Варька-бандеровка

Подготовил баньку, пересмотрел запасы еды и разных вкусностей и довольный своей работой, уснул.

Сны снились разные – то властная инспекторша гонялась за мной с карабином наперевес, то Надежда с горестным плачем бродила по пепелищу своего дома.

Утром я проснулся с лёгкой головной болью. Но это не смутило меня, так как другое событие обрадовало и одновременно немного огорчило. Погода испортилась и к концу дня твердо намеревалась испортить неожиданные изменения в размеренной жизни отшельника.

Погрозив пальцем и для острастки легонько стукнув картонным футляром от термометра, ничего не подозревающую лайку, отправился я снимать показания приборов. Передав данные, включил радиостанцию в режим ожидания, пошёл на кухню – готовить званый ужин.

Почему званый?

Ведь я никого не звал, но обещание приехать в гости женщину, которая чем-то смутила меня, будоражило сознание и заставляло готовиться к такому событию.

Вот только стремительно ухудшающаяся погода старалась расстроить мои планы.

Ближе к вечеру я занёс душистый веник в жаркую баню.

– Пусть их, – обратился лайке, что лениво чесалась за ухом, смешно задрав заднюю лапу, – не приедут гости, так мы с тобой знатно поужинаем!

– Г- гав! – ответила моя верная спутница и стремглав понеслась к едва заметной колее, что вела к станции.

Тут и до моего слуха донесся всё нарастающий стрекочущий звук снегохода. Машина вынырнула из снежной пелены и сопровождаемая радостным лаем Норки, подрулила к дому.

Навстречу мне шагнул крепко сложенный мужчина. Огромный шлем, массивные очки, добротная одежда, поверх которой был надет ярко оранжевый комбинезон, нет, этот человек был мне не знаком. А вот лайка выражала бурную радость!

– Что, пушистая проказница, узнала гостью?

Варька – бандеровка, собственной персоной! И не боится в такую погоду срываться из дома.

– Встречай гостя! Наверное, уже и не ждал! Вроде выехала, так себе ветерок, снежок небольшой, а вот, вишь-ты, как разнепогодилось!

– Добро пожаловать в мою скромную обитель! Варвара, как вас по отчеству?

– Да Никифоровна я! Только больше кличут Варькой, да косятся недобро!

– Должность ваша такая, что не дает хапугам развернуться! Дай им волю, они бы все вычерпали и все истребили!

– Вы это правильно сказали! Только вот натура человеческая такова, что всё ей мало! Однако погодка не на шутку разошлась! Если к десяти часам не остановится, придётся у вас заночевать! Не прогоните?

– Не прогоню! И в баньке попаритесь, уже истопил, и ужином угощу! Вы ко мне, как я понял, по делу? Давайте завершим все служебные дела, а там видно будет.

– По делу я к вам. У нас все смотрители были вроде как внештатные инспектора рыбоохраны. Место у вас тут примечательное. Слева пограничники, а справа – видите, какое раздолье для браконьеров! Меня прежние смотрители не слушали, сами браконьерствовали и другим потакали. Пришлось урезонивать. Так почти все ушли со службы.

Я внимательно слушал свою отчаянно – бесшабашную гостью. Отправиться в путь, да еще в непогоду, только для того, чтобы склонить незнакомого человека, на сомнительную общественную работу?! Да ещё не зная, согласится ли он!

– Прошу в мое скромное жилище! – я широко распахнул дверь, лайка юркнула первой.

– Люблю вот так: когда дрова в печке гудят!– моя гостья неторопливо снимала комбинезон, пушистую шапочку и, взглянув на унты, присев на краешек добротной скамьи, стянула обувь с ноги. Обула предложенные тапочки и, огладив свитер, вопросительно взглянула на меня.

– Давайте мы с вами, Варвара Никифоровна, обговорим наши дальнейшие действия. Через час на улице станет темно, и ехать вам назад, в посёлок, будет невозможно. Вон как задувает! Переночуете у меня, места хватит, – вот тут я немного слукавил.

