Человек, который не хотел любить

Сара резко обернулась:

– Точнее что? Хочешь сказать, что я тебе не заработала денег… или хуже… что из-за меня ты их потерял?

Давиде сел на кровать:

– Я не о тебе говорю. Я говорю о своих друзьях. Иногда мне приходилось работать с ними, как, например, с Казерини. Я купил ему дом, а он точно не из тех, кто купается в деньгах… Вообще, мне не нужны были никакие проценты. Это бы могло поставить его в затруднительное положение.

– Точно… – Сара повесила две шёлковые рубашки на плечики и закрыла шкаф. – Но Танкреди странным образом ты любишь больше всех. Ты купил ему дом в Майами, в Лиссабоне, в Нью-Йорке, в Сан-Франциско… и не помню, где ещё… плюс пять или шесть в самых красивых местах Италии – на Капри, в Венеции, во Флоренции, в Риме. Все огромные, в центре, и вдобавок, как будто этого ему мало, ещё и остров…

– Он – самый богатый человек из всех, кого я знаю, и самый скрытный. Он хочет работать только со мной, чтобы не выделяться и в особенности чтобы не иметь проблем. Не могу понять, почему я не должен помогать ему тратить его же деньги? – Сара быстро ходила из комнаты в комнату, Давиде бегал за ней. – И затем, если не я, то был бы кто-нибудь другой… Только вот от никому не доверяет, кроме меня. В чём моя вина?

Сара внезапно повернулась и подошла к нему. Она остановилась в шаге от него:

– Твоя? Твоя – ни в чём, но нужно же быть объективным. Ты ему как-то особенно нравишься, потому что он напичкал тебя деньгами, и из-за этого ты к нему не можешь придраться… всё из-за денег.

Сара пришла на кухню. За ней тут же вошёл Давиде:

– Вижу, ты хочешь поругаться…

Сара открыла холодильник и взяла немного воды:

– Совершенно точно не хочу. Ты будешь?

– Нет, спасибо. – Давиде уселся перед ней. – Всё равно это неправда, я за многие вещи его критикую. Например, за то, что он сделал сегодня.

Сара закончила пить и саркастично спросила:

– Что же такого чудовищного он сотворил, чтобы услышать от тебя осуждение?

Давиде тут же понял, что это было слишком поспешно. Иногда гнев мешает мыслить трезво. Если бы он рассказал ей о той женщине из клуба, о фотографиях, принесённых за стол, где сидели её дети, ну, тогда бы у него точно появились препятствия к тому, чтобы видеться с Танкреди, кончилась бы их дружба вместе со всеми возможностями заработать. Он попытался отвлечь её и сменить тему:

– Кстати, помнишь семью Кварти? У них сейчас небольшие трудности. У них во владении есть одна вилла, полуразрушенная, правда, но Танкреди всё равно должен её обязательно посмотреть. Она стоит по крайней мере миллионов пятнадцать, но, думаю, я смогу скинуть до двенадцати.

– Так что, можно узнать, устроил твой любимый Танкреди?

Отвлечь её не получилось.

– А… да… – Давиде смирился, что ему всё же придётся отвечать. – В общем, из-за него поссорилась одна пара. Двое друзей из клуба, кажется…

– Он был их другом?

– Не совсем. Он поступил опрометчиво…

– Ну, помирятся. Вот уж проблема.

– Ага…

Сара вернулась в гостиную. Давиде поднял плечи. «Помирятся… после таких фотографий… Да уж конечно, это будет самый лёгкий развод всех времён».

Сара начала раскладывать раскиданные по дивану журналы. Она сложила их на низенький журнальный столик перед телевизором:

– Я припоминаю, что это не первый раз, когда он рассорил пару. Я видела то же самое на море, на Таволаре, когда мы жили на его роскошной яхте.

– Он её продал.

– Ага, правильно сделал. Наверное, годовое содержание стоит уйму денег…

– Триста тысяч евро, кажется. Но он уже взял другую, побольше.

– О… В общем, он рассорил ту пару, которую как будто для этого специально пригласил. А ведь какие они были! Красивые, молодые, кажется, были так влюблены друг в друга, она ждала ребёнка… Ты помнишь эту историю?

– Смутно.

– Ага, конечно… Ты помнишь только то, что тебе удобно. Они оба сошли с яхты после яростной ссоры. Они подрались в своей каюте.

– А ты откуда знаешь?

