Полная версия
Оторвавшись от Земли
– Стены и крыша построены из стекла с управляемой по желанию жильцов цветовой гаммой и затенённостью, – нужно было сделать паузу, чтобы клиенты восприняли эту часть информации и прониклись ею отдельно от следующей.
После паузы девушка продолжила:
– Часть внутренних стен исполнена в подвижном варианте. Это означает, что в некоторых пределах вы можете время от времени самостоятельно менять планировку комнат внутри дома при помощи специального программного пульта.
Ещё одна небольшая пауза. Виктория многозначительно посмотрела на гостей и едва ли не торжественным голосом объявила:
– Главное достоинство – это наличие нижнего этажа ниже уровня моря. Стены там выполнены так же из стекла. Поэтому на том этаже вас будет окружать подводный мир моря. Ландшафт дна выполнен таким образом, что вас постоянно будут окружать разнообразные представители морской флоры и фауны. Это действительно очень красивое зрелище. Вы сможете, например, оборудовать там место для отдыха или спальню. Качественный отдых гарантирован. Более того, вы сможете запрограммировать на ночь расположение своей спальни таким образом, что засыпать вы будете на верхнем этаже, любуясь восхитительным закатом, а просыпаться на нижнем уровне, окружённые не менее замечательными видами подводного мира, куда едва только начнут проникать лучи утреннего света. В течение всего вашего отдыха комната со всей обстановкой будет плавно перемещена из одного места в другое при помощи бесшумных механических лифтов.
Девушка закончила говорить. Мужчина и женщина, по всей видимости очарованные обилием восхитительно поданной информации, ещё некоторое время молчали, словно не верили в окончание такого чудесного описания их возможного будущего пребывания здесь и ждали продолжения. Риэлтор не была удивлена и дала им паузу на осознание этих действительно чудесных перспектив. Виктория знала, что обычно клиенты здесь и в такой момент на некоторое время теряли от восхищения дар речи. Эти гости не были исключением. Прошло некоторое время, пока, наконец мужчина произнёс немного глуховатым, видимо от охватившего его волнения, голосом:
– Вы преподнесли нам всё так красиво и подробно, что у меня нет никаких вопросов. А у тебя, дорогая? – повернулся он к своей спутнице.
Виктории на секунду стало любопытно. Впервые эти гости общались между собой в её присутствии и не отходили в сторону, чтобы посовещаться отдельно. Женщина улыбнулась в ответ на вопрос своего сопровождающего и, обратившись к девушке, спросила:
– Конечно же, здесь, наверное, можно безопасно входить в море? Я имею ввиду полное отсутствие в нём опасных обитателей?
Виктория так же мило улыбнулась в ответ:
– Не только здесь в море, но и на всей планете нет ни одного опасного для вас представителя флоры и фауны. Никто и ничто не принесёт вам никакого вреда. В целом, резюмируя, хочу подчеркнуть, что это отличный выбор. И я надеюсь, что вы примите правильное решение при обсуждении между собой этого варианта вложения ваших средств.
Риэлтор почувствовала, что клиенты почти уже склонились к положительному решению и решила, что пора привести ещё один очень убедительный аргумент:
– Я понимаю, что это звучит как некий банальный слоган, но теперь скажу вам что-то отличное от подобных стандартных фраз, которые вы, наверное, слышали до меня неоднократно. Это существующая возможность произвести некоторые конструктивные изменения в условия проживания в соответствии с вашими возможными предпочтениями. Это касается вопросов изменения ландшафта и, возможно, планировки этого или других жилищ. Конечно, в разумных пределах. Для этого вам достаточно будет просто обратиться в службу сервиса. Впрочем, обратиться вы сможете абсолютно по любому возникающему у вас вопросу, – добавила она.
Продолжая слушать девушку, мужчина сделал несколько шагов в сторону моря, подошёл к самой кромке воды, нагнулся и коснулся её рукой. Затем выпрямился, задумчиво потёр ладонью о ладонь и, повернувшись к своей спутнице, слегка кивнул головой. Девушка перехватила этот взгляд и, задорно улыбнувшись, добавила:
– Температуру моря вы тоже можете изменить, но ненамного: на несколько градусов выше или ниже.
