Ореол

– Хорошо. Ты как нацепил на себя мой рюкзак, мне одно слово на ум пришло.

Ноздри небольшого носа помощника раздулись, а массивная челюсть чуть подалась вперёд.

– Если не понравится, то ты скажи. Поменяем.

– Понравится, шеф, – без раздумий выпалил помощник.

– «Шерпа». Как тебе такое имя?

Охво задумался. Потом осторожно поинтересовался:

– А это не что-то обидное?

Я улыбнулся:

– Это горный народ. Они живут возле Эвереста и помогают приезжим подниматься в горы. Очень сильные и выносливые.

Охво медленно и многозначительно кивнул:

– Я тоже помогаю, и я сильный и выносливый.

– Ну и славно. А теперь скажи мне, Шерпа. Мне нужно что-то заранее знать о том, что меня ждёт там, наверху? Может, чего-то опасаться или что-то иметь виду?

Охво ненадолго призадумался, потом кивнул и сказал:

– Не пейте с толстым после того, как он начнёт добавлять к каждому слову «ёпт» и не приставайте лишний раз к бледному. Бывает нервным. Ещё не ссорьтесь со старшим по дому. Об остальном старший вас сам и проинструктирует.

– Не нервировать бледного и не пить с толстым после «ёпт». Может быть, имена их скажешь?

– А вы сразу поймёте, кто из них кто. И я не знаю, как они вам представятся, – серьёзно ответил Охво.

– Ладно, Шерпа, пошли в дом. Я голоден и устал. А ещё мечтаю помыться.

Охво кивнул и зашагал вверх по бетонной дороге. Минут через десять мы оказались на перекрёстке. Здесь дорога перестала забирать вверх. Охво пояснил, что дорога слева ведёт к радару и вертолётной площадке, а та, что справа, к дому.

Пока помощник переводил дыхание, я осмотрелся. Высокие каменистые берега были лишены какой-либо растительности, разве что мох облепил некоторые из камней. Наверху остров оказался достаточно пологим, а поверх камней имелся неплохой слой почвы, достаточный для того, чтобы местами на нём росли невысокие ели. Пространство между ёлками и камнями заполонил низкий кустарник.

Ещё через несколько минут прогулочного шага мы оказались на мощёной серой плиткой круглой площадке возле дома. Посередине площадки стоял невысокий фонарь с четырьмя коваными плафонами. Столько же лавок оказалось по краю площадки. Возле каждой стояло по мусорному ведру. Тут же стоял покорёженный карт.

Парадная сторона дома, выходящая на площадку, оказалась очень необычной. Прежде я подобного не видел. Высокие бетонные стены входа примостились между каменных глыб и внешними сторонами стены примыкали к скале. Проём между стенами был выполнен из стёкол, вмонтированных в металлический каркас. Дверь тоже была из стекла, на металлическом каркасе.

– Уродливая штука, да, шеф? Внутри вообще ужас. А ещё зачем-то архитектора и инженеров из Норвегии для этого безобразия выписывали,

– пробубнил Охво и направился к дверям. Я усмехнулся ему вслед:

– Я бы сказал, что это чудесно.

Помещение внутри оказалось не менее интересным, чем снаружи. Бетонные стены были местами без отделки, а местами были покрыты панелями из досок. Но ещё более интересным мне показалось то, что кое-где в качестве стены выступала сама скала, на которой, или даже уместней сказать, в которой примостился сам дом.

Охво оставил мой рюкзак в прихожей, и мы прошли вглубь зала. Здесь никого не было. Гостиная была прямоугольной формы и вытянулась в сторону обрыва метров на двадцать. Справа от меня находился большой, встроенный в стену камин. Вдоль камина расположился массивный, без затей, стол из светлого дерева, повёрнутый торцом к озеру, вид на которое открывался через огромные окна. За окнами была просторная веранда.

С двух сторон стола стояло по три стула, выполненных в том же стиле и из того же материала, что и стол. Между камином и выходом на веранду была закрытая раздвижная дверь. В стене напротив была такая же дверь, а рядом с ней примостилась небольшая кухня со встроенной электрической плитой и раковиной. Также там имелся маленький коричневый холодильник с одной дверцей. Как ни странно, в гостиной и прихожей не обнаружилось ни одной люстры, только светильники из кованого металла на стенах и пара торшеров с коричневыми тканевыми плафонами возле большого серого дивана вдоль оконной стены.

