Новая, старая сказка

Татьяна Оболенская

Новая, старая сказка

Глава 1

Варя открыла дверь своим ключом, щелкнула выключателем и громко известила:

– Мам, я дома! – она сбросила кроссовки и не глядя, нащупала ногой домашние тапочки.

В квартире было темно, и стояла звенящая тишина. Варя недоуменно заглянула в кухню, в гостиную, в мамину спальню и даже в свою комнату. Констатация факта – мамы нет! Варя перевела глаза на настенные часы. Половина двенадцатого. Ин-те-рес-но! И где же мама? В это время она всегда дома. Это Варя урабатывается до ночи на своем телевидении, а у мамы спокойная, достойная работа. Светлана Алексеевна преподает в МГУ. Она филолог. Маме сорок пять лет. Но выглядит она потрясающе, на десять лет моложе. Хотя, после гибели папы, она сильно изменилась. Не постарела, нет. Она как будто заморозилась, как Снегурочка. Ей стало все безразлично, кроме Вари, конечно. И это безразличие, и печаль, плескавшиеся в ее глазах, и создавали образ Снегурочки. Варин папа, Александр Николаевич Лазарев, погиб два года назад в автокатастрофе. Он возвращался из Питера в Москву. Шел сильный дождь, трасса была скользкая. Папа спешил, ехал со скоростью выше ста километров. На повороте он не справился с управлением, машину занесло и перевернуло несколько раз прежде, чем она свалилась в кювет. Папа погиб сразу. И жизнь мамы разделилась на две части. Счастливая и светлая до его гибели и пустая и ненужная, после. Варя как-то спросила у мамы: «Почему у нее всегда печальные глаза»? А мама ответила, что единственное, что у нее осталось в этой жизни – это печаль. Ну и Варя, конечно. Но это совсем другое. Вот тогда Варя возмутилась. Да, папа погиб! Конечно, это страшное горе. Но жизнь продолжается. И так, как живет мама, жить невозможно! И папа бы этого не одобрил. Папа всегда был оптимист. И в самой пессимистической истории находил положительные моменты. А сейчас он сказал бы, что судьба, разломив мамину жизнь на две части, дала ей шанс начать жизнь заново. Это вовсе не значит, что нужно забыть все, что было в той прежней счастливой жизни вместе с папой. Это, конечно же, останется в памяти навсегда. Но нужно жить дальше. И жизнь мамы не должна замыкаться только на Варе. Вот так, сурово, как школьная училка ученице, Варя преподала маме урок. А Светлана Алексеевна только грустно улыбалась и отвечала, что жизнь у нее была только одна, и судьба одна и другой ей просто не нужно. Варя набрала мамин номер телефона. Шли долгие гудки. Наконец, мама ответила. Она, как школьница, лепетала Варе что-то невразумительное. Извинялась, что не позвонила, и не сообщила Варе, что она сейчас в командировке и будет только завтра. Но Варя шестым чувством поняла, что никакая это не командировка, а мужчина. Варя хмыкнула. Видать нашелся какой-то Мизгирь, который растопил сердце бедной Снегурочки. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели»! Может быть, мама сможет изменить свою жизнь? Ну что ж, Варя будет только рада. Она на автомате, как робот, приняла душ, рухнула в постель и мгновенно уснула. И снилось ей красное, маковое поле. И как будто они с мамой бегут по этому полю босиком, взявшись за руки. А в душе у Вари поднимается невообразимое чувство счастья. Такого Варя еще не испытывала никогда. Казалось, что каждая ее клеточка пропитана этим счастьем. Варя проснулась утром и долго лежала в постели, не открывая глаз. И в этот момент в голове промелькнула мысль: «Что-то непременно должно произойти. И это что-то должно быть очень-очень хорошее, которое круто изменит и Варину и мамину жизнь»!