Мужчина и женщина одновременно посмотрели на девушку, а затем снова друг на друга. Виктории показалось, что они молча словно бы обменялись несколькими фразами. Это не показалось риэлтору неестественным. Если люди давно живут вместе и тем более собираются вместе приобретать очень дорогую недвижимость, очевидно, они понимают друг друга и без слов. Девушка ещё раз профессионально оценивающе посмотрела на них и спросила:
– Если у вас больше нет вопросов по этому дому, то мы можем отправиться осмотреть следующий. Какой вам хочется увидеть? В лесу на берегу озера или в степи? В горах? Может быть, вам интересно будет взглянуть на жилище в пустыне?
– Мы бы хотели посоветоваться между собой, – ответил мужчина, – дадите нам несколько минут?
Виктория понимающе улыбнулась, хотя как можно было это сделать, если улыбка постоянно присутствовала у неё на лице. Пожалуй, только риэлторы могут так профессионально продемонстрировать приветствие. Девушка почувствовала, что от сделки её отделяет совсем немного. Похоже, что клиенты были настолько очарованы этим астероидом, что осматривать остальные дома им не было необходимости. Гости немного отошли в сторону как когда-то на первом месте встречи и стали что-то обсуждать между собой. На этот раз они уединились на более длительное время. Виктория успела прислушаться к шуму моря, почувствовать слабое дуновение приятного ветерка на лице, казалось, приносимого такими же лёгкими волнами. Всё в этом искусственном мире было великолепно и приятно. Обычно внимание девушки было сконцентрировано на клиентах и ей некогда было обращать внимание на мелкие, но неизменно создающие комфорт, детали рекламируемого ею мира. Сейчас же, когда гости были заняты сами собою, у неё появилась такая возможность. Она даже поймала себя на мысли, что невольно сравнивает эти ощущения с теми, которые создаёт недорогая климатическая установка в её небольшой квартире, когда она задаёт ей похожие параметры. «Интересно, смогу ли я когда-нибудь позволить себе подобную планету?» – мелькнула мысль у неё в голове. И, хотя она знала неутешительный ответ на этот вопрос, сделала всё возможное, чтобы даже малейшая капелька досады, вызванная этой грустной мыслью, не отразилась на её лице.
Гости наконец прекратили обсуждение между собой и подошли к ней. Она внимательно посмотрела в глаза мужчине и ей показалось, что она угадала то, что он собирался сейчас сказать. Действительно, мужчина произнёс примерно то, что она ждала и хотела услышать:
– Мы с супругой обсудили оставшиеся вопросы по поводу предполагаемой сделки и приняли окончательное решение, – здесь мужчина сделал очень короткую паузу и добавил, – мы хотели бы купить эту планету. И, если это возможно, то оформить все необходимые документы здесь и сейчас? – он вопросительно взглянул в глаза риэлтору и удовлетворённо отметил, как в них вспыхнул радостный огонёк от предвкушения получения комиссионного процента. Он был доволен не в меньшей степени и уже с нескрываемым удовольствием стал внимательно слушать, какие необходимые процедуры нужно совершить здесь и сейчас, чтобы осуществить факт сделки.
***
Через самое непродолжительное время обе стороны, покупатели и продавцы, были довольны: правовые документы владения планетой зарегистрированы в базе данных недвижимости за клиентами, финансовые соответствующим образом в банке космической строительной компании. Все трое не скрывали удовлетворения.
– Вы останетесь здесь или вас перевезти на первую площадку? То есть ту, где я вас встретила? – спросила Виктория.
– Мы сразу останемся здесь, – ответил мужчина.
– Отличный выбор, – «снова эта дежурная фраза», – заметила девушка про себя и продолжила. – Сейчас на этом биочелноке я вас покину, а чуть позже к вам прибудут два точно таких же: один к этому вашему дому, второй – на ту площадку, – Виктория еле заметно кивнула в сторону и закончила традиционной дежурной фразой. – Мы рады, что вы воспользовались услугами именно нашей компании, сделаем всё необходимое, чтобы ваше пребывание здесь было исключительно комфортным и надеемся на дальнейшее сотрудничество.