Спал я на широченной кровати, даже Норка порой нагло вскакивала на неё и, пользуясь тем, что хозяин спит, устраивалась у меня в ногах. Перспектива спать на узеньком диванчике меня немного расстраивала.

– Да! Метёт здорово! Думаю, часикам к десяти утра поутихнет, вот тогда и тронусь назад. Давайте, Геннадий Васильевич, без отчества, я думаю, мы с вами почти одногодки.

– Давайте! Я вот почти половину четвертого десятка отшагал – жестом пригласил Варвару в другую комнату, которая служила мне и залом, и спальней.

Варвара по-хозяйски обошла комнату, заглянула за занавеску, где вдоль стены стояли стойки с приборами, и горел яркими огоньками пульт радиостанции, и повернулась ко мне:

– Изменилось всё! Уютно стало и просторней! Прежний смотритель бывало, запить мог, а что? Наши мужики народ хваткий, ради своей выгоды ни спирта, ни водки не жалели! Вон, даже среди приборов икру прятали! Пришлось с нарядом милиции обыск делать. Больше центнера икры изъяли! Ну, нечего старое ворошить! Будем жить сегодняшним днем! Вернёмся к моему предложению – так что насчёт сотрудничества с рыбоохраной?

Я, не торопился с ответом. Снял с печки пышущую жаром сковороду, в которой аппетитно скворчала картошечка, обильно сдобренная ломтиками сала. Не спеша, по- хозяйски, расположил её в центре стола, на дощечку, специально приспособленную для этого, сдёрнул чистую салфетку с резного блюда, открыв взору гостьи, приготовленные холодные закуски и царственным жестом пригласил её к столу:

– Давайте, Варвара, покушаем сначала! Время ужинать, вот и обсудим все дела.

– Да кто же так гостя встречает! У нас – сначала банька, потом, после пара, да жара, неторопливая беседа, вот тогда и ужин! Кстати, Геннадий, я ведь тоже к вам не с пустыми руками приехала. Сходите к снегоходу, в багажнике рюкзак, принесите.

Заносил я довольно тяжелый рюкзак в дом и думал:

– А дамочка по-хозяйски себя ведёт! Интересно, а муж знает, где она?

Варвара стояла у стены и внимательно рассматривала мои рисунки. Есть у меня маленькая слабость: вдруг случиться загуляет в душе ветерок печали и набегут тучки невзгод, беру я кисти, и рисую акварели. Не без гордости скажу, порой неплохие!

Но вот эти, что на стене, отражали мои самые мрачные мысли. Не успел снять. Да и кому их было показывать в этой глуши? Нет, совсем без людей я не жил, порой пограничники наведывались, а почти каждые выходные, гомонили на берегу рыбаки. И хотя на лов рыбы в устье реки был запрет, но они ловко обходили его. Местным жителям разрешалось выловить немного рыбы для себя. Вот они и отводили душу, поймают – отпустят и хвалятся количеством фотографий.

Рюкзак я аккуратно поставил на стул. Варвара раскрыла его и выложила на стол целую кучу продуктов. Отдельно – бутылку коньяка, водки и какого-то вина.

– Думаю – а вдруг у отшельника пустой холодильник? Кстати, энергии на него хватает? Я, в прошлый приезд заметила, что лампочки горели вполнакала.

– Энергии хватает! Даже с избытком! Вон ветряк крутится, даже электрообогреватель разогрел. Да и я дополнительную секцию солнечных батарей поставил. Холодильник работает и на телевизор хватает,

– Хозяйственный ты мужик, Геннадий! А чего тебя к нам из столицы занесло? Прячешься или сбежал от кого? Впрочем, не хочешь, не говори!

– Да нет тут секрета! Разошлись с женой. Она у меня отсудила квартиру, жить негде, на работе сократили.… Вот я и решил – отдохну от столичной жизни в глуши, да в тиши.

