Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке

– Что вы хотите сказать?

– Вы заявили полиции, что находились с теткой Адель все время. А раз Роберт Хайнс убит из ее оружия, то вы должны были присутствовать при выстреле – и, таким образом, попадаете в неприятное положение. Полиция ожидает вас у квартиры. Вас обвинят в соучастии. Я хотел бы для начала вытащить вас. Потом посмотрим, что можно будет сделать для тетки Адель.

– Но сначала проверим, у себя ли она?

– Да, – ответил Мейсон.

– И каким образом?

– Подъедем поближе и пошлем Кору на разведку.

– Хорошо, – сказала Ева. – Езжайте прямо по этой улице.

Мейсон с двумя девушками подъехал к дому, в котором жила Адель Винтерс. Это был обычный четырехэтажный дом в получасе езды трамваем от центра города.

Небольшая толпа зевак рассказала обо всем, едва Кора Фельтон успела вылезти из машины и смешаться с ними, чтобы выяснить, что произошло. Через пять минут девушка снова была в машине.

– Ее арестовали? – спросил Мейсон.

Кора кивнула.

– Ее взяли в тот момент, когда она входила в квартиру. Забросали градом вопросов, и тетка Адель совершенно растерялась. Полицейские показали ей револьвер и спросили, чей он. Она призналась, что ее. Это все, что знают люди у дома. Полицейские посадили тетку Адель в машину и увезли.

– Хорошо, – сказал Мейсон и повернулся к Еве: – Я собираюсь вести рискованную игру. Устрою вас сегодня где-нибудь, где вы будете недоступны для полиции, а завтра я начну переговоры с окружным прокурором.

– А почему я не могу сегодня сказать полиции то, что только что рассказала вам? – спросила Ева.

Мейсон покачал головой.

– Я должен получить от полиции заверения, что вас не тронут. И мне будет трудно торговаться, если мне нечего будет предложить им.

Глава 9

Гарри Гуллинг, которого считали серым кардиналом в ведомстве окружного прокурора, редко появлялся в суде. Его имя лишь изредка можно было увидеть в газетах. Но посвященные знали, что Гамильтон Бергер полагается на Гуллинга в случаях, когда нужно принять важное решение. Те, кто ориентировался в скрытых течениях внутри прокуратуры, никогда не предлагали сделку Бергеру, предварительно не обсудив вопрос с Гуллингом и не обеспечив себе его поддержку.

В девять сорок пять Мейсона пригласили в кабинет Гуллинга. Мужчины пожали друг другу руки, и адвокат сел напротив хозяина кабинета. Высокий и худой Гуллинг умел держать людей в напряжении, глядя на них холодными глазами и не моргая.

– Я представляю интересы Евы Мартелл, которая жила в квартире Хелен Ридли с женщиной по имени Адель Винтерс, – начал Мейсон. – Мне известно, что вы задержали миссис Винтерс по обвинению в убийстве.

Гарри Гуллинг не пошевелился, его голубые глаза со зрачками-точками казались ледяными. Он молчал, ожидая от адвоката продолжения.

– Думаю, моя клиентка может быть полезна вам в этом деле, – заявил Мейсон.

– Каким образом?

– Возможно, вам пригодятся ее показания. Учтите: я говорю «возможно».

– Для чего?

– Предположим, что, обдумав все происшедшее вчера, она вспомнила, что не находилась рядом с Адель Винтерс все время. Я предполагаю, что вам уже известны материалы дела.

– Я только что закончил допрос миссис Винтерс, а на моем столе лежат отчеты сотрудниов полиции.

– Отлично, – улыбнулся адвокат. – Значит, нам легче будет разговаривать. Ева Мартелл – молодая женщина, зарабатывающая на жизнь маленькими случайными ролями, иногда она подрабатывает манекенщицей. Она никогда в жизни не сталкивалась ни с чем подобным. Адель Винтерс – старая подруга семьи Евы и производит впечатление сильной личности. Установление ее виновности в убийстве – ваше дело. Но у вас есть орудие убийства, и, насколько мне известно, установлено, что оно принадлежит Адель Винтерс. На основании вчерашних показаний Евы Мартелл вы не сможете добиться обвинительного приговора, потому что не сможете доказать, что у Адель Винтерс была возможность совершить убийство. Признаю: моя клиентка вчера должна была более ответственно подойти к своим показаниям. Может, она пыталась защитить Адель Винтерс. Может, у нее просто слегка перепутались в памяти все события. Можно сказать, что, взволнованная происшедшим, она даже не подумала о тех непродолжительных эпизодах, когда расставалась с Адель Винтерс.