Последнюю фразу она произносила, уже перешагнув порог шлюза биочелнока перед тем, как бесшумно закрылись прозрачные створки входного люка. Так же бесшумно биочелнок стал медленно подниматься с поверхности планеты, унося девушку с её красивой улыбкой на орбиту звезды в служебный модуль.
Двое, мужчина и женщина, теперь уже полноправные владельцы планеты, остались одни. Мужчина посмотрел вверх. Высоко в небе уже не осталось никаких следов от улетевшего биочелнока. Затем он достал из внутреннего кармана портативный компьютер и внимательно посмотрел на экран. Очевидно, что и этим он остался доволен: компьютер показал полное отсутствие каких-либо следов несанкционированного доступа на поверхности планеты. После этого он повернулся к своей спутнице. До сих пор она неподвижно стояла рядом и внимательно смотрела на него. Мужчина слабо кивнул ей. Его кожа стала темнеть и приобрела фиолетовый оттенок. Некоторое время не происходило никаких изменений. Затем в разных местах на теле появились красные круги. Сначала небольшие, они стали увеличиваться, наползать друг на друга, пока вся кожа не стала красной. Женщина продолжала неподвижно наблюдать за своим спутником. Между тем он сделал шаг и ноги его коснулись морской воды. Сразу после этого кожа начала светлеть. Спустя некоторое время кожа мужчины полностью стала ярко-зелёной. Мужчина и женщина продолжали молча стоять рядом друг с другом, словно ожидая продолжения. Спустя несколько секунд тело мужчины словно высветилось изнутри, и кожа его приобрела бирюзовый цвет. Он кивнул своей спутнице и протянул ей руку. Женщина протянула в ответ свою. Та тоже была бирюзовой. Они, продолжая держаться за руки, синхронно повернулись в сторону моря и посмотрели на красивый закат.
***
До подъёма на орбиту девушка сидела неподвижно в кресле биочелнока. Постепенно голубизна беспечного неба астероида сменилась чернотой первозданного космоса. Девушка включила внешнюю связь и вызвала представителя службы безопасности. Ждать оказалось не долго. Когда тот отозвался, Виктория сказала в микрофон так же дежурно, как она произносила до этого рекламную информацию: «Звёздная система…, – она произнесла название, – планета кодовый номер…, – глянув на экран компьютера, проговорила по порядку набор букв и цифр, – заселена Арктоидами. Сделка осуществлена официально с соблюдением всех необходимых процедур. Прошу поставить на учёт. Конец связи».
Наискосок, под очень острым углом была ещё видна пока ещё яркая звёздочка удаляющегося астероида. «Как активно Арктоиды стали заселять наши поселения, – подумала Виктория. – Уже почти каждая третья сделка происходит с ними. Скоро станет каждая вторая». Слегка пошевелившись, она почти незаметно поменяла позу в кресле. «Когда-нибудь мы будем обустраивать звёздные системы только для них», – подумалось ей. Она с удовлетворением посмотрела, как в экране компьютера пополнился её банковский счёт. «Ладно, пусть голова болит у службы безопасности. В конце концов нам всегда говорили, что Вселенная бесконечна и безгранична».
Бросок на орбите
Макс всегда достаточно уверенно проходил предполётные психологические тесты. Он полностью отдавал себе отчёт об опасности однажды выбранной им по велению сердца профессии и никогда не относился легкомысленно при подготовке даже к далеко не первому полёту. Хотя их и накопилось за время служебной деятельности более десятка. И, казалось, можно было запросто воспринимать очередную подготовку, как наскучившую рутину, отнимавшую слишком много, по его мнению, времени. Но, тем не менее, Макс со своей стороны в общении с врачами всегда был предупредительно корректен и никогда не давал повода почувствовать им излишнюю назойливость их, казалось бы, бесконечных диагностических тестов. Даже не взирая на то, что обе стороны были уверены в отличной физической форме испытуемого. Совсем иначе представлялись в его восприятии психологические тесты. Макс по своему внутреннему убеждению не мог отнести их к вполне медицинским. Поэтому именно эту часть подготовки считал совершенно бессмысленной. В самом деле, рассуждал он про себя, какая может быть психологическая неустойчивость у космонавта с его послужным списком? Может быть, это и нужно для подготовки к первому и, возможно, второму полётам, как он объяснял это себе, но после третьего считал это излишним и бесполезным. После нескольких совершённых полётов космос за стенками звездолёта совершенно переставал быть пугающей бездонной чёрной бездной и воспринимался совершенно буднично. А осознание того, что ни один психолог при этом никогда не находился на его месте и, соответственно, не представлял этого себе вполне, позволяло ему внутренне, про себя, подшучивать над ними во время проведения тестов. Хотя внешне Макс не позволял себе давать повода усомниться в серьёзности воспринимаемой им этой части подготовки в глазах специалистов. Именно специалистами он называл психологов, а не врачами, поскольку не считал их вполне причастными к медицине.