– Я знаю, потому что наша была соседняя. Когда они сходили, Танкреди стоял на мостике. Пил что-то и смотрел на них с таким видом, который меня очень поразил.

– Что он такого делал?

– Он улыбался.

– Да нет, вечно ты всё преувеличиваешь.

– Это ты вечно всё преуменьшаешь. Он как будто желает несчастья всем вокруг, как будто он никого никогда не любил, как будто его раздражают все, кто счастлив… А уж особенно счастливые парочки. Вот, и он будто хочет их разрушить любым способом. Разве не странно?

Давиде попытался немного понизить градус этого разговора:

– Ну, если ты всё это так видишь…

– Я не могу по-другому на это смотреть. А у него, на удивление, все любовные романы длились очень недолго.

«Ага», – подумал Давиде. У него были известные женщины, актрисы и самые лучшие модели. Однажды в передаче он увидел сомелье, которая рассказывала об особенностях сортов её винограда, растущего в Австралии. Она была дочерью какого-то магната, начавшая заниматься винами ради развлечения, и очень преуспела в этом. Через Грегорио Савини он узнал о ней всё, что ему было нужно. Затем он вылетел и весьма удивил её, приземлившись на вертолёте недалеко от её виноградников. На первом холме, где рос её виноград, он накрыл небольшой столик льняными скатертями и уставил его разными итальянскими блюдами, включая, конечно, лучшие итальянские вина. Она случайно наткнулась на него во время прогулки. Сначала она растерялась, затем улыбнулась, он её рассмешил и в конце концов завоевал. На следующий день он ушёл, оставив ей одну розу и записку: «Твои вина – самые восхитительные, а ты сама – прекраснее самого волшебного сна…» Но она его больше не видела.

«Она такая же, как и все его предыдущие женщины, – подумал Давиде. – Такая красивая, что её невозможно забыть». Но и этого не стоило рассказывать Саре.

Он принялся пить и улыбнулся себе, потому что пришёл к странному выводу об отношениях: в основе брака лежит то, насколько быстро ты понимаешь, что стоит говорить, а что нет. Он сделал глоток своего «Талискера»[3].

– Была у него одна серьёзная история в лицее…

Сара ушла в спальню и принялась раздеваться:

– Да, точно. Как её звали?

– Олимпия Диаманте.

Она сбросила одежду на землю и зашла в душ:

– Ты прав, точно…

– Это как раз в то время мы познакомились, – продолжил Давиде из гостиной. – Чем, интересно, сейчас занимается Олимпия Диаманте…

Давиде появился на пороге ванной:

– Танкреди в неё по уши влюбился. Я так хорошо помню, будто это было вчера…

Сара включила воду и подставила голову под струю, чтобы не слышать того, что он говорит.

Но Давиде не сдавался:

– В то время Танкреди ведь тебе нравился, правда? Ты к нему по-другому относилась…

Сара вылила на голову шампунь, и он медленно покатился по её волосам. Затем она ополоснула их и продолжила мылить голову:

– Что? Я тебя не слышу…

– О’кей, ничего! Не важно! – Давиде повысил голос, чтобы она услышала. – Я пошёл в гостиную!

– Хорошо!

Это бьша неправда. Сара прекрасно его услышала. Но не было ни толики правды в том, что она говорила ему о Танкреди.

Глава седьмая

– Кто тебя впустил?

– У меня есть свои методики.

Сара хитро улыбнулась, как бы на что-то намекая. Танкреди продолжил плавать. Сделав несколько гребков по большому крытому бассейну, он остановился возле джакузи и включил его. На бортике стояли бутылка «Cristal» и один бокал, наполненный шампанским.

– Будешь?

– У меня позавчера был день рождения.

Танкреди улыбнулся:

– С прошедшим.

– Ты ведь знал и специально меня не поздравил.

– Я правда забыл, прости.

Сара наклонилась к краю, чтобы рассмотреть его как следует и понять, не врёт ли он.

– Ты знаешь, меня ведь на психологии учили, как можно распознать, врёт человек или нет.

– Ого, и как же?

– Достаточно посмотреть на язык тела: глаза смотрят в сторону, руки не могут найти себе места, сам человек ёрзает на стуле и трясёт ногой.

– Да я же плаваю!

– Говорит много, возможно, в агрессивной манере…

– И что?