Я хотел снять ботинки, чтобы пройти на веранду, но Охво остановил меня и сказал, что нет никакой необходимости утруждать себя и снимать обувь. Я не стал спорить и пройдя через зал, вышел на нависшую над обрывом веранду, откуда открывался изумительный вид на озеро. Жаль, что погодные условия не позволяли видеть берег на другой стороне. Слева, в торце веранды, стоял большой мангал. На противоположной стороне, в углу, расположился стол с креслами, покрытыми чехлами. Навес над верандой был складной.

– Шеф, может, сразу организуем вам горячего супчика? – учтиво поинтересовался Охво. Потом добавил: – эти двое часто и до обеда спят.

– Значит, кроме меня тут только двое гостей?

– Нет, трое. Один практически не появляется на глаза. То в своей комнате сидит, то бродит по острову. Насколько я знаю, ещё двое должны прибыть на днях.

Я улыбнулся и подумал, что помощник – это не так уж и плохо.

– Давай тогда, грей суп, Шерпа. Но сначала покажи мне мою комнату и где помыться.

Охво недовольно поморщился:

– Там же повар есть и официант. Сейчас им скажу, и они всё сделают. Только вот сначала нужно зайти к старшему по дому.

– Если нужно, то давай зайдём. Где он?

Охво ткнул пальцем, указывая на дверь в стене между кухонной зоной и прихожей:

– Вон там проход в пристройку, где кухня и комнаты персонала. Там же кабинет старшего. Пойдёмте, покажу.

Мы зашли обратно в зал, и я заметил, что по полу вдоль окон стоят три невысоких электрических радиатора.

– Шерпа, и как же этих батарей хватает на весь зал? Тут же сплошной бетон, железо и стекло, да ещё и скала местами в дом заходит.

Охво улыбнулся и похлопал по куску скалы, выступающему из стены:

– Скала и греет. Термальные источники в ней. Вокруг острова лёд не встаёт даже зимой. Да и само озеро замерзает только при сильном минусе.

Я щёлкнул пальцами и сказал:

– Я заметил, что вода сильно парит. Только не задумался, почему так.

– Ну да, пока тепло не установится, будет парить, – подтвердил Охво. Мы подошли к деревянной двери с магнитным замком и считывателем, встроенным в стену. Помощник приложил свой красный браслет к считывателю, дверь негромко лязгнула, и мы вошли в освещённую светодиодными полосками-лампами на потолке галерею, ведущую в пристройку. Бетонная галерея восемь шагов в длину с узкими окошками под потолком привела к ещё одной двери, тоже на магнитном замке. За дверью нас уже ждала женщина. Ей было немного за сорок на вид. Высокая, крепкая, со светлыми, убранными в хвост, волосами и рублеными чертами лица. У неё был узкий, в меру длинный нос и достаточно массивная челюсть.

Как только Охво закрыл за нами дверь, она сделала два быстрых шага вперёд и её лицо оказалось в паре десятков сантиметров от моего лица. Её пухлые губы сжались и вытянулись, а голубые глаза слегка прищурились и впились в мои. От неожиданности я замер и подумал о том, что зубы я не чистил с аэропорта. Обычно, когда женское лицо оказывалось на таком близком расстоянии от моего лица, означало, что меня собираются поцеловать. К счастью, через несколько секунд, так и не поцеловав меня, женщина отступила назад. Я выдохнул и обернулся к Охво. Тот старался сохранять каменное выражение лица, но по его чуть подрагивающей нижней губе и отведённым в сторону глазкам было понятно, что он с трудом сдерживается от смеха. Женщина басовитым, с хрипотцой, голосом обратилась ко мне:

– Александр, добро пожаловать в «Ореол». Меня зовут Рита. Я отвечаю за всё, что происходит в этом доме и на острове до той его части, где начинается забор, отделяющий нас от радиотелескопа.

– Приятно познакомиться. У вас здесь очень мило… – не успел я закончить фразу, как женщина продолжила говорить:

– У нас здесь есть некоторые правила, с которыми вы должны были ознакомиться, когда заключали договор. Но я обязана повторить самые важные из них.

Она прошла к столу с монитором и телефоном на нём и уселась на высокий стул за ним. Больше на столе ничего не было, даже настольной лампы или хотя бы листка бумаги. Сам стол стоял в холле рядом со стеной. Я решил, что мне нужно наладить отношения с этой женщиной, дабы не было каких-либо сложностей в будущем, поэтому я очень мило улыбнулся и подойдя к столу, облокотился на него руками. Но только я хотел начать очаровывать Риту, как мёртвую тишину разрезал её неприятный голос:

– Руки!

