогда не узнает. Они – ведьмы – никому ничего не скажут – так они испортят колдовство, которое у них все равно не получилось. Но о колдовстве нельзя говорить, а значит они болтать не будут. Я не скажу никому. Мне просто некому. Да и король, если узнает, что я один ночью выходил из замка… В общем, ему не надо знать, что меня не было в замке. И ты тоже молчи, никому не говори, даже своим друзьям. Когда никто не знает, то ничего и не было, хорошо? – Том кивнул. – Не выдавай меня. Король в гневе убить может.

– А что вы здесь делали? – поднял на него Том красные глаза.

Вилл не поверил собственным ушам – Том заговорил с ним! Том! Том заговорил с ним! В груди все ликовало и пело, кружилось в быстром хороводе, распускалось ромашками и яркими маками. Он очень осторожно убрал волосы с его лица и вытер слезы. Посмотрел в синие лисьи глаза с длинными ресницами, которые доставали почти до бровей. Провел пальцем по контуру лица от виска к подбородку, по перебитой брови, по белому, едва заметному шрамику на щеке.

– Я в тебя как в зеркало смотрюсь, – произнес удивленно. – Только у тебя родинки тут, – кончик пальца коснулся родинки под своей губой, а потом того же места под его, – родинки тут нет. А у меня тут нет, – прикосновение к родинке на его щеке, а потом на то же место к своей. Рывком обнял его опять, прижавшись щекой к макушке. Том не вырывался, не дергался, покрепче сцепил руки за спиной. – Я никогда в жизни не был за стенами замка. Никогда не купался в реке. Я хотел сегодня попробовать, каково это искупаться в реке.

Том опять поднял к нему лицо.

– А вы плавать умеете?

Вильгельм качнул головой, отчаянно оттягивая момент, когда надо будет выпустить его из своих объятий.

– Тогда вам здесь нельзя купаться. Тут омуты. На дно затянут. Это самое гиблое место на реке, – бормотал Том.

– А ты?

– А я плавать умею. Мы здесь всегда с ребятами рыбу ловим. Тут Эмиль сети ставит, потому что рыбы много по дну ходит. Мне здесь до дома близко…

Принц прислушивался к нему – к выравнивающемуся дыханию, к успокаивающемуся сердцу, к малейшему движению. Надо уже отпускать, но не хочется. Наверное, он выглядит, как последний придурок, вцепившись в него. Но какое-то странное чувство чего-то своего, родного, такого же безумно одинокого, заполняет тело и разум, заставляя оттягивать момент расставания как можно дольше.

– Тебе, наверное, домой надо, да? – тихо спросил Вилл.

Том покачал головой, пощекотав волосами его губы.

– Мне уже лучше дома не показываться… Ульрих скорее всего проснулся…

– Кто это?

– Мой старший брат… – поморщился он.

– Хочешь, я пойду с тобой и скажу, что ты спас меня, попрошу, чтобы тебя не трогали? Или хочешь, пойдем в замок… Король любит тебя, он разрешит остаться. – В голосе послышались какие-то истеричные нотки. Том сейчас уйдет. А вдруг не вернется? Вдруг не захочет его больше видеть?

– Я не могу. Его величество добры ко мне, но я не хочу этим злоупотреблять.

Том не разнимал рук, не отстранялся, так и сидел, уткнувшись носом в его грудь. Вилл гладил его по спине, пальцы путались в спутанных влажных волосах. Завтра ничего этого не будет. Завтра Том придет в себя и даже не повернет носа в его сторону. А сейчас он такой беззащитный, такой родной, такой теплый сидит у него в объятиях и дарит ни с чем не сравнимое ощущение радости и покоя.

– Вам, наверное, домой надо? – спросил Том тихо через несколько самых счастливых в жизни Вилла минут.

Принц хмыкнул и с горечью произнес:

– Мне уже лучше в замке не показываться… Король скорее всего проснулся…

Том задумался, а потом отстранился (стало сразу же пронзительно холодно) и сказал:

– Раз уж нам двоим попадет, то, предлагаю, сделать вот что. Пока рано и на реке никого нет, пойдемте купаться. Только на мелководье, здесь действительно очень опасное место. Я хочу с себя все смыть, а вы, ваше высочество… Ну, право слово, зря что ли вы пришли на речку? А потом я провожу вас в замок.