Гуллинг не отводил взгляда от лица Мейсона.

– Где сейчас находится ваша клиентка?

– Она может явиться в ближайшее время, если это необходимо.

– Полиция ищет ее.

– Она с радостью поможет полиции.

– А чего хотите вы?

– Расставим все точки над i, – предложил Мейсон. – Я знаю, что Ева Мартелл подписала показания, сделанные под присягой. Если окажется, что эти показания содержат не слишком точное описание событий, то я хочу получить заверения, что из этого не будет сделано далеко идущих выводов.

– Ради этого вы и пришли ко мне?

– Да.

– И именно поэтому вы прячете свою клиентку вместо того, чтобы привести ее и посоветовать, чтобы она сказала: «Извините, я ошиблась».

– Да, поэтому, – сказал со злостью Мейсон. – А вы что, собственно, думали? Что я подставлю себя под удар?

– Вы именно это и сделали.

– Чепуха! – воскликнул Мейсон.

– Адель Винтерс виновна в хладнокровно совершенном убийстве. Мы можем это доказать. Ваша клиентка – соучастница после события преступления, а возможно, и до события преступления.

– Если моя клиентка не выйдет и не признается, что совершила ошибку, а будет сидеть тихо, что вы тогда сможете сделать?

– Вы задали вопрос, и я на него отвечу, – спокойно сказал Гуллинг. – У Адель Винтерс был револьвер тридцать второго калибра, заряженный очень своеобразными пулями. Этот револьвер был у нее до двух часов двадцати минут вчерашнего дня, когда она выбросила его в мусорный бачок у отеля «Лоренцо». Около двух часов Роберта Хайнса убили пулей, выпущенной из этого оружия, – пулей, которая идеально подходит к гильзе, оставшейся в револьвере, и имеет другие характерные особенности, точно соответствующие пуле, которую получил эксперт, стрелявший из этого оружия при проведении баллистической экспертизы. Ева Мартелл показала под присягой, что ни на минуту не расставалась с Адель Винтерс. А раз так, то мы осудим их обеих. И я скажу вам, мистер Мейсон, кое-что еще. Когда полиция вчера вечером арестовала Адель Винтерс, надзирательница осмотрела ее одежду и забрала личные вещи. Как вы думаете, что она при этом нашла?

– Не думаю, чтобы какая-нибудь вещь, найденная при ней, могла иметь существенное значение, – сказал Мейсон, стараясь сохранять непроницаемое выражение лица.

– Вы действительно так думаете? – с холодной иронией спросил Гуллинг. – Ну что ж, может, вы перемените мнение, когда я скажу, что у нее нашли бумажник Роберта Доувера Хайнса с его документами, водительскими правами и тремя тысячами долларов в крупных банкнотах. Это прекрасный мотив для убийства. А когда ваша милая, невинная подруга-актриса сядет на скамью подсудимых и под присягой заявит, что постоянно находилась с Адель Винтерс, то вместе с ней получит обвинение в убийстве. А если она изменит показание, то ей будет предъявлено обвинение в даче ложных показаний. Мне надоели люди, которые пытаются обвести нас вокруг пальца. И скажу вам еще кое-что, мистер Мейсон. Еву Мартелл разыскивает полиция. У них есть ордер на арест. Сейчас она скрывается от правосудия. Если вы ее прячете, то вы – соучастник, и прекрасно знаете, что это означает. Даю вам время до полудня на то, чтобы Ева Мартелл явилась в полицию. В противном случае мы примем меры против вас. Думаю, это все, что я могу сообщить вам по этому делу. До свидания, мистер Мейсон.

Глава 10

Мейсон сидел перед тяжелой сеткой, разделяющей на две части комнату для свиданий в тюрьме. С другой стороны на него смотрела Адель Винтерс.

– Миссис Винтерс, я собираюсь открыть вам свои карты, – заговорил адвокат. – Я пытался помочь Еве Мартелл и сначала думал, что это будет несложно. Теперь я вижу, что это как раз очень сложно.

– Почему?

– Из-за того, что сделали вы, в частности, из-за бумажника Хайнса, найденного у вас. Полиция предполагает, что вы и Ева преднамеренно убили Хайнса, чтобы заполучить его деньги.

– Это абсурд!

– У полиции есть очень сильные аргументы.

