Большая Связь

Разумеется, солдаты отнеслись к такому подарку с энтузиазмом. Особо уговаривать вычистить казарму, актовый зал и установить акустику для танцев не пришлось.

– Да чего суетиться – они же деревенские, к грязи привыкшие, – зевал Коля, надраивая шваброй деревянный пол актового зала. Леха с Михой вытаскивали в коридор скрепленные по три кресла для зрителей – в предстоящих танцах они бы только мешали. Миха хихикнул:

– Да тебе вообще нет смысла суетиться, у тебя вон какой сладкий землячок.

Остальные дико заржали, на что Коля сухо отвечал, что слухи о его неправильной ориентации сильно преувеличены, а сам он имеет в подружках у себя в Москве таких лялечек, которые Михе даже в самых жарких эротических снах не являлись. Миха отвечал, что разумеется, не являлись, поскольку трансы совсем не в его вкусе. На что Коля бросил в него шваброй, тот увернулся и метнул тряпку, началась яростная битва регионов со столицей, в которой провинция победила с разгромным счетом, заставив зажравшегося москвича ретироваться. Проигравший бежал, подгоняемый ударами ног под зад. Впрочем, как бывает в фильмах о жизни животных, все внутренние свары внутри стада травоядных заканчиваются, когда в поле зрения появляется свирепый хищник. В роли последнего выступил лейтенант Степанов. Правда, габаритами на хищника он тянул с трудом. Но зато свирепо поорать, ставя командирский голосок, любил. Вот и тут, заприметив солдат, которые вместо работы мутузят друг другу пятые точки, он разразился ревом, поминая их матушек, бабушек и сакральные ценности. Порядок был мгновенно восстановлен. После чего свирепый хищник, обозрев стадо травоядных, выцелил себе самую сочную добычу. То есть Киселева.

– Киселев, бросай кресла. Иди готовься, сегодня дежуришь.

– Опять?! Да я только с дежурства!

– Ничего страшного. Ты мне еще для работы с документами нужен будешь. А среди вот этих долбо… доблестных воинов, больше никто не умеет и двух слов связать. Правда же?

Солдаты хором сказали, что Киселев самый умный и гениальный. Естественно, а кто будет против. Ведь никому из них не улыбалось тусоваться с придурошным лейтенантом в то время, когда остальные тискают девочек на дискаче.

– Горе от ума, – хихикнул Миха, он вообще был в приподнятом настроении, предвкушая вечер в женском обществе. Леха махнул на него рукой и поплелся в казарму.

– Совсем расслабились служивые, девочек им подавай, – недовольно ворчал Степанов, глядя в окно. Как будто не сам подал Тетере идею привести в часть пэтэушниц.

Киселев усердно долбил клавиатуру, набирая какое-то штатное расписание. Уже вовсю играла музыка, в курилке оживленно переговаривались солдаты. С минуты на минуту ожидался прекрасный пол.

– Итак, вернемся к нашему плану. Как раз сейчас все отвлечены на дискотеку. Поэтому тебя не заметят. Дам ключи, зайдешь в библиотеку. Будешь искать все книжки, так или иначе связанные с нашей темой.

– А если кто-то из офицеров спросит, что я делаю?

– Не спросит.

– И все-таки?

Степанов вперил глаза в потолок.

– Скажи, что готовишь материал к уроку по общественно-политической подготовке по моему заданию. Вот тебе и понадобились книжки.

– Книжки про животных будут у солдат повышать патриотизм? – усмехнулся сержант.

Степанов посмотрел на него с печалью, в глазах явно читалась мысль – боже, с какими тупицами приходится работать.

– Кто там проверять будет твои книжки? Если бы с водкой шел или у тебя торчал подмышкой кусок свинины со склада, другое дело. А книги кому нужны? Ай, тут служивый вместо Пушкина тащит Тургенева, в кутузку его! Так, что ли?

Логично, черт возьми.

Позвякивая ключами, Алексей поднялся на третий этаж. В актовом зале, что на первом этаже в соседнем крыле этого же здания, сквозь музыку слышались голоса, женский смех. Дискотека стартовала. Но сержанта это уже не так трогало. Дело в том, что он совсем недавно наблюдал за прибытием «девиц женского пола». Мягко говоря, их внешность не сильно впечатлила. Через КПП въехал битый ПАЗик. Оттуда веселой стайкой со смехом и матами, которые бы сделали честь самому прожженному прапорщику, высыпали девушки. Ну как – девушки… Лица со следами запойной молодости. Голоса, сиплые от злоупотребления сигаретами. Опавшие груди, мятая кожа, волосы, явно давно не мытые, одежда не первой свежести. Тьфу. Пригляделся и решил, что не так уж товарищ Киселев и скучает без женского общества. По крайней мере, подобного добра даром не надо.