– А ты?

– А я что-нибудь придумаю. Просто уже совсем светло, люди на улицы выходят, а вам бы не надо без охраны ходить, тут его величество прав. Мало ли что может случиться. Я проведу вас к замку безлюдными улочками. Так безопасно.

Том с явным неудовольствием отодвинулся от принца и осторожно поднялся.

– Больно? – заботливо спросил Вилл, внимательно осматривая травмы – красные кривые полосы на руках и ногах. Но, в целом, кажется, всё хорошо. Кровообращение восстановилось, опухоль окончательно спала и руки такие, какими и должны быть – нормальные и розовые.

– Вроде бы нет. Неприятно немного, – бережно осматривая себя, отозвался Том. – Вон следы красные остались. – Провел пальцем. Показал. – Я думал, что они мне руки совсем оторвут. Такая сильная боль была, словно молниями прошила от пальцев к плечам и по груди ударила.

Вилл удивленно вскинул голову, открыл рот, чтобы сказать, что почувствовал то же самое, но смог лишь кивнуть.

– К вечеру пройдет. – Том отряхнул зад от песка, натянул штаны и рубашку поискал по берегу боты. – Ну что, ваше высочество, айда купаться?

Вильгельм с готовностью вскочил. Вытащил из кустов тонкий шелковый плащ, про который в спешке забыл. Завязал тесемки и накинул на голову капюшон. Мальчишка прошелся туда-сюда, явно прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом махнул рукой, призывая принца идти за собой. Хотя, конечно, по всем правилам этикета надо было его пропустить вперед. Все-таки принц, да еще наследный.

Том привел его к самому спокойному месту – здесь отмель, течение почти не чувствуется, берег песчаный и пологий. Принц, по идее, утонуть не должен, даже если решится на такое специально.

– Здесь безопасно, – заверил он подрастерявшую всякую храбрость венценосную особу. Цветочек стоял немного напуганный и явно растерянный. Том ободряюще улыбнулся: – Я буду рядом, поэтому не бойтесь ничего.

Скинул с себя одежду, с разбега вошел в воду и, вытянув руки, нырнул. Принц замер, с ужасом вцепившись взглядом в дорожку мелких пузырьков. Том вынырнул почти на середине, мотнул головой, скидывая с лица волосы и воду, и замахал ему рукой.

– Ваше высочество, раздевайтесь! Вода чудесная!

Вилл, залившись краской, медленно развязал тесемки сначала плаща, потом штанов… Том наблюдал за ним с середины реки – голова смешно торчала над водой. Прикрыв чресла руками, принц маленькими шажками направился к воде.

Он входил очень медленно и осторожно, словно под водой его ждали чудовища. Напряженно. Готовый сорваться с места и рвануть на сушу в любой момент. Том подплыл на мелководье и уселся на песок, вытянув ноги так, что на поверхности теперь торчали его пальцы и тело по пояс.

– Страшно? – склонил голову на бок. Волосы сосульками свисали до плеч, с них стекали капли, блестели в лучах просыпающегося солнца.

Цветочек кивнул и закусил губу, войдя только по колено. Том рывком встал, протянул ему руку.

– Здесь мелко, правда. Здесь купаются только девчонки. А мы вон оттуда, – указал на противоположный берег, покрытый зарослями мелкого кустарника, – за ними подглядываем. Они раздеваются догола и плескаются.

Принц осторожно взял его за руку. Сделал еще один робкий шаг вперед. Том потянул на себя, заставляя его двигаться быстрее. Завел в воду примерно по грудь, поднырнул, но руки не выпустил, позволяя Цветочку видеть, как он плавает под водой. Выскочил из воды, обдав брызгами. Засмеялся.

– Научить тебя?

Вилл закивал.

– Смотри, все очень просто. Надо научиться держаться на воде. Я покажу.

Том отошел на шаг, и лег на воду лицом вниз. Волосы заструились в воде шелком. Слегка загорелая попа тут же всплыла. Они крепко держались за руки. Том боялся, что принц сдурит и удерет, а Вилл переживал, что мальчишка утонет, а он не успеет ему помочь.

– Теперь ты, – вытер лицо.

– Я не умею, – отшатнулся.

– Я научу.