– Ева совершенно не виновна. Но я вляпалась и знаю об этом.

– Похоже, что вы втянули и Еву.

– Я не хотела этого. Я люблю эту девушку как родную дочь. Вы будете меня защищать, мистер Мейсон?

– Скорее всего нет. Я здесь только потому, что заявил администрации тюрьмы, будто должен поговорить с вами как адвокат, чтобы решить, браться ли мне за ваше дело. В некотором роде это правда. Но на самом деле я хочу знать, как выглядит ситуация, чтобы защищать Еву Мартелл.

– Хорошо, я расскажу вам, как все происходило. Когда вы предупредили меня об опасности ношения оружия без разрешения, я сделала вид, будто не обратила на это внимания. Но на самом деле я была очень взволнована. Я отдавала себе отчет в том, что это может привести к неприятностям. А насколько я знаю, есть такой закон, что если во время совершения преступления у подозреваемого имелось оружие, то на условное наказание и рассчитывать нечего – придется надолго прописаться в тюрьме.

– Это действительно так.

– Поэтому я решила избавиться от оружия. Вернувшись от вас, я сразу же вынула револьвер из сумочки. Спрятала его в ящик комода. Позже, когда мы собрались уйти оттуда, я вынула револьвер из ящика и положила его на комод. Но, забрав вещи и уходя из квартиры в страшной спешке, я забыла о нем. Внизу, в холле, я несколько раз звонила мистеру Хайнсу, но безрезультатно. Я позвонила и вам, но номер был занят. Тогда я вдруг вспомнила о револьвере и сказала Еве, чтобы она подождала, потому что я кое-что оставила в квартире и должна быстро вернуться наверх.

– Сколько было времени?

– Пожалуй, часа два, может, самое начало третьего.

– И что вы сделали?

– Я поднялась на лифте, прошла по коридору и открыла дверь в квартиру. Револьвер лежал на комоде. Тогда я не заметила ничего странного, но потом, когда восстанавливала события дня в памяти, то вспомнила, что, когда я оставляла револьвер, ствол был направлен к стене, а когда забирала, дуло смотрело прямо на меня. Дверь в спальню была закрыта. Я не открывала ее – к счастью. Убийца должен был находиться в то время там. Я взяла револьвер, повернулась к дверям и тогда увидела бумажник, лежавший на полу недалеко от двери в спальню. Клянусь вам: я только удостоверилась, что это бумажник Хайнса, и сунула его под блузку. Я хотела отдать ему бумажник при первой же встрече и думала тогда, что это будет очень скоро. Я вышла из квартиры, спустилась в холл, мы вместе с Евой поймали такси и поехали в отель «Лоренцо». Мы ехали не больше пяти минут. В туалете я открыла сумочку, чтобы достать пудреницу, и почувствовала характерный запах пороха. Я осмотрела револьвер и увидела, что одной пули нет. Я понюхала барабан. Да, это был запах пороха. Я решила избавиться от револьвера, пошла к мусорным бачкам и выбросила его. Это все. Это истинная правда – до последнего слова.

– Я хотел бы верить в то, что вы рассказали, – ответил Мейсон. – Очень хочу верить в то, что вы невиновны. Но ваша история не выглядит убедительной даже для меня. И я не представляю, что присяжные в нее поверят.

– Ох, я ведь могу ее улучшить, мистер Мейсон, если только у меня будет немного времени, – заверила она его.

– Это значит, что вы намереваетесь изменить свою версию?

– Конечно – чтобы она звучала более правдоподобно.

– Не обращая внимания на факты?

– Факты ничего не значат, – фыркнула Адель Винтерс. – Правда часто бывает не слишком убедительной. А у меня есть талант придумывать истории. Вам я рассказала истинную правду, но не собираюсь повторять ее никому другому.

– Вы хотите, чтобы я поверил в то, что между вашим первым выходом из квартиры и возвращением наверх Хайнс и убийца вошли в спальню так, что вы их не заметили? Что неизвестный застрелил Хайнса из вашего револьвера, который он взял с комода, а потом положил его на место, вынул бумажник Хайнса и бросил его на пол, и ему пришлось спрятаться в спальне из-за вашего неожиданного возвращения?

– Да, так это и должно было произойти.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

– Вы хотите сказать, – продолжал он, – что убийца для правдоподобности взял бумажник с более чем тремя тысячами долларов и бросил его на пол, чтобы вы могли его подобрать?

– Вы мне не верите, мистер Мейсон?

– Не верю.

