Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке

– Но он ни разу не назвал своего имени?

– Нет, он постоянно повторял, что является представителем мистера Хайнса. Одно я вам скажу точно: он быстро действует. Завел нас наверх, в квартиру, велел нам ждать там, пока он не вернется, и чувствовать себя как дома. Потом очень поспешно ушел, наверное, для того, чтобы сообщить другим девушкам, что место уже занято. Вернулся через полтора часа и рассказал нам немного больше подробностей.

– И что это за подробности? – поинтересовался Мейсон.

– Прежде всего, он заявил нам, что мы должны полностью отказаться от нашей обычной жизни – должны жить в этой квартире и не поддерживать никаких контактов, кроме тех, которые позволит Хайнс. Нам нельзя звонить кому-либо из знакомых, нельзя писать письма или пробовать связаться с ними каким-либо другим способом.

– Он объяснил почему?

– Нет. Он сказал, что именно в этом и состоит наша работа. Ева Мартелл становится Хелен Ридли. Я должна выступать под собственным именем и исполнять роль компаньонки и медсестры или сиделки. Нужно создавать впечатление, будто Хелен Ридли болеет и с каждым днем ей становится все хуже. Ева должна почти не выходить из дома, и если кто-то придет, то мне нужно отвечать, что ее состояние не позволяет ей никого видеть. Если я пойму, что это кто-то из хороших знакомых, то должна отвечать, что она вышла. Если кто-то позвонит по телефону, то я должна отвечать, что мисс Ридли перезвонит через некоторое время, и записывать номера телефонов и фамилии. Потом я должна звонить Хайнсу и сообщать об этом. И это все. Хайнс сказал еще, что если мы будем выходить из дома, то Ева должна надевать только те вещи, которые есть в квартире. Это значит, что ей запрещено носить свою одежду. Теперь вы понимаете, мистер Мейсон, почему ему нужна была девушка со строго определенными параметрами? Весь смысл этой затеи – изображать другого человека.

По выражению лица Мейсона было заметно, что он заинтересовался этим делом.

– А вы? Какие вещи должны были носить вы?

– Ха! – фыркнула Адель Винтерс. – Он сказал, что это не имеет значения. Я могу одеваться во что угодно. Конечно, я сразу ему выдала, что я об этом думаю. Сказала ему, чтобы обеспечил мне одежду, а то мы обе откажемся.

– И что он ответил?

– Сегодня он наконец позволил мне съездить за моими вещами, но уперся, что отправится вместе со мной. Сказал, что возьмет мои вещи и проследит, чтобы их доставили в квартиру. И знаете, каким способом он хочет их доставить?

– Любопытно.

– Намеревается оплатить прачечную, чтобы все привезли постиранное и на вешалках, так, будто это мы отправили вещи в стирку. Ему явно нужно, чтобы мы не вносили и не выносили из квартиры никаких вещей.

– А что с близкими знакомыми Хелен Ридли? Как он собирается поступать с ними?

– Очевидно, так же, как со всеми, кто будет звонить. Я должна поднять трубку, записать фамилию звонившего и сказать, что мисс Ридли вышла или занята. И сразу же должна позвонить ему.

– Кто-нибудь уже звонил?

– Да, два раза.

– И он потом велел Еве ответить на звонки?

– Нет.

– А если позвонят повторно и спросят, почему Хелен не перезвонила?

– До сих пор никто не звонил во второй раз. Если бы это случилось, то мистер Хайнс велел мне отвечать, что я передала мисс Ридли сообщение, но она очень спешила к врачу и, наверное, позвонит оттуда.

– Хайнс дал вам номер своего телефона?

– Да. Это тот самый, который был напечатан в объявлении.

– А вы проверили, имеется ли он в телефонной книге?

– Проверила, но такого номера нет.

– Но если он держит вас там отрезанными от мира, то как получилось, что вы разговаривали с Корой Фельтон и смогли прийти сюда?