Светлана Алексеевна не спала. Она не могла заснуть. То, что произошло сейчас с ней не входило ни в какие рамки дозволенного. То есть того, что дозволила себе она сама. Никаких отношений с мужчинами! Жизнь закончена, имеется в виду ее личная жизнь. Да и Светлана была не из тех женщин, которые с легкостью вступают в отношения с незнакомыми мужчинами. А со знакомыми – это вообще табу! Ну, вот такая она странная! Не может лечь в постель с мужиком, если не влюбится в него. А влюбиться-то не в кого! Вот просто не в кого! Так думала Светлана до сегодняшнего дня. То есть пока не встретила ЕГО. А вот об этом подробнее.

Вчера Светлану Алексеевну вызвал декан в свой кабинет. Когда она вошла, кроме Анатолия Ивановича Кожина в кабинете сидел фактурный, крепкий мужик с суровым взглядом, лет пятидесяти, а может быть и больше. Он и интересом посмотрел на Светлану.

– Присаживайтесь, Светлана Алексеевна, – приветливо проговорил Анатолий Иванович. – Вот, Илья Александрович, это Светлана Алексеевна Лазарева, наш ведущий специалист, я бы сказал, лучший пушкинист.

Илья Александрович чуть заметно улыбнулся и даже привстал. Уж чего он хотел, пожать или поцеловать ее руку, Светлана так и не поняла, потому, что он сел обратно так ничего и не предприняв.

– Светлана Алексеевна, – продолжал Кожин, – вот Илья Александрович просит помочь, то есть в порядке шефской помощи прочитать лекцию об Александре Сергеевиче, что-нибудь интересное, неординарное, ну, вы сами знаете, приуроченное ко Дню рождения поэта, к 6 июня.

– Я поняла, – растерянно проговорила Светлана, – только где прочитать, в жэке, в школе, в университете?

– А я разве не сказал? – удивился Анатолий Иванович. – В Академии ФСБ. Илья Александрович является заместителем начальника Академии и по совместительству занимается воспитательной деятельностью курсантов.

Светлана Алексеевна перевела взгляд на Илью Александровича, и ее глаза встретились с темно-серыми, как грозовое небо его глазами, и тут он неожиданно покраснел.

– Да, вот решили провести конференцию, некий вечер Пушкина, – проговорил он немного хрипловатым голосом.

– Хорошо, – кивнула Светлана, – я поняла, Анатолий Иванович.

– Вот и ладненько, – обрадовался Кожин и передал ей папку. – Здесь программа вечера, указанно время начала конференции. Вы выступаете последней, то есть завершите все выступления курсантов и отберете победителей, так как будете в президиуме.

Светлана снова кивнула, попрощалась и вышла. Щеки ее горели. И чего этот Илья Александрович так на нее смотрел?

– А он очень интересный мужчина, – неожиданно подумала она и густо покраснела. В такого можно и влюбиться. А можно и вообще…Черт-те что! – одернула она себя. – О чем я думаю? Совсем с ума сошла!

Илья Александрович Бахтеев, молча, смотрел на закрывшуюся за Светланой дверь.

– Илюха, – вывел его из задумчивости его школьный товарищ, декан филологического факультета МГУ, Анатолий Иванович Кожин, – очнись! Я тебе уже пять минут говорю, а ты в полной прострации.

– Что? – действительно очнулся Илья Александрович.

– Я говорю, и не думай даже! Это не тот случай, – строго предупредил Кожин. – У Светочки муж погиб два года назад. А потом, она не такая!

– Какая? – Бахтеев хмуро посмотрел на друга.

– Не для легких отношений, Илюша, – со вздохом разъяснил Кожин. – Она правильная какая-то, понимаешь? В ее присутствии мне пошлости говорить стыдно. Короче! – он хлопнул ладонью по столу. – Забудь! Жениться ты не собираешься, а разбивать Свете сердце, не нужно! Ей и так в этой жизни досталось. Она из депрессии еле-еле выкарабкалась.

