Попробуй меня разлюбить

Мария Высоцкая

Попробуй меня разлюбить

Глава 1

Несмотря на то, что я провела много часов в темноте, глаза адаптируются мгновенно, потому что здесь полумрак. Я сижу на твердом, холодном паркете, в двух метрах от дубового стола, за которым идет игра. Кажется, покер. Лампа, горящая над игроками, единственный источник освещения.

От удара по голове голоса сидящих за столом сливаются.

Я четко вижу четверых мужчин, но уверена, что там, во мраке, до которого не дотягивается свет, – есть кто-то еще. Инстинктивно чувствую его присутствие. А еще мне кажется, что он на меня смотрит. Мороз по коже.

Как только веревка на запястьях ослабевает, начинаю хаотично себя ощупывать. Рукав платья наполовину оторван и болтается где-то в районе локтя, подол тоже порван на лоскуты. То, что осталось от капроновых колготок, слезы. Кожа на коленках содрана до крови.

Растираю распухшие запястья. Боль адская, но я терплю и лишь сильнее стискиваю зубы. Судя по запахам, локация поменялась. Я не чувствую сырости и затхлости того подвала, где меня держали до этого.

Голова все еще тяжелая, губы дерет от боли.

Когда меня сюда привезли, я была без сознания, эти сволочи чем-то накачали еще в городе. Понятия не имею, сколько дней назад это было. Два? Три? Может, неделю? Я периодически приходила в себя и вырубалась. Все пыталась найти лазейку, чтобы сбежать, и молилась. Впервые в жизни мне было настолько страшно, но на помощь никто не шел.

В один из моментов просветления укусила охранника, что принес еду и воду. Хотела сбежать. Тогда он ударил меня по лицу, я стукнулась головой о пол и потеряла сознание. В себя пришла уже в этой комнате.

– Смазливая, зараза, – каркает тот, что сидит ко мне ближе всех.

– Пыл остуди. Она не для тебя. Шейх ее уже ждет, – врывается еще один скрипучий голос.

Липкий, холодный страх окутывает тело мгновенно. Я кое-как смогла взять себя в руки и даже приготовиться к смерти, но это…

Перед глазами все снова плывет, но теперь уже от слез. Я даже пискнуть боюсь, не хочу привлекать к себе лишнее внимание. Мне так страшно. Я не хочу умирать, не хочу попасть в рабство. Я хочу жить. Снова влюбиться, выйти замуж, родить ребеночка, стать настоящей актрисой. Быть просто счастливой.

Почему это все вообще со мной происходит? Мои родители состоятельные люди, они бы могли заплатить выкуп. Любые деньги. Именно это я и пытаюсь озвучить, разлепляя губы, но, как только с языка срываются первые слова, охранник, что меня сюда притащил, толкает меня в спину прикладом автомата.

Замолкаю, крепче обнимая дрожащие плечи руками.

– Говорят, Токман уже всю Москву на уши поставил, – усмехается тот, кто сказал про Шейха.

Папа? Они знают, кто мой отец, но не требуют выкуп? Хотя к чему им это, если они хотят меня продать…

– Это ему за Володьку. Эта тварь за все ответит.

Неужели они говорят о моем отце? Кто такой этот Володька и что папа ему сделал?

– Двух зайцев, Степаныч, еще и подзаработаешь на этой малолетней шлюхе.

По комнате прокатывается мерзкий гогот, и я невольно сжимаюсь сильнее, закрывая глаза, будто это может мне хоть как-то помочь.

В комнате повисает тишина. Она почти осязаемая, я ее чувствую, а еще взгляд, он меня просто прожигает. Мое лицо горит, но я не решаюсь поднять голову, чтобы попытаться получше рассмотреть темноту, в которой явно кто-то прячется.

– Я хочу ее себе.

Голос из прошлого врывается в сознание жгучим взрывом. Пузырь, который я создала, чтобы абстрагироваться от происходящего, – лопается. Кончики пальцев начинает покалывать, а язык к небу прилипает. Боязливо вытягиваю шею, потому что знаю того, кто прячется в темноте комнаты, того, кого почувствовала, как только меня сюда привели.

Я узнаю его даже через тысячи лет. Всегда.

Как такое возможно? Как он может здесь быть? Здесь, среди этих нелюдей?

Мой Данис. Моя любовь. Мой предатель.

Человек, растоптавший мои чувства и нарушивший нашу клятву…

– Любая в твоем распоряжении. Но не она, – рыкает самый говорливый.