– Тишины у нас хватает! Если не считать грохота прибоя. Ты как, привык? Или по людям скучаешь? Ой, заболтала я тебя! Ты подумаешь ещё – такая любопытная! Но у нас проще всё: и люди, и разговоры. Вон, за окном, какие просторы! А людей мало, рады каждому новому человеку. Давай, я тут похозяйничаю, а ты в баньку. Подбрось после себя дровишек, попариться я люблю!

– Только у меня халат один, – пушистый подарок жены, напоминал о моем семейном прошлом, но отлично согревал после ванны, а теперь и после бани.

– Да не обращай внимания! Я и полотенцем обойдусь! – гостья деловито рассортировывала какие-то баночки.

– А мы сделаем так – я завернусь в два полотенца и так дойду до дома, а вы, пойдете в баню в халате.

Мне вдруг, по-домашнему стало тепло и уютно.

– Хорошо, – согласилась Варвара, – ты, что предпочитаешь выпить? Коньяк? Водку или вино?

– Вообще-то я не пью! Но, с бани, да за знакомство с вами…. Лучше рюмочку коньяку.

– Ладно! Давай будем на ты, всё равно нам сидеть за одним столом.

– Давай, – охотно согласился я, – а то как-то слишком официально звучит наш разговор.

– Тогда – хватит болтать! Ты, в баню, а я разогрею котлеты и поджарю рыбу. Ты такую рыбку не ел! Меня одна местная бабушка научила. Пальчики оближешь – она весело рассмеялась. И вот ещё, я тебе фирменной икры привезла, в столице не сыскать!

– А разве тебе разрешено ловить рыбу для икры? – С чего это я задал этот дурацкий вопрос?

– А чем я хуже других?! Такой же гражданин и так же под законом хожу! Мне положено пять килограммов в сутки выловить? Положено! А если крупная попадётся? Да с икрой? У нас законно можно за месяц до 15 килограммов икры заготовить. На весь год хватит, ешь – не хочу! Так все норовят на продажу, нажиться норовят!

– Такова природа человека, – я достал из видавшего виды шифоньера полотенца, выбрал какое приличнее и протянул его Варваре, – это тебе. Хозяйничай тут, я – в баню.

Банька сегодня – просто прелесть! Может потому что не поскупился на берёзовые дрова? Их у меня не так много, а может просто к жаркому пару добавилось тепло человеческого участия? Распаренный, с приятной истомой в теле, даже не ощутив хлесткого ветра, я зашёл в комнату и замер от удивления. Мой, видавший виды стол, был сервирован с роскошью дорогого ресторана!

– Ну, как? – кокетливо подбоченясь Варвара повернулась ко мне.

– Нет слов! Одни чувства! – былой студенческий юмор и бесшабашность поступков вернулись ко мне.

– Ты, Гена, выпей вот этой настойки! Мне этот рецепт одна бабушка подсказала. Ох, и знатная травница была. Пей, пей! Не сомневайся! Тут ничего страшного нет. Корешки женьшеня, элеутерококка, да девясил с мятой и одной нашей травкой. После бани такая польза от неё будет!

Поднеси она мне стакан яду в тот момент, выпил бы! Возле меня хлопотала, ухаживая видная женщина.

Настойка была приятной на вкус, немного терпкая и оставила во рту стойкий аромат весеннего леса. Варвара вынырнула из-за занавески в едва запахнутом халатике. Ослепительно белая полоска между её полных грудей, словно магнитом, притянула мой взгляд.

– Бедненький! – она легонько провела рукой по моей гладко выбритой щеке, – да ты тут, на отшибе совсем одичал! Чего так редко приезжаешь в поселок? Ладно, ты не расстраивайся, поможем твоему горю! – она, коротко рассмеявшись, ушла в баню.

– «Так, Генка, – мой мозг не знал радоваться или огорчаться такому более чем прямому намеку на близость, – признайся, она тебе нравится!». Зачем – то понюхав стакан из-под настойки, я торопливо оделся.