Бахтеев полез за сигаретой и задумчиво закурил.

– А я женюсь на ней, – неожиданно проговорил он. – Вот именно на таких и женятся. Я давно искал именно такую.

– С ума сошел! Женится он! – всплеснул руками Кожин. – Да она пошлет тебя куда подальше. И правильно сделает! Ты ее видел две минуты. Разве можно жениться?! Может быть, она тебе не подходит психологически или еще хуже, физически, в смысле в постели. Ты об этом подумал?

– Ага! Подумал! – Бахтеев смял недокуренную сигарету в пепельнице. После смерти моей жены, впервые за десять лет у меня сердце сработало не так, как обычно! Успокоиться не могу! Совсем, как мальчишка.

– А может не только сердце?! – хохотнул Кожин. – Ладно, Илюха, дерзай! Отговаривать тебя не буду. Ты же упертый! Но смотри, если не серьезные отношения, лучше не надо. Как друг прошу!

– Да, понял я, понял! – Бахтеев встал. – Бывай, Толя. Позвоню как-нибудь. Пойду в парикмахерскую, подстригусь, чтобы завтра предстать перед лучшим пушкинистом в лучшем виде, – он весело подмигнул Кожину и скрылся за дверью.

Светлана прибыла по указанному адресу за полчаса до начала конференции. Она достала паспорт и протянула охраннику. Тот сверил ее данные с каким-то списком, поставил в списке галочку и вернул паспорт обратно. Светлана прошла «вертушку», и ее взгляд уперся в высокого, крепкого мужика в генеральской форме, который стоял спиной к ней, недалеко от проходной и что-то сурово выговаривал курсанту. Что мужик генерал Светлана догадалась по лампасам на его брюках. Неожиданно мужик повернулся. И сердце у Светланы сделало скачек вверх и с трудом вернулось обратно. Илья Александрович уже подходил к ней.

– А я жду вас, Светлана Алексеевна, – вкрадчивым голосом проговорил он, не сводя с нее темно-серых глаз.

Светлана так растерялась, что минуты две не могла произнести ни слова. А он оказывается генерал? Хорош! Очень хорош, ничего не скажешь! Бахтеев терпеливо ждал и все смотрел на нее.

– Спасибо, конечно, – еле выдавила из себя Светлана. – Только зачем же самому заместителю начальника Академии встречать обычного филолога? Я бы вполне могла сама добраться.

– Ну, почему же обычного? – улыбнулся Илья Александрович. – Кандидата филологических наук, любимого преподавателя всех студентов МГУ. Говорят, что на ваши лекции собираются даже студенты из других факультетов, на вас ходят, как на приму в театре.

Светлана рассеянно пожала плечами.

– Ходят, наверное, те, кто любит Пушкина.

– Возможно, или самую красивую женщину-пушкинистку, – улыбнулся Бахтеев. – Давайте, поднимемся ко мне в кабинет, оставите там свою сумку, приведете себя в порядок.

Он ловко подхватил ее под локоток и повел по лестнице на второй этаж, где располагалась приемная, распахнул дубовую дверь в свой кабинет и пригласил войти. Светлана окинула все быстрым взглядом. Кабинет был просторный, очень светлый, но это был кабинет не ученого, а военного. Идеальный порядок на столе. Бумаги сложены ровными стопочками, все остальные вещи находились на своих логических местах. Книги стояли ровными рядами в застекленном шкафу. Но за что зацепился взгляд Светланы, так это большая карта Российской Федерации на одной стене и карта мира на противоположной.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Светлана Алексеевна, – заботливо предложил Бахтеев. – Хотите чай или кофе?

– Спасибо, ничего не нужно, – улыбнулась Светлана такой теплой и светлой улыбкой, что у Ильи Александровича перехватило дыхание. – Я оставила сумку, давайте уже пойдем в зал, а то до начала конференции всего пятнадцать минут.