– Но это было именно так. Жизнью клянусь. Я говорю правду.

– Как вы думаете, каким образом Хайнс вошел в квартиру так, что вы его не видели?

– Не знаю. – Помолчав минуту, она добавила: – Он должен был как-то войти. Если его застрелили из моего револьвера, то он должен был быть там до того, как я покинула дом, независимо от того, кто его застрелил. Ведь его тело находилось там, в спальне.

– Конечно, там, – согласился Мейсон. Потом вдруг спросил: – А что с тем номером телефона, который Хайнс вам дал? Он говорил, где находится этот телефон?

– Нет.

– А когда вы звонили в холле, может быть, вы или Ева видели, как кто-то входил в дом?

– Нет, никто не входил, пока мы там находились.

– Есть только один способ объяснить эти факты, чтобы ваш рассказ не казался слишком неправдоподобным. Я изучу вашу гипотезу, – пообещал адвокат.

– Какую гипотезу?

– Что Хайнс жил в другой квартире в том же здании, и что у него там был телефон.

– Да! Конечно, так и было! Это должно было быть так. Это увеличило бы мои шансы, правда?

Мейсон посмотрел на нее и спросил:

– Вы уверены, что сказали мне правду?

– Да, я сказала вам правду, мистер Мейсон, – серьезно ответила она и добавила: – Но я не дала бы за нее и ломаного гроша.

Глава 11

По телефону в будке, стоявшей при входе в тюрьму, Мейсон позвонил Полу Дрейку.

– Как дела, Перри? – поинтересовался детектив.

– Не лучшим образом, – признался адвокат. – Но у меня появился след.

– Я слушаю.

– Возьми у Деллы номер телефона, по которому Адель Винтерс должна была звонить Хайнсу. Проверь, где установлен этот телефон. Мне больше всего хочется узнать, не было ли у Хайнса квартиры в «Сиглет-Мэнор» на Восьмой улице.

– По-моему, полиция раскопала все, что можно было узнать об этом Хайнсе, – сказал Дрейк. – Он там не жил. Он снимал комнату в центре, в одном жилом комплексе с меблированными комнатами, вот уже больше пяти лет. Он был одиноким и малообщительным. Играл в азартные игры, в основном делал ставки на скачках. Это был хитрый тип, который очень не любил расставаться с деньгами, постоянно нигде не работал, но искал, где можно срубить денежку.

– Проверь все-таки тот номер телефона, Пол. Это важно. Сообщи мне о результатах как можно скорее. Что ты узнал о квартире Ридли? Точнее, о его соседях.

– Вот здесь, похоже, нам повезло, Перри. Ее зовут Дафна Гридли. Она архитектор, немного занимается дизайном интерьеров. Живет в этом доме уже пять или шесть лет, и это благодаря ее заботам Ридли получил квартиру, в которой сейчас проживает.

– Как она выглядит, Пол?

– Классно!

– Сколько ей лет?

– Двадцать шесть или двадцать семь.

– Блондинка или брюнетка?

– Шатенка.

– Она не нуждается в средствах?

– Думаю, что она неплохо обеспечена.

– Сколько зарабатывает?

– Она получила неплохое наследство пять или шесть лет назад. Работает только для того, чтобы чем-то заниматься.

– Практически это нам ничего не дает, Пол, разве только что мы подтвердили свои подозрения. Получили небольшое удовлетворение.

– Твои подозрения, – поправил Дрейк. – И никогда нельзя предвидеть, пригодятся ли нам сведения или нет. Если у тебя будет что-то на Ридли, это может помочь. Я могу узнать еще что-нибудь, если поплотнее займусь этой мисс Гридли. Что ты на это скажешь?

– Оставляю это на твое усмотрение. У меня такое впечатление, что вокруг меня сжимаются клещи и мне нужна будет любая помощь. Проверь тот телефон сразу же, Пол. Я позвоню тебе минут через двадцать, может, через полчаса.

– Хорошо, – сказал Дрейк. – Думаю, что полиция нас здесь опередила, но попытка не пытка. Не могу сердиться на тебя за то, что ты пытаешься бороться, Перри.

– Надо пытаться. Я должен раскопать это дело до дна. И что-то подсказывает мне, что полиция тот телефон не отрабатывала. Хайнс был замешан в каких-то махинациях, играл в азартные игры, и наверняка об этом полиция разузнала все. Но я не удивлюсь, если телефоном они не занимались вообще, они ведь даже не удосужились спросить тот номер телефона у Евы Мартелл и Адель Винтерс. Ну ладно, я позвоню тебе позже.