– Но я хочу ее, – слова звучат капризом, а потом Данис Кайсаров окончательно выходит на свет. – Именно ее, – скользит по мне безразличным взглядом, от которого я покрываюсь коркой льда.

Сердце сжимается.

Когда-то он говорил, что без меня ему холодно. Что без меня он не выживет. А теперь холодно мне. Просто невыносимо, когда он рядом.

Неуклюже отползаю подальше, не сводя с него глаз. Меня колотит от его приближающихся шагов. Они хищные и абсолютно беззвучные.

Сейчас между нами пропасть размерами с Марианскую впадину. Мы не виделись больше года, и все это время я пыталась его забыть. Правда пыталась.

Жадно рассматриваю его образ, мрачность которого не спасает даже ярко-красная водолазка. Данис присаживается радом со мной на корточки и поддевает пальцами подбородок. Сглатываю, а у самой губы дрожат.

У него руки горячие. Меня морозом обдает, а ему тепло. Без меня. Теперь его сердце греет другая, потому что он женат…

Предатель и трус. Я узнала о том, что он женится, прямо в день его свадьбы. У него не хватило смелости сказать мне это в глаза.

– Больно?

Дергаюсь в попытке отстраниться, но его пальцы усиливают давление. Он рассматривает мое лицо, смотрит на губы. Хмурится и аккуратно прикладывает большой палец рядом с ранкой.

Больно ли мне? Сейчас, все физическое уходит на второй план. Он рвет мою душу на клочки одним своим присутствием.

– Закрой глаза, – произносит так тихо, что слышу, наверное, только я, и резко выпрямляется.

– Что? – разлепляю губы, а потом звучит выстрел.

Звонкий, закладывающий уши звук, от которого все в этой комнате содрогаются.

Выстрел. Он совершает его без эмоций. Просто стреляет в лоб тому, кто ему отказал. Я вижу, как уже безжизненная голова стукается о стол, по поверхности которого начинает струиться алая кровь.

Внутренности леденеют. Меня трясет, а тело ватное. Я полностью обездвижена. Даже если захочу сейчас бежать, просто не смогу сделать этого физически. Не смогу подняться.

– Я же просил, – Данис делает паузу, и на его лице появляется полуулыбка, – по-хорошему. Ну почему всегда нужно усложнять? – его темные брови съезжаются на переносице, а сидящие за столом притихают.

Мне кажется, даже атмосфера меняется. Никто здесь, кроме Кайсарова, больше не чувствует себя в безопасности.

Данис смотрит на ствол, который сжимает в руке, и дает отмашку вбежавшей охране, что мгновенно заполонила комнату.

– Ее наверх, – заключает спокойно, – этого на свалку, – толкает ногой сидящий труп, и тот валится со стула на пол.

– Дан, это не…, – пытается перечить тот, что минуту назад смеялся надо мной.

– Ты меня плохо слышишь? С Шейхом я разберусь сам.

В ужасе отталкиваюсь пятками от пола, врезаясь спиной в кожаный диван. Он только что убил человека, прямо на моих глазах.

Данис Кайсаров – мое спасение или очередной приговор?

Глава 2

– Ногами шевели, курица.

Чувствую тычок дула пистолета между лопаток и ускоряюсь, хоть и дается мне это с трудом. Лестничные ступеньки совершенно не поддаются, я даже ног своих не чувствую. Меня тошнит, и ужасно кружится голова. Еще немного, и содержимое практически пустого желудка окажется на полу.

– Пошла, – снова толчок, но теперь сильнее.

Влетаю в открытую дверь с разбега и почти сразу падаю на пол. Всхлипываю, ударившись локтем, и отчетливо слышу, как проворачивается ключ в замочной скважине, снова погружающий меня в темноту.

Едва нахожу в себе силы, чтобы отползти подальше и свернуться калачиком у батареи, от которой пышет теплом. Меня все еще трясет. Холодно. Живот сводит болезненной судорогой.

Облизываю сухие, разбитые губы и закрываю глаза.

Мамочки, как же мне страшно. Я стала свидетелем убийства.

Тот зародыш облегчения, который испытала, когда увидела Даниса, умер, не успев расцвести. Сразу после выстрела. Надежда испарилась.

Это же Данис, он не причинит мне вреда, ведь правда? Наше прошлое ему не позволит. А может, может, я все еще по-детски наивна?

Тот мальчик, что боготворил меня и человек, совершивший выстрел, – разные люди…

Мы никогда не были парой, но всегда так мечтали ею стать. В нашей реальности это было практически невозможно. Дочь генерала и сын криминального авторитета. Холодный, закрытый мальчик и беззаботная, болтливая девочка. Лед и пламя.