Я машинально глянул на свои руки, потом на её раздражённое лицо и только тогда догадался, что я сделал не так. Отдёрнув руки, я отступил на шаг назад. Рита поправила ворот белой рубашки, застёгнутой на все пуговицы, и начала посвящать меня в правила:

– Так вот. Насчёт правил. То, что важно запомнить. У нас нельзя расспрашивать гостей и обслуживающий персонал об их личной жизни и роде их деятельности. Желательно свести до минимума обмен информацией личного характера. Приветствуется общение на отвлечённые темы. Также запрещается связываться с людьми за пределами острова без моего ведома. В доме один телефон, – она указала на тёмно-зелёный аппарат с прозрачными, подсвеченными красным кнопками и трубкой на проводе и продолжила: – звонки только по крайней необходимости. Никакой личной электроники. Даже часы, только механические, – «даже часы» она выговорила особенно мерзким голосом и по слогам. – Любые серьёзные вопросы решаются через меня. И несерьёзные тоже. Если вам что-то нужно, идёте ко мне. Если вас что-то беспокоит, идёте ко мне. Если произошел конфликт с персоналом или гостем, идёте ко мне.

Я решил попробовать хоть как-то разрядить обстановку и найти точки соприкосновения с Ритой:

– А если я просто взгрустну по женскому обществу или некому будет спинку потереть? – произнёс я сладким голосом и широко улыбнулся.

– Мастурбация не возбраняется. Любые сексуальные контакты с гостями или персоналом запрещены, – ничуть не смутившись, ответила Рита. Улыбка сошла с моего лица. Мне захотелось закончить это общение как можно быстрее. Слишком уж оно стало напоминать мне посещение кабинета директора в школе.

– Что-то ещё, Рита? – уже недовольно спросил я. Та, не разжимая губ, усмехнулась:

– Ещё много всего. В тумбочке у кровати найдёте книжку с правилами и пояснениями. Лучше бы вам её почитать. В договоре чётко сказано, что каждый нарушивший правила должен покинуть остров в течение суток. Деньги при этом не возвращаются.

«Взглянуть бы хоть одним глазком на этот договор. А ещё лучше бы этим договором ей по башке дать», – подумал я. А Рите ответил, стараясь не терять контроль над собой:

– Я обязательно изучу все ваши правила и буду им следовать. А теперь, если позволите, я бы хотел помыться и поесть. Пообщаемся о правилах в другой раз.

Рита покачала головой и протянула мне извлечённый из-под стола металлический ключ с выбитой на нём цифрой «6»:

– Всем будет лучше, если нам не придётся больше общаться.

Я вздохнул, натянул улыбку и взяв ключ, направился в гостевую часть дома. Вернувшись в гостиную, я подождал, пока Охво закроет за нами дверь, после чего схватил его за плечо, придвинул к себе и сквозь зубы процедил, глядя в его ехидные глазки:

– А о ней меня предупредить нельзя было?

– Извините, шеф. Но если бы я вас предупредил, она бы поняла это по вашей неестественной реакции. И мне бы влетело. Она отслеживает такие моменты, – пролепетал Охво и негромко добавил: – да и не было бы так смешно.

Я ухватил его за второе плечо и стараясь говорить как можно более грозно, спросил:

– Ты что, собрался тут потешаться за мой счёт?

Помощник затряс головой:

– Нет, шеф. Это первый и последний раз. К тому же вам не о чем переживать, вы отлично справились. Толстяк после общения с ней визжал как боров на заклании и пил таблетки от сердца.

Я усмехнулся и отпустил Охво:

– Так прям и визжал?

Помощник кивнул, вытянул шею и тихонько поинтересовался:

– Шеф, можно шутить непристойно?

Я улыбнулся.

– Шеф, знаете, бывает такое, что когда в запале страсти с женщиной вы можете допустить промах и тогда женщина может издать ужасающий визг?

Я на мгновение задумался, а потом меня стал сотрясать приступ смеха. Увидев это, Охво добавил:

– Он визжал так, будто ему очень сильно попали не туда.