– Ты врёшь. Ты знал, что у меня был день рождения и специально не поздравил. Хотя, может, это для того, чтобы завлечь меня в этот бассейн?

– Сара, если бы я был настолько умён, я был бы другим человеком.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Иногда я говорю бессмысленные вещи.

– Неправда, у всего сказанного есть свои причины.

– Этому тебя тоже на психологии научили?

– Видишь? Ты надо мной насмехаешься. Найдётся тут для меня купальник?

– Да, в раздевалке.

Сара пошла в сторону двери в конце бассейна, на которую указал Танкреди. Но прежде чем войти, она обернулась, взглянула на него ещё раз и улыбнулась. Когда она была маленькой девочкой, она часто устраивала шалости: всё время думала о том, как бы что-нибудь провернуть или хотя бы заставить всех поверить, что она что-то провернула. Затем она закрыла за собой дверь раздевалки. Танкреди вылез из воды, подошёл к старинному шкафу и вытащил ещё один хрустальный фужер. Он наполнил его шампанским и поставил бутылку обратно в ведро со льдом.

«Кто её впустил?» – он посмотрел сквозь панорамное окно: там виднелись виноградники и несколько освещённых полей вокруг других поместий. Трава на полях была только что скошена, даже кусты роз были идеально ровными. Вдалеке стояли два больших дуба, между которыми пробегала тропинка, выложенная белыми камнями и затем терявшаяся среди низких холмов. Там же стоял домик сторожей. Помимо охраны на вилле работали три горничные, повар, водитель и, естественно, Грегорио, правая рука Танкреди. Ему было около шестидесяти лет, но телосложение у него было худощавое, так что нельзя было сказать наверняка. В одном он был уверен – его никак не могли оставить в покое. Это его раздражало. Очень сильно. Танкреди хотел жить в полном одиночестве, чтобы только он решал, когда нужно с кем-то увидеться, когда можно устроить праздник, на котором все будут веселиться или, по крайней мере, притворяться, что веселятся.

Он налил ещё немного шампанского и сделал глоток. Затем наполнил второй бокал, поставил его рядом с другим на край джакузи, положил бутылку в ведёрко со льдом и медленно соскользнул в воду. Как раз в эту секунду открылась дверь раздевалки и оттуда вышла Сара. Она собрала волосы и теперь казалась ещё моложе. Стало хорошо видно её тёмно-синие глаза, лицо открылось и казалось ещё более нежным и каким-то более красивым. На ней был махровый банный халат цвета индиго, такой широкий, что она казалась в нём совсем крошечной.

«Интересно, что за купальник она выбрала, – сразу подумал Танкреди, – слитный или бикини? Тёмный, светлый или цветной?» Там было миллион разных купальников всех размеров. Он специально поставил шкаф с абсолютно новой, не ношенной одеждой для мужчин и женщин. Все вещи подобрала Арианна, его личный стилист, которая заботится о том, чтобы каждая деталь его жизни была изысканна и эксклюзивна. Это, конечно, не касалось ужинов и его собственного гостеприимства, которые, разумеется, и так были идеальными.

Арианне было около пятидесяти лет. Это была полная элегантности женщина, но в то же время очень сдержанная, почти строгая. Она обожала свою работу и не любила появляться на публике. Вся её работа проходила, как она сама выражалась, за кулисами. Только неустанный труд даёт безупречный результат. Она была замужем за одним очень богатым англичанином, с которым виделась время от времени на выходных или во время летнего отпуска. Хотя Танкреди всему этому не верил. Он считал, что она была из тех, кому нравятся молодые девушки. Она всегда весьма сдержанно отзывалась о нарядах его пассий, но он замечал, как она восхищается их красотой. Пару раз он даже видел, как она очарованно наблюдает за ними, возможно, тая в глубине души горячее желание.

Но, разумеется, она не могла впустить нежданную гостью. Он снова посмотрел на Сару. Она остановилась у края бассейна, рядом со стеной. Протянув руку, она нащупала выключатель и приглушила свет. В голове Танкреди мелькали вопросы: какая у нее фигура? грудь большая или маленькая? а что насчёт ног или попы? На самом деле он никогда не разглядывал её особенно внимательно, но не потому, что она была непривлекательна, совсем наоборот. Причина бьша очень проста. Это была девушка его лучшего друга. Но Сару такие мелочи не беспокоили. А уже через мгновения она ответила на все вопросы Танкреди. Она развязала полотенце, и оно упало на землю. Она была голой.