Светлана с удовольствием отметила, что зал полон. Места все заняты, стояли не только в галерке, но и в проходах. В основном мужчины и ребята, девчонок совсем мало. Как ей объяснил Бахтеев, девочки учатся только на одном факультете, переводчицы. Илья Александрович открывал конференцию, даже процитировал Александра Сергеевича. Светлана теперь могла хорошо рассмотреть его, совершенно не стесняясь. Он был выше среднего роста, можно даже сказать высокий, монументальный, и какой-то по-военному подтянутый, мускулистый. Ни намека на живот. И очень сильный. Эта сила явно чувствовалась в нем, просто пробивалась сквозь «броню» его генеральской формы. У Светланы «засосало под ложечкой», как когда-то говорила ее бабушка. Прямо дыхание перехватило! Илья Александрович поздравил всех присутствующих с днем рождения Великого поэта и неожиданно передал слово Лазаревой Светлане Алексеевне. Светлана даже вздрогнула от неожиданности, когда Бахтеев назвал ее имя. Ведь Кожин говорил, что она выступает последней. Адреналин мгновенно вспрыснулся в кровь, и когда она шла к трибуне, испытывала невероятное волнение. Но стоило ей заговорить о Пушкине, зал стал полностью ее! Светлана умела держать аудиторию, своим необыкновенным, проникновенным голосом. Она говорила, а в зале стояла ти-ши-на! А потом шквал аплодисментов! Светлана передала микрофон следующему выступающему, а аплодисменты все не смолкали. Когда она вернулась в президиум, Бахтеев наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Светлана, а вы действительно нереальная женщина! У меня от вас, кажется, уже крышу снесло полностью! Что делать будем?

Светлана непроизвольно покраснела, но промолчала. И пока выступали курсанты со своими докладами, Илья Александрович незаметно, исподтишка разглядывал ее вблизи. Ближе уже некуда! Сидели-то они рядом. Он смотрел и не мог оторвать от нее взгляд. Одухотворенное лицо, как у мадонн на полотнах Рафаэля. Яркие, синие глаза, тонкий ровненький нос, безупречной формы, чувственные губы и красивые, шелковистые, каштановые волосы, которые немного закрывали маленькие, восхитительные ушки. Он и это смог рассмотреть, когда она поправляла волосы. Лицо гладкое. Одна единственная морщинка между бровями, когда она хмурится. На такое лицо хочется смотреть все время. И он смотрел и смотрел, а Светлана просто плавилась под его взглядом. И с каждой минутой чувствовала, что влюбляется в этого сильного человека все больше и больше. К концу конференции Светлана Алексеевна Лазарева – кандидат филологических наук, взрослая женщина сорока пяти лет, со здравым смыслом и в полной памяти, влюбилась окончательно и бесповоротно в генерала Бахтеева, Илью Александровича. И что с этим делать? Непонятно! Впрочем, очень скоро стало все понятно! После окончания конференции, когда они зашли к Бахтееву в кабинет, Илья Александрович вдруг неожиданно шагнул к Светлане, крепко ухватил ее за шею и поцеловал. Так, по-настоящему, сильно поцеловал. И она улетела! Тот есть, сначала потеряла голову, а потом улетела нав-сег-да! Улетела за Бахтеевым Ильей Александровичем. Это был не просто поцелуй. Это был поцелуй мужчины-победителя, завоевателя, который уже завоевал женщину и теперь никому ее не отдаст. Сильный поцелуй и одновременно сладкий. Светлана вся задрожала, когда почувствовала во рту вкус языка возбужденного мужчины. Тело наполнилось сладостной патокой, стало податливым, колени подогнулись, и она уже была готова отдаться ему прямо здесь и сейчас. Но Бахтеев отпустил ее, пристально посмотрел ей в глаза и строго приказал:

– Поехали ко мне!