Дверь в библиотеку почему-то оказалась не запертой. Сунув ненужный ключ в карман кителя, Алексей тихонько вошел внутрь.

Стеллажи с книгами находились в объемном помещении с большими окнами, плотно закрытыми бледно-зелеными шторами. Впечатляло обилие люстр на высоком потолке в виде желтых шариков.

Стеллажи стояли рядами, словно строй солдат на параде. Помочь ориентироваться в поиске были призваны таблички над ними: «Детективы», «Детская литература» (зачем она в военной части? Тетеря любит «Колобок» на ночь перечитать?), «Периодика». А там самые свежие газеты 1998 года. Что же нам надо? О! «Книги о животных». Пойдем туда. С одной стороны, Киселев бы с удовольствием выбрал собрания сочинений Паустовского, Мамина-Сибиряка и Бианки, если бы лейтенант Степанов имел намерение самостоятельно перечитать всю литературу «по теме». Но наверняка читать все собранное предстоит опять же сержанту. Выискивай потом в «Серой шейке» отзвуки историй о монстрах, поедающих снаряды.

Поэтому стоит поумерить аппетиты. Учебник по зоологии пригодится. «Мир насекомых» также берем. «Мясные блюда» … Хм… С одной стороны – тоже в чем-то про животных, но слишком уж отдаленно, пусть дальше пылится.

В это время книжка про мясные блюда в яркой глянцевой обложке выскользнула из рук, хлопнувшись с полки. Следом упало еще несколько книг, открывая обзор по другую сторону стеллажа. А там стоял человек, с легким замешательством глядя на сержанта. От неожиданности Алексей вздрогнул, едва не уронив собранные тома.

– Вы кто?! – спросили они одновременно. Ф-фух… Спокойствие, это же просто библиотекарь. Девушка. В огромных очках на пол-лица, как и положено классическим библиотекаршам. В юбочке макси, в кофточке с длинными рукавами, пуританским воротником чуть ли не по самое горло. На ногах – о чудо! – туфельки-лодочки. Алексей думал, такие уже лет тридцать не выпускают.

– Ой, и напугали вы меня, – сказала девушка, часто моргая. – Я здесь работаю библиотекарем. А вы что делаете?

– Меня лейтенант Степанов послал за книгами про животных и природу, – сказал правду сержанта, а далее принялся сочинять по ходу пьесы:

– Когда мы на охрану объектов заступаем, иногда на нас всякое зверье из леса выходит. Кабаны там всякие, волки, олени. Вот он и решил бойцов проинспектировать, как себя вести с дикими животными, какие у них повадки. Кого можно просто отпугнуть, а кого сразу стрелять.

– Но ведь так не делается, – напевным голосом сообщила библиотекарь. – Вы должны сссначала зарегистрироваться в библиотеке, получить читательский билет. И уже по нему я вам выдам книжки.

Киселев вздохнул: куда ни сунься, всюду бюрократия. Девушка была его возраста, если не младше, но все строжилась и не переходила на «ты».

– Кстати, больше трех книг вам взять нельзя.

– Почему? Я же верну, честное армейское!

– Ой, все так говорят. А потом как пустят книжки на самокрутки. Или того хуже. Вместо туалетной бумаги используют.

Осознав, что сказала несовместимую с истинным гуманитарием вещь, библиотекарша в испуге прикрыла рот ладошкой.

Сержант грустно вздохнул и направился к стойке, оформляться.

Глава 10. Майя

Киселев бегло просмотрел выданные книги. Ясно дело, ничего путного про снарядоядного монстра в них не было.

Степанов почесал затылок и велел каждый день ходить в библиотеку, книг не выписывать, просто там сидеть и читать все интересное. Разумеется, читать приходилось в обществе библиотекарши.

С одной стороны, операция с книжками частично завершилась провалом. С другой – Киселев, благодаря этому фиаско, обрел родственную душу, с которой хотя бы приятно провести время.