В реальной же космической обстановке Макс словно забывал о своей выстроенной линии поведения при подготовке к очередному полёту. Все эти психологические установки сами по себе как бы растворялись в пространстве отсеков звездолёта. Здесь, в хорошо знакомой и уютной для него обстановке космического корабля, в открытом космосе, Максу казалось нелепым сверять свои поступки с некими теоретическими поведенческими представлениями о пускай и опасной действительности. Его присутствие на звездолёте не предполагало того, что он на какое-то время оставлял свою жизнь на Земле. Нет, наоборот, он возвращался к ней каждый раз после очередного послеполётного отдыха на планете. Космос постепенно стал его настоящей жизнью. Он чувствовал, что психологи не вполне понимали его. Поэтому их тестовые задания и казались Максу очень условными. Но по всем предполётным правилам их каждый раз следовало проходить, чтобы получить доступ к очередному возвращению в космос. И Макс каждый раз относился к этому вполне серьёзно, понимая, насколько важно это было для него.
Конечно же все психологические тесты прежде всего подразумевали необходимость формирования у космонавта установки на хладнокровное поведение в опасном окружении космоса. Осознание окружающей тебя чёрной бездны, отсутствие даже теоретической возможности опереться на такую привычную земную поверхность и получить необходимую порцию уверенности, может свести с ума даже самые устойчивые психотипы. Конечно же, искусственная гравитация на звездолётах по ощущениям ничем не отличалась от земной. Но стоило бросить взгляд в чёрное окно иллюминатора, как суровая реальность тут же напоминала о себе. Особенно это первое время подавляло новичков. Но с каждым новым заданием чувство опасности притуплялось. Космонавты, разменявшие первый десяток полётов, почти уже не испытывали психологического дискомфорта. Во всяком случае по манере держаться их трудно было заподозрить в возможных панических настроениях. Максу же привыкание к космосу далось без усилий с самого первого полёта ещё на стажировке в Академии. Он не смог бы объяснить никому это своё лёгкое восприятие реальности. Оно словно родилось с ним, жило в нём и терпеливо ждало, когда он станет космонавтом.
И вот он уже опытный пилот. Количество успешно выполненных полётов давно перевалило за десяток. Время в каждом следующем он осознанно разделял на разные периоды по степени опасности. Большую часть составляли интервалы достаточно спокойных вахтенных часов и тех временных промежутков, когда его корабль находился в свободном полёте вдали от звёздных систем, между пунктами отправки и назначения. В это время, собственно, беспокоиться было не о чем. Отсутствие мощных гравитационных полей, скоплений блуждающих астероидов и комет, необходимости совершения курсового маневрирования, достаточно прочный корпус ракетного модуля, тройное резервирование систем жизнеобеспечения и, конечно же, привычка к однообразному виду космического пространства за иллюминаторами позволяли чувствовать себя более чем уверенно и спокойно. В это время Макс чувствовал себя в большей безопасности, чем, например, когда находился за рулём автомобиля в отпуске на Земле. Это чувство давало возможность закрывать глаза на некоторые строгие пункты из инструкции по технике безопасности. Но он становился совершенно другим человеком в иные периоды времени, когда, например, космический корабль, приблизившись к конечной точке путешествия, а именно к определённой звёздной системе, должен был совершать большие курсовые манёвры перед стыковками и расстыковками, осуществлял заходы и сходы с планетарных орбит. Или в ответственные моменты прохождения через зоны метеоритной активности. Именно в это время возвращалось строгое осознание ответственности за правильное управление звездолётом и подчинённым ему экипажем. Безмятежный период полёта в свободном от космических тел пространстве уступало место полнейшей концентрации внимания. Макс считал такое положение вещей вполне оправданным. Зачем иметь излишнюю предосторожность, когда она совершенно не нужна. И, имея за плечами годы и годы опыта космического пилотирования, был уверен, что никогда не будет застигнут врасплох никакими неожиданностями. Поэтому внезапное разрушение челнока в момент, когда он, казалось, как и всегда полностью контролировал ситуацию, вначале вызвало скорее чувство удивления, чем осознание опасности сложившейся ситуации.