И она поехала! Ну, не дура?! После первого поцелуя! Это же не вкладывается ни в какие рамки приличия! Это вообще ни во что не вкладывается! Это позор! Что он о ней сейчас подумает? А и пусть думает, что хочет! Зато Светлана сможет ухватить кусочек женского счастья, сегодня, сейчас. У нее так давно не было мужчины. Она получит это счастье, а там, хоть потоп! Илья Александрович жил в центре, у метро Кропоткинская, в большом, новом, многоэтажном доме. Едва они зашли в его квартиру, как их просто швырнуло друг к другу. Они целовались неистово, как подростки. Его запах, губы, руки уже сводили Светлану с ума. Разум покинул ее окончательно. Светлана просто отключилась, потеряла и себя и сознание. И очнулась уже на его кровати. А потом… Что было потом, она уже не забудет никогда! Они неслись вперед, что-то шепча друг другу, совпадая во всем! Их тела подходили друг другу, как пазлы. Он смело брал ее и смотрел ей все время в лицо, пока их обоих не накрыла волна «девятого вала». Они одновременно громко застонали от потрясающего оргазма. Да, такого мужчины у Светланы еще не было за все ее сорок пять лет! А впрочем, не очень много у нее их и было. Всего-то один роман до замужества. Светлана лежала с закрытыми глазами, и ей казалось, что она еще парит в небесах. Илья нежно поцеловал ее, задумчиво пропуская ее каштановые, шелковистые волосы сквозь пальцы. Они лежали и молчали несколько минут. Потом Илья приподнялся на локте и посмотрел на нее длительным взглядом.

– Выходи за меня замуж, Света, – тихо проговорил он. – Я люблю тебя. Такого секса, как сейчас был у нас с тобой, у меня давно не было. Ты действительно нереальная женщина! Я окончательно потерял от тебя голову. И я не отпущу теперь тебя никуда! Слышишь?

– Слышу! – она распахнула свои синие глаза, и смело взглянула на него. – А я согласна, генерал Бахтеев, быть вашей женой. И вовсе не потому, что ты генерал, а потому, что я, оказывается, тоже люблю тебя. Это невероятно, я думала, что такого со мной уже не может быть. Но это так! Я люблю тебя, Илюшка! Что же ты сделал со мной?

– Я вернул тебя к жизни, – серьезно проговорил он, – вернул для себя. Как же я тебя долго искал, Светка! Девочка моя! Люблю тебя! Люблю! Люблю! И хочу только тебя…

Светлана очнулась, как вынырнула из омута любви. Илья лежал на боку, облокотившись на локоть, и смотрел на нее.

– Свет, есть хочешь? – неожиданно спросил он.

Светлана отрицательно качнула головой.

– А я голодный, как волк, – улыбнулся Илья Александрович. – Ты лежи, а я сейчас что-нибудь сварганю на быструю руку и буду тебя кормить.

– Меня никто и никогда не кормил, – задумчиво проговорила Светлана, – всегда только я. А что, – оживилась она, – генералы теперь сами себе готовят обеды и ужины?

– И завтраки тоже. Генералы умеют все, – самодовольно проговорил Илья, быстро встал, совершенно не стесняясь Светланы, натянул штаны на голое тело и отправился в кухню. Светлана перевернулась на спину, закинула руки за голову и задумалась. Что она творит?! Сейчас она лежит в совершенно чужой квартире, в чужой постели и при этом безмерно счастлива. Она даже и вспомнить не может, когда была так счастлива последний раз! Светлана с наслаждением потянулась «ленивой кошечкой» и невольно улыбнулась, услышав их кухни негромкое пение. Ого! Оказывается товарищ генерал, в свободное от работы время, на досуге, не прочь попеть во время своих кулинарных изысканий. Светлана окинула взглядом спальню. Очень стильно. Молодец генерал! Везде порядок, чистота, сразу видно, что это спальня военного. На тумбочке, возле кровати в рамочке фотография. Светлана заинтересованно взяла ее в руки. С фотографии на нее веселыми глазами смотрел Илья. Он стоял в обнимку с высоким, красивым парнем, который широко улыбался. Парень был очень похож на Илью.