Ее звали Майя, она была из Новосибирского института, то ли искусствоведческого, то ли культурологического направления, в общем, очень далекого от реальной жизни. В эти края приехала, кажется, к бабушке, подработать на каникулах. Одновременно – привести в порядок сильно запыленную и местами перепревшую библиотеку части. Если честно, эта читальня никому из командования не нужна была, но по всем документам проходила, по ней следовало отчитываться, а раз так, то приходилось содержать ее в должном состоянии.

С Майей было когда легко, а когда – непонятно. К примеру, когда она увидела в руках Киселева книгу про насекомых, живо заинтересовалась:

– Зачем тебе книжка про муравьев? Воевать с ними собрался?

– Воевать с муравьями? – не понял Киселев. – Они что, собираются напасть на нас?

– Да кто вас, военных знает, к чему вы там готовитесь, – хитро прищурилась Майя сквозь свои огромные очки. Потом предложила сама рассказать про муравьев. Мол, уже имела с ними дело, а практика всегда лучше книжек. Пристроившись рядом, она поведала своим очаровательным голоском много интересного про этих насекомых: сколько их видов, какие повадки, как живут. Пусть Киселева муравьи интересовали поскольку постольку, он поймал себя на том, что слушает с неподдельным интересом. Оказалось, муравьи могут заниматься животноводством, ухаживая за колониями тли, а еще выращивают специальные грибы для пропитания.

– Занятно, – прокомментировал Киселев. – Возможно, у нас под ногами целая цивилизация, а мы и не знаем. Свои Достоевские, Толстые, только не доступны нашему восприятию.

– Вот писателей у них точно нет. Да и вообще, с воображением туго! – неожиданно вскинулась Майя и отошла к окну. Сержант проследил за ее движениями. Невольно удивился, насколько они ладные и четкие, словно это и не замученная книжками филологиня, а спортсменка, с утра до вечера проводившая время на тренажерах. Вспомнился тот призрак в душевой кабине. Не она ли? Да вроде нет. Стать та же, однако у Майи волосы не серебряные, а медового цвета. Хотя долго ли перекрасить?

Интересно, вздохнул Алексей, удастся ли ее затащить в постель? С одной стороны, хотелось бы. С другой – торопиться не стоило, слишком уж он дорожил ее расположением. Как она отнесется, если начнет предлагать ей перевести отношения из просто дружеских в более тесные? Хорошо, если пойдет им навстречу. А если наоборот? Что дальше – будут сидеть в этой ранее комфортной библиотеке в разных углах и зыркать друг на друга, «просто друзья»? Или для Киселева вообще дверь этого заведения закроется, чтоб не приставал?

Киселев был свободным молодым человеком, отчего и рассматривал практически всех достаточно фигуристых и смазливых представительниц противоположного пола как цель для секса. В чем не видел ничего удивительного или запретного. В двадцать первом веке странно было бы ожидать других повадок от хомо сапиенса мужского пола, не подверженного гомосексуальным наклонностям.

И девочка была очень даже ничего, пусть скрывала фигуру длинная одежда с головы до пят, а глаза и пол-лица утопали в очках.

Ее манеры, утонченные донельзя, словно у аристократки времен Александра Великого, в первое время просто сбивали с толку. Часто возникало ощущение, что они вкладывали в слова разный смысл. После ряда неудачных попыток понять ее раз и навсегда, Киселев отступил, решив воспринимать такой, какая есть.

Возможно, прошла неделя или две их общения. Появление библиотекарши бойцы восприняли с большим энтузиазмом. Однако после того, как Муха попытался к ней подкатить, Майя прямиком ему сообщила, что ловить здесь солдату нечего. Киселеву не была свойственна агрессия, он редко первым начинал драки, однако в этот раз что-то толкнуло поступить вопреки своему характеру. В тот же день он увлек Муху в уголок подальше от людей и пригрозил: если будет и дальше подбивать клинья к библиотекарше, сломает челюсть. Он обиделся, мол, если у Киселева с Майей что-то есть, мог бы заранее предупредить. Он пацан правильный и все бы понял без всяких угроз. Леха почувствовал себя дебилом и попросил прощения. На что Муха улыбнулся, хлопнул по плечу и сказал, мол, ничего, братан, все понимаю! Любовь! Что он затем наговорил другим солдатам, неизвестно. Но те как по команде прекратили оказывать слишком уж откровенные знаки внимания Майе.