Стукнула входная дверь, ага! Халат запахнут более плотно, на голове замысловатый тюрбан из полотенца.

– Метёт, глаза снегом забивает! Ух, спасибо тебе! Напарилась, намылась! Люблю вот так, с пылу, с жару и на морозец! Да ещё если в сугроб нырнуть! Только где он, сугроб? Сплошная наледь! А ты не пробовал, с пару, прямо с полка, да снегом растереться? – Варвара порылась в рюкзаке достала какой-то сверток.

– Я переоденусь, а ты принеси из колодца свеженькой водички.

– У меня всегда свежая. Вот из скважины.

– Насос новый купил, что – ли? – удивилась она, – прежние хозяева больше пропивали своё и казённое имущество.

– Нет, не покупал…, тут два валялись в кладовой, так я перебрал. Только- то и осталось шланги подсоединить.

– Рукастый ты, Генка, мужик! И полок у тебя в баньке новенький, и дрова по полочкам сложены. Куда наши бабы смотрят? Ой, захомутают они тебя! Да вот хоть я, – она, подбоченившись с вызовом, уставилась на меня, – чем тебе не жена?!

– Ну, – замялся я, – ты хорошая хозяйка, вон какой стол приготовила, только я ещё от развода со своей первой женой не отошёл, где мне о женитьбе во второй раз думать?

– Ладно, не горюй, пошутила я, – на лицо Варвары, словно тучка набежала, – дай водички.

Щелчок выключателя, и через несколько секунд в кружку ударила тугая струя воды.

– Холодная, аж зубы ломит! – гостья сдёрнула полотенце, тряхнула головой, и длинные волосы разметались по плечам. – Пойду, переоденусь.

Занавеска слабо колыхалась, и мое воображение пыталось разглядеть контуры обнажённого женского тела. Не знаю, от таких мыслей или просто от желания, но моё тело словно налилось жизненной силой.

Занавеска, отделяющая радиостанцию от комнаты, скользнула в сторону и пропустила вперёд Варвару во всей красе сорокалетней женщины. Назови её в тот момент кто – ни будь Варькой – бандеровкой, ох и получил бы он у меня!

Легкое летнее платьице, перехваченное широким цветастым поясом, скрывало полноватую фигуру, а вот ножки – бутылочкой, как любили говорить мы, вчерашние студенты, были соблазнительны и оставляли простор для фантазии.

– Ты не удивляйся, – она легонько поправила всё ещё влажные волосы, – мне этот дом ох, как знаком! Мой первый муж тут был смотрителем метеостанции. А я, вроде как при нём, вторым номером. Так что тут мне каждая щелочка знакома.

– Не знал о вашем муже. И где он теперь?

– А кто его знает,… Может в раю, а может в аду. Убили его в тайге, браконьеры и убили. Время было такое, лихое да воровское. Ну, – она немного помолчала, – давай не будем о грустном. Ты вот лучше скажи – куда мой фен подевал?

– Вот он, в тумбочке возле кровати. Я не знал, что твой муж работал на станции, – неловко стал оправдываться я.

– Интересно, зачем ты фен хранишь в тумбочке у кровати? – она нагнулась, и лёгкое платье обрисовало крупные бедра и ложбинку меду ними. Я, с трудом сдержал вздох восхищения.

– А я им постель прогреваю, перед тем, как лечь спать.

– Сегодня он тебе не понадобится! – моя бесцеремонная гостья действовала напористо.

Она воткнула вилку фена в розетку, и с сомнением покачав головой, оглянулась на меня:

– Потянет? У нас вечно напряжения не хватало.

– Всё нормально! Я даже утюг включаю.

– Эх, бабы, бабы! Вот дуры! Такой мужчинка пропадает! – она сушила волосы и одновременно рассматривала журнал наблюдений за уровнем воды, – смотрю, когда большая вода пойдет. Дней пятнадцать у меня в запасе есть, можно расслабиться. А потом – сутками на реке.