– Сын, – догадалась Светлана. – Как хорош! Прямо женская погибель, – вслух произнесла она, разглядывая крепкие мускулы на руках и рельефную грудь, обтянутую тельняшкой.

Она встала с кровати, немного подумала и набросила на голое тело рубашку Ильи, застегнула пуговицы, не забыв при этом оставить верхние две, полюбовалась своим отражением в стеклянном шкафу и довольная собой, отправилась в кухню. Илья сервировал стол и стремительно обернулся, услышав ее легкие шаги.

– Света! – он в восторге замер с ножом в руке, которым резал сыр. – Света! – обречено повторил он, осторожно положил нож на стол, шагнул к ней и прижал ее к груди. – Света, ты такая…, – шептал он, целуя ее волосы. – У меня крышу сносит только от одного взгляда на тебя. Кажется, я совсем сошел с ума.

– Илюшка, – тихо засмеялась Светлана, пытаясь освободиться. – Ты меня кормить собираешься?

– Прости, – Илья Александрович отстранился и смущенно развел руками. – Все, что успел: бутерброды с икрой, ветчина, сыр, шампанское. Ты будешь шампанское?

– Буду, – улыбнулась Светлана. – Я с тобой буду все.

Илья разлил шампанское по бокалам.

– За нас, Света! За нашу будущую жизнь. И она будет счастливой. Я в этом уверен!

– За нас, Илюша, – Светлана приподняла бокал. – Илюш, у тебя в спальне фотография. Это ты с сыном?

– Да, – с гордостью проговорил Илья Александрович. – Это мой сын – Тимофей. Он военный, спецназовец.

– Красавец, – констатировала Светлана и как-то расстроено покачала головой.

– Плохо, что красавец? – усмехнулся Илья Александрович. – Ты это произнесла, как угрозу. Нашим отношениям?

– Нет, моей дочери, – вздохнула Светлана. – У меня есть дочь, Варя. Ей двадцать пять лет. И мне бы очень не хотелось, чтобы такой Тимофей встретился на ее пути.

– Почему? – удивился Илья.

– Потому что после встречи с ним осколки разбитого женского сердца собирать устанешь, – Светлана серьезно посмотрела на него. – А Варя один раз уже пережила неудачную любовную драму. И я не хочу, чтобы это повторилось. Не хочу, чтобы она влюбилась в твоего сына. В таких влюбляться очень опасно. Понимаешь?

– Да, брось, Свет! – отмахнулся Илья. – Если они встретятся, а они, конечно же, встретятся, если влюбятся друг в друга, нас они не спросят.

– Илюш, – Светлана посмотрела ему прямо в глаза, – обещай мне, донести до Тимофея, что Варя может стать для него только младшей сестрой.

– Обещаю, – Илья нежно поцеловал ее и неожиданно вздохнул. – Обещать-то я обещаю, но нужно знать Тима. Если ему понравится девчонка, его не остановить. Плевать он будет и на мои запреты и мои обещания. А если твоя дочь, хоть отдаленно похожа на тебя, то есть такая же красивая, я за свои обещания и ломанного гроша не дам, – он еще раз вздохнул. – Но с Тимом я поговорю, обещаю.

– Спасибо, любимый, – Светлана с благодарностью посмотрела на него.

– Свет, о чем мы с тобой вообще говорим! – ужаснулся Илья Александрович, – и это в вечер, когда я сделал тебе предложение! – он притянул к себе Светлану, и она потонула в его поцелуе…

Глава 2.