Я не выдержал и засмеялся в голос. Потом вспомнил, что остальные гости спят и стал успокаиваться:

– Ну вот, из-за тебя, наверное, гостей разбудил. Как тебя ещё отсюда не попёрли с таким характером, – сказал я, вытирая выступившие от смеха слезы. Охво помотал головой:

– Ничего страшного, шеф. Спальни далеко и шумоизоляция отличная. Зато вы в хорошем настроении. И переть меня не за что. Я очень воспитанный и культурный человек. Никогда не хамлю в лицо. Чем хотите пообедать?

Я усмехнулся и ответил:

– Суп, если есть. Без разницы, какой. Желательно на мясе, конечно. И салат овощной. Но сначала отведи меня в мою комнату.

Мы вернулись в прихожую, где помощник захватил мой рюкзак, и мы поднялись по металлической лестнице на второй этаж. С лестничной площадки второго этажа уходило два коридора. Один, слева, начинался за балконом над гостиной первого этажа, а второй, по которому мы и пошли, вытянулся прямо в сторону озера. Дверь моих апартаментов находилась в торце коридора. Рядом с ней на стене висела большая металлическая цифра «6», по всей видимости, означавшая номер моих апартаментов. Цифры «4» и «5» красовались на стене возле двух других массивных дубовых дверей, которые мы прошли мимо.

Мои апартаменты оказались чуть просторней, чем я предполагал. При входе за шторкой была небольшая гардеробная со шкафами, полками и вешалками. Дальше шла ванная комната. И только потом, в конце коридора, находился не обременённый излишествами зал с белыми стенами прямоугольной формы примерно шесть на восемь метров. Из мебели был небольшой коричневый диван с журнальным столиком у стены слева, письменный стол со стулом возле растянувшегося почти во всю длину стены окна с видом на озеро, двуспальная кровать с тумбой напротив окна и подобие кухонной зоны с необходимым минимумом у стены справа.

– Шеф, вы располагайтесь, а я пойду организую вам обед. Когда вы спуститесь?

– Через двадцать пять минут буду внизу, – сказал я и принялся стягивать с ног обувь.

– Отлично. И да, курить можно только вне дома, если вы вдруг имеете такую привычку.

– Хорошо, расскажешь мне остальные правила, пока я буду курить послеобеденную сигарету.

Охво исчез за дверью, а я кинул куртку на кровать и стал осматривать своё новое пристанище. Первым делом я подошёл к окну с широченным подоконником, в котором открывался вид на озеро на ту же сторону, что и в гостиной. Но было и ещё одно окно, в боковой стене, выходившее на причал. Оно находилось чуть выше столешницы, на которой стоял чайник с чашками и коробочками чая. Под столешницей стоял маленький холодильник, в котором нашлась только газированная и негазированная европейская вода. Я взял бутылку минералки и налив в стакан шипучую жидкость, уселся на деревянный стул за небольшой квадратный деревянный столик. В общем-то, осматривать больше было нечего.

«Ну вот, ещё одно интересное место. Уже третье за полгода. Но ни одно из них не напоминает то, что можно было бы назвать домом», – подумал я и ощутил, как эта мысль притянула мои плечи к столу. Я глубоко вдохнул, чтобы выдохнуть неприятное чувство из груди, и почувствовал, как что-то в нагрудном кармане свитера упёрлось в край стола. Открыв молнию, я достал из кармана чёрный камень, который мне когда-то отдала Наташа. Взяв его в руку, я ощутил, что он тёплый. Чтобы убедиться, что мне не показалось, я приложил камень к щеке. Он и вправду был несколько теплее, чем кожа. «Странно. Раньше он мне всегда казался холодным, даже когда я вынимал его из кармана штанов», – подумал я. Положив Наташин подарок на стол, я раскрутил его на деревянной поверхности, вспоминая, сколько раз я пробовал вернуться через него на маяк, который я смог посетить благодаря этому камню, находясь в доме у Димыча. Раз тридцать точно я сверлил этот камень взглядом, когда по часу, а когда и дольше, но всё безуспешно. Кроме ряби и мути в глазах ничего не выходило. Разве что в последний раз жутко разболелась голова. Сомнительное достижение.

Чтобы не дать себе впасть в уныние, я одним глотком допил минералку и начал раздеваться, кидая вещи на пол. Оставшись в нижнем белье, я направился в ванную.

Глава 2. Дом на воде

Когда я спустился, на столе в гостиной уже был накрыт обед. Охво сидел на лавке у стены возле лестницы. Я вытащил из кармана кофты устройство наподобие часов на красном силиконовом браслете, которое нашёл на тумбе у кровати. Вот только это были не часы. На устройстве отсутствовал экран или циферблат, на котором можно было что-то отобразить, а был только круглый толстый корпус и безель сверху.