Встряхнула волосами, улыбнулась мне:

– Давай пировать будем! Не так много приятных моментов выпадает, пусть хоть этот вечер будет замечательным.

Не стану вам рассказывать, как пили мы терпкое вино, вперемешку с коньяком, дурачились, кормя друг друга икрой, как скормили половину вкуснейшей рыбы Норкё и когда предложили ей вина то, моя умная собаченция, отвернулась от нас, вздохнула и отправилась в свой угол. Я, рассказывал анекдоты и смеялся вместе с Варварой, однако ловил себя на мысли, что нестерпимо горю желанием ощутить тепло её роскошной груди в своих ладонях. Она, зачерпнув ложечкой икру, отправила её в рот после небольшой рюмки вина. Одна икринка осталась на её губах. Словно, капелька росы, на ярко–алой вишенке. Машинально я сделал жест, как бы убирая что-то с губ.

– Что? Думаешь, поцелуй будет соленым? – она придвинулась ко мне и сладкий от истомы и чуть соленый от икринки поцелуй замер на наших губах.

Словно вешняя вода своим половодьем сносит все вокруг, так и страсть захлестнула нас.

Уже утром, провожая Варвару, я долго, напрягая слух, ловил затихающий треск мотора её снегохода. Развернувшись к притихшей лайке, усмехнувшись, произнес:

– Давай, Норка, направляйся к дому. Никто за нас наши дела не переделает!

Первым делом взял я в руки бутылочку Варькиной настоечки. Оставила она мне немного, силы она и вправду придаёт. Кто в тайге промышляет, тот всегда при себе её держит. Там есть с десяток корешков – травок, бодрят – хоть сутки напролет работай. Берег я эту настоечку, знал – настанет час, ох как пригодится!

А пригодилась через недельку. Напрасно я ждал Варвару в следующую субботу.

Не приехала…

Дороги развезло, и почти грунтовая дорога к моему домику превратилась местами в колею, изредка разбавленную лужами. Но, к моему удивлению, видавший виды УАЗик, спокойно двигался вперед словно пароход, разрезая колесами воду.

Это потом, мне сказали, что дорогу к моему домику сделали «хитрой». Почти два года сапёры мостили камнем колею, да еще сверху засыпали щебёнкой. Тяжелая техника без помех подходила к берегу, и на многие километры морская акватория оказывалась под прицелами ракет. А кажется, дорога, как и все дороги края, разбитая донельзя, да непроходимая даже для вездеходов.

Что-то я отвлёкся от темы! Так вот погнала меня в посёлок не только нужда, кончились кое-какие продукты, а скорее всего эхо той встречи с Варварой.

Уже на пороге магазина, я знал все деревенские новости. Вызвали мою Варьку – бандеровку на учёбу в центр. И продлится та учёба ровно две недели.

Почему её так прозвали? Да все из-за фамилии мужа – Дорожко. Был он родом откуда-то из-под Житомира. Так вот, на эту украинскую фамилию наслоился неуступчивый, а порой откровенно непримиримый к браконьерам нрав Варвары.

Немного приунывший возвращался я к машине, как меня окликнули по имени и отчеству.

Я оглянулся на зов, и не без труда узнал Надежду. При первой нашей встрече она показалась мне худенькой коротышкой. Сейчас ко мне спешила довольно статная женщина.

– Геннадий Васильевич! Что ж вы так? Сами обещали зайти, как будете у нас в поселке, и не зашли, – сходу она попеняла мне.

– Так не получилось как-то, – стал оправдываться я, – дела заели, то да сё.

– Нехорошо получается! Меня баба Нюра все спрашивает, где вы?

– Передайте ей привет от меня, скажите – всё хорошо, работает, дела, заботы.

– Ой, у нас только и разговоров о вас! Её подружки, как соберутся, так и давай языки чесать! И добрый вы, и щедрый, и не пьющий!