Тимофей Бахтеев небрежно перебросил на руку стильную, дорогущую, кожаную куртку, очень известного бренда. Ну, вот любит Бахтеев хорошие и дорогие вещи, грешен! А почему бы и нет? Может себе позволить! Закинул за плечо свой армейский рюкзак, в другую руку подхватил небольшой кожаный саквояж и уже спускался со спецборта в Чкаловске. Целый месяц в отпуске! Он и забыл, когда полноценно отдыхал. А тут нежданно-негаданно, две недели назад позвонил отец. Илья Александрович Бахтеев, армейский генерал, суровый, жесткий человек, долго смущенно откашливался и, наконец, пригласил сына на собственную свадьбу. В трубке повисло гробовое молчание. Тимофей переваривал информацию. Он просто обалдел! Отец женится? Это невероятно! Мамы уже нет десять лет. Ее уход отец переживал мучительно и тяжело. В тот год Тимофей оканчивал Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. И смерть мамы выбила их с отцом из колеи. Тимофей чуть не завалил подготовку к диплому, а отец чуть не подсел на бутылку. И только память о маме, и обещание ей перед смертью, что они со всем справятся, остановило их. Тимофей все-таки окончил училище и отбыл по месту службы, а отец был вынужден в одиночку справляться со своим горем. Только через год он смог полностью выкарабкаться. Все эти десять лет Илья Александрович жил холостяком и не собирался менять свой статус. Тимофей, кстати, тоже. Но это совсем другое дело. Тим служил не в столице, и регулярно отбывал в командировки в самые «горячие точки». Отец же служил в Москве и у него, конечно же, случались романы. Илья Александрович был «лакомый кусочек» для столичных незамужних барышень. Еще бы! Пятьдесят шесть лет, генерал, к тому же статный, интересный. Чем не жених? Но он прекрасно понимал женский интерес к его погонам и всегда спокойно обходил «подводные камни» и ловушки, которые ему расставляли предприимчивые барышни. Но видно не досмотрел, попал все-таки в ловушку.

– Тим, – напомнил отец по ту сторону трубки, – ты куда пропал? Ты меня слышишь? Ты понял, что я тебе сейчас сказал?

– Ага, слышу! – очнулся Тимофей. – Я понял, пап, понял! Ты женишься. Расставили все-таки сети и поймали гусара, как золотую рыбку, – показал он головой.

Отец даже увидел это.

– Ты не прав, сын, – смутился Илья Александрович. – Света, она знаешь, какая? – мечтательным голосом произнес он. – Это я, а не она расставил сети. Я влюбился, сын. Голову совсем от нее потерял! И, слава богу, что она тоже полюбила меня и мы теперь вместе.

– Да, что ты говоришь?! – притворно изумился Тимофей. – Тоже любит? И сколько же лет твоей юной прелестнице? Она тебе в дочки годится или все-таки во внучки?

– Ну, что ты несешь! – прогремел отец. – Свете сорок пять лет. У нее дочке уже двадцать пять. Светлана достойная, замечательная женщина. И я ее люблю!

– Ну, хоть так! – вздохнул Тимофей. – Женщина-то хоть красивая? – небрежно поинтересовался он.

– Да, очень! – радостно заверил его Илья Александрович. – Она необыкновенная! Тебе понравится.

– Мне-то что! – хмыкнул Тимофей. – Это же твоя жена, а не моя. Кроме того, это не мой возрастной контингент. Я люблю барышень помоложе. Вот дочка ее – в самый раз! Кстати, а дочка симпатичная?

– Тим, – сурово остановил его отец, – даже и не думай! Между прочим, она теперь твоя сестра, сводная. Младшая сестра, можно сказать! Мы теперь одна семья. А в семье гадить нельзя! Я же тебя знаю, и твое отношение к женщинам, тоже. Ты же жениться не собираешься?

Тимофей промолчал.

– То-то же! – сурово проговорил отец. – Ты на свадьбу-то приедешь, через неделю, в следующую субботу?

– Нет, пап. На свадьбу не успею. Как раз командировка небольшая наклевывается, – растолковал Тимофей. – Но зато потом в отпуск на целый месяц. Я на даче хочу отоспаться и порыбачить.