Он клялся, что никогда меня не оставит, а потом женился на другой. Я любила его больше всех на свете и потеряла в один миг. Когда он ушел, то забрал с собой часть меня.

Я так хотела забыть, избавиться от этой зависимости, а теперь? Что же будет теперь?

У него на пальце кольцо, дома – жена, и он методично рушит свою жизнь. Становится человеком, которого всегда презирал. Становится похожим на своего отца.

Беспощадный, холодный, способный убить.

Кем он сегодня был? Моим спасением или приговором?

От шагов на лестничном пролете мой желудок издает жалкий стон, а пульс учащается. Облизываю сухие губы и, упираясь ладонями в пол, поднимаюсь на ноги. Пошатываясь, стараюсь найти выключатель. Когда свет над моей головой зажигается, вижу открытую дверь. Она ведет в ванную. Там я и прячусь. Закрываюсь изнутри на защелку и, скинув вонючее рваное платье, залезаю под душ.

Зеркал я намеренно избегаю, даже не хочу видеть свое отражение.

Первые минут десять сотрясаюсь от рыданий. Захлебываюсь собственными слезами, сидя на дне белоснежной ванны. У меня все болит. Я не знаю, где нахожусь и что будет дальше.

Истерика подкрадывается все ближе, но я уверяю себя, что нужно собраться. Выдохнуть и ни в коем случае не расклеиваться, иначе я просто погибну.

Теплая вода обволакивает каждый участок моего тела. Запрокидываю голову и намыливаю волосы шампунем. Он пахнет яблоками.

Во рту тут же выделяется слюна, потому что я не помню, когда ела последний раз. Хорошенько натерев себя мочалкой, выключаю воду и переступаю бортик ванны, только сейчас замечая висящий на крючке махровый халат. Он мне не по размеру. Хотя плевать.

Закутываюсь в мягкий темно-синий материал и не без опасений выхожу в комнату.

Запах жареного мяса щекочет вкусовые рецепторы, и слюновыделение становится более обильным. Сглатываю и делаю шаг к столику, на котором красуется ужин. Судя по темноте за окном, сейчас либо поздний вечер, либо ночь.

Беру в руки вилку и уже хочу проткнуть сочный стейк, но резко отдергиваю руку. Что, если в него тоже что-то подмешали?

Меня привезли сюда прямо из фотостудии. Я поехала туда, потому что на днях подписала контракт с магазином одежды. Мы должны были отфоткать осеннюю коллекцию.

Последнее, что помню, чай. Я выпила целую кружку зеленого чая и провалилась в темноту. Видимо, именно так меня усыпили. Глаза открыла уже в том жутком подвале, где воняло плесенью.

Отодвигаю тарелку и, захлебнувшись слюной, забираюсь на кровать. Как только голова касается подушки, тело слабеет. Кажется, чтобы провалиться сейчас в сон, мне не нужны были никакие таблетки.

Когда снова открываю глаза, сталкиваюсь с темнотой. Внутри поднимается самая настоящая паника. Неужели все это мне приснилось и я все еще в том ужасном подвале?

Ерзаю, даже не сразу соображая, что лежу на мягкой кровати, а не на твердом полу. Когда осознание приходит, мое сердце настолько разогналось, что кроме гулких ударов я больше абсолютно ничего не слышу. Приходится задержать дыхание и посчитать до десяти.

Обшариваю темноту взглядом. Требуется несколько минут, чтобы начать видеть очертания комнаты.

Окно. Именно у окна застыл мужской силуэт. Впиваюсь в него глазами, хотя сердцем уже знаю, что это он.

– Данис? – шепчу в темноту, подтягивая колени к груди.

Кайсаров поворачивается не сразу. Медлит. И эти долго тянущиеся минуты превращаются для меня в годы. О чем он думает? Что мне скажет? Как здесь оказался?

Он как-то связан с теми людьми? Он пошел по стопам своего отца? Он тоже хочет меня продать?

Тихие шаги только убыстряют мой пульс. Ерзаю от нервов, заламывая пальцы.

– Ты не поела.

Поела? Это единственное, что он может сейчас мне сказать? Про какую-то еду?

– Нет аппетита.

Я прекрасно вижу его очертания и даже блеск глаз. Свет попадает в комнату через окно, он тусклый, но его оказывается достаточно.