И Том ловко опрокинул его, ухватив за шею и под живот. Рука переместилась под подбородок, не давая голове опуститься в воду. Вилл судорожно вцепился ему в руку, чувствуя, как ноги отрываются от дна, и Том рукой легко поднимает тело к поверхности.

– Расслабься. Просто расслабься. Вода сама будет держать тебя.

– Я не могу… Не получается.

– Получается. Ты расслабься. Ну… Давай же…

Цветочек с трудом снял скованность с конечностей, позволив им просто болтаться на весу, но одна рука все равно крепко держится за предплечье Тома. Тот второй рукой поддерживает его за плечи.

– Попробуй поднять зад к поверхности.

Принц чуть выгнулся и… попа вынырнула. Том попятился назад, провезя его по воде.

– А теперь давай попробуем вот так, – он осторожно отпустил его, позволяя встать на дно. – Смотри. – Откинулся на спину, раскидав руки и ноги в разные стороны. – Это очень просто. Держи тело ровно, следи, чтобы пальцы были на поверхности и вода в лицо не попадала. Всё.

Вилл смотрел, как тонкий и худой мальчишка раскинулся в позе звезды. Сейчас хорошо были видны полукружья ребер и впалый живот с аккуратной впадинкой пупка, косточки таза выпирают. Тонкие длинные ноги. Принц стыдливо отвел взгляд Он и сам выглядит примерно так же… Только худее.

– Ну? – встал Том. – Теперь твоя очередь.

– У меня не получится.

– Почему?

– Я не умею.

– А ты пробовал?

– Нет.

– А почему не получится, если ты не пробовал?

Зашел за спину. Руки на плечи, осторожно нажал назад. Вилл доверчиво лег на воду, закрывая глаза. Том поддерживал под поясницу и плечи, не позволяя ему опуститься. Принц слушал мир сквозь толщу воды почти с благоговейным страхом. Том что-то говорил, но он не очень понимал, что именно. Смеялся. И улыбка такая… счастливая… Слышно собственное дыхание и стук сердца. Хочется всегда лежать на воде. Том что-то сказал со смехом, похлопав в воде по его животу. Цветочек приподнял голову, вопросительно сдвинув брови.

– Я говорю, что ты хоть и принц, а живот, как у меня, такой же впалый.

Вилл выгнулся, поднимая обсуждаемую часть тела на поверхность. Том опять хихикнул и похлопал по животу. Потом внезапно отпустил его и пробежался пальцами по ребрам. Принц, потеряв опору, моментально пошел ко дну, от неожиданности хлебнув воды. Замахал руками и ногами, вытаращив глаза и распахнув рот.

Том вытащил его тут же. Он и не подумал, что простая глупая шутка, может так плохо кончиться. Принц кашлял, отталкивал его от себя и куда-то рвался идти. Причем явно не в сторону берега. Том обхватил его за талию, постучал по спине. Потащил за собой на сушу. Принц упал на песок на четвереньки и принялся кашлять в кулаки. Том гладил его по спине, виновато рассматривая ровный ряд позвонков, похожий на нанизанные под кожей бусины, на вздрагивающие острые лопатки, на выступившие косточки крестца. Убрал длинные русые волосы за ухо. Провел пальцем по мочке. Потом по своей. Еще раз по его… Обычный мальчишка, как и он. Такой же. У них даже уши похожи. Только одет в дорогие одежды и его отец – король. Чем он отличается от него? Ничем. Такой же, как и он. Странно…

Вильгельм был похож на человека, которого впервые в жизни выпустили из чулана. Он рассматривал все с таким детским восторгом, что Том потерял всякую надежду довести его хотя бы до города. Принц метался из стороны в сторону и срывал цветы. Нюхал их. Тыкал ими в лицо смеющемуся Тому. Он любовался холмистой местностью, вдохновенно вытянувшись по струнке и сложив ладонь над глазами козырьком. Спрашивал, как далеко текут воды, что там за лесом и холмами, куда ведет вон та дорога. Он скакал вокруг, и черный плащ развивался крыльями. Он смеялся. Хлопал Тома по плечам и шутил. Том тоже улыбался. Он решил, что домой не вернется до приезда отца, потому что настроение хоть и было сильно испорченно произошедшим ночью, тем не менее его не хотелось окончательно портить общением с братьями.