Киселева она встречала всегда с радостью, и с ней библиотека становилась уютней и теплей. Однажды он был на дежурстве в столовой сразу несколько дней, потому не смог как обычно зайти и провести пару часов за книжками. Тогда Майя сама спустилась в столовую. Киселев в этот момент только что прогнал ушлых москвичей, которые пробрались к складу, чтобы утащить буханку хлеба. И когда услышал легкие шаги, решил, что недостаточно их отпинал, потому они вернулись за новой порцией. Он прервал чистку картофеля, взял в руки швабру и отправился наводить порядок в ефрейторских рядах.

В общем, так они и встретились. Киселев застыл, замахиваясь шваброй, она – просто с улыбкой и сияющими от радости глазами.

– Чего перестал заходить в библиотеку?

– Рад бы, Майя. Да работы много, часть бойцов в увольнительных, мне приходится и за себя дежурить, и за тех, кто отсутствует, – ответил Алексей, попутно откидывая прочь швабру.

– Почему же ты сам не уходишь в увольнительную?

– Куда мне идти? – ответил вопросом на вопрос Алексей. – Здесь в основном служат местные, а мой дом далеко. Что мне делать в увольнении, по ближайшему лесу бродить?

– Мой дом тоже далеко, – вздохнула Майя. Затем предложила. – Давай, помогу.

Алексей сначала отказался для вида, но все же уступил настойчивым уговорам. Когда Миха был свободен, он, бывало, сам заходил в столовую, молча брал нож и помогал чистить картошку или мыть посуду. Просто так.

– Не замараешься?

– Если замараюсь, постираю, – отвечала Майя. Киселев нашел второй нож, красивый, с наборной ручкой, передал ей, держа в двух руках.

– Держи. Как говорят рыцари, носи с честью сие оружие.

У нее изменилось лицо, она приняла нож важно, словно действительно была рыцарем Круглого стола, которому доверили волшебный артефакт.

Постепенно Майя стала подозревать, что Киселев приходит не для того, чтобы выудить из книг информацию про диких зверей вокруг части или еще какого пустяка. Ищет что-то тайное и непонятное. Ладно бы просто клеился.

С другой стороны, она бы поняла это давно, если бы не утопала сама в каких-то непонятных раздумьях. И вот однажды, отбросив книжку, спросила прямо:

– Слушай, скажи честно, что ты ищешь. Возможно, я помогу тебе.

– Баш на баш?

– Что? – не поняла она.

– Ты первая расскажи, что сама ищешь, и мы будем в расчете. Хорошо?

Она задумалась.

– Если бы тебя поразила череда неудач. Как будто…

– … проклял кто-то? – подсказал Киселев. Она вскинулась – видимо, попал в самую точку.

– Допустим. И что делать?

– Идти в церковь или к бабке.

– Какой бабке?

– Есть такие специальные бабки, которые заговорами владеют и умеют порчу исцелять.

Она прищурилась, проницательно глядя на сержанта.

– Но ведь сам ты в это не веришь?

– И что? Сам я с порчей не сталкивался, поэтому ничего от себя сказать не могу. – ответил ее собеседник. – А на тебя кто-то порчу навел?

Она всем своим видом показала, что так и есть. Но вслух попросила не задавать глупых вопросов.

– Ладно, разберусь как-нибудь сама. Теперь по твоей проблеме.

Киселев вздохнул и поведал грустную и частично выдуманную историю про то, что видел одну интересную, но науке неизвестную зверушку на территории части. Только по секрету. Вот и пытается ее найти.

– Ой, как интересно! Неизвестная? Точно? – ее брови удивленно вспорхнули вверх.

– Наверное, пока нигде в книгах про нее не нашел. Не хотелось бы в дураках оказаться – растрезвоню, что нашел новое существо, а окажется, что это какая-нибудь всем известная носуха. Да и поймать ее сложно…

– Видеокамеру повесь там, где ее видел, – подсказала она довольно трезвую мысль. – Рядом положи корм, который она должна есть.

Алексей слегка улыбнулся, представив, как рассыпает по складу снаряды и гранаты в качестве прикормки. Совет по приманке был бесполезным, но он за него на всякий случай поблагодарил. Майя всегда очень серьезно отзывалась на похвалу. Вот и сейчас прямо вся заалела от смущения.

Тут неожиданно открылась дверь, от чего они вздрогнули, как застигнутые врасплох заговорщики. На пороге стоял Степанов. Он кивнул сержанту: мол, выйдем, есть дело.