Лёгкий разведывательный челнок отделился от корпуса огромной массы звездолёта и штатно вышел на высокую орбиту планеты, не касаясь верхних слоёв её атмосферы. Далее по программе миссии два космонавта, экипаж этого челнока, должны были осуществить посадку в заранее разведанном и выбранном районе и подтвердить дальнейшую грузовую доставку оборудования для постройки первой исследовательской базы на поверхности. Всё проходило идеально, по рассчитанному плану. Старшим был Макс, вторым пилотом его молодой напарник Ал, до этого имевший пока только один полёт в послужном списке после выпуска из космической Академии. Вначале полёт проходил в автоматическом режиме. Перейти на ручное управление Макс предполагал непосредственно перед входом челнока в атмосферу планеты. До этого момента он позволил себе расслабиться ровно настолько, насколько он доверял компьютеру. В конце концов выход из шлюзовой камеры звездолёта и плавный отход от него сможет выполнить даже кофеварка, если её правильно перепрограммировать, не то что какой-то специально предназначенный для этого роботизированный пилот. Макс был готов переключить управление челнока на ручное, как только тот подойдёт к верхней кромке атмосферы. До этого момента оставалось ещё какое-то время. Он мысленно настраивался к проведению операции пилотирования в атмосфере, заранее прикидывая свои действия при управлении штурвалом и пультом челнока. Поэтому и был крайне удивлён, когда вместо этого ожидаемого сигнала от датчиков о приближении к атмосфере почувствовал очень сильный толчок в спину и сразу после этого привычная картина, наблюдаемая из иллюминатора, совершенно преобразилась. Точнее сказать преобразился не вид через иллюминатор, а само пространство. Поскольку иллюминатор исчез вместе с видом через него. Космос, существовавший до этого где-то за стенками и полом челнока, вдруг как-бы впрыгнул внутрь и заполнил собою всё пространство. Так показалось Максу. Действительно, он перестал видеть и ощущать стенки челнока. Они пропали. На них нельзя было по-прежнему опереться плечом или, протянув руку, потрогать. Вокруг остался только космос.
Скорее всего это был взрыв. Неважно чего, топливных баков или двигательной установки. Иначе что ещё могло в долю секунды разорвать на куски челнок? Радары не фиксировали вблизи метеоритной опасности. Не услышал Макс и сигнала тревоги за мгновение до этого. То есть компьютерная программа не предвидела надвигающейся аварии и не отреагировала на неё предупреждающим сигналом. Одним словом, катастрофа произошла так стремительно, что самое первое чувство, испытанное космонавтом, было удивление, а не страх. Возможно, отсутствие ясного понимания причин произошедшего и, как следствие, стресса помогло Максу максимально быстро собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. Прежде всего он почувствовал, что по-прежнему находится в своём кресле пилота. Ремни, удерживающие его в нём, не были заметно повреждены. Похоже разлом корпуса пришёлся как раз под креслом, и оно отделилось от обломков вместе с космонавтом. Исчезли все осветительные огни вокруг. Пульт управления одномоментно выключился, на нём погасли все экраны и дежурная подсветка. Сам пульт оказался разорванным на две неравные части. Большая половина отделилась, но оставалась в пределах визуальной видимости, хотя заметно отдалилась в сторону. Потолок, стенки, пол челнока превратились в большие и маленькие куски с неровными краями, с торчащими из них тут и там обрывками проводов. Часть из них тоже находились в пределах видимости. Но в первые мгновения после случившегося Макс не сразу обратил на них внимание. Разорвавшийся вместе с корпусом челнока пол под ногами так же исчез. И далеко внизу под собой Макс увидел огромную чашу поверхности планеты, окрашенную в рыжеватый оттенок отражённым от местной звезды светом.