В город они проскочили за обозом. Том сразу же свернул с многолюдных улиц в какие-то огороды, провел его вдоль оград, вывел на узенькие петляющие улочки. И все это время он крепко держал принца за руку. Тот доверчиво шел следом, постоянно комментируя всё, что видит. Его восхищали двух– и трехэтажные дома, стоящие так близко, что за их высотой не было видно солнца, хлюпающая грязь под ногами, маленькие оконца, то, как на них едва не попали помои, выплеснутые из этого самого оконца (повезло, что Том успел отреагировать, а то хороши бы они вернулись ко двору в чьих-то помоях и нечистотах!). Принц умилялся от счастья встречным прохожим, с которыми они расходились, едва ли не соприкасаясь животами.

– Мой младший брат – придурок, – разводил Том руками и умильно хлопал ресницами, когда прохожие, к которым подлетал восторженный принц с объятиями, бросали на него вопросительные взгляды. Потом Том одергивал Вилла и просил его вести себя прилично и не привлекать к себе внимания. Принц кивал, но через пару минут снова начинал восхищаться окружающим миром, комментировать всё, что видит, и веселить Тома, у которого даже живот начало сводить от непрекращающегося смеха.

Когда они вышли на центральную улицу, Том заставил принца нацепить на голову капюшон и опустить лицо, потому что ему не хотелось, чтобы Цветочка узнали. Вильгельм, слава богу, внял его просьбам и угомонился, стал тихим и незаметным. Они быстро миновали опасный участок и вышли к замку с заднего двора. Фуф, кажется, добрались без приключений. Но как только принц заметил знакомые стены, он резко сник, потускнел и как-то сжался.

– Что случилось? – остановился Том, тревожно глядя в синие лисьи глаза, обрамленные длинными ресницами почти до бровей.

– Меня король… – пробормотал он, низко опуская голову.

– Давай, я скажу, что ты просил меня научить тебя плавать, и вот рано утром мы ходили на речку?

– Не надо. Я не хочу, чтобы король прогнал тебя со двора. Пожалуйста, ничего ему не говори. Давай, ты пойдешь домой, а я в замок. Постараюсь проскользнуть незаметно.

– Хорошо. Я уйду. Только разреши мне проводить тебя до самого замка. Просто хочу быть уверен, что с тобой все нормально. Ты же знаешь, как неспокойно вокруг.

Цветочек кивнул, взял Тома за руку и пропустил вперед.

Они вошли в ворота и столкнулись нос к носу с королем. Принц тут же отдернул руку и затравленно посмотрел на родителя. Тот стоял в простых штанах, сапогах и просторной нижней рубахе, влажной на груди. Усы и борода тоже влажные… Видимо умывался…

– О, Том! Дружище! – радостно воскликнул он, идя навстречу мальчишке и раскрывая для него объятия. – Как я рад тебя видеть! – Монарх обнял его и похлопал по спине. – Что так рано? Где был?

Цветочек растерянно смотрел, как король куда-то уводит его друга.

– Табун в ночное гонял… – бормотал Том, косясь через плечо на принца.

Вильгельм почувствовал, как задрожали губы, а перед глазами все поплыло. Стало мерзко и неуютно.

Глава 4. Одиночество

Ничего такого король ему не сказал и про Цветочка ни разу не заикнулся. Они всего лишь увлеченно «размяли члены», то есть посражались деревянными мечами, затем Том показал ему, как приноровился метать ножи, а потом монарх ушел по своим монархическим делам, велев мальчишке не скучать, а если тот захочет есть, то сходить на кухню и попросить у Лео чего-нибудь. Том без дела послонялся по двору, прикидывая, как бы ему укрыться на несколько дней до приезда отца, чтобы король не заметил незваного гостя. И остановился на сеновале на конюшне. Там было тепло, уютно, сверху не капало. Маленькие оконца выходили на двор, обеспечивая отличный обзор территории. Он даже порадовался, что нашел такое прекрасное место. К тому же, на конюшне можно легко спрятаться и не менее легко с нее же можно уйти незамеченным, что опять-таки плюс. Найдя место для ночлега, Том пошел завтракать.

Он осторожно переступил порог кухни и застал штат поваров за работой. Все что-то разделывали, чистили, резали, варили, жарили, парили. Том никогда не видел такого разнообразия продуктов за раз. Ему навстречу вышел Леопольд, самый главный повар в их королевстве. Он сам ничего не готовил, как заметил Том, лишь раздавал короткие указания.