– Ух, явился, нехороший человек, – пробурчал Киселев цитату из «Джентльменов удачи». Покидать теплое гнездышко не хотелось.

– Ты еще зайдешь сегодня? – спросила Майя. Да таким тоном, что Степанов многозначительно оскалился, мол, да у вас тут шуры-муры, а сама девушка, осознав, как это прозвучало, еще сильнее покраснела.

– Я бы с удовольствием. Но на службе, так что тут как начальство решит, – кивнул сержант на Степанов.

– Степанов, ты не против? – спросила она просто. Тот был сбит с толку таким прямым вопросом и на некоторое время даже замялся.

– Слушайте, но ведь ему и вправду надо службу нести. Меня же Тетеря…э-э-э… не поймет меня командир части.

Как раз бы Тетеря понял, поскольку совсем недавно завел сержанта в кабинет для отеческой беседы и прямо сказал, что был бы рад, если он решит после дембеля остаться у него в части на контракт. Потому что уже сыт по горло даунами типа Темрюкова. А наличие даже небольшого числа адекватных людей в части никогда не помешает, особенно с высшим образованием. Обещал продвинуть хорошенько по службе, выделить жилье в военном городке (состоящем из двух небольших многоквартирных домиков). А если надо, то и с приличной девочкой из ближайшей деревни познакомить. Киселев тогда, вспомнив недавно гостивших «приличных девочек», вздрогнул от отвращения. Тот вечер закончился практически без инцидентов. Только состоялась одна пьяная драка между гостьями: они не поделили Миху и вцепились друг другу в волосы с диким визгом. Еще одна девица не смогла рассчитать силы своего организма при распитии «Ягуара» и заблевала весь туалет.

Майя сокрушенно вздохнула, посмотрела на Степанова грустными глазами олененка Бемби. Тот не выдержал.

– Черт с вами. Давайте, я Киселеву выпишу выходной на субботу. И делайте, что хотите! А пока – работать!

Попрощавшись с Майей, военнослужащие затопали тяжелой военной обувью по деревянному полу читального зала.

Глава 11. В церкви

Церковь с виду не походила на церковь: простая избушка с небрежно приколоченными над крышей куполом и крестом. Когда-то здесь жила набожная бабушка, которая завещала свой домик после смерти отдать для нужд РПЦ. В это время на окраине села, старого, патриархального, раскинувшегося на большой площади, где свободно мог уместиться среднего размера город, строился новый храм. Из белого кирпича, огромный и величественный. Он внушал трепет даже сейчас, когда стены были возведены только до половины. Но пока еще построят, сколько воды утечет – потому прихожане привычно шли в избушку-церквушку. Мест всем не хватало, заходили по очереди. А когда погода позволяла, батюшка проводил службу на открытом воздухе.

Сегодня было малолюдно.

Чваки имела расплывчатое представление не только о местной вере, но и о человеческой религии вообще. Потому подошла к избушке осторожно, впитывая, как губка, все происходящее вокруг, чтобы ничем не выделяться. Не хотелось в окружении этого вида аграи выдавать себя незнанием общеизвестных норм и выглядеть не от мира сего. А подобное она уже слышала про себя: тетя Валя украдкой говорила соседке тихим вечерком за рюмкой водки, думая, что квартирантка спит. Мол, девочка всем хороша. И мила, и тиха, вот только не от мира сего, время от времени как чего ляпнет не в строку, даже не знаешь, что отвечать.

Чваки быстро вошла и встала у какой-то иконы, полностью повторяя действия уже находящейся в помещении женщины, которая, обратившись к другой иконе, крестилась и что-то шептала. Поводя рукой, как и верующая, Чваки устремила взор в никуда, расфокусировав сознание, размыв его по стенкам церквушки.

Церковь, мечеть, чистое поле – по идее, мирозданию было все равно, где оно услышит взывающего к нему. Если мироздание не захочет, оно останется к тебе глухим, обратись ты к нему из самого намоленного и святого места на планете. Если захочет, расслышит и поймет даже невнятный вздох из самой грязной канавы. Даже простое желание, не высказанное, не обретшее себя в словесной оболочке.

Но в любом случае по всем правилам этикета полагается уважать того, к кому обращаешься за помощью. Да и Алексей говорил, что лучше всего от Проклятия искать лекарства в церкви.