– Неужели вы думаете, что я позволила бы себя обдурить? Я вместе с Хайнсом поехала собирать свои вещи, потом он забрал их и вызвал такси. Когда я уже сидела в машине, Хайнс отвел таксиста в сторону и долго о чем-то с ним говорил, а потом дал ему деньги. Он сказал мне, что мы увидимся в квартире, и шофер знает, куда ехать. Как только мы тронулись с места, я сразу же спросила водителя, куда он меня везет. Он назвал мне наш адрес. Тогда я сказала, что хотела бы остановиться по дороге у телефона. Он улыбнулся и ответил, что это исключено. Сказал мне, что ему поручено не останавливаться и ехать прямо по указанному адресу. И что же оказалось? Хайнс сказал ему, что у меня не все дома, и если бы я очутилась на улице, то не смогла бы потом попасть домой. Что последние два или три раза меня нужно было разыскивать при помощи полиции. Правда, я совсем безвредна, только у меня не хватает чего-то в голове, и меня ни в коем случае нельзя выпускать, пока мы не приедем по указанному адресу. Потом шофер должен был еще проверить, чтобы я вошла в дом и направилась прямо в квартиру.

– И что вы сделали?

– Рассказала этому таксисту сказочку: что это был мой зять, который надо мной пошутил, и что я надеру ему уши за это, как только вернусь домой. Потом я попыталась убедить водителя в том, что отлично ориентируюсь в городе. Назвала все улицы, по которым мы проезжали, и перечислила все повороты с того момента, как мы отъехали от дома. Это его наконец убедило, и он позволил мне выйти. Тогда я позвонила Коре. К счастью, она была дома, и я ей все рассказала. Кора заявила, что на всякий случай лучше всего пойти прямо к вам. Вдруг все мои подозрения окажутся правильными? Она была уверена в том, что вы знаете, как со всем этим поступить.

– А что вы об этом думаете?

Она посмотрела на него взглядом, полным снисхождения.

– Боже праведный, мистер Мейсон! Вы же адвокат. Разве вы не понимаете, что все это значит?

Мейсон покачал головой. Адель Винтерс ужаснулась.

– Этот тип вовсе не Хайнс. Он муж Хелен Ридли, который убил ее, избавился от тела, а теперь придумал аферу, чтобы это не всплыло наружу. Поэтому и платит нам с Евой, чтобы мы жили в этой квартире и со стороны казалось, будто все в порядке. Потом, спустя некоторое время, велит нам всем говорить, что мы уезжаем в Мексику или еще куда-нибудь. Мы соберем вещи и на самом деле уедем.

– «Всем» это кому?

– Ну, подругам Хелен Ридли.

– А не кажется ли вам, что если бы какая-нибудь подруга Хелен Ридли увидела Еву Мартелл, то сразу бы все поняла?

– Конечно же, поняла бы. Но, очевидно, у нее нет таких подруг, которые пришли бы к ней домой, заранее не позвонив. И тут Хайнс придумывает историю с болезнью. Он может объявить, что ее состояние здоровья ухудшилось в Мексике, и она умерла.

Мейсон кивнул, но не потому, что соглашался со сказанным. Он хотел таким образом прервать бесплодные рассуждения, и видно было, что он хочет сосредоточиться на самых существенных фактах. Но Адель Винтерс прервать было нелегко.

– Я не такая уж наивная и не вчера родилась. У этого человека есть ключи от квартиры, и он там явно хозяйничал. Знает, что где лежит, включая даже шелковые трусики! Перемещается по этой квартире, как по собственному дому. Видно, что он там жил. Угробил эту мисс Ридли, и теперь ему нужно немного времени, чтобы избавиться от тела и придумать какой-то план действий. Для этого мы и потребовались, чтобы он мог как-то из всего этого выкрутиться.

– Тем не менее в этом деле есть несколько пунктов, которые противоречат вашей теории, – сказал Мейсон, хмуря брови. – Во-первых, почему он оставляет вокруг себя так много следов? Его можно найти по объявлению в газете. Во-вторых, то, что знаете вы и Ева Мартелл, вполне может привести к обвинительному приговору. Если уж он зашел так далеко, то теперь должен постараться, чтобы и вы обе исчезли бесследно. И так быстро, как только вы обеспечите ему алиби, или что там ему нужно. Как мне кажется, более правдоподобной будет гипотеза, что он только собирается убить Хелен и разрабатывает себе алиби – доказывая, что Хелен находилась дома, когда где-то в другом месте в это же самое время было совершено убийство. Но каким образом он мог бы это доказать?

– Послушайте меня, молодой человек! Вы можете поставить последний доллар на то, что здесь речь идет об убийстве. Даже ее сумочка находится в доме.

Мейсон скептически поднял брови.

– Наверное, какая-нибудь старая сумочка, которой она не пользуется.

– Вовсе нет. Это ее собственная сумочка!

– Откуда вы знаете?

– В сумочке ее вещи.

– Какие?