– Не знаешь, что это за штуковина? – поинтересовался я у помощника, показывая ему непонятное устройство. Тот воскликнул:

– Дурья моя голова! Надо было вам сразу про браслет сказать. Он нужен, чтобы вызывать меня. Или если дверь в дом закрыта, можно его приложить к считывателю и дверь откроется.

Охво подошёл ко мне и продемонстрировал такой же как у меня браслет на своём запястье:

– Покрутите до щелчка колечко сверху.

Я повернул безель до щелчка, и устройство на его руке завибрировало и издало протяжный писк, а внутри полупрозрачного пластикового корпуса стала вспыхивать лампочка.

– Удобная штука. Но не волнуйся, злоупотреблять не буду.

Охво улыбнулся и тихонько сказал:

– Я и не волнуюсь. Вот если бы ваш браслетик был у толстяка, то я бы, наверное, пошёл и сбросился с веранды на скалы. Его помощника спасает только то, что хозяин много спит.

Я усмехнулся и уселся за накрытый стол, а Охво вернулся на скамейку возле прихожей.

– А ты что так далеко уселся? – спросил я, взяв пампушку, лежащую на тарелочке слева от суповой тарелки. Помощник пожал плечами и спросил:

– Мне уйти, шеф?

– Нет, я просто не хочу надрывать глотку, – немного раздражённо выпалил я. Охво вскочил с лавки и быстрым шагом подошёл к столу. Встав напротив меня, он стал молча смотреть, как я ем.

– Да господи же ты мой, Шерпа! Будешь теперь надо мной стоять и в рот заглядывать? Может, сядешь за стол?

Охво покачал головой:

– Это стол гостей. И стулья эти – стулья гостей. Мой стол в пристройке. Я должен ждать на своём месте, – договорив, он указал на лавку в прихожей. Я вздохнул и подумав, ответил:

– Да, это, наверное, правильно. Но раз так, то придётся тебе постоять. У меня есть пара вопросов.

– Никаких проблем, шеф. Буду рад рассказать вам всё, что знаю.

Я кивнул.

– Я так понимаю, эта надзирательница со всеми так общается?

– Со всеми. Но она сказала правду – если вы не нарушаете правил, вы её не видите, – подтвердил Охво.

– И что, все её слушаются?

– Конечно слушаются. Она ведь может выгнать отсюда кого угодно. А если выгонит, то это очень, очень плохо.

Я усмехнулся:

– Прямо-таки «очень-очень»?

Я посмотрел на Охво, на лице которого застыла озабоченная гримаса. Я хотел развить тему, но помощник выразительно прищурился и посмотрел в сторону. Мне стало понятно, что сейчас об этом говорить не стоит.

– Хорошо, скажи мне, за что точно можно вылететь?

Лицо Охво расслабилось, и он с облегчением выдохнув, ответил:

– Лучший вариант – это убедиться, не визжу ли я рядом о том, что этого делать нельзя. Поэтому, когда вы что-то задумали, проверяйте, рядом ли я. Вот от чего я вас не смогу предостеречь, так это от неправильного поведения с гостями.

Я заинтересованно уставился на Охво.

– Главное правило – не рассказывать личную информацию о себе и не спрашивать о личном у гостей. Это касается и семьи, и работы, и фактов из биографии. Все ваши разговоры не должны быть привязаны к датам и реальным людям. Места, с которыми вы связаны, тоже не должны упоминаться. И предприятия или организации, в которых вы работали, также должны остаться в тайне. В общем, ничего личного. Но думаю, что вам это всё разъяснили, когда вы подписывали договор.

Я кивнул:

– С этим понятно. А что нельзя в доме, кроме курения и соития?

– Кроме того, что не ходить в часть для обслуги, ничего такого не припомню. Наверное, если начнёте тут всё крушить, то вам сделают замечание,

– задумчиво ответил Охво.

– Насчёт крушить. Что случилось с картом?

– Это толстяк пьяный, не сбавляя хода, входил в поворот. Хорошо хоть не убился, – прошептал помощник. Я отодвинул заправленный маслом салат и сказал, улыбаясь:

– Значит, повеселиться тут можно?