– Я не нашла подходящего купальника.

Это было не то же самое, что ей ничего не понравилось или не подошло размеру, нет. «Не нашла подходящего купальника». Это хорошее оправдание. Она стояла слегка расставив ноги и вытянув руки вдоль тела. Приглушённый свет подчёркивал совершенство её тела, её длинных, худых ног, тонкой талии, её пышной, настоящей груди. Чуть ниже промеж ног виднелся идеально выстриженный треугольник волос. Танкреди понял, что уставился на этот треугольник, и поднял взгляд. Сара была другой в этот раз, она в гораздо большей степени была женщиной.

«Тут и делать нечего, все мужчины одинаковые», – подумала она. Она расставила ноги самым провокационным образом, сняла резинку с волос и бросила её на землю. Она встряхнула головой, распуская волосы, затем улыбнулась и нырнула в воду. Задержав дыхание и оттолкнувшись от дна, она выплыла недалеко от Танкреди.

Свет ламп, теперь более спокойный, тихо скользил по воде. Эхом по закрытому бассейну раздавался один-единственный звук – их дыхания. И их молчания. Сара снова погрузилась под воду и, вынырнув, пригладила волосы назад.

– Ну и?.. – улыбнулась она, чувствуя, какой силой обладает её нагота. – Даже не предложишь мне шампанского?

Она подплыла к краю, облокотилась на него и пошевелила ногами, чтобы приподняться на воде. Свет под водой двигался вместе с ней. Танкреди сделал пару небольших гребков назад и попал внутрь широкого джакузи. Он потянулся, чтобы взять фужер с только что разлитым шампанским, но не успел повернуться, как Сара оказалась рядом с ним. Она улыбнулась, медленно шагая по дну, а затем села рядом, взяв бокал:

– Благодарю… – И она тут же залпом выпила его. – Очень вкусно. Мм… такое холодное, идеально…

Пока она говорила, то пододвигала ноги в его сторону и в конце концов прижала их к нему.

– Не нальёшь мне, пожалуйста, ещё немного?

Танкреди обернулся и снова наполнил бокал. Затем он почувствовал, как руки Сары обнимают его сзади.

– У тебя такой сильный пресс…

Руки двигались медленно, пальцы скользили по кубикам на его животе. Он повернулся и протянул ей бокал.

– Спасибо… Перед некоторыми вещами невозможно устоять.

Он улыбнулся снова, на этот раз гораздо дольше обычного, затем сделал несколько медленных глотков только для того, чтобы скрыть свои глаза. Медленно правой рукой Сара продолжила гладить его живот, опускаясь всё ниже и ниже. Она не сводила с него взгляд. Затем она добралась до трусов. Она стала играть с завязочками, осторожно потянула за одну из них, распуская узел. Её пальцы продолжали играться с поясом, оттягивая его по чуть-чуть. Сначала указательный, затем средний, все они проникли в купальные трусы.

Тогда Танкреди спросил её с вызовом:

– А что Давиде делает сегодня?

Сара остановилась, вытащила руку, сделала большой глоток, допив шампанское, и поставила бокал на бортик бассейна. Затем она положила голову на край:

– У твоего друга, кажется, была очередная встреча в Милане сегодня, а завтра ещё одна. Новые здания, новый бизнес, а значит, новые обязательства. – Она хитро на него посмотрела. – Но это всего лишь значит одно, что я могу остаться у тебя.

Она чуть приподнялась из воды, показывая грудь. Приблизившись к нему, она взглянула ему прямо в глаза. Грудь её была пышная, упругая, соски набухли, стали твёрдыми от прохладной воды и возбуждения. Она встала на четвереньки и медленно приближалась к Танкреди, запуская его ноги под своё тело. Вплотную она приблизилась к его лицу, нырнула и стала спускать с него плавки. Но вдруг сильные руки Танкреди остановили её, вытащив наружу.

Он выскользнул из-под неё и отплыл в другой конец джакузи:

– Сколько лет ты уже с Давиде?

– Два года. Но я влюблена в тебя по крайней мере лет пять.

– Женщины любят быть влюблёнными. Иногда даже когда это безответно. Так даже лучше.

– Почему?

– Они становятся более распутными.

Сара рассмеялась ему в лицо:

– Ты меня не ранишь, Танкреди. Ты нравился мне ещё в лицее, когда встречался с той красоткой. Как там её звали?