– Помада, пудреница, носовой платок, визитные карточки, кошелек с тремя долларами мелочью и тридцатью двумя купюрами, а также кожаный футляр с полудюжиной ключей внутри.

– Ключи от квартиры? – спросил Мейсон.

– Только один из них.

– От чего же другие ключи?

– Не знаю.

– А как они выглядят?

– Не думаю, что это ключи от сейфов или банковских ячеек, если вы это имеете в виду. Они выглядят как обычные ключи. Не старого образца, а такие, как сейчас делают – с бороздками и выемками. Они легко вставляются в замки и поворачиваются.

– Номер социального страхования?

– Карточки[6] нет.

– Водительские права?

– Их тоже нет.

– Мне кажется, что эта сумка была подброшена умышленно.

– Возможно, хотя лично я думаю, что нет. Говорю вам: мисс Ридли убита. Это для меня так же очевидно, как то, что я здесь сижу. Вы, наверное, слышали о женской интуиции?

– Слышал, – ответил Мейсон и легко ухмыльнулся. – Но полиция о ней ничего не знает.

– Это ощущение не покидает меня с тех пор, как я вошла в квартиру. Там чувствуется убийство, а Ева Мартелл и я играем роль дымовой завесы для убийцы. Вы адвокат и ответственный человек. Если вы мне скажете, что в том, что мы делаем, нет ничего противозаконного, то мы сможем оставаться там. Вы берете на себя ответственность…

– Минутку, минутку, – рассмеялся Мейсон. – Прежде всего, вы пришли ко мне только потому, что я разговаривал на улице с Корой Фельтон. У вас нет денег, чтобы платить адвокатам, и вы не намерены мне платить. Я не государственный чиновник. Если вы хотите быть уверены, что это дело чистое, то я рекомендовал бы вам обратиться в полицию.

Она снова фыркнула.

– Как я буду выглядеть, если пойду в полицию и расскажу им о своих подозрениях? И вообще интересно, для чего существуют адвокаты, если не для того, чтобы давать людям советы?

Зазвонил телефон на столе Деллы Стрит. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона, а когда тот утвердительно кивнул, сняла трубку.

– Да, это секретарь мистера Мейсона… Кто? Ах, так… Добрый день… Да, да… Еще неизвестно… Пожалуйста, не вешайте трубку.

Делла положила трубку на стол, вырвала из блокнота лист и написала на нем: «Звонит Кора Фельтон. Она очень нервничает. Хотела бы с тобой поговорить. Знает, что миссис Винтерс здесь».

Она передала листок Мейсону, тот прочитал, кивнул, поднял трубку своего телефона и сказал:

– Герти, переключи звонок на мой аппарат… Слушаю.

– Добрый день, мистер Мейсон. – голос Коры Фельтон был полон смущения. – Извините, что беспокою вас. Думаю, что это несерьезное дело по сравнению с теми, которыми вы обычно занимаетесь. Но так как вы о нем уже знали и неофициально были в курсе… то я подумала… Видите ли, я не знаю, в какое положение попала Ева… Понимаете, мистер Мейсон, я не знаю, сколько мы на этом заработаем, то есть сколько Ева заработает… Сколько будет стоить ваша помощь в этом деле? Мы хотим понимать, не совершает ли Ева чего-либо противозаконного?

– Думаю, что для вас это вполне реально, – сказал Мейсон. – По крайней мере, если говорить только о финансах.

– Огромное спасибо, мистер Мейсон, что соглашаетесь помочь! Это для меня невероятное облегчение. Я верю, что тетка Адель способна сама о себе позаботиться. Но ситуация настолько необычная, что, может, нужно поставить в известность полицию? Не хотелось бы этого делать, только если в крайнем случае. Нужно ли сообщать в полицию? И сколько все-таки ваша помощь будет стоить?

– Стоимость будет, скорее всего, символическая, – сообщил Мейсон. – Вы уполномочиваете меня сказать особе, находящейся здесь, об этом звонке?

– Вы имеете в виду тетку Адель?

– Да.

– Очень об этом прошу. Она очень расстроена…

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Если вы дадите мне номер своего телефона, то я позвоню вам позднее.

Мейсон записал номер в блокноте, положил трубку и обратился к Адель Винтерс:

– Это была Кора Фельтон. Она официально наняла меня. Я буду вынужден поговорить с мистером Хайнсом. Прошу вас точно выполнять все мои указания. Возвращайтесь в квартиру и не говорите Хайнсу о том, что были у меня в конторе. Пусть ему кажется, что вы поехали на такси прямо домой. Такси ждет, или вы его отпустили?