«Почему мне не страшно? – первое, что пришло в голову Максу. – Ведь я должен был испугаться?!… Чёрта с два испугаться, я должен был запаниковать, – мысли с головокружительной быстротой сменяли одна другую. Их не было всего одно мгновенье в тот самый момент случившегося происшествия, но теперь они словно навёрстывали упущенное время. – Но я не паникую. Почему? Я не понимаю, что теперь делать, но почему я не паникую?» Макс оторвал взгляд от планеты внизу и посмотрел вокруг себя. Возле него и чуть подальше заметил куски обшивки челнока. «Как там Ал? Нужно его попробовать найти».
– Ал, отзовись, как ты?
По слабому эху в наушниках шлема Макс понял, что его связь работает. Однако Ал не отозвался. Макс хотел было повторить попытку, но тут в эфир ворвался голос с палубы управления звездолёта:
– Челнок, что у вас случилось? Наблюдаем разрушение конструкции.
Макс не хотел сразу отвечать. Ему никогда не нравились ситуации, в которых он вынужден был объясняться, не выяснив предварительно причин произошедшего. Тем более в нынешней, усугублённой аварией и неизвестностью о состоянии напарника. Он по-прежнему чувствовал свой статус командира экипажа. Без полного понимания причин произошедшего и по своему внутреннему убеждению он из командира превращался в обычного человека, попавшего в беду и просящего о помощи. Помощь Макс так же очень не хотел просить. Он всегда был уверен, что, случись что, найдёт выход из любой ситуации и всегда справится самостоятельно. Но вот именно сейчас, в эту минуту, выработанный годами безупречной службы дисциплинированный человек, сидевший в его сознании, победил за доли секунды все внутренние убеждения и Макс ответил:
– Я челнок-один, подтверждаю разрушение конструкции, предполагаю взрыв, причину не установил, – он сделал небольшую паузу, набирая воздух в лёгкие, и продолжил. – Нахожусь пристёгнутым в кресле, вокруг наблюдаю обломки, челнок-два не отзывается по радиосвязи, я его визуально не наблюдаю.
– Челнок-один, принято, фиксируем тебя, Макс, со вторым сложнее, мы его тоже не видим пока. Но его система жизнеобеспечения не отключилась, информирует, что он жив. Возможно, потерял сознание. Поиск осложнён обилием обломков. Сообщи, если увидишь его первым.
– Не уверен, что смогу это сделать в своём нынешнем состоянии, – слова прозвучали как шутка, но Максу на самом деле было не до смеха. – Какие у меня параметры на этой вынужденной орбите? – Снова он обратился к звездолёту.
Ответ пришёл через несколько секунд:
– Занимаемся этим. Кажется, предполагаемый «взрыв» прошёл максимально удачно для вас, если так можно выразиться в сложившейся ситуации. Ты остался почти на орбите челнока до разрушения. Может, чуть в стороне, но это некритично. Главное, ты не попал в атмосферу. Скорость, полученная тобой по инерции, не гасится. Ты хотя бы не начал снижение к поверхности. Уже хорошо. Это чёрный юмор, конечно, но ты так довольно долго можешь быть новым спутником планеты.
– Понимаю. Хорошо, что не успел войти в атмосферу. Но спутником я буду, – Макс перевёл взгляд на стекло шлема, где на внутренней поверхности перед глазами отображалась техническая информация о состоянии его скафандра, и закончил без конкретного уточнения, – ровно столько, сколько у меня кислорода. Потом я стану просто застывшим спутником.
– У тебя пульс резко поднялся вначале до ста пятидесяти, а сейчас снизился к ста десяти. Чувство юмора тебя приводит в норму. Так и держись. Разрабатываем схему спасения. Будем пытаться подобрать вас на следующем витке. Или поднимемся выше по орбите, чтобы остаться с вами в пределах прямого наблюдения. Сам понимаешь, сейчас мы ушли немного вперёд по курсу от тебя.