Данис поворачивает голову вглубь комнаты, а когда его внимание возвращается ко мне, вытягивает руку.

Вздрагиваю от прикосновения, а он всего лишь гладит мою щеку. Скользит по коже костяшками пальцев, вызывая на плечах россыпь мурашек. Дыхание перехватывает. Я не шевелюсь, а когда набираюсь смелости дотронуться до него, Дан резко отдергивает руку. Моя падает на одеяло следом.

Испуганно вжимаюсь в изголовье кровати, обнимая свои плечи.

– Мы уезжаем, – отрезает уже более грубо. – Переодевайся и спускайся вниз.

Глава 3

Отдаляющиеся шаги накручивают и так шаткую нервную систему до предела. Едва сдерживаюсь, чтобы не закричать и не швырнуть в Кайсарова любой предмет, который попадется под руку.

Мне до одури страшно. Но я не его боюсь, а того, что с ним стало.

– Ты просто так уйдешь? – бросаю ему в спину.

Внешне сразу подбираюсь. Откидываю влажные волосы и расправляю плечи.

Вообще, стрессоустойчивость у меня в крови. Мой отец – генерал, который с легкостью может отметать эмоции. Мама – известная певица, собирающая стадионы, она способна держать лицо в любой ситуации. Меня никогда не воспитывали нежным цветочком.

В обычной жизни я именно та девочка, которая никогда не полезет за словом в карман и не даст себя в обиду. Еще та скандалистка. И да, здравая доля эгоизма во мне тоже присутствует.

– Снова струсишь? – окончательно набравшись смелости, опускаю ноги на пол. Выпрямляюсь.

Данис уже замер у двери. Именно этого я и добивалась. Смутить его. Напомнить о том, кто он на самом деле! Жалкий трус и предатель.

– А может, убьешь меня? – делаю несколько шагов к нему, хоть все еще и опасаюсь оказаться слишком близко. – Как того…

Обрываю себя на полуслове, потому что Данис наконец-то разворачивается.

Обдает меня таким взглядом, что поджилки леденеют. Сглатываю, чуть запрокидывая голову.

– Почему ты здесь? С ними? – привстаю на носочки и все же касаюсь ладонью немного шершавой щеки. – Ты никогда не хотел быть таким, а теперь убил человека…

Мои слова звучат совсем тихо, их затмевают даже удары сердца.

– Он не первый, – Данис сжимает мое запястье, а потом и вовсе убирает от себя мою руку. – И явно не последний. Не обольщайся на мой счет, Катя. Я больше не тот человек, которым ты меня помнишь.

– Так не бывает, – делаю шаг, прижимаясь к его груди. Не обнимаю, нет. Мы просто стоим. Вот так, близко-близко.

Я слышу размеренные удары его сердца и свое дыхание. Запах мужской туалетной воды кружит голову, а может, это все близость? Полтора года прошло с момента, как он ушел из моей жизни, но я так и не смогла забыть. Очень хотела, но меня постоянно тянуло назад.

Такие отношения как болото. Они затягивают. А непонимание поступков только подкрепляет истерию и желание докопаться до сути. Итог – вопросов все так же много, а чувства никуда не исчезли.

– Переоденься, через полчаса мы уезжаем.

У него металл в голосе, который меня убивает.

Разве ты не видишь, что мне больно? Не чувствуешь, что я практически на грани?

У меня губы дрожат, но я набираюсь смелости, чтобы отстоять себя. Возможно, глупо, потому что снова его поддеваю. Наверное, в моей ситуации, за черт знает сколько километров от дома, мне следовало бы просто молчать. Слушаться всего, что он мне говорит. Но бунтарская натура не позволяет.

– Приказывать будешь своей жене, – цежу сквозь зубы.

Кайсаров на мой выпад никак не реагирует. Стоит так же неподвижно.

– Она и без этого послушная, – добивает с насмешкой. – Я серьезно, Катя, часа через два сюда приедут совсем не добрые дяди, и, если ты не поторопишься, трупов будет больше. Или стать наложницей в гареме шейха – это какой-то твой изощренный план?

– Пошел ты, – отталкиваю его и, круто развернувшись на пятках, бегу к кровати. Зажигаю лампу, стоящую на тумбочке, и только сейчас замечаю лежащие на кресле женские вещи.

– Размерчик не совсем твой, но других тут нет. Одевайся, жду тебя внизу.

Дверь хлопает, и все, что я могу, это показать фак от бессилия. Причем даже не Кайсарову, а захлопнувшейся деревяшке. Хотя он сейчас ничуть не эмоциональнее ее.