– Ждет. Я подумала, что Хайнс может приехать туда раньше меня, и если бы он увидел другого водителя…

– Отлично, – кивнул Мейсон. – Возвращайтесь в квартиру и ведите себя так, как будто ничего не произошло. Я позвоню приблизительно через час. Представлюсь вам Перри Мейсоном, адвокатом, и скажу, что должен поговорить с мисс Ридли. Сообщу, что приеду через четверть часа, чтобы увидеться с мисс Ридли по очень важному делу, и если не застану ее, то уведомлю полицию. Тогда вы позвоните Хайнсу по тому номеру, который он вам дал, и повторите свой разговор со мной. Спросите, что делать, только не говорите, что вы меня знаете и по какому делу я звоню.

– Вы думаете, что Хайнс будет в квартире, когда вы приедете? – спросила она.

– Либо примчится в квартиру, либо будет удирать из этой страны со всех ног, в зависимости от того, что он там придумал, – ответил Мейсон.

– Ну хорошо, – вздохнула она с облегчением. – Вы сняли у меня груз с плеч. Наверное, я не должна говорить вам, но обычно я не беспокоюсь по пустякам. Мне случалось попадать в щекотливые ситуации. Но здесь что-то есть… может, на меня влияет мрачная аура той квартиры… Ощущение, что там кто-то убит. У меня мурашки бегут по коже…

– И еще одно, миссис Винтерс, – добавил Мейсон. – Не крутится ли там какой-нибудь мужчина? Не поручено ли вам встретиться с кем-нибудь так, чтобы вас видели?

– Только Хайнс. Каждый вечер с тех пор, как мы туда переехали, он водил нас на ужин.

– Куда?

– В маленькие ресторанчики – приятные, но совсем небольшие.

– Сказал, с какими намерениями?

– Нет, конечно, нет. У меня в сумочке есть оружие, и я умею им пользоваться. Если бы он стал приставать к Еве, то я смогла бы осадить его на месте. Если бы он стал грубить, то я вмиг бы наставила на него пистолет – так, на всякий случай, чтобы не увлекался.

– У вас есть разрешение на ношение оружия?

– Нет.

– Тогда советую избавиться от револьвера. Вы можете заработать неприятности на свою голову.

– Не беспокойтесь обо мне. Я сама справлюсь. Проследите, чтобы с Евой все было в порядке. А я буду заботиться о себе сама. Уверяю вас, всю жизнь у меня это неплохо получалось.

– Лучше получите разрешение на ношение оружия или избавьтесь от револьвера. И ничего не предпринимайте, пока я не приеду. Возвращайтесь и спокойно ждите.

– Договорились, мистер Мейсон.

– Помните, что я позвоню через час. А теперь поезжайте и сделайте так, как я вам велел.

Глава 3

Без двадцати двенадцать Мейсон поднялся по лестнице, ведущей к дверям жилого дома, и нажал на кнопку звонка у карточки, на которой значилось «Хелен Ридли».

Домофон почти сразу же издал звук, означавший, что дверь открыта. Мейсон вошел в холл, вызвал в лифт и поднялся на третий этаж, там поискал в коридоре нужный номер квартиры и решительно постучал в дверь.

Она открылась почти мгновенно. Стоявший на пороге мужчина вежливо поклонился и протянул руку. Это был тот самый человек, который выплатил Коре Фельтон десять долларов.

– Мне очень приятно познакомиться с вами. Ведь вы Перри Мейсон, известный адвокат? Это для меня действительно большое удовольствие. Будьте добры, проходите.

– Я хотел бы поговорить с мисс Ридли, – сказал Мейсон, заходя в тускло освещенную прихожую.

– К сожалению, мисс Ридли страдает очень сильной головной болью и… – Мужчина внезапно остановился. – Ах!..

В тот момент, когда Мейсон входил в комнату, на его лицо упал свет, и только тогда представитель мистера Хайнса узнал его. В голубых глазах мужчины за толстыми линзами очков отразилась растерянность. В том месте, где очки врезались в переносицу крупного носа, появились два красных пятна.

– Мистер Мейсон! – воскликнул он. – Я не знал, что вы были… ну, что мы уже встречались.

– Да, я вас уже видел, – подтвердил Мейсон.

– Тогда, когда я платил кандидатке, которая не прошла отбор.

– Да, именно тогда.

Мужчина потер подбородок кончиками пальцев.

– Это осложняет положение, – медленно произнес он.