– Я все выясню, – ответил Дрейк. – Но будь осторожен, Перри. Все выглядит не лучшим образом для этой миссис Винтерс.

– И ты говоришь это мне! – воскликнул Мейсон. – К тому же ты не знаешь самого убийственного доказательства, которым располагает полиция. Ну что ж, не я ее адвокат – это единственное утешение.

Мейсон повесил трубку и пошел к выходу. Сев в машину, он направился в скромный пансион, который держала его бывшая клиентка.

– Добрый день, Мэй, – поздоровался он. – Как там наша подопечная?

– Отлично. Она в комнате двести одиннадцать. Полтора часа назад я отнесла ей завтрак. Она не хотела доставлять мне хлопот, но я сказала, что вы посоветовали ей не показываться на людях, пока не закончите с ее делом.

– Все правильно, – похвалил Мейсон. – Спасибо, Мэй.

Мэй Бигли была высокой блондинкой, слегка за тридцать. Обычно ее глаза смотрели жестко, но смягчались при взгляде на Мейсона.

– Я не занесла ее в журнал регистрации, чтобы никто не напал на ее след и не сообщил никому лишнюю информацию. Двести одиннадцатый номер официально не занят.

– Вы не должны были делать этого, Мэй.

– Вы просили спрятать ее, – сказала она. – А если вы говорите что-то, то это для меня свято.

– Это очень мило с вашей стороны, но рискованно.

– Для вас я не остановилась бы ни перед каким риском.

– Благодарю, Мэй, – улыбнулся адвокат. – Я поднимусь наверх.

Мейсон поднялся по лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь двести одиннадцатого номера.

Ева Мартелл открыла так быстро, что складывалось впечатление, будто она сидела у двери и нетерпеливо ожидала прихода адвоката. Она была одета для выхода на улицу, и на ее лице появилась улыбка, когда она увидела, кто пришел.

– Ох, как я рада, что вижу вас! Я думала, что эта женщина пришла за посудой. Я хотела сама отнести все вниз, но она сказала, что вы… Но, пожалуйста, проходите и присаживайтесь. Пожалуйста, садитесь в это кресло, оно удобнее. Я устроюсь здесь, около окна.

Мейсон сел, вынул портсигар, открыл его и предложил Еве сигарету. Она отрицательно покачала головой.

– Я слишком много курила и не могу успокоиться. Ждать и не знать, что происходит, очень тяжело… Скажите, тетку Адель уже выпустили? Вам удалось все устроить?

– У меня плохие новости, Ева, – сказал Мейсон и закурил. – Я не буду вилять, для этого нет времени, я расскажу все как есть.

– Я слушаю. – На ее лице отразилось напряжение, она не сводила с него глаз.

– У полиции готово, можно сказать, несокрушимое обвинение против Адель Винтерс.

– Как… В чем?

– В убийстве и краже.

– Краже?

– Может, грабеже. Вы помните тот бумажник Хайнса, набитый долларами? Он доставал оттуда деньги, чтобы заплатить вам.

Девушка кивнула.

– Полиция нашла этот бумажник у Адель Винтерс, когда ее обыскивали в тюрьме. В нем было немногим более трех тысяч долларов.

– Но это невероятно! Она не могла взять бумажник! Она сказала бы мне что-нибудь, если бы…

– Однако она его взяла, – возразил Мейсон. – Она сама сказала мне об этом.

– Когда?

– Совсем недавно. Сказала, что, когда вернулась наверх, чтобы забрать револьвер, нашла лежавший на полу бумажник. Хайнс, вероятно, был уже мертв, а рядом с ним, в спальне, притаился убийца.

– Без оружия?

– Во всяком случае, без орудия преступления.

– Я не могу в это поверить!

– Вы не можете поверить! А как вы думаете, во что поверят присяжные?

– Я… я не знаю.

– Таким образом вы оказались в самом центре событий, – продолжал Мейсон. – Я попробовал как-то уладить дела в прокуратуре и ударился головой в стену. Им нужны вы.

– Как соучастница?

– Как лицо, замешанное в этом деле вместе с Адель Винтерс.

– Но ведь я ничего об этом не знала.

– Вы подписали показания, данные под присягой, а в них содержится ложное заявление.

– Но… я… Я не видела никакого повода, чтобы… Вы же знаете, как это было, мистер Мейсон.