Охво озадаченно посмотрел на салат и кивнул:

– Да, но только выпивать можно исключительно в выходные. В будние дни сухой закон. Выпивать можно с обеда пятницы до ночи субботы. Да и не каждые выходные расслабиться можно. Как старшая решит.

– Так, вроде, все взрослые люди, к чему такая строгость?

Охво пожал плечами:

– Такие правила. Оно, наверное, и к лучшему, ведь тут нет телевизора или компьютера, или чего-то такого, чем занять время. Поэтому соблазн приложиться очень велик. И шеф, что-то не так с салатом?

Я посмотрел на салат:

– Больше со сметаной люблю.

Охво кивнул:

– Упущение. Скажу на кухне. Может быть, чай или кофе?

– Чай попозже попью. А сейчас пойдём прогуляемся немного. А то я в транспорте весь зад отсидел за эти дни.

Дождь больше не накрапывал, да и туман стал рассеиваться. На улице заметно потеплело. Через облака пробивалось ушедшее за полдень солнце. Неспешно продвигаясь по дорожке в сторону нависшей над островом антенны, я изучал местность. К сожалению, кроме приземистой растительности и хаотично раскиданных валунов ничего интересного на глаза не попадалось.

– Тут всегда так сыро? – угрюмо пробормотал я.

– Должно бы уже начать теплеть в ближайшие дни, тогда и тумана меньше будет. Хорошо, что ночью темнеет совсем ненадолго, хоть что-то можно разглядеть, даже когда туман. А вообще, сегодня первый день, когда туман такой слабый. Вон как радар видно. В предыдущие дни от дома его было не различить. Так что погода налаживается, – бодро ответил помощник.

– Будем надеяться, что налаживается. Ещё хотелось бы понять, чем тут можно себя занять.

Охво тяжело вздохнул:

– Да, развлечений немного: рыбалка, игры настольные, общение с гостями, книг целая библиотека. Ещё в бане есть бильярдный стол.

– Хм. А не так уж и плохо. Рыбалку я люблю, книги тоже, да и настольные игры при хороших компаньонах могут быть интересны. Но с твоих слов компаньоны-то мне достались не ахти какие, – последнюю фразу я произнёс скорее вопросительно, чем утвердительно и посмотрел на помощника. Тот тут же ответил:

– На самом деле, я думаю, что они вполне себе неплохие люди. Между собой более-менее ладят. А нас гоняют – так это их право. Ничего запредельного они не требуют. Я склонен предполагать, что вам с ними может быть интересно,

– резюмировал Охво.

– Сложно найти общие интересы, когда ни о чём толком рассказать друг другу не можешь.

Охво покачал головой:

– Зря вы так думаете. Обслуживающему персоналу тоже нельзя между собой общаться о личном, но мы находим, о чём поговорить. Хотя, конечно, от нехватки тем для разговоров люди начинают сплетничать. Это не очень красиво, но зато очень даже весело.

Я осуждающе посмотрел на помощника, на что тот лучезарно заулыбался и заявил:

– Подождите немного и сами начнёте узнавать у меня, какие новые сплетни ходят в нашей части дома.

Я усмехнулся, изображая презрение:

– Ненавижу сплетни, так что лучше избегай этого при мне.

Охво вздохнул и с деланной грустью сказал:

– Ну всё, молчок. Про то, как худой подкатывал к старшей, ни слова.

Я рассмеялся и укоризненно покачал головой, глядя на искрящиеся самодовольством глаза Охво:

– Ну ты и сучок, Шерпа. Ладно, выкладывай, как он до такого дошёл. Это сколько он тут торчит, если на неё запал?

Охво потёр руки, по всей видимости, радуясь, что затянул меня на тёмную сторону:

– Шеф, торчат они тут вторую неделю. Но дело не в этом, мне кажется.

– А в чём же тогда?

– Рита – единственная женщина на острове, а Венедикт, похоже, считает себя ловеласом. А таких людей очень задевают женщины, не обращающие на них внимание. И уж тем более те, что имеют над ними власть.

Я усмехнулся:

– Ты прям психолог, Шерпа. Ты-то тут давно, кстати?

– Второй сезон работаю.

– Понятно. Ну так и что же? Вышло у худого что-то с Ритой?

Шерпа рассмеялся:

– Да какой там. Вы же её видели. Не думаю, что у неё когда-то с кем-то вообще что-то выходило. Но он не бросает попыток. Каждые несколько дней придумывает повод, чтобы зайти в нашу часть дома и поговорить с ней.