– Не помню.

– Я не верю тебе, но в любом случае скажу – Олимпия. Я ненавидела её и завидовала ей не потому, что она красавица – я была очень самоуверенна и всегда знала, что могу соперничать с кем угодно, – а потому, что ты был её.

– Я не был её. Мы спали вместе, вот и всё.

– Так ты всегда был ничей?

Танкреди промолчал. Он подплыл к бортику, сделал несколько маленьких глотков шампанского и улыбнулся:

– Ты пришла брать у меня интервью? Ты знаешь, что в Голландии есть девушка, которая рассказывает прогноз погоды голой? Ничего нового ты не придумала.

Сара выпила немного шампанского и села рядом с ним. Теперь она пила медленно.

– Значит, ответ «нет». Ты всегда был ничей. Никогда не был влюблён. Все эти прекрасные женщины были у тебя просто для секса. Но тогда почему ты со мной этим вечером? Я люблю тебя точно так же, как и все они, если не сильнее. Слушай, мне кажется, что я даже связалась с Давиде, только чтобы видеть тебя чаще.

Сара допила, приблизилась к нему и попыталась поцеловать. Танкреди и не пошевелился, сжав губы и оставшись сидеть с раскинутыми по бортику руками.

Постепенно Сара теряла энтузиазм, её порыв и желание угасли. Она перестала его целовать. Молча она оторвалась от него, опустила голову и почти шёпотом спросила:

– Чем я отличаюсь от других?

На этот раз Танкреди ответил:

– Ничем. Только тем, что ты с Давиде.

Сара посмотрела на него в последний раз и вышла из воды. Не оборачиваясь, голая, она пошла к раздевалке. Танкреди без сожаления проводил её взглядом, а затем начал плавать. Он доплыл до края бассейна, перевернулся через голову и продолжил путь. На полпути он услышал, как хлопнула дверь, но продолжил плыть как ни в чём не бывало.

На следующий день в десять утра Грегорио уже знал, кто впустил Сару. Но и не только это. Обыскивая её комнату, он обнаружил несколько важных деталей. Это была правда – Арианна действительно любила женщин. Английский лорд, появлявшийся время от времени на выходных, действительно существовал, но он был всего лишь прикрытием.

– Я подумала, что, может, это подруга, которую он будет рад видеть.

– У Танкреди нет друзей.

– Да, ты прав, но…

– Когда я отчитываю провинившегося, надежда на то, что я ошибаюсь, всё ещё остаётся. Ты можешь это доказать?

Арианна промолчала. Она развернулась, вошла в свою комнату и стала собирать вещи. В четверть двенадцатого её уже не было на вилле.

В полдень Грегорио нашёл нового стилиста. Людовика Биамонти, пятьдесят пять лет, замужем, мать двоих детей, живущих за границей. Всё это Грегорио очень тщательно проверил.

В обед Людовика Биамонти уже имела на руках список людей, которым Танкреди доверял, список тех, кого категорически следует избегать, и перечень всей его собственности за границей и в Италии. Она была счастлива такой работе, а от зарплаты у неё кружилась голова.

Во второй половине дня Людовика Биамонти поняла, что ей понадобятся по крайней мере два дня, чтобы разобраться во всех богатствах Танкреди Ферри Мариани. Ему было чуть больше двадцати, когда его дед оставил ему наследство примерно в сто миллионов евро, и с тех пор его состояние только увеличивалось. Инвестиции, новые компании во всех частях мира, занимающиеся древесиной, топливом, золотом, драгоценностями и разным сырьём – любыми ценными товарами, стоимость которых на рынке может только расти. Он создал несколько групп, которые состояли из избранных, доверенных лиц, и строго организовал их так, чтобы каждый контролировал то, что делают его подчинённые. Прошло больше двенадцати лет, и помимо покупки десятков объектов недвижимости он купил все виды транспорта, от реактивного самолёта до простого «Harley Davidson». Когда Людовика Биамонти закрыла последний документ и выключила компьютер, она сожалела только об одном: за свою работу она могла попросить больше, гораздо-гораздо больше.