– Вы помните, как после обнаружения трупа вы позвонили мне и попросили, чтобы я приехал туда?

– Да.

– Где тогда находилась миссис Винтерс?

– Вместе со мной.

– В той же самой комнате? В гостиной?

– Да.

– А где находилось тело?

– В спальне.

– А что делала миссис Винтерс в то время, когда вы звонили?

– Она… Я должна вспомнить… Она как раз пошла посмотреть на Хайнса, чтобы убедиться, действительно ли он мертв.

– И в это время она спокойно могла вынуть бумажник из внутреннего кармана его пиджака. Она ведь видела, как Хайнс его туда убирал.

– Но тетка Адель никогда ничего подобного не сделала бы.

– Но могла сделать.

– Не сделала бы.

– Но могла это сделать?

– Да. Могла. Имела возможность. Но она никогда не сделала бы этого.

– Так, оставим это. Хайнс был застрелен из ее оружия. Его бумажник с тремя тысячами долларов нашли среди ее вещей. Окружной прокурор мог бы даже обвинить ее в предумышленном грабеже, в процессе которого жертва сопротивлялась и была убита. И вы во все это замешаны. Заместитель окружного прокурора дал мне срок: вы должны явиться в полицию до двенадцати часов. Мне неприятно, но я должен буду сдержать свое обещание.

– Все, что вы посоветуете…

– Я хотел немного поторговаться с заместителем окружного прокурора. Обычно такие номера проходят, но на этот раз Гуллинг, со своими доказательствами, почувствовал себя хозяином положения, отверг мое предложение и потребовал, чтобы сегодня до полудня вы явились в полицию. Прошу вас взять такси – не позднее одиннадцати тридцати, поехать в Управление полиции, там назвать себя и сказать, что я поручил вам так поступить. И прошу не отвечать ни на какие вопросы. В особенности о том, где провели прошлую ночь. Вы можете мне это обещать?

– Да.

– Вам действительно нельзя ничего говорить. Не отвечайте на вопросы, относящиеся к убийству, даже если они будут звучать совсем невинно. Вы понимаете?

– Да, – повторила она.

– Все будут говорить, что я дал вам неправильный совет, что оказываю вам медвежью услугу. Но вы должны мне доверять, даже если вам придет в голову, что я действую неправильно. Сможете молчать?

– Да, – ответила Ева в третий раз.

– Хорошо, молодец. Теперь я должен идти. Здесь есть телефон?

– В холле есть автомат.

– Спасибо, я позвоню оттуда. Обязательно возьмите такси не позже, чем в одиннадцать тридцать, чтобы успеть в Управление до двенадцати. Я увижу вас вскоре после того, как вы туда явитесь. Выше голову.

Мейсон спустился вниз, нашел телефонную будку и набрал номер агентства Дрейка.

– Алло, Пол? – сказал он, когда детектив поднял трубку. – Узнал что-нибудь?

– Думаю, что у тебя дар ясновидения, – ответил Дрейк. – Это номер в «Сиглет-Мэнор», квартира четыреста двенадцать, на четвертом этаже, рядом с лестничной площадкой. А снимает ее женщина, некая Карлотта Типтон. Из того, что мне удалось узнать, это веселая девица, которая никогда не выходит из дома раньше одиннадцати, регулярно платит за квартиру и, кажется, не имеет постоянного занятия, хотя одевается хорошо. Это тебе чем-нибудь поможет, Перри?

– Это значит для меня очень много, Пол, – довольно усмехнулся Мейсон. – Возьми Деллу, скажи, чтобы не забыла блокнот для стенографирования и несколько карандашей, и мчись на полной скорости в «Сиглет-Мэнор». Ждите меня там, я буду так быстро, как только смогу.

Глава 12

Пол Дрейк как раз остановился перед «Сиглет-Мэнор», когда из-за угла вырулил Перри Мейсон. Он остановился сразу же за машиной детектива.

– Ну вот мы и на месте, – сказала Делла Стрит, когда все трое оказались перед входом в здание. – Во время поездки я несколько раз усомнилась, увидимся ли мы еще когда-нибудь.

– Мы явно опередили полицию, – заметил Дрейк. – Похоже, Карлотту Типтон не навещали официальные лица. По крайней мере, так сказали мои сотрудники. Один из моих парней все еще здесь. Ты хочешь, чтобы мы составили тебе компанию, Перри?

– Я хочу, чтобы не только ты пошел со мной, но и один из твоих сотрудников, если он еще не уехал. Мне нужны свидетели.