– Почему же?

– Что ж… Я хотел бы знать, какое отношение вы имеете к происходящему?

– А я хотел бы знать, какое отношение к происходящему имеете вы, – ответил Мейсон. – Вы можете назвать мне свое имя? Вы и есть мистер Хайнс?

– Я… я его представитель.

– Вы и есть мистер Хайнс? – повторил Мейсон.

– Ну… давайте скажем, что я его представитель.

– Я спрашиваю ваше имя.

– Что ж, если для вас это так важно, то да, меня зовут Роберт Доувер Хайнс.

– Это важно, – подтвердил Мейсон. – Садитесь. Где Хелен Ридли?

– Я уже сказал вам, что она страдает головной болью.

– Это не сходится с фактами, насколько я их знаю. Давайте перестанем ходить вокруг да около. В чем заключается ваша игра?

– Дорогой мистер Мейсон, уверяю вас, что… Вы можете сказать, что конкретно вас интересует? Какой ваш личный интерес в этом деле?

– Я хочу поговорить с Хелен Ридли, – сказал Мейсон.

– В настоящее время это невозможно.

– Невозможных вещей нет. Этот телефон работает, не так ли?

– Да, но я не понимаю, какое это имеет отношение к вашему появлению здесь.

– Меня проинформировали, что с мисс Ридли можно разговаривать по телефону, – с мрачным видом произнес Мейсон. – Соответственно, с ней можно связаться. Я хочу поговорить с ней лично и сейчас. Хочу, чтобы она подтвердила, что является той, за кого себя выдает. Если она не сможет этого сделать, то по этому же телефону я позвоню в полицию.

– О чем же вы сообщите в полицию? – с изысканной вежливостью осведомился Хайнс.

– Узнаете, когда я буду говорить, – жестко ответил Мейсон. – Если вам так интересно, то только кивните и можете начать слушать.

Хайнс задумчиво стал поглаживать подбородок.

– Действительно, неудачно все складывается, – сказал он все еще сладким голосом.

– Для кого?

– Для всех заинтересованных лиц.

– Я – заинтересованное лицо, – сказал Мейсон. – И не вижу ничего для себя неудачного.

– Разрешите спросить, как вы узнали об этой квартире?

– Вы можете спрашивать о чем вам угодно, – ответил Мейсон. – Если я посчитаю нужным, то отвечу. А пока спрашиваю я: где Хелен Ридли?

– Пожалуйста, давайте не будем заводиться, поговорим как разумные люди. Может, достигнем взаимопонимания. Думаю, что если бы вы были откровенны и рассказали мне…

Мейсон быстро подошел к ближайшей двери и открыл ее. За дверью оказалась кладовка. Хайнс кинулся к адвокату.

– Вы не имеете права устраивать здесь обыск. Я настаиваю…

Мейсон отодвинул его в сторону и открыл следующую дверь. Эта вела в спальню. В комнате сидела Адель Винтерс, сложив руки на коленях и торжествующе улыбаясь. Рядом находилась брюнетка, похожая внешне на Кору Фельтон. Девушка выглядела испуганной.

– Мисс Ридли? – Мейсон поклонился.

– Да, это мисс Ридли, – ответил Хайнс из-за его плеча.

– Головная боль у вас прошла? – спросил Мейсон.

– Я… Я…

– Подождите, мистер Мейсон, – запротестовал Хайнс. – Такие действия с применением силы являются противоправными и…

– Здесь есть телефон, – сказал Мейсон. – Вызовите полицию. Потребуйте, чтобы меня арестовали.

– Мистер Мейсон! – воскликнул Хайнс. – Давайте будем благоразумны.

– Это мне подходит, – согласился адвокат.

– Пройдемте в гостиную и присядем.

– Дамы, надеюсь, будут нас сопровождать?

Женщина, которая, по предположениям Мейсона, была Евой Мартелл, неуверенно взглянула на Хайнса, но Адель Винтерс сразу же вскочила на ноги.

– Идем, моя дорогая, – сказала она и добавила: – Этот господин, наверное, и есть мистер Мейсон, который звонил приблизительно час назад.

– Да, я Перри Мейсон, адвокат.

– Теперь, если позволите, говорить буду я, – быстро вмешался Хайнс. – А вы помолчите.

– С какой стати? – ответил Мейсон.

– Я имел в виду дам.