– Меня зовут Томас Кригер, – робко произнес мальчик. – Я сын сержанта Ханса Кригера, королевский воспитанник… Король просил, чтобы вы меня покормили. Я тут пару дней при замке поживу, пока отец не вернется. Он… – щеки залило краской. По правде говоря, врал Том плохо и всегда прокалывался.

Странно, но Лео несколько секунд внимательно смотрел на парня, а потом чуть склонил голову в поклоне.

– Что бы… эээ… ммм…

– Том, – подсказал он.

– Чего бы молодой господин хотел поесть?

Том растерялся. Откуда он знал, ест ли король кашу?

Леопольд улыбнулся, жестом попросил следовать «молодого господина» к столу в какой-то закуток. Сам чуть забежал вперед, указывая дорогу.

– Присаживайтесь, молодой господин. Сейчас я принесу вам завтрак. Простите, но обед пока не готов.

Том стыдливо ссутулился, скромненько уселся на лавку перед большим столом, зажал ладони между ног и криво улыбнулся. Через минуту перед ним поставили кусок жареного мяса с овощами, тарелку с фруктами, в большую чашу налили ягодный напиток и положили на тарелочке мягкую, белую сдобу. Том такой белый хлеб ел только однажды, когда отец из замка после пира им еды принес. Братья расхватали колбасы и жаренья, а он впервые в жизни попробовал хлеб из тонкой белой муки. Том улыбнулся, вспомнив, как размачивал булку в молоке, а потом откусывал маленькие кусочки и смаковал каждую крошку. Убедившись, что это все ему, он осторожно приступил к трапезе, поглядывая исподлобья по сторонам. Казалось, что сейчас сюда влетит король и устроит скандал из-за того, что Том вот так нагло сидит и ест за общим столом, он-то рассчитывал, что ему дадут краюху серого хлеба и прогонят взашей, а они вон за стол посадили. И ничего, что за этим столом прислуга питается, он-то даже не прислуга, так… поесть зашел…

– Нет, что делается?! Что делается?! – затарахтел кто-то рядом возбужденно. Том резко обернулся и увидел, как тонкая, словно осока, девчонка с заплетенными в венок волосами, косички в котором перевиты парчовыми лентами, в ярко-красной тунике и оранжевом сюрко, расшитыми по пройме и горловине переливчатой парчой и маленькими медными бубенчиками, поставила на бочку поднос с едой. – Цветочек совсем спятил!

Лео нахмурился, вытирая руки о висящее на плече полотенце.

– Я ему говорю, поешьте, ваше высочество! – тряхнула она руками и колокольчики смешно звякнули. – Что рыдать-то? Я, отвечает, никому ненужная радость жизни… У самого глаза красные, нос опухший, сжался в кресле комочком, в одну точку смотрит. Вот что ему надо, а? Он кто? Принц! Всё есть! Ни о чем заботиться не надо – Лола поесть принесет, постель уберет, сиди себе, в окно смотри, ни о чем не думай. На всем готовеньком живет. Вот что ему надо, а? А Лола туда-сюда бегай с завтраком!

– Не хочет есть, ну и не надо. Иди вон королевские платья проветри, – мрачно ответил отец, выставляя ее с кухни.

– Да я их утром проветрила, пока его величество умывался на заднем дворе. – Она легко уклонилась от отцовской руки и только тут заметила Тома. Ее лицо испуганно вытянулось. Она залепетала: – Ой, ваше высочество…

– Лола, иди прочь, – подтолкнул ее Леопольд к лестнице, ведущей наверх, видимо в покои. – Этого молодого господина зовут Том. Он воспитанник его величества. Иди прочь, глупая девка.

– Ой, а надо же, как на нашего Цветочка похож! – тут же расслабилась девочка, заломила ручки и уставилась на гостя.

Том кое-как сглотнул застрявший в горле кусок мяса и растянул губы в перепуганной улыбке.

– Угу, как свинья на щетку, только щетина разная, – недобро рыкнул мужчина и грозно посмотрел на дочь. – Простите дуру, молодой господин, – склонился в поклоне, опять толкнув девочку к лестнице.