Шмыгая носом от накативших слез, натягиваю на себя серый спортивный костюм на два размера больше и всовываю ноги в кроссовки. Они, к счастью, по размеру.

Набросив на лицо капюшон, выхожу из комнаты. Как только оказываюсь за ее пределами, страх тут же поднимает голову. Привстав на носочки, вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что происходит внизу.

– Готова?

Данис появляется за моей спиной слишком внезапно. Он все это время был поблизости?

– Ты меня пугаешь, – резче, чем планировала, поворачиваюсь к нему лицом, роняя со своей головы капюшон.

Все это время мы видели друг друга в полумраке, света было слишком мало. А теперь он яркий.

Замечаю блеснувший в карих глазах гнев. Дан прищуривается, внимательно рассматривая мои разбитые губы и припухшую щеку. Касается пальцами подбородка.

Мы стоим у стены, я прижалась к ней спиной и боюсь пошевелиться. На глаза наворачиваются слезы. Мне больно, очень больно, но, когда на это так яро не обращают внимания, у меня получается игнорировать эту боль.

Всхлипываю, к своему стыду, и все же пускаю слезу. Соленая капля катится по щеке, а потом Данис аккуратно стирает ее большим пальцем.

– Я верну тебя домой, – он переходит на шепот и смотрит в мои глаза, – Катенька.

От звучания своего имени, произнесенного его голосом, я готова рыдать еще громче. Меня начинает потряхивать от переизбытка эмоций. Их сегодня слишком много. Психика не выдерживает, еще немного, и я просто с ума сойду.

Смотрю Данису в глаза и хочу, чтобы обнял. Пожалуйста, обними меня и скажи, что все будет хорошо. Я поверю. Сейчас я во что угодно поверю.

Но вместо этого он лишь спрашивает:

– Кто из них?

Непонимающе пялюсь на него во все глаза.

– Кто из них это сделал? – он снова касается моих губ. Аккуратно, едва ощутимо.

– Не знаю.

– Врешь.

– Я не хочу, чтобы ты их…

Замолкаю, потому что язык не поворачивается произнести – «убил»

Дан смотрит на меня с интересом, как зверушку разглядывает, а потом, широко улыбнувшись, обдает лукавым прищуром.

– Я, кажется, понял, – выдает с усмешкой. – Ты меня спасаешь?!

А что я еще могу, если не хочу видеть тебя таким? Что мне еще делать?

Нервно передергиваю плечами, а когда на лестнице слышатся шаги, рефлекторно прячусь за Даниса.

– Дан, надо поторопиться.

– Мы уже, правда, Катюша?

Рассеянно киваю, стараясь не смотреть на поднявшегося охранника, ну или кто он, в черном костюме.

– Я поеду с ней, ребята за мной. А ты знаешь, что делать.

«Костюм» кивает и, громко топая, сбегает вниз. Деревянная лестница под его ногами поскрипывает.

– Идем.

Данис протягивает руку, в которую я без эмоций и протеста вкладываю свою ладонь.

Оказавшись на улице, жадно хватаю ртом прохладный ночной воздух.

Осматриваюсь. Судя по всему, мы где-то далеко за городом. Тянусь, чтобы закрыть дверь машины, и слышу выстрел. Один. Два. Три. Все они там, в доме, из которого мы только что ушли.

Громкие хлопки срывают последние остатки выдержки.

С ужасом в глазах смотрю на Кайсарова, который невозмутимо заводит двигатель и просит меня пристегнуться.

– Я хочу позвонить папе. Дай мне телефон.

– Не сейчас.

– Теперь я твоя заложница?

Кайсаров смотрит на меня как на дуру, мол, что ты несешь?! Но телефон при этом все равно не дает.

Глава 4

Мы едем всю ночь. Рассвет встречает нас грозовым небом. Крупные капли дождя стучат по стеклу. Наблюдаю за скользящими в режиме нон-стоп дворниками.

На календаре пятое октября. Я пробыла в плену почти четыре дня, но в моем сознании они слились в одни нескончаемые сутки. Теперь еще и пейзажи за окном не меняются. Мы едем больше шести часов, и все, что я вижу, это дождь и протяженную лесополосу. Уснуть не получилось ни тогда, когда было темно, ни сейчас.

Где мы, Кайсаров так и не сказал. Он старается отделываться от меня общими фразами. Это похоже на что-то вроде: «Скажи спасибо, что я вообще тебя спас, и не открывай лишний раз свой рот».