– Давайте перестанем дурить друг другу головы, мистер Хайнс. Вы поместили объявление в газете, которую читают все актрисы. При помощи этого объявления вы искали женщину с определенными внешними данными, предлагая очень таинственную и хорошо оплачиваемую работу. Вы велели им всем одинаково одеться и расставили на перекрестках на улице Адамс. В конечном итоге вы остановили выбор на этой девушке. Вероятно потому, что она больше всех напоминает женщину, за которую вы хотите ее выдать. Так вот, меня просили расследовать это дело, чтобы убедиться, что в нем нет ничего противозаконного.

– Кто вас об этом просил?

– Мой клиент.

Хайнсу, очевидно, делалось все больше не по себе.

– Меня этот ответ вряд ли может удовлетворить.

– Для меня он вполне приемлемый.

– Вы утверждаете, что эта женщина выдает себя за другую, и хотите убедиться в том, что эти действия являются законными?

– Да.

– А если я сумею убедить вас, что это полностью законно?

– Тогда мне здесь больше нечего будет делать. Раз эта молодая особа хочет заработать деньги, не нарушая при этом законы, то я ничего против не имею.

– Мистер Мейсон, я… Мы могли бы поговорить с глазу на глаз?

– Говорить будем здесь.

– Я хотел бы наедине.

– У нас здесь не толпа народа.

– Хорошо, присядем, – сказал Хайнс, отчаявшись. – Знаете… вы меня застали врасплох. Дайте мне немного времени, чтобы прийти в себя.

Ева Мартелл и Адель Винтерс устроились на диване, Мейсон расположился в кресле напротив них. Хайнс, подумав, придвинул стул и сел у стола.

– Мистер Мейсон, я решил быть с вами откровенным, – заявил Хайнс.

– Это очень хорошо, – сказал Мейсон. – Однако давайте сперва проверим, как вы платите по счетам. Вы выплатили этим женщинам условленные суммы?

– Еще нет.

– Может быть, вы заплатите им сейчас?

– Сделаю это с удовольствием, но у меня нет желания исполнять ваши приказы, да еще сказанные таким тоном.

– Так заплатите, и тогда не нужно будет слушать приказы.

– Приказ, однако, был высказан.

– Черт возьми, заплатите же им!

– Разве они являются вашими клиентками? – покраснел Хайнс.

– В некотором роде. Кое-кто из их друзей просил меня проследить за этим делом.

Поколебавшись, Хайнс вынул толстый бумажник, вытащил пять пятидесятидолларовых банкнот и вручил их Еве Мартелл, затем подал стодолларовую купюру Адель Винтерс.

– Вот, уже лучше, – сказал Мейсон, когда Хайнс спрятал бумажник в карман. – Я вас слушаю.

– Эту молодую особу зовут Ева Мартелл, – начал Хайнс. – Компанию ей составляет миссис Адель Винтерс, исполняющая функции опекунши. Если вы видели объявление, то помните, что я обязался платить опекунше. Для моей собственной безопасности, а также для безопасности этой молодой особы. Я хотел, чтобы не было ничего двусмысленного в этом положении, ничего такого, что могло бы привести хоть к малейшему обвинению в… аморальном поведении или нарушении правил приличия.

– Так, похоже, альковные дела не входят в правила игры. С этим вопросом разобрались. Следовательно, это мисс Ева Мартелл. Мисс Мартелл, вы живете здесь, изображая Хелен Ридли? Я все правильно понял?

– Да, – ответила брюнетка.

– Почему?

– Я получила такие инструкции.

– От кого?

Она заколебалась на мгновение, но Адель Винтерс быстро ответила:

– Это поручение мистера Хайнса, человека, который сидит перед вами. Он так распорядился, когда мы сюда въехали, а мы лишь в точности выполняли его указания.

– Слова миссис Винтерс соответствуют действительности? – спросил Мейсон.

Хайнс прокашлялся.

– В принципе, все правильно, – признал он неохотно.

– Как я понимаю, вы берете на себя ответственность за это, – сказал адвокат.

– Да, – подтвердил Хайнс. – От начала и до конца.

– Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что выдавать себя за другого человека – это преступление?

– Только если с мошенническими целями. Мистер Мейсон, я очень старательно изучил законы. Очень старательно! Уверяю вас, все мои действия в этом деле абсолютно законны. Здесь нет никакого мошенничества. Никто никого не собирается обманывать.

– Как не собирается? Тогда зачем весь этот цирк?

– Здесь, с точки зрения закона, существует очень большая разница.

– Я в курсе, – сказал Мейсон. – Но вы-то понимаете, в чем эта разница?