Том постарался как можно быстрее все съесть, схватил с тарелки пирожки, сунул их за пазуху и тихо выскочил на улицу. Нет, он знал, что его отца в замке уважают, но он пока не чувствовал себя на «молодого господина».

Вообще, сегодня он испытывал очень странные чувства. Во-первых, ему было не очень понятно, что произошло ночью. Все эти объятия и поглаживания. Его никогда в жизни так не утешали, не жалели. Отец считал, что ему достаточно быть сытым и одетым. Мать, сколько он себя помнил, почти никогда не обнимала, не гладила и не целовала. Даже, когда он был совсем малышом, она очень скованно его жалела – хлопок по спине или плечу и всё. А тут… Он и не знал, что так бывает… что так… можно? Том попытался вспомнить свои ощущения. Принц боялся. Очень сильно боялся. Том слышал, как дрожит его голос и истерично срывается на крик, когда он, встав над ним, прогонял ведьм, глупо выставив кинжал вперед. Можно подумать, это сомнительное оружие в руках принца-недотепы остановило бы этих безумных баб! Том чувствовал, как Цветочка трясло, когда тот прижимал его к себе, как нервно и судорожно гладил, что-то бормоча в ухо. И Том сам прижимался к нему, крепко обхватив тощее тело, боясь, что тот исчезнет, оставит его одного, наедине с ночью, со страхом, с болью… С ним было тепло… Не в смысле тепло физически, а просто тепло. А как он массировал его руки. Каждый палец. Нежно. Осторожно. Было очень щекотно от покалываний внутри, очень больно, но принц! Сам! Собственными руками! Массировал! Его! Руки! Руки простолюдина! Царственными руками! Простолюдину! Если об этом рассказать ребятам, то они не поверят. Можно, конечно, показать им красный след от веревки. Том еще раз глянул на запястья и чуть поморщился от неприятных воспоминаний. Убогий он какой-то этот принц. Да если бы не он, Том бы сам прекрасно справился. Еще и рыдает, как девка! Вот чего рыдать? Разве можно мужчине рыдать? Фу! Гадость какая! Он снова поморщился. Убогий одним словом. Тьфу! Не мужик! Сплюнул. Он, наверное, из-за короля рыдал… Цветочек так волновался всю дорогу, что тот его будет ругать, а отец на него даже не посмотрел. Черт, Том бы отдал все на свете, чтобы вот так вернуться домой и чтобы никто на него не смотрел, а этот дурень рыдает, счастья своего не понимает, идиот. Том обнял себя за плечи, погладил. Грустно улыбнулся и тяжко вздохнул. Его никогда никто не обнимал и не гладил. А еще, кажется, мать никогда его не целовала. Даже в щеку.

Ближе к вечеру во дворе появился Эмиль. Злой и запыхавшийся. Он о чем-то расспрашивал ошивающихся здесь же солдат и, видимо, кого-то искал. Том как раз только проснулся и, увидев друга в окошко, поспешил к нему навстречу. Вместо приветствия Эмиль пребольно двинул ему кулаком по плечу и принялся орать в лицо, брызгая слюной и размахивая руками. Из этой пламенной речи Том понял только одно – домой нельзя. Братья ищут его по всей округе, а мать дома истерит. Эмиль еще по доброте душевной сказал, что Том ушел на рассвете короткой дорогой через омуты, и вообще давно должен был прийти, и теперь родня гадает, далеко ли унесло его тело.

– А я принца встретил по дороге, представляешь? – пролепетал Том. – Он хотел полезть в воду как раз в нашем месте. Спрашиваю: «Ты плавать-то умеешь?» Он говорит, что нет. Попросил научить. Ну мы с ним все утро на мелководье и проплескались.

– С Цветочком? – скривился Эмиль так, словно Том все утро возился с прокаженным.

– Да, – виновато улыбнулся он. – А потом я его в замок отвел, боялся, что заблудится. Знаешь, он ведь за пределами замка никогда не был.

– Ты с ним общался? – Казалось, что Эмиля макнули лицом в коровью лепешку.

– Да придурок какой-то… – пробормотал Том, опуская голову. – Но не бросать же… его… одного…

– Я бы не стал, – пожал друг плечами. – Я бы увидел его и спрятался. Или ушел бы. В общем, я бы не стал с ним общаться, а тем более купаться.

– Почему? – Том смотрел ему в глаза. В голосе звучал вызов.