– А откуда им известно, что я не пьющий? – изумился я.

– Так вы всего одну бутылку коньяка и две вина в магазине купили! И это почти на две недели! Да наши мужики такую малость за один раз выпьют и не поморщатся! Конечно, не пьющий!

– Так я эти бутылки и не открывал даже! Думал, когда с бани, рюмочку для настроения выпить.

– Конечно, вы там один, да один, тоскливо, небось?

– Почему один? – мне показалось, что в глазах Надежды промелькнул испуг, – у меня лайка.

– С лайкой не поговоришь. А вот у меня весело! Бабе Нюре не хочется свой домишко топить, так она к нам перебралась. Как мои сорванцы надоедят ей, она домой.– Надежда коротко рассмеялась, – а на завтра снова к нам. Да мне не так много хлопот с ней, а детишки под приглядом.

– Так что же вы их в детский сад не отдадите?

– Какой детский сад? Младшенькая уже в первый класс пошла. Ой, заболтала я вас! Идёмте к нам! Время обеда, у меня борщ вкусный наварен, ватрушек напекла, идёмте! Баба Нюра будет рада!

Что-то мне подсказывало, что отказаться нельзя.

– Хорошо! Борща я не ел почти год, да и от ватрушек не откажусь. Только сначала – в магазин. Не с пустыми же руками к вам в гости идти!

– Ой, сказали тоже! Да вам за нашим столом всегда будет самое почётное место!

В магазине две женщины, чуть ли не раскланялись со мной.

Продавщица, подмигнув Надежде, быстро отпустила нам и конфеты, и сок. С улыбкой протянула бутылку вина, которую мы всем миром выбирали, чтобы угодить бабе Нюре.

Выходя, я услышал за своей спиной:

– Везёт, Надьке! Такого мужика отхватила! И при деньгах, и щедрый, и не пьющий!

– Да! Не то, что наши алкаши! Привалило бабёнке счастье!

На щеках Надежды заиграл слабый румянец смущения.

Дорогой она весело болтала, обсуждая поселковые новости. На пороге дома пропустила меня вперёд, но затем обогнала и, распахнув двери с террасы в дом, радостно воскликнула:

– Баб Нора! Ты посмотри, какой у нас сегодня гость!

Баба Нюра, выглянула из кухни, подслеповато прищурившись, секунду вглядывалась в меня, а затем, всплеснув руками, кинулась навстречу:

– Господи! Какой гостенёк у нас объявился! Проходь, проходь в залу, Геннадий Васильевич! – засуетилась, захлопотала, забрав у меня пакет. – Можа стол в зале накроем? Не кажный день у нас такой знатный гость бывает?

– Не стоит, Анна Сергеевна, – прервал я её хлопоты.

– Как, как ты меня назвал?! – изумилась она.

– А что? Разве неправильно назвал?

– Дык, нет, все правильно… Только меня всё больше по науличному величают – Нюра. Мой благоверный, когда сватался, так как ты, звал, величал!– она вынула из-под стола самодельный табурет. – Сидай вот сюды! У нас все наши мужчины нам ём сиживали! Прочно и удобно! – и, бросив лукавый взгляд на Надежду, добавила, – Надюшка справа примостится, вдруг чево гостю подать надобно!

– Благодарю вас, Анна Сергеевна! Столько хлопот вам доставил! Вот Надежда тому виной, соблазнила борщом!

– Не кори себя! Надежда по гроб жизни тебе благодарная! Вот, взгляни, – она широким жестом обвела просторную кухню, – таперича мы туточки все помещаемся! Даже кошке места хватает! – баба Нюра рассмеялась, – чевой это я! Соловья баснями не кормят! Сидай, Геннадий Васильевич! Борщ Надюшка отменно готовить может!

Стул слега скрипнул подо мной.

– Ты уж прости, гостенёк дорогой! Мебеля у нас все погорели. Вот стул один и спасся. Я им окошко то, как выбивала, так он один на улице и оказался. Ну, ничево! Были бы кости целы, а там, как говорится, мясо нарастет! Обживёмся!