Глава восьмая

Сара вышла из душа и закуталась в халат. Она положила полотенце на голову, наклонилась перед зеркалом и стала вытирать волосы. Сколько лет прошло с того вечера в бассейне? Два. Нет, три. И всё же казалось, будто это произошло вчера, секунду, мгновение назад. Сильное, горячее ощущение растеклось внутри её живота. Тень её вожделения, которое она скрывала до того вечера. А после уже не могла этого делать. Она разоблачила себя, рассказала обо всём, она оголилась перед ним, и не только сбросив с себя полотенце, а обнажив сердце и душу. Она хотела, чтобы он взял её в тот вечер, использовал, любил её. Он. Только он. Безнадёжно он. Она хотела умереть у него на руках, погасив тем самым навсегда эту влюблённость, появившуюся на свет словно издёвка, подпитываемую годами желанием и окрепшую наконец и превратившуюся в безумную, злую страсть. Он! Она хотела его и больше никого и, возможно, была единственной, к кому он никогда не притронется. Из-за Давиде. Из-за Давиде, за которого она выскочила замуж год спустя назло Танкреди, чтобы каким-то образом изменить его отношение. Танкреди и его отстранённое, холодное, высокомерное к ней отношение.

Она сделала из своей свадьбы событие года. Притворяясь влюблённой, она позаботилась о каждой мелочи – от драгоценных обручальных колец из платины до самых изысканных блюд в меню, от бонбоньерок из лёгкого хрусталя с острова Мурано с настоящими лепестками роз внутри до аренды виллы Сасси недалеко Турина. А ещё об оркестре из шестидесяти музыкантов, о самом популярном на тот момент певце и о разнообразнейшем выборе музыкальных композиций, от классики до джаза, от семидесятых и восьмидесятых до самых последних хитов.

Она заставила своего отца, очень богатого человека, владельца компании, производящей арматуру для всего мира, потратить всё до последнего евро.

Но не затем, чтобы поразить и осчастливить Давиде, вовсе нет. Чтобы Танкреди всё понял – кто она такая? Она думала, что потом всё будет как в самых красивых сказках или фильмах: в тот момент, когда она будет стоять у алтаря, Танкреди ворвётся в церковь. Он попросит у неё прощения за ту ночь в бассейне, за ту ошибку, которую он совершил, за то, что он не понял её вечной любви, за то, что оттолкнул её. И так, на глазах у всех, в том числе на глазах его друга Давиде, без всякого стыда, поскольку любовь не знает, что такое стыд, он возьмёт её под локоть и сбежит с ней от поражённых гостей, по-своему завлечённых этой сказкой на современный лад о тайной любви и о внезапно вспыхнувшей страсти.

Но ничего из этого не произошло. Когда она шла в своём роскошном свадебном платье до алтаря, сопровождаемая отцом, она отыскала Танкреди. Они столкнулись взглядами и долго смотрели друг на друга, пока она шагала по ковровой дорожке, по краям которой были разбросаны необыкновенные цветы. Он улыбнулся ей, стоя в первом ряду рядом с отцом Давиде.

Перед свадьбой Танкреди сказал Давиде, что, возможно, не сможет прийти. Несколько дней спустя – правда, Сара узнала об этом несколько позже – он перезвонил Давиде, подтвердив своё присутствие и даже сказав, что будет счастлив быть свидетелем.

– Ты уверен?

– Конечно, если тебе этого хочется и ты не пообещал кому-нибудь другому. Только у меня есть одна просьба. Я бы хотел, чтобы это стало сюрпризом для всех, в том числе и для Сары.

– И для неё? Почему?

– Ты хочешь, чтобы я пришёл? Тогда сделай так, чтобы никто заранее об этом не узнал.

– Обещаю. Даю слово.

И Давиде его сдержал. Так день, который должен был стать самым прекрасным днём в её жизни, обернулся страшным кошмаром. Когда она произносила своё «да», мечта всей её жизни стояла позади неё, и она была уверена, что прощается с ней навсегда. И когда она выходила из церкви, ей показалось, что он злорадно улыбается.

– Дорогая?

Сара перестала сушить волосы:

– Да?

– Я забыл, мы устраиваем ужин в субботу?

– Да.

– А кто будет?

– Салетти, Мадиа, Аугусто и Сабрина…

– Что скажешь, если я позову Танкреди со своей подругой?

Сара на секунду замолчала.

– Конечно… Танкреди, разумеется, не сможет. Ты заметил, что он никогда не бывает с нами вместе? Он видится только с тобой.

Давиде на секунду задумался.

– Это неправда, в тот раз в гостях у Ранези мы были вместе.

– Ну конечно, мы приехали и так и не увиделись – там же было около двухсот человек!