– Мироздание, помоги еще раз, как делало это и ранее. Как излечить Проклятие? Пусть не оба, пусть только одно. Не заслужила ли я правильным поведением того, чтобы судьба мне даровала избавление от Проклятий?

Тишина в сознании. Безмолвие в Основе. Только нет – вот что-то шевельнулось в ответ. Что-то насмешливое, но доброе. Оно мягко коснулось невидимой рукой лица своей возлюбленной аграи куп пеле. Укоризненно вопросило самим этим движением – зачем вспоминать свою честную жизнь ради помощи? То, что ты воскресла из мертвых, то, что ты вырвалась из плена планеты сепраев – кто дал тебе шанс подобное совершить? Ты попала, раненая, ослабленная, не на каменную мертвую глыбу, коих масса в Космосе, а на планету с жизнью… И не просто жизнью – населенную неизвестным видом человекообразных… И не просто человекообразных – аграи! Это все не череда несчастий, это череда удач. Не пора ли перестать просить? А если просить – узнать у себя: что ты можешь дать взамен помощи свыше? Будет ли по Чести получать, ничего не отдавая? Примут ли тебя в родном племени, бесчестную?

– Что отдать взамен? – шепчет Чваки уже громче. По спине ползут мурашки, дико засаднили отметины Проклятий.

Взамен? Мироздание ничего не берет. Ему ничего не нужно. Оно самодостаточно. Оно само по себе – все. Но есть в нем место неявленному. Что Мироздание любит и ждет от своих любимых созданий. Это когда оно подкидывает задачу, которую ее Возлюбленным приходится решать, и как можно эффективней.

– Я готова к трудностям. Я все пройду и докажу тебе, что меня по праву зовут Возлюбленной Мироздания.

– Дерзай, – отстраненно отвечало Мироздание.

Внезапно пятна Проклятий вспыхнули таким нестерпимым жаром, что Чваки едва сдержала крик боли. Ее бросило вперед. Потом назад. На мгновение сознание окутал туман. Как тогда, во время первого приступа…

…Небо над лесом вспорола тонкая огненная линия, обдала жаром сосны. Качнуло кроны, посыпались прошлогодние шишки, испуганно застрекотала сорока.

Чваки неуклюже свалилась с Луча, который прошел метрах в двух от поверхности планеты. Упала прямо в мягкую подстилку из хвои, прошлогодней листвы и последнего весеннего снега.

Две раны на спине, одна с ладонь, другая вдвое поменьше, чадили в здешней атмосфере ядовитым черным дымом.

Чваки была босая, в изодранном костюме пленницы куп бала. Роскошная грива серебряных волос, доходивших до пояса, покрылась крапинками грязи.

Проклятая куп бала. Как же больно.

После полуподземного города-империи сепраев в открытом лесу Земли было довольно прохладно. Множество непонятных, своеобразных существ обитало здесь.

Кряхтя от боли в суставах, что ей раньше было совершенно не свойственно, Чваки приподнялась и, шатаясь, последовала под сень ближайшей сосны. Там присела и посмотрела на небо. Она часто дышала, ее кожа поспешно перерождалась, образуя защитный от здешних ультрафиолетовых лучей слой.

Рядом была дорога, что означало – имелась и цивилизация. Дорога пахла железом и гарью. Временами по ней что-то с ревом проносилось. Беглого взгляда хватило, чтобы понять – там двигался транспорт, искусственные создания, а не живые существа. Потом Чваки вгляделась пристальней в местных обитателей, которые виднелись внутри транспорта, и открыла рот от удивления. Аграи.

Да, во Вселенной полно человекообразных существ. Но при этом их виды мало походили друг на друга. Умудренные расы, старшие в Большой Связи каммы и ррамы, более похожие на очеловечившихся кошек. Бесполезные и подлые кванги, баллоты, арканаи с четырьмя головами, чей вид был сам по себе оскорбителен для истинного аграи куп пеле, за что несчастные принимали смерть без всяких экивоков, просто по факту того, что попались на глаза ее славному племени. Но непосредственно аграи было три вида. Куп пеле, куп бала и куп саинги. Причем последние уже практически вымерли, потерпев критический ущерб в людских ресурсах и жизненном пространстве после Большой Стычки, предшествовавшей заключению Галактического соглашения от времени седьмого сокращения Голубой Звезды. И уже после – погрузившись в болото междоусобиц и войн с собственными мутировавшими гражданами.