– Баб Нюра! – хозяйка дома услужливо поставила передо мной тарелку, до краев наполненную густым борщом, источающим такой аромат, что я сглотнул слюну, – мне премию обещали в этом месяце, вот мы и стол, и стулья купим. Давайте не будем о проблемах. Расскажите лучше, как вы там, на станции. Не скучно одному?

– Скучать некогда! Пока все приборы проверишь, по хозяйству хлопот не переделать! Вот, скоро доставят новый комплект солнечных батарей, тогда и дров не столько много надо будет!

– Как интересно! – Надежда живо повернулась ко мне, – у вас даже отопление электрическое будет! А в свободное время вы что делаете?

– Да многое, – замялся я, не хотелось открывать свое увлечение литературным творчеством, – растения коллекционирую, рыбалкой увлекаюсь.

– Рыбалка! – встрепенулась баба Нюра, – страсть, как рыбки жареной хочется! Надюшка тоже большая охотница до рыбалки! Ты бы, Геннадий Васильевич, взял её сегодня с собой, у ней завтра выходной. Часика за два вы доедете до протоки, парочку часов половите рыбку. Там, я знаю, клюет хорошо! Так вот, и завтра как управитесь, ещё часика три порыбалите, глядишь и рыбкой запасемся! Холодильник у нас сгорел, так мы посолим и засушим.

– Ой, баб Нюра! Что вы такое говорите! – вспыхнула Надежда, – у Геннадия Васильевича и своих хлопот хватает! Чего он туда – сюда мотаться будет?

– А что? – подхватил я идею бабы Нюры, – клёв сейчас хороший, даже если мы посидим на льду протоки пару часов, думаю, выловим положенные десять килограммов. Да ещё завтра можем столько же взять.

– Ага! Можете и больше взять! Варька-бендеровка, ещё неделю будет в городе, а её инспектора, не так лютуют, и вряд ли будут проверять вас!

– Да неудобно стеснять в делах Геннадия Васильевича! – замялась Надежда, – детей опять же, как я брошу?

– Тю! Да за детишками я посмотрю! Вы же завтра обратно вернётесь! Туда, да обратно! Заночуешь у Геннадия Васильевича. Поди, местечко тебе найдётся? – баба Нюра с лукавой усмешкой взглянула на меня.

– Найдётся! – я с полным пониманием улыбнулся неугомонной бабусе, – самое лучшее и самое тёплое место!

– Ну, вот и ладненько! Вы тут борщ докушайте, а я снасти соберу. Ты, Геннадий Васильевич, не протестуй! У Надежды свои счастливые снасти!

– Шустрая бабушка! – я проводил взглядом суетливую старушку, – а, правда, почему бы вам не съездить на рыбалку? Отдохнёте и рыбы домой привезёте.

– Да я не против, только вот, – Надежда как-то замялась, – неудобно как-то. Напросились, не узнав мнения хозяина!

– Да что вы! – я положил свою руку на руку Надежды, – я рад буду принимать вас у себя в гостях!

Она бросила быстрый взгляд на меня.

– Раз вы не против.… Едем!

Когда мы тронулись в дорогу, я взглянул в зеркало заднего вида. Баба Нюра, помахав нам рукой, так и осталась стоять у калитки.

– Давай заедем на почту? – я мельком взглянул на Надежду, ожидая от неё протест. А как же? Тут все на виду, мне сплетни нипочем, а вот ей…

– Раз вам надо, так заедем. Я в машине подожду.

Снять деньги с карточки, было делом нескольких минут.

Завернули к супермаркету. Это так местные магазин прозвали. А вообще-то в приземистом здании бывшей геологоразведочной конторы размещались три магазина.

– Наверное, вы продуктов купить хотите? – Надежда живо развернулась ко мне, – у меня тут подружка продавцом работает, вместе в школе учились!