Снимаю кроссовки и подтягиваю колени к груди, упираясь пятками в мягкое кресло, перетянутое алькантарой. Озноб уже отпустил. Мне тепло. Хотя, возможно, дело в работающей системе обогрева. Но вот во рту сухо, как в самой жаркой пустыне мира.

– Я пить хочу, – подаю голос, с трудом разлепив губы. Они, к моему ужасу, опухли еще сильнее.

Даже страшно представить, когда теперь все эти гематомы на моем лице пройдут.

Данис щелкает по сенсорному дисплею, смотрит карту. Я тоже смотрю и совершенно не радуюсь тому, что вижу. Кругом одни леса и одна-единственная дорога, по которой мы едем.

– Через пять километров будет заправка. Остановимся.

– Спасибо.

Впервые за время, что мы находимся в замкнутом пространстве салона, я решаюсь посмотреть на Кайсарова. Он ведет машину одной рукой. На нем все та же красная водолазка и черные брюки. Удивительно, но раньше он терпеть не мог яркие цвета. Неужели это влияние его жены? Она смогла внести в его жизни краски?

Зачем я об этом думаю? Куда вообще лезу? Он убил человека на моих глазах, растоптал мое сердце полтора года назад, нарушил нашу клятву…

Сама себя за это ненавижу, но, вопреки здравому смыслу, продолжаю его рассматривать.

Данис закатал рукава до локтя, поэтому я прекрасно вижу его жилистые загорелые предплечья и кисти. Длинные пальцы обхватывают руль без какого-либо напряжения. Он собран, но расслаблен одновременно.

Все, что произошло этой ночью, его ни капельки не смущает, словно что-то подобное он видит каждый день. Сейчас от него веет непоколебимой уверенностью, а еще пугающей до чертиков опасностью.

Что же с ним произошло?

Я помню парня, у которого были принципы, который любил животных и никогда, никогда и пальцем бы никого не тронул.

Смотрю выше. Врезаюсь взглядом в острый подбородок.

Удивительно! За этот год внешне он почти не изменился, разве что теперь ходит с легкой щетиной, чего раньше себе не позволял. Но эти карие глаза в обрамлении длинных, пушистых ресниц… Они другие.

Там нет искры жизни. Они пустые. Холодные. Безразличные ко всему происходящему.

Наверное, поэтому я и избегаю прямого контакта. Боюсь коснуться той пучины, что в них сосредоточилась. Стоит лишь неловко ступить, и тут же увязнешь в зыбких песках. От одной только мысли холодом обдает.

– Тебе воду негазированную?

Вздрагиваю и растерянно киваю. Совсем не заметила, что машина уже остановилась на парковке автозаправки. Пока Кайсаров идет за водой, моя рука тянется к смартфону, который он оставил на сиденье.

Воришкой хватаю телефон, но, как только щелкаю по экрану, меня настигает разочарование. Он, конечно же, запаролен. Пока я сжимаю прохладный металлический корпус без чехла в ладони, на телефон падает сообщение.

Текста не видно, но вот имя отправителя красуется.

Лия.

Я слышала только про одну Лию в своей жизни. И это именно та, на ком женился Данис. Почему так произошло, я не знаю. За два дня до этой чертовой свадьбы мы обсуждали, куда полетим отдыхать, а потом, потом он ушел. Молча, без скандалов, грязи. Без объяснений.

Просто попросил его разлюбить. В долгу я не осталась, попросила о том же. Но в ту минуту, когда мы смотрели друг на друга, я видела, что ничего еще не закончено.

Бросаю телефон обратно и выбираюсь из салона. Жадно вдыхаю влажный, пропитанный дождем воздух и, сложив руки на груди, направляюсь к магазину на автозаправке. Боковым зрением замечаю машину охраны, она едет за нами все это время.

Ступаю на решетку, и автоматические двери разъезжаются в стороны.

Данис меня не видит. Стоит на кассе, расплачивается как раз.

Прошмыгиваю к туалету, где, к счастью, нет очереди, и закрываюсь на защелку.

Удивительно, но в этом месте вообще почти никого нет. Один работник и две наши машины. Глухомань какая-то.

Быстренько сделав все свои дела, собираюсь выйти в зал. Толкаю дверь и почти сразу напарываюсь на Дана. Он стоит, опираясь на стену.

– Поехали, – поддевает меня под руку и практически выволакивает на улицу, потому что шаги у него быстрые, а я едва ногами успеваю перебирать. – Твоя вода, – впихивает мне в руки бутылку.